Текст книги "Приключения мальчика Кеши"

На станции висело расписание движения поездов. Нужную станцию я знал – Белые Столбы. Деловито изучив расписание, понял, что часов нигде нет и спросить не у кого – платформа пустая. Но уже через минут 15-20 приехал зелёный червяк. Тот или нет, было совершенно не ясно, но шёл-то он в мою сторону, значит всё в порядке. Что тут думать.

Через час я был на месте. Пока ехал, смотрел в окно из тамбура. Сидеть в вагоне не стал – боялся, что взрослые начнут вести со мной нежелательные разговоры и учинят неудобные расспросы. Сильно вечерело, хотелось есть и постепенно я начинал жалеть о содеянном.

Впереди ждал довольно сложный момент – это автобус № 30 до ст. Подольск, потому что в те времена он ходил крайне редко. Цифру могу путать, а вот сам автобус – нет. Жёлтенький такой, со скругленными краями – похож на свежую буханку белого хлеба…

Мне очень повезло – он как раз ждал эту электричку.

Сел в автобус, поехали. Тётя-кондуктор откровенно косилась на меня, денег спрашивать за проезд не стала, но проехал я недолго. Голод окончательно сломил меня. Завидев впереди пост ГАИ (на пересечении с Каширским шоссе), я решил выйти. “Меня уже давно ищут, по телику показывают мои фотки, сейчас поймают, а пока будут разбираться, покормят”, – подумал я…

Вышел рядом на остановке. Смотрю в их сторону и иду навстречу. Один из милиционеров вскоре обратил на меня внимание. Я внутренне обрадовался, но сам виду показывать не стал. Медленно продолжал идти и смотреть на него.

Он смотрит на меня. Я на него. Он на меня. Я на него…

Эта сцена длилась недолго – минуты три-четыре. В итоге я прохожу мимо поста. Меня не узнали, а сдаться самому не позволила мальчишеская гордость. Ну и зря…

Через несколько километров (я не дошел даже до деревни Валищево) стало совсем темно. Страшно не было. Было очень голодно, холодно и уже изрядно хотелось спать. Решил сделать ночную остановку в лесу. С детской непосредственностью лёг на землю, как есть, даже веток не догадался подстелить. Земля холодная, по спине бегают муравьи – какой тут сон. Нужно продолжить путь. Дойдя почти до Симферопольского шоссе (от Каширского 14 км), измотался окончательно и решил ловить попутку.

В одиннадцать-то лет… Тёмной ночью на шоссе в 96-м году… Мама-дорогая… Как я жив-то остался?..

Довольно быстро остановились белые жигули. Трудно сказать, какой модели, кажется, ВАЗ-2107 или ВАЗ-2104… Не помню – темно было. Помню мужчину приятной наружности средних лет:

– Ты чего, малой?

– Гулял, потерялся. Дядя, подвезёте домой?

– А где твой дом-то?

– В Климовске…

– Ого, как ты далеко гуляешь! Отсюда же идти да идти… И как тебя родители отпускают? Дорогу знаешь?

– Знаю…

После того, как я сел в машину, у меня было минут пятнадцать, чтобы решить, куда ехать. Не удивляйтесь, варианты и вправду были:

А) домой к маме: вылупит по первое число… У меня на эту экзекуцию никаких моральных сил уже нет… Не пойдёт…

Б) к бабушке Марине, той, что приезжала сегодня: у тёти Иры маленький ребёнок, мой двоюродный брат Ян Паскарь. Не хочется никого будить и беспокоить всех на ночь глядя… Не годится…

В) к бабушке Ларисе, маминой маме: тётя Надя уже взрослая, у бабушки-походницы часто готова летняя кровать на лоджии (свежий воздух и всё такое), будет, куда лечь спать. Да, годится.

Ишь ты, какой рассудительный…

Пока ехали, в голове было пусто. Никаких мыслей, никакой подготовки к встрече. В машине было теплее, чем на улице, поэтому меня несколько разморило, хотя я не спал – показывал дорогу: налево, направо… нет, не на то право, наоборот… вон там, подъезд в углу…

Приехали, поднялись на шестой этаж, дверь открыла заспанная бабушка. На её вопрос “Ты чего?” прозвучал экспромт тихим измученным голосом:

– Завтра всё объясню.

