Текст книги "Приключения мальчика Кеши"

Суд, надо признать, довольно интересное место. Некая гражданская альтернатива храму. Место активного переосмысления своего поведения и возможности публично покаяться. Мне кажется, перед тем, как впервые выдать паспорт, каждого гражданина нужно вызывать в специальный суд и учинять дружеский, но серьёзный допрос на тему поведения и планов на жизнь. А ещё неплохо бы давать несколько мест в зале, где идёт разбор настоящих дел – для всех ищущих и страждущих, ибо очень необычное место…

2003. Матан и ночной кошмар

Чуть позже выяснилось, что настоящие страсти ждали меня впереди. Приближалась сессия. Как-то так вышло, но к математическому анализу я оказался совсем не готов. Матан – штука сложная. Не даром про него есть множество анекдотов со схожим финалом:

Сессия. В трамвае едет студент и бормочет себе под нос:

– Трындец… трындец… трындец…

Рядом сидит бабулька. В какой-то момент не выдерживает и возмущённо спрашивает:

– Молодой человек, ведите себя прилично! Почему вы так ругаетесь? Что случилось?

– Матан…

– Матан? Что такое Матан?

– Это трындец…

Не трудно догадаться, что я заменил одно важное слово, анекдот стал не такой острый, но суть он передаёт совершенно точно: матан – это трындец…

Итак, первая сессия в моей жизни. Настроение боевое, хвост, уши торчком – прорвёмся, ещё и не такое видали.

Наступает день экзамена по матану, я оказываюсь не в состоянии решить ни одной задачи и получаю двойку. На пересдаче ещё одну, но с нюансом. Я честно решил пять минимальных задач из базовых семи – это 25 баллов (5*5), минимальная зачётная оценка в Станкине, означающая три с минусом. Но в то же самое время я не смог справиться с двумя производными. Формально – это минимальный положительный результат, но наш лектор Елена Александровна Яновская решила иначе. “Пропадёшь ты без производных и учиться дальше не сможешь – топай на третью пересдачу…”

По сути, третью пересдачу я снова заваливаю из-за тех же производных. Но решаю их заметно лучше, готовился усердно. Елена Александровна пошла навстречу и дала мне шанс, т.к. ещё одна двойка означала бы для меня отчисление из института. Существовал ещё вариант перевода на платное обучение, но эта опция, увы, для меня была недоступна – денег толком не хватало даже на одежду, какое там платное обучение…

Во второй сессии я снова заваливаю первый экзамен, но уже не с таким треском, поэтому неплохо справляюсь со второго раза. Елена Александровна, пока заполняла зачётную книжку и ведомость, бросила реплику, что, мол, я всё равно не знаю и не понимаю её предмета, но я нисколько не обиделся: задачи решил, в зачётке зачётная оценка – пазл сошёлся.

И вот начинается третья сессия. Оценка с этого экзамена пойдёт в диплом. Тут неожиданно для самого себя я делаю ход конём. Отказываюсь ходить на её лекции и вместо этого самостоятельно штурмую учебники и задачники. Учу только базовый минимум, но так, чтобы от зубов отскакивало. Через неделю сессия, и я решаю, что нужно зайти на последнюю лекцию по этому предмету. В самом начале лекции меня замечает Елена Александровна, громко спрашивает, кто это к нам пришёл в , и беззлобно (возможно просто “мысль вслух”) уточняет, как же я собираюсь сдавать экзамен. По аудитории проносится тихая волна охов и повсюду сдержанные улыбки… кто-то серьёзно влип…

На экзамене минут за пятнадцать решаю все семь базовых задач из требуемых минимальных пяти. Елена Александровна изучает мою работу и уточняет по одной из задачек: “Скажи, пожалуйста, вот здесь… математический ряд сходится… или расходится?”… И тут небольшая пауза. Я-то уверен в написанном – ряд сходится, но… зачем она спрашивает? Хочет помочь или… наоборот?

