Текст книги "Рыцарь Золотого Сокола"

11

Золотистый рассветный луч пробрался в комнату, осветив ее самые дальние и темные углы. Джиллиана открыла глаза и тихонько повернулась на другой бок, чтобы получше рассмотреть Райена.

Во сне он совсем не казался таким суровым и неприступным, как вчера днем. У него были темные бархатистые ресницы и смуглые щеки. Одна прядь черных волос упала ему на лоб, другие свободно вились по шее и плечам. Черты его были правильны и соразмерны. Красиво очерченные губы, прямой нос.

Джиллиане никогда прежде не доводилось видеть мужчину так близко, и сейчас от волнения у нее участилось дыхание. Чтобы успокоиться, она принялась разглядывать его руку, лежавшую на груди. Пальцы были длинные и тонкие, но в них угадывалась недюжинная сила.

Джиллиане вдруг неудержимо захотелось прикоснуться губами к его рту или хотя бы незаметно провести рукой по его черным густым волосам, но она боялась его разбудить.

Эти странные желания, явившиеся неведомо откуда, так смутили ее, что она поспешно спрыгнула с кровати и на цыпочках, стараясь не шуметь, подбежала к своему сундуку. Отыскав ярко-синее, цвета сапфира, платье, она некоторое время безуспешно боролась с многочисленными застежками и шнуровкой, но в конце концов справилась с переодеванием. Потом она тщательно причесалась, покрыла голову тонкой белой накидкой, а сверху надела золотую талшамарскую корону пусть символ монаршей власти придаст ей силы: она так нуждается в поддержке.

Джиллиана неслышно отворила дверь и выскользнула в коридор. За дверью, как выяснилось, стоял королевский стражник.

– Я иду проведать принцессу Кассандру и не нуждаюсь в провожатых, – холодно сказала Джиллиана, чтобы предотвратить всякие попытки сопровождать ее.

– Пожалуйста, миледи. Как пожелаете. Мне велено смотреть за принцем Райеном, а про вас никаких приказаний не было.

Она гордо прошествовала мимо, но, сделав несколько шагов, остановилась в нерешительности.

– Как мне найти покои принцессы Кассандры?

– Ступайте прямо по этому коридору до конца, миледи, потом поверните направо. Покои принцессы Кассандры находятся за последней дверью слева.

К удивлению Джиллианы, девушка сидела в постели и завтракала, а Нетта ловко прислуживала ей с весьма довольным видом.

– Жар спал еще вчера вечером, – улыбаясь, сообщила служанка. – А утром, как видите, Ее Высочеству захотелось кушать.

Джиллиана присела на скамью возле кровати.

– Нас, кажется, вчера не представили друг другу. Меня зовут Джиллиана.

– Да, я вас помню. Вы говорили Генриху какие-то странные вещи о себе и моем брате. Не могу понять, зачем вам это понадобилось: насколько мне известно, до вчерашнего дня Райен вас в глаза не видел.

– Вы совершенно правы, я солгала Генриху, но сделала это ради того, чтобы спасти вас с Райеном от смерти.

– Я все равно ничего не понимаю, – тихо проговорила Кассандра.

– Сейчас лучше думать о том, чтобы поскорее поправиться, и тогда ты сможешь поехать домой, – посоветовала Джиллиана. – Хочешь домой?

– О да! – Кассандра во все глаза смотрела на красавицу с золотой короной на голове. – А правда, что вы с моим братом повенчались? Я слышала вчера сквозь забытье какие-то разговоры об этом.

– Да, правда. Это тоже необходимо для того, чтобы мы, все трое, могли обрести свободу. Ты очень огорчена, что твой брат так неожиданно женился?

Девушка откинулась на подушки.

– Нет, не очень. По правде сказать, я даже рада, потому что мне совсем не нравилась его… – Но, спохватившись, что может наговорить лишнего, Кассандра умолкла и сосредоточенно уставилась в свою тарелку. Когда она снова подняла глаза, в них отражалось искреннее участие. – А вы… наверное, расстроены? Ведь Райен скорее всего женился на вас только ради моего спасения?

– Что ж, в таком случае мы просто оба выполнили свой долг, не правда ли?

Кассандра глядела на нее с нескрываемым восхищением.

– Нетта сказала, что меня вылечило ваше чудотворное снадобье.

