Текст книги "Четыре жизни Хелен Ламберт"

По парижской традиции за шесть недель до Пепельной среды[25]25
  День начала Великого поста в латинском обряде католической, англиканской и некоторых лютеранских церквей.


[Закрыть] в Опера-Гарнье проходил ежегодный бал-маскарад. Варнье забронировал для них ложу, чтобы послушать оперу Сен-Санса «Самсон и Далила».

Для оперы Джульетта выбрала изысканное шифоновое платье нежно-розового цвета с расшитыми бисером рукавами, присборенным шлейфом и кремовым лифом, которое она купила в Милане. Розовые и кремовые цвета наряда были очень нежными. Платье выглядело более экстравагантно и зрело, чем те, что она видела в витринах парижских магазинов. Для маскарада она выбрала черную маску, а шляпу украсила перьями нежного розово-кремового оттенка.

Когда она спустилась по лестнице, Варнье читал чье-то письмо. Джульетта стояла у лестницы до тех пор, пока он не поднял глаза. Казалось, при первом взгляде на девушку Варнье покачнулся. Ей даже почудилось, что он недоверчиво моргнул, прежде чем заговорить:

– Ты пойдешь в этом?

– Oui. – Она была настолько уверена в произведенном впечатлении, что лицо ее озарила веселая улыбка. – Вам не нравится?

Платье, казалось, смущало Варнье. Декольте выглядело слишком откровенным для вчерашнего ребенка, но Джульетте было уже восемнадцать, и она превратилась в цветущую молодую женщину. Порой она ловила на себе пристальный взгляд Варнье, когда занималась на фортепиано; он даже в столовой начал избегать непосредственной близости, отодвигая свой стул подальше.

– Оно прекрасно, – его голос дрогнул. Варнье, поправив белый галстук, надел шляпу. – Идем?

Джульетта взяла его под руку, и они спустились по лестнице на бульвар Сен-Жермен, чтобы поймать экипаж.

Как только они зашли в Опера-Гарнье, в великолепном фойе Джульетта сразу же заметила его. Почти не обратив внимания на безупречно красивый зал с резными потолками и вычурными люстрами, Джульетта оглядела лица собравшихся, и взгляд ее как будто примагнитился к мраморным ступеням лестницы, где он стоял к ней спиной. Даже спустя два года по осанке, по цвету волос и отзвукам смеха Джульетта сразу поняла, что перед ней Огюст Маршан.

Крепко схватив ее за руку, Варнье велел ей сдать пальто; он не смотрел в сторону Маршана, но, похоже, знал о его присутствии.

Сняв верхнюю одежду, Джульетта и Варнье поднялись по лестнице. Она чувствовала, как Люсьен пытается увести ее подальше от Маршана; взяв ее за руку в перчатке, он старательно тянул ее прочь. Проходя мимо Маршана, Джульетта отметила паузу в разговоре. Художник замолчал на полуслове, пока рука Варнье продолжала тянуть Джульетту вверх по лестнице, как будто Люсьен был ее партнером по танцу.

Повернув голову вправо, она увидела, что Маршан действительно замолчал, глядя в ее сторону. Мужчина, с которым он разговаривал, вежливо кашлянул:

– Вы что-то хотели сказать?

Но Маршан не ответил. Джульетта вновь повернулась к художнику, и их глаза встретились. По бледности его лица Джульетта поняла, что Маршан ее узнал.

Наверху Варнье отвел ее в ложу и закрыл дверь, словно Джульетта была сокровищем, которое требовалось оберегать от чужих посягательств. Маршан зашел в свою ложу – в двух шагах от той, что выбрал Варнье. Глаза художника встретились с глазами Джульетты, но он поспешно сел рядом с незнакомой молодой женщиной. Сердце Джульетты замерло: с Маршаном была блондинка в очаровательном черном платье, и она разговаривала с художником, держась подозрительно близко к нему. Когда женщина положила руку Маршану на плечо, все догадки подтвердились.

«Ну конечно, – подумала Джульетта. – Он бы не стал так долго ждать». Его жена умерла почти два года назад, а Джульетту слишком долго продержали взаперти.

Взглянув на профиль Варнье, его крепкую челюсть и мужественный нос, она ощутила презрение.

