Текст книги "Хроники ада"

Глава 4
Трупы и тайны

Николай Варнаков

Август 2016 г. Среда. Искитим

До больницы они домчались за десять минут. Варнаков, грозно помахивая удостоверением, вызвал дежурного врача и потребовал, чтобы женщину отправили в реанимацию.

– Да кто она такая? – Очкастый врач брезгливо поджал губы. – Вы ее что, на помойке подобрали? Документы у нее есть?

– Документы есть у меня, – прорычал Колян. – Это особо важный свидетель. И вы за него отвечаете головой. Я понятно объяснил?

– Не пугайте меня. Здесь вам…

– А я не пугаю. По поводу головы я сказал в прямом смысле. – Варнаков поправил ремень автомата и оскалился. – Так вы меня поняли?

Очкарик пошлепал губами, непроизвольно косясь на вороненый ствол, и уныло пробормотал:

– Ладно. Если что – под вашу ответственность. Без документов, видите ли, без полиса…

– Вы запишите пока как Веру Иванову. С моих слов. А с полисом позже разберемся.

– Ну если с ваших слов… а что у вас с плечом? Вы что, ранены?

– Ранен. Но со мной – потом. Как ее состояние?

Врач осторожно приподнял женщине одно веко. Хмыкнул. Нахмурился:

– Думаю, что неважное. Ее что, чем-то кололи?

– Не исключено.

– Тогда понадобятся анализы. Больше сейчас ничего не могу сказать.

Пока медсестра делала Варнакову перевязку в травмпункте – идти в хирургическое отделение Колян категорически отказался, – Стеблов сидел на скамейке в коридоре и играл на стареньком айфоне в тетрис. Стеблова Колян толком не знал, впрочем, как и все в горотделе. Он устроился в ППС месяц назад. А приехал аж с Сахалина, где работал водителем в налоговой инспекции. Чего его понесло с Дальнего Востока в Искитим, под бок к Зоне Посещения, Колян не интересовался – его вообще мало что интересовало в последнее время. Но Стеблов сам рассказал, что оказался в Искитиме из-за бабы. Мол, познакомился с приятной блондинкой на курорте, закрутил роман, а та возьми и пригласи к себе в Сибирь на ПМЖ. Понятное дело, что незамужняя, своя квартира… Михаил подумал и согласился. Тем более что в ЗАГС идти блондинка не заставляла. Мол, поживем пока так – по любви…

– Ну как там бандитская пуля? – спросил Стеблов, когда Колян вышел в коридор с рукой на перевязи. – Я смотрю, крепко зацепило.

– Не особо. Навылет прошла через мякоть плеча. А перевязь я сестру специально попросил сделать.

– Понятно. – Стеблов подмигнул, но смотрел при этом хмуро. – Готовишь легенду для Зайцева? Боюсь, его этим не разжалобишь. Зря мы с тобой место происшествия оставили.

– Я тебя не заставлял, Михалыч. Сам напросился.

– Знаю. И свое огребу. Но главные плюхи достанутся тебе…

Стеблов как в воду глядел. Когда они вернулись на Чайковского, у «хрущевки» уже собралась куча народа: опера, криминалисты, следователь, прокурор. Ну и замначальника горотдела майор Зайцев, конечно.

– Докладывай, Варнаков, – буркнул Зайцев, когда полицейские, выбравшись из машины, приблизились к нему.

– Во время патрулирования заметили в доме подозрительное движение, – сказал Колян. – Решили проверить на предмет пресечения противоправных деяний. А по нам внезапно открыли огонь. Ну и…

– И в чем заключались противоправные деяния? – не дослушав, прервал майор.

– Деяния? Ну… огонек там в окне мелькал. Свет.

– Огонек, значит? Свет? – Зайцев говорил, почти не повышая голоса. Но как раз это показное спокойствие не обещало ничего хорошего. – Сколько тебе объяснять, Варнаков, что здесь не отряд особого назначения? Это в Зоне всё вне закона, а здесь ты должен охранять покой мирных граждан. В первую очередь охранять! А не гоняться с автоматом за людьми по подворотням. Ты что – опер? Или решил терминатором заделаться? Вот объясни мне, зачем ты в этот дом полез?

