Текст книги "Трактат о воспитании. Поколение уродов"

– Я, конечно, никогда не выдам товарищей, но я все-таки могу сказать, что я ни в чем не виноват, потому что меня очень нехорошо обманули и сна…

– Молчать! – заревел благим матом господин в форменном фраке.

– Негодный мальчишка!» В результате этого случая мальчика едва не выгнали из гимназии. Ни доводы его отца, генерала Карташева, о пользе «товарищества», ни горячие мольбы его матери считаться с самолюбием ребенка не произвели впечатления на директора гимназии.

Он безаппеляционно заявил огорченным и взволнованным родителям Темы, что их сын должен подчиняться не семейным правилам, а «общим»…

А как воспитывают сегодня нынешних молодых людей. Воспитанные, в большинстве случаем женщинами, они и ведут себя соответствующим образом. Не хочется применять этот термин, который пришел к нам из уголовной среды, но не нахожу другого подходящего, быть ябедой – можно отнести к ребенку, а не к взрослому, а они уже взрослые и эта черта – «стукачество» очень им свойственна. Подставить своего коллегу по работе, свалить вину на него – этому их не надо учить, к этому их приучали с детства. На работе мне дали студента. Он писал диплом, кроме того, ему надо было войти в курс моей работы, чтобы он в дальнейшем смог меня заменить. Я ему дал и тему для диплома и все материалы он получил готовые. Старался ему облегчить работу по диплому, считал, что главное, чтобы он здесь быстро освоился, научился решать стоящие перед ним задачи. Потратил на него год и через год понял, что толку от него не будет никакого. Куда-то пойти, с кем-то поговорить – это он делал с удовольствием, но решать технические вопросы не собирался. Когда я ему пытался что-то объяснять самое элементарное, то, что он должен был освоить в институте, он тут же переставал меня слушать. Попробовал дать ему конкретную работу, простейшую, он даже не попытался что-либо сделать, когда он и следующую работу не стал делать, стало понятно, что зря теряю с ним время. Диплом он, как ни странно, защитил на «отлично». По отношению к работе, по тому, как он себя вел, он напоминал мне девушек, которых раньше, еще в советские времена, мы брали, для всякого рода поручений – пойти куда-то, что-то подписать, что-то принести. Но это же парень, казалось бы, он должен стремиться во всем разобраться, в первую очередь, в технических вопросах – этим-то он заниматься и не хотел. Я объяснил начальнику, что потратил на него напрасно много времени и больше это делать не буду. Начальник, как-то попросил меня вместе с моим подопечным, сходить куда-то и решить какой-то вопрос. Дело было не сложное, но когда надо было идти, я оказался занят другой работой и попросил его решить этот вопрос самостоятельно. Про себя подумал, хоть что-то он должен, в конце концов, делать. Через минуту после моей просьбы, мне звонит начальник и спрашивает, почему я не сделал, как он сказал. Я ему объяснил свою точку зрения, он со мной согласился, последствий никаких не было, и быть не могло, но поведение моего коллеги меня ошеломило. Он целыми днями сидит в Интернете, часто прогуливает, откровенно валяет дурака, а тут, когда надо было настучать – такой энтузиазм… Конечно, не все они такие. До него у меня был другой студент, который оказался – и умница, и хорошо работал, года через два он оказался одним из самых востребованных специалистов в отделе. Но такие, как он, сегодня исключения.

Но все сразу изменилось, когда отца перевели служить в Тбилиси. И даже, замечательная, по тем временам, трехкомнатная «хрущевка» не обрадовала. У нас все отняли. Взамен мы получили жилой массив, где ничего не было. Бывали дни, когда я даже не выходил из дома. Не было друзей, негде было проводить время. Детство закончилось. Это было тяжело пережить, но детство должно было закончиться неизбежно. Чтобы как-то занять себя я записался на школьные кружки – исторический и математический, много читал. Потом была музыкальная школа, шахматный кружок. И мои одноклассники тоже чем-то увлекались, найти себе занятие было не сложно – кто-то ходил на хор, кто-то на гимнастику, кто-то на бокс, кто-то на футбол, кто-то учился рисовать (мой одноклассник – Игорь Гамов, который собирался поступать в архитектурный институт). Другой одноклассник – Володя Саакян, играл в футбол, и был дважды чемпионом страны, которые проводились между дворовыми командами под эгидой газеты «Пионерская правда». Назывались эти соревнования «Кожаный мяч». Конечно, команда, в которой он играл, была отнюдь не дворовая, и занимались ребята вполне профессионально, но, я думаю, что и участники других команд не были простыми любителями. Причем, если не считать музыкальную школу, то все эти кружки и секции были абсолютно бесплатными и записаться в них мог любой желающий. Кто-то приходил сам, кого-то приводили родители, при этом участие родителей на этом и заканчивалось. Дальше все происходило без их участия. Конечно, они могли прийти посмотреть, как выступает их чадо, в каких-нибудь соревнованиях, но чаще всего они не делали и это. Всем этим занималось государство, и средств на это нужно было совсем не много.

