Текст книги "Империя. Книга 1"

Ханаанские партии

Олигархи Карфагена отказали Ганнибалу в поддержке, потому что карфагенскую элиту терзал характерный для ханаанейцев во все времена раскол двух партий – ростовщиков и жрецов. В Европе XX века эти партии стали называться «правыми» и «левыми». Ханаанских ростовщиков интересует их прибыль, а ханаанских жрецов – власть над миром и душами людей во имя своего кровожадного бога Молоха. Борьба торговой олигархии и энергичных полководцев, которых поддерживали карфагенские жрецы, проходит красной нитью через всю историю Карфагена.

В VI–V веках до Р.Х. Карфагеном правила династия Магонидов. Они, опираясь на жрецов Молоха и наемную армию, строили великую державу в Африке, Испании и на Сицилии. Однако репутация Магонидов была подорвана неудачным сражением при Гимере, когда карфагенский флот был разгромлен греками во главе с тираном Сиракуз Гелоном. Приносивший человеческие жертвы царь Гамилькар был убит. Его потомок Ганнибал спустя два века отомстил грекам, принеся в жертву жителей города Гимеры: «Мужчин, числом три тысячи, привел к тому месту, где когда-то его дед Гамилькар был убит Гелоном, и после пыток всех предал смерти»[113]113
  Диодор Сицилийский. Историческая библиотека: книги VIII–X: фрагменты: архаическая Греция, Рим эпохи царей: [перевод] / Диодор Сицилийский; подгот. О. П. Цыбенко. – Санкт-Петербург: Алетейя, 2012. – 132 с.


[Закрыть], – рассказывает Диодор Сицилийский.

«Так как эта многочисленная семья полководцев стала в тягость свободному государству, ибо они одни всем распоряжались и все решали, то с течением времени из числа сенаторов избрали сто судей, которые по возвращении полководцев с войны должны были требовать у них отчета в их действиях»[114]114
  Юстин М. Эпитома сочинения Помпея Трога «Historiae Philippicae» / Марк Юниан Юстин; [пер. с лат. А. А. Деконского, М. И. Рижского]; вступ. ст. К. К. Зельина; коммент. К. В. Вержбицкого, М. М. Холода. – СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2005. – 490 с.


[Закрыть], – повествует Юстин. Власть перешла от пусть ограниченных в своих полномочиях, но царей, к избираемым рабовладельцами судьям, – «суффетам». Открыл эту череду олигарх, впервые в истории снарядивший экспедицию «за Геркулесовы столпы», – Ганнон Великий. После правили его наследники, представлявшие торгово-ростовщическую олигархию.

При Ганнонидах коммерсанты расслабились и перестали отдавать в жертву кровожадному богу своих первенцев, предпочитая приобретать обреченных младенцев на рынке. Однако в 310 году до Р.Х. Карфаген осадили войска тирана Сиракуз Агафокла, и перед лицом смертельной опасности вновь возобладала жреческая партия. «Они также утверждали, что Крон [то есть Ваал. – К. М.] отвернулся от них, – рассказывает Диодор Сицилийский, – поскольку в прежние времена они имели обычай жертвовать для этого бога благороднейших своих сыновей, но в последнее время тайно купленных и выращенных детей они посылали ему в жертву; а когда было произведено расследование, выяснилось, что некоторые принесенные в жертву были подменены… в своем рвении загладить вину за свое бездействие, они выбрали двести благородных детей и принесли их в жертву публично, а другие, которые были под подозрением, принесли себя в жертву добровольно, в количестве не менее трехсот человек»[115]115
  Диодор Сицилийский. Историческая библиотека: книги VIII–X: фрагменты: архаическая Греция, Рим эпохи царей: [перевод] / Диодор Сицилийский. – Санкт-Петербург: Алетейя, 2012. – 132. – (Античная библиотека. Источники).


[Закрыть].