Колян молчал, наклонив голову.

– Мы стрельбу услышали, – вдруг сказал Стеблов, стоявший немного поодаль. – Вернее, выстрел.

– Выстрел?

– Да, выстрел. Мне показалось, что раздался выстрел. Ну я и сказал. А товарищ младший лейтенант решил проверить.

– Выстрел, значит? Если слышали выстрел, почему не вызвали подкрепление? А?

– Мы не думали, что там бандиты, – сказал Михаил. – Думали, может, пацаны балуются.

– Помолчи, Стеблов! – внезапно рявкнул майор. – До тебя еще очередь дойдет. Я тебя спрашиваю, Варнаков. Почему не вызвали подкрепление? Служебные инструкции для кого существуют? Чего молчишь?.. Вот скажи, как мне теперь объяснять Рите Матющенко, что ее муж погиб не за хрен собачий? Может, ты сам пойдешь и объяснишь? Так, мол, и так, дорогая Рита. Решил я самодеятельность проявить, ну а мужик твой в результате на тот свет отправился. Скажешь?

– Если надо – скажу.

– Вот как? – Зайцев помолчал, покачивая головой. – Нет уж, как-нибудь без тебя обойдемся. Не хочу я тебя к Рите посылать. А то ляпнешь еще ей чего-нибудь не то… Тебе ведь лишь бы подстрелить кого-нибудь. Или, на худой конец, морду разбить. Только в этом ты мастак. Эх, не хотел я тебя брать к нам. Да уж больно за тебя Олисов просил. Мол, пристройте парня, а то пропадет совсем… Это ты мужика во дворе завалил?

– Я.

– Хороший выстрел – в основание черепа. Прямо как в тире.

– Он в меня первым пальнул, – сказал Колян. – Что мне его, по голове гладить?

– А убивать-то зачем?

– Я в ногу целил.

– Да ну? Видимо, у него ноги из головы растут… С кого теперь показания снимать?

– Так есть же один кадр. Парень из бригады Волчка.

– Это которого на «скорой» увезли? В коме он… Ты мне скажи, почему без приказа оставил место перестрелки?

– Так ранило же меня. – Варнаков пошевелил рукой, висящей на перевязи. – В плечо. Крови много потерял. А еще требовалось оказать срочную медицинскую помощь важному свидетелю.

– Какому еще свидетелю?

– Мы в квартире женщину обнаружили. Живую.

– Раненая?

– Нет вроде бы. Но очень сильно избитая. Сейчас она в реанимации.

– Сказала что-нибудь?

– Нет. Без сознания была.

– Да-а, – протянул Зайцев. – Наделали вы делов. Даже допросить некого. И пять трупов в сухом остатке. Не считая тяжелораненого бандита и твоей избитой бабы. Собственные версии есть? Версий нет. Сейчас доложите все следователю. Потом поедете в горотдел и напишите объяснения. Подробнейшим образом все изложить. Подробнейшим!

Когда майор, побагровевший к концу беседы, словно рак, отошел, Стеблов произнес виноватым голосом:

– Ты извини, что я Зайцеву о выстреле сказал. Думал, что отмажу тебя, а получилось еще хуже. Извини, не просек я с ходу.

– Ладно, я догадался о твоих добрых намерениях, – сказал Колян. – Один хрен – влип я в дерьмо по самые уши. К одному не придерутся, так к другому. У них инструкции на все случаи жизни написаны, чтобы собственную задницу прикрыть.

– Знаешь, Колян, я ведь тоже сначала не понял, зачем мы в этот дом сунулись. Ну подумаешь, огонек в окне мелькнул. Мало ли здесь бомжей бродит. А ты, получается, проинтуичил. – Михаил внимательно посмотрел на собеседника. – Игоря только жаль.

– Жаль. Но я ему семафорил. А он, видимо, уже об ужине мечтал.

– Хочешь сказать, Игорь сам виноват?

– Такого я не говорил.

Стеблов помолчал.

– Злой ты, Колян… временами. Когда объяснялово напишем, ты потом куда? Домой?

– Не знаю. В «Радиант», наверное.