Она почти не обращала внимания на то, что происходит на сцене, стараясь лучше рассмотреть Маршана. В антракте Варнье был вынужден оставить Джульетту одну; обойдя зеленые бархатные диваны, она заметила куртизанок в масках, обольщающих посетителей своими чарами. Ее заворожило то, как они обращались с мужчинами; дело было не только в их телесной привлекательности, но и в умении вести беседу. Мужчины рассмеялись, и Джульетта услышала отрывки дискуссии об искусстве и музыке.

Вдохновленная, Джульетта заметила Маршана в большом фойе. Он стоял на лестнице на том же месте, где и раньше. Его спутницы-блондинки не было видно, поэтому Джульетта пронеслась мимо него по лестнице, высоко подняв голову. Маршан быстро извинился перед своими собеседниками и, взяв Джульетту под руку, осторожно повел вниз по лестнице. Дойдя до самого низа, Маршан развернул ее к себе.

– Это ты?

– Oui.

Джульетта слышала тихий стук каблуков по мраморным ступеням. Она смотрела перед собой, наслаждаясь тем, что лицо ее скрыто за бархатной черной маской. Маска дарила ощущение контроля над ситуацией и некой таинственности.

Внизу Маршан завел ее за угол и, держа Джульетту за плечи, одарил ее пристальным взглядом. Она вспомнила глаза художника, заметила то, как он изучал изменения в ее лице за годы разлуки. Он осторожно снял маску, и прикосновение его пальцев к лицу вернуло Джульетту в Шаллан, в его студию и его постель.

– Как же ты изменилась.

Джульетта закрыла глаза, а когда открыла, то увидела, что на лице художника застыла растерянность.

– Откуда ты здесь?

– Я покинула Шаллан. Теперь я живу с дядей на бульваре Сен-Жермен. – Она коснулась его руки.

– В Латинском квартале? – Маршан выглядел удивленным.

– Да. Уже больше двух лет. С того лета. – Она проследила за его бегающим, неуверенным взглядом, надеясь поймать его и обратить на себя. – Париж очень отличается от картины, которую ты нарисовал. – Она наклонила голову под углом, который практиковала перед зеркалом.

Как он мог не знать?..

– Ты меня никогда не искал?

Закрыв глаза и сглотнув, Маршан покачал головой.

Она видела этот взгляд раньше. Такой же взгляд был у него в Шаллане, когда мать нагрянула к нему в дом. Виноватый. Она протянула руку, чтобы снова коснуться его пальцев, но Маршан резко отстранился:

– Не нужно.

– Я не понимаю. – Джульетта ощутила, как сильно забилось сердце. На долю секунды ей показалось, что Маршан ее испугался. Она столько раз репетировала в голове этот разговор, но все пошло не так, как она ожидала.

– Это не твоя вина. – Он грустно улыбнулся. – Ты была моей музой, моим вдохновением. Ты обладала властью надо мной, и я верил, правда верил, что люблю тебя. Я сильно страдал из-за всего, что произошло. – Его голос снизился до шепота. – Я был глупцом, и моя жена и ребенок умерли в наказание за мой грех. Их забрал Господь. В отчаянии я чуть не сжег свою студию дотла.

– Мне очень жаль, – промолвила Джульетта.

Ей показалось странным, что Маршан не допускал мысли о страданиях, которые пережила она. Джульетта обыскивала каждую улицу и изучала каждую газету, а он, получается, ее и не ждал.

Джульетта снова покачала головой. Ей показалось, что волосы его стали седее и реже, а лицо осунулось. Он выглядел как человек, не оправившийся от длительной и прогрессирующей болезни.

– Ты была ребенком. Ты не виновата. Это все я.

– Но сейчас я уже не ребенок. Мне почти девятнадцать лет. – Джульетта замешкалась, прежде чем продолжить; это был вопрос, который она хотела задать ему более двух лет. – Ты хоть раз обо мне думал?

Маршан, казалось, не знал, что сказать. Он посмотрел в толпу.

– Я пытался забыть тебя, но это было нелегко.