Борьба «жреческой» и «ростовщической» партий продолжилась и в последующие столетия. Во второй половине III века до Р.Х. новыми вождями военно-жреческой партии стало семейство Баркидов – Гамилькар и его сыновья Ганнибал и Гасдрубал. Баркиды пользовались поддержкой как обожествлявших их воинов, так и жрецов, а также простонародья, ненавидевшего богачей-олигархов. Основой «религиозности» Баркидов были многочисленные человеческие жертвоприношения.

Завоевав Испанию, Гамилькар вместо культа карфагенской богини Тинит установил там культ главного тирского божества – Мелькарта. Если поклонение Тинит выражалось в оргиях и проституции, то жертва Мелькарту приносилась живыми людьми, взрослыми и детьми. Вокруг храма Мелькарта в испанском Гадесе (ныне Кадис) сложилась особая замкнутая жреческая корпорация, члены которой отличались от окружающих внешним видом и давали обет безбрачия. Предки Баркидов прибыли в Северную Африку вместе с основательницей будущего Карфагена Элиссой и были ее родственниками, а значит также состояли в родстве с жречеством Мелькарта. Характерно, что Гамилькар, имея царские амбиции, велел чеканить на монетах в образе Мелькарта самого себя.

Гамилькар потребовал от своих сыновей принести знаменитую клятву в ненависти римлянам на внутренностях человеческих жертв, что очевидно из рассказа об этом эпизоде у историка Поли-бия, передающего рассказ самого Ганнибала: «Ему было девять лет, и когда отец приносил жертву Зевсу [т. е. Мелькарту. – К. М.], он стоял у жертвенника. „Когда жертва дала благоприятные знамения, богам сделаны были возлияния и исполнены установленные действия, отец велел остальным присутствовавшим при жертвоприношении удалиться на небольшое расстояние, а меня подозвал к себе и ласково спросил, желаю ли я идти в поход вместе с ним. Я охотно изъявил согласие и по-детски просил его об этом. Тогда отец взял меня за правую руку, подвел к жертвеннику, приказал коснуться жертвы и поклясться, что я никогда не буду другом римлян”»[116]116
  Полибий. Всеобщая история / Полибий; пер. с греч. и коммент. Ф. Г. Мищенко. – Москва: ОЛМА-ПРЕСС Инвест, 2004. – 571 с. – (Мировая летопись).


[Закрыть].

Впрочем, ханаанский закон повелевал, чтобы Гамилькар Барка принес в жертву самого Ганнибала как первенца. Возможно, взятая с него клятва на жертве была своего рода выкупом его жизни ценой жизней десятков тысяч человек, которых он погубит в своих бесчисленных войнах. Сам Ганнибал, как рассказывает римский поэт Силий Италик, также уклонился от принесения в жертву богам Ханаана своего первенца, пообещав Мелькарту роскошные жертвы после победы над Римом. Жрецы Мелькарта умножали число загубленных человеческих душ с той же страстью, с какой их оппоненты олигархи умножали денежные капиталы.

Капиталисты приносили жертвы золотому тельцу ради прибыли, а войны они финансировали только тогда, когда в них был коммерческий смысл. Поэтому Ганнон Великий II, представитель богатейшей семьи Карфагена, последовательно противился всем начинаниям Баркидов. Тит Ливий пишет, что, когда Ганнибала еще юношей вызвал в Испанию командовавший там его шурин Гасдрубал Красивый, Ганнон заявил в карфагенском сенате: «Гасдрубал, который некогда сам предоставил отцу Ганнибала наслаждаться цветом его нежного возраста, считает себя вправе требовать той же услуги от его сына. Но нам нисколько не подобает посылать нашу молодежь, чтобы она под видом приготовления к военному делу служила похоти военачальников»[117]117
  Ливий Т. История Рима от основания города. В 3 т.: перевод / Т. Ливий; отв. ред. Е. С. Голубцова. – Москва: Наука, 1989–1993. – (Памятники исторической мысли).


