Текст книги "Я – комментатор! Василий Уткин, Виктор Гусев, Владимир Стогниенко, Геннадий Орлов и другие о тонкостях профессии"

Какими репортажами больше всего гордитесь?

Геннадий ОРЛОВ:

– Столько знаменательных матчей, столько больших турниров… Между прочим, я комментировал все пять матчей, в которых «Зенит» оформлял чемпионство. Первый раз в 84-м и потом четыре раза уже в российской истории. Такие вот вехи. Представляете, какой я счастливый человек?!

А знаменитый волейбольный олимпийский финал Лондона, когда сборная России 0:2 по сетам превратила в 3:2? И это против Бразилии! Конечно, испытываешь гордость, соприкасаясь с такими событиями.

Василий УТКИН:

– Я горжусь карьерой. А с хорошим репортажем должно немного повезти для начала: чтобы матч был великий, или хотя бы классный, или особенно хреновый.

Виктор ГУСЕВ:

– Прежде всего болеешь за качество своего репортажа. Может прозвучать эгоистично, но допустим, наша команда проигрывает в еврокубках, а ты чувствуешь, что отработал хорошо, попал в динамику игры, правильно проанализировал неудачу, и, как ни странно, остаешься доволен. Но, конечно, сказанное не имеет никакого отношения к матчам сборной.

Очень гордился тем, что комментировал все шесть победных матчей «Спартака» в групповом турнире Лиги чемпионов 1995/96. «Блэкберн» – какой-никакой чемпион Англии, с «Легией» и «Русенборгом» отлично играли. Действительно, была гордость.

Владимир СТОГНИЕНКО:

– В данный момент я вспоминаю финал домашнего чемпионата мира по футболу. В этом смысле мне очень повезло, так как у меня в жизни были все финалы, которые только возможны. Но московский, конечно, особенный.

Ничего более серьезного, с точки зрения общего внимания и ответственности, в карьере не было. И, скорее всего, не будет. А самое непередаваемое ощущение возникло от того, что я родился, вырос и живу в Хамовниках. Из дома дошел до стадиона «Лужники» минут за двадцать. Выпили с супругой кофе, я встал из-за стола и отправился пешком работать на финал чемпионата мира!

Никогда не думал, что такое вообще возможно. А после окончания матча я вернулся пешком домой, мы с супругой прогулялись и поехали на дачу. Самое мощное впечатление.

Что касается случаев, когда я включал в эфире музыку, то ничего особенного здесь не вижу. Телевидение идет по пути увеличения числа внешних эффектов. Скажем, команда забивает гол – режиссер нажимает на кнопку, и на экране появляется нарисованный салют. Это – самый примитивный пример, но рано или поздно без чего-то подобного уже нельзя будет представить спортивную трансляцию. ТВ меняется вместе со зрителем. И я со своими «музыкальными композициями» никакой не первооткрыватель.

Константин ВЫБОРНОВ:

– Особняком стоит победный финал мужской сборной России по гандболу на Олимпиаде в Сиднее: у нас была выдающаяся команда, сам матч получился замечательным. Многие помнят, какие чудеса творил в воротах Андрей Лавров – просто фантастика. Яркая игра, победа – невероятные эмоции.

Еще запомнился биатлон на Олимпиаде в Турине: эстафета, золото Светланы Ишмуратовой. По атмосфере сильные впечатления остались и от хоккейного Кубка мира в 2004 году. Мы там не шибко удачно выступили, но поразило трепетное отношение окружающих к турниру. С Канадой Россия встречалась в Торонто – Мекке хоккея.

Вот какой-то футбольный пример привести сложнее. Сборную нашу я комментировал не так часто. С Виктором Гусевым работали на финале чемпионата Европы. А выделил бы чемпионат мира в Бразилии. Отдельно почему-то запомнился матч Голландия – Коста-Рика. Понятно, не по степени значимости, а по фантастическим вещам, происходившим на поле. Прежде всего восхитила игра товарища Кейлора Наваса в воротах костариканцев: человек вытащил штук десять «мертвых» мячей! Голландцы могли выиграть и 15:0, а в итоге на последней минуте дополнительного времени игрок Коста-Рики по имени Ельцин вышел один на один. Он мог вывести свою команду в полуфинал, но перед серией пенальти Луи ван Гал вдруг поменял вратаря – и победил. Весь матч стадион стоял на ушах, стоял на голове, куражился как мог. От такой Коста-Рики, от такого количества голевых моментов люди сходили с ума.