Джульетта улыбнулась. Именно этот ответ она и надеялась услышать. Теперь она видела их будущее, где он рисует ее в студии, а потом занимается с ней любовью. Теперь она стала интересной, достойной его. Она знала французских и итальянских писателей, могла поддержать беседу о Боттичелли, Сикстинской капелле, Рафаэле, Тициане и Караваджо. На мгновение мысли ее унеслись в мечты об этой жизни… пока она не увидела, что Маршан глядит на кого-то за ее спиной.

Обернувшись, Джульетта увидела белокурую женщину, которая, сияя улыбкой, направлялась прямо к ним. Женщина явно была достаточно уверена в привязанности Маршана, чтобы не беспокоиться о том, что он разговаривает с молодой особой.

– Вот ты где, – воскликнула женщина.

Маршан, понизив голос, быстро заговорил с Джульеттой отеческим, но достаточно резким тоном; поведение его в одночасье изменилось.

– Ты была моей величайшей ошибкой. Я сохранил твой набросок и держу его в студии. Теперь он напоминает мне о человеческой глупости – о моей глупости. И я говорю это не из жестокости, Джульетта. Я честен с тобой. Мы никогда не должны больше встречаться.

– Нет. Нет, ты ошибаешься. – Она в панике посмотрела на Маршана, надеясь наконец увидеть в нем того человека, которого знала когда-то. – Мы только что нашли друг друга. Что с тобой?

Художник склонил голову и заговорил шепотом, который слышала только она:

– Ты стала моей погибелью, дитя. – Он выпрямился. – Прости меня, но я не хочу больше тебя видеть.

С этими словами он прошел мимо, чуть не оттолкнув ее в сторону, и обнял сияющую блондинку. Спустя миг пара исчезла.

Держа маску в руке, Джульетта замерла в большом фойе, пока посетители оперы возвращались в ложи ко второму акту. Ей не хватало воздуха; Джульетта прошлась по залу и, подняв голову, увидела Варнье. Он вышел на балкон, посмотрел сверху вниз и заметил ее, державшуюся за живот, точно в приступе боли. Джульетта видела его глаза: они внимательно изучили толпу и остановились на Маршане, который быстро поднимался по лестнице в сопровождении белокурой женщины. Обернувшись, Варнье бросился к Джульетте, оставляя художника позади.

Варнье взял дрожащую девушку под руку, поддерживая ее на ногах.

– Пойдем?

Джульетта кивнула.

Прислонив ее к стене, Варнье забрал их пальто. Джульетта не могла говорить, пока спускалась вниз по парадной лестнице Опера-Гарнье к вечернему холоду Парижа.

Когда Джульетта благополучно села в экипаж, то почувствовала ладонь Варнье на своей ладони.

– Ты не можешь быть с ним, Джульетта. Это невозможно.

– Почему?

По ее лицу текли слезы. Улицы Парижа проносились мимо, пока копыта лошадей громко цокали по мостовой. Она находила утешение в суете людей, которые переходили улицы, делали покупки, прижимались друг к другу, прячась от холода, и смеялись. Париж был счастлив, и это счастье разливалось вокруг нее.

Варнье не ответил, и Джульетта с нажимом произнесла:

– Не хотите ответить?

– Если бы я мог, – промолвил Варнье, меланхолично глядя на вечерний Париж.

– Этого недостаточно, – отрезала Джульетта. – Мне нужен ответ.

– Так и быть. – Он кивнул.

– Откуда вы знаете о Маршане? О нем никто не знал. Я никогда вам не рассказывала.

Лицо Джульетты пылало. Она представила Маршана в мастерской в Шаллане. Человек, которого она встретила в оперном театре, даже рядом не стоял с тем Маршаном. Нежный мужчина, рисовавший для нее Париж, куда-то исчез.

Варнье несколько минут молчал. Джульетта тихо ждала ответа.

– Твоя мать.

– Моя мать? Вы говорили, что не знали ее.

– Ты спросила, откуда я узнал о Маршане. Через твою мать.

– Что между вами было?

Варнье не смотрел на Джульетту. Его голос оставался монотонным, и он просто глядел на проносящиеся за окном улицы.

– Она оставила мне сведения о тебе и Маршане.

– Лжец. Вы были любовниками?

– Нет. Ты ошибаешься. – Он покачал головой. – Мы никогда не были любовниками.