[Закрыть].

Эта речь, с одной стороны, еще раз наглядно демонстрирует повсеместное распространение содомии среди ханаанейцев, а с другой – обнаруживает очевидный страх Ганнона перед любым усилением своих политических оппонентов. Когда же молодой Ганнибал, осадив союзный римлянам испанский город Сагунт, спровоцировал войну с Римом, Ганнон потребовал немедленного мира и выдачи самого полководца на расправу: «Я заранее предостерегал вас не посылать к войску отродья Гамилькара… Но вы отправили к войскам юношу, пылающего страстным желанием завладеть царской властью и видящего только одно средство к тому – разжигать одну войну за другой… к Карфагену придвигает Ганнибал теперь свои осадные навесы и башни, стены Карфагена разбивает таранами; развалины Сагунта – да будут лживы мои прорицания! – обрушатся на нас… Итак, спросят меня, нам следует выдать Ганнибала? По моему мнению, его не только следует выдать как очистительную жертву за нарушение договора, но даже если бы никто не требовал, и тогда его следовало бы увезти куда-нибудь за крайние пределы земель и морей… где бы он не имел никакой возможности тревожить наш мирный город»[118]118
  Ливий Т. История Рима от основания города. В 3 т.: перевод / Т. Ливий; отв. ред. Е. С. Голубцова. – Москва: Наука, 1989–1993. – (Памятники исторической мысли).


[Закрыть].

Олигархи во главе с Ганноном противодействовали Ганнибалу все то время, пока он воевал в Италии; они пытались заключить мир с противником сразу же после победы Ганнибала при Каннах, а когда поражение от римлян стало очевидным, то во время переговоров всячески упирали на то, что никогда не хотели войны. Карфагенских ростовщиков и в самом деле не очень интересовали завоевания и строительство державы, в которой царями были бы Баркиды. Они не хотели приносить в жертву первенцев, предпочитая покупать подменных младенцев на рынке. Они были согласны смириться с господством Рима, лишь бы им не запрещали торговать. Ростовщики были уверены, что сила их золота скорее подорвет могущество Рима, чем сила ганнибалова меча.

Вскрывшийся в судьбах Карфагена архетип борьбы двух партий Ханаана, «правой» ростовщической и «левой» жреческой, будет постоянно воспроизводиться в истории и особенно ярко проявится в XX веке – веке победившего Ханаана.

Объект поклонения ростовщического Ханаана – Золотой Телец, деньги, увеличение любой ценой своих материальных прибылей, культ чистогана. Капиталисты предпочитают выгоду здесь и сейчас. Предприятия и проекты, где они не видят своей прямой выгоды, их не интересуют. Американский публицист Томас Джозеф Даннинг предельно четко описал философию дельцов Ханаана: «Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Доказательство: контрабанда и торговля рабами»[119]119
  Dunning T. J. Trade’s Unions and Strikes: Their Philosophy and Intention. London., 1860. Цит. по: Маркс, Карл. Капитал в одном томе / К. Маркс. – Москва: Издательство АСТ: ОГИЗ, 2021. – 960 с.


[Закрыть].

При этом олигархи не любят государственность, монархию и сильную власть, даже если она вышла из их собственной среды. Они стремятся к тому, чтобы превратить человечество в общество потребления. Прямое олигархическое правление приводит оказавшиеся под их властью государства к глубокому кризису и хаосу. При этом капиталисты чрезвычайно прагматичны и готовы сотрудничать с каким угодно внешним врагом, если это сулит им прибыль. Готов ростовщический Ханаан временно уживаться и с Империей: он охотно идет с ней на компромиссы, рассчитывая подорвать ее своим золотом изнутри и поставить себе на службу. Карфаген был классической олигархией, эталоном для будущих итальянских республик и протестантских Голландии, Англии и США.