Лёг спать и тут же мертвецки уснул…

Быстро наступило утро. Такое доброе, такое ласковое: светило тёплое солнышко, чирикали птички. “Ой, мамочка…” – пришло мне в голову.

С кухни и вправду доносился мамин голос. Что поделать – надо идти сдаваться. Дальше толком ничего не помню. Я как-то объяснился, меня отвели домой, показали активную фазу ремонта в ванной, сказали, что сейчас не время быть дома, толкнули какую-то пропаганду “за советскую власть” и отвезли обратно в лагерь.

А там – охи-вздохи. Такой хороший мальчик, а так себя повёл. Опять что-то пришлось всем объяснять, дополнительно наврал, что воспитательница не давала мне добавку в столовой, чтобы ещё больше оправдаться перед всеми.

Весь разговор я просмотрел в пол – это был тёмно-жёлтый в коричневую полоску линолеум, повидавший время. На вопрос директора этой богадельни, хочу ли я снова вернуться в лагерь, ответил “правильно”: “хочу”.

А как не хотеть, если дома… это самое… И чтобы я там – им сейчас не до того… Ну, не маленький же – надо понимать.

1997

. Прыжок со второго этажа

Довольно опасным и откровенно глупым был прыжок со второго этажа в школе.

Но на кону была деловая репутация. Это была сиюминутная словесная перепалка с Саньком (про него я уже писал), которая в итоге переросла в настоящее мужское пари. Всё бы, пожалуй, ничего, но этот разговор и моё неосторожное обещание состоялись в присутствии той самой любимой девочки – Лены Хрящевой (о ней я тоже уже писал).

Слово не воробей, от своих слов сразу не откажешься. Я начал мяться и продумывать варианты. Более приоритетным вариантом было отмазаться, но тут, как назло, вмешался Тёма (и про него я тоже уже писал).

– Дам 1500 рублей, если прыгнешь…

– Не обманешь?

– Нет.

– После уроков.

И вот после уроков на улице собрались оба шестых класса и смотрели, как я вылезаю из первого окна кабинета химии. Была ранняя весна, внизу росли небольшие кусты, но имелась ровная чистая площадка. Вполне годное место для приземления. Для меня, как проживающего на 9-м этаже, это было совсем не высоко и не очень страшно.

Но перед тем, как прыгнуть, я увидел в стене декоративный выступ по всей длине наружной стены. Сел на подоконник, а обеими ногами встал на этот выступ и тем самым уменьшил общую высоту на 30-50 см. Мелочь, а приятно. Прыжок состоялся на “отлично” – даром что ли я до этого падал с дерева и лестницы…

На “отлично” – это значит ни повреждений, ни боли, ни криков. Следовательно, для зрителей это означало “тоска зелёная”. Ребята тут же разошлись.

Остались только Санёк, который начал бубнить, что с выступа нельзя было прыгать – мы так не договаривались. И Тёма, который не стал ничего говорить, прыжок засчитал и выдал честно заработанное вознаграждение. Довольный, как всё в итоге вышло, на эти деньги я купил новые наклейки Panini…

1997. Река Ока

Вторая смертельно опасная ситуация случилась на Оке под Серпуховым.

Как бы “опять”, но контекст был совершенно другой. На этот раз на смену глупости пришло банальное невезение.

Летом с мамой и младшим братом Мишей (папы разные) мы уехали отдыхать на речку под Серпуховым, ж/д станция Ока. Сама станция была непритязательная, на четыре вагона, платформа на земле – сомнительное удовольствие. А вот с рекой всё было в порядке: широкая, глубокая, интригующая и обещающая массу всяких интересных приключений. То, что у любого интересного приключения может быть знак как плюс, так и минус, я узнал позже.