Как все непросто сегодня. Конечно, если родители имеют средства и у них есть достаточно времени, они начинают возить своих детей в специализированные спортивные учреждения, но это надо делать постоянно, и на это у нас чаще всего времени не хватает, поэтому заканчиваются эти спортивные начинания обычно одинаково. Куда проще, съездить с ребенком в какой-нибудь аквапарк, где можно и самим развлечься, и ребенку полезно. А спорт? Зачем ребенку спорт? Зачем ему участвовать в каких-то соревнованиях, кого-то побеждать, что-то кому-то доказывать? Достаточно, чтобы он рос просто здоровым. Но удивительное дело, мы много уделяем времени своим детям, заботимся о них, а у нас вырастает хилое поколение. Но не это самое главное, главное то, что у них детство так и не заканчивается.

Когда мы переехали в Тбилиси, мне было 11 лет. Я почти никогда в автобусах не садился, даже если там были свободные места. Я знал, что если – одно-два свободных места, то на следующей остановке кто-то зайдет, надо будет все равно вставать. Как-то я сел возле двери на свободное место в полупустом автобусе, на следующей остановке вошла солидная, довольно крупная женщина. Она подошла ко мне и громко на весь автобус сказала: «Мальчик, уступи мне место». Через пару рядов сзади были свободные места, но ей не хотелось туда идти, она хотела сесть именно там, где сидел я. Все женщины, сидящие в автобусе, хищно повернули свои головы в мою сторону, в автобусе нависла предгрозовая тишина, которая ничего хорошего мне не предвещала и я благоразумно встал. Я неоднократно был свидетелем сцен, когда женщины в автобусе устраивали скандал, считая, что кто-то повел себя, как они считали, неправильно. Со стороны наблюдать за всем этим было очень интересно, запоминающийся восточный колорит, где еще такое увидишь, но становиться непосредственным участником таких сцен мне совершенно не хотелось. Вообще-то, в Тбилиси было принято уступать в автобусе места женщинам. Пожилым – обязательно, молодым и симпатичным девушкам уступали, демонстрируя свою симпатию. Казалось бы, что необычного в таком воспитании. Но… Когда я приехал в Москву, первое, что мне там бросилось в глаза, это то, что здесь не принято было уступать свои места, кому бы то ни было. Особенно удивляли сцены, когда молодой парень сидит, разговаривая при этом со стоящей рядом девушкой. Еще одна сцена поразила меня тогда же в Москве. Сидит парень и девушка, парень с удовольствием ест мороженное. «Хочешь мороженное?» – с опаской спрашивает он, девушка, глотая слюнки, деликатно отвечает: «Нет, не хочу». «Как хочешь» – облегченно вздыхает молодой человек и с еще большим энтузиазмом продолжает поглощать пятнадцатикопеечное советское удовольствие. Эта сцена меня просто поразила. В Тбилиси это было недопустимо. Не помню, когда и кто, мне с малых лет объяснил, если хочешь угостить, то не надо спрашивать, хочешь или нет, надо просто сказать: «Бери». Такой же похожий случай. В автобус входит старуха, молодой человек, не вставая, обращается к ней: «Я уступлю место, садитесь». Женщина деликатно отказывается, молодой человек продолжает сидеть, через пару остановок он выходит и усталая женщина с облегчением садится. То, что в таких ситуациях надо просто встать, а не спрашивать – сядите ли вы, что сидеть молодому человеку, когда рядом стоит престарелая женщина просто неприлично, к сожалению, ему не объяснили, как не объяснили это и многим другим его сверстникам. Конечно, и в Тбилиси были свои довольно «дикие» обычаи, которые шокировали приезжих. То воспитание, которое я получил там, не прошло даром. Сегодня, когда мне уже за шестьдесят, я никогда не сяду в автобусе, если рядом стоит пожилая женщина. Нынешние молодые люди, и парни и девушки, самые главные претенденты на свободные места – что поделаешь, такими мы их воспитали.