Для жреческого Ханаана на первом месте стоит идолослужение – совращение как можно большего числа людей в поклонение кровожадному Молоху. Прибыли ростовщиков жрецы предпочитают единомыслие и «правильное», с их точки зрения, поведение большинства людей. Поклоняющиеся их демону Баал-Зебулу, то есть Вельзевулу, в наше время называются сатанистами. Они практикуют наркоманию, содомию, проституцию и детоубийство во имя Тинит и Мелькарта. Религиозный пафос диктует жрецам всемирные амбиции. Во времена Карфагена это было господство над всем известным Средиземноморьем и полный контроль за межконтинентальной торговлей, сегодня – в начале XXI века – это план «великой перезагрузки» всего мира в новое тоталитарное общество.

Проявлениями «левого», жреческого, Ханаана являются гностицизм и манихейство, кальвинистский протестантизм, масонство и якобинство, марксизм и большевизм, современный тоталитарный либерализм – феминизм, ЛГБТ и т. п. Большинство левоханаанских течений подпадает под определение антисистемы, данное Л. Гумилевым: «Все антисистемные идеологии и учения объединяются одной центральной установкой: они отрицают реальный мир в его сложности и многообразии во имя тех или иных абстрактных целей. Вывод из этого двояк: либо подобные учения призывают в корне изменить мир, на деле разрушая его, либо требуют от человека вырваться из оков реальности, разрушая самого себя. И то и другое в пределе дает один результат – небытие. Для антисистемы характерны известная скрытность действия и такой прием борьбы, как ложь»[120]120
  Гумилев Л. Н. Этносфера: история людей и история природы / Л. Н. Гумилев. – Москва: Прогресс: Изд. фирма «Пангея», 1993. – 543 с.: ил.


[Закрыть].

За проектом Гамилькара и Ганнибала по строительству великого западного Ханаана стояло жречество, но олигархи оставили карфагенского полководца без триумфа, так как не видели в его планах экономической целесообразности и опасались его политических амбиций. Партийная борьба между «левыми» и «правыми» карфагенянами помогла римлянам победить. Сперва они сокрушили победоносного Ганнибала, а затем, оценив экономическое могущество ханаанского олигархата, изрекли устами сенатора Катона окончательный приговор: «Карфаген должен быть разрушен».

Разгром Ханаана

Рим за счет народного патриотизма и помощи италиков быстро восстанавливал силы даже после столь тяжелых поражений, как битва при Каннах. Вот уже римские войска высаживаются в Иберии и за несколько лет полностью очищают ее от пунийцев. В 206 году до Р.Х. римляне в полной мере отомстили за Канны: в Иберии, при Илипе, была разбита сильнейшая армия Карфагена.

В 204 году до Р.Х. римская армия во главе с Публием Корнелием Сципионом высадилась в Африке и нанесла пунийцам несколько страшных ударов. В ответ на это карфагенское правительство отозвало с италийского фронта Ганнибала. Однако на сей раз удача изменила прославленному полководцу: он был разгромлен Сципионом. Это произошло в 202 году до Р.Х. в битве около Замы.

Карфагеняне лишились сил и утратили надежду на победу. Теперь и сам Ганнибал стал настаивать на заключении мира, что и произошло в следующем году.

Условия мирного договора кардинально отличались от того, чем закончилась Первая Пуническая война. Карфаген не просто проиграл, он был раздавлен и навсегда потерял статус великой державы. Карфагеняне лишились всех заморских владений, включая всю Иберию, почти всего флота, а также прав вести войну и заключать мир без разрешения Рима. В свою очередь, римляне получали не только колоссальные территориальные приобретения, но также заставили Карфаген выплатить в свою пользу весьма значительную контрибуцию и оставляли за собой право в ряде случаев вмешиваться в политику карфагенского правительства, корректируя ее в нужную сторону.

Тем не менее, Карфаген довольно быстро восстановился экономически.