– Во-первых, говори мне «ты» – думаю, нам обеим будет так удобнее. А во-вторых, тут нет никаких чудес. Просто твоя собственная молодость помогла одолеть недуг.

Кассандра слабо улыбнулась.

– Ты мне очень нравишься, Джиллиана. И я надеюсь, что вы с Райеном всегда будете вместе.

Проснувшись, Райен свесил ноги с кровати и удивленно огляделся. Что это, он уже не в Тауэре? Припомнив события вчерашнего дня, он смущенно обернулся. Джиллиана исчезла.

Он торопливо оделся, распахнул дверь – и едва не сбил с ног королевского стражника. Судя по всему, вчера вечером он был прав, Генрих пока не собирался предоставлять ему полную свободу.

– Я хочу видеть свою сестру, – надменно сообщил он стражнику.

Тот взялся за рукоять меча.

– Я отведу вас в ее покои.

С трудом сдерживая гнев, Райен в сопровождении осточертевшего англичанина дошел до двери своих вчерашних покоев и коротко бросил стражнику через плечо:

– Можешь идти. Твоя помощь мне больше не понадобится.

– Я должен стоять за дверью, – отводя глаза, отвечал тот. – Таков приказ Его Величества.

Райен раздраженно толкнул дверь. Черт возьми, Генрих по-прежнему продолжает обращаться с ним, как с пленником! Видимо, он не избавится от надзора, пока не покинет Англию. Впрочем, сейчас для него главное было здоровье сестры. Переступив порог, он в изумлении остановился.

Кассандра, с виду совершенно здоровая, сидела на постели и хохотала. Джиллиана стояла посреди комнаты подбоченясь и говорила что-то весьма свирепым тоном. Нетрудно было догадаться, кого она изображает.

– О нет, не благодарите меня! Я с величайшим удовольствием возьму на себя все свадебные расходы. – И она изо всех сил надула щеки.

Кассандра повалилась на подушку, изнемогая от хохота.

– Ужасно похоже! Если бы Генрих мог тебя сейчас слышать, он, верно, лопнул бы от злости.

– Поистине королевское великодушие, не правда ли? – заметила Джиллиана. – А что еще ему оставалось делать? Бедный Генрих догадывается, что его одурачили, вот только не может понять, как. – Она присела в насмешливом реверансе. – Ничего, Генрих Плантагенет, мы с вами еще поквитаемся!

Кассандра не сводила с нее восхищенных глаз.

– А что ты сделаешь, Джиллиана!

– Я еще не решила, но уж в покое его не оставлю.

– Простите, что прерываю столь приятную беседу, – пряча улыбку, проговорил Райен. Его взгляд с удовольствием скользнул по милому румянцу Джиллианы. Ее явно смутило, что он вошел, когда она по-детски передразнивала короля.

– Твоей сестре гораздо лучше, – поспешно принимая серьезный вид, проговорила она. – Не правда ли, превосходная новость?

Отбросив покрывало, Кассандра спрыгнула на пол и закружилась перед братом.

– Смотри, как я уже могу.

– Вижу, вижу – уймись.

– Джиллиана такая прекрасная собеседница, она смешит меня все утро. С нею не соскучишься, правда, Райен?

– Да уж, – неопределенно отозвался он. – Мы знакомы с ней второй день, и за это время скучать мне не приходилось ни минуты. А теперь, – он строго сдвинул брови, – марш в постель, да поживее. Тебе ни в коем случае нельзя сейчас переутомляться. Чем скорее ты поправишься, тем скорее мы ! сможем отсюда уехать.

Кассандра послушно забралась на кровать и спросила:

– Как вы думаете, а Генрих не лжет? Он правда позволит нам уехать на Фалькон-Бруин?

– Хочет он этого или нет, ему придется нас отпустить, – ответила Джиллиана, взбивая ее подушки. – У него нет выбора.

Райен взял с подноса на столе кружку яблочного сока и подал сестре.

– Не поверю в это, пока наш корабль не отойдет от английского берега.

– Джиллиана, – Кассандра вдруг застыла с не донесенной до рта кружкой. – А ты поедешь с нами на Фалькон-Бруин?

Подняв глаза, Джиллиана встретила вопрошающий взгляд Райена.

– Боюсь, что у меня тоже нет выбора и вам придется какое-то время терпеть мое общество. А теперь, если вы оба меня извините, – я должна идти к королю Генриху. Я просила его об аудиенции и получила согласие.

Она уже повернулась к двери, но Райен удержал ее за руку.

