Текст книги "Сталин. Портрет на фоне войны"

В 30-е гг. наряду с изменением и перераспределением властных функций происходит усиление карательно-репрессивного аппарата. На протяжении всех 30-х гг. непрерывно расширяются функции милиции, растет ее численный состав. В конце 1930 г. она передается в состав ОГПУ с целью использования ее сети в интересах политического сыска. С введением в 1932 г. советской паспортной системы и обязательной прописки граждан на милицию возлагаются обязанности контроля за соблюдением паспортного режима. В 1934 г. формирование мощного репрессивного аппарата завершается. В июле в соответствии с постановлением ВЦИК в НКВД СССР входят бывшее ОГПУ, Главное управление милиции, Главное управление пограничных и внутренних войск, Главное управление исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений (ГУЛАГ) и целый ряд других ведомств. Объединенный наркомат получает в свое ведение все силовые структуры (за исключением армейских): конвойные и железнодорожные войска, части особого назначения. За десятилетие численность внутренних войск возрастает в 4 раза (до 200 тысяч к началу 40-х гг.).

В разгар «большого террора», 14 апреля 1937 г., в стране был создан новый консультативно-распорядительный орган – Комиссия Политбюро по вопросам безопасности и внешней политики. Комиссия рассматривала все соответствующие вопросы, в том числе секретные, связанные с государственной безопасностью, внешней политикой и военным строительством. В ее состав вошли лишь пять человек: внешнюю политику курировал Молотов, экономическую безопасность – Каганович, оборону – Ворошилов, кадровую политику и НКВД – Ежов. Общее же руководство осуществлял сам Сталин. В известной мере эти новации носили вынужденный характер: слишком неповоротлив был обюрократизированный и коррумпированный государственный аппарат.

Однако при больших мобилизационных возможностях сталинский властный механизм имел целый ряд существенных недостатков, сыгравших в конечном итоге роковую роль. В нем прежде всего отсутствовали внутренние пружины саморегуляции и самонастройки. Любое изменение в системе исходило сверху – от Сталина. Ответственность в этих условиях представляла собой угрозу для исполнителей, поэтому она делегировалась снизу на самый верх. Как следствие Центр был перегружен делами, отсюда нерациональность его деятельности, волокита, крайняя зависимость принимаемых решений от воли вождя. Так, следуя сталинской привычке работать по ночам, все центральные советские учреждения также изменяют график своей работы. Участие широких масс трудящихся в управлении становилось формальностью, прикрывавшей диктат партийно-государственной бюрократии.

Чтобы придать легитимные формы сформировавшейся планово-распорядительной системе, Сталин инициирует разработку нового Основного закона.

5 декабря 1936 г. Чрезвычайный VIII Всесоюзный съезд Советов, созванный «ввиду особой важности» вопроса, принял текст новой советской Конституции. Она прежде всего предназначалась для внешнего пользования. Перед лицом надвигающейся военной угрозы Сталин не исключал возможности обращения за поддержкой к западным демократиям. Для этого нужно было изменить сложившиеся негативные представления на Западе о СССР, отвлечь внимание мирового общественного мнения от массового террора. Принятие основных демократических прав личности, создание демократических политических институтов должны были создать в мире иллюзию эволюции советской системы в направлении западных конституционных государств. В то же время Сталин хотел после того, как на XVII съезде было объявлено о победе социализма, теоретически обосновать начало нового этапа в развитии революции. В соответствии с марксистской доктриной с победой социализма должен был начаться период отмирания диктатуры пролетариата, замещение государственных функций общественными организациями, развития начал общественного самоуправления. Первоначальный проект Конституции, подготовленный Бухариным, содержал такие идеи. Но уже в январе 1933 г. Сталин осудил подобную позицию как троцкистскую. По его мнению, отмирание государства должно происходить через усиление государства, и прежде всего усиление его репрессивных органов. Диктатура пролетариата, по мнению Сталина должна сохраняться вплоть до полной победы коммунизма. При разработке проекта Конституции Бухарин и некоторые другие члены конституционной комиссии пытались отстоять линию на демократизацию советской политической системы, закрепить в стране плюрализм собственности, расширить права граждан, сделать более реальным контроль парламента за деятельностью правительства. Но в конечном итоге возобладала сталинская линия. При редактировании текста Сталин вычеркнул статьи о свободе художественного творчества и научных исследований, о праве каждого гражданина привлекать к суду чиновников за нарушение прав граждан.

