Текст книги "Под сенью жёлтого дракона. Том 2"

Глава десятая

1

Двадцатого сентября Владимиров с Орловым собрались ехать к Ван Мину.

– Давно мы ну него не были, – сказал Владимиров. – Неудобно как-то получается…

– Это давно ты не был у него, – ответил Орлов. – А я на прошлой неделе с ним встречался. Он был у меня в госпитале, – пояснил он.

– И как его здоровье?

– В общем нормально…

– О заказной пьесе знает?

– Знает. Смеётся. И даже анекдот мне рассказал, который слышал в Москве. Поспорили мальчик и девочка: кто что умеет делать. Девочка говорит: «Я шить умею!» А мальчик в ответ: «А я могу на забор пописать! А ты не можешь.»

…Встретила их, как всегда, Роза Владимировна. Обрадовалась чуть ли не до слёз.

– Если бы вы знали, как он будет рад вас видеть! – сказала она и проводила до дверей комнаты Ван Мина.

Ван Мина они застали за письменным столом. Завидев входящих Владимирова и Орлова, он торопливо встал из-за стола и прошёл им навстречу. Крепко пожал им руки и, не скрывая радости, произнёс:

– Друзья, наконец-то справедливость восторжествовала! И Кан Шэн получил то, что заслужил!..

Владимиров только теперь обратил внимание на газету «Цзефан Жибао», лежащую на столе у Ван Мина и всё понял.

– Проходите, друзья. Присаживайтесь… Я тут кое-что начал писать о своей работе в Коминтерне. – Возможно, пригодится кому-нибудь…

В это время в комнату вошла Роза Владимировна с подносом. Орлов помог ей: взял поднос с заварным чайником и чашками, и поставил на стол.

– Если вам что-нибудь ещё понадобится, – сказала она, – позовите.

И вышла из комнаты.

А Ван Мин сказал:

– Я прекрасно понимаю: не он в этом оркестре первая скрипка, но и это уже что-то… Ладно, давайте чай попьём, – предложил он. – Остынет и потеряет свой вкус…

Владимиров взял свою чашку с чаем, сделал глоток.

– Я не верю, что в руководстве партии не осталось людей, которые не понимают, что этот пресловутый чжэнфын к добру не приведёт! – сказал он.

Ван Мин грустно улыбнулся.

– Есть… Но они уже не верят ни в справедливость, ни в то, что ещё можно что-то исправить. Тем более, что Мао удалось сделать немало: во-первых, за счёт невмешательства в боевые действия с японцами он сохранил вооружённые силы, и, во-вторых, значительно расширил территории, подконтрольные нам. Ему есть, что сказать на предстоящем съезде партии…

– Съезд всё же состоится в этом году? – поинтересовался Владимиров.

Ван Мин неопределённо пожал плечами.

– Навряд ли… – ответил он. – Мао ещё не все хвосты подчистил. Скорее всего, съезд пройдёт в следующем году… – Ван Мин допил свой чай, достал из нижнего ящика стола объёмную серую папку и подал её Владимирову. – Возьмите, – сказал он. – Здесь собраны документы о всех наших партийных решениях, начиная с 1938 года. Есть довольно интересные для вас… Москве, рано или поздно, но придётся делать свой выбор между нами и Гоминьданом. Конечно, хотелось, чтобы этот выбор был сделан в нашу пользу. И чем быстрее это случится, тем лучше будет для всех… Гражданской войны нам всё равно не избежать…

Уезжали Владимиров и Орлов от Ван Мина с таким чувством, словно, и они были в чём-то виноваты в непростых отношениях между Москвой и руководством Особого района. За время пребывания у Ван Мина Орлов не вмешивался в разговор. Он просто наблюдал за Ван Мином и радовался в душе: Ван Мин оживал, приходил в себя и, как показалось Орлову, даже готов был отстаивать линию Коминтерна. Уже по дороге домой Орлов сказал:

– Мне одно время казалось, что его сломили… Видимо, я ошибался… – мельком глянул на Владимирова и вдруг, спросил: – Вот скажи мне, почему наши, по сути дела, сдали Ван Мина? Ты же в Москву несколько раз сообщал, что тут творится…

Вопрос Орлова застал Владимирова врасплох.

