Текст книги "Кремль 2222. Волоколамское шоссе"

Сейчас у него болела поврежденная в капкане нога, и с этим надо было что-то делать. Прежде всего Тимур залез в карман разгрузочного жилета и достал оттуда круглую чудо-таблетку. Спецы в медицинской лаборатории Капитолия изготавливали их из печени рукокрыла, сушеных листьев ядовитой черемухи и смолы черной березы. Действовала таблетка как очень сильный допинг, быстро восстанавливая силы. Пожуешь такую «смолку» пять минут и готов горы свернуть. Даже если перед этим валился с ног от усталости.

Тимуру сейчас подобный «допинг» был необходим. Он чувствовал себя, как выжатая половая тряпка. Даже не столько с физической, сколько с психологической стороны. Уж слишком много выпало на него испытаний за последние сутки, начиная с гибели отца. Но и покалеченная ступня, разумеется, давала о себе знать.

Он засунул «смолку» в рот и приступил к необходимой операции. Стягивая сапог, он заранее знал, что будет очень больно. И приготовился терпеть. Однако боль оказалась не такой уж и сильной.

Размотав окровавленную портянку, он осмотрел ступню. И снова приятно удивился. Нет, она, разумеется, выглядела не ахти – опухла и посинела, а четыре рваных дыры, оставленные зубьями капкана, багровели мясом и запекшейся кровью. Но плюсневые кости, скорее всего, сильно не пострадали. Тимур легонько пошевелил пальцами и убедился, что их функции не нарушены. А боль… Боль можно вытерпеть. Как говорят в народе, были бы кости целы, а мясо нарастет.

Впрочем, делать оптимистические выводы он не спешил – рановато еще плясать от радости. Жаль, что у него нет пластыря из коры черной березы. Но ничего, обойдемся другими средствами.

Перед тем как намазать раны анестезирующей мазью на основе молочка серой пчелы, Тимур снова обратил внимание на запекшуюся кровь. Вообще-то это было странно – то, что кровь прекратила течь и свернулась сама собой. При таких глубоких и рваных ранах она если и не течет, то сочится очень долго. А тут рана уже практически засохла. И лишь немного начала кровенить после того, как он, снимая портянку, расшевелил коросту.

Да, это было странно. Но не ломать же по поводу таких пустяков голову? Видимо, он из тех, на ком заживает, как на крысособаке. Ну и слава Юпитеру…

Закончив перевязку, Тимур понял, что сапог надеть не удастся. Вздохнув, он полностью обрезал голяшку дагой, превратив сапог в нечто среднее между галошей и сандалией. Затем всунул туда раненую ступню, и для надежности обмотал всю конструкцию портянкой. После чего встал и попробовал наступить на землю.

Эксперимент, в целом, оказался удачным. Он мог, хотя и через сильную боль, ступать поврежденной ногой – особенно, если делать упор на пятку. Это подтверждало предположение о том, что кости оказались не задеты. Оставалось снабдить себя костылем. Чем Тимур немедленно и занялся, найдя подходящий толстый сук и слегка обстругав его.

Теперь он мог передвигаться, хотя и не очень споро. Что же, все могло сложиться гораздо хуже. Жив – и то уже хорошо. Руки на месте – еще лучше. Оружие при нем, включая пистолет Ярыгина, – вообще замечательно. Дохромает как-нибудь и до городища «лесных».

Пожалуй, единственное, что внушало тревогу, это позднее время. По прикидкам Тимура до захода солнца оставалось не более полутора часов. А до городища, если он правильно ориентировался в пространстве, надо было пройти около километра: большую часть пути по дороге, меньшую – по просеке. Со здоровой ногой он бы преодолел такую дистанцию за час, даже с учетом повышенных мер предосторожности. Но вот раненая нога делала задачу практически невыполнимой.

Тем не менее, он решил идти, что называется, до конца. Тем более, что точного расстояния он не знал. Но знал, что до самой просеки тянутся развалины многоэтажных домов. Значит, укрытие он, в крайнем случае, найдет. Если не успеет добраться до «лесных» засветло.