После пары часов отдыха стало скучно. В поисках развлечений пошёл гулять вдоль берега. Зайдя за поворот, около берега увидел нечто большое, плавающее, металлическое, внутри полое, из двух секций, похожее на катамаран, размером 2 на 4 метра. До сих пор затрудняюсь сказать, что это было, но штуковина очень устойчивая и плавучая. Забрался на неё, походил, заглянул внутрь, посидел на краю, понаблюдал дальний берег – почти не видно. Солнце, жара, речной свежий воздух – кайф. Прошло от силы минут пять, но чётко помня, что плавать не умею, решил сойти обратно на берег. Поворачиваюсь в сторону берега и замираю от ужаса…

Берег от меня в 20-30 метрах. Получается, что, когда я взобрался на эту штуковину, я сам же оттолкнул от берега это плавучее средство, а копошась на нём, привёл в медленное, незаметное для себя движение. Меня относило в центр озера Павленское (оно соединено протокой с рекой Окой), не скажу, что озеро слишком большое, но оно размером 900 на 2000 метров. Этих цифр я тогда не знал, но невооруженным взглядом было понятно – нужно сойти на той же остановке, что и зашёл.

Короткий миг замешательства… Вспомнил! Пляж славится обилием лягушатников для карапузов, авось повезёт. Прыжок в воду – дна нет…

Не повезло…

Далее по отработанной схеме: барахтаюсь, как могу, размахиваю ручками, дёргаю ножками, судорожно выплёвываю воду и заглатываю новую – завлекательный процесс и, помнится, я в нём уже когда-то участвовал…

Но в отличии от бассейна, поручней в реке нет. Что делать? Грести к берегу что есть мочи. Прошло всего секунд 30, но было ощущение, что проплавал целый день.

И вот наступает самый критический и горький момент в моей жизни. У меня категорически нет сил, рот полон грязной воды, дышать трудно. До берега ещё половина пути. Приходит понимание, что это конец: почти 12 лет, июль 1997 года, лучезарное голубое небо, широкий безлюдный пляж, чистый мягкий песок, зелёные качающиеся на ветру деревья… Я сдаюсь и мысленно со всеми прощаюсь…

В этот же миг я бьюсь коленкой о дно. Оказывается, какое-то время я барахтался на мелководье и, по сути, чуть не захлебнулся в луже…

И великая радость, и жгучая досада. Ну как же так…

С тех пор подсознательно сформировался характерный и заметный поведенческий элемент, принцип жизни – никогда не сдаваться раньше времени. Даже когда кажется, что это уже конец, возможно, это ещё не конец. Пока не умру. И то ещё подумаю…

1997. Медленная электричка

Ранней осенью того же года случился ещё один неприятный конфуз. С Женей Клементьевым возвращались домой из Чеховского бассейна “Буревестник“. На ж/д платформу подъезжала электричка. Она ехала из тупика, поэтому двигалась очень медленно. Когда мимо меня проползло несколько вагонов, я решил пошутить: подтолкнуть электричку. Для этого я навалился на неё правым плечом и стал бежать рядом по платформе. На деле оказалось, что ехала она не так уж и медленно. Стала нарастать вероятность упасть под электричку, но хуже было другое – я не мог от неё оторваться. Пробежав метров 10, понял, что серьёзно влип. Что-то сделать самому было категорически невозможно.

К счастью, в этот момент на платформе неподалёку оказалось двое внимательных мужчин. Один из них подбежал ко мне и оттянул в сторону.

Даже трудно понять, откуда берутся в детских головах такие идеи? Что толкает на такие отчаянные бездумные поступки? Откуда такое неуёмное любопытство и тяга к экспериментам?..

1997. Кольцевая железная дорога

Ещё одному риску я подверг себя ранней зимой снова в связи с электричками. На этот раз внутри, разъезжая по железной дороге на ночь глядя. Намерений никаких не было. Всё произошло случайно, и во всём были виноваты мои любимые варежки. Красно-синие, непромокаемые – очень удобные и симпотишные.

Это был первый год обучения на новом месте в Львовском лицее. Вторая смена закончилась в 18:50 – электричка ДОМОЙ в 19:00, и я на неё опоздал. Следующая ДОМОЙ в 19:40. На улице лютый холод.