Готовясь к худшему варианту, извиняюсь за свою невнимательность, отвечаю, что да, в спешке и от волнения немного ошибся, конечно, ряд расходится, и исправляю ответ. Она на бланке пишет максимальную оценку для этого “конкурсного” этапа – 35 баллов (4 с минусом) и предлагает мне принять участие в следующем туре, взяв билет на пятёрку (45-54 балла). Я отказываюсь и честно признаюсь, что штудировал только базовые задачки, не замахиваюсь на какие-то высоты, очень рад заработанной оценке и что не хочу тратить её драгоценное время и силы. Получаю свою зачётную книжку с четвёркой, выхожу за дверь, и меня осеняет… а ведь математический ряд и вправду расходится! Что 25, что 35 баллов – мне было анатомически безразлично, но важно, что она не обиделась на меня и даже помогла… Да, Елена Александровна – большой души человек, в век не забуду…

Но без памятного сувенира не обошлось.

Приблизительно раз в 1-2 года мне снится ночной кошмар с одним и тем же общим сюжетом…

Конец семестра. До зачетной недели остаётся две недели, и вдруг я осознаю, что один предмет прошёл мимо меня. Не сдано ни одной лабораторной работы, не был ни на одном семинаре, ничего не знаю по предмету: ни его названия, ни как зовут преподавателя, ни даже его пол. Начинается паника, я куда-то мчусь, открываю двери кабинетов и что-то ищу…

В первый момент после пробуждения я всё еще силюсь вспомнить название предмета и как зовут преподавателя… И только через пару секунд я начинаю понимать: ёлки-палки, какая сессия? Уже прошло 5-7-10 лет, у меня сегодня важная встреча/обучение/командировка и т.п.

“Минуточку, а что с производными? Пригодились потом?” – скажете вы… Нет, не пригодились. И именно после этого я зарёкся брать на себя лишнюю ответственность за чужие судьбы – слишком это рисково…

2003. Физика по вызову

Параллельно с матаном в первую сессию были ещё проблемы с физикой. На первом экзамене решить задачу мне помог мой лицейский, студенческий и просто друг Александр Игоревич Обухов, будущий кандидат технических наук. Но объяснить решение задачи преподавателю я не смог. В частности, не ответил, что производная скорости по времени – это ускорение. Получаю “неуд”.

Да уж… нечего было в школе хорохориться и распивать пиво на уроке физики…

На пересдаче, что удивительно, мне попадается та же самая задача…. Но решить я её снова не могу! Меня отпускают на все четыре стороны на два часа. Дескать, иди, куда хочешь, но возвращайся с решением. Я звоню Саше, прошу снова выручить, и он по телефону не только диктует само решение, что для физики не очень просто, но и раскладывает всё по полочкам. В итоге я сдаю преподавателю бланк с решением, толково всё объясняю (быстро пересказываю, пока не забыл), получаю положительную оценку и убегаю готовиться ко второй пересдаче по матану, где как раз производные я решить и не смогу…

2003. Теоретическая механика

И пусть теоретическая механика не произвела на меня такого сильного впечатления как матан или физика, но риск провала на экзамене был куда более чем серьёзным.

Проблема была в том, что семинары по статике вёл аспирант: объяснял всё ну оченно бестолково, хотя сам парень был вполне хороший. Главного в предмете я так и не уловил. Что-то там урывками, но это было близко к нулю…

Настало время великой порки. Вторая сессия. Получаю на экзамене задачу по статике и мысленно готовлюсь к своим “похоронам”. Напротив меня через проход садится мой ангел-хранитель Саша Обухов. Он соглашается на авантюру, на которую мало бы кто отважился, – взять мою экзаменационную ведомость, чтобы… своим профессорским почерком нацарапать на ней решение моей задачки. Две минуты – листок в спешке возвращается обратно.

Через пару секунд ко мне подходит наш преподаватель Вячеслав Григорьевич Новиков, декан вечернего факультета, и я буквально перестаю дышать – похоже, нас засекли и пора приглашать оркестр.