– Не знаю… – ответил он. – Но мне кажется, тут все гораздо сложнее… Знаешь, как на войне, когда надо взять высоту… Командир навряд ли думает о потерях…

Орлов отрицательно покачал головой.

– Я с тобой не согласен. Хороший командир должен думать! – возразил он. – Ибо войны длятся не один день…

2

С раннего утра двадцать первого числа слегка захмарило, потом наползли тяжёлые тучи с сизыми подтёками и из них, словно из ведра, хлынул дождь. Не прошло и часа, как по двору побежал лёссовый поток бурого цвета и за воротами срывался с шумом в обрыв, по дну которого уже неслась целая река. Орлов вышел на крыльцо и тут же вернулся.

– Ну как по такому дождю ехать? – расстроенно проговорил он. – Вместе с лошадью смоет…

– Операции у тебя есть сегодня? – спросил Владимиров.

– Нет…

– Вот и сиди дома!

Орлов тоскливо посмотрел на мутное окно, из-за которого был слышен непрерывный шум дождя, и безнадёжно махнул рукой. В это время из радиоузла вышел Риммар и тоже посетовал.

– Никакой слышимости… Сплошной треск и шум в наушниках…

– Выходит, у нас у всех выходной, – невесело заметил Владимиров. – И начнём мы его с завтрака!

Риммар иронически усмехнулся.

– Удивили, Пётр Парфёнович!.. Можно подумать, в другие дни мы начинали с обеда!

Владимиров с Орловым переглянулись.

– Коля, – обратился к нему Владимиров, – какая муха тебя укусила? Кстати, кто тут среди нас самый молодой?

Орлов догадался, о чём идёт речь.

– Конечно, Николай Николаевич…

– Всё понятно… – буркнул Риммар.

Накинул на плечи брезентовую куртку и вышел из дома. А Владимиров вдруг вспомнил:

– В такой ливень в 1921 году мы всей семьёй уезжали из Воронежской губернии в Сибирь. Мне тогда было шестнадцать лет. Кто-то рассказал отцу, что в Сибири люди не голодают, как у нас. – Владимиров на какое-то мгновение умолк и тяжко вздохнул. Нахлынувшие на него непрошеные воспоминания отразились и на его лице. Оно стало мрачным и непроницаемым. Орлов этого не мог не заметить. А Владимиров, видимо, уже не в силах сдерживать себя, продолжил: – Неделю мы добирались до Сибири, ехали и в товарном вагоне, и в тамбуре, а однажды на подножках вагона… Наконец, на какой-то станции мы сошли с поезда… Отец оставил нас и куда-то отправился. Долго его не было. Мать уже начала волноваться. Наконец, он появился с каким-то бородатым мужиком с маленькими злыми глазами. Мужик осмотрел нас, как осматривают скотину на базаре, ткнул в меня пальцем и сказал: «Его я возьму… А вы в соседнее село идите. Может там кто и возьмёт вас…» Так я и оказался в селе Баево в батраках у этого мироеда… Звали его Афанасий. Здесь я и постиг, что называется, на деле, урок классовой ненависти. В семье у Афанасия было два взрослых сына: один бывший офицер царской армии, другой тоже бывший унтер-офицер. Сначала они воевали у Колчака, потом сбежали из армии. Оба были женаты. Ещё в доме была мать этих ублюдков. От них я ежедневно получал затрещины, да такие, что из глаз сыпались искры. Жил в хлеву вместе с коровами. Там меня и кормили какими-то помоями… – Владимиров снова замолчал. На этот раз прошло, наверное, минуты две или три, пока он не заговорил снова. – Однажды, в село нагрянул продотряд, но о нём уже знали все местные мироеды. Кто-то предупредил их. Афанасий с сыновьями спрятали своё зерно в яме, а сверху набросали кучу навоза. А меня заперли в чулане. Наверное, побоялись, что я могу выдать, где они спрятали зерно. Продотряд уехал из села, а Афанасий приказал невесткам накрыть стол. Сам разлил самогон по стаканам и сказал, перед тем как выпить: «За упокой Советской власти…» Потом это зерно возил мешками на станцию, а когда возвращался, выворачивал карманы, набитые деньгами и аккуратно складывал их на столе. И говорил сыновьям: «Учитесь у своего отца, пока я жив». Правда, жил он не долго. С приходом зимы пошёл в тайгу на охоту через речку и провалился в полынью, которую вырубили рыбаки, чтобы ставить сети. В сетях он и запутался…