– Тогда кем вы приходились друг другу? Потому что вы ей не брат и вы не мой дядя.

– Я работаю на твою мать. Я говорил. – Он откинулся на сиденье, по-прежнему отказываясь смотреть на нее. Голос его стал тише.

Джульетта никогда раньше не замечала его профиль, линию носа, которая с этого ракурса выглядела мягче. Он слишком отличался от Маршана, но сейчас Джульетта сама удивлялась, почему сравнивала всех мужчин с художником.

– Это ложь. Моя мать никого не могла нанять. Она уже мертва, так что всякие обязательства, которые вас связывали, давно исчерпаны.

– Мне нужно тебя защитить. Это все, что тебе требуется знать. – Он повернулся к ней и обхватил ее лицо руками, притянув настолько близко, что она ощутила жар его дыхания и слабый запах табака. – Послушай меня. С этим мужчиной тебя ждут только беды. Он никогда не сможет тебя полюбить.

– Я знаю, – сказала Джульетта, пока слезы текли по ее лицу. – Он ясно дал это понять.

По-прежнему держа лицо девушки в ладонях, Варнье встретился с ней взглядом. Пока они проезжали мимо газовых фонарей бульвара Сен-Жермен, Джульетта заметила в его глазах беспокойство.

– Мне жаль, что он тебя разочаровал. Я бы все отдал, чтобы никогда больше не видеть тебя в таком состоянии. Все это время я пытался оградить тебя от него для твоего же блага.

– Вы знали, что он так себя поведет?

Варнье кивнул.

– Я боялся этого. – Он наклонился и поцеловал Джульетту в лоб, на мгновение задержав губы на ее коже.

После маскарада Джульетта поняла, что мир раскололся надвое – на мир до и мир после. До бала у ее жизни была цель – воссоединение с Маршаном. Как маленькая дурочка, она верила, что он любил и искал ее. Теперь фантазии исчезли, и дни стали бессмысленны.

Она играла на фортепиано, читала книги, которые оставляли учителя, но цель оставалась краткосрочной: закончить сонатину, начать новый роман, перенести еще одну трапезу. Терпение – слово, которое прекрасно описывало ее состояние. Джульетта просто терпела. Каждое утро она просыпалась с чувством пустоты, как будто очень важной части ее теперь не хватало. В эти несколько мгновений она изо всех сил пыталась вспомнить, что именно потеряно, настолько первобытной казалась глубина ее боли. А потом она вспоминала Маршана – то, как он смотрел на нее с выражением, слишком похожим на презрение. И с этими мыслями она с трудом одевалась. Пострадала и ее внешность: она похудела, волосы стали тусклыми. Варнье окутывал Джульетту заботой и даже предложил очередную поездку в Италию, но Джульетта умоляла не забирать ее туда. Все те картины… Это было слишком. Даже картины в их доме теперь вызывали у нее отвращение, поэтому Варнье убрал их все до единой.

Хотя Джульетту никогда не беспокоили вечерние уходы Варнье, внезапно она начала задаваться вопросом, куда он ходит. С балкона она наблюдала, как Варнье идет по улице и ловит омнибус в конце квартала. Вскоре она выяснила, что каждую ночь он садится в один и тот же омнибус и едет на Монмартр. Джульетта немало слышала о Монмартре с его шумными площадями и декадентскими кабаре.

Однажды утром, завтракая, Джульетта подняла эту тему.

– Я слышала о Монмартре много хорошего. – Она взглянула на Люсьена, ожидая ответа.

– Для тебя это не лучшее место. – Варнье даже не оторвался от газеты.

– Я не кукла.

– Нет. Ты дама. То место грязное.

– Но вы туда ходите.

Варнье продолжал игнорировать ее вопросы.

Когда во время субботней прогулки они остановились у книжного магазина Эдмона Байи, Варнье застал за увлеченной беседой двух своих друзей, композитора и художника. Из разговоров Джульетта поняла, что художник жил на Монмартре. Опять Монмартр… Место, которое Варнье от нее скрывал.