Сталин и террор. Уже в начале 1930-х гг. имя Сталина становится символом террора и насилия над личностью. Отличительной чертой его режима были беспрерывные акты насилия. К концу 20-х гг. свертываются остатки внутрипартийной демократии. Единство партии поддерживалось при помощи почти не прекращавшихся партийных чисток. В партии и стране устанавливается режим личной власти И. В. Сталина. Опыт «эксов» и особенно Гражданской войны во многом определил насильственный способ решения Сталиным различных проблем. Лучше всего суть этой политики отражает приписываемое вождю выражение: «Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы». По мере того как положение Сталина на вершине власти становилось более прочным, все более разнообразным становится инструментарий принуждения и подавления, и растут его масштабы. Вместе с тем было бы неверным связывать террор исключительно с фигурой Сталина, с его характером, типом его личности, тяжелым детством и т. п. Сталинский репрессивный режим был вызван к жизни в первую очередь объективными причинами. Прежде всего в результате многолетней кровавой бойни в годы Первой мировой войны, революции и братоубийственной гражданской войны обесценивается человеческая жизнь. Не классовая борьба, а цивилизационное противостояние – таков реальный источник социальных коллизий и катаклизмов в России как на заре столетия, так и к исходу трети ХХ века. Культ силы, культ власти, культ социального реванша маленького полуграмотного человека после войны стал проникать снизу доверху во все поры общества. Поэтому большой террор, который Сталин и его соратники развязали практически с 1930 г. против всех несогласных инакомыслящих, был активно поддержан народом, именно участие в терроре народа придало ему массовый характер, сделало его поистине «большим». Сотни тысяч, миллионы доносов, массовое представительство в органах ОГПУ – НКВД, в ГУЛАГЕ, активная «антивражеская» позиция в разного рода парткомах, профкомах, бюро – все это, по мнению видного историка А.Н. Сахарова, было частью системы, которая складывалась в послереволюционной России и привела к очередному социальному взрыву в 1930 г., детонатором которого стала политика руководства страны и в первую очередь Сталина.

В ряду объективных причин массированного применения насилия и чисто экономические и доктринальные. Огосударствление экономики, национализация средств производства, устранение частной собственности в соответствии с марксистскими догмами позволили власти отключить рыночные механизмы и перевести экономику как бы на ручное управление: осуществлять масштабные структурные маневры, быстро перебрасывать ресурсы из сельского хозяйства в тяжелую индустрию и т. п. В итоге возникла крайне централизованная хозяйственная система, при которой постоянное руководство производством осуществлялось из Центра. Данная система могла хорошо работать лишь при четком выполнении «внизу» команд «верха». Однако обратной стороной медали становятся стремительный рост бюрократии, бесхозяйственности, вороватости, незаинтересованность человека без принуждения выполнять приказы. Советская система оказалась лишена внутренних стимулов к эффективной работе. Очень скоро оказалось, что только репрессии могут поддерживать дисциплину и авторитет власти Центра и заставлять работников трудиться с полной отдачей. Сталин с его менталитетом «человека боя» оказался крайне нужным советской системе, его победа над «мягкотелыми», интеллигентными вождями типа Каменева и Зиновьева была фактически предопределена параметрами возводимой ими же социальной системы.