Вячеслав Григорьевич садится рядом со мной и в своей обычной ласково-дружелюбной манере спрашивает, готова ли задача. Тут просыпается моё заикание, и я молча протягиваю “своё” решение. Он бегло его просматривает, не задаёт по задаче никаких вопросов и интересуется, устроит ли меня 30 баллов (три). Происходит внутреннее ликование, подгружается речь, и я на выдохе произношу: “Да…”.

Джентльменская договорённость закрепляется документально, я выхожу из класса и… не верю произошедшему… И, признаться честно, до сих пор не очень этому верю даже спустя 17 лет…

2004. Теория вероятности

Следующий значимый эпизод произошёл по предмету “Теория вероятности“. Вышел конфуз. За работу на семинарах я честно заработал 50 баллов автоматом (пятёрку). Из-за этого расслабился и перед экзаменом не стал ничего повторять. По своему обыкновению пошёл первым: “Мне только спросить, я за автоматом”. Но вместо него мне начали задавать теоретические вопросы по предмету. Несложные, надо признать, но к ним я оказался совершенно не готов. Ставить двойку мне не стали, но пригласили на пересдачу…

Перед пересдачей полистал учебник, получил билет с вопросом, про который только что читал, и сдал на “отлично“. Но неприятность была в том, что “отлично“ на пересдаче – это максимум 35 баллов – таковы правила игры… Сначала было очень обидно, а потом вспомнил: а как же матан, физика, теоретическая механика? Это всё всегда было заслуженно?..

Конечно, это был риторический вопрос, и ведь студенческая жизнь именно такова – там незаслуженно прибыло, тут незаслуженно убыло. Средняя температура по больнице 36,6 – всё в порядке…

2004. Жуткий провал для редкой удачи

Следующая неудача была связана с электротехникой. В начале этот предмет тоже “не зашёл”, но в итоге стал для меня судьбоносным.

Настало время сдавать зачёт по электротехнике. Налицо слабая выдержка: не зная толком предмета и не подготовив “бомб”, иду первым. Провал полнейший. Хуже того – из всей группы я – единственный несдавший.

Наш педагог Галина Аркадьевна Акулина оказалась милейшим человеком и позволила пересдать ей зачёт в тот же день вечером. Максимум, что практиковали преподаватели в нашем институте в то время, была “неявка”. Но и то это за большие заслуги и в виде исключения, хотя у меня такое недавно было по теории вероятности…

За день я успеваю подготовиться и в итоге сдаю зачёт. Но суть истории не в этом.

Через сессию этот предмет у нас снова ведёт Галина Аркадьевна, и я решаю, что мне нужно взять реванш перед группой и на этот раз не опозориться. На лабораторных работах я начинаю задавать Галине Аркадьевне множество “неудобных вопросов” по предмету, сую свой деловой нос в каждый термин и цифру, активно поддерживаю беседу с ней – в общем лезу из кожи вон, чтобы понравиться ей и вместе с тем вникнуть в сам предмет. И это срабатывает…

Но самым неожиданным способом. По приглашению своего сына Дмитрия Александровича она предлагает мне подработку по специальности в крупной известной немецкой компании. Вся группа в осадке – почему мне?

Я сам тоже очень удивлён, хотя подоплёку, конечно, понимаю… Прикладываю все усилия, чтобы не упустить мой шанс: еду на собеседование, откровенно демпингую заработную плату (где-то в два раза) и получаю приглашение на работу по договор-подряду. В итоге в этой компании в разные годы и с разными формальными отношениями я проработал пять с половиной лет.

2005. Венчание

Параллельно с обучением к этому моменту с будущей супругой Марией мы встречались около двух лет. Она жила с родителями, но иногда гостила у меня. Формат “на два дома” мне надоедает, и я предлагаю ей свой “суповой набор” – руку и сердце.

27 августа к назначенному времени мы вваливаемся в Климовский ЗАГС, и сотрудники данного учреждения ошарашенно смотрят на нас: мы в потрёпанных футболках, джинсах и джинсовых куртках:

– Вы… неформалы что ли?..