Пробежавшись пальцами по книгам в кожаном переплете о Таро и месмеризме, она услышала, как мужчины обсуждают скандал с участием известного сценического оккультиста Филиппа Анжье, которого вызвали на дуэль. Джульетта знала это имя из статей, появлявшихся в Le Figaro последние несколько недель. Когда-то Филиппа Анжье пригласили на званый ужин, где он предсказал гостям их судьбы. Те оказались незавидными. Одному из гостей напророчили, что его посадят в тюрьму, другому – что его отравят, а последние двое якобы должны были покончить с собой. Гости возмутились, и тем не менее все предсказания сбылись, за исключением одного. Теперь Филиппа Анжье, которого когда-то считали не более чем успешным фокусником, вызвал на дуэль единственный гость, пока остававшийся в живых – писатель Жерар Карон, который объявил его сатанистом. Пока что Карон избегал предсказанной ему участи самоубийцы, но учитывая, что он слыл ужасным стрелком, неизбежный исход дуэли мог стать очередным доказательством точности предсказаний Анжье.

Джульетта просмотрела музыкальный раздел в поисках новых нот Эрика Сати, которым она была почти одержима. Нот не оказалось, что сильно огорчило Джульетту. Голоса мужчин внезапно стали громче. Значит, вот что творится на Монмартре? Слухи?

– Я слышал, Анжье съел своих детей, – оживленно тарахтел художник.

– Non, non, – прошептал композитор, снова понижая тон и поглаживая бороду. – Это всего лишь слухи. Он убивал их на глазах у матерей, но не ел. Поговаривают, что таким образом он получил свою силу. – Композитор пожал плечами, как будто это было совершенно нормальным поступком.

Разговор напомнил Джульетте о Паганини и мертвой любовнице, заключенной в скрипку. Все это не более чем сплетни.

– C’est barbare![26]26
  Что за варварство! (с французского).


[Закрыть] – Художник покачал головой.

– Ладно, хватит, – велел Варнье, очевидно недовольный дискуссией. – Здесь дама. – Он заметил Джульетту, которая нетерпеливо хмурилась, демонстрируя желание уйти.

– Приносим извинения, дорогая леди, – извинился композитор. – Вы ищете что-то из моих сочинений?

Джульетта как раз разучивала одну из последних его работ.

– Мне понравилось последнее.

– Она играет лучше, чем ты, – поддразнил Варнье.

– И выглядит лучше, – добавил художник.

– Может, стоит поискать пропавшую книгу заклинаний месье Анжье? – пошутил композитор.

Варнье махнул рукой, и двое мужчин начали очередной жаркий спор об Анжье.

– Я вижу, что многое теряю, не бывая на Монмартре.

– Ничего не теряешь, – сказал Варнье. – Они любят посплетничать.

Однако Джульетта думала, что упускает нечто очень важное, поэтому следующие несколько недель тщательно прорабатывала план побега. Она так сильно похудела с той встречи с Маршаном, что одежда стала ей слишком велика, и у Джульетты появился благовидный повод обновить гардероб. Впрочем, каждый элемент своего костюма для тайных прогулок Джульетта покупала по одному, надеясь, что Мари не заметит упаковки с кепкой, брюками и жилетом, которые она спрятала под шкафом.

Однажды ночью, когда костюм был готов, Джульетта заправила волосы под шляпу и стала ждать, пока Варнье уйдет. Как только он добрался до угла, девушка спустилась по лестнице и вышла за дверь. Омнибус до Монмартра прибыл вовремя. Опустив шляпу, чтобы ее не поймали, она наблюдала за Варнье. В тот момент она впервые заметила, насколько изможденным он выглядит. Джульетта виновато поняла, что имеет к этому прямое отношение. Люсьен Варнье казался ярким и живым во время поездки в Италию, а теперь стал таким же грустным, как и она в последние месяцы, как будто их эмоции были связаны. Когда она страдала, страдал и он.

Омнибус остановился, и Варнье поднялся по крутому холму в сторону Сакре-Кер. Был поздний вечер, и Джульетта с трудом пыталась угнаться за Варнье, который, свернув за угол, быстрым шагом пробирался сквозь толпу. Чуть дальше от базилики Сакре-Кер улица превратилась в площадь, оккупированную картинами и художниками. Вид площади причинил Джульетте почти физическую боль. Она была рада, что Варнье быстро прошел мимо Мулен-де-ла-Галетт на улицу Норван, где остановился, чтобы закурить.