Большевистский режим сделал насилие универсальным средством для достижения намеченных целей. С первых дней революции массовый террор стал важнейшим средством выживания советской системы. По весьма приблизительным подсчетам, только в РСФСР с 1923 по 1953 год, т. е. в пределах жизни одного поколения, общими судебными органами было осуждено за различные преступления 39,1 млн человек, или каждый третий дееспособный гражданин. Уже в 20-е гг. арест, тюрьма, ссылка становятся главными аргументами в политических спорах. Опыт Гражданской войны подкрепляет идеологию насилия. Одновременно насилие и репрессии становятся обязательным условием функционирования советской экономики. Столкнувшись на практике с серьезнейшими трудностями при превращении трудовой деятельности «из проклятия» в свободное творчество, Ленин и Троцкий широко используют для компенсации падения заинтересованности рабочих в результатах своего труда внеэкономическое принуждение – в виде всеобщей трудовой повинности и прикрепления рабочих к предприятиям. Председатель ВЧК Ф.Э. Дзержинский был активным сторонником расширения системы лагерей принудительного труда «для тех, кто не может работать без известного принуждения». К концу Гражданской войны на территории РСФСР функционировало уже 122 концентрационных лагеря. В 20-е гг. в Соловецком лагере особого назначения (СЛОН) в порядке эксперимента для идейной «перековки» широко использовался труд заключенных по заготовке древесины для нужд индустриализации и для ее экспорта в западные страны. Широкое использование подневольного труда стало важной приметой первых пятилеток. В строительстве Беломоро-Балтийского канала участвовали свыше ста тысяч заключенных, в результате чего стоимость строительства была снижена в четыре раза, по сравнению с первоначальными расчетами. Силами заключенных был сооружен канал Москва – Волга. К концу 20-х гг., чтобы поддерживать в массах ощущение осадного положения, на поиск «классовых врагов» были мобилизованы партийные и профсоюзные организации, комсомол. В первую очередь Сталиным были уничтожены открытые противники советской власти. В июне 1927 г. в ответ на убийство в Варшаве советского дипломата П.Л. Войкова в Москве была расстреляна содержавшаяся в тюрьмах группа монархистов. В число врагов были зачислены церковные и сектантские организации. Арестовывались и репрессировались служители Церкви, захватывались и частично разрушались храмы, соборы, монастыри.

Проводимая в 1929–1932 гг. насильственная коллективизация вызвала новый всплеск государственного террора. В этот период число осужденных по РСФСР только общими судами в среднем за год составляло 1,1–1,2 млн человек. В начале 1930-х репрессиям подверглись мелкие предприниматели, торговцы, торговые посредники, а также бывшие дворяне, помещики, фабриканты.

Важным этапом на пути к «большому террору» 30-х гг., когда казни, расстрелы, аресты, ссылки стали неотъемлемой частью советской действительности, стали показательные процессы конца 20-х гг. Чтобы направить «ярость масс», недовольных результатами проводимой в стране экономической политики, на «вредителей» из числа буржуазных специалистов, а заодно приструнить бывших оппозиционеров и колеблющихся членов Политбюро, в конце 20-х – начале 30-х гг. по указанию Сталина был сфабрикован ряд дел, на основании которых были проведены открытые, «показательные» процессы. Главным в этих сфальсифицированных ОГПУ процессах «о вредительстве» было массовое «признание» подсудимых в своих «преступлениях». Первым в 1928 г. прошел процесс над группой специалистов в Донбассе (Шахтинское дело), якобы поставивших себе целью дезорганизацию и разрушение каменноугольной промышленности этого района. На скамье подсудимых оказались 50 советских инженеров и техников и три немецких консультанта, работавших в угольной промышленности. Их обвинили в умышленной порче машин, затоплении шахт, поджогах производственных сооружений. Все обвиняемые были признаны виновными и получили различные сроки наказания. Спустя трое суток после вынесения приговора пятеро приговоренных к смертной казни были расстреляны. Шахтинское дело стало своеобразным полигоном для отработки последующих подобных акций. Вслед за призывом Сталина искать «шахтинцев» во всех отраслях промышленности в декабре 1928 г. последовали аресты группы инженеров, которые позднее переросли в дело о «контрреволюционной организации на железнодорожном транспорте и золотоплатиновой промышленности СССР». Равные по масштабу Шахтинскому делу процессы прошли в 1929 г. в Брянске и Ленинграде. В том же году с ареста группы ученых историков была начата подготовка «академического дела», по которому проходили известные историки Е.В. Тарле и С.Ф. Платонов. В 1930 г. для организации новых публичных процессов ОГПУ «сконструировало» три антисоветские подпольные организации: «Промпартию», «Союзное бюро меньшевиков» и «Трудовую крестьянскую партию». (Название последней было взято следователями из вышедшей еще в начале 20-х гг. фантастической повести А.В. Чаянова «Путешествие моего брата в страну крестьянской утопии».) Для фабрикации дел с лета 1930 г. начались аресты крупных специалистов из центральных хозяйственных ведомств. Были арестованы видные ученые-аграрники Н.Д. Кондратьев, А.В. Чаянов, а также член коллегии Наркомата финансов Л.Н. Юровский, экономисты В.Г. Громан, Н.И. Суханов, многие другие инженеры, экономисты, агрономы.

