Текст книги "Кланы Америки. Опыт геополитической оперативной аналитики"

При Хиллари Клинтон, зацикленной на информационных технологиях, Фурст тал сопредседателем международной группы советников govWorks, Inc. – «корпорации, осмысляющей значительный потенциал шанса на (создание) мирового электронного правительства». А в августе 2011 года его избрали президентом компании Cadogan, которая занялась добычей сланцевого газа на Украине, однако не имела успеха.

У днепропетровских олигархов, окормляемых Шмуэлем Каминецким, начались проблемы еще весной прошлого года – почти одновременно с фиаско проекта Cadogan. Незадолго до ЧЕ-2012 в городе был убит весьма знаковый персонаж – главный спонсор строительства еврейского центра «Менора» Геннадий Аксельрод. Ранее судимый инвестор был столь высокого мнения о своей личности, что успел построить себе памятник при жизни, но это его не спасло. Местная милиция намекала на еврейско-татарские деловые противоречия. «Настойчиво поговаривают о разборках между группами Коломойского и Ахметова и грядущем „раскулачивании“ «Привата», – конкретизировал живо заинтересовавшийся происшедшим московский «Ежедневный журнал».

И в самом деле, глава группы «Приват» и недавний спонсор Юлии Тимошенко, Игорь Коломойский, потерял вначале налоговые льготы для своих ферросплавных заводов, а затем, в конце года, и авиакомпанию «Аэросвит», осуществлявшую рейсы, в частности, в Израиль. Ему сулят судьбу украинского Ходорковского при полном попустительстве США. Речь идет о том самом всемогущем Игоре Коломойском, которому рабби Каминецкий собирался доверить, ни больше ни меньше, строить Третий Храм в Иерусалиме.

Холдинги Рината Ахметова и Александра Януковича, из которых рекрутировано в конце декабря 2012 года новое украинское правительство, – прямые конкуренты днепропетровских олигархов-хасидов во всех отраслях, от энергетики до недвижимости. Напрасно потрясенные сторонники Юлии Тимошенко доказывают, что не она и не ее патрон Павел Лазаренко заказали убийство Евгения Щербаня, а некие наркотрейдеры Хейдар Юсипов и Магомед Алиев. Все равно виноватой будет Юлия Владимировна. А Павел Иванович так боится возвращаться в Днепропетропетровск, что ищет любую зацепку для продления пребывания в осудившей его Америке.

26 декабря ведущий украинский промышленный портал «Укррудпром» сообщил, дословно: «Могут быть упразднены и квоты на беспошлинную поставку в Россию стальных труб корпорации “Интерпайп”, которые действуют с 2005 года».

Да разве такое может быть?

Может. Sic transit gloria mundi. Супруги Клинтон на политику Госдепа уже не влияют. А незаменимых людей нет, как и сообществ. Новый глава МИД Украины Леонид Кожара – протеже Виктора Медведчука, бизнес-партнер которого по Одесскому порту, Александр Грановский, приходится сыном одному из руководителей религиозной общины Умани – хасиду, но не любавичскому, а брацлавскому.

Отмена привилегий?

Когда реббе Шмуэль Каминецкий открывал в иерусалимском Старом городе отреставрированную днепропетровскими олигархами синагогу «Хурва», премьер Биньямин Нетаниягу на церемонию не явился, что в светской прессе было тут же объяснено его страхом перед американцами: церемония была вызовом арабскому большинству исторического района, тем более что синагога находится на территории арабского квартала.

Объяснение было неубедительным: не боялся же Нетаниягу в пику Вашингтону и Брюсселю анонсировать новые планы строительства на арабских территориях – в последний раз такая инициатива была выдвинута после голосования в Генассамблее ООН по статусу Палестинской автономии. Другое дело, что главе государства совершенно не обязательно выражать поддержку одному из многих религиозных сообществ.