Воспитывая своих детей, мы делаем все неправильно. Мы оберегаем их от трудностей, стремимся создать им все условия для благополучной жизни. И из-за этой нашей постоянной опеки вырастают абсолютно неприспособленные для этой жизни молодые люди. Чем больше они получают от своих родителей, тем несчастнее эти вчерашние дети. Они чаще спиваются, становятся наркоманами, ведут образ жизни, который недопустим для нормальных людей. Понимая, что они не смогут устроиться в этой жизни, мы стараемся обеспечить их «до гроба». Но тут уже мы ничего другого сделать не можем и пытаемся расплатиться с ними за свои ошибки. Жизнь – сложная вещь. И детей надо готовить к этой сложной жизни, а не создавать им тепличные условия. Это – простая и очевидная истина, но как легко мы от этой истины отказываемся.

Почему нынешние дети учатся намного хуже, чем учились дети нашего поколения? Почему они не они не знают элементарных вещей? Почему они мало читают, про их знания математики, физики, химии лучше просто промолчать. Самое страшное не то, что у них громадные пробелы в знаниях, страшнее то, что они и не хотят ничего знать, предметы, для изучения которых надо прилагать усилия, ими игнорируются. Парадокс заключается в том, что, не зная этих предметов, они часто поступают в технические вузы, и, что еще удивительнее, – заканчивают их, получают какие-то дипломы, какие-то непонятные звания – бакалавры, магистры. Потом они приходят на заводы, в институты. Да, они знают английский, владеют компьютером и на этом их знания заканчиваются. Самое печальное, что ликвидировать пробелы в своих знаниях большинство из них и не собирается. То, что уровень образования у нас стал очень низким – говорят все, кто имеет дело с нынешними студентами. «…Когда я был студентом, у нас процентов 80 учащихся успевали, случайные люди отсеивались сразу, а теперь пропорция обратная: нормально учатся процентов 20, остальное – балласт…» – М. Погосян, Глава ОАК, Интервью «Огоньку».

Почему они такие? Вы не задумывались о том, что они выросли такими, виноваты только мы сами. Ведь это результат нашего воспитания. Жизнь – штука тяжелая, и чтобы что-то добиться в этой жизни надо пахать. И пахать здорово. К этому надо детей приучать с детства, с раннего детства.

Проблема нынешнего поколения в том, что большинство молодых людей из этого поколения жили и воспитывались или в неполных семьях, чаще всего без отца, или были единственными детьми в семье. Безусловно, и в таких семьях могут вырастать вполне нормальные дети, но это тогда, когда их родители (мать) не делали из своего ребенка кумира для себя. Но это бывает редко. Чаще для него единственного в семье делается все и вся жизнь в семье подчинена одному – заботе о собственном единственном чаде. Потом эти «чада» сполна рассчитаются за ту бесконечную заботу о них, полным презрением к своим воспитателям.

Наконец, школа закончена. Потом будут институт, работа, семья. Кажется, что и у нынешних молодых все-то же самое. Но смотрю я на них, и понимаю, что у них все не так. Советская система была довольно жесткая. Приходишь молодым специалистом на завод, оклад у тебя такой, что рабочие, которые вчера были школьниками, получают больше тебя, а ты, проучился почти шесть лет и зарплата у тебя всего 115 рублей. Были премии, но их надо было заработать, по крайней мере, «депримажи» тогда были не редкостью. И чтобы получать больше, надо было пахать – повышать категорию, а чтобы тебе ее повысили, надо было много работать, только тогда тебя представят на комиссию, которая решит можно тебе представить очередную категорию или нет. Были случаи, когда инженеры уходили в рабочие, там и ответственности меньше, и зарплата больше, но не было перспектив. Все было не просто. Сегодня, чтобы удержать молодежь, им сразу начинают платить столько, сколько высококвалифицированным специалистам, но и за эти деньги они себя не очень-то утруждают. Большую часть рабочего времени они проводят за компьютером, копаясь в Интернете. Но ищут они не статьи, не книги по специальности, а просто развлекаются. Они привыкли к подобному времяпровождению. Сегодня большинство наших предприятий абсолютно не конкурентоспособны. Основная причина – невероятно раздутый административно-управленческий и непроизводственный персонал, который слишком дорого обходится стране, именно стране, потому что эти предприятия содержатся за счет госбюджета. Свою лепту в увеличении расходов на содержание таких учреждений вносит наша молодежь. Хотя ответственны за подобное положение дел, конечно, не эти молодые бездельники. Они прекрасно видят, что творится на предприятиях, видят толпы административных работников, работа которых заключается в просиживании штанов на всевозможных совещаниях, которые они же и придумали, чтобы время быстрее шло, естественно, что и они хотят так же устроиться, чтобы так же работать и так же получать.