– Подожди, я пойду с тобой. Я не доверяю Генриху.

– Он просил меня непременно прийти одну, – высвобождая руку, ответила она. – Кроме того, ты ведь, кажется, пока еще не волен идти, куда тебе вздумается?

Райен сердито скрипнул зубами. Она, разумеется, права в замке английского короля он не мог сделать и шага без конвоя.

– Остерегайся Генриха, – озабоченно проговорила Кассандра. – Он коварен, как лиса.

Райен усмехнулся и сказал, ни к кому не обращаясь:

– Еще неизвестно, кому больше следует остерегаться.

Глядя на то, как уверенно и величаво талшамарская королева двинулась к выходу, брат с сестрой даже не подозревали, что в душе у нее все трепещет от страха.

В ожидании королевы Джиллианы гофмейстер и архиепископ Йоркский стояли в нише за гобеленом. По приказу Генриха они должны были наблюдать за ходом аудиенции из этого укрытия.

Когда талшамарская королева появилась в дверях, Генрих спокойно кивнул стражникам, разрешая пропустить ее в тронный зал. Ему не о чем было волноваться: он был абсолютно уверен, что теперь она у него в руках.

Пока она шла через громадное и довольно неуютное помещение, он любовался ее поистине редкостной красотой. Цвет платья, выбранного ею сегодня, лишний раз подчеркивал сапфировую синеву глаз.

– Приятно видеть вас свежей и отдохнувшей, Джиллиана. Прошу вас, присядьте, – сказал он, указывая на кресло рядом с собой.

– Я предпочитаю разговаривать стоя, Генрих. Я не займу у вас более двух минут. Собственно, у меня только один вопрос. Я желаю поскорее покинуть Англию. Так вот, когда я могу это сделать?

– Когда бы это ни случилось, я надеюсь, что вы не забудете мою искреннюю заботу о вас и всегда будете помнить, что я ваш друг.

– Я, несомненно, буду помнить все, что когда-либо слышала о вас.

– О, снова голос Элинор, – усмехнулся Генрих. – Как поживает моя дражайшая супруга?

Его притворная заботливость нисколько не обманула Джиллиану.

– Я явилась сюда не затем, чтобы делиться впечатлениями о жизни королевы Элинор. Я пришла узнать, когда я могу ехать, – настаивала она.

– Возможно, я буду благосклоннее к вашим нуждам, если вы попросите Папу Луция назначить меня правителем Талшамара до появления на свет вашего первенца. Подумайте, как это облегчит вашу жизнь: ведь у Филиппа полностью исчезнет повод причинять вам зло.

– Зато такой повод немедленно появится у вас, – возразила Джиллиана. – Думаете, мне неизвестно, как умерла моя мать?

– Согласитесь, то было ужасное стечение обстоятельств, но моей вины тут нет. Я всего лишь велел моим людям с почетом доставить ее в Англию – она сама выбрала смерть. Она погибла от меча собственного палатина.

– Да. Она действительно предпочла смерть плену. На ее месте я сделала бы тот же выбор, и надеюсь, что, если судьбе будет угодно поставить меня в подобные обстоятельства, у меня хватит на это мужества.

Генрих позеленел от дурного предчувствия. Эта сумасбродная девица способна на многое.

– Вы хотите сказать, что предпочтете смерть дальнейшему пребыванию в Англии?

– Именно так, Генрих. Я такая же королева, какой была моя мать, и ни в чем не намерена ей уступать.

Говоря, она внимательно следила за лицом Генриха. Сперва оно показалось ей разгневанным, но скоро гнев сменился выражением спокойной уверенности и даже довольства.

– Хорошо, я отпущу вас, но для этого я должен быть уверен, что ваш брак с принцем заключен не только в Вестминстере, но и на супружеском ложе. Слуги, убиравшие утром вашу комнату, донесли мне, что хотя вы с принцем и спали в одной постели – увы, вы в ней только спали.

Джиллиана сделала вид, что рассматривает подол своего платья. Откуда Генриху может быть известно, что они с Райеном не прикасались друг к другу? Неужели кто-то всю ночь следил за ними? Нет, невозможно, в комнате совершенно негде спрятаться.

Наконец, решив, что нет обороны лучше нападения, она решительно подняла голову и смерила Генриха гневным взглядом.

– Все, что происходит между мною и моим супругом, касается только нас двоих и не имеет к вам никакого отношения. Ваши соглядатаи отвратительны.