А из игр, на которых присутствовал, но не комментировал, конечно, отмечу нашу победу в четвертьфинале Евро-2008 над Голландией. Для Первого канала репортаж вел Геннадий Орлов, для «НТВ-Плюс» – Жора Черданцев, а я сидел между ними, смотрел фантастический футбол и слушал двух очень разных комментаторов. Незабываемое стерео.

Ольга БОГОСЛОВСКАЯ:

– Себя за репортажи всегда ругаю, корю: «У тебя такой богатый русский язык в сюжетах. Ну почему же ты не пользуешься этим богатством в репортажах?» Белой завистью завидую своему бывшему мужу Дмитрию Губерниеву: у него мозги работают намного быстрее. Мне какой-нибудь красивый оборот о событии порой приходит секунд через двадцать, и, если нет повтора, не всегда удается его использовать: поезд ушел. А Дима всегда успевает.

Огромную же гордость я испытала, когда Юрий Борзаковский в финальном забеге на 800 метров на Олимпиаде в Аффнах выбирался с седьмого места, потом с пятого, потом с третьего, потом со второго – и стал-таки олимпийским чемпионом. Он плакал на пьедестале почета, а я вместе с ним рыдала в эфире.

Бывает, настолько переживаешь, что забываешь о гарнитуре. Начинаешь кричать: «Ну, давай, милый, ну потерпи!» – чисто болельщицкие эмоции. Кто-то за это ругает, но ничего нельзя с собой поделать.

Забег Юры – один пример. А как мы скрещиваем пальцы перед попытками Исинбаевой или Чичеровой, как мы держимся друг за друга руками во время соревнований с напарником по репортажу, как я звоню до эфира мужу и говорю: «Господи, как же хочется, чтобы он или она сегодня выиграли»… Переживаю безумно.

Я же прекрасно понимаю чувства спортсмена. Когда ты выигрываешь, попадаешь в центр внимания, все тебя любят и поздравляют, но в случае поражения кажется, что весь мир смотрит и осуждает. Меня трясет от осознания того, что в спорте даже с заведомым фаворитом, который вроде бы обязан победить, может случиться всякое. Так переживают за спортсменов мамы, которые не могут смотреть телевизор, когда их ребенок выступает. Но мне-то отвернуться нельзя! Не имею права, хотя порой так хочется.

Роман СКВОРЦОВ:

– Горжусь теми репортажами, что будут еще впереди.

Андрей ГОЛОВАНОВ:

– Мне запомнился весь чемпионат мира 1998 года. Это был мой первый турнир такого уровня, поэтому матчи, на которых работал, как сейчас перед глазами. Например, знаменитый четвертьфинал Германия – Хорватия, завершившийся неожиданной победой хорватов 3:0.

Еще вспоминается 2010 год, чемпионат мира в ЮАР, другой знаменитый матч Германия – Англия: победа немцев 4:1, отмененный гол Лэмпарда, когда мяч на метр пересек линию ворот, а судьи этого не заметили.

Но не хотел бы все сводить к футболу: не считаю себя только футбольным комментатором, хоккейных эфиров в карьере было даже больше.

Олег ЖОЛОБОВ:

– Финал Кубка Стэнли 1994 года: «Рейнджерс» – «Ванкувер». Это был не первый финал на российском телевидении (годом ранее Гена Орлов вел репортажи с решающей серии «Лос-Анджелес» – «Монреаль»), зато первый с участием наших ребят. «Русская ракета» Буре, Зубов, Немчинов, Ковалев по прозвищу Пилот. Это, конечно, было очень приятно: комментировать не шведов или американцев, а наших, которые к тому же находились в своих командах не на последних ролях. Было удивительно видеть их с чемпионскими сигарами.

