Текст книги "Приключения мальчика Кеши"

Осознав, что, собственно, сейчас произошло, я недоверчиво спросил: “И всё?..”. “И всё…” – спокойно и даже по-дежурному ответила любезная тётя, и меня отпустили с миром.

1994. Котёнок мечты

Но что там велосипеды, креветки и молочный зуб… Вот вам очень серьёзная и из рук вон плохая история. Всё остальное на этом фоне меркнет и кажется действительно детской забавой…

С самого детства я мечтал о котёнке – маленьком, пушистом и сереньком. Как-то раз мы даже взяли одного, но он всю ночь проплакал, и отец настоял его вернуть маме-кошке.

Мне было лет восемь-девять. Однажды, собравшись гулять, я по своему обыкновению стал спускаться пешком по лестнице. У разбитого окна между восьмым и девятым этажом на подоконнике я увидел котёнка своей мечты. Тихонько подошёл к нему и погладил. Как вы думаете, что я сделал со своей мечтой дальше? Взял домой? Стал ухаживать? Нет. Сбросил из окошка на улицу…

Да, в окошко. Знаете, в домах в стенах бывают такие специальные проёмы для решения разного рода задач. Вот прямо туда…

Дальше было не менее странно. Я почти тут же забыл про это. Спокойно пошёл дальше, медленно, я бы даже сказал заторможенно, планируя свой дальнейший день. Только когда я вышел на улицу, ко мне пришло понимание того, что я натворил. Ко мне навстречу, мяукая и хромая, шёл тот самый котёнок. Я, по своей детской наивности, был уверен, что он просто разобьется в лепёшку – и всё… А тут вот оно как… Я стушевался и убежал.

Всякое было в моей жизни. Но мне ни за что так не горестно и не стыдно, как за этого котёнка. Даже делая поправки на детскую глупость и любопытство, не могу найти ни объяснения поступка, ни оправдания себе. Если бы была возможность исправить в своей жизни только один эпизод – я бы непременно исправил именно этот.

1996. Городки и противогаз

Да, серьёзная ошибка, но время от этого не остановилось, и мы продолжаем сводку криминальных новостей. Теперь переключимся с домашних животных на вещи. Лето, оздоровительный санаторий в городе Ступино, плохая компания.

Не то, чтобы совсем плохая, но меня заставили лезть в чужой сарай. Он плотно прилегал к забору санатория. В итоге мною героически был вытащен противогаз и игра ”городки”. Противогаз был утерян быстро – спрятан под подушку и успешно изъят неустановленными лицами. А вот в городки мы играли долго. Официальная версия их появления для воспитателей была простая: мне подарили на день рождения. То есть меня опять подставили, но я очень скоро отыгрался. Когда уезжал домой, начал их собирать с собой. Плохая компания стала давить на меня, чтобы оставил. Но я упёрся на смерть, тут было дело принципа: “Мне подарили на день рождения – какие вопросы? Хотите это обсудить с воспитателями?”. В итоге я увёз эти городки домой, чему до сих по-детски радуюсь.

      Какие-никакие, но уроки из этого были вынесены. Позже плохие компании я стал чуять за версту и всегда обходил их стороной, не ввязываясь в открытые конфликты.

1996. Не хочу в школу!

На смену хулиганству пришли социальные протесты. Возможно, одно логично вытекает из другого. В шестом классе я устроил себе праздник непослушания, заявив маме, что сегодня в школу не пойду. И представьте себе – не пошёл. С разрешения мамы, конечно!

Вообще-то меня удивили мамина чуткость и понимание, с которой она восприняла этот бунт, т. к. всё произошло спонтанно и сиюминутно. Никаких видимых причин для такого поведения не было. Контрольные запланированы не были, отношения со всеми были нейтрально-гладкими. Просто, видимо, какая-то шлея под хвост попала. Или реально нужно было побыть одному и что-то обдумать.

Быстро сориентировавшись, мама выдала мне список домашних дел на день и умчалась на работу. Провозившись целый день с домашними делами и сильно намаявшись, я пришёл в себя: больше таких приступов не возникало. Недаром говорят, труд облагораживает человека…

2001. Курение на общей линейке 1 сентября

Но не пойти в школу одно, а подставлять классного руководителя на праздничной линейке – совсем другое.