Однако открытые политические процессы удалось провести лишь по делу «Промпартии» и «Союзного бюро меньшевиков». Из-за упорства обвиняемых процесс над «Трудовой крестьянской партией» прошел при закрытых дверях. Тем не менее выдающиеся ученые А.В. Чаянов и Н.Д. Кондратьев получили сроки по ложному обвинению в создании несуществующей подпольной партии. Следователи ОГПУ постарались связать дело ТКП с делом «Промпартиии» и «контрреволюционной организации Суханова – Громова – Базарова», вскоре получившем название «Союзное бюро меньшевиков». В процессе по этому делу на скамье подсудимых оказались 14 человек – видных специалистов Госплана СССР: Громан, Суханов, Шер. Вся их вина состояла в том, что они выступили против чрезмерно напряженных заданий по первому пятилетнему плану. Хотя суду не было предъявлено ни одного документа, подтверждающего двухлетнюю деятельность «Союзного бюро», в марте 1931 г. все обвиняемые были наказаны лишением свободы на различные сроки, а спустя 7–8 лет большинство из них было расстреляно.

К началу 30-х гг. непрерывное возрастание числа заключенных в СССР делает весьма привлекательной идею широкого использования трудового потенциала заключенных в экономике. Начало новому этапу карательной политики власти было положено в мае 1929 г. постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) «Об использовании труда уголовных арестантов». Через год создается Управление лагерями (УЛАГ), ОГПУ, которое в 1931 г. было переименовано в Главное управление исправительно-трудовых лагерей, трудовых поселений и мест заключения ОГПУ (с 1934 г. – ГУЛАГ НКВД). К этому времени система «исправительно-трудовых лагерей» уже покрывает всю территорию страны, особенно Европейский север, Урал, Сибирь, Дальний Восток. Система ГУЛАГа позволяла власти применять все меры принуждения для неукоснительного выполнения самых сложных производственных заданий. Численность заключенных в лагерях начинает быстро расти: со 180 тысяч в середине 1930 г. до 510 тысяч к началу 1934 г. На протяжении 30-х гг. в стране формируются новые опорные пункты ГУЛАГА в районе Ухты и Печоры, для освоения природных богатств этого края – добычи нефти, угля, урана. В конце 1931 г. в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) для форсированной добычи золота на Колыме создается специальный трест «Дальстрой», непосредственно подчиненный Москве. Добыча золота на Колыме резко возрастает с 5,5 т в 1934 г. до 66,7 т в 1939 г. С конца 1932 г. силами заключенных началось строительство канала Волга – Москва и Байкало-Амурской магистрали. В последующие годы в Заполярье развертывается строительство Норильского никелевого комбината. ГУЛАГ успешно выполнял все партийные директивы. Это побудило руководство страны передать в ведение ГУЛАГа те хозяйственные объекты, которые фактически не могли успешно функционировать без применения принудительного труда заключенных, такие как угольные рудники Дальнего Востока, огромные лесные массивы и многое другое. Как следствие, добыча угля в стране и масштаб лесозаготовок резко возрастают. Производственная база ГУЛАГа непрерывно расширялась и укреплялась. К началу 40-х гг. на базе ГУЛАГа функционировало 17 специализированных отраслей: лесозаготовительная, горно-металлургическая, металлообрабатывающая, машиностроительная и другие. Заключенные выполняли такой же объем капитальных работ, как Наркомат машиностроения и Наркомпищепром вместе взятые. В 1940 г. ГУЛАГ объединял 53 лагеря, 425 колоний – промышленных, сельскохозяйственных и иных, 50 колоний для несовершеннолетних, 90 «домов младенца». К началу войны, лишь по официальным, явно заниженным данным, в лагерях и колониях насчитывалось 2,3 млн человек. Всего с 1930-го по 1953 г. в бараках лагерей и колоний побывало около 18 млн человек, из них – пятая часть по политическим мотивам. 786 тыс. из них было приговорено к расстрелу. Все годы существования ГУЛАГа власть с его помощью решала не только и не столько экономические, сколько политические проблемы. Бесчеловечная система подавления позволяла держать советский народ в слепом повиновении и страхе, на корню уничтожать любые ростки оппозиционности и вольнодумства.