Вообще, в 1994-м я в общей сложности два месяца прожил в Америке. Сначала был Кубок Стэнли, потом дождался нашу футбольную делегацию в Нью-Йорке, и мы полетели в Даллас. Попутешествовал там прилично…

С удовольствием вспоминаю, как в Сиднее-2000 наши ребята победили в водное поло действующих олимпийских чемпионов – испанцев. Было три периода дополнительного времени, все жутко устали.

Или заплывы Саши Попова на Играх в Барселоне в 1992 году, когда он взял два золота на дистанциях 50 и 100 метров, опередив Мэтта Бионди. Или тогда же эстафету 4х200, которую Женька Садовый с ребятами выиграли, что называется, в один флакон.

Еще бронзовый матч ватерполисток в Рио, когда девчонки сравняли счет за две десятые секунды до конца основного времени, а потом взяли верх по пенальти. Аня Карнаух отразила бросок в нижнем углу, причем выкатилась так далеко, что я заранее прочувствовал, что произойдет, так как сам был вратарем… Честно скажу, редко угадываю результаты, но тогда в эфире сказал, что сейчас Аня возьмет. Она так ссутулилась, встала: было видно, что низ закрыт, а верхом при сильной усталости бросают реже – попасть тяжелее. Так всё и случилось.

Еще, конечно, хоккейный финал Олимпиады в Нагано: то поражение от чехов 0:1. Или пять мячей Олега Саленко в ворота Камеруна в 1994-м… В общем, значимых матчей в карьере было много, но какого-то одного, чтобы на века, судьба пока не дала. У меня была мечта комментировать олимпийский финал в женском или мужском водном поло. Жду.

Кирилл ДЕМЕНТЬЕВ:

– Практически всеми на домашнем чемпионате мира по футболу. Без ложной скромности: работал я очень хорошо. Приятно, что и коллеги разделяют эту точку зрения. Да что там – даже дамы из бухгалтерии сказали, что слушали с удовольствием. Если уж это не повод…

Александр НЕЦЕНКО:

– Не делю репортажи по значимости, стараюсь в каждом выкладываться по максимуму. Хотя трансляции матчей чемпионата Франции, наверное, все-таки особенные. Это – мой профильный турнир, знаю о нем достаточно много, и болельщики часто пишут в «Твиттере» и других соцсетях, что мне удается донести много новой информации, которая делает французский футбол для них интереснее.

Из последнего выделил бы наш репортаж с Колей Саприным с полуфинала чемпионата мира-2018 между Францией и Бельгией. Мы получили огромное количество позитивных отзывов о своей работе.

Григорий ТВАЛТВАДЗЕ:

– Не могу назвать. Одно время, в силу мелкого тщеславия, наверное, считал стадионы, с которых мои репортажи были первыми. Новый «Локомотив», матч в Раменском, первый матч XXI века, еще я открывал «Мегаспорт»… Хрен его знает, зачем все это фиксировал для себя, сейчас уже даже неинтересно. А вот какой репортаж был самым-самым за карьеру…

Наверное, все-таки полуфинал Греция – Чехия на чемпионате Европы 2004 года. Для меня матч получился очень хорошим в эмоциональном плане. Во-первых, болел за греков, которые неожиданно победили Коллера, Недведа, Росицки и компанию, а главное – за два часа до начала мне сообщили о рождении внучки. Помню, даже заканчивал репортаж такими словами: «Вообще, сегодня прекрасный день: наши православные братья греки одержали победу в полуфинале, за два часа до игры я стал дедушкой – так что все замечательно. Всех с праздником, до будущих побед!»

А внучка до сих пор, когда кто-то начинает понтоваться, успокаивает словами: «Слышь, ты, когда я родилась, мой дедушка об этом на всю страну объявил». Такая вот памятная для меня игра была.

Назову, пожалуй, еще мой первый финал чемпионата мира. 2002 год, Бразилия – Германия. И игра шикарная, и сам факт работы на таком футболе задает особое настроение.

Какие цели в профессии пока не реализованы?

Геннадий ОРЛОВ:

– Когда я начинал, мечтал комментировать финал какого-нибудь чемпионата с участием сборной СССР. Был тогда молодым, неопытным. Но со временем понял, что мы сильно уступаем в умении играть в футбол многим, пусть при Лобановском и был всплеск: в 88-м наши дошли до финала Евро… Сегодня, сами знаете, на каком месте наша сборная, поэтому мои мечты вряд ли сбудутся. Что ж поделать?