В те годы я периодически, но часто покуривал – модно, прикольно и ново. К слову сказать, сейчас тоже, хотя гораздо реже (1-2 сигареты в квартал) – уже не ново, не модно, но всё еще прикольно. Особенно, когда так не часто.

Ну так вот. 1 сентября, праздничная линейка. Кто-то куда-то идёт, кто-то что-то читает – очень интересное зрелище… А не покурить бы? А почему бы и нет, подумал я, и начал курить в последнем ряду. Очень быстро мои глаза упёрлись в глаза классного руководителя…

До сих пор удивляюсь военной выдержке подполковника в запасе Юрия Георгиевича Яркина – мне бы такую маненько. Он даже говорить мне ничего не стал – немым отеческим укором дал ясно понять: мальчик мой, ты не прав…

Спорить с ним не стал – нельзя так нельзя. Что я, маленький что ли, в самом деле…

Глава 5. 1990.

Первые разочарования и обиды

1990. Хочу уметь летать

Разочарования и обиды – более тонкая материя, чем просто шалости или даже хулиганство. Разочарования норовят обрушить внутренний мир, а обиды исказить его, деформировать личность. В пять-шесть лет меня жёстко обманули. При чём мои же родные.

С мамой я поделился своей мечтой: хочу летать! На носу висела школа и мама сориентировалась: “Нужно читать – 30… нет… 50 страниц в день и научишься…”. Я читал по 70-100.

Результат не заставил себя долго ждать. Очень быстро появилось ощущение лёгкости и воздушности, как будто паришь, но сам отрыв от земли почему-то не происходил. Видимо, читаю много, но не внимательно – подумал я. Поднажал. Время шло, а летать так и не научился. Ну что тут сказать: призовые места по скорости чтения в начальной школе для мальчика – большая редкость. Это было предметом моей гордости, а за всё хорошее, как известно, нужно платить…

1993. “Это не я!”

Разочарования только начинались, и следующее серьёзное ждало меня в конце первого класса. Букварь для первоклассника – что священное писание для верующего. И однажды у моего экземпляра склеились две страницы. Там, где буква Щ (на этом развороте изображён довольно странного вида щенок, а рядом будка-скворечник, кто ещё помнит). Когда они склеились и при каких обстоятельствах, загадкой остаётся до сих пор.

Первый же урок – урок чтения. Доходит очередь до меня, и нужно прочитать текст с недоступного мне разворота.

Я к соседу Эдику – мол, так и так.

– Неа, пользуйся своим.

Техническая заминка.

Наша первая учительница Татьяна Лазаревна Крылова уже была в возрасте – строгий советский учитель (чуть не написал воспитатель), всегда задавала всему классу высокую планку в вопросах нравственных и образовательных. Подобная заминка была для неё категорически неприемлема, и она быстро включилась в режим атаки.

Буквально через 20 секунд я стоял перед всем классом рядом с её столом и подавал свидетельские показания. С её точки зрения, история звучала неубедительно, не клеилась, была сплошь пропитана ложью (уж от кого от кого, но от тебя…) и приговор был хлёстким, но предельно простым – стоять весь день перед классом, пока я не сознаюсь. Я бы и сейчас не сознался в том, что не делал, а тогда внутри себя я был просто вне себя. В итоге простоял весь день и уже на следующий должен был прийти с мамой.

Но это был прекрасный день, и великое стояние было не напрасно. Так получилось, что с самого начала меня поставили буквально нос к носу перед Леной Хрящевой – девочкой-мечтой, поэтому даже если бы эти страницы действительно склеил бы я, то ни за что бы в этом не признался…

1993. “Я с тобою не дружу – ты не знаешь падежу”

Видимо, такого позора моей первой учительнице показалось мало, и на следующий год она решила повторить. Наступили на мою больную мозоль – падежи. По правде говоря, я их иногда путаю до сих пор, но тогда это были те ещё перлы. Например, каким будет правильный ответ на вопрос “какой?” для слова “ноябрь”? А вот и не угадали – нояборский. А для декабря – декаборский и т.д.