Мы ничему не научились в этой жизни и повторяем ошибки, от которых нас предостерегали.

Россия и Европа

Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют…

Матфей, 6:19—20

По плодам их узнаете их… Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые.

Матфей 7:16—17

Самое важное из всех указанных нами средств, способствующих сохранению государственного строя, средств, которыми ныне все пренебрегают, это – воспитание [юношества] в духе соответствующего государственного строя. Никакой пользы не принесут самые наиполезные законы, единогласно всеми лицами, к государству причастными, одобренные, если граждане не будут приучены [к государственному порядку], если они не будут в духе его воспитаны, т. е. если основные законы государства – демократические, в духе демократии, олигархические – в духе олигархии: ведь если не дисциплинирован один, не дисциплинировано и все государство.

Аристотель

Нельзя анализировать общество, не анализируя его государственное устройство. Очень четкий анализ форм государственного управления можно найти у Аристотеля. Конечно, работы Аристотеля со временем устарели, но главное, что было отмечено Аристотелем, это то, что форма государственного управления определяется имущественным положением тех, кто находится у власти. Отношение к собственности – важнейший фактор человеческих взаимоотношений. Без понимания того, кому в обществе принадлежат основные богатства страны, невозможен никакой анализ. Сегодня, когда все только и говорят о демократии, вы не найдете определения демократического общества. Точнее можно найти бесконечное множество самых разных определений этого общества, а это и говорит о том, что определения демократии на сегодняшний день не существует. Американцы считают себя демократической страной. То, что они творят сегодня в мире, это называется у них демократией. Но если кто-то захочет себя вести так же, то тут же последует обвинение в недемократичности со стороны тех же Штатов. Удивительно то, что у Аристотеля дано определение демократии, но определение Аристотеля, почему то перестало устраивать тех, кто считает себя наследниками греческой цивилизации, а именно, это определение перестало устраивать Запад – Штаты и Западную Европу. Взамен определению, которое есть у Аристотеля, они ничего не предложили, просто стали себя называть демократическими странами, зато обвинения в недемократичности посыпались на всех, кто пытался вести самостоятельную политику в мире. Итак, прочитаем у Аристотеля про демократию:

«Государственное устройство (politeia) – это распорядок в области организации государственных должностей вообще, и в первую очередь верховной власти: верховная власть повсюду связана с порядком государственного управления (politeyma), последний и есть государственное устройство. Я имею в виду, например, то, что в демократических государствах верховная власть – в руках народа; в олигархиях, наоборот, в руках немногих; поэтому и государственное устройство в них мы называем различным». Ничего нового в этом нет. Демократия – власть народа. Но не это самое главное, оказывается, греки вкладывали в это понятие совсем другой смысл. Читаем дальше того же Аристотеля: «То, чем различаются демократия и олигархия, есть бедность и богатство; вот почему там, где власть основана – безразлично, у меньшинства или большинства – на богатстве, мы имеем дело с олигархией, а где правят неимущие, там перед нами демократия. А тот признак, что в первом случае мы имеем дело с меньшинством, а во втором – с большинством, повторяю, есть признак случайный».

Это важнейший момент. Мы видим логичное и понятное объяснения термина демократии, какие тут могут быть вопросы? Но нынешние «демократы» с этим понятием связывают совсем иное.