Лучше расскажу вот о чем. В 90-м году, когда ушел с телевидения Николай Николаевич Озеров, ушел Котэ Махарадзе, меня взяли на чемпионат мира в Италию. Это был мой первый футбольный чемпионат мира в качестве комментатора Первого канала. И вот, представьте: я, житель Ленинграда, для выезда за границу должен был отчитываться перед комиссией районного парткома! Хотя до этого у меня уже столько командировок было – и с «Зенитом», и на Олимпиаду…

Я начал обход партийных пенсионеров, а они меня спрашивали про экономическое положение страны, про коммунизм, про классовую борьбу. Так продолжалось, пока не вмешался Лев Николаевич Царев – заместитель заведующего отдела пропаганды обкома партии, который относился ко мне с уважением (ему нравились мои репортажи). Говорю ему: «Лев Николаевич, вот мне опять из Москвы пришла телеграмма (тогда телеграммы приходили на радио, так как оно было важнее телевидения), неужели снова проходить комиссию?» Он пообещал поговорить, с кем надо – и действительно, стало чуть свободнее.

Самый же памятный мой поход в Смольный, конечно, связан с Играми в Лэйк-Плэсиде. Ситуация была страшная: в декабре советские войска вошли в Афганистан. Американцы переоборудовали олимпийскую деревню из детприемника. Я в ней бывал и, естественно, никаких наручников или колючей проволоки не увидел. Это было что-то вроде общежития: спортсмены всех стран жили там вместе, но наши политологи и политобозреватели подхватили тему, мол, как же так, советских граждан поместили туда, где содержатся малолетние преступники! Еще и Слава Фетисов в интервью заявил: «Мы живем в тюрьме». Хотя какая там тюрьма…

После Олимпиады мой хороший друг Володя Меламед, который был начальником управления спортсооружений, позвал к себе рассказать о поездке. Тогда посещать такие мероприятия было выгодно, так как могли выписать гонорар. Меламед еще добавил: «У нас там для тебя будет бухгалтер».

Я не придал этому значения, просто узнал, когда приходить. Было 9.30 утра, сразу после летучки, и они начали расспрашивать. Женщина-бухгалтер смотрела на меня влюбленными глазами, словно млела: «Геннадий-то у нас ого-го, ох, Геннадий». И в один прекрасный момент вдруг спрашивает: «Ну, вот как же так, приходилось жить в тюрьме?»

А я отвечаю: «Да какая же это тюрьма? Скорее, гостиница, причем лучше, чем построили на стадионе Ленина»… Проходит день. Утром звонок от Царева. Начало строгое: «Геннадий, что ты там вчера наговорил в управлении спортсооружений?» Я обалдел, отвечаю, что, как обычно, рассказывал обо всем. Он мне назначает на двенадцать часов и добавляет: курирующая организация очень волнуется.

Приезжаю к нему к полудню, и выясняется, что бухгалтер, которая меня «любила», написала донос: «Орлов восхвалял американскую тюрьму и унижал нашу гостиницу». Уже позже узнал у Меламеда, что она постоянно интересовалась, когда же придет Орлов. Явно был заказ. Но больше на эти «лекции» меня не звали.

Василий УТКИН:

– Не вижу таких целей.

Виктор ГУСЕВ:

– Цель – любой следующий матч, любой следующий турнир. Конечно, прокомментировать финальную игру чемпионата мира с участием сборной России было бы очень интересно, но звучит немножко залихватски. А так, повторюсь: каждый матч – будь то чемпионат России, чемпионат мира или Еврокубок – каждый по-своему интересен. С годами ничего не меняется. Ведь я люблю свою профессию.

Владимир СТОГНИЕНКО:

– После работы на финале домашнего чемпионата мира конкретных целей не осталось. Можно, конечно, говорить о самосовершенствовании, но это – процесс бесконечный. Им надо заниматься на протяжении всей карьеры.

