Текст книги "Охранитель. Мятеж в империи"

– Алексей Петрович, вы чего такой озабоченный?

– Иван Макарович, вам ли не знать, что финансы боятся резких потрясений, – вздохнув, ответил банкир.

– Ну, насколько знаю, у нас в ходу золотые монеты, – чуть улыбнулся, – а они не обесценятся.

– Уверены? – усмехнулся банкир. – Мне вот кажется, что получится ровно наоборот. У нас стремительно подешевеют одни товары, а другие подорожают, а это тоже не лучший вариант.

– Золото взлетит в цене, – задумчиво проговорил я, пытаясь провести логические цепочки.

– Экономика начнет буксовать, оплата за работы и услуги снизится, – продолжил банкир.

– Ваши предложения, Алексей Петрович, – проговорил я и взял лист бумаги, понимая, что предстоит издать еще один указ.

– Ограничить стоимость закупок товаров, – ответил банкир. – Достаточно оставить коридор для торга, тогда производители и купцы не смогут диктовать свои условия.

– С чего бы так? – хмыкнул я. – Обязать продавать на бирже мы никого не в состоянии. Зная, что тот или иной продукт в данный момент обесценен, его просто придержат до лучших времен.

Около часа мы обсуждали негативное влияние событий в империи на состояние экономики в России, и на Урале в частности. На всю территорию мои указы не распространяются, но в Сибири попытаемся предусмотреть последствия. Составил несколько указов, увы, одним тут дело не обошлось. Да, далеко не все окажутся довольны такими решениями, кое-кто, скорее всего, понесет убытки, но вариантов нет. После того как расписался на свежеотпечатанных документах и заверил подпись личной печатью, позвонил Гастев и доложил, что в эшелон уже грузят технику и личный состав.

– Иван Матвеевич, вероятно, состав догоню на автомобиле, не успеваю уложиться в отведенный срок. Кого вы назначили командовать походом? – прикинув остаток дел и сколько на это уйдет времени, сказал я генералу.

– Иван Макарович, все подчиняются вам, каждому офицеру поставлена задача, планирование операции доверил полковнику Муштавели Георгию Романовичу и его штабным офицерам, – ответил Гастев.

– Пусть отправляются в путь, – распорядился я, – с каждой станции телеграфировать о прохождении, перед тем как покинуть территорию Сибири, дождаться моего личного распоряжения.

– Будет исполнено, ваше высокопревосходительство, – четко ответил генерал.

Дела в управе завершил, отправился к отцу Даниилу, что ни говори, а благословение в присутствии прихожан необходимо получить. Конечно, следовало устроить торжественное отбытие эшелона, с речами и оркестром, да каждая минута на счету.

– Иван Макарович, – встретил меня священнослужитель у входа в храм, – доброго денечка, что-то вы нечасто захаживаете.

– Отец Даниил, – развел руками, – вам ли не знать о том, что происходит. Дайте благословение на богоугодное дело!

– Благословляю тебя, сын мой, – троекратно перекрестил он меня, а потом спросил: – Поговорить успеем?

– Если недолго, – тяжело вздохнул я.

Отец Даниил долго меня не задержал, минут двадцать беседовали, после чего я отправился к Портейгу, нельзя не предупредить своего компаньона о разворачивающихся событиях.

– Семен Иванович, – вошел я в кабинет к профессору и сразу приступил к делу, – если у вас имеется связь со столичными врачами, в том числе и нашими партнерами, то настоятельно порекомендуйте им перебраться в Сибирь или, пока не уляжется смута, – в другие города империи, желательно отдаленные.

– Вы про бунт? – уточнил профессор и, сняв пенсне, стал яростно тереть стекла.

– Да, – коротко подтвердил я, не понимая причин нервного состояния компаньона.

– Иван Макарович, но вы же должны понимать, как офицер и доктор, что предстоит массовое поступление раненых! Предлагаете оставить их без медицинской помощи?!

– Видите ли, Семен Иванович, – сел я напротив него, – окажи доктор раненому первую помощь, а потом окажется, что он являлся сторонником врага, и врача могут расстрелять как пособника.