– Да не. Выпишите нам бумажку – мы дальше пойдём…

– Ну, да, конечно…

Не знаю, что про нас подумали, но нам и вправду нужна была бумажка, и это не фиктивный брак. Бумажка нужна, чтобы на следующий день нас повенчали…

Идея пройти обряд венчания была не моя, но я не стал возражать. Это действительно большее проявление серьёзности своих намерений, и за вторую половину отвечаешь не перед людьми… Очень дисциплинирует.

Сам процесс прошёл минут за сорок, в красивой, спокойной обстановке. По открытым ртам многих родственников было видно, что это для них в новинку. Ну да… такое в Советском Союзе мало где можно было увидеть…

Рты пооткрывали и мои студенческие товарищи. Пару недель к ряду пытали меня, не жжёт ли мне обручальное кольцо, по каким непредвиденным обстоятельствам я это сделал, подумал ли я хорошо и т.д. В итоге они прождали что-то около года, выяснили, что прибавления в семействе нет, и на этом данную тему мы с ними благополучно закрыли.

2006. Магистратура. Шанс 1 из 200.

Когда хорошо устроился на новом рабочем месте, встала задача её не потерять. В контексте моей женитьбы это было вдвойне важно. Наступило время выбора между специалитетом и магистратурой. Специалитет позволял закончить институт через полтора года. Магистратура только через два года, но выделялось дополнительное время на исследования. Лекционных пар и лабораторных работ было меньше, а ещё был дополнительный свободный день. Мне однозначно подходил второй вариант, но была проблема. Та же самая, что и перед распределением в десятый класс.

Нет, никто не говорил, что я “слаб”. Вообще говоря, само слово “слаб” слишком субъективное и безразмерное – в институте так не делается. В институте есть рейтинг, и в деканате мне ответили очень просто и вполне бесстрастно – маловат рейтинг. Он составлял 43 балла (четыре с плюсом), а требовалось минимум 45 (пять с минусом). Вдобавок, к моему большому удивлению, от магистратуры меня стал отговаривать мой бакалаврский научный руководитель Анатолий Петрович Никишечкин, заявив, что мой шанс попасть в магистратуру 1 из 200…

Из 200, из 2000 – мы это ещё посмотрим… Очень нужно в “магу”… Надо думать…

Когда переговорил ещё раз со всеми и снова получил вежливый отказ, меня осенило: “А я ведь учусь бесплатно… Почему бы мне не перевестись в магистратуру на… платное обучение? Кто откажется помочь своему платёжеспособному студенту?”. В деканате откровенно удивились такому повороту событий, но возражать не стали и дали “два зелёных свистка”. Возможно, они просто не верили в мою платёжеспособность, хотя, по правде говоря, она и вправду была несколько ограничена. Посильную финансовую помощь мне оказала моя тёща Лидия Николаевна Тишина с тестем Анатолием Степановичем.

Платная магистратура дала то, что я так хотел, но она же пару раз сыграла со мной злую шутку. За участие в студенческих научных конференциях мне единственному никогда не платили, потому что я “платник” – у меня и так деньги куры не клюют. Общался даже с проректором по учебной работе Юрием Викторовичем Подураевым. Добрейший человек, но даже он не смог мне помочь и только развёл руками, напомнив, что устав есть устав… “Так сильно хотел в магистратуру? Пошёл на платное? Добро пожаловать…”

2008. Аспирантура и день сурка.

Незадолго до получения диплома о полном высшем техническом образовании потребовалось решить ещё одну важную задачку. Чтобы продолжить нормально работать, нужно было подружиться с военкоматом. Решение лежало на поверхности в виде формальной логической цепочки: лицей, бакалавриат, магистратура… аспирантура. Чтобы меня не дёргали на моей кафедре, решил учиться на платной основе. Сдал три вступительных экзамена (философия, английский, специальность), и меня зачислили.

Принеся в военкомат справку из аспирантуры и толстую детскую медицинскую карту с кучей болячек, я был отпущен. Через полгода мне выдали военный билет с категорией “В” (не годен в мирное время).

