Текст книги "Империя. Книга 1"

Опасность вавилонского влияния была ясна для многих. В 458 году до Р.Х. еврейский священник Ездра, получив от персидского царя Артаксеркса широкие полномочия, прибыл на Святую Землю и принялся наставлять своих соплеменников в вере. Он собрал народ и начал публично читать Закон Моисеев. Потрясенные евреи несколько дней внимали читающему: «Народ плакал, слушая слова Закона» (Неем 8:9).

Ездра, человек суровый и непреклонный, потребовал, чтобы все женатые на язычницах разошлись с ними. Это вызвало сопротивление даже со стороны высшего духовенства, которое Ездра не мог преодолеть в течение нескольких месяцев, но в конце концов ему удалось взять верх. Все, кто не пожелал оставить жен-язычниц, должны были покинуть общину.

Вслед за тем Ездра провел глубокое реформирование практически всех сторон жизни Израиля. На основе Закона, данного Богом Моисею, был разработан подробный свод норм и правил, призванный регламентировать все многообразие повседневных ситуаций и мельчайшие нюансы быта. Община стала уделять самое пристальное внимание неукоснительному исполнению своими членами Закона Моисеева.

Все эти меры, активно проводившиеся в жизнь Ездрой и его соратником Неемией, наместником Иудеи, привели к постепенному восстановлению духа богоизбранного народа, духа, основанного на вере в Истинного Бога, и оказали колоссальное влияние на всю последующую жизнь Израиля.

Иудейские книжники придавали огромное значение деятельности Ездры, рассматривая его как второго Моисея. Ветхозаветная Церковь была переустроена им в соответствии с суровыми предписаниями Закона, а Пятикнижие Моисеево торжественно кодифицировано в качестве действующего религиозно-гражданского свода права. По сути, Ездра не столько воссоздал былой Израиль, сколько сформировал новый, скрепленный не властью и живой верой, а нравственными и ритуальными предписаниями, питающими чувство исключительности. Он сумел создать из Закона труднопреодолимую ограду, отсекшую иудеев от язычников, прежде всего ханаанейцев. В изоляции жизнь евреев оскудела, но, вероятно, никакой иной возможности предотвратить разложение Общины и смешение ее с языческими народами просто не существовало.

Однако, несмотря на то что Израиль сумел сохранить свою веру и свою национальную идентичность, 60 лет плена не прошли для него бесследно: под мощным влиянием Ханаана и Вавилонии иудеи усвоили ряд чуждых поведенческих моделей. Так, не имея в изгнании Храма, евреи стали собираться в синагогах (греч. συναγωγή – «собрание») – особых домах, где они читали священные книги Моисея.

При этом синагоги не были аналогом христианских церквей, в каждой из которых пребывает Дух Божий. Дело в том, что до разрушения Иерусалимского Храма в самом сокровенном его месте, называвшемся «Святая Святых», хранился Ковчег Завета, с которым пребывал Бог. В отсутствии же Ковчега молиться народу Израиля было невозможно. Таким образом, синагоги представляли собой всего лишь дома собраний диаспоры. В таких домах не только читали книги, но и решали житейские и деловые споры между членами еврейской общины Вавилона. Вернувшись домой, на Землю Обетованную, евреи не оставили обычая собираться в синагогах (на это раз чтобы отстраниться от самаритян), а вместе с ним и привычку смешивать вопросы религиозные и житейские.

Реформы Ездры, спасительные для евреев как для народа и не позволившие им раствориться в языческой среде, сделали невозможным миссионерство народа Божия среди язычников. Иудеи фактически изолировали себя от окружающего мира и замкнулись в самодостаточности своего национализма.

