Текст книги "Сквозь Африку. Заметки и размышления путешественника на деревянном велосипеде"

1.9. Марракеш и новые друзья

Друзья полетели домой, а наш путь продолжается.

Я вернулся в хостел, где меня уже ждал Саша. Мы собрали вещи. Все наше добро хранилось в хостеле Киф-Киф, прямо в центре Марракеша, я рекомендую этот хостел настоящим путешественникам, ищущим общения. Здесь все очень демократично, приятно, ночь стоит всего 5 долларов, в эту сумму включен завтрак, и нам без вопросов разрешили бесплатно хранить тут все наши вещи и велики. Единственное, сегодня я не нашел свои велотуфли. Вариант с воровством исключаю: кроме бесполезных для ходьбы туфель, было что украсть. Скорее всего, это арабский полтергейст.

В общем, я не сильно расстроен. Все проблемы, которые решаются деньгами, называются просто – расходы. Ничего страшного.

И сегодня мы переезжаем к парню по имени Илья, нашему коллеге, кругосветному путешественнику на велосипеде, который снял квартиру в Марракеше и готовится совсем скоро улететь отсюда в США. Волею судеб еще в Европе один мой друг скинул мне ссылку на этого парня, и я краем глаза поглядывал за ним. Он, как и мы, приехал в Марокко, но на месяц раньше нас, и тоже объехал страну на велосипеде. Пока мы были в Агадире, я списался с ним, и он пригласил нас с Сашей погостить у него. Я согласился.

И вот мы уже едем к новому другу.

Пару месяцев назад Владимир Павлюк, ангел-хранитель нашего путешествия, который помогает не только оборудованием от компании «Терра», но и добрыми полезными советами, порекомендовал мне социальные сети другого кругосветного путешественника Ильи Болтенко.

Прошло время, и жизнь свела нас в Африке. А почему бы и нет?! Мир на самом деле значительно меньше, чем мы привыкли думать о нем. Вчера вечером мы приехали в гости к Илье. Он встретил нас блинами, а у нас была с собой сгущенка. Мы идеальное дополнение друг друга!

Илья оказался удивительным парнем. В марте 2018 года он выехал из города Сочи в свое кругосветное путешествие на велосипеде. К данному моменту он проехал 10 000 километров: Грузия, Турция, Албания, Черногория, Словения, Германия, Франция, Люксембург, Швейцария, Греция, Хорватия. Что-то, я уверен, пропустил. Он едет один. Большинство ночей он провел в палатке или на вписках по каучсёрфингу. Как и у меня, у него английский на старте был очень посредственным.

– Где ты берешь деньги на путешествие? – спросил я.

Ответ меня удивил.

– Накопил.

Работал Илья барменом в Краснодарском крае. В какой-то момент почувствовал, что пора в путь. Продал машину, ненужные вещи, купил велосипед, iPhone, GoPro, дрон и поехал.

– Что тебя сподвигло? Есть ли миссия у твоего путешествия? – спросил я.

– Никакой миссии и мотивации. Это просто моя жизнь, – сказал он, подумав.

А ведь правда, какую мотивацию для того, чтобы жить ярко, интересно, в радость, мы все ищем? Наша жизнь так быстротечна, я не успел повзрослеть, а мне уже 33. Многие приличные люди в это время уже ушли на тот свет (Христос, Александр Македонский, Брюс Ли).

Моя мама на днях вышла на пенсию, ей 55 лет, я смотрю на нее и вижу столько энергии, желания жить, путешествовать, учиться. Она говорит, что не успела оглянуться – и вот уже пенсия. Если вы сейчас занимаетесь нелюбимым делом, если рядом с вами нелюбимые люди, если вы несчастливы, то ничего страшного – это просто ваша ЖИЗНЬ! Еще каких-то 20–30–50 лет (а может, и завтра), и она, ваша жизнь, закончится, вы благополучно отмучаетесь, и все, вы погрузитесь во тьму, все вас забудут и больше ничего не будет. Аллилуйя!