Параллельно с этим случился кризис 2008 года, и, проучившись год в аспирантуре, я понял, что кризисные годы ещё впереди и учиться платно больше смысла нет. Но учиться, несмотря на военный билет на руках, да, нужно. У меня на руках все карты:

1) по философии и английскому языку сдан кандидатский минимум,

2) подготовлена база для будущего “кирпича”,

3) была интересная тема по пятиосевой обработке на станках с ЧПУ,

4) у меня был доступ к станочному оборудованию с ЧПУ,

5) да и вообще – хотелось стать кандидатом технических наук. Почему бы нет…

Я вновь поступаю в аспирантуру, на бесплатную, сдав только один экзамен по специальности (сданные ранее кандидатские минимумы пошли в зачёт). С научным руководителем и заведующим нашей кафедры болгарином Георги Мартиновым Мартиновым договорились, что я не буду работать для кафедры, но подготовлю хорошую кандидатскую работу. Для чего-то Георги оформляет меня на 0,1 ставки младшим научным сотрудником в институте и отпускает восвояси.

После этого проходит приличное время, около года, но я нисколько не переживаю. Это ведь снова первый год аспирантуры, а у меня такой большой задел. Тем более за это время, пусть медленно и сложно, кандидатская работа была написана уже наполовину. Оставалось только обсудить её с научным руководителем и приступить к станочным испытаниям.

Неожиданно мне на электронную почту (без телефонного звонка) прилетает срочное задание от Георги: “вчера” написать краткое исследование на постороннюю для меня тему. “Мы же договаривались без этого…” – сначала подумал я, но потом решил не кочевряжиться. Сделал, что просили, и выслал.

На следующий день получаю ответ: “Ерунда полная. Приезжай, обсудим, как переписать эту статью.” Я пишу ему ответ: “Приеду, только если Вы ответным письмом подтвердите нашу устную договорённость о том, что работать для кафедры я не буду”.

Таким письмом я ничего не терял. В рабы я не подписывался и не собирался…

Ответа не последовало. Через пару месяцев, осенью 2010 года, меня отчисляют из аспирантуры…

Вот и конец обучению в университете, прощай МГТУ Станкин. Буду помнить всех добрым словом и даже, наверно, напишу о вас книгу или посвящу в ней отдельную главу. Спасибо за всё! Не поминайте лихом…

Глава 10. 2008. Начало взрослой жизни

2008. Лишение прав

Первый год взрослой жизни ознаменовался покупкой первого автомобиля. Нового, иномарки ”Дэу Нексиа”. Рабочая лошадка всех времён и народов. То ли внучка, то ли правнучка Опеля Кадет. Супермашина, супернастроение. Справедливости ради надо отметить, что на одну треть нам помог тесть Анатолий Степанович и тёща Лидия Николаевна. Иначе бы с июня мы ждали до ноября, а очень хотелось сейчас…

После покупки прошло около месяца, и мы с супругой отважились на поездку на нашей “Ксюшке” в город-герой Москву. Придумали повод и дёрнули в магазин около метро Тульская. На улице Мытная я проезжаю нужный поворот. “Так это не проблема, мы же не трамвай…” – подумал я и развернулся там, где это позволяла разметка.

Довольный жизнью, подъезжаю к нужному перекрёстку, и меня останавливает не менее довольный инспектор ГАИ. Улыбается, просит у меня документы. Я улыбаюсь ему в ответ и протягиваю их.

– Молодой человек, Вы едете по полосе для спецтранспорта. Нарушаете п. 4 ст. 12.15 КоАП, предусматривающий лишение прав от 4 до 6 месяцев.

– Ээээ…

– Припаркуйтесь и пересядьте в мою машину.

Конечно, я не помню, какой это был номер статьи, но прекрасно помню, что в отличии от его современной редакции, в тексте, который показал мне сотрудник ГАИ, не было опции в 5.000 руб. Только лишение. Только хардкор…

Конечно, мы с Марией выпали в осадок. Нужно ли объясняться, как мы выходили из этой ситуации?..

