Текст книги "Сквозь Африку. Заметки и размышления путешественника на деревянном велосипеде"

2.4. Песчаные дюны

Выехали из города, дальше настоящая пустыня, дорогу в некоторых местах перекрывает песок, то слева, то справа настоящие песчаные дюны. Высота некоторых 50–60 метров. Прежде я такого никогда не видел. Завораживает. Пустыня – очень красивое место, но вместе с тем очень суровое. Обжигающее солнце, ветер с песком в глаза, и ни одной живой души, лишь редкие проезжающие машины. В какой-то момент у меня из рук выпадает бутылка с водой. Пришлось остановиться. В этот момент навстречу мне ехал джип. Он тоже остановился, из него вышел белый мужчина, спросил:

– У вас все хорошо?

Вопрос уместный, все-таки я в пустыне на велосипеде… и не еду, а стою. Тут до вечера может не быть машин.

– Благодарю вас, мой друг. Все отлично! – сказал я.

Он вернулся к машине, достал мне из нее бутылку воды и поинтересовался, буду ли я проезжать Гамбию. Проехать Гамбию входило в наши план, и я ответил «Да». Тогда мужчина вручил мне пачку гамбийских денежных купюр! В пересчете оказалась, что сумма эквивалентна 50 долларам.

Классный мужик. Мы обнялись, он прыгнул в свой джип и поехал, вероятно, домой, в Европу, а я поехал вперед куда-то туда, где ждет меня Гамбия.

К вечеру добрались до одинокого кафе, здесь мы планировали сегодня переночевать. До заката еще пара часов, и на горизонте я увидел несколько больших дюн. Спросил у хозяина кафе:

– Есть ли здесь змеи или опасные насекомые?

– Нет. Практически нет.

Уговорил Сашу пойти к дюнам, чтобы забраться на их вершину.

Идти пришлось минут тридцать. И вот она – моя первая дюна. Волнистая, красивая. Лезу вверх. Ноги утопают в песке, но идти можно. Высота дюны метров 60. Ветер придал ей причудливую форму, с длинным высоким изгибом, закручивающимся к центру как морская раковина, через которую можно услышать шум океана.

И вот я на вершине. Чувствую себя игроком в короля горы, и я – король! Нет-нет, это снежная гора, с которой, как в детстве, можно съехать на картонке. Картонки у меня нет, поэтому я разбегаюсь и прыгаю просто на задницу. Ура!

Падение мягкое и очень приятное, как со снежной горы ехать не получается, но все равно качусь и качусь быстро.

Хочется кричать «Ураааа!» – и я кричу!

Саня прыгает следом. Я только доехал до низа и уже вновь побежал наверх. Саня ловит меня за штанину, в этот раз он хочет быть первым, я качусь вниз, а он устремился вверх. Но я вскакиваю и успеваю схватить его за кроссовок, кроссовок слетает. Я кидаю его ему вслед. Он ловит и на ходу переобувается. Он уже на вершине и прыгает с нее вниз. Я следом…

На обоим уже за 30, но как здорово почувствовать себя ребенком, – собственно, ничего и не изменилось с шести-семи лет, мы все те же дети, только обросли коростой ложных убеждений, ненужных знаний, собственных мнений по любому поводу и прочим ненужным мусором. Но сейчас все это скинуто, и мы просто искренне радуемся.

Это был отличный вечер. Там же, на вершине дюны, мы дождались заката и с нее смотрели, как солнце садится в бесконечный океан.

Уже завтра мы доедем до Мавритании. Новая страна, насколько мне известно, уже не такая европеизированная, как Марокко. Завтрашний день полон загадок и оттого желаем и интересен!

Глава 3
Мавритания

3.1. Граница. «Оставь надежду всяк сюда входящий»

Мавритания – государство в Западной Африке, омываемое с запада Атлантическим океаном. Граничит с Западной Сахарой на северо-западе, с Сенегалом – на юго-западе, с Алжиром – на северо-востоке, с Мали – на юге и востоке.

Население страны – 3 359 185 человек. 100 % населения – мусульмане. В стране 600 000 рабов, что равно 20 % населения страны.

Мавритания входит в число самых экономически слаборазвитых стран мира. Ниже уровня бедности живут – 40 % населения.

Уровень безработицы – 30 %.