– И однако же, таково мое условие, – еще непреклоннее изрек Генрих. Видимо, он очень не хотел опять остаться в дураках. – Согласитесь, что и для вас это будет гораздо разумнее, чем погибнуть от меча сэра Хэмфри.

Джиллиана, чувствуя, что не может больше ни минуты находиться в обществе этого презренного человека, сделала шаг к двери.

– Я вижу, нам больше нечего сказать друг другу, – сказала она на ходу.

– Но я еще не позволял вам удалиться.

– А я не спрашивала вашего позволения. – Ей вдруг вспомнился последний разговор с Элинор перед самым ее отъездом из Солсбери. – Не забывайте, Генрих когда ваши предки еще поклонялись деревянным идолам, мои уже правили христианской страной.

Для Генриха это было чересчур: слишком часто ему приходилось слышать подобные речи от своей жены, которая частенько похвалялась перед ним древностью своего рода.

– И вы смеете говорить это мне – вы, без году неделя королева! Да вы понятия не имеете о том, как управлять подданными! – яростно выкрикнул он.

– Признаю, что мне еще многому предстоит учиться, но в любом случае я великолепно обойдусь без вашей помощи, – с достоинством отпарировала Джиллиана.

Некоторое время они молча взирали друг на друга, словно состязаясь в силе взгляда, потом Генрих улыбнулся.

– Черт возьми, вот это будет жена! Даже жалко, что такая женщина досталась какому-то упрямцу с Фалькон-Бруина.

– Что делать, вы сами об этом позаботились. – Сказав так, она величественно развернулась и направилась к двери.

Генрих, однако, не мог позволить, чтобы послед нее слово осталось за ней.

– Не забудьте, Джиллиана, – крикнул он ей вдогонку, – я жду подтверждения того, что вы с своим мужем соединились на супружеском ложе!

Джиллиана усилием воли замедлила шаг, хотя больше всего ей сейчас хотелось бежать от этого человека со всех ног, чтобы не слышать его самодовольного голоса.

Когда дверь за ней закрылась, из-за гобелена неслышно выступили королевские советники.

– Вы и правда хотите ее отпустить? – с сомнением спросил архиепископ.

Генрих улыбнулся, совершенно уверенный в успехе задуманного.

– Не все так просто, как может показаться со стороны! Королева Мелесант – наша давняя и верная союзница. Мы пошлем ей подробное письмо – думаю, она найдет способ справиться со своим сыном и невесткой.

Покинув королевские покои, Джиллиана обессиленно прислонилась к стене. Ноги ее дрожали. «Только бы не упасть», – думала она. Трудно было судить, кто одержал верх в этом разговоре – она или Генрих, но, во всяком случае, Генрих не остался полным победителем. Что ему нужно от нее? Разумеется, Талшамар, но не только. У него на уме что-то еще – она пока не поняла, что.

Миновав Пиршественную залу, она вышла во двор и медленно двинулась по тропе вдоль стены замка. Сейчас ей надо было побыть одной, чтобы набраться мужества для решительного шага.

Сегодня ночью ей придется просить, возможно, умолять мужчину, чтобы тот подарил ей дитя, и мысль об этом заранее удручала ее. Она, конечно, знала, что она хороша собой, – но ведь вчера Райен отверг ее, что-то его все-таки оттолкнуло.

Быть может, его удерживала мысль о любимой? Пусть так, но Джиллиане от него нужен только ребенок, и разве так трудно понять, что никто больше не может ей в этом помочь?

Она должна его убедить во что бы то ни стало, и это должно произойти сегодня ночью.

12

Джиллиана в одной сорочке сидела на скамье, Нетта расчесывала ее длинные волосы, и они мерцали и искрились при свечах. До вчерашнего дня Джиллиане ни разу не приходилось близко сталкиваться с мужчинами конечно, в монастыре появлялись иногда священники и учителя, но все они пребывали в летах столь почтенных, что вряд ли кто из них мог пробудить сладостные грезы в девичьем сердце. Теперь же она озабоченно хмурилась, не совсем понимая, что, собственно, ее беспокоит.

С виду все как будто было просто: она вышла за принца Райена, чтобы спасти его от неминуемой смерти, а теперь должна была вместе с ним зачать ребенка, чтобы спасти самое себя от происков двух королей. И если Райен не хочет даже сказать ей, что для этого нужно сделать, значит, ей придется выяснять этот вопрос самостоятельно.