– Ты бы с ранением не шутил. Я бы на твоем месте выпил аспирина и в люлю.

– Выпью, – сказал Варнаков. – Пол-литра коньяка.

– Шутишь?

– Серьезно. Проверено на практике. Стакан хорошего коньяка заменяет полстакана крови. Ладно, сначала я к следаку, потом ты. Надеюсь, наши показания не разойдутся?

– Не разойдутся. – Стеблов снова уставился на Коляна.

– Ну? – отозвался тот. – Ты спрашивай, Михалыч, если что.

– Пожалуй что и спрошу. Мы когда в больницу ехали… Та женщина, ты с ней на заднем сидел. Она вроде бормотала что-то.

– Бормотала? – удивился Варнаков. – Бредила она. Я ни одного слова не разобрал.

Арчибальд и Волчок

Искитим

Депутат Искитимского горсовета и владелец крупнейшего регионального банка Арсений Чибисов, он же «авторитетный бизнесмен» по кличке Арчибальд[14]14
  Арсений Чибисов по кличке Арчибальд – персонаж романа В. Филоненко «Дегустаторы смерти».


[Закрыть], опустил на стол стакан в позолоченном подстаканнике и, отдуваясь, произнес:

– Нет, Родион, что не говори, а нет ничего лучше после баньки, чем чаек с лимоном. Зря ты на пиво налегаешь. От него печень пухнет и в ногах слабость. Вон живот-то распустил уже. Непорядок. А ведь бывший спортсмен.

– Так ты, Арсений Иванович, помнится, некогда тоже пивком не брезговал. Разве не так? – Волчок натянуто улыбнулся и промокнул салфеткой лоб. Несмотря на уютную, располагающую к полной расслабухе обстановку, Родя чувствовал себя не в своей тарелке.

– Так-так, Родион. Только когда это было? Эх, летят годы…

Они сидели в комнате отдыха, больше смахивающей на шикарную гостиную, и вели неспешный деловой разговор. Волчок, хотя и считался вторым человеком в криминальной иерархии Искитима, аудиенции у Арчибальда удостаивался нечасто. Не его уровень. Пусть Арчибальд и сам когда-то в молодости провел не один год на нарах, но уже давно остепенился и вращался совсем в других кругах. Высоких кругах. С самим губернатором за руку здоровается при встрече, и даже с членами правительства, по слухам, вместе отпуск проводит на фешенебельных курортах. Однако и старые связи Арчибальд не прерывал, разве что не афишировал. Зачем отказываться от того, что еще может пригодиться? Как говорят в народе: «Не плюй в колодец…»

– Надеюсь, что недоразумение по поводу Бердска мы уладили. Ведь так? – Арчибальд пошарил глазами по столу и, выбрав желто-розовую грушу «Аббат», поднес ее к носу. – Ах, какой запах! Настоящий итальянский запах: солнце, виноградники, море… И женщины. Ты давно был в Италии, Родион?

– Давно. Некогда мне, Арсений Иванович, по заграницам шляться. А бабы и у нас в Сибири хорошие есть.

– Патриотизм, это правильно. Так ты передай Резо наш разговор. Думаю, он будет доволен.

– Передам слово в слово.

Лежащий на столе ярко-красный айфон забренчал «Мурку» – Родя любил душевную музыку. Он покосился на Арчибальда, но взял трубку:

– Я слушаю.

– Босс, у нас проблемы, – произнес гнусавый голос.

– Подожди, Антип.

Волчок изобразил кривую улыбку и, отодвинув стул, вылез из-за стола.

– Арсений Иванович, прошу прощения – срочные дела.

– Дела, это святое, – понимающе отозвался Арчибальд.

– Извините, я сейчас.

Родя бочком добрался до двери и, открыв ее, вышел в зал с бассейном. В воде плескались три обнаженные девушки. Бандит прошлепал босыми ногами по деревянному настилу в дальний угол и прижал трубку к уху.

– Ну чего там?

– Нас накрыли менты.

– Не понял.

– Менты, говорю, накрыли. Подъехали к хате, ну и… Нам пришлось стрелять.

Волчок поиграл желваками.