Неужели вы ради этого пришли в этот мир? Неужели в гонке сперматозоидов вы стали лучшим из миллиарда, чтобы прозябать здесь и сейчас? Я в это не верю! Каждый из нас уникален, все мы часть божественного замысла, каждому предначертан свой великий путь! Он не обязательно должен быть громким или пафосным, не все должны иметь кучу денег, не все должны стать известными или получить всемирное признание. Но трудиться в радость, стремиться к любви и свету, быть счастливыми – это наше всеобщее предназначение.

Илья планирует через две недели устроиться матросом на пароход до Нью-Йорка и отправиться в США, там устроиться на работу, подкопить еще немного денег и тронуться в путь дальше! Его там никто особо не ждет, он ведет свои блоги, но скорее для себя, не извлекая из них прибыль. Накопленные деньги подходят к концу, но он не особо парится, говорит: «Я не знаю, как и благодаря чему, но в моей душе спокойствие и уверенность, что все будет отлично и что у меня все получится».

Илья снял квартиру на окраине Марракеша. Одна отдельная спальня, где спит он, кухня и большая гостиная, в которой вдоль всех стен размещены диваны. На эти диваны он с радостью принимает гостей. И сегодня ими оказались мы. Наш план – заехать завтра в «Декатлон», прикупить кое какие необходимые вещи, включая мои потерянные велотуфли для путешествия, и послезавтра двинуться дальше к побережью.

Вечер прошел в разговорах за блинами со сгущенкой и марокканским чаем.

А наутро мы выехали в «Декатлон».

Марокканцы не перестают радовать, я просто ехал по улице, а проезжающие мимо на мопеде молодые ребята радостно поприветствовали меня: «Велком в Марокко». Это приятно, но вместе с гостеприимностью марокканцев в них вшито какое-то базарное мышление: немножко завысить цену, немножко обмануть, сказать одно, а после изменить мнение. И везде базары и стихийный рынки, какие-то крики зазывал. Возможно, я в основном вижу тех, кто работает с туристами, и поэтому такое мнение.

При этом в городах не туристические центры, а спальные районы сделаны удивительным для меня образом, не чувствую здесь уюта. Какие-то все дома и благоустройство, как декорации к жизни, нет заботы о людях.

Возможно, я еще не все понял. Но время есть.

До «Декатлона» ехать 10 километров, по сути, для нас ерунда, но у меня пробило заднее колесо. И это при том, что вчера его тоже пробило и мы поменяли покрышку. Быстро перебортовали покрышку, поставили новую, проехали еще три километра, и вновь пробита. Карамба!

До «Декатлона» остается 3–4 километра, там есть станция техобслуживания и новые покрышки. Иду пешком. Саша и Илья тоже решили прогуляться. В магазине выяснилось, что у меня треснул задний обод, ехать при такой поломке через Африку невозможно в принципе, при такой поломке особо ехать невозможно. Из-за того, что велосипед загружен задней сумкой под 35 килограммов, плюс мой вес, любая серьезная кочка или съезд с бордюра могут быть опасны и для обода, и для спиц. Удивительно, что подобных поломок не было ранее, все же я очень заботливо отношусь к своему велосипеду. Саше везет меньше, его деревянный конь постоянно падает, он сам с него падает, что-то откручивается, что-то шелестит, с первого дня он начал его чинить и теперь занимается этим регулярно. Я ничего в велосипедах не понимаю, поэтому и не лезу в него, Саша сразу сказал, что он в технике разбирается, вот и разбирается с первого дня. Все логично.

Менеджеры магазина «Декатлон» сначала поразили меня тем, что в магазине много обнимались между собой, радовались, улыбались. Как-то мне это показалось странным для людей, работающих в магазине. Когда возникла трудность с отсутствием нужного товара, старший администратор магазина помог заказать велотуфли из другого, притом что это был вообще другой магазин. А после они совсем меня восхитили тем, что сначала предложили мне помочь накачать колесо, а когда выяснилось, что у меня треснул обод, они собрались вместе с руководителем и устроили мозговой штурм, вследствие которого предложили мне следующее – оставить у них велосипед, они обзвонят все веломастерские, найдут обод с 29-м радиусом в городе, перевезут мой велосипед в веломастерскую (как выяснилось, лучшую в городе), и там все мне починят. Если бы это произошло еще несколько месяцев назад, то я был бы в шоке от такого сервиса и человеческого отношения, сейчас же я вижу, что мир и люди в нем прекрасны, в этом мире есть место и доброте, и гостеприимству, и заботе о незнакомцах.