Из Москвы ОБРАТНО едет электричка, и, чтобы не мёрзнуть и скоротать время, принимаю решение ехать ОБРАТНО до Столбовой. Перебегаю на платформу, с трудом, но успеваю. В электричке замечаю, что нет одной из варежек. Понимаю, что уронил, когда бежал. Выхожу раньше на одну остановку – на Колхозной. Дожидаюсь своей электрички, еду в сторону ДОМА, но выхожу раньше – на Львовской, чтобы спасти свою варежку.

Нахожу её, но понимаю, что на Колхозной потерял первую. Подъезжает ещё одна электричка из Москвы ОБРАТНО, я сажусь в неё и доезжаю до Колхозной. Привет, давно не был – соскучился… Нахожу первую варежку, с собой вторая – отлично, всё сошлось. По прожектору вижу, что едет электричка ДОМОЙ, перебегаю на нужную платформу, но электричка проезжает без остановки. Тут я вспоминаю, что на Колхозной останавливаются далеко не все поезда, и расписание не висит…

В этот момент из Москвы ОБРАТНО едет ещё одна электричка. Я перебегаю вновь и еду ещё дальше ОБРАТНО до Столбовой – там останавливаются все поезда. При выходе из вагона на Столбовой вижу, что ползёт электричка ДОМОЙ. Немного смутило, что поезд ползёт по другим путям и вагонов там явно меньше, но уже пора ДОМОЙ!

Прибегаю до места остановки этой укороченной электрички, поднимаюсь в вагон с земляной платформы. Едем. Мой дом – третья остановка – Колхозная (сейчас называется “Молоди”), Львовская, Гривно. Проезжаем первую станцию, названия не разобрал, местность не узнаю. “Это от того, что темно и устал, – бывает…“ – подумал я. Через три минуты ситуация повторяется. Я начал паниковать. Пошёл по вагонам: полупустые и старые. Высмотрел мужчину, к которому можно обратиться. Он-то мне всё и объяснил…

– Сынок, это большое кольцо Московской железной дороги. Ты где живешь?

– На Гривно…

– Тебе нужно вернуться на Столбовую. Выйдешь на следующей остановке со мной на станции Чернецкое. Останешься на платформе. Обратная электричка поедет через 15 минут. На ней поедет мой друг в Москву, я его встречу по пути и предупрежу, он тебя сопроводит до Гривно…

Через пять минут мы сошли на станции Чернецкое, затем через пять появился друг, и потом ещё через минут пять мы ехали в сторону Столбовой. Пересели на электричку в сторону дома и поехали наконец-то ДОМОЙ. Подъезжая к Гривно, я поблагодарил дядю и вышел из вагона. “Время-то всего 21:30… сильно не влетит…” – подумал я и устремился…

Дома предсказуемая картина: мать бегает по кухне, отец мрачно ходит по квартире. Посыпались вопросы да расспросы. Я так устал, так разволновался, что всех запутал, что “ДОМОЙ”, что “ОБРАТНО“, почему “ОБРАТНО“, и при чём тут вообще эти старые варежки – они рваные, тесные, и их давно пора выкинуть… Чуть не заставили снова перевестись в Климовскую школу, но я пообещал, что такого больше не повторится. Теперь-то я знаю, что всю нашу область окружает едва приметное загадочное большое кольцо Московской железной дороги…

1999. Зацепер

Cнова электричка. Сбоку к ней прикладывался, туда-обратно да вокруг на ней разъезжал, осталось только прокатиться снаружи.

В те времена такого термина, как “зацепер”, ещё не было, но один раз я им был. Случилось мне опоздать на электричку перед большим перерывом. Всё бы ничего, но я собирался к бабусику – любимой бабушке Марине на Весеннюю. От Гривно пешком спокойным подростковым шагом целый час. А если ещё идти по железной дороге или в обход через стройки и гаражи, то и вовсе можно забыть, куда пошёл, и не дойти до места назначения.

Электричка помахала мне хвостиком и медленно поехала на запасной параллельный путь пропускать экспресс в 10:52. Медленно… На этот раз точно медленно, и к тому же я вспомнил, что на запасных путях она будет стоять пару минут.