Однако дух изоляционизма не был свойствен Израилю до вавилонского плена: из предшествующей истории евреев нам известны примеры совсем другого рода. Так, через пророка Иону еврейскому народу было передано повеление Божие возвещать имя Господне даже среди тех иноплеменников, которые были прямыми и откровенными врагами Израиля. А содержащийся в книге Иова рассказ о праведнике из далекой области Уц свидетельствует о том, что Божья благодать пребывает повсюду и богообщение возможно для любого человека, какого бы происхождения он ни был. Более того, в Ветхий Завет вошла книга, повествующая о праматери праведного царя Давида, иноплеменнице Руфи. Происходившая из народа моавитян, Руфь вышла замуж за знатного иудея. Когда тот умер, молодая вдова осталась жить со свекровью. «Куда ты пойдешь, – сказала она, – туда и я пойду, и где ты будешь жить, там и я буду жить; народ твой будем моим народом, и твой Бог мои Богом» (Руфь 1:16). И благословение Божие снизошло на это преданное сердце. Она стала женой Вооза, приходившегося родственником отцу ее почившего супруга. Правнук же Руфи прославился как величайший среди царей Израиля. Эта история никак не сочетается с идеями национальной исключительности, утвердившимися во времена Ездры.

Итак, эпоха «очищения», связанная с деятельностью Ездры и Неемии, спасла народ Израиля для Закона, но сами законники, ставшие фарисеями, за редким исключением, не смогли узнать Сына Божия, пришедшего в Иерусалим со словами о том, что «суббота для человека, а не человек для субботы».

Единственным периодом оживления веры Израиля стала эпоха Маккавеев, когда взошедший на престол Империи нечестивый царь Антиох IV Эпифан, своего рода прообраз антихриста, воздвиг гонение на Ветхозаветную Церковь и осквернил языческими жертвами Иерусалимский Храм. Своими безрассудными действиями Антиох подорвал не только политическое могущество Империи Селевкидов, созданной преемником Александра Македонского, но и лишил ее духовной легитимности.

Империя Селевкидов

Александр Македонский не оставил после себя взрослого дееспособного наследника. Перед смертью он передал кольцо с государственной печатью своему ближайшему соратнику Пердикке, а также вверил его попечению свою беременную супругу Роксану.

Однако не успело тело великого завоевателя остыть, как его военачальники начали ожесточенную борьбу за его корону. Пердикка, военачальник Кратер и секретарь Александра Евмен, защищавшие единство Империи, были убиты. Птолемей, назначенный сатрапом Египта, похитил тело Александра, перевез его в Александрию и с почестями похоронил, полагая, что это укрепит его право на власть. Полтора десятка лет спустя Кассандр, сын регента Македонии Антипатра, захватил Роксану и ее четырнадцатилетнего сына Александра IV, чтобы править от имени законного наследника Александра Великого, однако затем убил их и провозгласил себя царем Македонии. На долю в имперском наследии также претендовали телохранитель Александра Лисимах и популярный полководец Антигон. Десятилетиями диадохи истощали друг друга в войнах, заключали союзы против сильнейшего и снова предавали друг друга.

Самую мудрую политику среди диадохов проводил полководец Селевк, выдвинувшийся во время похода Александра в Индию. Он овладел не телом и семьей Александра, а столицей древней Империи – Вавилоном, приблизив к себе местное население и персидскую аристократию. Именно Селевк стал постепенно восприниматься как законный претендент на корону Персидской Империи и наследник Александра, которого иногда называли «последним Ахеменидом». Подобно Александру, он совершил поход в Персию и Индию, укрепив свой статус наследника и заключив договор с индийским правителем Чандрагуптой, в обмен на мир отправившего «великому царю» 200 слонов, которые стали «танками» селевкидской армии. «Селевк… после кончины Александра Македонского по праву наследования владел Персидским царством»[83]83
  Бикерман Э. Государство Селевкидов: пер. с французского / Э. Бикерман. – Москва: Наука, 1985. – 264 с.


[Закрыть], – считал римский историк Аммиан Марцеллин, родившийся в основанной Селевком Антиохии.

Большинство диадохов провозглашали себя «царями» после военных побед. Эллинистические монархии опирались, по мнению историка Элиаса Бикермана, на «право победы и наследственную передачу единожды приобретенного права. Царь – «счастливый воин»… Власть, созданная победой, может исчезнуть в случае поражения». Именно это и было причиной того хаоса, в который погрузили Грецию и Восток диадохи.

Селевк же строил свою власть на куда более прочном фундаменте: он восстановил древнюю Империю. «Царь великий, царь могущественный, царь множеств, царь стран, царь Вавилона» – этим древним императорским титулом именуют его и его преемников аккадские документы. Если греки воспринимали Селевка как удачливого полководца, выжившего в войне диадохов, то для большинства своих подданных он был легитимным императором, продолжателем власти древних владык Вавилона, Ассирии и Персии. «Государство Селевкидов является… универсальной державой. Особа царя здесь не только центр, но и звено, соединяющее разрозненные части его державы», – отмечает Э. Бикерман.