Сельское хозяйство – 50 % работающих (12,5 % ВВП) – скотоводство (овцы, козы, коровы, верблюды); финики, просо, сорго, рис, кукуруза; рыболовство.

Промышленность – 10 % работающих (47 % ВВП) – добыча железной руды, медной руды, золота, обработка рыбы.

Сфера обслуживания – 40 % работающих, 40,5 % ВВП.

Средняя продолжительность жизни – 58 лет у мужчин, 63 года у женщин.

Грамотность – 59 % мужчин, 43 % женщин.

Это выдержки из Википедии, ниже – моя личная оценка на основе увиденного, услышанного, «унюханного».

Начать стоит прямо с границы.

Мы въезжаем в страну со стороны Западной Сахары.

Западная Сахара, а ныне часть Марокко, крайне небогатая страна, расположенная в пустыне. Но худо-бедно по дороге раз в 50 километров мы встречали кафе, где можно было поесть омлет, в котором будут копошиться две-три мухи, не более. При этих же кафе можно было переночевать. В общем-то вполне королевские условия. И дорога до границы тоже вполне ничего, можно ехать.

Переход границы Западной Сахары занял у нас двадцать минут. И, вероятно, это было связано с тем, что мы попали в небольшую пробку первой волны. Думаю, после обеда пройти границу можно минут за пять. В принципе, граница напоминает европейскую, не считая, что по ней бегают козы, валяются дохлые собаки, живые собаки стаями бегают из стороны в сторону и куча народа шныряет в такт этим собакам.

Это все казалось немного диким и пугающим, но ровно до той поры, пока мы не вышли за ворота Западной Сахары… Вот тут началась настоящая жуть. За воротами нас встретила пустыня, никаких дорог, лишь сгоревшие и перевернутые машины, мусор до горизонта… 2–3 километра нужно было пройти по бездорожью.

Машины ехали, кто как мог, буксуя в песке, люди шли параллельно машинам, но через пять минут пути ни людей, ни машин не осталось, все растворилось в этой пустыне. Мы с Сашей остались вдвоем в этом апокалиптическом мире. Через еще какое-то время мы догнали группу сенегальских девушек, которые неплохо говорили по-английски. Девчонки были танцовщицами, работали в Марокко, сейчас двигались домой в Сенегал на отдых.

Мне сразу предложили жениться и обещали, что жизнь начнется у меня райская. В качестве демонстрации серьезности своих намерений девчонки помогали выталкивать мой байк из песка, в котором он завяз.

Так понемногу мы дошли до мавританской границы.

Там местные таможенники потребовали от нас копии паспортов. Поскольку у нас их не оказалось, они сказали, что не стоит переживать и копии можно сделать в соседнем здании обменного пункта. Там нам сказали, что копии сделать, конечно, можно, но не раньше, чем им дадут электричество! Но переживать из-за этого не стоит, электричество дадут вот-вот, столбы уже установили и проводку к маю начнут тянуть.

Это шутка. То есть про электричество не шутка, но в итоге через три часа таможенники от руки переписали наши паспорта и отпустили нас на процедуру оформления визы.

Виза в беднейшую страну обошлась нам в 75 евро на человека. Замечу, что мавританский таможенный пункт уже совсем не похож на европейский. Повсюду шныряют «менялы», желающие поменять деньги, продавцы сим-карт, просто какие-то непонятные типы.

Нас предупредили, что на границе менять ничего не надо, там обмануть могут в десять раз, поменяв, например, вам деньги старыми купюрами, потерявшими свою стоимость. Все это делается под покровительством полиции.

Но, слава богу, через четыре часа и оформления визы мы вышли за территорию таможенного пункта.

3.2. То, чего мы не представляли

Мы оказались за воротами. С визами на месяц и планом познакомиться поближе с этой страной. Начать хотелось с обеда. Все-таки впереди нас ждал переход в 50 километров против ветра. Это довольно трудно.

Мы осмотрели всю зону вокруг таможни на предмет кафе, но есть в тех условиях, что там предлагалось, для нас было неприемлемо. Западносахарские мухи в омлете казались нам уже вершиной кулинарного искусства.

Грязь, мусор, кошмарная посуда, продукты, валяющиеся на земле. Например, хлеб. Все это не располагало к еде. Мы купили каких-то печенек, воды и так, перекусив, отправились в путь.