Главное, не очутиться после заката в лесу. Уж шибко тут глухая чаща. И дендров в темноте не разглядишь. А эти кровососущие твари в лесу поопаснее нео будут. Глазом не успеешь моргнуть, как превратишься в мумию.

Тимур вытащил из-за пояса пистолет и покрутил в руке. Сколько раз он сегодня выстрелил? Один? Или два? Совсем из головы выскочило. Ну, патроны в любом случае еще остались. Только вот против дендров пистолет все равно не поможет. Хотя штука, конечно, хорошая. И даже иногда полезная. Но меч куда лучше и надежнее.

Вздохнув, Тимур вернул пистолет за пояс. Любому пистолету он бы сейчас предпочел боевого товарища. Настоящего воина, опытного и смелого. Вроде старшины Латыпова – он бы не купился на мороков. Но где же такого взять?

И Тимур поковылял по дороге, тяжело опираясь на самодельный костыль. На дрын, короче говоря. А на раненую ногу старался наступать очень осторожно. Он опасался, что она может быстро разболеться при ходьбе, и тогда планы придется существенно поменять.

Но нога вела себе вполне прилично – возможно, благодаря анестезирующей мази. Да и в целом после «смолки» Тимур чувствовал себя бодро. Даже начал мурлыкать песенку.

И вдруг он увидел автомат: автомат Калашникова складной или – АКС.

Он валялся около огромного колеса мощного тягача, который стоял на дороге немного дальше. Очень давно стоял – судя по налету ржавчины все лет двести. А вот отвалившееся колесо лежало ближе, и Тимур как раз начал его огибать. И увидел АКС.

Однако не шибко обрадовался трофею, потому что у автомата, в некотором смысле, был хозяин. В том смысле, что за цевье держалась человеческая кисть с обломком кости. Именно так. Не рука держалась, а меньшая ее часть, оторванная примерно по локоть…

Тимур поводил головой и обнаружил хозяина оторванной руки и автомата. Он находился примерно в пяти метрах от своей руки – около тягача – и был, скорее всего, мертв. А еще дальше и левее у обочины лежал второй труп. Или, скажем так, часть трупа в виде ее нижней половины, потому что туловище – с торсом, руками и головой – у этого трупа отсутствовало.

Похоже, что здесь разыгралась кровавая схватка. Очень кровавая. Кто же этих бедолаг так разделал? Разорвало и разметало снарядом? Да нет, никакой воронки поблизости не видать…

Тимур приблизился к руке с автоматом и присел на корточки. Он мог поклясться – трагедия случилась совсем недавно. Может быть, пару часов назад. А то и меньше. Потому что кровь была совсем свежей. Даже еще не потемнела толком…

Он потрогал кровяное пятно, контрастно выделявшееся на бетонной крошке, и почувствовал влагу. Хм, с учетом солнечной погоды… Да, это произошло совсем недавно. Меньше часа назад…

На пальцах, лежавших на цевье, синели наколотые буквы. Четыре буквы – Иван. Значит, Ваня тебя звали, неизвестный боец…

Тимур, аккуратно отодвинув руку в сторону, поднял автомат. Перевернул его на обратную сторону. И лишь сейчас заметил, что ствольная коробка повреждена. Металл в этом месте был разорван и погнут, словно кто-то долбил его зубилом. Но, вероятнее всего, сюда попал осколок, оставив рваную борозду.

Жаль. Автомат ему бы пригодился. А сейчас это просто хлам. Отдать бы его Сергею Латыпову, он бы разобрал на запчасти…

Тимур положил АКС на землю. Встал с корточек. Поднял голову… и вздрогнул. Метрах в ста от себя он увидел уродливого стального монстра. Он, раскинув в стороны громадные манипуляторы-клешни, хищно приседал на суставчатых ногах, чем-то напоминающих лапы паука. Из головы-башни монстра торчали орудийные стволы.

«Наверное, «Спайдер». Но нестандартной модификации», – успел подумать Тимур. И тут же, упав на землю, подполз к тягачу. Где и затаился.

Маневр Тимура был вызван тем, что биоробот начал поворачивать в его сторону башню. А это не сулило ничего хорошего. Любое существо, попавшее в поле зрения био, рассматривается им как объект охоты – это Тимур наизусть заучил на уроках ОБЖ. Потому что у этих пиратов-одиночек Зоны Москвы цель одна – убивать все, что движется.