Сохранять восстановленную Империю преемникам Селевка удавалось не без труда: они воевали с могущественными египетскими Птолемеями, боролись с сепаратизмом малоазиатских Пергама, Понта и Вифинии, но самым принципиальным их врагом была Парфия в Средней Азии, оспаривавшая у потомков македонского генерала право на корону Персидской Империи. Из 27 Селевкидов 10 встретили смерть на войне, в походе.

Золотой век Селевкидской Империи пришелся на время правления Антиоха III Великого, правившего в 223–187 годах до Р.Х. Он начал с победы над одним из своих мятежных полководцев, которого оставили собственные солдаты. «Войска возмутились, негодуя при предположении, что они идут войной на того, кого сама природа поставила им царем»[84]84
  Полибий. Всеобщая история / Полибий; пер. с греч. и коммент. Ф. Г. Мищенко. – Москва: ОЛМА-ПРЕСС Инвест, 2004. – 571 с. – (Мировая летопись).


[Закрыть], – рассказывает Полибий. Антиох совершил новый семилетний поход на Восток: подчинил Парфию и Бактрию, дошел до Индии, в долгой сирийской войне, начавшейся с неудачной для него битвы при Рафии, одержал победу над Египтом и присоединил к Империи Палестину.

Однако Антиох имел несчастье приютить у себя бежавшего от римлян знаменитого ханаанского полководца Ганнибала и сделать его своим ближайшим советником. Этот зачинщик войн с помощью селевкидских войск стремился повторить свой поход в Италию. Втравленный в войну с Римом, Антиох потерпел в 190 году до Р.Х. поражение в битве при Магнесии, проиграв Луцию Сципиону, прозванному за эту победу Азиатским и приходившемуся младшим братом Публию Сципиону Африканскому, знаменитому победителю Ганнибала во второй Пунической войне. Таким образом римским братьям Сципионам удалось войти в историю победой и над Ханааном, и над Империей.

АНТИОХ III ВЕЛИКИЙ

(223–187 гг. до Р.Х.)

С битвы при Магнесии звезда царства Антиоха начала клониться к закату. Все важнейшие дела, касавшиеся державы Селевкидов, теперь решались Римом, к которому постепенно начали переходить имперские функции. Это наглядно демонстрирует рассказ Полибия, повествующий о столкновении между Антиохом IV Эпифаном, сыном Антиоха Великого, и римским сенатором Гаем Попиллием Леннатом, который привез селевкидскому монарху повеление Сената и Римского Народа не воевать с Египтом: «Когда Антиох пришел к Птолемею ради захвата Пелусия и уже издали приветствовал римского военачальника и протягивал ему правую руку, Попиллий подал ему табличку с начертанным на нее определением сената, которую держал в руках, и предложил Антиоху ответить тотчас… Когда царь по прочтении таблички сказал, что желает обсудить с друзьями полученное требование сената, Попиллий совершил деяние… оскорбительное и до крайности высокомерное, именно: палкой из виноградной лозы, которую держал в руках, он провел черту кругом Антиоха и велел царю, не выходя из этого круга, дать ответ на письмо. Царя поразила такая дерзость, однако после непродолжительного колебания он обещал исполнить все, чего требуют римляне»[85]85
  Полибий. Всеобщая история / Полибий; пер. с греч. и коммент. Ф. Г. Мищенко. – Москва: ОЛМА-ПРЕСС Инвест, 2004. – 571 с. – (Мировая летопись).


[Закрыть].