Вскоре он уже был не один. Издалека Джульетта увидела, как к Варнье присоединилась женщина с красными румянами и яркой помадой. Столь яркий цвет напоминал халат художника после дня рисования. Варнье и женщина заговорили, после чего свернули налево и направились дальше по улице Норван. Спеша за ними, Джульетта видела их впереди на узкой улочке. Там они обошли задний двор многоквартирного дома и остановились. Женщина громко смеялась, пытаясь открыть замок; Варнье молча стоял позади, придерживая дверь. Джульетте показалось, что женщина пьяна. Подойдя ближе, она заметила, что незнакомка оставила дверь открытой. Джульетта решила, что так она пыталась обезопасить себя. Джульетта знала, что за сделку женщина заключила с Варнье и какие опасности подстерегали бесправных созданий вроде нее. Она задавалась вопросом, не постигла бы ее точно такая же участь, если бы она вышла замуж за Мишеля Бюссона. Наконец Джульетта услышала голос Варнье и разглядела в окне слабые очертания женщины: та зажгла несколько дешевых свечей, осветив пустую комнату с маленькой кроватью и комодом. Возможно, Джульетте следовало уйти, но она почему-то застыла на узкой улице.

Женщина, приняв у Люсьена несколько монет, положила их в ящик. В мгновение ока она уложила Варнье на кровать, подняла юбку и быстрым движением забралась сверху, потянувшись к его штанам.

Джульетта не отвернулась ни от зрелища, ни от последовавших вскоре звуков. Все эти годы Варнье оставался настолько сдержанным, что Джульетта получала странное удовольствие, слушая его вскрики, порой переходившие в животное рычание. Когда шум усилился, Джульетта закрыла глаза. Она вспоминала их с Маршаном стоны, которые они так часто старались приглушить, чтобы никто из слуг ничего не услышал. Она так же вспомнила мальчика Бюссона и его друга, которые хрюкали в поле как свиньи.

Джульетта снова посмотрела на Варнье, внимая его последним вздохам. Он притянул к себе проститутку в финальном порыве наслаждения – и рухнул на грязную кровать, которой, без сомнения, вскоре воспользуется другой мужчина. Джульетта на мгновение замешкалась; ее восприятие Люсьена Варнье только что изменилось безвозвратно. Значит, он все-таки был мужчиной?

Обернувшись, Джульетта пошла обратно на улицу Норван и спускалась до тех пор, пока не увидела мельницу «Мулен Руж». В ночной темноте она услышала диссонирующие звуки фортепиано, доносящиеся из открытого окна. Она знала, чем продолжится мелодия, потому что сама играла ее множество раз. Это была «Гносиенна № 1» Сати. Девушка стояла под окном, закрыв глаза, и слушала музыку, пока та не закончилась. Следом за утихшей мелодией послышался скрип тяжелой банкетки, которую отодвинули от фортепиано.

Джульетта прошла мимо кабаре на бульваре Клиши. Когда она миновала «Мулен Руж», ее поразил резкий запах мочи. Там же, возле входа в кабаре, она заметила женщину в красном кружевном платье. Стиль одежды показался Джульетте знакомым. Она порылась в памяти, пытаясь определить, где раньше видела этот наряд. И тогда, наконец-то вспомнив, она начала пятиться назад. Такое же платье она видела в другом цвете – в желтом. Оно было в точности такое же, как у той женщины на платформе Шаллана. Неужели на улицах Парижа есть и синяя версия? И зеленая? Как и то, желтое, платье, красное было старым и выцветшим. Столь потертый вид придавал ему дешевую театральность. Женщина перед ней выглядела поразительно; ее рыжие волосы удивительно сочетались с темно-красным облачением. Джульетта решила, что она, должно быть, проститутка, купившая чье-то поношенное платье, вот только она не была настолько сильно накрашена, как та дама, чьими услугами воспользовался Варнье. Эта женщина выглядела удрученной и, похоже, не зарабатывала деньги на улице.