Кажется, он знал теперь, кто уничтожил неизвестных бойцов. Вполне вероятно, что их было больше, чем двое – небольшой отряд. Может быть, кому-то удалось убежать. А, может, дальше по дороге валяется еще несколько трупов. Ему нет дела до этих парней – они напоролись на дремлющего «Спайдера», проявили нерасторопность и получили то, что получили.

А ему надо срочно сматываться. Правда, теперь придется делать крюк, чтобы обойти био стороной. Главное, не заблудиться…

* * *

Когда Шуб, спустившись на веревке с пятого этажа, прибежал с донесением от Жаба, то Убош в первый момент не поверил своим ушам. Шуб был натуральным придурком. Да еще и подслеповатым. И запросто мог все перепутать.

– Повтори ешо раж, – потребовал Убош. – И помедленней. У тебя и беж того во рту каша.

– Какая каша? – удивился Шуб. – Я кашу два дня не жгал. И вобшэ ш утга не жгамшы.

– Это твои проблемы, балбеш. Повтори, што тебе шкажал Жаб.

– Он шкажал, што по догоге идет хомо. Один. Молодой. Но ждоговый. Иж Капитолия.

– Пошэму Жаб решил, што хомо иж Капитолия?

– Жаб шкажал, што только у них такие шлемы. Он однажды видел мегтвого гажведшыка. «Лешные» таких шлемов не ношат. А ешо Жаб шкажал, што у хомо ешть наштояшый пиштолет. И это шамое… – Шуб провел ладонью по боку. – Губаха беж гукавов.

– Майка, што ли?

– Нет, не майка. Губаха. Но беж гукавов. И кагманов много.

– «Ражгружка»? – сообразил Убош.

– Ага, гажггужка. Навегное.

Убош с ожесточением почесал под мышкой, в кровь раздирая свеженький фурункул. Вот это новость! Надо же, ни с того ни с сего здесь объявился молодой капитолиец. Да еще совершенно один.

Похоже, удача все-таки повернулась в его сторону. А он уже решил, что все пропало. И Бужыр может обвинить в срыве операции его. А при чем тут он, если обоз «лесных» так и не появился? Видимо, лазутчик что-то перепутал. Или договоренность маркитантов и «лесных» о встрече по каким-то причинам сорвалась в последний момент.

В соответствии с планом Бужыра Убош со своим септом караулил «лесных» невдалеке от просеки. Остальные два септа прятались по сторонам дороги южнее. По расчетам дампов «лесные» должны были выйти из чащи где-то после полудня. И отправиться по дороге на юг, навстречу каравану маркитантов. Вот тут три септа и взяли бы отряд «лесных» в клещи.

Однако что-то не срослось. Солнце сначала миновало зенит, потом стало клониться к закату, а «лесные» так и не появились. Но Убош решил сидеть в засаде до наступления ночи, чтобы избежать придирок Бужыра. Хотя уже понял, что операция провалилась, потому что никто не станет проводить обмен товарами в темноте.

Это означало, что целых три септа бойцов потратили день впустую. Даже ни одного вонючего ворма за это время не поймали, чтобы не демаскироваться. Полный облом, короче. Поохотились, называется.

Убош, как и большинство «мусорщиков», жил от рассвета до заката. И по большому счету смысл его существования сводился к поиску пищи, которая позволяла это существование поддерживать. Поэтому Убоша сильно раздражало то обстоятельство, что за целый день его объединенный отряд никого не убил и не поймал. Не говоря уже о том, что не удалось перехватить обоз «лесных».

В то же время, Убош не зря командовал септом. По сравнению со своими подчиненными он обладал более развитым сознанием и даже, в некотором смысле, умел рассуждать стратегически. В том числе и потому, что был глубже посвящен в проблемы существования клана. И, услышав об одиноком капитолийце, сразу понял, что получил хороший шанс выслужиться перед Бужыром.