В эту минуту вернулся Риммар вместе с Чаном. У каждого в руках было по горшку из обожжённой глины.

– Я приготовил тушёную капусту и рисовую кашу, – сказал Чан. – Кто что будет…

– А ты сам завтракал? – спросил Владимиров.

– Нет ещё… – ответил Чан.

– Садись с нами, – предложил Владимиров. – И заодно расскажешь, что слышно в городе про американцев.

Чан слегка пожал плечами.

– Ничего хорошего, – ответил он. – Люди говорят, что они много пьют, пристают на улицах к девушкам. Людям не нравится, что они всех фотографируют… Когда уезжают из города, в гостинице тихо. Потом приезжают и снова пьют и много шумят. Из окон по собакам и кошкам стреляют… Люди говорят: денег у них много…

– Это точно, – проговорил Орлов. – На деньги они не скупятся… Мне тоже об этом говорили.

Не успели сесть за стол, как за дверью раздались торопливые шаги и на пороге дома появился Проценко. Стряхивая с себя дождевую воду, выдохнул:

– Ну и льёт!.. Здравствуйте!..

– Здравствуйте, Игорь Иванович, – ответил за всех Владимиров. – Вы вовремя приехали… Проходите и присаживайтесь к нам.

Проценко уговаривать не пришлось. Чан положил ему на тарелку три ложки тушёной капусты и три ложки рисовой каши.

– Кушайте, пожалуйста, – сказал он.

– Спасибо, – улыбнулся Проценко. Не стерпел и добавил: – У тебя, Чан, не растолстеешь…

Чан не обиделся.

– Когда на тарелке немного, человек думает: хватит ему этого. Когда много – человек старается съесть всё, даже если он уже и сыт, – ответил он.

– Китайской мудрости тебе не занимать, – согласился Проценко и принялся за еду.

Пока Чан разливал чай, Проценко продолжил:

– …Аткинсон вчера вечером рассказал мне, что в Чунцине состоялось совещание высшего совета армейского руководства с участием генералов Нельсона и Хэрли. Обсуждался вопрос об участии американских сухопутных сил в боевых действиях на территории Китая. В Яньани уже знают об этом. И на сегодня Мао Цзэдун распорядился срочно собрать у него всех членов Политбюро. О чём пойдёт речь – неизвестно. – Проценко отпил чай из кружки, поставил её на стол. И причмокнул губами. – Удивительно хороший чай… Спасибо, Чан.

– Пейте на здоровье, – ответил тот.

– Ну, а приехал я пораньше, – продолжил Проценко, – вот почему: со вчерашнего дня среди корреспондентов идут разговоры о том, что в провинции Шаньси начались боестолкновения между подразделениями войск КПК и правительственными войсками. Надо как-то проверить, так это или кто-то запустил утку…

Владимиров с Орловым переглянулись.

– Не дай бог, если это и в самом деле так, – проговорил Орлов. И добавил:– Когда гремят пушки – не до благоразумия…

3

В этот же день Владимиров, несмотря на непрекращающийся проливной дождь, поехал к Бо Гу. Выслушав его, Бо Гу мрачно ответил.

– Всё верно… Чжу Дэ, Чжоу Эньлай, даже Линь Боцюй – все были против этой провокации, однако они оказались в меньшинстве.