50 километров против ветра дались с трудом. Ветер был боковой силой до 45 километров в час. Это создавало дополнительную опасность, так как в некоторые моменты велосипед бросало на песчаную обочину, и удержать его удавалось только чудом. Также опасность создавали фуры, как встречные завихрения от которых сбивало движение, так и попутные в совокупности с ветром, которые засасывали на центр дороги под следующие или встречные машины.

Удивительно было и то, что большая часть обочины была завалена мусором. Я не мог понять, как они умудряются в таком количестве мусорить в пустыне, где нет людей. Но, когда доехал до города, указанного на Google Maps, стало понятно – у них просто вообще нет мусорок, они все бросают себе под ноги.

Назвать это городом я погорячился. Дома из картона и глины и по колено мусора. Мы не стали даже притормаживать в этом населенном пункте, а сразу проследовали в отель в пяти километрах.

Как и тот населенный пункт недостоин статуса города и даже деревни, так и этот «отель» – никакой не отель. С трудом мы нашли какого-то араба, выполняющего роль администратора. Он показал нам комнату, где мы можем переночевать, и удалился. На ужин здесь рассчитывать тоже не приходилось.

Заходя чуть вперед, я скажу, что в Мавритании нам так и не удалось найти кафе, чтобы поесть. 80 % нашего рациона были консервы, а 20 % – это то, что мы сами себе готовили, а именно – макароны.

На следующий день мы проснулись пораньше, так как нас ждало 450 километров по пустыне Сахара, до столицы Мавритании – города Нуакшот.

По плану мы должны были проехать этот отрезок за четыре дня, а если ветер будет хотя бы немного в спину, то за три. Съев очередные консервы, мы двинулись в путь.

Когда я проехал 10–15 километров, меня остановили полицейские на очередном КПП. Взяли паспорт и пошли что-то оформлять. Мне было интересно, поэтому я припарковал велосипед и пошел следом в глиняно-картонный сарай. В нем на полу, на подстилках, лежали четыре человека в зеленой армейской форме. Вокруг них роились сотни мух. Запах пота и безысходности ударил мне в нос.

Один из людей взял мой паспорт и на неровно оторванном куске бумаги А4 бело-желтого цвета начал переписывать мои данные. Но понять, что меня зовут Константин, он не смог ни по-русски, ни по-английски. Переспросил меня и с моих слов что-то по-арабски начертал.

Зачем вообще весь этот контроль? – подумал я. Но вслух говорить не стал.

Вид местных стражей порядка удручал.

Я поехал дальше.

3.3. Дальше я не поеду

Проехав 45 километров, я понял, что вчерашний день повторяется, уровень опасности движения по этой дороге превышает позволительный для меня. Увидев сломанную фуру, я остановился, потому что иначе остановиться в пустыне просто невозможно – ветер такой силы, что стоять на месте очень трудно. Дышать трудно из-за песка, который этот ветер поднимает. Фура дала защиту от ветра.

Дождавшись Сашу, я изложил мои размышления о дальнейшей невозможности поездки по этой дороге.

Жизнь нам дана одна, и мучиться, страдать и тому подобное неразумно. В моем понимании мы пришли в этот мир по замыслу Всевышнего. Понять, что мы на верном пути и выполняем замысел, можно по ощущениям, чувствам. И верное чувство – это радость! Сильный боковой ветер до 40 километров в час, пустыня, разбитая дорога, пролетающие навстречу фуры… Уверен, что если бы это был первый день путешествия и я владел велосипедом хуже, чем сейчас, то с вероятностью в 90 %, это была бы смерть под колесами автомобилей или застрявшие в велопедалях ноги, сломанные во время падения.

Мы обсудили и приняли решение остановить проезжающий грузовик и уехать на нем. Нам повезло, и уже через пять минут нужный нам грузовик нас подобрал. Велики мы погрузили, но вот в кабину обоим не влезть. В ней без нас уже сидело три человека. Решили, что Саша поедет на следующей машине, а я втиснулся в кабину, рассчитанную на двух человек. Моими попутчиками были двое парней арабской внешности, а черный парень был за рулем.

Дорога разбитая, грузовик подбрасывает на кочках, а с учетом возраста этого грузовичка любая кочка может оказаться последней. Но нашему водителю все нипочем. Часть пути он вел машину, держа руль ногой. Про себя я думал, что поменял шило на мыло: разбиться на велосипеде или на грузовике – какая, в сущности, разница? Минут через десять увидел, что нас обогнал легковой «авенсис», в котором сидел Саша. Еще через минуту увидел, что он припарковался у обочины. «Наверное, в туалет», – подумал я.