Дело в том, что дампы практически не пересекались с обитателями Капитолия и очень мало знали о них. Во-первых, крепость капитолийцев и логово «мусорщиков» находились на большом расстоянии друг от друга. Во-вторых, Капитолий скрывался в глубине леса. А дампы, будучи городскими жителями, туда предпочитали не соваться. И на то имелись очень серьезные причины.

Лес – не их среда обитания, очень уж непривычная и опасная даже по понятиям отмороженных «мусорщиков». В чаще полно прожорливых дендров, которые так и норовят в тебя вцепиться. Еще круче дендров лесовеки, помесь дендра и хомо. Отлично маскируются под неприметные пни и коряги. Чуть зазеваешься и все – был дамп, и уже нет его. Даже косточек не осталось.

А еще лес, это вотчина лесных нео, чувствующих себя в чаще, как кабан-рыба в воде, и воспринимающих лесной массив как большое охотничье угодье – собственное, разумеется. И потому с ходу отрывающих бошки любым чужакам-конкурентам.

Вот и получалось, что пробираться к Капитолию, все равно что идти по минному полю. Или добровольно залезать в мясорубку – пока доберешься до места, тебя самого десять раз на паштет пустят.

Что касается капитолийцев, то они поблизости от логова «мусорщиков» практически не появлялись. И в целом вели очень замкнутый и загадочный образ жизни. Настолько загадочный, что у всех Тушинских человекообразных прямо-таки зудилось внутри от любопытства. Не говоря уже о дампах, у которых зуд, можно сказать, в крови сидит.

Много разных слухов ходило в Тушино о капитолийцах, все и не перечислишь. Например, говорили о том, что их крепость находилась глубоко под землей и там были совсем невероятные вещи. Например, электричество. И прицелы для оружия, позволяющие видеть ночью врага, как днем. И станки, которые сами ковали железо и затачивали мечи.

А еще капитолийцы, якобы, были способны создать и нейтрализовать самый убийственный яд. И умели лечить больные зубы. Не вырывать щипцами, а именно лечить. А затем на зуб надевали стальную оболочку, и он становился прочнее, чем у бага. Разве не фантастика?

Но самой больной темой конкретно для «мусорщиков» являлся вопрос продолжительности жизни. По слухам, вожди капитолийцев Хранители жили более восьмидесяти лет. А то и все сто.

Когда вождь Бужыр впервые услышал об этом, то впал в ступор. Ведь дампы редко когда доживали до двадцати пяти весен. Самому Бужыру нынче исполнилось тридцать, и он чувствовал, что уже прогнил насквозь. А тут целых сто лет! Да пусть даже и восемьдесят. Это же уму непостижимо!

Именно тогда Бужыр поставил перед командирами септов задачу – любой ценой взять в плен капитолийца. Лучше – бывалого воина, чтобы вытрясти из него как можно больше информации. Но за минувшие несколько лет задача так и не была выполнена. Воины-капитолийцы в плен никогда не сдавались, да и пересекались с дампами крайне редко. И вот теперь добыча сама плыла в руки.

Возможно, этот молодой хомо по каким-то причинам отбился от своего отряда. Убош никогда не слышал, чтобы капитолийцы ходили поодиночке. Да даже и по двое. Но если его отряд попал в переделку, то он мог…

– Как выглядит этот хомо? – спросил Убош.

– Обышно выглядит, – отозвался Шуб, почесывая мясистое ухо. – Как вшэ хомо.

– Я не про это, балбеш. Он не ранен?

– Ганен. Навегное. Жаб говогил, што хомо хгомает. И опигаетша на палку.

– Отлишно, – сказал Убош. – Продолжайте наблюдение. Мы не должны его упуштить.

* * *

Существо, напоминающее огромную сороконожку, появилось внезапно. Оно шустро выползло из высокой травы и остановилось, перегородив Тимуру путь. Длина туловища монстра составляла около трех метров. Оно было очень мощным, бугрясь канатами мышц. И делилось на сегменты, как у насекомых.

Из боков «сороконожки» выступали суставчатые конечности, похожие одновременно и на ноги, и на руки. Верхние части конечностей, соединенные с туловищем, по форме и размерам соответствовали бедру человека средней комплекции. Но вот нижние части уже напоминали предплечья и увенчивались шестипалыми кистями, отчего отдаленно смахивали на руки. Пусть и очень уродливые, в духе страшилища всех времен и народов Фредди Крюгера. Всего таких ногорук у монстра было с десяток по обеим сторонам туловища.