Более того, Нетаниягу – не только выходец из литовско-еврейского семейства, но и потомок знаменитого Виленского Гаона, Элиягу бен Шломо Залмана Кремера. А знаменитый Виленский Гаон терпеть не мог хасидов, а особенно новомодного (при его жизни возникшего) ХАБАДа. Более того, основанное им движение «Миснагдим» в 1798 году написало донос на первого предводителя ХАБАДа, Шнеура Залмана, в результате чего повелением Павла I реббе Шнеур был помещен в Петропавловскую крепость по подозрению в государственной измене.

На порталах ХАБАДа утверждается, что книгам его основателей «несколько столетий». На самом деле ХАБАД – одно из самых молодых течений в иудаизме, ему всего два века с небольшим. Мало того, что его не жалуют продолжатели «Миснагдим» (в Израиле их называют «Перушим»). В самом хасидском сообществе ХАБАД является «белой вороной». Прежде всего потому, что это единственное хасидское течение, являющееся мессианским. В 1992 году ХАБАД принял псак-дин (постановление) о том, что седьмой реббе в иерархии его духовных отцов, Менахем-Мендл Шнеерсон, является «бехезкат Мошиах» – «потенциальным Мессией».

«Реббе Шнеерсон потряс мироздание», – до сих пор пишут адепты седьмого раввина, многие из которых (в XXI веке) считают его бессмертным и соответственно, ныне здравствующим, хотя в 1994 году он скончался, не оставив наследников. «Потрясение мироздания» другие иудеи, в том числе другие хасиды, впрочем, не ощущают, а неверующие тем более. В США к движению ХАБАД публика относится так же, как и к множеству других харизматических сект различных религиозных деноминаций. Считали же себя пророками и основатели секты мормонов, и устроивший массовый суицид Дэвид Кореш из секты «Ветвь Давидова».

В истории иудаизма не меньше 20 мессий-самозванцев, начиная с Симона Перейского (I в. до н. э.), из которых наиболее известны Давид Алрой, Авраам Абулафия, Саббатай Цви и Якоб Франк. Ныне здравствует – в тюрьме – некий Гоэль Хатцон, родивший 89 детей от 32 жен (обвинен в сожительстве с малолетними), также провозгласивший себя Мессией.

От прочих мессианских+ сект ХАБАД отличается внушительными финансовыми активами. Широкий прием в члены движения предпринимателей, ранее не отметившихся какими-либо добрыми делами, интерпретируется именно наступлением новой эры – примерно по той же логике, по которой исмаилитский имам Хасан II, объявивший наступление рая, считал, что моральные ограничения отныне отменены.

В июне 2011 года на свадьбе дочери Шмуэля Каминецкого открытым текстом и даже с гордостью сообщалось, что отец жениха, Менахем Футерфас, был широко известным в узких кругах цеховиком, профессионально занимался подделкой паспортов в Узбекистане и на Западной Украине и был близко знаком с ворами в законе старшего поколения. По другой линии жених оказался ближайшим родственником Иегуды Кринского – одного из самых известных американских деятелей ХАБАД, который когда-то служил личным шофером последнего ребе Шнеерсона.

Как следует из объемной статьи в англоязычной Wikipedia, озаглавленной «Противоречия, связанные с ХАБАД-Любавич», Иегуда Кринский – активнейший участник не только борьбы за возвращение единоверцам так называемой библиотеки Шнеерсона, но и перманентных судебных разбирательств вокруг имущества американских хасидов. Из текста следует, что непосредственно после смерти Менахема-Мендла Шнеерсона хозяйственная структура, именуемая «Объединенные Любавичские ешивы», странным образом оказалась без средств, после чего несколько лиц во главе с Кринским собрали параллельный орган, объявивший свои права на имущество. Аналогичные сражения, не обходящиеся без рукоприкладства, ведет его племянник Шломо-Бер в Литве. А в самом Израиле сводят счеты два претендента на руководство Молодежной организацией ХАБАД – рабби Йосеф Ицхак Вильшанский, верящий в бессмертие опочившего Шнеерсона, и «более умеренный» рабби Йосеф Агаронов.