Владимиров всё понял.

– А зачем это? – всё же спросил он.

– Не знаю… – Бо Гу встал с места и прошёлся несколько раз по кабинету. – По-моему, кое-кому надо подогреть ситуацию на переговорах здесь… Переговоры идут, а толку никакого…

Владимиров был убеждён: такой шаг – это безрассудство.

– И что теперь ожидать? – снова задал он вопрос.

– Не знаю… – повторил Бо Гу. Немного подумал и добавил: – Сдаётся мне, всё это сделано в расчёте на вмешательство американцев. Те потребуют остановить боевые действия, мы, в свою очередь, выставим свои условия. Другого варианта я не могу предположить…

С мнением Бо Гу Владимиров не мог не согласиться. Обе армии КПК – и четвёртая, и восьмая, не могли противостоять войскам центрального правительства. Оставалось надеяться, что Бо Гу прав в своих предположениях. Возвратившись домой, Владимиров отправил в Центр шифровку с сообщением о возобновлении боевых действий между войсками КПК и центрального правительства в провинции Шаньси.

О том, что предположение Бо Гу оказалось верным, Владимиров узнал уже на другой день. Американцы потребовали остановить боевые действия в провинции Шаньси во всех двадцати четырёх уездах. А Мао Цзэдун потребовал от них в свою очередь перейти к практическому решению вопросов на переговорах.

…Двадцать третьего сентября поздно вечером Сервис, Баррет и Лунден были приглашены к Мао Цзэдуну. С китайской стороны присутствовали Чжу Дэ, Чжоу Эньлай, Е Цзяньин, Линь Боцюй и Бо Гу. В качестве секретаря впервые в переговорах участвовала Цзян Цин, которую обожали все американцы без исключения. Об этом Владимиров узнал от Проценко.

На следующий день Владимиров поехал к Бо Гу. Выглядел тот усталым, но довольным.

– …Почти до четырёх часов ночи заседали, – сказал Бо Гу. – Пару часов поспал и на работу…

– И как прошли переговоры? – поинтересовался Владимиров.

Бо Гу улыбнулся.

– В общем, хорошо… – ответил он. – Все пришли к согласию: выработать конкретные условия, на которых возможны вложения американских денег в экономику Особого района. Не договорились, правда, о том, кто будет возглавлять американские компании – американцы или представители КПК…

– А что-нибудь о военно-технической помощи решали?

Бо Гу качнул головой.

– Нет, – ответил он. – Скорее всего, об этом пойдёт речь на очередной встрече. Да! И ещё был один интересный момент. Уже в конце встречи Сервис задал Мао вопрос: «Как вы представляете себе государственное устройство Китая в будущем?» На что Мао ответил: «Как демократическое, независимое государство».

– И Сервис остался доволен таким ответом? – уточнил Владимиров.

– По-моему да, – сказал Бо Гу. – Но, пожалуй, самым трудным для Мао был вопрос Баррета. Он спросил: «Намерено ли руководство КПК повторять опыт Советского Союза в индустриализации своей экономики?» Мао начал говорить об особом курсе экономической политики КПК и о роли сельского населения, которое является большинством в Китае, и в развитии экономики страны, однако Баррет не дослушал его до конца и повторил свой вопрос.

– И что Мао ответил? – оживился Владимиров.

– Ответил Чжоу Эньлай. Он сказал, что Китай преимущественно сельскохозяйственная страна и главным для Китая будет оставаться развитие сельского хозяйства и лёгкой промышленности. Он даже пошутил, сказав, что всё остальное мы купим в США. Мне кажется, американцы этого и ждали…

– А по поводу прекращения боевых действий в провинции Шаньси?..

Для Владимирова очень важно было услышать ответ на этот вопрос.

– Здесь появился тоже прогресс! – ответил Бо Гу. – Мао пообещал прекратить боевые действия в провинции Шаньси, а американцы клятвенно пообещали убедить Чан Кайши пойти на уступки руководству КПК в вопросе формирования нового коалиционного правительства Китая. Вот так, товарищ Сун Пин. По-моему, это лучше, чем ничего. – Сделал заключение Бо Гу.