А вот головы, на первый взгляд, «сороконожка» не имела. Ее заменял хитиновый нарост в передней части туловища, из которого выступали два змеевидных уса-щупальца с саблевидными когтями. Сейчас щупальца были угрожающе выставлены вперед, недвусмысленно свидетельствуя об агрессивных намерениях монстра.

Понятно, что о бегстве и даже планомерном отступлении не могло идти и речи. У Тимура был лишь один выход – принять бой. Что он и собрался сделать, выхватив из ножен меч.

Это движение он совершил рефлекторно свободной левой рукой. Одновременно Тимур выпустил из правой руки костыль, который в сложившейся ситуации особой пользы принести не мог. И уже хотел достать из ножен дагу, но на секунду замешкался. И это промедление, как ни странно, спасло ему жизнь.

Тимур замешкался от того, что его смутила неподвижность монстра. Да, тот принял агрессивную позу. Но при этом практически не шевелился. Странно! Сам выполз из травы и при этом не нападает. Хочет напугать своими корявыми щупальцами? Неужто думает, что я сейчас заплачу и встану на колени? Тоже мне, понтовщик!

И тут Тимур заметил то, что упустил из виду в первый момент. Точнее, даже не упустил, а не разглядел. На спине монстра, примерно посредине туловища, располагался выступ – что-то вроде горба, обтянутого очень тонкой кожей. Всмотревшись, Тимур понял, что прозрачная, как целлофан, оболочка скрывает человеческую голову. И в ту же секунду сообразил, что за страшилище встало на его пути.

Он встретил одну из разновидностей сиама – искусственно выведенного боевого гибрида мутанта и человека. И как только Тимур это сообразил, он вспомнил, что именно сиам-многоножка обладает очень опасным свойством – способностью к ментальным атакам. Вот почему урод не торопился нападать на Тимура – он прощупывал сознание человека и сосредотачивался.

А дальше все решила изумительная скорость реакции Тимура. Сиам почувствовал, что враг его раскусил. Однако не успел провести атаку ментальным зарядом. Тимур опередил – выхватил из-за пояса пистолет и, судорожно нажимая на курок, выпустил одну за другой несколько пуль.

Он целился в горб. Но мутант дернул туловище в сторону, смекнув, что на прямой линии огня станет удобной мишенью. И Тимур промазал. Пули со смачным звуком вонзились в туловище монстра, вырывая из него фонтанчики крови. Но голова осталась цела.

Чего уж говорить, Тимур не являлся выдающимся стрелком. И хотя сиам находился всего в семи-восьми шагах, его припрыгивания и вихляния сильно осложнили задачу. Раньше Тимур стрелял по движущейся мишени только из арбалета и лука. Поэтому навыки стрельбы из пистолета ему пришлось приобретать на ходу, в боевых условиях.

Промазав по горбу пять или шесть раз, Тимур все-таки приноровился. Поймав очередное движение мутанта, он выстрелил с упреждением. И пуля, наконец-то, попала в цель, угодив чудовищу точно в голову, прикрытую кожей. По иронии судьбы пуля оказалась последней в магазине. Однако в этот день судьба больше благоволила к Тимуру, чем к его врагам.

Горб лопнул, разбрасывая багровые брызги плоти и слизи. По инерции Тимур еще пару раз нажал на спусковой крючок. И только услышав сухие щелчки сообразил, что закончились патроны. Вскинул меч… и опустил, увидев, что сиам не двигается, едва подрагивая конечностями. И, похоже, вот-вот рухнет на землю.

Тимур засунул пистолет в боковой карман «разгрузки». Понимал – без патронов он теперь не скоро понадобится, но выбрасывать подарок Сергея Латыпова не хотелось. Затем вытер лоб тыльной стороной ладони. И нашарил глазами костыль.

Все это время Тимур стоял практически на одной ноге, лишь немного опираясь на пятку второй. Однако раненая нога все равно ощутимо ныла. Тимур даже подумал – а не устроить ли привал? А то и вовсе подыскать удобное место для ночлега?