«Возникнув в античности и обозначая „власть народа“ (от греческих слов demos – „народ“ и kratos – „власть“), термин „демократия“ стал самым распространенным в политике. Однако массовое использование термина не оставило за ним определенного однозначного содержания. До сих пор в политологии не выработаны общепринятые представления, позволяющие сформулировать четкое определение демократии. Различные авторы акцентируют внимание на отдельных составляющих демократии, например, на власти большинства, на ее ограничении и контроле над ней, на основных правах граждан, на правовой и социальной государственности, наконец, на разделении властей, всеобщих выборах, гласности, конкуренции различных мнений и позиций, плюрализме, равенстве, соучастии и т. д.»

Еще совсем недавно, страны социалистического лагеря назывались странами народной демократии, и это полностью отвечало аристотелевскому определению демократии. И в 19 веке доминировало его определение демократии. Достаточно заглянуть в работы Достоевского:

«…В прошлом апрельском № «Дневника», говоря о политических вопросах, я, между прочим, включил одну, положим, фантазию: «… Россия окажется сильнее всех в Европе. Произойдет это от того, что в Европе уничтожатся все великие державы по весьма простой причине: они все будут обессилены и подточены неудовлетворенными демократическими стремлениями огромной части своих низших подданных, своих пролетариев и нищих. В России же этого не может случиться совсем: наш демос доволен, и чем далее, тем более будет удовлетворен, ибо всё к тому идет, общим настроением или, лучше, согласием. А потому и останется один только колосс на континенте Европы – Россия». Мой корреспондент в ответ на это мнение приводит один любопытнейший и назидательный факт и выставляет его как причину сомнения в том, что «наш демос доволен и удовлетворен». (Дневник писателя, 1876, том 23, ПСС в 30 томах).

В этом фрагменте очень хорошо видно, что под «демосом» Достоевский понимает пролетариев и нищих! Что точно соответствует определению Аристотеля.

Коль речь зашла об Аристотеле отмечу его мнение о правовом государстве. Но сначала фрагмент из Интернета современных специалистов в области права: «…Однако в Древней Греции правовое государство не было реализовано, поскольку там отсутствовало господство права…». А теперь мнение Аристотеля о правовом государстве: «Так как справедливость – понятие относительное и различается столько же в зависимости от свойств объекта, сколько и от свойств субъекта… Государственный строй, строго придерживающийся в мелочах буквы закона, не есть наилучший. Однако правители должны руководствоваться общими правилами…» Выделенный выше текст я отношу к апологетам правового государства. Оказывается, в Древней Греции понимали, что такой государственный строй «не есть наилучший» и никто там не собирался создавать правовое государство.

Сегодня неправовое государство называют еще – полицейским государством (об этом можно прочитать в Интернете, хотя это утверждение, мне кажется, ошибочно, полицейским государством надо называть правовое государство, которое стоит на страже интересов финансовых структур), как бы давая понять, что неправовое государство, это совершенно неприемлемый вид государственного устройства, который неизбежно со временем должен быть заменен нормальным правовым государством. Так ли это? Советский Союз не был правовым государством. Но при этом преступники сидели там, где они и должны были сидеть, по улицам городов можно было гулять в любое время суток, можно было поехать в любой уголок страны и не бояться, что с тобой что-то случиться. Что значит, что Союз не был правовым государством? В стране не было законов? Нет, законы были. Но применяли эти законы по-разному. За одно и то же преступление могли наказать, и наказать жестко, а могли не наказывать вообще. Я не хочу сказать, что все было так идеально в судебной системе, нет, это отнюдь не так. Важно то, что обвиняемого обязательно слушали, вникали в суть дела. Именно «неправовая» система заставляла это делать. Не было – для каждого случая свой закон, не было такого. Сегодня законов столько, что вместо того чтобы разобраться с ситуацией, участники процесса пытаются найти подходящий для этого случая закон. И законов сегодня столько, что каждую ситуацию можно трактовать по-разному. Получилось, что правовое государство создает правовой беспредел! Думаете, что я преувеличиваю, сходите к юристу на консультацию, потом с тем же вопросом пойдите к другому. Не сомневаюсь, что эти юристы дадут прямо противоположные ответы на один и тот же вопрос. Сколько юристов – столько и мнений. Мы сами довели ситуацию до абсурда.