Через какое-то время я привык к дороге и начал засыпать, просыпаясь только от ударов головой во время кочек. Так доехали до очередного КПП. На нем полицейские накинулись на моих попутчиков: «Зачем взял одного? Где второй? Что с ним? Пока не выясним его судьбу, никуда не поедете».

Больше часа ждали. Я был уверен, что Саша уже проскочил этот КПП и где-то под Нуакшотом, потому что едут они в разы быстрей. Поэтому чего мы ждем – было непонятно. Раций у полиции нет, по мобильному руководитель КПП разыскивала Сашу. Но спустя час с небольшим приехал «авенсис». Оказалось, что я зря катил бочку на нашего водителя. Сашин водитель за это время умудрился два раза подряд пробить, а точнее, разорвать в клочья сначала колесо, а следом погнуть запаску.

После второго несчастного случая водитель «авенсиса» вызвонил кого-то, приехал Land Cruiser 100. Из машины выскочил чернокожий парень, схватил инструменты и начал быстро все менять. Кроме чернокожего парня в машине приехал араб, который относился к черному парню, как к своей вещи. С легким пренебрежением, как бы с помощью ее решая свою задачу, не побеспокоившись о чувствах этой «вещи».

Представьте себе молоток или соковыжималку, которую вы используете бесцеремонно, а после использования молоток можно кинуть к другим инструментам. Вот так же и тут, но взаимодействия происходили между двумя людьми.

В итоге чернокожий парень поставил новое колесо, и Саша добрался до нашего КПП.

Здесь проверили его документы и запретили нам ехать раздельно, предложив выгрузить наши велосипеды и ждать подходящую машину. Мы нашли другой вариант. Саша залез в кузов, и мы поехали вместе в том же грузовике.

До въезда в Мавританию я смотрел видео об этой стране, в основном это видео мотоциклистов, путешественников на авто или, на худой конец, автостопщиков. Поэтому особенно полезной информации там для нас не было. Но я запомнил, что один парень дневной перегон от Нуакшота до границы с Западной Сахарой назвал самым трудным в Африке. Мы проехали 100 километров этого перегона на велосипедах и 400 – на грузовике. И да, этот перегон воистину ужасен!

Грязь, мусор, сильный боковой ветер с порывами, периодически дорога заканчивается и машины едут по песку. Кочки, ямы, жара выше 40 градусов.

Поселения, встречающиеся периодически на пути, похожи на…

Ни на что не похожи. Так не должны жить люди. Это просто бараки в пустыне: какие-то из дерева, какие-то из картона и глины. Если вспоминать картины ада, где черти на сковородках и в котлах жгут грешников, то здесь это происходит в реальности. Это вполне себе ад на земле.

Забавно, но необходимо отметить, что Мавритания – самая или одна из самых религиозных стран мира! Здесь 100 % людей – мусульмане. Большинство знает Коран наизусть. Они не слушают в машине попсу, не смотрят клипы распущенных музыкантов, не видели голливудских примеров. Они с утра до вечера читают Коран и молятся. Что не так с их Богом? За что Аллах наказал их?

С этими мыслями мы въехали в столицу Мавритании – город Нуакшот.

Мы выгрузились на въезде в Нуакшот.

Ребята-водители попросили с нас денег. Они просили, когда я только сел, но тогда я не дал. И был прав. Все-таки опыт – это очень важно. Уверен, если бы я заплатил им на старте, то на первом же КПП меня бы высадили вместе с велосипедами, чтобы не ждать час.

Мы не договаривались о конкретной сумме, но решили, что дадим 1000 мавританских денег, что-то вроде 600 рублей. Парнишка выпросил еще сотню – мы дали. Радостью было выйти из машины. Мне казалось, что черный водитель опасно водит, но в какой-то момент он поменялся местами с арабом, который только учился водить. И каждый раз, когда на нас неслась встречная фура и казалось, что столкновение неизбежно, черный парень выхватывал руль и, цепляя обочину на скорости 80–100 километров в час, разъезжался с фурой.

В общем, я был счастлив оказаться в Нуакшоте.