До просеки он пока так и не добрался. Между тем, сгущались сумерки. И внезапное появление сиама предупреждало о том, что дорога становится слишком опасной. Ведь большинство мутов неплохо ориентируется в темноте, а некоторые, особо продвинутые, даже обладают инфракрасным зрением.

И в это мгновение сиам внезапно ожил. Плохо все-таки Тимур знал его анатомию. И забыл, что монстр имел второй мозг, находящийся в глубине туловища. Прострелив голову, Тимур лишил мутанта возможности размышлять и видеть – «запасной» пары глаз тот не имел. Но не лишил возможности двигаться и воспринимать окружающий мир с помощью рецепторов – их у монстра было значительно больше, чем у человека.

Несколько секунд сиаму понадобилось, видимо, для перезагрузки сознания и дублирования, так сказать, каналов связи. И теперь, сориентировавшись, он дернулся в сторону Тимура, выставив вперед щупальца. Выглядели они не особо грозно, внешне напоминая гофрированные шланги. Если бы не серповидные когти на концах. А еще Тимур помнил, что когти внутри полые, и через них мутант впрыскивает яд.

Поэтому, когда одно из щупальцев попыталось зацепить Тимура за лицо, он не стал церемониться. Резкий взмах меча – и левый «шланг» упал на землю, перерубленный почти у основания. Еще один взмах – и второе щупальце отправилось по следам первого.

Постриг, называется, товарищу усы. Остались лишь короткие обрубки с капающей из них жидкостью ядовито-зеленого цвета. А еще говорят, что усы гусара украшают. Нет, честное слово, без них мутант выглядел если и не симпатичней, то менее противным.

Неизвестно, какие именно функции выполняли у сиама щупальца. Но, скорее всего, имели непосредственное отношение к ориентированию. Потому что, лишившись их, монстр заметно растерялся и начал топтаться на месте.

При другом раскладе Тимур, вероятно, просто плюнул бы на урода и отправился своей дорогой. Но, будучи сильно ограниченным в скорости передвижения, он не мог оставить в тылу недобитую тварь. Пусть и потерявшую часть своего боевого потенциала. Кто знает наверняка, какой у нее потенциал? Не дай бог, вытащит чего из загашника, и потом попробуй ее утихомирь.

Поэтому Тимур, сжав зубы, сделал пару шагов вперед. Да, наступать на искалеченную ступню было больно. Но лучше уж потерпеть и добить врага сейчас, чем получить позже удар в спину. Ведь эти гады такие живучие!

Он от души размахнулся и отсек сиаму передний сегмент туловища вместе с двумя парами ногорук. Меч прошел сквозь мутанта, как через кусок масла – Тимур сам удивился. То ли сил у него прибавилось после чудодейственной «смолки», то ли сиам изнутри изрядно прогнил, но получилось очень лихо.

Оставшийся кусок сиама на восьми лапах аж присел и немного подался назад. Тимур уже было подумал, что мутант решил пуститься наутек, пока его не нарезали на колбасу. Однако не угадал. Посеменив на месте, сиам изменил намерения и с неожиданным проворством скакнул к Тимуру.

Руководствовался ли он в этот момент своими рецепторами или действовал наобум, об этом не знал, возможно, даже сам мутант. Но прыжок в итоге получился угрожающим. И если бы мощные и многочисленные ногоруки озверевшего монстра вцепились в Тимура, тому пришлось бы несладко. Поэтому Тимур встретил сиама еще в тот момент, когда тварь находилась в воздухе. И «перекрестил» – первым ударом сверху вниз развалил сегмент туловища напополам по вертикали, а вторым откромсал по горизонтали.

Это был тот самый сегмент, в котором размещалась простреленная ранее голова монстра. Видимо, там же находился и второй мозг-дублер. И когда Тимур, как заправский мясник, разделал эту часть туловища на порционные куски, оставшейся половине сиама с пятью парами лап пришел конец.

Лишившись «центра управления», уполовиненный мутант некоторое время качался на месте и даже сделал несколько нетвердых шажков. Жизнь в нем еще теплилась, как теплится она в курице, лишившейся головы. Только, на самом деле, это была уже не жизнь, а агония.