Волна террора особенно быстро нарастала после трагедии, разыгравшейся в Ленинграде 1 декабря 1934 г., когда террористом Л.В. Николаевым был убит первый секретарь Ленинградского горкома и обкома партии, член Политбюро С.М. Киров. Сразу же после убийства возникло несколько версий, вокруг которых до сих пор ведутся споры. Очевидно одно – покушение было использовано сталинским руководством для организации крупномасштабной политической акции. Вскоре Николаев дает нужное Сталину показание о своей причастности к зиновьевско-троцкистской организации. Пропаганда представляет его в качестве члена контрреволюционной подпольной антисоветской и антипартийной группы во главе с «Ленинградским центром». Затем в ходе следствия появляется и «Московский центр». По уголовному делу об убийстве Кирова было проведено пять процессов, 17 человек, включая Николаева и его жену Милду Драуле, были приговорены к расстрелу. Зиновьев «за разжигание террористических настроений ленинградской группы» получил 10 лет тюремного заключения, Каменев – 5. Политбюро тогда не решилось на применение против них смертной казни. К 1936–1937 гг. положение Сталина настолько укрепилось, что он решается на грандиозный судебный процесс уже по делу «объединенного троцкистско-зиновьевского центра» и другие «московские процессы». Суду предшествовали многочисленные аресты находившихся на свободе «оппозиционеров». Аресты проводились при отсутствии каких-нибудь веских фактических данных о их преступной деятельности. Бывших лидеров партии вынуждали признавать предъявленные им вымышленные обвинения в антисоветской деятельности, шпионаже, сговоре с империалистами. Сам открытый процесс в августе 1936 г. стал свидетельством беззакония, нарушения элементарных норм правосудия. В итоге главные обвиняемые – Зиновьев, Каменев, Мрачковский и Смирнов (единственно отрицавший на процессе свою вину) – были приговорены к расстрелу. Все последующие политические процессы отличались не меньшим, если не большим масштабом нарушения элементарных норм правосудия. В январе 1937 г. состоялся суд над заместителем наркома Наркомтяжпрома Пятаковым, бывшим секретарем Исполкома Коминтерна Радеком, бывшим кандидатом в члены Политбюро Сокольниковым и бывшим членом Оргбюро, секретарем ЦК и секретарем Президиума ВЦИК Серебряковым по делу так называемого «параллельного антисоветского троцкистского центра». Они также обвинялись в шпионаже и диверсиях. Никакими иными доказательствами преступного заговора, помимо признательных показаний, обвинение не располагало, тем не менее большинство подсудимых приговорили к расстрелу, а Сокольникова и Радека к десяти годам тюремного заключения. На печально знаменитом февральско-мартовском пленуме 1937 г. ЦК ВКП(б) было принято специальное постановление, обязывающее наркома НКВД Ежова «довести дело разоблачения и разгрома троцкистских элементов до конца». Этот пленум окончательно открыл Сталину дорогу для развертывания массовых репрессий в стране. В ходе заседания пленума 27 февраля 1937 г. был арестован Н.И. Бухарин. Уже на следующем пленуме в июне того же года Сталин потребовал для Ежова чрезвычайных полномочий для борьбы с «контрреволюцией», для физического уничтожения всех представителей правой оппозиции. В марте 1938 г. состоялся самый крупный политический процесс 30-х гг. по делу так называемого «правотроцкистского блока». На скамье подсудимых оказались сразу три члена ленинского состава Политбюро – Бухарин, Рыков, Крестинский, бывший первый секретарь ЦК КП Узбекистана Икрамов, а вместе с ними целый ряд бывших членов ЦК и ответственных работников различных наркоматов. Военная коллегия Верховного суда под председательством «кровавого упыря» В. Ульриха приговорила Бухарина, Рыкова, Чернова к смертной казни. Приговоренные по этому же делу к разным срокам заключения Х. Раковский, И. Зеленский так и не вышли на свободу. Их уничтожили в заключении уже без всякого судебного фарса. Закрытый скоротечный процесс в июне 1937 г. (все закончилось в один день) над группой высших военных руководителей (М.Н. Тухачевским, И.Э. Якиром, И.П. Уборевичем и др.) и расстрел обвиняемых явились сигналом для массовой кампании по выявлению «врагов народа» в Красной Армии.