Вообще любой комментатор мечтает всегда работать на интересных матчах и при этом сохранять свежесть восприятия. Когда-то мне об этом сказал Василий Уткин, и, конечно, он абсолютно прав.

Константин ВЫБОРНОВ:

– Уже довольно давно ушел из профессии. Время от времени меня приглашают комментировать, с удовольствием откликаюсь, но все-таки на постоянной основе работаю в другой сфере.

А цели?.. Конечно, интересно было бы прокомментировать футбольную сборную России в финале чемпионата мира или Европы, хоккейный олимпийский финал с участием россиян. Наши и титул – вот так бы определил профессиональную мечту. Все мои воспоминания о лучших репортажах как раз и связаны с нашими и золотыми медалями. Победы в биатлоне, гандболе. Хочется больше ярких эмоций от побед.

Ольга БОГОСЛОВСКАЯ:

– Где-то есть внутренняя, совсем тайная мечта поработать на футболе. Не думаю, что это – исключительно мужское дело. Спортивную гимнастику или ту же легкую атлетику комментировать гораздо тяжелее. Ситуация там непредсказуемая, быстро меняющаяся: условно закончилась стометровка, и ты не знаешь, на какой вид тебя выведут дальше – прыжок в длину, шест, копье, да что угодно. А реагировать надо срочно.

Скажем, в эфир идет сектор толкания ядра – и у тебя есть всего несколько секунд на то, чтобы понять, что происходит. Попытка может быть отложенная или в реальном времени, надо сразу сообразить, кто толкает, кто лидер, что случилось до этого… В футболе раз началась атака, всем очевидно: мяч пойдет с одной половины поля на другую, и у тебя будет время на разгон. Почему же тогда считается, что комментировать футбол – исключительно мужское дело? Не согласна! Признаюсь честно: у меня такая нереализованная амбиция есть.

Роман СКВОРЦОВ:

– Не прокомментирован Супербоул с места событий.

Андрей ГОЛОВАНОВ:

– По большому счету нет. Прекрасно понимаю, что не комментировал, допустим, финал чемпионата мира по футболу, и отдаю себе отчет в том, что поработать на таком матче мне не доведется никогда, так как есть более раскрученные и узнаваемые комментаторы.

Но я к этому и не стремлюсь, ведь, отработав финал чемпионата мира, ты покоришь вершину профессии, и сложно будет искать новую мотивацию. В остальном все, что можно, комментировал, везде, где было можно, побывал. Сосчитать виды спорта, которые я освещал в эфире, невозможно – их слишком много, что-то обязательно забуду. Совсем уж глобальных целей не осталось, но желание работать сохраняется.

Олег ЖОЛОБОВ:

– Я преподаю спортивную журналистику для студентов и считаю, что наша профессия, как и любая другая, нуждается в том, чтобы ее охраняли, чтобы приходили новые талантливые люди, была свежая кровь. Ты попробуй два-три часа держать внимание многомиллионной аудитории не на уровне «удар, мяч летит выше ворот», а объясняя, почему, кто и куда бьет. На это способны единицы.

И самое главное: профессия комментатора подразумевает воспитание аудитории. Нельзя об этом забывать. Ведь многие идут в спортивные секции в том числе под впечатлением от того, что увидят или услышат по телевизору. Чем больше детей ты увлечешь спортом, тем лучше. Это продолжаю считать своей целью.

Кирилл ДЕМЕНТЬЕВ:

– Создать мощный и интересный видеоблог о футболе. Первый шаг мы сделали на чемпионате мира, надо продолжать.

Александр НЕЦЕНКО:

– Моя цель – работа на более престижных матчах, на финалах всех крупных турниров.

Григорий ТВАЛТВАДЗЕ:

– Цель в профессии одна – работать. Ужасно переживал одно время, что меня не взяли на «Матч ТВ». Зато летом 2018 года с огромным удовольствием комментировал весь чемпионат мира, включая финал, на радио «Спорт FM».