– Нетта, – начала она. – Скажи мне, ты замужем?

– Да, Ваше Величество. Мы с Томом уже десять лет как повенчаны. Том служит дворецким в поместье сэра Хэмфри, в Лонгуорте.

Поместье сэра Хэмфри? «Как странно, – подумала Джиллиана. – Сэр Хэмфри верно служил ей много лет, в нужный момент всегда оказываясь рядом, и теперь ей трудно было даже представить, что где-то у него был свой дом, своя жизнь и свое отдельное от нее прошлое».

– Ему, вероятно, многое пришлось вынести ради меня, – тихо сказала она, вновь поражаясь самоотверженности сэра Хэмфри и всех тех талшамарцев, о которых она ничего не знала, но благодаря которым столько лет могла жить вполне беспечно, не думая об опасности.

Сколько же подданных терпели ради нее трудности и лишения, и чем им пришлось пожертвовать? Этого она не знала, но твердо вознамерилась сделать так, чтобы их жертвы не оказались напрасными. Для этого ей в первую очередь надо было произвести на свет наследника талшамарского престола – сына или дочь, – для этого она ждала сейчас Райена.

Будь на то ее воля, она бы прямо спросила у Нетты, что происходит в постели между мужем и женой – но не могла же королева обсуждать столь щекотливые вопросы со служанкой.

– Нетта, раз ты уже десять лет замужем, у тебя, наверное, много детей?

Служанка печально улыбнулась.

– Нет, Ваше Величество, хотя я еще не потеряла надежду. Но даже если Господь и не пошлет нам детишек, я все равно никогда не пожалею, что вышла за Тома.

– Тебе, наверное, нелегко было расставаться с мужем, когда ты ехала сюда?

– Ваше Величество, я готова прислуживать вам столько, сколько надо.

– Может, ты хочешь, чтобы я послала за твоим мужем? Тогда вы могли бы быть вместе.

Лицо Нетты осветилось мгновенной радостью, но тут же погасло.

– Что вы, Ваше Величество, у вас и без меня слишком много забот.

– Но ведь ты скучаешь по мужу? – не унималась Джиллиана. Кажется, она впервые видела женщину, довольную своим замужеством. В самом деле, едва речь заходила о Томе, лицо Нетты – к слову сказать, отнюдь не красавицы – заметно хорошело, а взгляд излучал особенный свет.

– Мы с Томом дружили с самого детства, Ваше Величество, а теперь и вовсе сроднились, да так, что я и вдали от него чувствую себя его кусочком.

Мечтательно глядя перед собой, Джиллиана думала, как хорошо было бы встретить в жизни такую любовь… Но тут задумчивый взгляд ее споткнулся обо что-то, и она вздрогнула. Райен, с непроницаемым лицом, стоял посреди покоев и откровенно наблюдал за нею.

Вспомнив, что сейчас придется рассказывать ему о том, как прошла аудиенция у Генриха, она смутилась еще больше.

– На сегодня все, Нетта. Ступай отдыхать. Даст Бог, завтра к полудню мы уже покинем этот постылый замок.

– Какие радужные надежды! – язвительно произнес Райен. – Ты не забыла поделиться ими с Генрихом?

Нетта послушно отложила гребень и почтительно присела перед королевой.

– Я хочу, чтобы ты и сегодня спала в комнате принцессы Кассандры, – сказала Джиллиана, никак не реагируя на слова Райена. – Конечно, ей уже гораздо лучше, но все же ты можешь ей понадобиться.

Нетта еще раз торопливо присела и поспешила удалиться. Что-то в поведении принца ее настораживало как видно, королева и ее муж не очень ладили между собой. Но она была всего лишь служанка, и не ее дело было разбираться в отношениях высокородных господ.

Когда они остались вдвоем, Райен поклонился Джиллиане с преувеличенной почтительностью.

– Мне передали, что ты желала меня видеть, – насмешливо проговорил он. По тому, как взгляд принца скользнул по ее тонкой сорочке, она поняла он, разумеется, догадывается, о чем она намерена с ним говорить.

Джиллиана горделиво вскинула голову.

– Да, я просила тебя зайти, после того как ты выйдешь от Кассандры. Я полагала, тебе небезынтересно будет узнать, что сказал Генрих.

Райен быстро взглянул на нее.

– Что же он сказал?