Когда Джульетта проходила мимо, женщина посмотрела на нее, как будто узнав, что было невозможно: Джульетта не зря облачилась в мальчишеский костюм. У нее был точно такой же голодный взгляд, как у той дамы с платформы. Под этим взглядом Джульетта почувствовала озноб и инстинктивное желание бежать. Женщина, не теряя времени, направилась к девушке быстрым шагом. Джульетта шла быстро, проталкиваясь сквозь густую толпу и постоянно оглядываясь. Незнакомка в красном не отставала. Тогда, вместо того чтобы направиться к остановке омнибуса, Джульетта побежала обратно на холм в сторону улицы Норван в надежде спрятаться в одном из извилистых переулков. На пустой площади Джульетта обернулась и увидела, что женщина догоняет ее; незнакомка была уже достаточно близко, чтобы до нее дотянуться.

– Что вам нужно от меня?! – повернувшись к женщине, Джульетта оттолкнула ее.

– Ты! – воскликнула незнакомка. – Это ты! Я не могу в это поверить!

– Я не понимаю, о чем вы!

Джульетта смотрела в лицо женщины, как вдруг появился он. Женщину отбросило назад, да с такой силой, будто в нее врезалась упряжка невидимых лошадей; ее юбка всплеснулась багряной волной. Она встала, снова направилась к Джульетте… И опять ее как будто схватили невидимые руки – и отшвырнули так резко, что на пару секунд ее юбка пестрым облаком взмыла кверху. Затем женщина упала на землю – эффектно, словно на сцене.

Сердце Джульетты колотилось. Женщина лежала на брусчатке; голова ее наклонилась под странным углом.

– Оставь ее, – раздался знакомый голос.

Обернувшись, Джульетта увидела Варнье, спокойно закуривающего сигарету.

Джульетта потеряла дар речи.

– Что вы сделали?

– Неважно.

– Но вы к ней даже не притронулись!

– Нам пора уходить. – Варнье пристально смотрел на Джульетту. – Не думаю, что нам нужно обсуждать мои действия сейчас.

Варнье подождал Джульетту. Они спустились с холма, сели в один из последних омнибусов и отправились назад в Латинский квартал.

Вернувшись на Сен-Жермен, Джульетта вновь подняла тему:

– Она меня знала.

– Не может быть.

– Она сказала: «Это ты!»

– Она сумасшедшая, Джульетта. Они в Париже повсюду. Вероятно, она больна сифилисом.

Они подошли к квартире, и Варнье открыл для нее дверь, вот только Джульетта не спешила заходить внутрь.

– Вы убили ее, Люсьен.

Он подождал, когда она все-таки шагнет за порог.

– Я защищал тебя, Джульетта. Я обещал, что всегда буду тебя защищать.

На следующее утро за завтраком Джульетта с большим интересом изучала кофейный сервиз, поскольку обнаружила, что не может смотреть на Варнье. Она ощущала любопытное сочетание отвращения и чего-то еще, что не поддавалось объяснению. Девушка смотрела на его руки, вспоминая их на проститутке; на пальцы, которые отбросили женщину в красном платье прямо в воздух. Джульетта вспоминала странный угол сломанной шеи. Прошлой ночью она увидела Варнье с разных сторон – с тех, с которых даже не ожидала увидеть. И это сильно изменило ее чувства к нему.

Когда Варнье поднял чашку с кофе, Джульетта заметила проглядывающие из-под рукава светлые волосы – интимные детали, маленький кусочек его. Теперь Джульетта еще больше задавалась вопросом, кто же он на самом деле. Люсьен стал для нее отцом и защитником, но при этом не был родственником. Тот факт, что он оказался мужчиной, сильно взбудоражил ее разум.

Варнье не говорил с ней, но открыл утреннюю газету, которую Джульетта уже прочла и положила слева от него. Главной сенсацией этого выпуска Le Figaro стала новость о Филиппе Анжье. Когда его пистолет дал осечку на просторах Булонского леса, он был смертельно ранен в абсурдной дуэли с писателем Жераром Кароном. Смерть Анжье не была легкой – оккультист целых два дня пребывал в бессознательном состоянии, пока не скончался от полученных ран. На смертном одре, как утверждали, он проклял молодого писателя, и тот, мучимый чувством вины, покончил с собой. Он застрелился из неисправного пистолета Анжье, который со второй попытки блестяще справился с задачей, и тем самым исполнил предсказание оккультиста.