Я оставил свой велосипед в магазине и на багажнике велосипеда Ильи отправился домой. На следующее утро мы узнали, что в городе Марракеш нет ободов на 29. Казалось бы, фиаско. Но ребята из «Декатлона» заказали такой обод в Рабате и через пару дней съездили и забрали его оттуда. Люди, которых я не знаю, поедут в Рабат за пару сотен километров, чтобы мне такой обод привезти! Вы можете в это поверить? Я не плачу за это, я даже не просил об этом, просто люди решили помочь, потому что они люди. В это трудно поверить, но это так.

Я благодарен людям этой страны, восхищен их культурой и отдельно хочу сказать слова благодарности магазину «Декатлон». Создать рабочую среду, в которой работники радуются, обнимаются, чувствуют себя семьей и делают в разы больше, чем от них ожидают клиенты, – это бесценно! Сам бы согласился работать в таком магазине!

Теперь нам придется задержаться в Марракеше. Илья совсем не против, ему нравятся наши беседы и настроение. Казалось бы, что хорошего в том, что треснул обод, что мы задерживаемся на несколько дней, несем финансовые потери?

А хорошего в этом очень много!

1. Мы нашли новых друзей-марокканцев, которые помогли нам с ремонтом и помогли найти лучшую мастерскую в городе!

2. Оказалось, что следующая подходящая мастерская ждет нас в Сенегале, куда мы не собираемся заезжать, так как слышали, что в этом районе небезопасно, в Гамбии идут гражданские волнения, ну и Либерия и Сьерра-Леоне там по соседству. В общем, не самый безопасный район.

Мы не планировали делать большой ремонт, но время пришло. У Саши лопнул передний багажник много сотен километров назад, еще и задние тормоза из-за мягкости бамбука как-то адово шумят. У меня сломан передний стакан вилки. Мы 7000 километров не меняли цепи. Больше 1000 километров назад у меня стучала задняя втулка, лак во многих местах на бамбуке стерт, и бамбук набирает влагу. Если бы что-то из этого сломалось где-нибудь в пустыне Сахара на юге Мали, то от квалифицированного ремонта нас бы отделяло по 5000 километров во все стороны. Но сейчас нас чинят!

Вероятность поломки остается, но значительно меньше. Если это не забота Бога о нас, то что?!

«Помните – все будет так, как должно быть, даже если все будет иначе».

(с) Коран, сура XXXXXIII

Так неприятность с лопнувшим ободом при ближайшем рассмотрении оказалась очень хорошим случаем.

1.10. Последние дни в Марракеше

Уже третью ночь я ложусь на рассвете. Все пишу, пишу, считаю, опять пишу, монтирую видео. Каждый день в течение двух месяцев я делаю небольшой видеоотчет на две минуты, который выкладываю в своих социальных сетях.

Сейчас, когда появились дни без друзей, без необходимости ехать, когда есть съемная квартира, стол, стул, я тружусь. Делаю много, и меньше не становится. В дороге столько писать не получается. Все же физическая усталость дает знать. Сейчас силы писать есть – раздолье. Помимо прочего размышляю над миссией моего путешествия. Зачем я придумываю какую-то миссию?

Миссия определяет мой интерес на данный момент. Интересов много, выбрать и сконцентрироваться на ОСНОВНОМ интересе – вот что для меня важно. Это даст возможность ярче и с целью позиционировать наше путешествие, а значит, и срезонирует с чаяниями подписчиков. И как следствие, оно наполнится поддержкой, как парус ветром. Наше путешествие понесется с еще большей скоростью и силой, затронет больше сердец и оставит больший след в мире от моей жизни в нем. Вот и сижу, размышляю и формулирую.