Так вот. Пока супруга ходила в банкомат, я поинтересовался у инспектора, какова волшебная сила этой спецполосы. Он ответил, что в этом месте за день можно заработать мой автомобиль. Ошарашенный этой информацией, подходящего ответа я не нашел. Взгрустнулось… И зачем я пошёл в инженеры? Живут же люди при других профессиях…

Супруга вернулась, мы поблагодарили инспектора за то, что вошёл в наше положение, и побыстрее смотались отсюда…

Через семь лет меня чуть не лишили водительских прав во второй раз. Мы с Марией ехали за покупками по нашей “деревне”, мкр. Львовский. Чтобы выпустить супругу в магазин, я остановился, но на другой стороне улицы. После этого я решил, что нужно припарковаться на ту сторону, где магазин, и совершаю необходимый для этого манёвр. Всё бы ничего, но весь вопрос в том, что это был за манёвр…

Не разворачиваясь, я пересекаю сплошную, проезжаю вперёд вдоль бордюра и встаю лицом навстречу потоку. Даже не знаю, что на меня нашло… Какой-то приступ детской непосредственности… Но дорога была пустая.

Как назло, в этот момент соседняя перпендикулярная улица была перекрыта полицией. В ближайшем полицейском участке сработала сигнализация в камере хранения оружия. Приехала оперативная группа и оцепила небольшой район. Подошли ко мне вооруженные мужчины в форме, забрали документы и отнесли их инспекторам.

Не сразу, но решаюсь звонить родственникам, которые могут помочь. Не люблю злоупотреблять связями, но тут такое дело… Они пообещали, что мне кто-то сейчас перезвонит и всё решит. В это время меня приглашают в полицейский фургончик, я извиняюсь перед инспекторами за своё бездумное поведение, но объясняю, что сейчас мне перезвонят.

По их лицам было видно, что они мне не поверили: скромный парнишка, на семилетней ”Дэу Нексиа”: “Ну-ну…”.

Входящий звонок на мой телефон. Строгий голос просит дать трубку “этому”… Я передаю телефон. С “этого” через пару секунд слетает небрежная улыбка, и он рефлекторно втягивает свой животик. Их разговор быстро заканчивается, и я забираю свой телефон обратно.

“А ты кто?” – спрашивает меня озадаченный старший инспектор и протягивает мне мои документы. По нему видно, что у него только что произошёл когнитивный диссонанс… “Ну я… это… не важно…” – мямлю я, потому что ответить мне ему совершенно нечего. Не могу же я сказать, что “никто”. Чего доброго, права опять отнимет – мне оно нужно?..

В итоге разъехались по-хорошему.

В третий раз я чуть не лишился прав уже через месяц на Гривно. Опять виноват был сам – не соблюл положенную дистанцию перед машиной. Неожиданно пришлось резко оттормаживаться и уходить в сторону. Дорога узкая, с бордюрами и с заборами, поэтому “в сторону” – это на встречную полосу под автобус, от которого я сразу же увернулся. Снова еду по своей полосе, и для меня как будто бы ничего не произошло: всё случилось так стремительно, на таком автопилоте, что всего этого вначале я даже почти не заметил. Но заметил зоркий инспектор. Останавливает.

– Ба! Вот так встреча! Мой любимый старший инспектор!..

Сидим в его машине:

– Вы нарушили то-то и то-то, вам полагается а-та-та в виде лишения прав…

– Так получилось…

– Давайте посмотрим видеозапись Вашего нарушения…

– А смысл?..

И тут моя последняя фраза неожиданно становится ключевой. Всё дело в разнице интерпретаций одной и той же окружающей реальности. Я имел в виду, какой смысл смотреть запись, если нарушение было. Я же не отказываюсь от самого факта, я всего лишь пытаюсь объяснить текущий контекст и доказать отсутствие злонамеренности со своей стороны…

Но для старшего инспектора это означало совсем другое:

Какой смысл смотреть, если ты сам прекрасно знаешь, что я блатной? Я звонил недавно начальнику твоего начальника? Ещё раз позвоню ему! И кстати, братан, я не забуду пожаловаться ему, что в прошлый раз ты всё-таки развёл меня на бабки, как ты сам сказал “порядка ради и чтобы лучше запомнилось”. Так вот – я запомнил. Сечёшь?..