Варнье был настолько поглощен статьей, что, казалось, не заметил, как Джульетта ерзает на стуле.

– Мальчик из тебя получился неубедительный. – Варнье, сложив газету, снял очки для чтения, в которых нуждался все чаще. – Я поручил Мари найти костюм и сжечь.

Джульетта чуть не подавилась кофе. Прокашлявшись, она впервые за это утро посмотрела на Люсьена:

– Если так, то я куплю еще один.

Он откинулся на спинку стула.

– Надеюсь, тебе понравилась вчерашняя экскурсия.

– Вам, кажется, тоже. По крайней мере первая ее часть. – Взяв нож, Джульетта принялась намазывать хлеб джемом, стараясь успокоить дрожь в руках. – Судя по звукам, вам было очень хорошо… – Она наконец встретилась с ним взглядом.

– Вот почему я не хотел, чтобы ты приходила на Монмартр, – без всякого намека на стыд ответил Варнье. – Ты не должна видеть или слышать подобное. Для тебя это небезопасно. Представь, каково мне было выйти на улицу и обнаружить, что какая-то сумасшедшая гонится за «мальчиком», который в итоге оказался тобой.

– Что вы с ней сделали?

– Я защищал тебя, Джульетта, и ты это знаешь.

– Вам даже не пришлось прикасаться к ней. У вас есть силы, как у моей матери. Вот какая связь была между вами.

– Теперь ты в безопасности, – повторил он. – И ты не будешь ходить на Монмартр в нелепом костюме и смотреть на то, что не следует видеть юной особе.

Джульетта понизила голос до шепота:

– Вы знаете о Маршане. Вы знаете обо всем, что между нами произошло. Я не ребенок, Люсьен. Я молодая женщина. Ты не можешь держать меня здесь взаперти, как принцессу в сказке.

– О, Джульетта, как же ты ошибаешься. – Он был спокоен, но в голосе послышалась резкость, которой она раньше не слышала. – Именно это я и собираюсь сделать.

– А мои желания не учитываются?

– У меня есть долг, и я намерен его выполнить.

– А если я не хочу, чтобы ты его выполнял?

– Хочешь, чтобы тебя выбросили на улицу? – Он склонил голову. – Хочешь? Можем это устроить. Хочешь пожить на Монмартре по-настоящему? Одно дело стать зрителем и иметь возможность покинуть это место, но что, если у тебя не будет иного выхода? О нет, ты бы не начала с улицы. Не сразу. Ты умеешь читать и хорошо выглядишь, а это значит, что ты бы работала в ресторане или доставляла цветы. Или, может, в прачечной? Вот только на оплату счетов тебе все равно бы не хватало, и тогда ты бы встретила мужчину, который покрыл бы твои расходы за месяц. Ты бы пообещала себе, что это только один раз… до следующего раза. А потом еще до следующего. И еще. Ты этого хочешь?

– Зато, может, так я привлекла бы твое внимание! – Джульетта не знала, почему эти слова вырвались наружу, но понимала, что они правдивы.

Когда-то она переживала, что Варнье будет ожидать от нее услуг определенного рода, но теперь обнаружила, что сама всячески ищет его внимания. По правде говоря, ее беспокоило, что Варнье ни разу не проявил желания к ней.

– Тебе нужно мое внимание? – Он посмеялся. – Я только и делаю, что уделяю его тебе. Этот дом, жизнь, опера, Италия, уроки игры на фортепиано, репетиторы…

Джульетта не знала, что отразилось на ее лице, но почувствовала, как покраснели щеки. Она встретилась с ним взглядом и заметила, как изменилось выражение его глаз.

– Я не это имела в виду.

Варнье вскинул руки к лицу, пока они молча смотрели друг на друга. Джульетта почувствовала, как сжимает зубы, и решила, что не станет плакать. Вместо этого она сосредоточилась на том, чтобы дышать, поднимая грудь то вверх, то вниз. Варнье долго смотрел на собственную руку, после чего опустил глаза в пол. Ей показалось, что она заметила, как лицо его залилось краской.

– О, Джульетта, – почти шепотом промолвил Варнье.

Он встал и вышел из комнаты, напоследок едва ощутимо коснувшись рукой ее шеи.