Владимиров согласился с ним. «Лучше плохой мир, чем хорошая война» – подумал он. И всё же, где-то в глубине души ему было обидно за то, что инициатива уходила в руки американцев.

– Вы сказали, что в переговорах участвовал и Лунден, – напомнил Владимиров. – А его что интересовало?

– Ничего, – ответил Бо Гу. – По крайней мере, мне так показалось. Он всё время сидел молча и внимательно слушал всех…

Владимиров усмехнулся.

– Всё верно… – проговорил он. – Бог для того и дал человеку один язык и два уха… Это в американской разведке хорошо усвоили.

– Да! – вдруг вспомнил Бо Гу. – Он в конце встречи всё же заговорил! Он обратился к Чжоу Эньлаю с вопросом: «Как руководство Особого района относится к возможному участию Советского Союза в экономическом развитии Китая?» На что тот ответил: «В руководстве КПК и Особого района такой вопрос не рассматривался».

– Мао не обиделся на Чжоу Эньлая? – поинтересовался Владимиров. – На этот вопрос должен был отвечать не Чжоу Эньлай…

– Может и обиделся, – ответил Бо Гу. – Но вида не подал. Но самое интересное, на мой взгляд, заключалось в том, что в ходе переговоров дважды вспоминали о Советском Союзе, а предчувствие было такое, что Советский Союз присутствует на этих переговорах. Не знаю… Может я и ошибаюсь, но я видел это и по лицам американцев, и по лицам наших товарищей. Правда, по окончанию переговоров у Мао остались Сервис, Баррет, Чжу Дэ и Е Цзяньин, но о чём они говорили, мне пока не известно…

4

О содержании этой беседы Сервиса и Баррета с Чжу Дэ и Е Цзяньин и Мао Цзэдуном Владимиров узнал от Аткинсона, когда тот через два дня приехал к ним вместе с Проценко. Владимиров был немало удивлён такой осведомлённостью Аткинсона.

– …Практически, весь их разговор, – сказал в заключении Аткинсон, – шёл вокруг условий, на которых будет поставляться в Особый район новое вооружение и техника. И ещё Сервис и Баррет проинформировали Мао Цзэдуна о том, что в ходе встречи генералов Нельсона и Хэрли в Чунцине с Чан Кайши, те поставили перед ним условие: если войска центрального правительства будут использованы против Особого района, военно-техническая помощь Чан Кайши будет приостановлена. – И пояснил: – Речь шла о формировании шестидесяти новых китайских дивизий под руководством американских инструкторов.

Всё, о чём рассказал Аткинсон, могло в корне изменить существующие отношения между Москвой и Яньанем не в пользу Москвы. Этот вывод напрашивался сам собой.

– Значит, дела у них сдвинулись с мёртвой точки… – проговорил Владимиров. – Ну, что ж… Поживём – увидим…

– Пётр Парфёнович, – вступил в разговор Проценко, – тут есть и одно но! Мой друг и товарищ Аткинсон забыл, наверное, об этом сказать. И Сервис, и Баррет настаивали, что новое вооружение и технику США, в случае подписания договора, будут поставлять только через Чунцин, а Мао Цзэдун и его товарищи были категорически против такого варианта. И требовали прямой поставки в Яньань.

– И договорились? – уточнил Владимиров, понимая, что такая позиция руководства Особого района может стать камнем преткновения в дальнейшем решении этой проблемы.

– Нет… Не договорились, – ответил Проценко.

Владимиров перевёл взгляд на Аткинсона. Тот развёл руками, подтверждая таким жестом слова Проценко.

– И ещё, наверное, вас заинтересует совсем новая информация, – продолжил Аткинсон. – Она появилась сегодня: в Чунцине решается вопрос о прилёте в Яньань генералов Нельсона и Хэрли, как представителей президента США Рузвельта.