С тем же когнитивным диссонансом старший инспектор протягивает мне мои документы обратно. На этот раз он задаёт мне другой вопрос: чем я занимаюсь. Я отвечаю правду – автоматизацией зданий. Он уточняет, что, мол, это как “умный” дом? В коттеджах, например?.. Я улавливаю ход его мыслей и отвечаю: “Да”. Хотя надо сказать, частным сектором никогда не занимались – это самая не маржинальная ниша. Там слишком много хлопот и слишком велика доля человеческого фактора. Нам ЦОДы подавай, стадионы, торговые, офисные центры, банки…

В общем разошлись “своими” людьми. А нексиа и футболка из секондхенда – так это для прикрытия, дураку понятно…

2009. Конкурс на лучший вопрос-ответ и сокращение

Новый автомобиль никак не мог затмить кризис 2008 года, который перекинулся на 2009. О том, что в нашей компании (куда я попал в 2005 году благодаря Галине Аркадьевне) планируется сокращение, знали только особо приближённые. Мне было невдомёк, что 3 августа 2009 года станет для нашей фирмы особой датой, и из неё уйдут 20% штатных сотрудников, и ещё 15% будут переведены за штат компании. Более того, за два месяца до этого события среди сотрудников был организован конкурс на лучший “вопрос-ответ”, отражающий работу нашей немецкой компании в лучшем свете. Сам не зная, зачем, я захотел выиграть этот конкурс. Выслал жюри 100 примеров и выиграл.

В подарок получил суперприз – монитор почти той же фирмы с самым чудным разрешением – 1280 x 1024 пикселей. Награду вручал лично генеральный директор российского филиала, он же немец, он же доктор технических наук. В общем – большая честь. Очень польщён таким вниманием…

Через неделю мне присылают уведомление о моём сокращении. Мне лишь остаётся выбрать последний месяц – август, сентябрь или октябрь. Компания, в которой я собирался работать до пенсии, даже если не будет карьерного роста, после стольких лет плодотворной работы, сразу же после выигранного конкурса прощается со мной… Какая досада…

Написал генеральному директору, чтобы меня оставили, – не помогло. Написал начальнику департамента, чтобы пропорционально учли годовую премию, – сработало. Пытался остаться в компании как внешний сотрудник через новую для себя тематику – проведение тренингов. Провёл одно обучение, но оформить меня по трудовой книжке так и не решились – время неспокойное. Пришлось столкнуться с жестокой реальностью, когда на собеседовании в офисе Москва-Сити представительные мужчины надменно и цинично говорили, что уступать кандидатам ни в чём не готовы, потому что сейчас незанятых высококвалифицированных специалистов на рынке труда пруд пруди. Не ты, так другой… В общем, ужасть…

2010. Начальник Бюро электроники и собрание

Сокращение далось очень тяжело. Деньги, слава Богу, были, но вот моральных сил – почти на нуле. Стало понятно, что мои знания и опыт однобокие. Для дальнейшего развития в моей специальности мне нужен был завод, и, к счастью, мне быстро удалось его найти с помощью бывшего коллеги Кирилла Викторовича Костина.

Отдельно запомнились три эпизода.

Первый связан с приходом на работу. О том, что я устраиваюсь в бюро электроники, все местные начальники знали за три недели до этого. В первый мой рабочий день мой новый руководитель привёл меня в комнату и стал глазами присматривать мне там рабочее место. Место было только одно – в углу комнаты, где лежала груда технического мусора (электронные платы, железки, старый светильник и пр.). От этого вида я потерял дар речи. Если бы я не был женат (супруга в тот момент не работала), я бы уволился в тот же день, без шуток. Проглотив комок обиды, стал разбирать эту помойку – хоть копеечку, но домой нужно что-то начать носить…

Второй интересный эпизод был связан со специальным станком в пятом "закрытом" цехе. Меня позвали с собой старшие товарищи показать один интересный станок…

У меня самого допуска в этот цех не было, поэтому вышло чисто по-российски: меня провели через какую-то малозаметную открытую дверь в здании цеха… Цех вообще-то секретный, но, если своим очень нужно,…

Пришли на место. Вошли в большую комнату, метров пять на пять. В центре комнаты стоит оснастка, и на ней закреплена часть турбины. По углам и вдоль стены стоят электрошкафы. Ничего особенного или непривычного для нашего завода… Спрашиваю:

– А станок-то где?