Именно таким было домашнее задание, и я его с треском провалил. До такой степени, что мою работу зачитали перед всем классом! Любимчик, мальчик-паинька, а падежей не знает …

Заикание, которое почти сошло на нет, внутренне быстро обострилось, дыхание затруднилось. Не знаю, что было видно со стороны, но изнутри я весь горел синим пламенем. Именно в этот день начала формироваться стойкая неприязнь к этому предмету, и через четыре года она закрепится окончательно – ещё поговорим об этом…

1997. Без вины виноватый и перевод в другую школу

Больше каких-то особых инцидентов не было, и постепенно наступил конец шестого класса. И тут со мной произошла совсем обидная и несправедливая история. Одна из ключевых, определивших мой дальнейший жизненный путь.

Как у всех нормальных детей, у меня был лучший школьный друг – Вадим Загвоздкин. Не знаю, что он там не поделил с Тёмой и Саньком (за девчонок мы ещё не боролись), но я стал случайным свидетелем их потасовки после школьных занятий вне территории нашей Климовской средней школы № 3. По-моему, они даже немного подрались, но так – для порядка.

На следующий день меня вызывают к директору и требуют написать объяснительную. После написания, почти не глядя на мой листок, мне выдвигают обвинения в пособничестве. Объяснение, что я просто рядом стоял и прибежал уже к концу их разборки, не принималось. Масла в огонь добавила мама пострадавшего Вадима. Мол, “а были лучшие друзья…” и всё такое. Разбирательство этой истории шло медленно и нудно. Финальную точку в этом вопросе поставила наш классный руководитель Васса Кондратьевна. Она просто перестала со мной здороваться…

Моя мама в начале учебного года предлагала перейти в лицей на Львовской. Я вспомнил про это предложение и твёрдо заявил маме, что перевожусь в лицей – без объяснения причин. Мужик сказал – мужик сделал. Через четыре месяца я пошёл в новую школу в новый класс…

1997. “Товарищей не сдам!”

Но на этом разочарования по линии “друзья” не прекратились. Не может же быть у ребёнка с такой активной жизненной позицией только один друг. Были ещё и во дворе ребята. Те самые, с которыми мы начали курить с седьмого класса.

Курили немного, скорее это было изучение материальной части и попытка соответствовать современным стандартам. Но настало время разоблачения, меня раскрыли. На требование мамы выдать “подельников” я твёрдо ответил, что товарищей не сдам – делай, что хочешь. Дело замяли.

Одновременно с этим был разоблачен один из моих “подельников” Лёша Антонов из 35-ой квартиры. Своей маме он сдал всех. Все мамы по домам учинили разбор. Лёша всем сказал, что предатель я, т. к. первым разоблачили именно меня. Остальные ребята (Женя Клементьев из 27-ой квартиры и Лёша Кузнецов из 39-ой) поверили ему, и я стал для них персоной нон-грата.

На этом наша многолетняя дружба вмиг закончилась.

1998. Тарас Бульба

И вот, когда в какой-то момент все друзья кончились, настроение стало прекрасное. Подвохов ожидать стало совсем неоткуда.

Но я совсем забыл про учительниц русского языка и литературы. Видимо, сказалось отсутствие опыта или короткая память.

Ирина Борисовна всегда была ко мне доброжелательна и добра. Мне она тоже нравилась, но в нашу любовь вмешался Тарас. Который Бульба.

Сочинение на эту тему было задано на дом и писалось в стеснённых обстоятельствах и впопыхах – у мамы на работе в кабинете детского массажа. Я слишком поздно про него вспомнил, и деваться было категорически некуда.

С падежами на этот раз всё было в порядке. Запятые – вот что меня подвело. И были они расставлены настолько чудно, что по моему тексту выходило вот как: Андрей взял мешок с хлебом, а мешок (в свою очередь) перешёл на сторону поляков. Уморительно, и весь класс с этим согласился. Гомерический хохот звучал на уровне 100 Дб – не меньше.