‘’Вот мой шанс”, – мелькнуло в голове, и я побежал за ней. Это сейчас такой методологический раздел, как ”Управление рисками в проектах” – мой любимый. Тогда даже слово “риск” было не до конца понятным.

Добежать добежал – что дальше? Залез на автосцепку головного вагона и вцепился за большую ручку под лобовым стеклом. Сижу, жду… Поезд трогается, аккуратно выезжает на основные пути и разгоняется до обычной скорости. Страха не было, но то, что нужно держаться крепко, понимание было. Приехали быстро, можно сказать “с ветерком”.

Очень удобно – никакой толкотни, духоты, и даже билетов не проверяли… но желания так кататься больше не возникало…

2003.

“

Берегись автомобиля

”

В студенческие годы физкультурой мы занимались на стадионе “Автомобилист” в получасе езды от института.

Денег вечно не хватало, поэтому обратно в институт мы в очередной раз пошли пешком. Есть и так хотелось перманентно, а тут ещё эта физкультура… По пути купил себе булку. Иду, довольный, жую. До места оставалось всего 500 метров…

Я так замечтался с булкой в руках, так погрузился в сытное состояние нирваны, что не глядя стал переходить проезжую часть. Хорошо, что на пешеходном переходе. Плохо, что на красный…

Через мгновение я лежу на непонятной возвышенности на левом боку, смотрю на небо под необычным углом и силюсь понять: ”А чо это оно так?”…

В следующее мгновение я уже лежу на земле, и становится как-то совсем обидно: “Да что же тут происходит, люди добрые?!”.

А происходит очень простое. Меня настигает “мгновенная кара”, материализовавшись в бежевые жигули, и происходит “приветственный” наезд на невнимательного пешехода. Но на небольшой скорости, иначе бы мне удивляться не пришлось…

Водитель вцепился в руль и замер. С переднего сиденья выбежала испуганная тётушка, бережно подняла меня и заботливо отряхнула. Я, как был с булкой в руках, так с ней и остался – это ещё с детства, видимо…

Ко мне пришло понимание общей ситуации и собственной вины. Я извинился, и мы все с миром разошлись – травм и повреждений нет, претензий друг к другу тоже…

Товарищи потом долго ржали надо мной, но это дело поправимое – главное жив/здоров остался…

Завершая главу, не стану рассказывать про патроны в костре (патроны с ж/д станции и в/ч), плавку свинца в лесу (свинец из гаражей), петарды (покупали в киосках) и селитру (сами делали на теплотрассе), которые мы поджигали в стеклянных бутылках… Это вообще мальчишеская “классика”, и удивить вас этим я смогу едва ли – не буду злоупотреблять вашим временем…

А так, шутки шутками, могут признать, что не зря говорят: “Взрослый мужчина – это случайно выживший мальчик”.

Глава 8. 2000. Поиск себя

2000. Ни тут, ни там. Двоечник.

Время бежит, летит и идёт – без дела сидеть нам с тобой не даёт… Детство осталось позади, и в более ранние годы мы уже с вами не вернёмся, и перебегать из даты в дату тоже не будем. Во всяком случае в этой книге.

Приближается 1 сентября 2000 года, а за ним десятый класс. В период летней практики происходит перераспределение будущих десятиклассников между тремя классами: гуманитарный 10Г, физико-математический 10м1 и псевдо-физико-математический 10м2. Я попал в последний, но попросил своего бывшего классного руководителя Ларису Александровну Масленко взять меня в свой физико-математический класс 10м1. Приговор был предельно прост: “Ты – слаб”. В памяти всплыло трудно описываемое ощущение, когда меня оставили в детском садике…

Делать было нечего, начал учиться в 10м2, но через месяц решил вновь поднять эту тему, и на этот раз получил согласие. Показалось, что это “победа!”. Оказалось – “проклятие победителя”…

Класс и вправду был сильным, но хуже было другое: за месяц ребята прошли слишком большой объём слишком сложного материала – сплошная тригонометрия и ещё что-то…