Пожалуй, эта новость стала действительно самой неожиданной для Владимирова. В голове у него в одно мгновение пронёсся целый рой мыслей: всё свидетельствовало о том, что американцы не собираются уступать Китай никому. И они будут определять политическое будущее страны. И ещё, что было вполне вероятным: американцы могли убедиться в неспособности Чан Кайши справляться со складывающейся ситуацией в Китае. Но делать ставку на Мао Цзэдуна они навряд ли будут.

…В этот же день Владимиров отправил в Центр шифровку, в которой подробно изложил всё, что ему стало известно. И впервые за всё время, час спустя пришёл короткий ответ: «Спасибо. Поздравляем.»

…За ужином Владимиров поделился своими мыслями и впечатлением от разговора с Проценко и Аткинсоном с Орловым. Тот, как всегда, внимательно выслушал и вдруг сказал.

– А ты знаешь, Пётр Парфёнович, я не вижу ничего предосудительного, если местное руководство договорится с американцами. – И, поймав на себе недоумённый взгляд Владимирова, пояснил: – Может нас скорее отзовут отсюда…

В это время из радиоузла появился Риммар и почти с торжественным видом объявил.

– А у меня целый ворох новостей! Только что передали: в ходе Ясско-Кишиневской операции наши войска разгромили мощную группировку противника. Убито и взято в плен более двухсот шестидесяти тысяч гитлеровцев! Это первая новость!

– Здорово, Коля! – совершенно спокойно ответил Владимиров.

– Вторая новость! – продолжил Риммар. – Генерал де Голль избран французами главой правительства! Третья – американские и английские войска перешли западную границу Германии!..

– Торопятся к Берлину, – усмехнувшись, заметил Орлов. – Кто возьмёт Берлин, тот и победитель!..

– Я не думаю, что им это удастся, – заметил Владимиров. – Гитлер будет воевать до конца… Что ещё, Коля?

– Больше ничего, – ответил тот, – если не считать сообщение японского агентства «Домэй Цусин» об их наступлении в районе Хуан-Шаохэ…

5

Конец сентября выдался дождливым. Они шли почти каждый день, переполняя ущелья мутными потоками воды и очищая воздух от лёссовой пыли, которую приносили ветры со стороны пустыни Гоби.

…Двадцать шестого сентября из Чунцина в Яньань прилетел руководитель бюро военной информации США Макфишер. И в этот же день он был принят Мао Цзэдуном. Встреча проходила один на один. Присутствовал только переводчик из американской миссии. Поэтому узнать, о чём они говорили, было не у кого. Даже всезнающий Бо Гу пожал плечами и сказал Владимирову.

– …Единственное, о чём я могу только догадываться: Мао в последнее время ложился спать и просыпался с мыслью об американском дипломатическом представительстве в Яньани. Это означало бы признание США Особого района государственным образованием. Но, насколько я знаю, против такой идеи Мао выступают Сервис и Лунден. По мнению Сервиса, даже длительное пребывание американской миссии в Яньани Чан Кайши может расценить как факт признания независимости Особого района США.

– Да-а-а… – задумчиво проговорил Владимиров. – Запутанная история… Интересно, чем она всё же закончится?..

– А ничем! – неожиданно ответил Бо Гу. – И ещё я наблюдал интересную вещь. – Продолжил он. – Несмотря на то, что руководителем американской миссии является Баррет, нередко на первый план и во время встреч, и в рабочей обстановке выходит Сервис. Почему он против открытия в Яньани американского дипломатического представительства – ясно. Но в то же время он поддерживает требование Мао о создании в Чунцине коалиционного правительства, а это для Чан Кайши, сами понимаете, смерти подобно. Я не хотел пока вам об этом говорить, но коли вы уже приехали, скажу: после встречи с Макфишером Мао распорядился отправить телеграмму в Чунцин на имя Дун Биу, который сейчас остался во главе нашей делегации на переговорах, с требованием приступить к организации во всех оппозиционных центральному правительству средствах массовых информаций выступлений против Чан Кайши и его ближайшего окружения. Но я вам этого не говорил. – Предупредил Бо Гу.