Армия была фактически обезглавлена. Всего за три-четыре года до нападения фашистской Германии она лишилась наиболее подготовленных и опытных кадров, руководящих реорганизацией Вооруженных сил. Было репрессировано более 45 % командиров и политработников армии и флота.

В стране создавалась обстановка массового психоза, плодились ненависть и жестокость. На всех процессах фигурировало имя Троцкого, который в это время находился за рубежом. Для Сталина он был злейшим врагом. После неоднократных попыток физической расправы Троцкий был убит в 1940 г. в Мексике агентом советской разведки Л. Меркадером.

Пик массовых репрессий в СССР, охвативших все слои советского общества, пришелся на 1937–1938 гг. Большой террор 1937 г. во многом стал платой за вынужденное расширение конституционных прав граждан по новой Конституции, ликвидации категорий лишенцев. Чтобы окончательно стабилизировать режим, Сталину нужно было атомизировать общество, разрушить подспудно сохранявшиеся остатки гражданских структур, решительно выкорчевать всякое инакомыслие, независимые группы интересов. После ХVII съезда ВКП(б) Сталин имел основания опасаться разрастания оппозиционных настроений. Для него физическое уничтожение интеллигентско-оппозиционной части правящей элиты являлось единственным условием успешного претворения в жизнь переустройства общества. Заодно это был способ избавления от обуржуазившейся в годы нэпа части партийной бюрократии, возможность списать на нее все промахи и неудачи власти, а также способ ротации партийной верхушки в условиях отсутствия демократического механизма ее обновления. Несомненно, давая «добро» на массовую «чистку», Сталин и его окружение рассчитывали устранить всякую возможность возникновения в стране в связи с опасностью надвигающейся войны «пятой колонны».

Сегодня вполне очевидно, что именно Сталин инициировал и спланировал в масштабах государства чудовищные по своему размаху репрессии 1937 г. По мере укрепления режима его личной власти тональность секретных сталинских директив непосредственным исполнителям становится все более жесткой и конкретной: «советую приговорить к расстрелу». Немалую роль в осуществлении преступной репрессивной политики в конце 20-х гг. начале 30-х – сыграл руководитель ОГПУ, нарком внутренних дел Г.Г. Ягода. Он лично возглавил созданное 5 ноября 1934 г. при НКВД Особое совещание, получившее право в административном порядке, т. е. без суда и следствия ссылать, высылать, заключать в исправительно-трудовые лагеря на срок до 5 лет. (В начале 40-х гг. Особое совещание обладало правом не только приговаривать к 25-летним срокам заключения, но и к расстрелу.) В соответствии с распоряжением Ягоды от 27 мая 1935 г. возникают широко известные внесудебные «тройки». Однако пик массовых репрессий пришелся на 1937 г., когда наркомом внутренних дел стал Н.И. Ежов. По некоторым данным, под его непосредственным руководством были расстреляны около семисот тысяч человек и брошены в тюрьмы и лагеря около трех миллионов.