Как видно из слов Полибия, неуважение римлян относилось не к царскому титулу Антиоха, а прежде всего к нему самому. Антиох долгие годы провел в Риме в качестве заложника, куда был отправлен отцом после поражения при Магнесии, и воспринимался римлянами не столько как царь, сколько как иноземец, подражавший их обычаям. О его недостойном римском периоде рассказывает сам Полибий: «Названный Эпифаном и потом за беспутное поведение переименованный в Эпимана [греч. ἐπιμανής – «сумасшедший» – К. М.]… он снимал с себя царское одеяние и в тоге соискателя на должность эдила или народного трибуна обходил рынок, пожимал руки одним, обнимал других, убеждая подавать голоса за него. По избрании на должность он, согласно обычаю римлян, садился в кресло из слоновой кости, выслушивал споры, какие происходили на рынке… Такого рода действиями царь приводил людей рассудительных в большое недоумение»[86]86
  Полибий. Всеобщая история / Полибий; пер. с греч. и коммент. Ф. Г. Мищенко. – Москва: ОЛМА-ПРЕСС Инвест, 2004. – 571 с. – (Мировая летопись).


[Закрыть]. То есть царь в своей столице подражал действиям римского магистрата – неудивительно, что римский сенатор осмелился отдавать ему приказы.

Кроме того, именно Антиох Эпифан воздвиг жесточайшие гонения на Ветхозаветную Церковь. Зачинщиками этих репрессий выступили эллинизированные и ханаанеизированные первосвященники Иерусалимского храма. Так, первосвященник Ясон добивался от царя переименования священного города Мелхиседека в очередную Антиохию. Изгнанный римлянами из Египта, Антиох, по словам британского историка В. Тарна, «решил, что единственный его шанс заключается в том, чтобы превратить население своей державы в один народ, объединенный культурой и религией, а такой культурой и религией могли быть только греческие»[87]87
  Эллинистическая цивилизация / В. Тарн; Пер. с англ. С. А. Лясковского; Предисл. проф. С. И. Ковалева. – Москва: Издательство иностр. лит., 1949.


[Закрыть].

«Царь Антиох написал всему царству своему, чтобы все были одним народом и чтобы каждый оставил свой закон. И согласились все народы по слову царя, – говорится в 1-й книге Маккавейской. – И многие из Израиля приняли идолослужение его и принесли жертвы идолам, и осквернили субботу. Царь послал через вестников грамоты в Иерусалим и в города иудейские, чтобы они следовали узаконениям, чужим для сей земли, и чтобы не допускались всесожжения и жертвоприношения, и возлияние в святилище, чтобы ругались над субботами и праздниками и оскверняли святилище и святых, чтобы строили жертвенники, храмы и капища идольские, и приносили в жертву свиные мяса и скотов нечистых, и оставляли сыновей своих необрезанными, и оскверняли души их всякою нечистотою и мерзостью, для того, чтобы забыли закон и изменили все постановления… устроили на жертвеннике мерзость запустения, и в городах иудейских вокруг построили жертвенники, и перед дверями домов и на улицах совершали курения, и книги закона, какие находили, разрывали и сожигали огнем; у кого находили книгу завета и кто держался закона, того, по повелению царя, предавали смерти» (1 Мак 1:41–57).

Царь Антиох IV Эпифан, осквернив Церковь Божию, стал прообразом антихриста. Своим безумием он подписал приговор Селевкидскому царству. Ветхая Империя потеряла благословение Божие. Могущественный Рим, напротив, заключил с Хасмонеями, восставшими против Антиоха в борьбе за истинную веру, прочный союз.

Закат Ветхой Империи

Империя за 2000 лет со времен первого императора Саргона Аккадского прошла несколько этапов своего развития. На каждом из них метафизика великого государства раскрывалась все глубже и сложнее.

Сначала Саргон провозгласил государство Шумера и Аккада, ставшее первой Империей. Она объединила в своем составе сотни самостоятельных и враждовавших друг с другом городов-номов. Первая Империя принесла земле Месопотамии мир: отныне многочисленные города становились частями одной страны, и войны между ними прекращались. Таким образом, объединение ранее независимых государств, а также установление мира и безопасности для подданных стали первым признаком Империи.

Вторым важным признаком Империи Аккада была неограниченная власть монарха: Саргон стал «царем Шумера и Аккада» милостью Энлиля, верховного бога шумерского пантеона. При этом не идет речи ни о какой воле народа, «лучших людей» или каких-либо других ограничителях царского могущества. Любое ущемление власти царя означает, что он уже не является самодержцем. Власть царя ограничена только волей божества. Царь – повелитель для всех своих подданных, но божеству он служит.