– Голубчик, да господь с вами! – отмахнулся от меня Портейг. – Это же врачебная обязанность – оказывать помощь независимо от веры и иных убеждений! Клятва Гиппократа опять-таки…

– Не хочу спорить, – устало провел ладонью по лицу. – Послушайтесь совета, можете ссылаться на меня и говорить, что я противник такого подхода. Надеюсь, товарищей, – криво усмехнулся, – революционеров и смутьянов удастся победить, и вот когда законы начнут действовать, а не анархия, то все и вернется на круги своя.

– Настолько все плохо? – уточнил мой компаньон.

– Хреново, – коротко ответил я и встал. – Простите, совершенно нет времени.

– Удачи тебе, Ваня, – неожиданно заявил Семен Иванович и, выйдя из-за стола, обнял меня.

– Спасибо, – поблагодарил я и покинул кабинет, чтобы не смущать Портейга, у которого подозрительно глаза заблестели.

Уже на улице, собираясь отправиться домой, мысленно чертыхнулся и попросил водителя вновь ехать к управе. Нет, на свое рабочее место не собираюсь, это я с Мартой хочу переговорить и попросить ее о небольшой услуге. Впрочем, бывшая (не факт, кстати!) невеста ротмистра кое в чем помочь может, убежден, что Вениамин Николаевич найдет способ с ней связаться. Конечно, рассорились-то они как раз из-за того, что ротмистр приказал Марте покинуть Россию, и та даже было собралась, но потом решение изменила. На этой почве у них произошла размолвка, не желал Ларионов, чтобы невеста жила в Сибири и дружила с тем, кого подозревают в измене Родине. Однако, насколько знаю, время от времени Марте приходят подарки и сувениры от неизвестного поклонника, следы которого теряются за территорией Сибири. Как ни пытался Анзор, а отследить дарителя не сумел, что говорит о том, что тот знает, как скрыть следы. Двух курьеров взяли люди из службы безопасности, а выяснить ничего не смогли. Им передавали посылку и давали толику денег за доставку. Впрочем, по этому поводу я и вовсе не проявлял интереса, мало ли кто кому презенты дарит? А вот мой начальник службы безопасности, имел другую точку зрения:

– А если это не от ротмистра? Приедет какой-нибудь господин и вскружит Марте голову! Как ты потом в глаза Вениамину Николаевичу смотреть станешь? – приводил доводы Анзор.

– Он сам во всем виноват, – парировал я. – Зачем ставил ультиматум?

В чем-то, конечно, мой советник был прав, я даже имел пару разговоров с Мартой, правда завуалированных. А вот когда господин Ларионов не выдержал и поздравил владелицу сети ресторанов с днем ангела, то все встало на свои места. Нет, он не приезжал лично, поздравил по телефону, а курьер принес от него открытку, сережки и кулон на цепочке. Кулончик выполнен в виде сердечка с двумя драгоценными камушками – прозрачный намек! Нельзя сказать, что Марта оттаяла и сразу же простила ротмистра, но… сережки и кулон носит не снимая.

– Иван Макарович, рады вас видеть! – встретил меня метрдотель. – Ваш столик всегда свободен. Чего изволите?

– Кофе и пару булочек, спешу, – снимая шинель, ответил я, а потом попросил: – Любезный, пригласи ко мне владелицу.

– Будет исполнено, – кивнул тот.

В зале народа немного, присутствуют и знакомые лица. Раскланялся с дамами, но ни у одного столика задерживаться не стал. Ко мне, что странно, тоже никто не подошел. Впрочем, возможно, просто не успели. Официантка принесла кофе, а следом подошла Марта.

– Добрый день, Иван Макарович, – присела владелица ресторана за столик.

– Здравствуй, – ответил ей, а потом пояснил: – Прости, но день не такой и добрый, хотя погода радует.

– Что-то случилось? – ровно, без эмоций, поинтересовалась Марта.