В российской газете «Ведомости», которая является партнером Financial Times и рупором бизнес-кругов, ориентированных на Дмитрия Медведева, 25 января появилась статья «Корешки особого значения. Детективная история библиотеки Шнеерсона». Поводом, как нетрудно догадаться, стало решение суда округа Колумбия по иску американского движения ХАБАД-Любавич, согласно которому Россия должна выплачивать ежедневный штраф в размере 50 тысяч долларов, пока коллекция не будет возвращена Ленинской библиотекой. Автор статьи не только проинтервьюировал специалистов РАН, назвавших реальное количество экземпляров книг оспариваемой коллекции – 4425, а не 12 тысяч, как заявляют истцы, но и привел выдержку из публикации «Советской России» 30-летней давности, от 18 февраля 1992 года: «В 10.30 к входу в Ленинку подкатил автобус, из которого выскочили 30 хасидов. Преградившего им путь постового милиционера С. Сорокина хасиды сбили на пол и стали избивать ногами, бить головой об пол и душить шарфом».

В 1992 году «Савраска» имела репутацию «красно-коричневого» издания. Если сегодня либеральные «Ведомости» цитируют ее пассаж о любавичских хасидах без комментариев, значит, конъюнктура складывается не в пользу этого сообщества не только в Днепропетровске и не только в бывшем СССР.

Впрочем, интонация дискуссии 22 января на деловом телеканале РБК-ТВ на ту же тему была несколько иной. В центре внимания (и в центре кадра) оказалась Вероника Рафаиловна Ирина-Коган, ректор Международной академии имени Маймонида. Эта дама заявила в камеру весьма любопытные вещи. По ее словам, у верующих евреев нет никаких в мире ценностей, кроме Стены Плача и коллекции Шнеерсона – ну, разве что еще могил. Поскольку верующих евреев, кроме нее и раввина ФЕОР Ицхака Когана, никто на дискуссии не представлял, широкой аудитории осталось верить на слово. Несмотря на то обстоятельство, что в России, как и в США, даже в отдельно взятом сообществе любавичских евреев их официальная организация (в данном случае ФЕОР) не является абсолютным авторитетом.

Предмет дискуссии состоял в том, что произойдет с пресловутой коллекцией, если Ленинская (Румянцевская) библиотека подчинится американскому судье Ламберту и возвратит ее движению ХАБАД. И тут зрителю «на пальцах» разъяснили, что ответ на вопрос зависит от единственного человека в мире – той самой Вероники Рафаиловны. Поскольку в сообществе ХАБАД этот вопрос обсуждается некой коллегией из пяти человек, из которой двое всегда голосуют «за», а двое – «против».

О методах борьбы не только с государством, но и с религиозными оппонентами участники передачи не упоминали. Как и о том, что Конгресс США снял-таки с России пресловутую поправку Джексона-Вэника, чему ранее противодействовало именно движение «ХАБАД», и это такой же медицинский факт, как смерть Менахема-Мендла Шнеерсона. Как и о том, что «незаменимая» академия имени Маймонида, учреждена как раз для получения библиотеки Шнеерсона, занимается видами деятельности, не только далекими от религии, но и враждебными ей – например, психоанализом. И подобно американским коллегам, попадает в странные скандалы – взять хотя бы участие двух студентов чеченской национальности в межнациональной драке, причем в торговом центре, принадлежащем еврейским, но не хасидским предпринимателям. И о том, что за небольшую долю тех средств, которые истрачены на самоутверждение секты в Нью-Йорке, Мельбурне, Москве и Днепропетровске, заштатный поселок Любавичи можно было превратить если не в город, то в мемориальный центр с отелями и капитальным зданием музея со штатом сотрудников, а не с избой с одним охранником, как сегодня. Удалось же брацлавским хасидам сделать Умань, где похоронен их учитель реббе Нахман, образцовым центром паломничества, где, по данным украинских СМИ, туристы ежегодно оставляют до трех миллионов долларов, а несколько сотен квартир приобретено в собственность гражданами Израиля.