В мой дневник впервые за долгие годы по математике поселилась двойка и в темпе вальса повела за собой таких же бестолковых подружек. Мой лучший школьный друг Дамир Гильфанов помогал мне после школы, как мог, но это приносило только редкие тройки. Нового учителя по математике Юрия Ивановича Фетисова я попросил заниматься со мной, платно, но он категорически отказался, хотя я знал, что он занимается с одиннадцатиклассниками. Я продолжал бороться с самим собой, пытался войти в доверие и подружиться с царицей наук, но её правая рука ”Тригонометрия” оказалась сильнее. К концу первого триместра (конец ноября) мне поставили ультиматум – или двойка за триместр, или перевод обратно в 10м2. Спорить было бессмысленно – никто оценки не занижал. Жаловаться, что Фетисов не протягивает руку помощи, тоже бесполезно: как бы то ни было – это дело добровольное.

Пришлось с позором возвращаться в 10м2. До последнего дня не покидало чувство, что я – серое пятно на фоне белого 10м1 и чёрного 10м2: никуда не вписываюсь, везде выделяюсь, худший среди лучших – лучший среди худших. Мне импонировало первое – толку больше, но от меня уже ничего не зависело. Утешало только одно: как был старостой до ухода из 10м2, так и оставался им до выпускного дня.

Так случилось, но вечером в день выпускного экзамена 11м1 класса Юрий Иванович умер. Он так сильно переживал за всех, за будущих медалистов, что его сердце не выдержало. Провожали его всем 11м1 классом, поехал и я. Глядя на него, лежащего в гробу, молился про себя, чтобы я смог простить его. Может быть, у него и вправду не было сил или времени нянчиться со мной, может быть, подсознательно он чувствовал, что доживает последние годы…, кто теперь знает…

2000. Школьная стенгазета

В то время, пока решалась моя математическая судьба, поиски самого себя только начинались. Первой моей значимой школьной инициативой стала газета. Мы с Дамиром организовали регулярный выпуск свежих школьных новостей “Листочки”. Название незамысловатое, я бы даже сказал, примитивное, но тогда нам нравилось. В конце концов наше внимание было сосредоточено на смысловом наполнении газеты, чтобы не ударить в грязь лицом перед товарищами.

Трудно оценить добавленную ценность этого детища, даже не знаю, многие ли читали эту газету, но добрую службу она нам сослужила.

По сути наши “Листочки“ являлись местным полуофициальным СМИ. А СМИ означает пусть и мизерную, но власть. В первом же номере мы опубликовали статью, посвященную открытию нами же с Дамиром компьютерного клуба…

2000. Компьютерный клуб

В этой статье мы рассказывали читателям, что нам запрещают его открывать. Некоторое время до этого клуб проработал, но без этого статуса и как-то самовольно. А потом нам запретили этим заниматься, потому что пару раз мы пустили в класс детей учителей бесплатно, хотя занятия были платные. В тот момент мы не знали, как себя с ними вести: ну, как бы свои люди, сочтёмся…

Оказалось, что нет. Всех надо гнать в шею, все на общих правах. В итоге, нажимая на то, что нам затыкают рот, мы настояли на печати и вывешивании статьи об этом. Но провисела она недолго. Мы её с Дамиром обменяли на официальное открытие и полноценную работу компьютерного клуба вплоть до последнего звонка.

А сам клуб-то что? Просто замечательный. За небольшую плату мы развивали в членах клуба внимательность и стратегическое мышление. Давали навыки вождения, основы командной работы, тайм-менеджмента и даже управления персоналом. Как нам это удавалось? За счёт такого специализированного программного обеспечения, как Carmageddon TDR 2000, Worms Armageddon, Age of Empires и иное…

Для тех, кто не знает, поясню: это всё игры, очень популярные в то время. А весь комизм ситуации заключался в том, что никого не было рядом, чтобы подсказать, как лучше использовать имеющиеся ресурсы для образовательного процесса. Мы действовали, как могли, сами и на своё разумение, а оно для такого возраста было более чем предсказуемым: играть, играть и ещё раз играть. Тем более персональные компьютеры только-только начинали массово появляться в домах – вся надежда только на любимую школу…

2000. Урок, пиво, корвалол

И даже несмотря на эти развлечения, прорабатывались альтернативные пути поиска себя. Однажды я решил покрасоваться перед новыми одноклассниками 10м1 класса (или, пожалуй, скорее одноклассницами) и на урок физики принёс ни больше, ни меньше – бутылку пива. И не просто принёс, да ещё её и выпил, пока учитель что-то периодически писал на доске. Для пущего эффекта принял пару капель корвалолу…

Ну, что сказать: эффект удался и результат был достигнут. В номинации “Самый странный ученик” я получил почётное первое место. Полагаю, в этом соревновании я был единственным участником.