– Он сказал, что не позволит нам с тобой уехать, пока… – Ее щеки сделались пунцовыми. – Пока мы не… – Она никак не могла подобрать нужных слов.

– Что «пока»? – раздраженно передразнил ее запинающуюся речь Райен. Сознание того, что Джиллиана пользуется в замке неограниченной свободой, а он содержится под стражей, доводило его до белого каления.

– Между нами произошел довольно бурный разговор, и Генрих был совершенно непоколебим, – составила она наконец малозначащую фразу.

– Неужели? – Райен медленно подошел к окну и удрученно уставился в непроглядную мглу. – Но, разумеется, ты, со своей обычной прямотой, уговорила его предоставить нам полную свободу?

– Н-не совсем. – Пора было переходить к делу.

– Так надо было испытать на нем свои чары. Насколько мне известно, женщины частенько прибегают к этому средству в безвыходных обстоятельствах.

– На тебя мои чары не подействовали. Он все еще стоял лицом к окну.

– Ты так думаешь?

– Ты же не согласился зачать со мною дитя. Или… это потому, что у тебя есть возлюбленная?

– Катарина, – тихо, почти неслышно произнес он и добавил совсем другим тоном – Да, возможно, поэтому.

– Райен, Генрих откуда-то знает, что мы с тобой только… словом, как это говорят, что мы не были с тобой близки. Откуда? Ведь здесь никого не могло быть, кроме нас.

– Святая невинность! – буркнул Райен, борясь с желанием заключить ее в объятия и терзать ее губы, пока она не запросит пощады.

Над ними повисла долгая тишина. Лишь когда пальцы Джиллианы легли на его рукав, Райен обернулся. Синие глаза смотрели на него вопрошающе.

– Райен… Я почему-то только сейчас об этом подумала: может быть, ты просто не можешь быть отцом? Может, ты… не совсем здоров?

Он открыл рот, чтобы ответить, но от неожиданности не смог выдавить из себя ни звука, словно вдруг внезапно онемел.

– Так ты правда… не можешь?

Он схватил ее за запястья и дернул к себе так, что она ударилась лбом о его твердую грудь. Глаза его метали молнии, как две грозовые тучи, рот мстительно кривился.

– Может, проверим?

Склонясь над нею, так что его губы едва не касались ее нежного рта, он прошептал:

– Но помни, Джиллиана, ты сама этого хотела. Мужество начало изменять ей. Она попыталась вырваться, но он еще теснее прижал ее к себе. Она хотела отвернуть лицо, но его пальцы впились ей в подбородок и не пускали ни вправо, ни влево.

Ей наконец удалось запрокинуть голову, и его горячее дыхание обожгло ей шею. Все это было для нее так странно, неожиданно, что ее охватила невольная дрожь.

Когда горячие губы Райена впились в ложбинку между ее грудями, силы вдруг покинули ее, и она закрыла глаза. Вот его пальцы скользнули под черную завесу ее волос, а рот медленно двинулся по изгибу нежной шеи вверх. Когда их губы встретились, она застыла на миг, широко раскрыв глаза, но скоро из ее груди вырвался протяжный вздох, и она сама прижалась к нему губами, желая полнее отдаться тому новому, удивительному, что пробуждалось в ней. Заметив, что она отвечает на его поцелуй, Райен обнял ее нежнее, словно она и впрямь была его возлюбленная.

Он почти уже начал терять рассудок, потом снова почувствовал, что предает Катарину, но женщина, которую он сейчас обнимал, была слишком хороша – он не в силах был отказаться от нее. Он должен был завладеть ею целиком.

Райен желал разбудить ее чувства, овладеть ее телом и, возможно, душой. Ему хотелось видеть ее глаза, когда его рука, скользнув под тонкую ткань, вдруг сдернет сорочку с ее плеча.

Ощутив свою наготу, Джиллиана невольно ахнула. Странно, она так долго упрашивала его начать, а вот теперь совсем не уверена, хочет ли она сама продолжения.

Когда сорочка окончательно упала к ее ногам, стыдливость пересилила пробуждающуюся страсть, и Джиллиана в смятении закрыла груди руками.