В борьбе за господство на Средиземноморье Карфаген потерпел полное поражение, но несколько десятилетий спустя это снова был многолюдный и богатый город. Карфаген мог вновь стать серьезным соперником Рима, а его религия и его общественный уклад внушали римлянам брезгливое презрение.

Римский сенатор Марк Порций Катон Старший даже завел обыкновение всякую речь в сенате завершать напоминанием: «Карфаген должен быть разрушен». Суровый призыв Катона не может не напомнить нам непреклонную волю Иисуса Навина, который, подчиняясь велению свыше, очищал Ханаан от тех, кто ради личной выгоды и упрочения своего благосостояния дошел до того, чтобы приносить в жертву собственных детей. И Древний Израиль, и Древний Рим выступили с оружием против ханаанского нечестия.

Поэтому в 149 году до Р.Х., через 62 года после окончания Второй Пунической войны, римляне начали Третью и последнюю. По словам современного историка Карфагенской цивилизации Ю. Циркина, она свелась «к трехлетней осаде Карфагена римской армией… В 146 году до н. э. римляне ворвались в город. Развернулись ожесточенные уличные бои, сражения велись на улицах и мостках, переброшенных через улицы, у стен домов и на их крышах… Большая часть карфагенян погибла. 50 тысяч выживших были обращены в рабов. Сам Карфаген был разрушен до основания, и это место было вспахано и засеяно солью в знак вечного проклятия. Территория Карфагенской республики была превращена в римскую провинцию Африку с центром в Утике. История финикийского Карфагена завершилась»[121]121
  Циркин Ю. Б. От Ханаана до Карфагена / Ю. Б. Циркин. – Москва: Аст: Астрель, 2001. – 528 с. – (Классическая мысль).


[Закрыть].

Пунические войны – одно из ключевых событий, определивших дальнейший путь мировой истории. «Никогда еще не сражались между собою более могущественные государства и народы, никогда сражающиеся не стояли на более высокой ступени развития своих сил и могущества»[122]122
  Ливий Т. История Рима от основания города. В 3 т.: перевод / Т. Ливий; отв. ред. Е. С. Голубцова. – Москва: Наука, 1989–1993. – (Памятники исторической мысли).


[Закрыть], – с таких слов начинает Тит Ливий описание войны Ганнибала с Римом.

Но дело не только в территориальном размахе войн и боевой мощи сражающихся сторон. Сражались две принципиально разных цивилизации. Полная победа одной из них на тысячелетия вперед предопределила пути развития Европы.

По словам И. Шифмана, «если культура античной и средневековой Западной Европы была латинской, а не карфагенской, то произошло это прежде всего потому, что римляне сумели одолеть своего самого страшного противника, разгромить его и уничтожить»[123]123
  Шифман И. Ш. Карфаген / И. Ш. Шифман. – Санкт-Петербург: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. – 518 с.


[Закрыть].

Материальные и политические причины победы Рима ясно прочитываются в тех фактах, которые уже приведены выше. В двух словах преимущества Рима, позволившие ему победить, резюмированы И. Шифманом. По его мнению, «Рим обладал в борьбе с Карфагеном определенными политическими преимуществами. Важнейшее преимущество Риму давали сохранение народного ополчения как основной военной силы государства (соответственно моральные качества римской армии были более высокими, чем у карфагенской) и его италийская политика… Крестьянское гражданское ополчение обнаружило более высокие боевые качества, нежели профессиональная армия наемников. Римские солдаты боролись за свою родину, за интересы своего государства, то есть в конечном счете за свои собственные интересы, как они их понимали. Пунийские наемники только отрабатывали свое жалованье и лично к исходу войны были безучастны. Победила римская государственная и военная организация, позволившая Риму более эффективно, чем это сделал Карфаген, мобилизовать свои ресурсы»[124]124
  Шифман И. Ш. Карфаген / И. Ш. Шифман. – Санкт-Петербург: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. – 518 с.


[Закрыть].