И совсем уже странно, что никто, вплоть до осведомленного в ближневосточной тематике ведущего программы «Форум» РБК-ТВ Игоря Виттеля, не задался вопросом о мессианстве. А ведь интересно, готов ли раввин Ицхак Коган благословить немедленное возрождение Иерусалимского Храма, коль скоро Мессия жив и бессмертен.

Впрочем, все эти вопросы могут еще возникнуть. Ситуация вокруг пресловутых рукописей, лишь частично имеющих отношение к ХАБАД и к хасидам вообще, стала какой-то нервной. Как и вокруг особых прав и возможностей определенной части украинского бизнеса, особо приближенной к Шимону Пересу.

У израильского президента, как и у ребе Шмуэля Каминецкого, весьма пестрое и даже неоднозначное окружение. Так, в том же международном совете Центра Переса за мир состоит, например, банкир Брюс Раппапорт – деятель со столь сомнительной репутацией, что статья о нем из англоязычной Wikipedia просто изъята. Господин Раппапорт имел прямое отношение к банку BCCI, который отмывал деньги афганских муджахедов в годы противодействия СССР, и в совете директоров которого состояла одна из жен Усамы бен Ладена. С двумя представителями семейства Ротшильдов он сочетается столь же естественно, как и с опекуном «нового ислама» Бернаром-Анри Леви, а также гуманистом всех времен и народов Михаилом Горбачевым.

Неизвестно, будет ли новый состав американского Госдепа столь же активно заниматься подрывными информационно-психологическими операциями, как предыдущий, или же предпочтет временно сэкономить на этом удовольствии. Однако конфискациями теневых состояний, хотя бы по тем же насущным экономическим причинам, он стопроцентно будет заниматься. И нельзя исключить, что под критерий отмывания незаконных средств теперь попадут не только русские, итальянские, мексиканские и японские, но и еврейские теневики. Так, в Польше ФБР может добраться до «короля недвижимости» Александра Гольдберга – тестя вышеупомянутого Зеева Фурста. Тем более что к Гольдбергу давно есть претензии у правоохранительных органов Австралии, где он считается крупнейшим мошенником за весь прошлый век. Неизвестно, поможет ли ему коллега Джозеф Гутник, еще один родственник разветвленного семейства Кринских-Футерфасов.

Тем более что, как уже было сказано, незаменимых партнеров нет – в том числе и в теневой алмазной отрасли. Получившая геополитический карт-бланш из Вашингтона франко-саудовская «ось» по этой части родственна армянской и ливанской диаспоре. «Наводить порядок» в Центрально-Африканской республике, где очаги вооруженной межпартийной борьбы удивительно совпадали с географией алмазных месторождений, Вашингтон французам не помешал. Увлекательный передел мира только начинается, а религиозные чаяния, как и прежде, будут играть в этом переделе исключительно удобную роль прикрытия или средства экономии. В самом деле, во времена мирового кризиса алмазный рынок нуждается в сокращении издержек, а самый удобный оператор на любом теневом рынке – тот, кто борется за идею, а не за гонорар. А для исламского фундаменталиста из сахельской саванны призрак халифата – примерно то же, что для днепропетровского бандюгана призрак Третьего Храма.

31.01.2013

Vaticano africano

За все хорошее – ярлык от New York Times

В 2006 году в католическом соборе Бонифатиускирхе в германском Висбадене меня поразили две открытки-буклета, предназначенные для посетителей. На одной из них была фройляйн с чуть наклоненной головкой, с чуть прищуренными глазами, ямочкой на подбородке, и торсом, обнаженным до обреза фотографии; обрез был сделан чуть выше молочных желез. Второй буклет принадлежал местной общине «Друзей Тибета». Мой друг-католик, испытывая явное смущение, пояснил: первый буклет был рекламным продуктом местного молодежного католического общества, а второй к католицизму отношения, конечно, не имел, но обязан был здесь присутствовать как бы по определению – по причинам, не зависящем от Римской католической церкви.