3.4. Нуакшот

Мы выгружались на закате. Пока выгрузились и рассчитались, уже стемнело. Поскольку добрались мы до города на четыре дня раньше графика, то место жительства не было предусмотрено. Проехав вдоль дороги несколько километров, мы посетили три отеля. Цены были от 75 до 150 евро за ночь. Кто здесь живет?

Эта мысль не давала мне покоя. В своем уме ни один разумный человек не поедет отдыхать в Мавританию. Для кого эти отели?

Мы решили двигаться в глубь города. Город большой – миллионник. Удивительная особенность мавританских арабов – делать идеальной центральную дорогу, ставить вдоль этой единственной дороги каждые пять метров фонари на протяжении нескольких километров. Блин, ну сделайте фонари один раз в двадцать метров, а на сэкономленные деньги поставьте урны. Нет.

Красивая дорога завалена мусором. На перекрестках есть светофоры, но все на них «клали» и едут, куда и когда захотят. По дороге бродят козы, на обочине я увидел сбитого, мертвого, гниющего верблюда. Это не собака и не коза, это огромное животное, которое, очевидно, уже несколько дней валяется и разлагается. Трупная вонь, гниль и внешний вид наводят ужас.

Понемногу мы въехали в центр. В глаза бросилось огромное количество дорогих «лендкрузеров» всех моделей и цветов. Люди в городе ездят либо на машинах 50-х годов, либо на Lend Cruiser Prado и Land Cruiser 200. Все это похоже на пир во время чумы.

День был тяжелый, хотелось скорее уйти из этой клоаки, спрятаться хотя бы в комнате от всех этих мусульман, дохлых верблюдов, мусора, рабов и «лендкузеров».

В какой-то момент я не заметил, что Саша отстал, и мы потерялись. Без телефонов, плана, места встречи.

Я подождал его на перекрестке, потом решил вернуться обратно по дороге.

Пока ехал на светофоре, познакомился с местным парнем, из соседней машины. Парень предложил остановиться с ночевкой у него в гостевом доме. Пока с ним разговаривали, подъехал Саша. Так Бог (очевидно, не тот, что у мавританцев) позаботился о нас. Через десять минут мы были в приятном доме, огражденным забором. На территории дома росли пальмы и цветы.

В доме оказалась свободная комната, кроме нас там были несколько арабов и французская тетенька, живущая там уже три недели (так я и не понял, с какой целью). Мы помылись, приготовили себе макароны, ребята угостили нас салатом. И уставшие, но довольные, мы легли спать. Бегающие по комнате мыши были такой мелочью после всего увиденного, что мы даже не обращали на них внимания.

3.5. Побег из Нуакшота

Утро в Нуакшоте было доброе.

Я ходил по территории вокруг дома и не мог понять, что же мне так хорошо. Понял ближе к обеду. Здесь же зелень, деревья, цветы. В пустыне всего этого просто нет, а тут почти лес. Человеку нужен лес, деревья – наши друзья. Одно их наличие в саду сделало мир лучше.

Думаю, схожие чувства испытывают жители Петербурга и Москвы, когда выходит солнце. В Питере солнце – вообще редкий гость, да и в Москве бывают годы, когда солнце месяцами не появляется на небе. Но когда оно выходит, на душе радость, и люди вокруг начинают улыбаться. Вот так и тут, но с деревьями. Солнце здесь триста шестьдесят три дня в году.

Еще вечером, находясь в поиске отеля, мы с Сашей решили, что ночь переночуем и поедем в Сенегал, чтобы быстрее вырваться из этой Мавритании.

Но сегодня, проснувшись, решили, что останемся на день. Ночевка в этом гостевом доме стоила нам восемь евро на двоих. Это почти в десять раз меньше, чем в дешевых отелях здесь. За эти же десять евро нам разрешили брать из холодильника все, что захотим, и готовить, а брать было что: овощи фрукты, йогурты, салаты.

После завтрака мы пошли погулять. Нашей целью были поиск банкомата для снятия наличных, осмотр столицы Мавритании и кафе, а также торговый комплекс с Интернетом, чтобы провести стрим.

Выход за порог дома вернул нас в ад Мавритании. Дороги наполовину засыпаны песком, мусор никто не убирает, он просто годами, десятилетиями, столетиями собирается, и весь город похож просто на огромную свалку. Часть людей живет в палатках. Эти палатки прижаты к каменным домам, с другой стороны их подпирают деревянные хибары. И мимо всего этого несутся дорогие «лендкрузеры».