– Не делай вид, что не в курсе событий, – поморщился я. – Скажи, из столицы с тобой не связывались?

– Звонила пара знакомых, – согласно кивнула Марта. – Там полный бедлам творится. Все спешно стараются покинуть город и кому-то это даже удалось. К сожалению, далеко не всем.

– Конкретно, – попросил я.

– Купцов и промышленников грабят, их жен и дочерей… – владелица ресторана не договорила, прикрыла лицо ладошкой.

– Погромы, грабежи, насилие, – коротко обрисовал я неприглядную картину. – Что войска?

– Пытаются отстоять часть города, обороняют резиденцию, ее не удалось взять с наскока. Много солдат примкнули к восстанию, купившись на обещания. Запрещенной литературой, революционными листовками и газетами, город чуть ли не завален. Утверждается, что все получат причитающийся им по праву рождения земельный надел в собственности, до тысячи золотом при условии победы революции и свержения бездарной императрицы. Фабрики и заводы перейдут к рабочим, земли – к крестьянам, торговля – под эгидой республики. Нонсенс, не понимаю, как такое возможно…

– Лозунги и пропаганду нет нужды перечислять, – отмахнулся я. – Там только заголовки, от которых проку мало. Нет, некоторые идеи очень даже неплохи, но как их реализовать собираются? – помолчал, а потом резко перешел к конкретике: – Что Ларионов и Еремеев?

– Понятия не имею, говорят, что связь с резиденцией утрачена, императрица рассылает вестовых, а их восставшие отлавливают и после короткого допроса расстреливают. Маша, графиня Устимская, я с ней приятельствовала, говорит, что своими глазами видела, как под окнами убивали офицеров. А потом, в меблированных комнатах, искали барышень и даже кого-то нашли, бедняжка сильно орала. Вань, что будет-то?.. – не выдержала Марта и шмыгнула носом.

– Если объявится Ларионов или хоть кто-то из официальных чинов императрицы, то передай, что им необходимо продержаться дня три-четыре, – подумал и прикинул всевозможные неурядицы, – постараюсь быстрее, однако обещать не могу, дорога неблизкая и, возможно, придется прорываться с боем. Максимум потребуется неделя. Поняла?

– Ты им поможешь? – с блестящими в глазах слезами и надеждой спросила эта всегда строгая и волевая дама.

– Эшелон с техникой и людьми, – достал часы из кармана и взглянул на них, – уже минут сорок как из Екатеринбурга отправился. У меня еще пара дел имеется, а потом к ним присоединюсь. Так что все будет хорошо, не переживай, – одобрительно улыбнулся, а у самого кошки на душе скребут.

Численность восставших неизвестна, каким они располагают оружием, не знаем, долго ли продержатся без подмоги верные войска императрицы – можно лишь гадать. И что мне делать, если опоздаем?

Уходил я из ресторана в задумчивости, отправить ударную бригаду с бронемашинами – решение отличное, нам мало кто сможет противостоять, а вот если будут затяжные бои, то нам не хватит людей, а подмогу ждать долго. Тактически проиграем битву, выиграв одно сражение. Боюсь, что пропаганда эсеров принесла им выгоду. Отвечать нужно пулей на пулю, штыком на штык, словом на слово. А с последним у нас беда. Как я ни доказывал ротмистру, чтобы он взял прессу в столице в кулак, тот так ничего и не смог сделать. Допускаю, что такое не в его власти оказалось, однако от этого не легче.

Дома, рассказав все Катерине и попросив вести себя осторожно, находиться поближе к Марте и Симе с подрастающей Лизой и не пускаться ни в какие авантюры, засел в кабинете. Вновь переговорил с Гастевым, дал указания Ожаровскому, чтобы он собирал казачье войско и двигался к столице. Несколько наших воинских частей получили аналогичные указания. Оставлять города и территорию без прикрытия я не решился, хотя и имелся соблазн собрать всю воинскую мощь в единый кулак и навести порядок раз и навсегда. Ну, конечно, понимаю, что выражение «раз и навсегда» тоже имеет определенные временные рамки. Отбросив всякие сомнения, сел и, вспомнив виденные когда-то в собственном мире «живые» истребители времен Великой Отечественной, нарисовал схемы для своего главного конструктора и написал инструкции. Конечно, узлов и деталей не знаю (ни разу не летчик!), но указания и тут сделал, дав пояснения, что такое закрылки, элероны, руль высоты и киль. Каким образом все эти вещи объединить в управлении самолетом – задача Василия, как и установка вооружения.