Конечно, время идет, и сегодня с понятием демократии связывают совершенно другое. И все же есть смысл вернуться к аристотелевскому определению форм государственных устройств. Тем более, что спорить с Аристотелем бессмысленно. Он абсолютно прав. Сегодня в России олигархическая форма правления. Жизнь дает громадное количество примеров, подтверждающих эту точку зрения. Интересы олигархии защищают наши судебные органы, милиция, в угоду олигархам издаются законы. Кто видел, сына олигарха служащего в армии, а может быть, кто-то может рассказать, как осудили олигарха убившего в транспортном происшествии человека? Россия теряет миллиарды, которые увозят к себе на родину, работающие здесь «нелегалы», но это приносит тем, кто заправляет сегодня этим бизнесом невероятные доходы. Дело не только в деньгах. Эта система, когда здесь рабочие места заняты нелегалами, способствуют тому, что в стране растет больное поколение, для многих предпочтительнее вообще не работать, чем работать вместе с приезжими. В стране все больше и больше наркоманов, алкоголиков, но для кого-то они источник создания баснословных состояний, поэтому на уровне государства этой проблемой никто не занимается. Люди, находящиеся у власти, так называемая элита, самым непосредственным образом влияют на тип общества, которых формируется в стране. Сегодня в стране – все для них. Законы, депутаты, медицина, образование, милиция, финансовая система – все служит интересам олигархов.

Мы жили в стране, которая дала миру Толстого, Достоевского, Чехова. Мы должны были стать продолжателями этой великой страны, которая называлась русской цивилизацией. Вместо этого мы эту страну уничтожили, и руками нашей сегодняшней элиты продолжаем ее уничтожать. Эта была уникальная цивилизация, которая противостояла европейской. Интуитивно, знание истории подсказывало мне, что российская и европейская цивилизации – цивилизации антагонисты, но в чем противоречие между ними долго не мог понять. И не удивительно. Как долго издавали полное собрание сочинений Достоевского. Символично, что последний том вышел накануне самого развала СССР в 1990 году. Не мог быть издан полностью и Блок, не могли быть напечатаны все стихи Цветаевой, Ахматовой. Когда в перестроечные времена вышла книга Данилевского «Россия и Европа», я, даже не вникая в содержание, что я обычно делал при покупке любой книги, схватил, побежал читать и…. Какое разочарование! Память у писателя хорошая, он много читал, много знает – но главного я у него так и не нашел. Я тогда так и не понял, чем отличаются Россия и Европа. Зато в память врезался эпизод из книги Максимова «Куль хлеба», изданной, примерно, тогда же:

«… Отправимся прямо в деревню.

Деревушка, как все, раскинулась по полю, подле лесу, либо на берегу речки, либо, на худой конец, подле стоячего пруда. Издали деревушка кажет темными кучками, разбросанными кое-как, в беспорядке; вблизи распознаем в ней улицу, по сторонам ее стоят избы, в конце часовенка, кое-где колодцы, посередине, обыкновенно, чтобы были всегда на глазах, – амбарушки или клети с хлебом и другим домашним добром. В глухих местах их даже не запирают. Избы, конечно, бревенчатые, от времени почернелые, внутренним устройством очень схожие, наружным видом каждая силится отличиться. У домовитого вычинена, старается казаться опрятною; большая часть – запущенные, обломанные и неряшливые; у самых бедных ушли в землю и похожи либо на хлевы, либо на собачьи конуры. Трубы деревянные, обгрызенные и закопченные; окошки покривились, двери на боку и, отворенные наружу, того и гляди стукнут в спину входящего. Крыши местами сползли, местами провалились, особенно крытые так называемою дранью. Дрань на дождях и снегах имеет дурное обыкновение скоро сгнивать. Вместе с нею сгнивают и те упорки и перекладины, которые прилаживаются на крыше, чтобы, сдерживать дрань. На беду, упорки по низу крыши должны быть с желобом, на котором постоянно застаивается вода, не имеющая стока. Ближние соседи разладились и расползлись в разные стороны: всякая туда, где ей показалось удобнее, а перекрыть лень либо недосуг. По скорости, подправляют крыши соломой, и тогда еще обидней: где чернеет дрань, где торчит нестриженными хохлами солома, прикрепленная жердочками. Ветер подсмеивается, потряхивая клочками соломы, и шалит, сбрасывая ее пучками на такого же горемыку соседа. А солома ползет да ползет долой, а дождь ломит прямо в потолок и через него на нос беспечных хозяев, – конечно, всем им за то, что – по привычке русского человека – не обращают они внимания на домашние удобства, называемые комфортом.