– Так мы внутри него!

И тут до меня доходит: это – огромный обрабатывающий шлифовальный центр для турбин. Повсюду по стенам трубки и шланги. А вот и воздушные сопла для отсоса пыли!.. Да, большая штука, очень впечатляет…

Третий эпизод был связан с моим повышением. Поскольку я показал себя за год работы перспективным специалистом, главный механик предприятия Евгений Николаевич Семионов доверил мне руководящую должность начальника бюро электроники. Обычно бюро – это пять-семь человек, но мне выдали “круизный лайнер” – 40 человек “на борту”. На тот момент мне было 25 лет, средний возраст по бюро был 52. Визуально почти одно и то же, но, как часто говорят, есть нюансы. Я догадывался, что будет трудно, но понятия не имел, как именно.

За год работы инженером и за девять месяцев руководящей работы я понял главные проблемы бюро. Настало время для каждого работника вводить коэффициент трудового участия (КТУ). В каком виде? В том или ином, но вводить нужно. Набросал черновик проекта-приказа, пригласил для обсуждения ведущих инженеров своего бюро: Виталия Марычева, Олега Полякова и Николая Путия. Начать начали, но до конца обсудить не успели – меня срочно вызывают в управление, и после этого я пропадаю в цехах до конца дня.

А на следующий день началось. Оказалось, что после незаконченного обсуждения через пару часов моему непосредственному начальнику Виктору Ивановичу Середе принесли коллективную жалобу от бюро с 22 подписями. Жалоба на меня хорошего. Организовали экстренное совещание: я, Середа, Семионов. Я пояснил весь контекст. Общий по бюро – лодыри; проблематика – незаслуженно низкая зарплата инженерного состава; текущий вопрос – КТУ для справедливого распределения заводской премии.

На тот же день в 16:00 назначили товарищеский суд. На дворе был апрель 2011 года, восьмое число. Из моего бюро собрались не все, но большинство. Основные претензии ко мне:

1) не отличает токарного станка от фрезерного (Наталия Юрьевна, это неправда, и Вам-то откуда это знать: Вы даже из своего кабинета не выходите целый день…),

2) путает постоянный и переменный ток (ну, да…, есть маленько, хотя знаете, Николай Александрович, мне для этой должности это совершенно не нужно…),

3) не помогает ремонтировать станки (Александр Владимирович, а мне кто поможет с моей работой?),

4) сказал, чтоб сам читал документацию (Александр Владимирович, вы совсем маленькие что ли? Ножки вам не переставить?),

5) плохо объясняет на обучении (Виталий, я сам инициировал, организовал и провёл обучение по ЧПУ, чтобы потом перед отделом кадров было основание повысить всем обученным зарплату. Тебе, кстати, в первую очередь…),

6) заставил переписать заявление, в котором отсутствовало одно незначительное слово (Николай Дмитриевич, не пойму, с каких это пор единственный глагол в единственном предложении документа является незначительным?),

7) слишком быстро шагает – штаны порвёт (Николай Дмитриевич, тут я Вас совсем не понимаю…),

8) да и вообще – слишком молодой (Наталия Юрьевна, за год я добился больше, чем ваш предыдущий любимый начальник за семь лет… тоже мне критерий…).

Всё, что в скобках выше, – это мои внутренние реплики. Я решил молчать. Для меня вся эта ситуация была крайне дикой, странной, оскорбительной, неуместной, детской, глупой, недальновидной, неуклюжей, несправедливой, уродливой, подлой и ещё с десяток похожих эпитетов… Я и сейчас бы не стал ввязываться в подобные разговоры.