Прошла неделя в доме Ильи. Подумал, что давно мы уже не едем вперед. Это неплохо, мы никуда не спешим, но понемногу начинаю тосковать по дороге. У Ильи не получается отправиться в США на корабле, сейчас он ищет новые варианты, вероятнее всего, полетит на самолете. Думаю, еще неделя-две, и он полетит. Мне было интересно, волнительно ли для него, человека, который уже скоро год как в дороге, двигаться вновь вперед. Он сказал – да. И у меня, и у Саши – так же.

Стоит постоять на месте больше трех-четырех дней, и отправляться в дальнейший путь становится волнительно.

Где-то я читал, что в своде правил буддийских монахов было правило: не останавливаться в одном месте больше, чем на три дня. Что такие остановки и стоянки на одном месте вызывают привыкание и опасны желанием сойти со своего пути. По моим ощущения это происходит так: в первый день на новом месте может не спаться, на второй день это станет немного легче, на третий день будет еще легче, а на четвертый день я приспосабливаюсь спать совершенно как дома.

Поэтому, думаю, путешественникам желательно уйти прежде, чем это наступит.

Послезавтра мы отправимся к океану!

В душе радостное волнение. Дорога!

Раз завтра мы уезжаем из города Марракеш, сегодня я решил прогуляться по площади Джамаа-эль-Фна и рассказать вам про нее. Джамаа-эль-Фна – это центральная площадь Марракеша.

ЮНЕСКО в перечень нематериального наследия человечества включает атмосферу площади Джамаа-эль-Фна и охраняет ее. Я согласен с ЮНЕСКО. Мир не материален, и все материальное ему чуждо. Дух первичен! Дух без охраны – тлен. Днем дух Джамаа-эль-Фна наполнен торговцами, заклинателями змей, попрошайками, зеваками, зазывалами, жуликами всех мастей. В Агадире мы познакомились с немцем, у которого в медине на площади вытащили кошелек с документами и всеми деньгами.

Вообще, если вас не обманули или не обокрали в медине, то, мне кажется, что вы зря съездили. Еще мне кажется, что ЮНЕСКО должно охранять и поощрять жуликов на этой площади, так как именно они являются непосредственным достоянием исторического наследия.

Из обманов, на которые попались лично мы.

– Свежевыжатый гранатовый сок был на 50 % из воды.

– Красивые пирожные за 50 дирхам (350 рублей, что в три раза дороже обычных лавок) только внешне были красивые, а на вкус все одинаковые – похожие на опилки.

– Ужин в лавке в центре площади из пластиковых тарелок обошелся в 120 долларов на шестерых человек. За 120 долларов я мог поесть примерно сто раз за пределами Медины.

Нас обманывали, но мы не расстраивались. В синтетическом мире больших мегаполисов и транснациональных компаний так порой не хватает этой атмосферы арабского рынка. За эти примерно две недели, что мы провели в Марракеше, я почувствовал себя своим.

Я уже не задумываясь вхожу в самую гущу толпы, собравшейся на площади, могу с закрытыми глазами лавировать в потоке машин и мопедов, проезжающих по ней. Легким движением одной руки снимаю с себя змею, другой останавливаю обезьяну, которая пытается на меня вскарабкаться. Прохожу через торговцев платками, очками, часами – это черные парни, с ног до головы одетые в Louis Vuitton и Hermès, сшитые где-то здесь же, на одной из улиц медины, пропахшей ослиной мочой.

Уйдя с площади, я петляю по узким улочкам медины, которые, возможно, вдохновили создателя мультика про Аладдина. Здесь полным ходом идет торговля: сувениры, шмотки, кожа, ковры, светильники и многое другое. Я где-то прочитал, что «Святой дух Джамаа-эль-Фна творит чудеса, вселяя в людей оптимизм и радость бытия». Думаю, это совсем не так. По крайней мере, ни у меня, ни у моих товарищей таких чувств не возникает.

Люди здесь живут в бедности, очень много нищих просят на хлеб, движение мопедов и велосипедов идет прямо через толпу, а это опасно. В общем, чувства оптимизма не вселяет точно, но открывает совсем иной взгляд на устройство мира, на то, как могут жить люди, как и чем. Невольно примеряешь на себя их крест (в их случае – полумесяц), он не хуже и не лучше российского, он просто совсем иной.