Третьим важным отличием Империи Саргона от предыдущих месопотамских владык стало регулярное войско. Профессиональными воинами в каждом номе были до того лишь члены дружины воеводы-«лугаля». Дружина же Саргона стала настоящей армией. Воинам были выданы наделы в окрестностях новой столицы. Так было сформировано новое служивое сословие, которое в будущем будет названо дворянством. Оно было собрано не из самых родовитых и богатых, а из самых способных и верных императору воинов. Итак, третий признак Империи – рекрутирование на службу, военную и государственную, самых способных, то есть аристократия, или меритократия.

Саргон основал династию, которая прервалась вторжением горского племени гутиев. Однако гутии, свергнув саргонидов, приняли их титул и корону и стали «царями Шумера и Аккада» и «царями четырех сторон света» (как именовались цари со времен Нарам-Суэна, внука Саргона). Так же поступили шумеры, изгнавшие гутиев, хотя до того они сами регулярно восставали против аккадской династии саргонидов. Цари Ура, ставшего новой столицей «Шумера и Аккада», объявили о восстановлении царства Саргона. Все это свидетельствует о том, что престол и корона Империи становились в глазах новых властителей намного ценнее тех городов и народов, из которых они происходили. Таким образом, Империя может быть только одна, с одним царем, одним престолом и одной короной. Это четвертый и один из важнейших признаков Империи на все времена. Вся мировая история после Саргона представляет собой жизнь, расцвет или увядание одной и той же Империи, одного престола и одной короны. Новая династия, вступая на престол, всегда принимала титул своего свергнутого предшественника.

Следующим этапом в развитии имперской государственности стало единое законодательство. Вероятно, оно сложилось еще в Империи III династии Ура, но до нас дошло в виде «Судебника Хаммурапи», которого мы и считаем первым законодателем. Верховенство закона стало пятым признаком Империи: перед законом все равны так же, как и перед царем, так как законодатель и судья – сам царь.

Вавилон был завоеван воинственной Ассирией. Эта держава объединила практически весь Древний мир. Бывшая торговая олигархия превратилась в победоносную монархию. Ассирийцы, покорив многочисленные царства и народы, в том числе богоизбранный народ Израиля, столкнулись с проблемой ассимиляции совершенно разных культур своих подданных.

До них древняя Империя объединяла под скипетром царей Аккада, Ура и Вавилона только Междуречье, которое населяли два разноязычных народа – шумеры и аккадцы. Однако аккадский со временем стал «лингва франка» Месопотамии и всего Древнего мира. На ассирийском и вавилонском его диалектах, а впоследствии – на родственном ему арамейском, цари Ветхой Империи разговаривали со своими подданными в течение двух тысяч лет. И лишь Александр Македонский принес с собой новую, эллинскую культуру и язык.

Кроме того, уже во времена Саргона в Месопотамии сформировался единый пантеон богов: религии разных народов, живущих в одной Империи, не могут противопоставлять себя господствующему культу (в языческие времена) и истинной вере в Единого Бога (в христианскую эпоху).

Ассирийская же сверхдержава вышла за естественные географические границы Месопотамии и объединила десятки народов, говорящих на разных языках. При этом царство надо было держать в мире и порядке. Вначале ассирийцы действовали суровостью – уничтожали восставших целыми городами, но это приводило к постоянной нестабильности. Исторический выход был найден выдающимся царем Тиглатпаласаром III, который разделил Империю на провинции, куда стал назначать наместников из числа своих генералов. Непокорные народы стали переселяться ассирийцами во внутренние районы Империи, с тем чтобы впредь их патриотизм основывался не на привязанности к родным местам, а на преданности центральной власти.

Таким образом, шестым признаком Империи стал отказ населяющих ее народов от племенного национализма и верность по отношению к императору и государству, гарантией чего служит вертикаль управления провинциями через назначаемых из центра чиновников. Это качество позволяет Империи расширяться, не будучи скованной рамками государствообразующего народа.

Своего апогея развитие Империи достигло при Ахеменидах. Они выработали такие механизмы государственного управления на подвластных им гигантских территориях, которые четко разграничивали полномочия между центральной властью в столице и наместниками-сатрапами в провинциях. Отныне и на все времена имперская модель государственного устройства становится в глазах обычных людей наиболее притягательной.