– Вы что там, охренели? Я же велел все сделать тихо.

– Так мы и делали тихо, – плаксиво произнес Антип. – Наркош зачистили, чтобы под ногами не путались, начали работать с девкой. А тут менты. Прямо как снег на голову.

– Что за менты?

– Вроде бы пэпээсники. Ну и – пришлось стрелять. У нас же там три жмура лежало.

– Ну и?

– Хреново вышло. Корня завалили, с Пельменем даже не знаю что. Его, вроде, тоже подстрелили. И вроде бы на «скорой» увезли. Я сейчас пробую пробить, что с ним. Мне бы…

– Да хрен с ним, с Пельменем! – оборвал Родя. – Девка как?

– Не знаю.

– Как, мать твою, не знаешь?!

– Ну, не знаю, босс. Она в отключке была, после того как Корень ей транквилизатор вколол. Сейчас, говорит, как миленькая запоет. А она взяла и отрубилась. Ну а тут эти менты. Я еле ушел. Там и сейчас ментов полно.

– Стоп, не тараторь. Она сказала хоть что-то?

– Нет, ничего. Крепкая, сучка. Молчала, как партизанка.

Волчок набрал в легкие воздух, затем медленно выдохнул, глядя в потолок.

– Слушай, Антип, землю рой, но девку мне найди! – прорычал в трубку. – Сроку тебе – до утра. Не найдешь – самого зарою. Усек?

– Усек, босс. Босс, я ребят возьму? Мне одному не справиться.

– Возьми. Бобра найди, скажи, что я велел подмогнуть. И – ты меня понял. Все, до связи.

Закончив разговор с Антипом, Родя тут же набрал другой номер.

– Слушаю тебя, Родион, – после нескольких длинных гудков отозвался абонент.

– Надо срочно перетереть тему. Давай, э-э… – Волчок машинально взглянул на запястье левой руки, – …э-э, сколько сейчас времени?

– У тебя чего, братки часы сперли? – съехидничал собеседник.

– Я серьезно. Сколько сейчас?

– Ну-у семнадцать минут одиннадцатого.

– Давай через сорок минут в нашем сквере. В одиннадцать, короче.

– Что за спешка, Родион? Я футбол смотрю.

– Забей на футбол. Нужна твоя помощь, дело очень срочное.

– Вообще-то я не мальчик на побегушках.

– Так и башляют тебе по-взрослому, – хмыкнул Родя. – Оплачу как ночную смену – по двойному тарифу.

Вернувшись в комнату отдыха, Волчок произнес с кислым лицом:

– Арсений Иванович, я сваливаю. Спасибо за теплый прием, но… Непредвиденные обстоятельства по работе.

– Жаль. А я хотел тебя свежей рыбкой угостить. Видел, в бассейне плещется? – Арчибальд негромко засмеялся. – Но не смею задерживать. Работа – это святое. Может, помощь нужна?

– Спасибо. Думаю, сам управлюсь.

– Ну смотри…

Едва Волчок, одевшись, вышел в коридор, как Арчибальд взял со стола рацию и сказал:

– Жора, Родя идет к машине. Отправь за ним ребят, пусть глянут, куда он сорвался. И давай ко мне…

Не прошло и десяти минут, как в дверном проеме возникла худощавая фигура начальника службы безопасности и по совместительству директора ЧОП «Барьер» Жоры Лежава[15]15
  Жора Лежава – персонаж романа В. Филоненко «Дегустаторы смерти».


[Закрыть]. Он вошел, беззвучно распахнув дверь, и встал у порога.

– Садись, – кивнул подбородком Арчибальд. – Удалось прослушать, с кем он базарил?

Жора присел у дальнего края стола, раскрыл черную кожаную папку:

– Первый звонок был от Антипа. Мелкая сошка, порученец Волчка. Перехват, к сожалению, не очень качественный, но кое-что вычленить можно.

– Не тяни кота за яйца. Ближе к сути.

– Они говорили о какой-то женщине, точнее, девке. Я так понимаю, что она была у них в руках.

– Девке? – Глаза Арчибальда блеснули.

– Так ее называл Волчок.