Марокканцы очень гостеприимные, приятные люди. Нас с Сашей они называют «Али-Баба» за светлые бороды и очень нам радуются.

ЮНЕСКО! Спаси и сохрани Святой Дух Джамаа-эль-Фна! Когда-нибудь я привезу сюда своих детей!

До свидания, Марракеш, едем дальше.

1.11. Террористическая атака и ужин с мэром

Мы снова в пути. Выехали из Марракеша в сторону города Агадира. Нужно проехать порядка 260 километров. Решили, что проедем дистанцию в два дня по 150 километров. Будет непросто, но нам это по силам.

Я уже рассказывал про Петра Ефимовича, моего старшего товарища, с которым я советуюсь по многим вопросам, от физического состояния, например, как-то в джунглях Индонезии, на острове Ява, у меня началась лихорадка, началась внезапно, за пару часов. До ближайшей больницы 50 километров, а у меня из техники только мопед; в том состоянии, в котором я находился, мопед мне было даже не поднять, не то что ехать на нем, рядом со мной была подруга, которая на мопеде тоже не ездит. И тогда Петр Ефимович онлайн по WhatsApp давал ей указания, что делать. Маша принесла нужную траву и продукты, померила мне давление без аппарата, сделала компресс и с Петром Ефимовичем контролировала мое состояние. Первую ночь я провел в огне и одновременно замерзал. Маша просила: «Только не умри», – но я и не собирался. Ночью уже в больницу не поедешь, все закрыто, и поэтому я ждал рассвета. С рассветом пришло облегчение. Но на полное восстановление потребовалось пять дней.

Кроме того, чтобы справляться с болезнями, с Петром Ефимовичем я советуюсь и по вопросам тактическим. Например, в какой день лучше поголодать, в какой день нагрузку дать на тело, в какой день к новому делу приступить. Многим может показаться, что нет разницы, но я давно сделал для себя выводы, что мир, вселенная – как живой организм, в ней идут свои процессы. Посмотрите хотя бы на приливы и отливы, на то, как ведут себя сумасшедшие в полнолуние, примеров множество.

Петр Ефимович регулярно скидывает мне календарь, в котором отмечены даты благоприятные и неблагоприятные для реализации различных действий. Вот и в этот раз был календарь, и в этом календаре черным по белому было написано, что дата нашего выезда – неблагоприятный день для больших физических нагрузок и вообще день, для меня несущий в себе большой потенциал психологической и физической опасности. Петр Ефимович даже не поленился и позвонил за пару дней до этой даты и напомнил мне, что лучше в это день просто полежать дома и ничего не делать вообще.

Но все так сложилось, что нам нужно было съезжать от Ильи, к нему заезжали новые ребята, и мы все подготовили и вроде как надо выезжать. Я решил: «Авось пронесет». Подумал, что компенсирую этот старт днем тишины, я регулярно устраиваю себе такие дни, когда молчу, не проверяю социальные сети и не веду никакой социальной коммуникации с людьми вообще.

И вот мы уже в пути.

В пустыне вдруг решил полить дождь, таких дней тут бывают в этот сезон только 3–4, и мы попали в такой. Вновь заныли колено, левый локоть, после долгого отдыха, если сразу дать большую нагрузку, у меня так бывает. И вновь фуры, пролетающие в 20 см от локтя на скорости 100 километров в час. Блин, за последние недели я от этого всего отвык. Но все же путь мне нравится – я люблю ощущение ветра и свободы.

Несмотря на дождь, дорога давалась легко. Проехав порядка 50 километров от Марракеша, мы подъехали к огромной свалке, вероятно, это была главная свалка района и самого Марракеша. Вообще Марокко, по европейским меркам, очень грязная страна. Говоря о марокканском быте, нельзя не вспомнить о том количестве грязи, в котором купается вся эта «роскошь». В Марокко очень грязно. В Марокко просто невыносимо грязно, и эта грязь бросается в глаза, контрастируя с широкими пляжами, высокими пальмами и шелковыми платками. В городах не принято устанавливать мусорки, все обычно бросается под ноги. В селах принято сбрасывать продукты отходов «за борт»: за скалу, в пропасть, в реку. Горы мусора можно увидеть в городах на остановках, на автостанциях между городами, возле домов, на пляжах. Такое чувство, будто этот мусор никогда не утилизируется, не вывозится и никак не обрабатывается, но теперь очевидно, что это не так, и свалки в Марокко есть. Вспомнил стихотворение Анны Кудашевой:

 
Давайте мусором завалим всю планету,
И мы погрязнем в собственном дерьме.
Нас похоронят в одноразовых пакетах —
Тела сгниют, а мусор, увы, нет.
«Просторы – безграничны. Будь что будет.
Я очень занят. Мне не до того».
Какие мы «ответственные» люди:
Вокруг себя не видим ничего.
Нам не досталось запасной планеты,
Увы или к счастью, негде больше жить.
Земля нас любит, но скорее терпит.
Ее нам нужно бережно хранить…
P.S.
Иначе нас природа похоронит.
О мнениях не спросит, взяв пример.
Ведь мы ее без спроса тоже гробим
Цветным бумажкам денежным взамен.
 

Я услышал это стихотворение на большом слете международной волонтерской организации Let’s do it. На который попал перед отправлением в кругосветку. Цель организации – сделать нашу планету чище. Ребята попросили меня по мере возможности делать фотоотчеты о мусоре, которые я встречаю в пути.

Фотографировать свалку не совсем спортивно в этом плане, но горы мусора, разделенные дорогой, очень уж круто смотрелись, и фотографии должны были получиться отличные. Мы съехали с дороги и проехали в глубь свалки. Там сделали пару фотографий. На все про все ушло минут пятнадцать. И, уже собираясь выезжать со свалки, увидели, что в нашу сторону, свернув с дороги, едет легковой автомобиль. Машина остановилась перед нами. За рулем сидел человек в штатском.

– Я из полиции, – представился человек.

Мой обет молчания пришлось снимать.

– Дайте мне ваши паспорта, – попросил мужчина.

Раздавать паспорта не входило в мои планы, поэтому я прикинулся дурачком.

– Я не говорю по английски. Мы туристы. Едем в Агадир, – на корявом английском сказал я.

Мужчина еще раз попросил паспорта. Я показал ему карту на телефоне и место, куда мы едем. Он еще раз попросил паспорта. Я показал скрин отеля, который мы якобы забронировали. Мужик понял, что паспорт от меня он не получит, если только силой не заберет.

– Ок. Проедьте, пожалуйста, за мной, – попросил он.

– Ок, – ответил я.

Машина тронулась, я быстро сказал Саше, чтобы, когда мы съедем на дорогу, он остановился, будто что-то вышло из строя, а сам быстро с фотоаппарата переслал несколько удачных кадров в облако, а все остальное удалил. Я же в это время буду ехать за машиной.

На выезде со свалки при повороте велосипедисты, едущие за машиной, теряются из поля зрения. План удался. Я ехал за машиной, а Саша остановился и за пять минут все перекинул и почистил хвосты.

Машина ехала небыстро, давая нам возможность поспевать за ней. Я ехал и думал о том, что в сумке у меня лежит дрон DJI Spark. Дроны в Марокко ввозить запрещено, при обнаружении их могут конфисковать. В некоторых арабских странах за наличие у тебя дрона можно получить десять лет тюрьмы. Тюрьма мне не грозила, но и дрон терять не хотелось. Я было даже думал остановиться и спрятать его в кустах, а после разборок с полицией вернуться и забрать его. Но не стал. Пока я размышлял, передо мной вырос небольшой городок. В городе была пробка. Машина остановилась, и мужчина сказал, чтобы мы ехали прямо и через несколько километров мы упремся в полицейское КПП, там нас ждут.

Естественно, прямо мы не поехали. Как только машина скрылась за поворотом, мы свернули влево и оказались в центре города. Открыли и изучили карту. Выяснилось, что из города можно выехать двумя дорогами, но позже, через километр, они сходятся вновь в одну. Вероятно, именно на стыке дорог и будет КПП. Ну да ладно. Ночевать в этом городе мне не хотелось, будь что будет.