«Что это за девица?» – спросил я о первом полиграфическом произведении. «Это мадонна. Церковь хочет быть современной», – пояснил мой немецкий друг с беспомощной обреченностью.

Двумя десятилетиями ранее, когда Коммунистическая партия Советского Союза хотела быть современной, ее усилия неоднозначно трактовались на Западе. В Европе генсек Горбачев флиртовал с социал-демократическими и «зелеными» партиями, а у себя дома снимал все ограничения со свободы вероисповедания. Тогда некоторые вполне добросовестные западные аналитики восприняли эту «открытость» (openness) как некий изощренный империалистический маневр Советов, предвещающий экспасию, а вовсе не коллапс мировой социалистической системы. Особо чувствительная антифашистская общественность подводила под этот знаменатель и возникновение организации «Память» при явной поддержке партийных кругов, и антикоррупционную кампанию в Узбекистане, которой занялись точно спущенные с поводка профессиональные следователи Тельман Гдлян и Николай Иванов.

Кардинал Йозеф Ратцингер – глава Конгрегации доктрины веры – бывшей Святой Инквизиции, в 78 лет ставший Папой Бенедиктом XVI, вызывал аналогичные подозрения в широких общественных кругах. Он одновременно снимал препятствия для интеграции англикан в Католическую церковь, вопреки категорической несовместимости в вопросе о целибате (безбрачии), и протягивал руку консервативной оппозиции, не признавшей итоги Второго Ватиканского собора. Он принес покаяние китайцам за давно забытые эксцессы католиков-миссионеров и произвел в кардиналы рекордное число архиепископов из Третьего мира.

О том, что за этими усилиями скрывается не укрепление РКЦ, а напротив, беспрецедентное усиление разброда и шатаний, по пропагандистской церковной продукции догадаться было трудно – но, возможно, если присматриваться к намекам в заголовках. Так, летом 2011 года на русскоязычном портале «Ратцингер. инфо», который популяризировал не столько церковь, сколько самого Папу, промелькнул заголовок: «Монсеньор Вигано отправлен к мистеру Обаме» – из которого следовало, что вице-губернатор государства Ватикан не оправдал доверия. Осенью прошлого года, в публикации о последнем приумножении кардинальских рядов, фигурировал столь же задорно-злорадный по интонации подзаголовок: «И ни одного итальянца!»

Немец Йозеф Ратцингер действительно имел основания не доверять кардиналам-итальянцам, доминировавшим в ватиканской курии – им в противовес курия и разбавлялась прелатами с других континентов. Он был избран Папой в результате четырехкратного голосования, и из полуофициальных ватиканских сообщений следовало, что ему на пятки наступали два итальянских кардинала – Карло Мария Мартини и Камилло Руини. Только спустя два года весьма авторитетный американский ватиканолог Джон Л. Аллен разгласил тайну: у Ратцингера был еще один, куда более популярный соперник – аргентинский иезуит Хорхе Бергольо, имевший репутацию бессребреника. Сам факт этого «латиноамериканского вызова» был заметен под ковер как самим Бенедиктом, так и итальянскими конкурентами.

В широких общественных кругах Ратцингеру ставилось в вину совсем «заметание под ковер» совсем других фактов, а именно распространившейся в высшем католическом духовенстве педофильского порока. При этом в европейской прессе наиболее упорно «засвечивались» сексуальные эксцессы двух кардиналов-немцев, хотя на самом деле вышеназванный порок получил наибольшее распространение в самом развращенном урбанистическом сообществе Лос-Анджелеса и Сан-Франциско. И если уж персонифицировать пресловутое «укрывательство», в лексиконе международного уголовного права, или «лакировку», в советской бытовой партийной лексике, то ответственность за это следовало возложить на то ответственное лицо, которое сменило Ратцингера на посту руководителя бывшей Святой Инквизиции. Этот человек, американский кардинал Уильям Левада, ранее был ни кем иным, как архиепископом Сан-Франциско.