Открыл для себя такую, сказал бы, новую специфику радиорепортажа. Правда, не того классического репортажа, который вел Вадим Синявский, когда ему не надо было отвлекаться ни на рекламу, ни на звонки телезрителей. Он просто царил в эфире и говорил, что хотел. Выдумывал многое на ходу. Владимир Григорьевич Савдунин, царствие небесное, рассказывал: «Играем в Лондоне, бегу по краю, ни хрена не видно. У бровки Циклоп (так они называли Синявского из-за потерянного под Севастополем глаза) спрашивает: «Что там?» На ходу отвечаю: «Хома взял». И Синявский на пять минут, ни черта не видя, рассказывает, как Хомич чудеса творит в тигриных бросках. А вся страна слушает». Вот это была магия Синявского.

Сейчас же поймал себя на мысли, как мне понравилось в нынешнем формате радиоэфира. Такая вот проба пера. Жизнь вообще таит в себе много интересного. Может, и в модном интернет-формате себя попробую. Я его, правда, не распробовал. Все еще впереди.

Главные мифы о комментаторах, которые не имеют ничего общего с действительностью?

Геннадий ОРЛОВ:

– Начну издалека. Вскоре после прохождения конкурса комментаторов я попросил редактора откомандировать меня в Москву, чтобы лучше понять принципы работы. Провел в столице неделю, познакомился с Николаем Николаевичем Озеровым и со всеми остальными маститыми коллегами. Доброжелательное отношение ко мне возникло сразу: может, человеческими качествами как-то их расположил, но самое главное – не претендовал на поездки за границу. А тогда ведь среди комментаторов Гостелерадио, как и во многих других профессиях, шла борьба за командировки…

Больше всего сдружился с Котэ Махарадзе. Он был из Тбилиси, и его голос был разрешен в прямом эфире. У меня вскоре тоже появилось такое разрешение. Поясню: в те годы руководство Гостелерадио определяло, кто имеет право говорить в эфире. Им нужны были гарантии, что человек во время прямой трансляции не ляпнет лишнего…

Мы не вникали в эти назначения, просто делали, что делали. И уже тогда пошла тенденция говорить объективно. Маслак (Владимир Маслаченко) на правах заслуженного мастера спорта дал этому большой толчок. Я решил пойти по тому же пути и резко отличался от многих московских комментаторов тем, что во время матчей внутреннего первенства мог сказать об ошибке.

Всегда отталкивался от эпизода и сегодня так же выстраиваю репортаж, поэтому постоянно нахожусь между молотом и наковальней. Есть немало людей в Петербурге, которые считают, что я промосковский комментатор, а огромное количество москвичей, напротив, уверены: Орлов – прозенитовский. Вот вам мифы!

Только вот если проанализировать мои репортажи, все это окажется глупостью. Ведь что такое настоящий репортаж? Это – девяносто минут импровизации. За это время тебя может увлечь, увести в любую сторону. И меня уводит. Без какой-либо предвзятости. Я всегда объективен.

Василий УТКИН:

– Ну, по моим наблюдениям, самые главные вопросы – бухаешь ли перед репортажем и трудно ли ругаться матом. По первому вопросу: нет никакой необходимости приходить на репортаж трезвым в смысле ГИБДД. По второму – нет. Никто никогда не верит.

Виктор ГУСЕВ:

– Миф, что комментаторы много зарабатывают. Да, эта работа приносит известность, которую можно монетизировать, но за сами репортажи много не платят. Во всяком случае, за границей уровень зарплат намного выше.

Есть еще миф, что комментаторы между собой враждуют. На самом деле большинство из нас прекрасно сосуществуют. Тем более сейчас, когда количество трансляций резко увеличилось и матчей хватает на всех. Какая еще вражда? Мне кажется, наоборот, коллеги с удовольствием общаются, сопереживают друг другу, заимствуют интересные находки, обсуждают рабочие моменты.

Еще почему-то считается, что комментатор ведет красивую жизнь в поездках. Я действительно объездил весь мир, был, например, во всех европейских столицах, но очень часто эти командировки были сравнимы с выездами футболистов на матчи.

Спортсмены часто говорят, что все страны для них одинаковые, потому что они видят их из окна автобуса. Так же и у нас, комментаторов: ты прилетаешь, заселяешься в гостиницу, читаешь местные газеты, готовишься. В общем, все посвящено игре. Потом сам матч, а уже вечером или на следующее утро улетаешь. Поэтому список посещенных стран у тебя обширен и растет, но чисто номинально, для галочки.