– Катька! – крикнул на весь дом, запечатывая в конверт послания Терешкину.

– Случилось чего? – появилась моя сестрица в дорожном платье и с саквояжем в руках.

– И далеко ли мы собрались? – хмыкнул я, заранее зная ответ.

Как и ожидал, Катерина Макаровна соизволили отправиться со мной, чтобы братца, в случае чего, защитить. Вот бабы, ну чем думают? Вроде бы и ни к кому из моих офицеров не благоволит, а на пятую точку приключений ищет.

– Если ослушаешься, то я тебя лично к отцу свезу и скажу, чтобы сам воспитывал. Уверен, в девках ты не задержишься, – решил взять я быка за рога, а не рассусоливать и не доказывать ее неправоту.

– Ты не посмеешь! – сощурилась та. – Учти, я у Семена Ивановича прошла курсы сестер милосердия!

– И дальше что? – чуть пристукнул я ладонью по столу. – Я дал тебе указания или нет?! Учти, сейчас военное положение, и если ты меня в такую минуту подведешь, то пострадают многие. Саквояж – разгрузить, мысли дурные – выкинуть из головы! Кать, это не прогулка на пикник, да и поручение у меня к тебе.

– Какое? – слабо поинтересовалась та.

– Василий Андреевич создает новую технику, летающую, так ты будешь у меня отвечать за ее раскраску, чтобы самолеты могли в небе долго оставаться незамеченными и в то же время на врага ужас наводить. Ты же у меня художница! – ласково улыбнулся, осознавая, что на споры времени нет.

– Иван, ты скоро? – появился в дверях Анзор.

Советника я спрашивать не стал, откуда ему известно мое местонахождение. Попросил подождать внизу, пообещав подойти через десяток минут, после чего посмотрел на сестрицу:

– Сейчас напишу указ о твоем назначении, – со вздохом подтянул к себе лист и взял ручку, – отдашь Василию Андреевичу конверт, – указал на запечатанные рисунки, – только лично в руки и чтобы он его вскрыл в твоем присутствии.

– Там указания про меня? – подозрительно спросила Катерина.

– Не льсти себе, – хмыкнул я, – ты же видела, что я его запечатал до твоего прихода. Подожди минуту, – попросил и стал быстро писать о зачислении Чурковой Екатерины Макаровны на работу в должности художника по военной технике. – Все, – расписался, шлепнул печать и протянул назначение сестре, – ты теперь служащая, подчиняющаяся непосредственно мне и Терешкину Василию Андреевичу. Вопросы? – демонстративно вытащил часы.

– Нету, – как-то потерянно ответила та.

– Вот и ладненько, – встал я из-за стола.

Подошел, обнял Катьку, чмокнул ее по-братски в щеку, а потом отправился в оружейную. Взял пару десятков рожков-магазинов, два автомата на всякий случай, в машине оружие есть, но лишним это не будет. После чего направился на выход. Возле дверей меня поджидала Надежда с объемистой корзиной в руках.

– Провизию вам на дорожку собрала! – смущенно сказала женщина.

– Спасибо, – поблагодарил я ее. – Надеюсь, скоро вернемся с победой.

– Вы уж постарайтесь, а мы за вас молиться будем! – всхлипнула служанка.

Кивнул и ничего не ответил, только одобряюще улыбнулся и поспешил к поджидающему меня Анзору, который прохаживался возле автомобилей.