Летом прошлого года, когда католический мир потрясла очередная разоблачительная книга Джанлуиджи Нуцци «Его Святейшество», сотканная из широко известных скандальных деталей и свежих утечек из ватиканских коридоров, внимание прессы было сосредоточено на процессе по делу камердинера Паоло Габриэле и обысках в личной квартире главы Банка Ватикана (IOR) Этторе Готти Тедески. При этом уход с должности кардинала Уильяма Левады остался почти незамеченным – как и совпадение этого ухода с предъявлением Ватикану претензий от брюссельского мониторингового агентства Moneyval. Неудивительно: антиклерикальная пресса к тому времени занесла американского кардинала в разряд ультраконсерваторов, покрасив его в тот же «позорный» цвет, что и самого «ретрограда» Ратцингера. Реальная консервативная европейская оппозиция, в свою очередь, обвиняла в саботаже «консервативного возрождения» вышеназванного экс-вице-губернатора Вигано и его племянника Польвано, руководившего информационным отделом администрации Ватикана.

В отечественных общественных и особенно околоцерковных кругах восприятие событий в Ватикане отягощено конгломератом предрассудков, связанных с Католической церковью вообще. Так, орден иезуитов по понятным историческим причинам ассоциируется у нас с ультраконсервативными взглядами. Между тем самый опасный из итальянских соперников Ратцингера, вышеназванный кардинал-иезуит Мартини, играл в РКЦ примерно ту же роль, которую в КПСС исполнял Александр Яковлев. И «покрыватель порока» Уильям Левада, вместе с экс-дипломатом Вигано (ранее работавшим в Ираке и Великобритании, а затем сосланный не доверявшим ему Иоанном Павлом II в Нигерию), не могли мечтать о лучшем партнере в «воспрепятствовании консервативному возрождению», чем иезуит Мартини.

«Нам надо спросить себя, прислушиваются ли люди к учению церкви по вопросам секса. Является ли церковь в этом вопросе авторитетом или некоей карикатурой для СМИ? Церковь отстала на двести лет. Почему она не встряхнется? Почему мы испытываем страх, а не смелую решимость? Почему наши помпезные храмы пустеют, а бюрократия цветет?» Эти «взыскательные» вопросы иезуита Мартини из последнего интервью с ним были опубликованы после его смерти осенью прошлого года, а его похороны, если выражаться современным кремлевским языком, были неадекватно политизированы.

Антиклерикальная печать провожает Ратцингера в тех же интонациях, в которых антикоммунистическая печать провожала Горбачева – смесью неискреннего почитания «за решимость» и откровенного презрения. Два соответствующих термина в New York Times, официальном рупоре Совета по международным отношениям, раскрывают всю гамму негативных смыслов: слово Rothweiler, обозначающее породу злой немецкой (!) собаки, закрепляет искусственно созданную ауру «ретрограда», а слово frailty резюмирует слабость Папы, выраженную в том числе его уходом (хотя через слово этой «решимости» – за слом традиции – воздается хвала).

Само слово frailty в применении к духовному лицу – квинтэссенция практики наклеивания ярлыков. В применение к девице этот приземленный термин означает «слабость на передок», в применении к старику – физическую немощь, дряхлость. Характерно, что ватиканский обозреватель NYT – женщина с итальянской фамилией. Джон Л. Аллен отмечал, что подавляющее большинство активных разоблачительниц ватиканских нравов в Америке – женщины средних лет. Эта деноминация поныне упрямствует в дискриминации по признаку пола? Вот ей и метафора.

Отречение Ратцингера совпало с двумя обстоятельствами – новым пиком калифорнийского педофильского скандала и вступлением в силу вердикта Банка Италии, запретившего итальянскому филиалу Deutsche Bank обслуживать посетителей музеев Ватикана. Если называть вещи своими именами, Банк Италии, в полном соответствии с политикой премьера Марио Монти и с рекомендациями мониторингового ведомства Moneyval, ввел в отношении государства-города Ватикан экономические санкции – то есть причислил его к категории «непослушных государств», rogue states, наподобие Ирана и Сирии. Сам же Deutsche Bank в прошлом году был объектом беспрецедентного «наезда» со стороны американских контрольных ведомств: интернационализированный банк, недавний символ экспансии германского капитала, был уличен в финансовых махинациях с квотами Киотского протокола. Что, кардинал Йозеф? Запутался в обязательствах перед Брюсселем, Берлином и Римом? Вот и получай.