Канализации центральной, вероятно, тоже нет, поэтому где-то по улице текут сточные воды, вонь и смрад. И мухи, мухи, мухи.

Мы решили превозмочь отвращение и дойти до центральной площади. Она была в 3,5 километрах от нас. Где-то через километр нас заметил ребенок лет семи-восьми. Оборванный, грязный, страшный, он подбежал к нам и дерзко начал требовать денег. Мы бы и дали, но их просто не было. На все наши «гоу» он не обращал ни малейшего внимания, вместо этого вис на руке, ныл, скалился, рычал, опять ныл и все сильней вис на руках то у меня, то у Саши. И так минут двадцать.

Потом, очевидно, мы зашли в район, где он не работает и поэтому не входит туда, он что-то еще пискнул на нас и убежал. Так мы добрались до самого центра. Центральная площадь оказалась огромной свалкой. По площади ходили козы и ели мусор. Собственно, так устроен весь город: он весь свалка и везде ходят козы и жуют мусор.

Ни одного кафе, ни одного торгового центра – ничего мы не нашли, и только пятый банк дал нам снять денег, и сразу после этого мы отправились домой. На обратной дороге познакомились с еще одной удивительной особенностью этого города: питьевая вода, которая висит на заборах в шкурках животных, а рядом с такой шкурой висит привязанная кружка. Это невозможно представить и в это невозможно поверить, если не увидеть.

Туристов мы не встречали. Видели пару европейцев, но явно не туристов, скорее какие-то пройдохи, грабящие и без того нищий народ Мавритании.

Вернулись домой с чувством какого-то омерзения. Это все глубокорелигиозные люди, мусульмане. Они молятся пять раз в день и тут же кидают под себя мусор, мучают рабов, живут в помоях и грязи. Ну а кто-то (и я уверен, что необязательно самые умные или самые лучшие) живет в этом аду, но в роскоши: дорогие дома, дорогие машины и шесть жен.

Мне стало противно это место. А тех мусульман, призывающих людей обратиться в ислам или навязывающих свою веру в любой другой форме, но живущих в Европе, захотелось спросить: «Как Аллах самых почитающих его людей довел до такого состояния?»

Мы поужинали, собрали вещи и готовы были наутро выезжать в дальнейший путь. До Сенегала остается 250 километров. Быстрее туда. На завтра решили провести тренировку в рамках подготовки к Ironman и проехать отрезок в 90 километров на время, без остановок.

Позавтракав в Нуакшоте в гостевом доме, мы двинулись в путь.

Кстати, из-за того, что центрального водоснабжения в городе тоже нет, воду в дома привозят специальные доставщики на ослах.

Мы бежали из города. Примерно через 20 километров, на выезде из города, нас остановили на КПП, как всегда, проверили документы, все переписали. Мы воспользовались остановкой и сделали зарядку. Отсюда начинается наш участок в 90 километров.

Старт.

Дорога местами была плохая, местами вообще заканчивалась, но надо заметить, что они ее строят. Приходилось много притормаживать, а где-то вообще останавливаться, чтобы не потонуть в песке. В итоге 90 километров я проехал за три часа семнадцать минут. Достойный результат. Я был собой доволен. Думаю, вполне смог бы выйти из трех часов, если бы ехал по хорошей дороге, да еще и без сумок. Думаю, даже два с половиной часа.

По дороге часто встречались поселения, обычно это означало, что сейчас на дорогу выбегут местные дети. Когда они первый раз выбежали и перекрыли мне дорогу, я немного насторожился и даже притормозил, но потом понял, что детишки эти довольно агрессивные, хотят денег или угощений или что-нибудь украсть с велика. В общем, больше я не притормаживал.

Плохо так говорить, но другого сравнения мне в голову не приходит. В Западной Сахаре на нас кидались собаки, бродившие стаями вдоль дороги. Здесь, в Мавритании, вместо собак были дети. Все повадки ровно такие же, как у собак. Бежать за велосипедом, чего-то агрессивно пищать. Поскольку Саня ехал вторым, ему прилетела в спину пара камней. Мелкие засранцы успевали подготовиться к его приезду.

В этот день мы проехали 140 километров и поставили палатку рядом с КПП, чтобы ночевать под охраной местной милиции. Нам осталось всего 100 с небольшим километров, и мы перейдем границу этой страны! И мы проедем ее завтра.