– Думаешь, наша клиентка?

– Пока не уверен, Арсений Иванович. Но похоже, что это след.

– Ты сказал, что «она была в руках». Что это значит?

– Похоже, что она пропала. Я так понял, что «точку» накрыла полиция, и теперь Волчок в бешенстве. Требует от Антипа, чтобы достал девку хоть из-под земли. Значит, они ее потеряли.

– Непонятная история. – Арчибальд закинул в рот крупную ярко-красную ягоду клубники и, не торопясь, почмокивая, разжевал. – Что-то успел выяснить?

– Времени было в обрез, Арсений Иванович. Вроде бы около двух часов назад произошла серьезная перестрелка на границе «карантинки», на Чайковского. Есть убитые и раненые. Мы сейчас проверяем эту информацию.

– Лады. А второй разговор?

– Второму абоненту Волчок позвонил сам. Номера в нашей базе нет. Но мы работаем. Ребята сидят на хвосте у Волчка, возможно, он сам выведет на свой контакт.

– Лады. Работайте дальше.

– Я пошел?

– Ступай. Хотя… – Арчибальд ухватил толстыми пальцами следующую ягоду. – Не в службу, а в дружбу – загляни в бассейн. Позови сюда эту, новенькую, беленькую. Проведу ходовые испытания. – Он хохотнул. – А впрочем, зови всех трех. И до утра меня не беспокой. Война войной, а обед по расписанию.

Глава 5
Утро приносит смерть

Николай Варнаков

Август 2016 г. Четверг. Искитим

Варнаков проснулся от повизгивания будильника на мобильном. По звуку нашарил трубку, нажал на кнопку. Приподнял голову и снова уронил. Сейчас, сейчас… еще немного подремлю… Где я, черт? С усилием разлепив веки, поводил по сторонам глазами и уткнулся в черную копну волос на соседней подушке. Ага, знойная брюнетка по имени конфетка. Значит, я у Маринки. Сколько же я накануне… Черт!!!

Он подскочил на кровати и присел, спустив ноги на пол. Черт! От резкого движения дернуло в левом плече. Теперь он вспомнил почти весь вчерашний вечер. По крайней мере – самое главное. То, что не смог бы забыть ни при каких обстоятельствах.

В душе включил ледяную воду и пару минут стоически обливал себя, стараясь не замочить повязку на левом плече. Мыслей толком и не было, лишь крутились в мозгу, как испорченная пластинка, несколько одних и тех же слов…

Колян стоял на кухне у раскрытого шкафчика – где же у нее кофе? – когда в голову так шарахнуло, что он, не сдержавшись, вскрикнул и присел от боли. Хватая раскрытым ртом воздух, как сомнамбула, добрел до спальни. Взял с тумбочки мобильник и набрал номер приемного покоя:

– Это лейтенант Варнаков из полиции. К вам вчера женщину положили в тяжелом состоянии, Веру Иванову. Как ее состояние?

– В какое время, укажите точнее.

– В девятом часу вечера.

– Минутку, сейчас посмотрю… так, есть такая. Пока в реанимации.

– С ней все в порядке, вы уверены? – Колян чувствовал очень неприятное, нервное беспокойство – так, что внутри потряхивало. Что там может трястись? Кишки, что ли? Давно он уже так не нервничал.

– Откуда я могу знать? – с раздражением произнесла сестра. – У меня указано – в реанимации, значит, в реанимации.

– А вы не могли бы проверить? Может быть, у дежурного врача спросить?

– Не могу. У нас сейчас пересменка начинается.

– А все-таки? Вам из полиции звонят, это важно.

– Ну и что, что из полиции? И вообще, откуда я знаю, кто вы такой? Приезжайте сюда и узнавайте. Мне некогда, мужчина, вы понимаете?

Пока Варнаков собирался с мыслями, раздались короткие гудки.

– Коля, сколько времени? – пробурчала, не отнимая голову от подушки, Маринка.

– Рано еще. Спи.

– А ты?

– Я на службу.

– А что матери сказать?

– Какой?

– Коля, ты что? Моей. – Маринка заворочалась и полуприсела, подтянув под спину подушку. – Ты что, ничего не помнишь? Ну ты даешь!