Собиратель в кучку

Историографы распада СССР обращали внимание на ничем рационально не объяснимые, грубо неадекватные кадровые назначения Михаила Горбачева. Действительно, первичный импульс оживления, «интенсификации» как экономики, так и общественной мысли требовал усиления идеологического блока, а он был поручен персонажу с раздвоенным миросозерцанием, позже откровенно признавшемся в принадлежности к японской буддистской секте. В свою очередь, внешняя политика досталась в руки не дипломата, а партийного чиновника, имевшего опыт усмирения масс своим непревзойденным тогда авторитетом в своем грузинском отечестве.

Ватиканологи, несомненно, не забудут Папе Бенедикту XVI аналогичную «путаницу» в выборе кадров, на которые была возложена соответственно идеологическая и внешнеполитическая функции. Уильям Левада был откровенно слабым проповедником и в то же время имел славу изощренного дипломата, особенно в отношениях со светскими властями. Так, в родной Калифорнии он нашел способ обойти спор об экономических правах однополых семейств при обсуждении билля о праве на социальную помощь членам семей. «Пусть это будет любой из живущих совместно с гражданином – тетка, знакомый, друг», – предложил Левада на затянувшемся заседании муниципального совета Сан-Франциско, снискав овацию за свое дипломатическое изобретательство.

Казалось бы, такому переговорщику больше всего подошла бы должность государственного секретаря. Однако эта функция была доверена именно выдающемуся проповеднику – кардиналу Тарчизио Бертоне, члену молодого (по сравнению с многовековыми католическоми орденами) Общества Франциска Сальского. И как раз кардинал Бертоне стал на пути интриг Карло Мария Вигано, попытавшемуся поставить под свой контроль и информационный сектор, и спецведомства Ватикана, и вгрызшийся в ватиканскую экономическую кухню с подлинно гдляновской страстью. И именно Бертоне сделали мишенью популярные журналисты-разоблачители, стравливая с другими итальянскими иерархами, прежде всего с его предшественником Анжело Содано. Эта версия – Бертоне против Содано – фигурировала и в «тонкой ватиканологии» журнала New Times Евгении Альбац.

Как западные журналисты-антиклерикалы, так и их российские собратья по разуму аккуратно обходят фактические причины превращения Бертоне в «палку для битья». Кардинал много кому мешал. В 2008 году в Москве, под эгидой Патриархии, вышел в свет перевод его книги, где он вполне недвусмысленно порицал политическую «монополию на истину», которую присвоило себе в мире отдельно взятое государство, оправдывая захватнические войны. Спустя три года то государство, о котором шла речь, поставило эти войны на информационно-психологические рельсы, сделав ставку на «воспитанный в Интернете» средний класс. В Католической церкви с молодежью наиболее активно, вдохновенно и талантливо работали салезианцы (Общество Франциска Сальского). Эффект этого противодействия был бы несравнимо сильнее, если бы Бертоне возглавлял именно идеологическое ведомство Церкви. Но Папа сделал его дипломатом – и «подставил по полной программе».

Папа был занят: он писал трехтомный труд о бытии Христа, и проводил часы с польским кардиналом Гертыхом. Тот, кому приходилось хоть раз общаться с любым вдохновенным польским богословом, не говорящим, а поющим бесконечные кантаты, может представить себе, насколько такое общение способствует отрешению от реальной действительности. В этой реальной действительности составлялась Европейская Конституция, где не оказалось ни одного слова о христианском характере европейской цивилизации. В этой реальной действительности Евросоюз расширялся, как резина, вопреки экономическому и культурному здравому смыслу. В этой реальной действительности «арабская весна» спровоцировала вторую фазу системного кризиса со всем диапазоном проявлений – от государственных банкротств до иммиграционной эпидемии. А Папа писал книжку и жаловался, что ему некогда музицировать.