Полюбовавшись на плоды своих рук, Тимур с отвращением сплюнул. Да уж, умерла так умерла. Какой только погани на белом свете не встретишь. А ведь еще не вечер. Или вечер?

Он посмотрел вокруг и перевел взгляд на небо. Солнце явно клонилось к закату. И интуиция подсказывала Тимуру, что засветло к «лесным» он уже не доберется. Значит, надо готовиться к ночлегу.

Примерно в сотне метров впереди, в стороне от дороги, темнели остатки многоэтажки. Они могли таить сюрпризы, поэтому следовало осмотреться там при солнечном свете и, в идеале, найти укромное местечко. Такое, куда даже днем не всякий мут сунется. И обязательно под крышей, потому что небо затягивали облака. Очутиться среди ночи под струями ливня… Брр…

Тимур зябко повел плечами. А ведь похолодало к ночи. Где тут моя клюка?.. Ага, вот она.

И он медленно похромал по дороге, поглядывая на развалины…

* * *

– Хомо идет шуда, – прошепелявил низкорослый мутант с клинообразной головой, выглядывая из проема окна. Он весь – от ног и до макушки – был обмотан в разноцветные тряпки. И держал в руках примитивный арбалет, изготовленный из дерева.

– Пгямо шуда? – спросил второй мутант, сидевший у стены на корточках. Рядом, у ног, валялся шестопер.

– Ты, Шуб, шовшэм тупой, да? – с раздражением отозвался арбалетчик. – Я же шкажал, што шуда. Жашэм перешпрашивать?

– Шам ты тупой, Жаб. Шпгошыть нелжа? И шэго ты так жлишша?

– Жлушь, потому што жрать хошу, – сказал арбалетчик.

– Шкого пожгем. Там шэлый шиам лежит. Интегешно, пошэму хомо не штал его ешть?

– Наверное, боялша отравитша.

– Гажве можно отгавитша едой? – Шуб от удивления выкатил круглые глаза. Они у него, как и у Жаба, были с вертикальными зрачками. И полностью лишены век.

– Хомо могут. У них шлабые желудки.

– Угоды.

– Ешо какие, – согласился Жаб. – Но этот молодой. И крепкий. Шиама не каждый жавалит.

– Молодой, это хогошо. Мяшо мя-я-ягкое, – мечтательно протянул Шуб. – Убьем?

– Ты, Шуб, шовшэм дурак, да? – Жаб аж подпрыгнул от злости.

– Пошэму?

– Потому што Бужыр жапретил убивать хомо иж Капитолия.

– Шовшэм?

– Нет, ты тошно дурак. Иди шообшы Убошу, што хомо уже ближко. Пушть выдвигаютша.

– А ты? – Шуб, поднявшись с корточек, посмотрел на Жаба.

– А я тут оштануш. Ешли што, подштрелю хомо в ногу, штобы не убежал.

– Он и так не убежит. Он же хгомой.

– Шылно умный, да? Дуй к Убошу, шкажал. И шештопер не жабудь, умник.

– Не жабуду, – буркнул Шуб. – Вешно ты, Жаб, дгажнышша.

Арбалетчик промолчал, сосредоточенно глядя в оконный проем. Шуб, хотя и балбес, но в чем-то прав. Из молодого хомо получился бы замечательный окорок. Может, и получится еще. Но позже, когда Бужыр его допросит. А, может, и после того, как хомо оплодотворит всех самок клана.

Бужыр говорит, что иначе нельзя. Иначе, мол, вымрем. Ну, ему виднее. Клан и вправду вымирает. Скоро и оружие в руках держать будет некому. А все потому, что у них, дампов, дети совсем рождаться перестали. Особенно мальчики. Колдун Ашаб говорит, что это из-за радиации. Ну, колдун все знает, ему виднее.

Он бы, Жаб, этого молодого хомо лучше бы убил. И съел. Все равно он в клане не приживется, слишком взрослый. Вот пацаны, это другое дело. Из них, если правильно воспитать, настоящие дампы вырастают. Но это, опять же, не его дело. Бужыру и колдуну виднее.