Владимир СТОГНИЕНКО:

– Меня нередко спрашивают, часто ли я вижусь с Криштиану Роналду и Лионелем Месси. Люди не понимают, что комментаторы сидят в кабинах наверху, куда звезды просто не попадают. С ними сталкиваются корреспонденты, а не комментаторы, за исключением тех, кто делает какие-то программы, героями которых становятся действующие футболисты. А в процессе репортажа встретиться с игроком просто невозможно, может быть, только с легендами прошлого, которые комментируют рядом.

Еще очень сложно объяснить людям, что мы не имеем никакого отношения к распространению билетов на матчи. Безусловно, у нас всех есть знакомые, которые в теории могут помочь, но статус комментатора не дает никаких привилегий.

К примеру, когда мне за полгода до чемпионата мира звонили люди и спрашивали, могу ли помочь с билетами, а я говорил, что не могу, в ответ звучало: «А, ну понятно». То есть думали: мне банально лень. Хотя вроде бы очевидно, что телевидение и билеты никак не связаны. Сам могу сходить на футбол, как простой зритель. Вот, недавно был в Белграде, купил билет на матч «Црвены Звезды» и пошел. А так у меня всегда есть аккредитация.

И третье заблуждение многих: что у нас сумасшедшие зарплаты. У меня нормальный доход, но людям почему-то он видится бешеным.

Константин ВЫБОРНОВ:

– Самый главный миф: якобы комментаторы симпатизируют какому-то клубу. Конечно, почти у каждого в обычной жизни есть пристрастия, но во время репортажей они не проявляются. Наоборот, стараешься всячески скрыть любой намек на это. Вот все знали, что Озеров болеет за «Спартак», но уж как он критиковал красно-белых и отдавал должное любому удачному действию соперника!

Мне часто доставались матчи лидеров чемпионата России, и я всегда хохотал, когда потом слышал по радио примерно такие звонки слушателей: «Почему этот комментатор вообще комментирует? Он же явно за ЦСКА топил. Откуда их набрали?» И тут же: «Все было хорошо, но почему комментатор весь матч топил за «Спартак»?» Ведущие в студии тоже смеялись.

Я понимаю реакцию болельщиков, но мы же комментируем игру и, конечно, позволяем себе эмоции. Допустим, гол – это гол, ты не можешь оставаться спокойным. И если «Спартак», скажем, побеждает 3:1, зритель проигравшей команды всегда убежден: комментатор был против. Просто потому, что он трижды с воодушевлением рассказывал о мячах, забитых «Спартаком», а о голе соперника – только раз.

В этом плане, конечно, сборную комментировать проще.

Ольга БОГОСЛОВСКАЯ:

– Все почему-то считают, что мы работаем в страшно комфортных условиях, но при этом ни черта не видим и не соображаем. Когда заходит такой разговор, кроме холода Хельсинки, о котором уже говорила, сразу вспоминаю чемпионат мира-2005 в Осаке.

34 градуса в тени, первые четыре с половиной часа каждого соревновательного дня на нашу позицию били прямые солнечные лучи – не было видно картинку на мониторе! А это же важно, мы комментируем ровно то, что видит зритель, а не любое оторванное событие на арене. Пот тек по мне ручьями.

Кстати, в легкой атлетике у комментаторов есть свой негласный дресс-код: мужчины всегда в брюках и рубашках, женщины тоже прилично одеты. Но тогда в Японии это был первый на моей памяти турнир, когда мужчины комментировали вообще с обнаженным торсом, а женщины сидели почти в пляжных костюмах. Было жутко жарко…

Роман СКВОРЦОВ:

– Бытует мнение, что комментаторам удается не ругаться в эфире матом неимоверным напряжением всех сил. На самом деле ничего сложного, так же, как не курить во сне, например.

Андрей ГОЛОВАНОВ:

– Мифов действительно очень много, в том числе и откровенного вранья. Люди рассказывают о том, чего не было, да и не могло быть. 99 процентов историй о комментаторах – выдумки.