Но у победы Рима есть также нравственный и мистический аспекты. В нравственном смысле, конечно же, государство-община, государство-объединитель людей, привязанных к земле, гораздо лучше приспособлено к нуждам войны насмерть, нежели государство, представляющее собой совместное предприятие, своего рода корпорацию нескольких десятков или сотен богачей-акционеров.

Для римлянина государство – это общее дело со всеми соплеменниками. Для карфагенянина богатого оно представляет собой инструмент для получения прибылей, а для карфагенянина бедного или уж тем более для представителя одного из народов, покоренных Карфагеном (например, ливийцев), государство – жестокий капиталист, от которого ничего доброго ждать не приходится.

Воевать за государство-общину естественно. Воевать за государство-корпорацию акционерам имеет смысл, но не до смерти. А наемным работникам вообще нет никакого смысла воевать бесплатно и до известной степени можно за жалованье. Если становится слишком невыгодно или боязно, то лучше подчиниться власти победителя. Потому как наемнику нет разницы, кому служить.

Мистический смысл победы Рима огромен. Карфаген был доведенным до совершенства Ханааном. Финансовый монстр, опутавший все Средиземноморье системой банковских расчетов, кредитов и ценных бумаг. Развратный мегаполис, поклоняющийся самому Молоху – Сатане, убивающий тысячами своих и чужих детей, превративший людей в скот, в биржевой товар. И этот Карфаген был повержен молодой цивилизацией Рима, в которой возродилась имперская идея. Это будет Новая Империя, которая в отличие от Ветхой, месопотамской, будет способна впитать веру в Единого Бога и учение Христа Спасителя. Рим повзрослел, когда столкнулся лицом к лицу с антиимперией нового Ханаана. Из ненависти к мерзостям Карфагена родилась новая римская самоидентификация – государства, призванного хранить весь мир от проклятого наследия уничтоженного врага.

Завершить эту главу уместнее всего цитатой из Гилберта Честертона, тонко уловившего религиозно-мистическую суть Пунических войн: «Я назову этот конфликт схваткой богов и бесов… в Новом городе, который римляне звали Карфагеном, как и в древних городах финикийцев, божество, работавшее „без дураков”, называлось Молохом; по-видимому, оно не отличалось от божества, известного под именем Ваала… Эти цивилизованные люди задабривали темные силы, бросая сотни детей в пылающую печь. Чтобы это понять, попытайтесь себе представить, как манчестерские дельцы, при бакенбардах и цилиндрах, отправляются по воскресеньям полюбоваться поджариванием младенцев… Не поражение в битвах и не поражение в торговле внушало римским жителям противные природе мысли о знамениях. Это Молох смотрел с горы, Ваал топтал виноградники каменными ногами, голос Танит-Неведомой шептал о любви, которая гнуснее ненависти… Боги очага падали во тьму под копытами, и бесы врывались сквозь развалины, трубя в трубу трамонтаны. Рухнули ворота Альп, ад был выпущен на волю. Схватка богов и бесов, по всей очевидности, кончилась. Боги погибли, и ничего не осталось Риму, кроме чести и холодной отваги отчаяния… Карфаген пал потому, что дельцы до безумия безразличны к истинному гению. Они не верят в душу и потому в конце концов перестают верить в разум… Их религия была религией отчаяния, даже когда дела их шли великолепно… Как могли они понять, что римляне еще надеются? Их религия была религией силы и страха – как могли они понять, что люди презирают страх, даже когда они вынуждены подчиниться силе?.. Одним словом, как могли понять человека они, так долго поклонявшиеся слепым вещам; деньгам, насилию и богам, жестоким, как звери?..

Мы должны быть благодарны терпению Пунических войн за то, что через века Сын Божий пришел к людям, а не в бесчеловечный улей»[125]125
  Честертон Г. К. Вечный Человек: сборник: перевод / Г. К. Честертон. – Москва: Политиздат, 1991. – 542 с.


[Закрыть].