Глава 5
Вятская губерния

Дорогу обговорили заранее, двигаемся через Пермь, как и наш эшелон с техникой и личным составом. Поезд отправился в путь пару часов назад, догнать его, на первый взгляд, не так сложно, автомобильные дороги поддерживаются в более-менее приличном состоянии. Однако на практике все оказалось не так просто. В нескольких местах машины пришлось выталкивать, перепачкались и устали, движение продолжили ночью, сменяясь за рулем. Увы, большинство офицеров еще не умеют водить, Анзор вынужденно подменял поручика в машине охраны, а я – Савелия Петровича, когда тот начинал клевать носом. В городах делали небольшие остановки и связывались с Екатеринбургом, узнавая о текущем положении дел. Эшелон так и не догнали, впрочем, я сам телефонировал Болотову, чтобы он передал полковнику Муштавели распоряжение о продолжении движения. Усталые добрались до Перми в одиннадцатом часу следующего дня. Временной разрыв до поезда смогли сократить всего на полчаса, да и то лишь потому, что тот простоял на станции несколько часов кряду.

– Иван Макарович, надо бы заправиться, наш запас топлива на исходе, – осторожно сказал подпоручик.

– Рули в центр, посетим губернатора, – коротко распорядился я.

Александр Владимирович оказался на месте, нас дожидался и встретил на улице в сопровождении троих охранителей, два парня мне сдержанно кивнули, а молодая женщина показалась смутно знакомой. Присмотрелся и вспомнил, что видел ее, когда сам сдавал экзамен на охранителя, но «коллега» отсеялась после второго тура, если мне не изменяет память. Повторно сдала и получила чин или заработала его каким-то иным способом?..

– Иван Макарович! Рад вас видеть! – пожал мою ладонь губернатор. – К вашему прибытию все готово, с дороги следует отдохнуть, путь-то не близкий.

– Да и дороги аховые, – мрачно ответил я и кивнул на машины, заляпанные грязью по самые крыши.

– Так распутица, ваше высокопревосходительство! – ответил Болотов, а сам в сторону глаза отвел.

– Знаю, что вы, Александр Владимирович, выделяли много средств на ремонт дорог, и кое-где они и в самом деле неплохие, – хмыкнул я. – Ладно, сейчас неподходящий момент разбираться с теми, кто так плохо следит за трактом. Машины наши следует заправить, обеспечив дополнительно запасом топлива. Есть ли нам смысл догонять эшелон на автомобилях или вы обеспечите паровоз с пассажирским вагоном и двумя грузовыми платформами?

Спросил не просто так, Болотов обязан знать, сможем ли мы своим ходом проехать.

– Э-э-э, Иван Макарович, тут дело щепетильное, – уклонился губернатор от прямого ответа. – Пройдемте в зал для приемов, вас с господами офицерами уже заждались.

– И кто пожелал нас лицезреть? – подошел к нам Анзор, который слышал последние слова Болотова.

– Так фабриканты, промышленники и купцы, – пожал плечами Александр Владимирович, как само собой разумеющееся. – Такие высокие гости в Перми не часто бывают, а у господ вопросы имеются.

Гм, как-то не подумал я, что придется время на такие мероприятия тратить. И ведь понимаю, что не стоит отказывать, сославшись на спешку. Разочаровывать тех, кто поддержку оказывает, ни в коем случае не стоит. Переглянулся со своим советником, тот слегка руками развел и промолчал. Хм, придется идти, нет вариантов.

– Мы с дороги, и минут пять – десять, думаю, нас еще подождут, пока мы приведем себя в порядок, – медленно проговорил я, а потом добавил: – Анзор, прозвони по своим людям и узнай новости.

– Будет сделано, Иван Макарович, – кивнул мой друг.

– Конечно-конечно, умыться с дороги и даже принять душ или ванну вы можете. Кстати, могу приказать – и в комнаты для высоких гостей принесут различные яства. Если пожелаете, то и спинку вам девицы потрут, – скороговоркой произнес губернатор.

Ну, понимаю, чиновников на Руси всегда встречали по определенному сценарию. А если проверяющему что-то в приеме не понравится или прибыл он уже с определенной целью, то вариантов для хозяина не так много. Загладить свою вину и показать лояльность не всегда удается, даже денежные знаки роли не играют.