Мы поехали к выезду из города. Скоро подъехали к КПП. Там у нас привычно проверили документы, что-то записали и отпустили. Никаких вопросов про свалки. Я уже было приготовился отстаивать свой дрон, но не пришлось.

Интересное приключение получилось, и хорошо, что оно хорошо закончилось.

Мы вновь были в пути.

Сегодня нам удалось проехать только 110 километров. Свалка, город, затяжные подъемы забрали время и силы. До ближайшего города, где мы могли бы заночевать, еще порядка 40 километров – нам уже не доехать: солнце сядет через сорок минут. Справа, в 300 метрах от дороги, мы увидели комплекс недостроенных зданий. Непонятно, для чего их тут строили, но здания большие. От одного остался трехэтажный каркас, с небольшими пристройками, от другого – одноэтажные коробки комнат. Вдоль дороги по обеим сторонам тянулись горы высотой под 2000 метров. Машин практически нет.

Мы съехали и аккуратно дотолкали наши велосипеды к одноэтажному недостроенному зданию. За это время мимо нас не проехала ни одна машина. Завели велосипеды в одну из комнат, где Саша остался, чтобы поставить палатку, а я отправился изучать, не остановился ли кто-то в этих зданиях так же, как и мы. В Марокко бомжей я практически не встречал, но они меня и не волновали, больше меня волновали бандиты и террористы, которые теоретически могли быть в этом районе, ведь всего в 200 километрах отсюда были убиты девушки.

Я аккуратно прошелся по заброшенным стройкам, стараясь быть незаметным с дороги. Здания пусты. Здесь есть около шести следов кострищ, но им больше недели.

С третьего этажа недостроенного здания я смотрел на марокканский закат. Какие же они красивые, эти закаты. Закат был пропитан легкой грустью. Потому что, провожая его, я думал: каким бы ни был удачным или неудачным день – мой день! – он уходит навсегда.

Солнце село, и я вернулся к зданию, в котором Саша поставил палатку. Помещение, где мы расположились, состояло из нескольких комнат, переходящих одна в другую. Наша комната была коробкой размером 15 квадратных метров с отдельным входом. Здесь встали наша палатка, два велосипеда и осталось совсем немного свободного места. Единственную дверь мы завесили тентом, чтобы нас не было видно, когда мы включим фонарики.

Приготовили ужин на джетбойле. Сегодня вновь спагетти с тунцом. Это просто приготовить и вкусно. Поужинали и улеглись в палатку спать. Завтра нужно проехать больше, чем планировали, так как сегодня немного не доехали до запланированного места ночевки.

Мы ложимся рано, примерно в восемь часов вечера, собственно, после того как стемнеет, делать больше особо нечего. В палатке я еще успеваю написать пост, ответить на комментарии и сообщения, это может затянуться, но все это уже в положении лежа. Вот и сегодня я писал пост, а Саша уже дремал, как вдруг до моего уха донесся шорох шагов откуда-то издалека. Я было подумал: «Показалось», – но Саша тоже поднял голову. Не показалось.

Черт. Нас невозможно было увидеть с дороги, я был уверен, что нас никто не видел, когда мы въезжали в это помещение. И прогуливаться здесь в темноте, вдалеке от дороги, по кустам, ни одному здравомыслящему человеку в голову не придет. Но я слышу эхо шагов, и, прислушиваясь, я понимаю, что идет не один человек. Идут уверенно. Саша смотрит на меня, я на него. Секунда. Быстрым движением я вылез из спальника и палатки. Из одежды на мне только трусы. Но в платке рядом со мной всегда лежит нож. Это небольшой, легкий нож, с лезвием в 10 сантиметров, обычно я использую его, чтобы нарезать хлеб или открыть консервы, но ночью я кладу его рядом, потому что его близость внушает мне безопасность. Неоднократно за время путешествия по ночам к нашей палатке приходили собаки, лисы, шакалы, кабаны и даже медведь, и нож в руке добавляет уверенности в себе.

Но сейчас к нам идут не лисы, с каждой секундой к нашему укрытию приближается самый страшный на планете зверь – человек.

Я услышал шепот на арабском языке.