Эти пара предложений были зачитаны публично, с учительским пафосом, и это поставило окончательную точку в вопросе симпатий к этому предмету и учителям русского языка и литературы – ненавижу.

Но ненависть, согласитесь, плохое чувство, и позже судьба меня ловко подколола: моя супруга Мария – учительница русского языка и литературы… Очень смешно… Но зато спустя годы я узнал про постфиксы, некоторые части речи и ещё там по мелочи. Хотя, опять же, я не смогу сделать фонетический разбор за третий класс, который с блеском делает наша дочь Анфиса. Всё-таки не моё это. Не дано.

2000. Снова Пушкин

И вот Ирина Борисовна уходит в декрет, а на смену ей нам назначен другой, специально обученный специалист. Это была настолько вредная тётка, что я даже не могу толком вспомнить её имени. Валентина как-то её там, кажется…

В конце девятого класса пять уроков подряд меня вызывали на уроке литературы. По программе был он самый – вездесущий гений Пушкин. Первые три урока я рассказывал про него всё, что запомнил из учебника, и меня это нисколько не смущало. В четвертый раз я начал напрягаться: некоторых даже ни разу ни спросили, а меня мутузят из урока в урок. В пятый раз меня это начало бесить. За все пять ответов пять пятерок – тут проблем не было. Но не слишком ли много Пушкина на единицу моего тела?

Меня спрашивают в шестой раз, и я публично отказываюсь отвечать.

– Не знаешь?

– Знаю, но вы меня уже замучили. Почему всё время я??

– Значит, не знаешь – двойка.

На перемене я подошёл к ней, чтобы понять, что она от меня хочет, но она отмахнулась, не стала слушать, сказала, что исправить оценку нельзя, и вообще в четверти и в аттестате за 9 класс будет “4”. “Да пошла ты…” – подумал я про себя и молча ушёл. “Пушкин, Пушкин… – бегают с ним, как с писаной торбой…”, ей богу…

Глава 6. 1995. Первые деньги

1995. Пивные бутылки

Лифт, падеж и Пушкин – для маленьких игрушки. Настоящему мужчине нужны деньги. Много денег. На… чипсы, чупа-чупс, а чуть позже – на наклейки Panini Черепашки Ниндзя. Цели сомнительные? Средства заработка ещё больше.

Пивные бутылки чебурашка – вот наш ответ на бессмысленность летнего существования и отсутствие каких-либо карманных денег. Это же сделало нас чуточку уверенней в себе и даже взрослее. Было занятно.

Во-первых, нужно было знать. где искать эти бутылки: ларьки, урны, кусты и пивнушки. Доблестный эко-отряд вычищал всю округу. Иногда даже мы не давали бутылке упасть – ждали, пока она будет допита владельцем, и тут же любезно просили отдать прозрачное сокровище нам.

Но найти или взять бутылку – это ещё полдела. Теперь, чтобы товар довести до рыночной кондиции, его нужно:

а) внимательно осмотреть на предмет сколов и трещин,

б) отмыть дочиста все этикетки, подняв стоимость в три раза – со 100 до 300 рублей. Помню саму банкноту – синие 100 рублей (купюра образца 1993 года),

в) вытащить изнутри мусор и пьяных пиявок.

Отмывать часто приходилось в лужах или реке, а сколы и трещинки нередко обнаруживались только в момент их сдачи в пункт приёма. Тем не менее, дневной оборот в хорошие дни составлял приблизительно 3.000 рублей на нос – по тем временам вполне достойный заработок для мальчишек. Хорошо помню свою первую покупку на эти деньги – пакет чипсов. Опыта открывания не было. Лопнуло дно – и всё съестное вывалилось на грязный асфальт. Досада была жуткая, весь вечер не находил себе места, но на следующий день отлегло.

1995. Репетитор

Второй источник нерегулярного заработка – репетиторы. Это только для глупых детишек репетитор – источник расхода. На самом деле это ещё источник дохода. Берёте у родителей деньги, собираетесь идти к репетитору, выходите и… не идёте к нему. Просто, как кирпич. Телефонов, вацапов и прочих мессенджеров ведь не было. Поди проверь, где был ребенок. Да и чего проверять: у нас хороший, умный, воспитанный мальчик, что Вы тут такое говорите?..