– Александр Владимирович, не забывайте, что у нас каждая минута на счету, – покачал я головой. – Насчет душа, а тем более ванны с девицами и речи не идет.

– Как прикажете, – облегченно выдохнул Болотов, а потом, помявшись, попросил: – Нам бы с вами переговорить тет-а-тет.

– Хорошо, – направился я в здание управы, – побеседуем, и на ваши вопросы отвечу. Подозреваю, что ответы я уже знаю. Позаботьтесь о моих сопровождающих.

– А чего о нас заботиться? – мрачно поинтересовался Анзор и поправил на плече автомат. – Мы, ваше высокопревосходительство, от вашей персоны далеко не отойдем.

Глянул я на своего советника, а тот по сторонам осматривается и на что-то явно сердится. Да одно то, что он автомат на плечо повесил, о многом говорит. Не в его правилах ходить с огнестрельным оружием, да еще и в офицерской форме. Ну, знаков отличия не носит, шинель скорее условная, но китель и ремень на нем по заказу и образцу именно военного обмундирования. Что-то Анзору не нравится в окружающей обстановке. Если вспомнить Екатеринбург, то там люди делились новостями, в воздухе чувствовалось напряжение, а здесь все тихо и мирно, словно ничего и не происходит. Дамы под ручку прогуливаются с господами и звонко смеются, простой народ никуда не спешит и глазеет на нашу делегацию. Усиленных патрулей не вижу, что совсем не дело.

В кабинете губернатора рассматривая висящие на стене портреты императрицы и свой, начал именно с этих вопросов:

– Александр Владимирович, объясните мне, почему город не на военном положении?

– Так ведь приказа не поступало, – удивленно ответил тот.

– А то, что в столице мятеж? – резко обернулся я к губернатору. – Какие возможны события в Перми, вам известно? Что готовит враг и как он выглядит?

– Ой, Иван Макарович, побойтесь бога! – отмахнулся губернатор. – Какой там мятеж! Так, баловство это все, покричат, погрозят да разойдутся по домам. А если и не успокоятся, то армия враз порядок-то наведет. Точно-с вам говорю.

Он дурак или прикидывается? Хозяйственник неплохой и показал себя с лучшей стороны, Ольга Николаевна к нему не то чтобы благоволила, но в какой-то степени доверяла. Или это простая безалаберность?

– И потом я, если мне не изменяет память, указы по сложившейся ситуации велел разослать. Они до вас не дошли? Если нет, то виновных накажу! – добавил в голос недовольство и поморщился.

– Э-э-э, ваше высокопревосходительство, – как-то сник губернатор, – простите великодушно, но говорилось о чрезвычайной и опасной ситуации на местах! Вы предписывали в неблагоприятных случаях усилить патрулирование, проверять подозрительных личностей, а это смахивает на комендантский режим. Заверяю вас, ничего подозрительного и никаких предпосылок к подобным событиям в Перми нет и быть не может!

– Головой ручаетесь? – посмотрел я на Болотова, а потом добавил: – Александр Владимирович, это не игра в бирюльки, тут никто никому на слово не поверит. Закидают бомбисты вашу управу и штабной гарнизон, а потом свои флаги вывесят. Завалят все пропагандистской литературой и начнут свои порядки наводить. Останьтесь вы в живых и попадитесь мне – что тогда прикажете с вами делать? К стенке ставить не хотелось бы – за разгильдяйство и попустительство, а ведь придется, не дай господи! Неужели не поняли, что все серьезно? Или для чего я тогда сорвался с места и в спешке двинул на столицу свои ударные силы?!

– Гм, по данному вопросу мнения разделились, – осторожно ответил губернатор. – Собравшиеся как раз и хотят понять причины.

– Мля! – ругнулся я вслух, чего себе давно уже не позволял и даже думал, что от этой привычки избавился. – Что вы как дети малые? Императрица в осаде, на улицах столицы боевые отряды эсеров. Армия дезориентирована, не привыкла она в своих братьев и недавних сослуживцев стрелять! Да и лозунги у господ революционеров очень заманчивые.