Осознав, что это уж как-то чересчур и что с таким поведением можно с грохотом отправиться в спецшколу, я вернулся к своему хобби. Фотография.

2001. Заплыв за красивым снимком

Это сейчас фотографов пруд пруди, а тогда “цифра” многим была недоступна, мало кто этим занимался, а все съёмки велись на аналоговую плёнку. Проявлять не приходилось – третье тысячелетие на дворе, но чёрно-белую пленку я иногда покупал. Всё-таки в чёрно-белых фотографиях есть что-то манящее и загадошное.

В поисках уже не себя, а подходящего места для красивого снимка я решил съездить на мост между станциями Подольск и Силикатная. Тогда я не имел ни малейшего понятия, что все ж/д мосты – это спецобъекты, охраняемые вооруженными людьми.

Подойдя пешком со станции Подольск к мосту, я был остановлен вооруженным мужчиной. Он объяснил, что ходить здесь запрещено – вот и предупреждающая табличка имеется. Попросил меня спуститься вниз. Конечно, я спустился, но стал бродяжничать в этом месте в поисках подходящего места. Всё было не то, и всё было не так: ни ракурс, ни перспектива, ни освещение…

И тут я решаю сумничать. Захожу под мост, переплываю на другую сторону реки, чтобы подняться и сделать снимок с той точки, с которой я намеревался сделать с самого начала.

На дворе – октябрь. Глубина реки неизвестная, но плавать уже кое-как умею. Переплываю – и меня тут же принимают в объятия вооруженные мужчины, терпимо больно бьют под дых, выворачивают карманы, отнимают всё, что есть, и отводят в свое небольшое зданьице.

Дальше всё по регламенту. Начальник караула, вопросы-расспросы, объяснительная. Рассказу моему не верят, хотя видят и понимают: пацан и школьник (не террорист). В конце беседы выясняется, что всю фототехнику они оставляют у себя – будут смотреть на фото, зачем я так рвался на спецобъект. На вопрос, как мне её забрать, мне ответили, что потом. Это “потом” заняло почти год. Телефона они мне своего не дали – приходилось несколько раз ездить к ним и уточнять, когда же мне всё вернут. В итоге сказали, что фотографии у меня “мама-дорогая” и чтобы я вообще приехал с мамой.

С мамой так с мамой – вот, пожалуйста. Меня отчитали, технику отдали, а что такое спецобъект, я теперь хорошо знаю изнутри…

2002. Лауреат областного

фотоконкурса

К счастью, у меня был другой фотоаппарат. Более старый – мыльница. И благодаря ей “главный снимок” всё-таки удался, и награда нашла своего героя. Правда, это был совсем другой снимок – постановочный для областного фотоконкурса “Трудовая слава Московской области” по случаю 1 мая, итоги которого подводили 27 апреля 2002 года в г. Чехов.

Ничто не предвещало ни участия в конкурсе, ни каких-то наград, но в марте-апреле в школе была дана команда “давай”, и я послушно с удовольствием дал. Всего три снимка.

На одном из них пожилой мужчина за сверлильном станком в Климовском ПТУ. Второй снимок… не помню. Хотя плёнка вся осталась, лень её искать и копошиться – не принципиально. А на третьем моя мама в своём кабинете детского массажа: держит младенца за ноги в полный рост – картина жутковатая, но так надо. Массаж – дело такое…

В итоге я поехал в Чехов на само мероприятие, и к моему большому удивлению меня вызвали на сцену, вручили красивый диплом и приз – музыкальный центр на две кассеты, 3 CD диска, две внешние колонки приличной мощности. Ныне этот центр уже несколько лет стоит в гараже, но даже сейчас его не стыдно поставить на видное место в квартире. Вишенкой на торте в этот чудесный день стала поездка с мэром поселка Львовский домой. Я совершенно не был готов к таким грузоперевозкам, и он сам вызвался мне помочь. Ну а как же – всё-таки гордость посёлка как-никак.