…В конце недели в доме появился Проценко и рассказал, что на днях в редакции «Цзефан Жибао» появился некий Ху Чжэнь-Чжи, представился как редактор Чунцинской газеты «Дагунбао» и заявил: он готов сотрудничать с руководством КПК в целях смены гоминдановского режима Чан Кайши.

– Может, это провокатор? – засомневался Владимиров.

Слишком смелым был его и приезд в Яньань, и, тем более, такое заявление.

– Нет! – ответил Проценко. – Он действительно редактор оппозиционной газеты «Дагунбао». Я его знаю…

Владимиров не мог скрыть своего удивления.

– Значит, шансы Мао растут, – проговорил он.

– Ещё и как! – ответил Проценко. – Скажу больше: Макфишер попросил Мао дать согласие на открытие в Яньани что-то вроде филиала центрального бюро информации США. И тот дал согласие…

– Но то же бюро занимается разведкой! – заявил Владимиров. – Он что, не знает?

Проценко в ответ широко развёл руки.

– Полагаю, знает… Среди нашей братии прошёл слух, что в Яньань со дня на день должна прилететь целая команда подчинённых Макфишеру. Надо понимать, разведчиков.

Владимиров помрачнел.

– Да-а-а, Игорь Иванович, – проговорил он. – Озадачил ты меня…

Проценко усмехнулся.

– Нет, Пётр Парфёнович, ещё не озадачил! А вот сейчас озадачу. По моим сведениям, во время одной из встреч с руководством Особого района Баррет негативно отозвался о Чан Кайши. И Баррета поддержал Сервис. Теперь озадачил?

– Озадачил, – согласился Владимиров. – И, видимо, не меня одного…

…Уже поздно вечером Владимиров отправил в Центр зашифрованную телеграмму, в которой подробно описал все последние события, происходящие в Яньани.

…На другой день за завтраком Риммар неожиданно сказал:

– …Мои родители были уверены, что родится девочка, а родился я…

Владимиров с Орловым переглянулись.

– Коля, а как твои родители могли определить, кто родится – мальчик или девочка? – спросил чуть насмешливо Владимиров.

– Соседки маме говорили… – ответил тот. – Определяли как-то по животу и ногтям…

– Ну и что твои родители, не рады были тебе? – поинтересовался Орлов.

– Почему… Рады… Это я так сказал…

Риммар встал из-за стола и ушёл в радиоузел.

– Всё ясно… – произнёс Владимиров. – Колю домой потянуло… – И обратился к Орлову: – Андрей Яковлевич, нам бы надо побольше иметь информации о полковнике Баррете. Что нам известно о нём… Ему около пятидесяти лет, прекрасно говорит по-китайски…

– Держится просто, – добавил Орлов. – Да! Проценко говорил о нём: манжеты его армейской куртки всегда расстёгнуты и засучены, галстук он заправляет за рубашку. И башмаки у него солдатские, а не офицерские. По-моему, это всё говорит о простоте…

– Да нет, Андрей Яковлевич! – возразил Владимиров. – Я его видел всего несколько раз… У него на лице постоянно была какая-то брезгливость… Не такой он и простой, как может казаться. Простых сюда не посылают.

Орлов слегка пожал плечами.

– Может быть… – согласился он. И заговорил о Цзян Цин. – Вчера она ко мне приезжала. Впервые одна, без охранников. Я даже удивился. Простуду где-то подхватила. Говорила о Мао. Сказала, что он много работает и что часто приезжают к нему американцы в сопровождении Чжоу Эньлая. Он у них в почёте. Это тоже она сказала… И пожаловалась на частые вечеринки у них. Вот такие дела, Пётр Парфёнович, в нашем царстве-государстве…

– Не в нашем, Андрей Яковлевич, – возразил Владимиров. – В нашем идёт война. Там не до вечеринок…