– Но это же чистейшей воды популизм! – в сердцах махнул рукой Болотов. – Все здравомыслящие люди прекрасно понимают, что за этими обещаниями ничего реального нет! Это просто невозможно!

– Какой процент людей в империи способен с этим разобраться и понять? – устало спросил я.

Губернатор прошелся по кабинету, о чем-то сосредоточенно размышляя, после чего сделал неожиданное для меня заявление:

– Так, получается, вы спешите не потому, что хотите захватить власть, пока в столице беспорядки… – Он умолк, пожевал губами и растерянно произнес: – Неужели вы не собираетесь ставить ультиматум Ольге Николаевне, дай бог ей здравствовать?

– Ну наконец-то до вас дошло! – покачал я головой. – В данном случае с моей стороны нет никакой игры, и вам нет нужды ничего домысливать и придумывать.

– Н-да-с, а большинство-то решило, что вы надумали взять власть в свои руки. В основном делаются ставки – каким методом, – печально покачал головой губернатор.

– Будьте любезны все мои указы и распоряжения выполнять в точности, – раздраженно проговорил я.

– Сделаю-с, не извольте беспокоиться, – покивал головой губернатор. – Сразу же после вашего выступления перед собравшимися дамами и господами.

– Пошли! – направился я к двери. – Время теряем, а воз и ныне там!

Настроение ниже плинтуса: это происходит в губернии, которая считается нашей!.. А что тогда во всей Сибири? Я уж молчу об остальной территории империи. В лучшем случае там с интересом и озадаченностью следят за приходящими с опозданием слухами и сплетнями из столицы. В худшем – голову себе не забивают, считая столичные события чем-то забавным и рассчитывая, что императрица и верные ей войска в любой момент разгонят революционный сброд.

Коротко и емко высказал собравшемуся «цвету» Перми о состоянии дел. Хотелось материться, но сдержался. На вопросы отвечал коротко и емко; похоже, прониклись, однако для себя ясно понял, что необходима агитация в городах. Иначе все будут надеяться, что проблемы сами собой разрешатся, а потом удивляться начнут, когда по улицам пойдут маршем вооруженные революционеры. Самое поганое, что несколько промышленников на встрече пытались перечить. У господ эсеров имеется пара лозунгов о том, что примкнувших к ним, независимо от чина и владения тем или иным имуществом, они всячески поддержат и после победы революции не обделят. Конечно, эсеры не прописывают эти предложения в своих листовках, а рассылают адресно договоры. Показали мне такой экземплярчик…

– Так, и где же тут гарантии? – усмехнулся я. – Да, стоит какая-то подпись, даже имеется печать. Предлагают на нужды революции сделать взнос, обещая скорый возврат с процентами, и в будущем не экспроприировать собственность. Но, господа, – потряс в воздухе листом договора, предоставленного одним из промышленников, который считал, что произойдет лишь смена власти, – это даже не расписка! Филькина грамота от не существующего на сегодняшний день органа выдуманной организации. Неужели кто-то из вас в это поверит?

Фигово то, что Анзор мне такие документы не показывал, следовательно, или он не в курсе, или только-только запущен еще один виток пропаганды. Поверило ли мне высшее общество Перми? Судя по лицам – да. Расходились пришибленные и озадаченные. Я же поспешил в кабинет губернатора, наспех перекусил и сел к телефонному аппарату.

– Барышня, попытайтесь соединить меня со столицей. Начните с управления контрразведки, потом переключитесь на Генеральный штаб… Стоп! – перебил себя. – Нет, давайте начнем с Медицинского совета Министерства внутренних дел Российской империи, с директора Рагозина. Скажите, что требует Льва Федоровича один из местных врачей, что-то связанное с новым и очень опасным вирусом.

– Он и в самом деле опасен? – не сдержала любопытства телефонистка.

– Не то слово, – хмыкнул я, прокручивая в голове, как можно иносказательно вести разговор с Рагозиным.