На этом школьные поиски начали сами по себе заканчиваться – впереди ожидала учёба в университете…

Глава 9. 2002. Студент

2002. Суд

Начнём студенческую главу с криминальных новостей. Осень, г. Чехов, суд, вызываюсь я для дачи показаний в качестве… потерпевшей стороны…

Дело было в начале лета. С нашим руководителем юных журналистов Галиной Романовной Спасской мы ездили на выездное ночное мероприятие в село Молоди в соседнем Чеховском районе. В какой-то момент наша мини-компания устала, и в час ночи мы решили вернуться домой пешком – электрички уже не ходили. Такси? Нет, про такое мы не слышали. А если и слышали, то всё равно денег нет – так дойдём, мы уже большие…

Пройдя около километра и почти дойдя до почтовой станции на Магистральной улице, мы натолкнулись на подвыпившую компанию – трое или четверо взрослых ребят. Слово за слово, и мы стремительно теряем контроль над ситуацией – начинаются бодания. Я роняю кейс с фотоаппаратурой и убегаю куда глаза глядят, метров на 100-150. Через пять минут прибегает второй товарищ Сергей, самый старший из нас. По нему видно, что ему немного досталось: видны слабые кровоподтёки. А где третий? Третьего нигде нет, и никто не видел…

И тут начинается самое страшное, потому что третий товарищ – это девушка, Наталья. Мы возвращаемся на место – никого уже нет. Всё плохо…

Срочно звоним в милицию, и вскоре появляются стражи порядка. Ещё раз все вместе осматриваем место, никого не находим – едем в участок. Один участковый составляет протокол, второй едет обратно выяснять, кто эти ребята и где Наталья.

Почти на рассвете все бумажки были оформлены. Второй участковый докладывает первому, что выяснил, кто участники конфликта, но те ребята уверяют, что девушку не трогали и не знают, где она. Едем с первым участковым домой к девушке, поднимается только мой товарищ. Её мама отвечает, что дома Натальи нет – она уехала вчера вечером на ночное мероприятие от школы, ещё не вернулась. Разворачиваемся и едем обратно в Молоди, внимательно осматриваем все кусты в радиусе нескольких километров… Вот она: тщательно спряталась неподалёку от ж/д платформы, сидит и что-то пишет в блокнотике… Общий вздох облегчения.

Оказалось, что Наталья удрала сразу после меня, умудрилась захватить мою сумку с техникой и просидела здесь всё это время. Ждала, пока начнут ходить электрички. Я был рад за свои спасённые игрушки, но ещё больше, что с ней всё было в порядке. Было тревожно за неё и стыдно за себя. Сам убежал, а про неё не подумал, бросив на произвол судьбы. Тоже мне, джентльмен…

Но это не конец истории. Начатое дело нужно доводить до конца –дело судебное. Были побои и всё тщательно запротоколировано. Несколько раз за лето мы ездили давать показания, и в итоге нам назначили день суда. Накануне этого дня эту тему я обсуждал с моим студенческим товарищем Михаилом Юрьевичем Р., и он посоветовал мне не напирать на обвинение и вообще быть поосторожней. Дескать, нередко обвиняемый и свидетель в судах меняются местами со всеми вытекающими.

Этот совет я принял на вооружение и в суде на вопрос судьи, “какое наказание я бы выбрал для ребят“, я ответил, что их поведение осуждаю, но строгих мер применять бы не стал. Ребята в суде вели себя скромно, один из них очень просился в армию – Родине служить. Патриотизьм проснулся…

В итоге всех отпустили с миром, и мы даже немного пообщались с ними после суда. Вполне милые деревенские ребята. Ну да, грубоватые немного, но что поделать. Деревенская жизнь романтична, но сурова.