Большая часть изб прямо крыта тем материалом, на который в деревнях и цены нет и за который тольцо в городах дают кое-какие деньги. Материал этот – солома: пустые внутри, стебли злаковых растений, остатки после обмолоченного хлеба, о которых и речь наша. На крышах солома ржаная: другие сорта сюда не годятся. Овсяная или яровая солома, мелко изрубленная в сечку, идет на корм скоту; гречишная солома годится только на поташ, а матушка рожь дает, во-первых, столько соломы, как уже никакое другое хлебное растение, а во-вторых, такую, что ее можно бы назвать нетленною, если бы что-нибудь было вечно под луною. Ржаная солома служит кровлей не один год, а до тех пор, пока не растаскают ее ветры. А растаскать ее очень легко: набрасывают солому снопиками и, плотно складывая их один подле другого, – соломою же привязывают к жердинкам, очень тонким. Жердинка только и нагнетает солому, а перевязь, в которой должна заключаться главная сила, как бы хитро ни делалась, всегда непрочна.

– Отчего не делаете ее прочнее?

– Нам супротив соседей идти невозможно, потому – обижаться будут. Станут спрашивать: откуда такую моду взял? Станут говорить, что над ними и над отцами и дедами смеяться выдумал».

Что-то заставило запомнить меня этот эпизод. Он надолго отложился где-то в памяти, подсознательно я всегда о нем помнил, понимая, что в этом эпизоде сказано больше, чем во всей книге Данилевского «Россия и Европа». Фраза: «Нам супротив соседей идти невозможно» – характеризует солидарное общество. В Википедии написано, что это общество, которое регулируется традицией, еще можно прочитать об этом обществе, что это доиндустриальное, примитивное общество. Не собираюсь давать определение этому обществу, но замечу, что советское общество было солидарным обществом, по крайней мере, до 60—70-х годов, но назвать его примитивным, очевидно, не правильно.

В книге М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма» приведен интересный факт: «В ряде случаев повышение расценок влечет за собой не рост, а снижение производительности труда, так как рабочие реагируют на повышение заработной платы уменьшением, а не увеличением дневной выработки. Так, например, жнец, который при плате в 1 марку за морген ежедневно жнет 2.5 моргена, зарабатывая, таким образом, 2,5 марки в день, после повышения платы на 25 пфеннигов за морген стал жать вместо предполагавшихся 3 моргенов, что дало бы ему теперь 3,75 марки в день, лишь 2 моргена, получая те же 2,5 марки в день, которыми он, по библейскому выражению, „довольствовался“. Увеличение заработка привлекало его меньше, чем облегчение работы: он не спрашивал: сколько я смогу заработать за день, увеличив до максимума производительность моего труда; вопрос ставился по-иному: сколько мне надо работать для того, чтобы заработать те же 2,5 марки, которые я получал до сих пор и которые удовлетворяли мои традиционные потребности? Приведенный пример может служить иллюстрацией того строя мышления, который мы именуем „традиционализмом“: человек „по своей природе“ не склонен зарабатывать деньги, все больше и больше денег, он хочет просто жить, жить так, как он привык, и зарабатывать столько, сколько необходимо для такой жизни». И там же у Вебера: «…Вернемся, однако, к современности и попытаемся уяснить значение „традиционализма“, на этот раз на примере предпринимателей. В своем исследовании проблемы генезиса капитализма Зомбарт указывает на два „лейтмотива“ экономической истории – „удовлетворение потребностей“ и „прибыль“, – которые характеризуют тип хозяйственной системы в зависимости от того, что определяет ее форму и направление ее деятельности, личные ли потребности или не зависящие от них стремление к наживе и возможность извлечения прибыли путем реализации продуктов. То, что Зомбарт определяет как „систему потребительского хозяйства“ („Bedarfsdeckungssystem“), на первый взгляд совпадает с тем, что мы называем экономическим традиционализмом. Это верно в том случае, если под понятием „потребность“ понимать традиционные потребности…».