– А представить вас как? – уточнила телефонистка.

– Профессор Портейг, Семен Иванович, – назвался я именем своего компаньона, понимая, что наместнику Урала или тем более хозяину Сибири не удастся получить от революционеров разрешение на переговоры.

Пока телефонистка пыталась установить связь, я пенял Анзору, находившемуся рядом, что тот прозевал рассылку договоров эсеров с промышленниками и купцами. Дело в том, что я-то убежден: кто-нибудь да повелся на эти обещания, прикинув, что, вложившись, хоть и рискует, но в случае победы революционеров может выиграть в сложившейся ситуации.

– Звони Велееву, пусть поднимет все крупные переводы за последние несколько недель под непонятные сделки. В первую очередь следует изучить тех купцов и фабрикантов, которые сняли крупные суммы наличных, – дал я указания своему советнику.

– И если такие отыщутся, то они очень пожалеют, – зло прищурился Анзор.

Комментировать его слова не стал, в этом деле уже не до разговоров, и необходимо действовать резко и решительно, а, возможно, и жестко…

– Господин Рагозин, – пропела в трубку телефонистка, – соединяю.

Сразу услышал усталый и какой-то безжизненный голос Льва Федоровича:

– Что там у вас за напасть случилась, Семен Иванович?

– Доброго вам здравия, чуть ли не чуму какую-то подозреваем, – быстро проговорил я и добавил: – Вещь заразная и очень опасная, никого и ничего не жалеет. Понимаете?

Рагозин некоторое время помолчал, он прекрасно понял, что говорит с ним не профессор. Узнал ли меня? Рассчитываю на это, хотя не так и много мы с ним общались с помощью телефонной связи.

– И каков очаг заражения? – поинтересовался директор Медицинского совета.

– Очень много переносчиков с непонятными симптомами, – заявил я. – Следует внимательно следить за роговицей глаз, и при первых болях и красноте в горле обращаться к доктору. Как бы быстро ни развивалась болезнь, но, надеюсь, препараты привезу дня через три-четыре. Буде случится вспышка заболевших, то их следует собрать в одном месте и дождаться лекарств от чумы. Вы меня понимаете?

– Гм, честно признаться – не совсем, – озадаченно ответил Рагозин. – Очень длинный срок поставки лекарств, следует поспешить. Говорят, по описанным признакам, в столице больных людей много, беспокоюсь, что может начаться повальный мор или эпидемия.

– Голубчик вы мой, – подражая профессору, начал я, пытаясь иносказательный разговор завершить, – как только поступили первые сведения о заболевших, то сразу бросились изучать злобный вирус и искать противоядие. Надеюсь, лекарств хватит, проблема в расстоянии, так больным и передайте.

– Спасибо, – обрадованно проговорил Рагозин. – Обязательно передам и немедля начну осмотр!

– До свидания, Лев Федорович, – попрощался я и повесил трубку на рычаг телефонного аппарата.

Достал портсигар и закурил. Рагозин меня узнал, сомнений в этом нет. Ни разу по имени-отчеству не назвал, и его настроение в процессе короткого разговора резко изменилось. Все он прекрасно понял, теперь, надеюсь, передаст весточку кому-нибудь из доверенных людей императрицы или ее окружения, чтобы держались, а помощь уже не за горами. Попытаться еще кого-нибудь вызвонить? Нет, пожалуй, не стоит этого делать, революционеры далеко не глупцы, если один раз можно обвести вокруг пальца, то второй раз из одного и того же места звонить не стоит. Конечно, можно отыскать в управе другую телефонную линию, но звонок-то все равно произойдет из определенного места, и его сразу сопоставят с первым. Или на воду дую? Поморщился: иногда переоцененность сил и возможностей противника приводит к поражению; думаешь, что враг слишком умен и готовит коварный план, опасаешься хитрой комбинации, а тот вдруг просто прет напролом. И тем не менее я не рискнул, да и шансов, что меня соединят с кем-то понимающим и нужным, стремится к нулю.