Я так делал только пару раз, но душу отвёл – мама-дорогая. И пистолет с пульками, и наклейки, и фишки, и прочее, и прочее. Этого так не хватало для простого счастья! Второй причиной такого некрасивого поступка, пожалуй, было непонимание, “а зачем мне это??”. Есть в этом вопросе какой-то космический закон, как мне кажется. Закон сохранения ленивой энергии…

Репетитор, кстати, был по английскому языку. Ох уж я намучился с этим аглицким по жизни. Видимо, все эти пластмассовые пульки отлетели мне в карму, фишки напихали в рот, а наклейками его заклеили – не иначе…

1996. Цветной металл, в/ч и вагоны

Зарабатывать на прогулах мне показалось слишком уж рисковым делом. С ребятами со двора мы придумали искать цветной металл. Нас было трое: Женя, Лёша и я. Искать нам долго не хотелось: нужны деньги, а не приключения, и мы решили заглянуть… в воинскую часть.

Смейтесь-смейтесь. Тогда эта идея нам не показалась рискованной. И приключением для нас тоже не являлась. В этой в/ч в Жилгородке мы регулярно ловили пескариков. Да и вообще, это сейчас армия – трепетный страх, уважение и гордость. Тогда… сами знаете – 96-й год на дворе…

Мне выпала огромная честь стоять «на шухере». Страховал бизнес-партнеров, так сказать.

Дежурю, смотрю в оба. Постепенно начинаю разглядывать здоровенную антенну. Очень интересная штуковина, надо сказать. Время идёт – ребята копошатся. После начинаю рассматривать окна – не впечатляет… Потом молодого мужчину неподалёку. Интересный такой : подтянутый, в простой летней военной форме, но в майке. С интересом смотрит на меня… Так – стоп: мужчина? Смотрит на меня?

Я уже рассказывал, что иногда заикался? Ну так вот…

Со стороны, наверно, показалось, что я хочу улететь с места преступления, но у меня ни много ни мало случился приступ заикания, и я начал размахивать руками, чтобы привлечь внимание. Внимание-то привлек, но к чему такое “дурачество”, ребятам было непонятно. Тут меня прорывает, я кричу: “Шухер!” – и нас уже здесь нет. Улики (отцовы отвёртки, пассатижи) – да. Нас – нет. Отсиделись часок, вернулись, забрали всё, что хотели, сдали всякие штуки (интересно, они были радиоактивные?), деньги за металл получили. Но что-то в воинской части нам не понравилось. Толком ничего нет, всё громоздкое, тащить далеко, да и вообще… Нужно как-то половчее.

Второй заход мы сделали в сторону ж/д станции Гривно – в трех минутах ходьбы от дома. Там до сих пор иногда стоят вагоны с прессованным в кубики цветным металлом.

Залезли, стали скидывать… а вот и за нами бегут, в свисток свистят. Как хорошо, вот так сервис – мне и кричать не нужно… Что успели взять, бросили в кусты, а сами прыгнули за забор на промышленную площадку. Отсиделись, вернулись, перепрятали получше. Через неделю сдали и это.

Оба эпизода получились почти провальные, с ненужными приключениями, больше металл не собирали – слишком хлопотно.

1996. Лавка для бабушек

Ну, раз цветной металл собирать не наше (два раза ходили – и столько проблем), давайте думать дальше. Нужно было что-то более умное. Решили посидеть во дворе и всё обмозговать. Собраться собрались, а сесть-то некуда! Странно, ведь наши бабушки всегда любили посидеть во дворе на лавочке, погенерировать новостей всяких, да вот беда – намедни старую лавку кто-то сломал…

Вот и бизнес-идея. Нужно-то всего ничего – сделать бабушкам лавку и получить законное денежное вознаграждение. А для этого нужны лишь гвозди да доски. Первое есть, осталось дело за вторым. Думать нечего – рядом на станции промзона, там точно что-то есть.