Не сводя глаз с ее мерцающего в полутьме тела, Райен рывком стянул с себя рубаху и резко отшвырнул в сторону. Вглядываясь в нежные изгибы, прикрытые завесой черных как смоль волос, он испытывал неодолимую потребность поскорее освободиться от одежд – они уже мешали ему. Взгляд его скользнул от тоненькой талии к бедрам, дразняще-упругим и округлым, словно манившим в заветное лоно. Ниже светились восхитительно длинные стройные ноги и маленькие изящные ступни.

Она была не просто прекрасна – она была само совершенство. Он же мог безраздельно владеть ею и делать с нею все, что угодно – ибо разве он не был ее законным мужем, и разве не ее собственные уговоры заставили его обнять ее?

Страх и сомнения, владевшие ею минуту назад, прошли, она, справившись с собой, взглянула на Райена. Он снова шагнул к ней, и она не отпрянула, не отвернула лица.

Райен подхватил ее на руки, и она робко – как напуганная маленькая девочка – обняла его за шею.

– Джиллиана, – шепнул он. – Ты правда этого хочешь?

– Раз иначе никак нельзя, то я постараюсь преодолеть свою застенчивость, – тихо сказала она. – Можешь делать со мною все, что необходимо.

Райен негромко рассмеялся.

– Ты как будто приготовилась взойти на эшафот. Уверяю тебя, это вовсе не так страшно.

Опустив ее на их брачное ложе, он начал стягивать с себя обувь. Она с тревогой следила за ним. Вот он встал, чтобы расшнуровать кожаные штаны, и, обернувшись, снова посмотрел на нее. Не выдержав его взгляда, Джиллиана торопливо прикрыла волосами обнаженную грудь.

Когда, сбросив наконец все, что на нем оставалось, он лег и сразу прижался к ней всем телом, она чуть не задохнулась от неожиданности и, вырвавшись, села на кровати. Она не знала, что он нарочно хотел напугать ее. Страсть и желание боролись в нем с гневом: войдя в его жизнь, эта женщина с первой же минуты начала диктовать ему свои условия, и он был бессилен перед ней, как знамя перед порывом ураганного ветра.

Усмехнувшись, он снова обнял ее. Она дрожала.

– Если передумаешь, скажи – я не буду настаивать.

Она вскинула на него синие глаза.

– Я не передумаю. Наш уговор прежний ты даешь мне дитя и получаешь свободу. Согласен ли ты?

– А ты полагаешь, я откажусь от своей свободы?

– Поклянись честью, что ты не будешь иметь никаких притязаний на ребенка, который может родиться от нашего… союза.

– Я не потребую от тебя ничего, кроме свободы.

– Поклянись.

– Клянусь.

Неожиданно она качнулась вперед и, прижавшись к нему всем телом, отыскала губами его губы. Райен вздрогнул, и острое наслаждение пронзило его.

Забыв обо всех уговорах, он схватил ее в объятия и перекатился на спину. Его руки ласкали и прижимали ее к себе, а сердце замирало в предвкушении блаженства.

– Джиллиана, прекрасная Джиллиана, что ты со мною делаешь? – задыхаясь, шептал он ей в ухо. – Сейчас ты станешь моей.

Его губы закрыли ей рот, и она застонала от наслаждения. Горячий и твердый мужской член, казалось, жег ей ноги, а руки Райена скользили по ее ягодицам, надавливая на них все сильнее, будя в ней неведомые желания.

– Я не знала, что это, так… удивительно, – пробормотала она и отвернулась, пытаясь вздохнуть поглубже. – Пожалуйста, теперь сделай все, что нужно.

От этих слов желание его удесятерилось. Резко поднявшись, он швырнул ее на спину и на мгновение замер над нею на вытянутых руках, глядя, как ее нежная грудь вздымается при каждом вдохе.

Когда он тихонько провел пальцем по ее щеке, она вздрогнула. Ее взгляд скользнул по его широкой груди. У него был мощный торс, безупречно сужающийся книзу, и плоский, твердый живот. Откуда ей было знать, что мужское тело может быть так прекрасно, а одно прикосновение может пробудить столько неясных желаний в ней самой?

– Но помни, Джиллиана, ты сама просила меня об этом. Клянусь, я бы не прикоснулся к тебе.

Он пытался думать о Катарине, но собственное тело предавало его. Он желал не Катарину, а эту обнаженную красавицу – и ничего не мог с собой поделать. И тогда – словно грубость могла извинить его за эту страсть, бурную и неудержимую, какой он никогда не испытывал к Катарине, – он сказал:

– Скоро ты получишь мое семя – и я наконец избавлюсь от тебя.