– А чего я должен помнить?

Он опустился рядом на кровать.

– Да я же тебе вчера рассказывала, – забубнила Маринка с полузакрытыми глазами. – Мать уборку делала и нечаянно папашину Библию уронила. Ну, она ее в шкаф засунула, после того как папаша пропал. А тут вещи перебирать стала и уронила эту Библию. А оттуда свернутый листок бумаги выпал. Представляешь, наш папаша что-то вроде предсмертной записки оставил… – Маринка, наконец, открыла один, желто-зеленый, как у кошки, глаз и нашла им Коляна. – Вспоминаешь?

– Смутно, – признался тот. Отец Маринки, Павел Карпенко, слесарь-сантехник без постоянного места работы и «белый» сталкер, пропал осенью прошлого года. Ушел из дома и не вернулся. Теперь Варнаков начал вспоминать, что Маринка ему и на самом деле вчера что-то рассказывала, еще в «Радианте». Но что именно? – Помню, но смутно. А что дальше-то?

– Ну вот, а я вчера старалась. Идиот ты, Колян.

– Ты расскажи сейчас, я исправлюсь. Только шустро, а то я опоздаю.

– Вечно у тебя шустро.

– Сегодня ночью тоже шустро было?

Он не удержался и засунул «знойной брюнетке» ладонь между неплотно сдвинутых колен.

– Нет, сегодня ночью было долго. Ай, дурак! Не лезь! – Варнаков не без сожаления отдернул руку. – Коля, я же серьезно про отца. Он записку оставил в Библии, понимаешь? Написал, что к нему приходили бандиты Роди Волчка. Гоша этот Куцый, ну ты его знаешь. И еще кто-то. Угрожали и требовали, чтобы он провел их к тайному месту.

– Какому еще тайному месту?

– Не знаю. Папаша так в записке указал, что, мол, требовали показать дорогу к тайному месту. Угрожали, если не согласится, то убьют всех. И его, и жену, и детей. Представляешь, и меня тоже. Вот сволочи!

Маринка с ожесточением почесала голову и добавила еще несколько непечатных слов.

– И папаша решил их проводить до этого места. Говорит, пишет в смысле, что решил показать этим заблудшим отрокам дорогу, чтобы отвести беду от своей горячо любимой семьи. А еще потому, что чувствует на себе тяжкий и несмываемый грех. Так и написал: тяжкий и несмываемый. И нет ему прощения. А внизу приписал, чтобы не искали его, если что с ним случится. А он всех любит и целует. И просит простить за все нанесенные обиды. Вот. Представляешь? Никогда не думала, что мой папаша может просить прощение за нанесенные обиды.

– Да, странная история, – сказал Варнаков. – А от меня-то ты чего хочешь?

– Как чего? Посоветоваться. Ты же в полиции работаешь. Мать просила с тобой посоветоваться. Может, эту записку в полицию отнести?

– Зачем?

– Как зачем? Ну ты совсем тупой после вчерашнего. Там же имена указаны: Родя Волчок и Гоша Куцый. Может, полиция дело заведет?

– Погоди. А ты Гошу давно видела?

– Я вообще его не видела. В смысле – с осени. А то бы я ему сейчас глаза выцарапала. Так что делать-то? Идти матери в полицию?

– Надо подумать, – сказал Варнаков. – Давай мы эту тему вечером перетрем.

– Ага! Ты вечером опять напьешься.

– Я не сразу напьюсь. А сейчас спи. Мне некогда.

Маринка, ворча, снова растянулась на кровати. Варнаков же вернулся на кухню и замесил в кружке пять ложек растворимого кофе. Посмотрел на часы – до девяти оставалось совсем немного. Успею? Опаздывать на ковер к Зайцеву нельзя. Ситуация и без того херовая…

Раздумья прервал звонок от Стеблова:

– Не спишь? Я решил на всякий случай звякнуть. Не забыл, что нас ждет с утра?

– Не забыл, – вяло сказал Колян.

– Ты чего такой вареный? Как рука?

– Терпимо.

– Ладно, я уже выезжаю. Да, ты на машине?