«Осовремениванием» Церкви в это время занимались подобранные им ответственные лица. Экономика была поручена эффективному банковскому менеджеру Этторе Готти Тедески – без оглядки на его связи и личные обязательства в отношении партийных соратников и фирм Сильвио Берлускони. Городское хозяйство было доверено монсиньору Вигано, который с момента назначения начал влезать в чужие полномочия. В 2010 году он вдруг предложил Ватикану отказаться от евро и перейти на лиру. Нельзя сказать, что сама суть инициативы была неразумной: напротив, она бы приумножила авуары маленькой теократии. Но эта теократия находилась не на острове в океане и даже не на уютном побережье с суверенным портом и аэродромом, а в центре Рима. И как раз в это время на партию Берлускони были спущены все собаки международных и европейских контрольных ведомств. И как раз в это время учрежденная французской разведкой разоблачительная сеть FLARE Network (которую в Россию открыто представляет обозреватель Роман Шлейнов, а непублично – властительница либертарианских умов Юлия Латынина) собирала компромат на тему об общих контактах кардиналов и партийных деятелей Берлускони с итальянскими теневыми кланами.

Нельзя сказать, что финансовый орган Ватикана, IOR, не использовался раньше для теневых операций. О странной смерти банкира Роберто Кальви, которого нашли повешенным под мостом в Венеции, написано множество криминологических книг. Однако в пору Иоанна Павла II все подобные вещи сходили местным банкирам с рук за политической целесообразностью: теневые средства под эгидой ЦРУ использовались для подкормки польской «Солидарности» и прочих бархатно-революционных движений.

В эпоху глобального финансового кризиса приоритеты мирового истэблишмента изменились, что было видно как по экономическим результатам «арабской весны», и по последствиям замены Берлускони на экс-председателя европейской ветви Трехсторонней комиссии Марио Монти. Прежде, чем Ватикан подвергся экономическим санкциям в чистом виде, его – несмотря на отказ от соблазнительного предложения выйти из евро – для начала поставили на одну доску с Монако и Сан-Марино: именно таков был смысл рекомендаций Moneyval, требовавших учреждения независимого аудиторского агентства для «предотвращения отмывания денег». Одновременно журналисты-разоблачители производили подсчеты «законспирированных» владений Ватикана и составляли списки неофициальных получателей привилегий в банковском и строительном бизнесе.

Сомнений быть не могло: Ватикан рассматривался глобальным истэблишментом уже не только как досадное идеологическое препятствие внедрению глобальной повестке дня (постиндустриализм – унификация религий – однополые браки – глобальное потепление – интернет-прозрачность), но и как очередной, один из многих, кандидат на конфискацию имущественных активов. Расчеты наивных европейских консерваторов – из Франции, Венгрии и той же Польши – на консервативное возрождение, уже проявившееся «реабилитацией» Тридентинской мессы, обернулись дополнительным поводом для имущественных угроз. Ну как же: если Ватикан возрождает старую мессу, значит, он пересматривает итоги Второго Ватиканского собора (1962–1965), и следовательно – принятый этим Собором документ Nostra Aetate, снимающий с иудеев ответственность за распятие Христа. И значит, самое время припомнить Ватикану и связи с Муссолини, и опеку над хорватскими усташами, и контакты с арабскими муфтиями, видевшими в германском нацизме противовес английской оккупации, а еще об отдельно взятом пасторе Ричардсоне, не верящем в Холокост, из того самого Общества Пия V (сиречь «Память»), которое Папа решился реинтегрировать. И по совокупности выставить уже совершенно беззубой Церкви счет за Вторую мировую, пока Стэнли Фишер, учитель Бена Бернанке, еще управляет израильскими финансами.