Самый простой пример: почему-то считается, что Николай Николаевич Озеров выругался в эфире матом. Это исключено в принципе, потому что в советские времена цензура была такой, что, если бы прозвучало даже не матерное слово, а просто ругательство, человека бы навсегда отстранили от эфира.

Сам Озеров был очень воспитанным и интеллигентным человеком, и какие бы эмоции его ни переполняли, никогда бы такого себе не позволил. Самое смешное: об этой фразе мне рассказывали совсем молодые люди, родившиеся позднее, чем Озеров комментировал. При этом люди уверяли, что сами слышали… Напомню, Николай Николаевич закончил комментировать на Центральном телевидении в 1987 году. При этом одни говорят, что дело было на хоккее, другие – на футболе. Даже вид спорта определить не могут.

И подобное встречается сплошь и рядом. Часто смотрю матч, внимательно слушаю, а потом читаю отзывы в Интернете, и у меня ощущение, что обсуждаемые фразы комментатора просто выдуманы. Непонятно, зачем?

Вот, допустим, миф непосредственно про меня. Девяносто девятый год, мы с Витей Гусевым комментировали финал чемпионата мира по хоккею Чехия – Финляндия. Обычно беру на репортаж бутылку негазированной воды, но именно в тот день в пресс-центре была только кола. Открыл ее на позиции не слишком аккуратно, и какое-то совсем небольшое количество брызг попало на протоколы – буквально несколько капель. Каким-то образом об этой истории узнали коллеги с «НТВ-Плюс», и мне предъявили следующее: «А правда ли, ты пришел на репортаж в стельку пьяный, с бутылкой виски, и, открывая колу, чтобы разбавить виски, ты был настолько пьян, что не удержал бутылку и залил пульт, наушники и соседние комментаторские позиции?»

Здесь неправда всё, кроме того, что был финальный матч чемпионата мира, но история-то гуляет. И таких мифов миллион.

Олег ЖОЛОБОВ:

– Миф о всезнайстве. Мне очень часто задавали вопрос: «Откуда ты всех знаешь?» Не знаю, как у коллег, но у меня с незапамятных времен всегда под рукой была тетрадочка-шпаргалка.

С появлением компьютеров, конечно, стало проще. А в 90-е годы мы, пусть и с недельным опозданием, показывали в «Футболе без границ» матч «Реал» – «Барселона», не имея практически никакой информации. Данные надо было собирать по крупицам: где-то находили, переводили, до кого-то дозванивались по служебным телефонам. А потом нас спрашивали: «Почему вы звонили за границу?»

Еще хотел бы развеять миф об Озерове. Николай Николаевич никогда не произносил фразу: «Гол, сами знаете что, штанга». Абсолютно все ветераны, с кем бы ни обсуждал эту тему, утверждали: Озерову эти слова просто приписали. Видимо, в силу его огромной популярности.

Но таким и надо быть комментатору, как говорил Владимир Никитич Маслаченко: пижоном, понтовым. Это – действительно уникальная профессия, требующая мастерства. Больших комментаторов, правда, немного, и мифов про них хватает. Хотя в жизни они вполне обычные люди.

Кирилл ДЕМЕНТЬЕВ:

– Главный миф – что мы всегда работаем пьяными. Это чепуха, в лучшем случае – через раз.

Александр НЕЦЕНКО:

– У болельщиков, когда они встречают комментатора, есть несколько типовых вопросов. Почти всегда заранее понятно, что ты их услышишь: «за кого вы болеете?», «как вы умудряетесь не материться в эфире?», «приходилось ли комментировать пьяным?». С моей точки зрения, это – большие мифы. Ни разу не приходил на эфир пьяным, ни за кого не болею и уж точно не буду материться в эфире. Когда нажимаю красную кнопку, переключается тумблер – я себя контролирую.

Григорий ТВАЛТВАДЗЕ:

– Не знаю, сколько раз меня спрашивали, был ли я знаком с Озеровым. Отвечаю: с ним я не общался, но был знаком с Георгием Георгиевичем Саркисьянцем, был знаком с Котэ Махарадзе, был знаком с Маслаченко, с Перетуриным… Тем не менее практически всегда задают один и тот же вопрос: «Правда ли Озеров в эфире матюгнулся?»