Центральная власть монополизировала международные отношения, армию, разведку, коммуникации и эмиссию государственной валюты. Царь Дарий I Великий в 517 году ввел в Империи единую золотую монету «дарик». Хождение иных золотых монет воспрещалось. Сатрапы и вассалы имели право эмиссии только серебряных денег. Дарик же чеканился исключительно на царском дворе. Таким образом, у вавилонских и ханаанских ростовщиков была отобрана возможность собрать крупный капитал без ведома царской власти. Но в то же время народу Империи была гарантирована защита царского золотого от порчи и инфляции, что обеспечивало крестьянам и ремесленникам экономическую стабильность. Таким образом, финансовый и экономический суверенитет стал аксиомой имперского строительства. Это седьмой признак Империи.

И, наконец, эллинские философы из свиты Александра Македонского осмыслили и раскрыли еще одну функцию Империи: отныне она должна выступать цивилизатором народов, находящихся под ее властью. Общая культура для всех подданных Империи стала, таким образом, восьмым имперским признаком.

Итак, Ветхая Империя – это царство царств, во главе которого стоит царь, обладающий неограниченной властью и обеспечивающий безопасность своим подданным, государство, в котором господствующее положение занимает служилое сословие и где господствует одна религия, одна культура и один язык и где все подданные равны перед царем и перед законом. Империя имеет собственную валюту, контролируя ее выпуск и обращение, а также устанавливает и собирает налоги и таможенные сборы.

Следующей и завершающей ступенью в этом восхождении, ступенью, венчающей все имперское строительство и придающей ему высший смысл, должно было стать распространение по всей территории Империи (которая в идеале объемлет весь мир) веры в Единого Бога. Высшая цель существования универсального всемирного государства – обращение всех своих подданных к Единому Истинному Богу. Это государство во всех аспектах своей деятельности должно иметь один абсолютный ориентир – Бога. Первоочередная задача Империи – создать такие условия земной жизни для своих подданных, чтобы после ее завершения они наследовали жизнь вечную и обретали Рай. Царство Небесное должно стать для них продолжением Царства Земного. Отсюда следует неизбежность симфонии между государством и Церковью. У Империи нет иных способов достичь этой высшей цели своего существования.

Да и сама Империя долго не устоит, если не будет искать Единого Бога. В Евангелии от Иоанна Господь изрекает: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин 15:5). Святитель Лука (Войно-Ясенецкий), комментируя эти слова Спасителя, пишет: «Как ничего, неужели не творили великих и славных дел без Господа Иисуса? Разве мало было людей и народов, которые не исповедовали имени Господа Иисуса Христа, и тем не менее немало сотворили они дел великих и славных? Да, они творили великие и славные дела, творили без Господа Иисуса. А какая судьба постигла дела эти? Эти дела рухнули. Было великое Ассиро-Вавилонское царство, которое властвовало над вселенной. Где это царство? Давным-давно, бесконечно давно рухнуло оно, и исчезла слава его, забылись великие дела его… Видите, как рушатся дела людские, которые не построены на камне краеугольном, которые строятся без веры в Господа Иисуса Христа, Его благодатной помощи. Рушатся дела эти, рушатся одни за другими»[88]88
  Лука (Войно-Ясенецкий В. Ф. архиепископ). Спешите идти за Христом!: проповеди в Симферополе (1946–1948 гг.) / свт. Лука Симферопольский (Войно-Ясенецкий). – Изд. 3-е. – Москва: Храм свв. Космы и Дамиана на Маросейке, 2005. – 237 с.


[Закрыть].

Именно это и случилось с Ветхой Империей. Она пала, и главная причина ее крушения заключалась в том, что она не смогла и, более того, даже не стремилась усвоить идею Единого Бога, носителем которой был народ Израиля.

В эпоху вавилонского пленения евреев Ветхая Империя и Ветхозаветная Церковь встретились, получив исторический шанс для синтеза, но их встреча оказалась бесплодной. Вавилон не принял веры пророка Даниила и трех отроков еврейских «в пещи огненной». Израильские пророки видели в имперских владыках Божьих помазанников, но эти владыки, к сожалению, оказались не в состоянии обратиться к Единому Богу.