В моей голове всплывает картина, где бородатые моджахеды отрезают головы русским солдатам на камеру. Для них это то же самое, что перерезать горло барану. Хотя, пожалуй, нет, горло человеку они режут с фанатичной радостью.

Когда-то в юности я видел то видео, прошло время, но память о нем сохранилась во мне, и почему-то мне всегда было страшно умереть именно такой смертью, хотя ничего мне этого не предвещало.

Но все, что сейчас происходит, это не сон, не фантазия, это происходит в реальности. Меня и людей, которые, вероятно, идут меня убивать, разделяет несколько мгновений.

Все размышления проходят в моей голове за доли секунды. Я уже на улице, в трусах и с ножом в руках. Покинув наше помещение, я запрыгнул в окно соседнего здания. Босиком, стараясь не шуметь, я вслушиваюсь в темноту ночи. Но прислушиваться уже не приходится, все слышно отчетливо. Несколько человек, три – пять, обходят наше укрытие с правой стороны, при этом они о чем-то между собой перешептываются.

Я ухожу глубже внутрь здания и вылезаю на улицу через другое окно, оказываясь уже за спиной арабов. Иду вдоль стены. Что я делаю? Какой у меня план? Его нет. Все мои действия ближе к интуитивным, чем продуманным. Все, что я описал, произошло за десять – пятнадцать секунд. Мое намерение зайти за спину этим людям и, когда все начнется, как гром среди ночного неба нанести удар. Сейчас нас разделяют каких-то пять метров.

Арабы остановились напротив входа в наше укрытие. В руках у них фонарики.

На смеси арабского и французского они громко сказали что-то, чтобы мы услышали. Я не сразу понял, что они хотят, вероятно, из-за нервного напряжения. А мои нервы натянуты как струна. Но, сосредоточившись я понял, что один из них говорит: «Excusez pour le dérangement. Vous ne pouvez pas passer la nuit ici. Nous sommes venus pour vous»[4]4
  «Извините за беспокойство. Вы не можете остаться здесь на ночь. Мы пришли за вами».


[Закрыть].

Я понял, что, во-первых, он извиняется, возможно, за то, что беспокоит нас, и во-вторых, что нам нельзя здесь находиться.

Саша из комнаты не отвечает.

Один из арабов, одетый в черную куртку, делает несколько шагов к входу. Другие арабы одеты в классические арабские халаты.

– Mes amis, j’entre. Tout est bon[5]5
  «– Мои друзья, я вхожу. Все хорошо».


[Закрыть].

Та же интуиция, что протащила меня в трусах через здание и два окна, подсказывает, что ситуация исчерпана, это не террористы, но кто это и чего они хотят, все еще не ясно. Я вижу их, наблюдая из-за угла. Оружия нет. Только фонарики.

Мужчина отодвигает тент и входит в комнату. Слышу разговор между ним и Сашей. Они пытаются говорить на ломаном английском. Мужчина говорит, что он представитель правительства и что нам нельзя здесь ночевать, нужно проехать с ними.

Дальше скрываться не вижу смысла. Выхожу из своего укрытия. «Хэллоу гайз», – аккуратно произношу я, но оба араба аж подпрыгивают от такой неожиданности. Прохожу в комнату. Здороваюсь с третьим мужчиной. Он тоже немного в шоке.

Он просит нас собрать вещи и проехать с ним 30 километров. Там вы сможете переночевать, говорит он. Здесь ночевать опасно. Я пытаюсь объяснить, что ночь и в темноте даже с фонариками по дороге ехать на велосипедах опасно. Он говорит, что это не проблема, они приехали на джипе, все погрузим в кузов.

Теперь уже вполне очевидно, что убивать нас сейчас не собираются. Но что происходит, все равно пока не до конца ясно. Мы одеваемся, и, пока собираемся, я включаю прямой эфир в Instagram. Телефон кладу в карман, чтобы он мог и снимать, и записывать звук, но при этом не вызывал вопросов. Пока собираем вещи, складываем палатку, я вслух описываю мужчину, место, время и что происходит. Да, нас не убивают, но еще неизвестно, чем все закончится. На всякий случай пусть будет аудио– и видеоописание тех, кто за нами приехал.