Залезли, поискали, нашли, что нужно, взяли. Кто лает? А, ну ясно, кто. Бежим! Кто-то умудрился побежать от собак с досками, перебросили доски через забор и перелезли сами. Никто не утерян, не укушен и не пойман. Супер.

Сколотили лавку, пригласили бабулек. Охи-вздохи, какие хорошие ребяты, такие заботливые, руки у мальчиков золотые, настоящие мужчины и прочее и прочее… Сели они на новую лавку и начали трещать на свои темы. На нас ноль внимания. Мы, конечно, уже были прожжёнными мальчишками, но просить денег никто так и не осмелился. Не сразу, но решили кого-то из родителей попросить бабулек скинуться. Скинулись. Это были настолько смешные деньги, что даже и говорить нечего.

М-да… Пожалуй, обо всём нужно договариваться заранее…

1996. Спил ветки дерева

Все эти заработки были, как говорится, с основной работы – в коллективе, единой командой, с товарищами. Но однажды мне перепала халтура от соседей из шестой квартиры. Нужно-то было всего навсего спилить ветку дерева. За целую плитку шоколада! Неслыханное богатство по тем временам.

Дело плёвое – считайте уже спилено. Кое-как залез, кое-как спилил, кое-как слез.

– Из Ваших окон нынче открылся чудесный вид, – прошу шоколадку!

– А шоколадка завтра… – получил я в ответ.

А завтра опять было завтра, и так длилось целую вечность. Лето кончается, тётя Надя возвращается к мужу в Мурманск, занавес…

Вот так номер. М-да, нужно не только договариваться заранее, но и предоплату брать что ли…

Тётя Надя не жалует нас своими визитами, с конца 90-х совсем не появляется в наших краях. Но, если я её увижу, свою законную шоколадку я всё-таки стребую. С процентами!

1999. Метро

Однажды летом решил попробовать себя в роли попрошайки в московском в метро.

Взял из дома свою гитару, сказал, что поехал к другу, а сам поехал “калымить”. По приезде в центр выбрал наугад переход и сел играть.

Ощущение неловкое, руки немного трясутся, но я или начну играть, или останусь без каких-либо карманных денег. Тем более, что четыре рубля за проезд на метро я уже заплатил.

Уселся поудобнее на полу, включил режим “очарование”. К середине первой песни начали подбрасывать первые монетки. Немного вдохновившись, стал играть громче и уверенней. Тем временем прохожие, в основном тётушки, подбрасывали ещё “золотых”…

К концу песни понимаю, что заработать на этом можно. Сколько именно, ещё не знаю, но можно. Мысленно выбираю следующий трек, но в этот момент ко мне походят двое взрослых мужчин:

– Пацан, ты чего здесь делаешь?

– Играю вот…

– Беспризорный что ли?

– Да нет…

– Бери свою гитару и дуй отсюда, пока мы тебя в детскую комнату милиции не сдали. Это наша территория, понял?

– Понял…

“Да, недолго музыка играла”, – вспомнилась мне известная фраза, взял свои пожитки и уехал.

Свой заработок решаюсь посмотреть только в электричке. Не верю своим глазам, поэтому пересчитываю трижды… “Ну хотя бы…” – стал утешать я сам себя, потому что заработок был равен стоимости проезда на метро. Копеечка в копеечку…

2000. Ночной директор

На следующий год от родственников мне перепала халтура на несколько лет. Работа-мечта – ночной директор. Ночь меня нисколько не смущала, даже было любопытно, а директор, хоть и для забавы, а звучит солидно. И друзьям рассказать не стыдно, и карманные деньги по тем временам солидные – 3.000 рублей в месяц. Однажды за схожую сумму я купил отличную новую гитару в магазине – до сих пор пользуюсь.

Иногда в свой ночной кабинет я приглашал своих близких друзей: Васю Кашникова и Лёшу Князева. Только им я мог доверить попасть ночью в магазин, полный выпивки и съестного. Атмосфера всегда была очень необычной, с небольшим налётом риска. Общались, ели заранее купленные чипсы, курицу-гриль. Иногда пили пиво, но всегда было очень культурно и по-товарищески душевно. Ребята ни разу меня не подвели.