Варнаков посоображал. Мог ли он вчера после «Радианта» вести автомобиль? Вряд ли… А Маринка за рулем – это даже не обезьяна с гранатой, а Годзилла с базукой.

– Нет, наверное. На тачке доехал.

– Понятно. Тогда я к тебе сейчас заскочу. Ты… дома?

– У Маринки.

– Тогда диктуй адрес.

Допив кофе, Варнаков зашел в спальню и быстро оделся. Надев разгрузочный жилет песочного цвета, который таскал почти постоянно и летом, и зимой, механически проверил карманы. Удостоверение, кошелек, мобильник на месте, германский карманный нож-выкидушка «Boker» и зажигалка – тоже. Колян никогда не курил, но бензиновую зажигалку IMCO, подарок Васьки Гуреева, и несколько таблеток сухого спирта всегда носил при себе. На территории Зоны огонь и тепло в любой момент могут пригодиться. Правда, в Зону ему теперь, похоже, путь закрыт, но не менять же из-за этого привычки?

Не удержавшись, погладил спящую Маринку по круто выступающей ягодице. А Игорь говорил, что это не баба! Эх, Игорь…

Они все-таки немного опоздали. Едва вошли в здание горотдела, как дежурный, заметив их, закричал из окошка:

– Эй, Варнаков, тебя Зайцев искал. – Уже тише добавил: – Учти, рвет и мечет. Тебя, Стеблов, тоже спрашивал.

Разговор с Зайцевым занял меньше десяти минут. Михаил ожидал своей очереди в коридоре. Посмотрев на бледное, покрывшееся розовыми пятнами лицо Варнакова, сказал:

– Десять лет без права переписки и вазелин за свой счет. Я угадал?

– Почти. Отстранили на время служебной проверки.

– Что шьют?

– Превышение полномочий, повлекшее тяжкие последствия.

– Все? Неприятно, конечно, но…

– Нет, не все. По Корневу могут возбудить уголовное дело.

– Это кто такой?

– Браток из бригады Роди Волчкова. Тот, которого я во дворе завалил.

– Так он же бандит? – Стеблов в растерянности вскинул брови.

– По Зайцеву, бандиты тоже люди. Считает, что я его умышленно застрелил.

– Ну и дела… Похоже, ты кому-то сильно не нравишься.

– А пусть поцелуют меня в зад. Иди, Зайцев тебя ждет. Можешь на меня все валить, мне по хер.

– А мне – нет. Колян, ты не уходи. Подожди меня.

– Подожду, – сказал Варнаков.

Он вышел на крыльцо. На улице опять моросил дождь. Вроде и не холодно было, но Колян вдруг почувствовал озноб. Нахохлившись, набрал номер приемного покоя.

– Да, – сказала медсестра. – Есть такая Иванова. Вернее, была.

– Это… как понимать?

– В прямом смысле. Умерла она.

Варнаков сжал трубку. Сипло спросил:

– Когда?

– Что? Говорите разборчивей.

– Я спросил – когда умерла?

– Где-то с полчаса назад. Ну, может, чуть раньше.

Он спустился с крыльца и стоял неподвижно несколько минут, не обращая внимания на дождь. «Умерла, значит», – крутилось в голове. Значит, умерла… затем начал ходить взад-вперед вдоль здания горотдела. Умерла, значит, все-таки…

Здесь, на тротуаре, его и застал Стеблов.

– Вот ты где? А я уж подумал, что не дождешься, пойдешь похмеляться.

– Дождался. Как у тебя?

– Меня тоже отстранили, – довольно-таки бодро произнес Михаил.

– Тебя-то за что?

– Да так. Наверное, не то сказал, что хотели услышать. Ты куда сейчас?

– Не знаю. Хотя…

– Давай до дома подброшу.

– До дома? Нет, пожалуй… знаешь, если не спешишь, подкинь до больницы.

– Что, хреново?

– Да нет, просто повязку поменять надо.

– Вот это правильно, – сказал Стеблов. – Я смотрю, она у тебя под дождем намокла… Не болит?

– Что?

– Рука, говорю, не болит?

– Нет, – сказал Колян. – Рука не болит.