Пожрать бы скорей. Пока остатки сиама муты не растащили. Тут их хватает, особенно всяких падальщиков.

Жаб сплюнул. Он искренне ненавидел всех мутантов, включая хомо и прочих человекообразных. Миром должны править дампы. А остальные годятся лишь в пищу. Уроды!

* * *

Темные и мрачные развалины прятались справа от дороги за мощными ветвистыми деревьями. Когда-то это была типовая панельная многоэтажка-башня – может быть, из двенадцати этажей, а то и более высокая. Однако до нынешних времен в ней сохранилось лишь три этажа. Получился этакий сточенный «зуб», но в нижней части достаточно крепкий. Если не разрушился за двести лет, то теперь, став пристанищем «крышки», будет стоять очень долго.

Крыш-трава славилась поразительной неприхотливостью и живучестью – там, где появлялась, уже никогда не исчезала. Разве что если напалмом выжечь. Да только кому это нужно – с безобидной травой воевать? Если бы не она, все разномастное население Москвы до сих пор бы ютилось в пещерах и землянках. А теперь почти на каждом шагу одинокий путник может найти пристанище. Не «Хилтон», конечно, но квартирный вопрос нынешних москвичей уж точно не портил. А вот что портило, так это постоянное чувство голода и неистребимое желание многих человекообразных «горожан» убивать все, что дышит и двигается.

Тимур к вечеру тоже сильно проголодался – перекусить раньше было как-то недосуг. Но убивать из-за этого он никого не собирался, потому что в рюкзаке лежали копченое мясо и несколько лепешек. Все, о чем он мечтал, это безопасное место для ночлега, чтобы развести костер, попить кипятку и сменить повязку на ноге. А затем поспать до рассвета.

Дом-башня, превратившийся в трехэтажную «хрущобу», этим целям, на первый взгляд, соответствовал. Не пять звезд, разумеется, однако необходимый минимум наличествовал – стены, потолки и обилие «нумеров». Главное, не напороться на негостеприимных хозяев или других «постояльцев». Лимит на общение Тимур сегодня исчерпал. Не складывалось у него сегодня это общение – хоть убей. Все какая-то нервная публика встречалась. Нетолерантная.

Для того чтобы попасть в здание, Тимуру требовалось пройти между шеренгой деревьев и огромной кучей строительного мусора. Видимо, он образовался на месте однотипной многоэтажки, которая, в отличие от соседки, развалилась полностью. И сейчас представляла из себя что-то вроде конусообразного холма из цементной крошки, обломков керамической плитки и кусков арматуры.

Вдоль подножия этого холма Тимур и двинул, прижимаясь к деревьям. Это были обычные деревья без плотоядных замашек, похожие на клены – очень ветвистые, но почти без листьев, которые едва начали распускаться. В сумерках кроны отбрасывали густую тень, и Тимур решил в ней укрыться – на тот случай, если за ним кто-то следит из развалин.

Правее, за линией деревьев тянулись заросли кустарника. Кусты, как и любая другая растительность, являются неплохим укрытием. Но эти заросли могли скрывать кого угодно, начиная со змей, пауков-мясоедов и целой стаи прожорливых крысособак – дальше по списку. И в этом смысле Тимур забыл одно из фундаментальных правил безопасности – укрытие хорошо лишь в том случае, когда оно укрывает тебя, а не твоих врагов. Забыл и все.

К вечеру он вымотался до такой степени, что валился с ног. И все чувства в нем притупились, включая биологические инстинкты. А думать и вовсе ни о чем не хотелось. В конце концов, он был не диверсантом, а обычным молодым парнем, пусть и получившим неплохую военную подготовку. И беспредельно устал.

Он миновал примерно половину пути, когда из-за толстого ствола появились три фигуры, замотанные в разноцветные тряпичные лоскуты – и сразу же начали рассредоточиваться, перекрывая Тимуру путь к развалинам. А когда он обернулся, то увидел еще двух мутантов.

Откуда именно они взялись, Тимур не заметил. Но выглядели фигуры точно так же, как и первые три – живые мумии, замотанные в тряпки, с непропорционально крупными, угловатыми головами. И воняющие гнилым мясом – его источали тела мутантов, обезображенные нарывами и язвами.