Но издержки были и в этой профессии. Спать почти не на чем, в подсобке, строго говоря, сплошная антисанитария, а собственного дома я почти не видел: школа, занятия, уроки, работа. Более того, в школе пришлось по письменному заявлению просить директора нашего лицея Инну Александровну Левшину разрешить опаздывать на 10 минут на первый урок. Вы только вдумайтесь – каждый день. За два года учёбы в старших классах дома я проспал от силы пару месяцев.

Но финансовая свобода была полная – кути не хочу. А также от многих учителей, кто знал, что я работаю, получал +1000 к харизме ежемесячно. Может быть, это было всего лишь моё воображение, но я всегда это чувствовал и ценил.

2001. Фабрика игрушек

– Урок № 1 – грязный случайный доход.

– Выучено!

– Урок № 2 – нецелевая трата денежных средств.

– Выучено!

– Урок № 3 – незаконный источник дохода.

– Выучено!

– Урок № 4 – несогласованность с Заказчиком.

– Выучено!

– Урок № 5 – работа без предоплаты.

– Выучено!

– Урок № 6 – попрошайничество.

– Выучено!

– Урок № 7 – ночные смены.

– Выучено!

– Урок № 8 – Работа по закону, по документам и днём.

– А что, так можно было?..

Впервые это произошло на летних каникулах между десятым и одиннадцатым классами. Этот трудовой стаж из двух месяцев даже пошел мне в зачёт в нашей чудо-пенсионной системе.

Работы не пыльная, но жутко нудная. К колышкам привязывать ниточки, ниточки с колышками на ПВА вклеивать в игрушечные деревянные руки и ноги, а после все эти конечности прибивать к корпусу игрушки. Это такая деревянная игрушка: дёргаешь за шарик с верёвочками, а руки, ноги поднимаются вверх. Суточная норма – сорок игрушек, готовых к раскраске. Раскрашивали их девушки и женщины вручную. Однажды ко мне пришла одна совсем молодая девушка и попросила починить несколько игрушек – плохо двигались руки-ноги. Оставила целый поднос и ушла на 30 минут. Одни-то я починил, а парочку других сгрёб в верхний ящик стола и припрятал – скрал, значит. На следующий день хватились, искали всем цехом, но не нашли. А как же их найдешь, если намедни вечером я уже всё отволок. Сейчас очень стыдно, но тогда было невозможно устоять. Игрушки ведь такие няшные и мимимишные – сил нет. А просто купить тогда мозгов не хватило, хотя стоили смешных денег…

Глава 7. 1996. Быть или не быть

1996.

Бассейн

Что может сравниться с таким набором сомнительных способов заработка, шалостей и аморального поведения? Очень простая вещь. Близость к смерти.

Тётя Ира, младшая сестра покойного отца, выделила на меня по тем временам немалые средства, и в январе 1996 года с танцевальным коллективом Климовчанка (под руководством Надежды Владимировной Сургановой) я отправился на гастроли в Венгрию. Выступить мы так и не смогли, т.к. оказалось, что “бобинники” в этой постсоциалистической стране уже не используются, магнитофонных кассет у нас с собой не было, а найти нужную нам запись аборигены так и не смогли. Но зато у меня была чудо-штуковина моментальной печати Polaroid и у всех нас – насыщенная развлекательная программа: Будайская крепость, музей истории в Будапеште, зоопарк, бассейн… Всё было прекрасно, но в последнем в возрасте 10 лет я чуть ни утонул.

Сама ситуация была критическая, и вспоминать об этом до сих пор не очень приятно. Я наврал сам себе, что умею плавать. Выйдя из мужской раздевалки, я сиганул в бассейн с тумбы в самую глубокую часть. Как назло, это была середина бассейна. Тонуть – не физику изучать: понимание того, что я попал в беду, пришло за долю секунды. Барахтаюсь, как могу, размахиваю ручками, дергаю ножками, судорожно выплёвываю воду и заглатываю новую – завлекательный процесс, что сказать… Будто специально, в бассейне не было разделительных дорожек – зацепиться совершенно не за что…

Через 10-15 секунд в бассейн вошёл наш сопровождающий, единственный взрослый мужчина. “Вот моё спасение!” – подумал я, окрылился и начал звать на помощь. Но моя просьба оказалась настолько невнятной, что я услышал в ответ что-то типа: “Нет, спасибо. Я пока не буду плавать – у меня в руках камера…”. Внутри всё обвалилось, и страшная волна, на этот раз паники, накрыла меня… После прыжка прошло всего секунд 30, но сил уже нет. Вижу, что рядом поручень. Делаю несколько неуклюжих движений в его сторону и хватаю. Поручень держу крепче родимой матери, пытаюсь прийти в себя и надышаться.

Нет, плавать я не умею – это совершенно точно…

1996. Летняя веранда

Совсем не смертельная, скорее даже забавная, ситуация произошла в летнем санатории в г. Ступино.

Ночное укладывание отряда для воспитателя в этот вечер не задалось. Вместо мирного посапывания в 21:30 в общей спальне стоял дикий ор.

В нашем отряде были две очень сообразительные девочки: Таня Буланова и Лена Крылова. “Дамы” весьма эффектные, даже по детским меркам, совсем не из робких, хотя очень воспитанные. Они спросили у воспитательницы разрешения переехать в другую спальню, старую. Мы ей почему-то не пользовались. Девочки получили разрешение, а мне тоже было в тягость слушать эти крики. Их идея мне показалась интересной, и я попросился к ним. Отпустили и меня.

Мы долго не могли уснуть, т.к. втроём нам было очень интересно: рассказывали друг другу анекдоты, что-то обсуждали, смеялись, и нам было очень хорошо и душевно. И не было никакого взрослого липкого подтекста – мы были ещё детьми. Постепенно заснули, а воздух в этой старой спальне становился всё свежее и свежее. Наступило утро, и холод в помещении был такой, что зуб на зуб не попадал.

Весь нюанс оказался в том, что это была старая неотапливаемая веранда. Летняя ночь выдалась холодной. Нас нельзя было туда отпускать, и мы рисковали серьёзно простыть.

Но мы не простыли. А дружеский детский вечер состоялся как нельзя лучше.

А вот воспитательнице, по всей видимости, не повезло. До этого дня она к нам пришла совсем недавно (что-то около пары недель назад), и после этой смены мы её больше не видели…

1996. Побег

Мои друзья и другая воспитательница из того же санатория однажды спровоцировали меня совершить “побег из лагеря”. Про друзей я уже рассказывал – это та самая плохая компания.

В этот день, утром 19 августа, ко мне приезжала бабушка Марина. Привозила разные гостинцы: печеньки, фруктики – всё было хорошо. Но ближе к вечеру плохая компания стала давить на меня, что будто я их променял, с собой не взял, гостинцев не дал и так далее в том же духе. Было обидно, т.к. никто никого никогда никуда не брал, а гостинцы у всех всегда забирали воспитатели, чтобы потом выдавать равномерно – это нормальная практика.

Время что-то около 18:00. Идёт коллективная подготовка к ужину. В очень взвинченном настроении я помыл руки и пошёл в столовую. Меня отловила воспитательница и отправила мыть руки. Я ответил, что уже мыл, и показал их. Почти не глядя на них, она заявила, что я вру, и отправила мыть заново. Это стало последней каплей…

Через минуту я был возле калитки наружного забора, а ещё через две шёл по окраине леса. Как ни странно, но в то время уйти за территорию детского учреждения было проще простого. Плана не было никого – ни А, ни Б. Сплошная импровизация. Было лишь страстное желание – попасть домой. Во что бы то ни стало…

Город чужой, местности не знал, поэтому рассуждать было не с чего – пошёл наугад. Углубился в лес, брёл по лесной дороге и минут через 40-50 добрался до каких-то дачных домиков (судя по картам 2020 года, это был Металлург-5 или -17). Нашел что-то типа колодца, попил из него и ещё через минут 20 наткнулся на ж/д платформу (это была платформа Акри. Посмотрел панорамы – через четверть века ничего не поменялось).