«Ежевичка», как называл наркома Сталин, не брезговал ничем. «Предупреждаю, что буду сажать и расстреливать всех, невзирая на чины и ранги, кто посмеет тормозить дело борьбы с «врагами народа», – заявил новый нарком, собрав после назначения руководящий состав наркомата. На основе секретного постановления ЦК Ежов узаконил применение мер физического воздействия, исключения не делались даже для женщин и престарелых. ЦК ВКП(б) предложил всем секретарям партийных организаций на местах взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников, а наиболее враждебных из них немедленно арестовать и расстрелять «в порядке административного проведения их дел через «тройки». Вслед за тем Сталин потребовал в пятидневный срок представить в ЦК состав «троек», а также количество людей, подлежащих расстрелу и выселению. Обычно в состав «троек» входил секретарь партийного комитета, начальник правления НКВД и прокурор. Все края и области получили разнарядку – сколько людей им следовало арестовать. Арестованных делили на две категории: по первой – немедленно расстреливали, по второй – заключали на 8–10 лет в тюрьму или лагерь. Но уже с конца августа местные руководители требуют от ЦК увеличить лимиты на репрессии. В результате только по первой категории лимит был увеличен с 259 450 человек еще на 22,5 тысячи. Отнюдь не о стихийной природе «большого террора» свидетельствуют многочисленные акции, осуществленные в 1937–1938 гг. органами НКВД: арест всех немцев, работавших на оборонных заводах страны, массовая высылка «неблагонадежных элементов» из пограничных районов, многочисленные судебные процессы в Центре и на местах.

Помимо этого, составлялись списки высокопоставленных «врагов народа», подлежащих суду военного трибунала. Приговор объявлялся заранее – расстрел. Эти «расстрельные» списки Ежов посылал на утверждение Сталину, Молотову и другим членам Политбюро. Лишь 12 декабря 1938 г. Сталин и Молотов санкционировали расстрел 3167 человек. К началу 1938 г. Сталин, видимо, уже считал, что Ежов свою задачу выполнил. (Тем более что процесс массовых репрессий начал выходить из-под контроля его творца. Развязав тотальный террор в стране, власть и сама оказалась под ударом.)

Сигналом к прекращению массовых репрессий стало постановление ЦК и правительства «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». В нем говорилось о «крупнейших недостатках и извращениях в работе органов НКВД». Постановление ликвидировало «тройки» и требовало производить аресты только с санкции суда или прокурора. Сталин переложил на Ежова и его людей ответственность за все «перегибы и ошибки».

25 ноября 1938 г. новым наркомом внутренних дел был назначен Л.П. Берия. Новый глава НКВД начинает свою деятельность с амнистий. Ежов был обвинен в «изменческих, шпионских взглядах, связях с польской и германской разведками и враждебными СССР правящими кругами Польши, Германии, Англии и Японии», в заговоре и подготовке государственного переворота, намеченного на 7 ноября 1938 г. 4 февраля 1940 г. по приговору военной коллегии Верховного суда он был расстрелян. После сталинской отмашки были расстреляны и некоторые наиболее ретивые партийные функционеры в Центре и на местах, которые подобно П.П. Постышеву по-прежнему жаждали большой крови.

Вместе с тем до самой смерти Сталина террор остается непременным атрибутом советской системы. «Большой террор» достиг целей, которые большей частью интуитивно возлагались на него сталинским руководством. Политика массовых репрессий позволила подтянуть исполнительскую дисциплину на всех уровнях политического и хозяйственного руководства. До минимума была сведена коррупция. На руководящие посты выдвинулось более 500 тысяч новых работников, произошло перераспределение власти из рук старой гвардии в руки сталинских выдвиженцев, безгранично преданных своему вождю.

Вместе с тем массовые репрессии пагубно сказались на всех сторонах жизни советского общества и прежде всего экономике и обороноспособности страны. За время «большого террора» были арестованы и уничтожены многие ведущие конструкторы, инженеры, техники, в лагерях томились миллионы профессионально подготовленных людей. Общество оказалось расколото «на тех, кто сажал, и на тех, кого сажали» (слова поэтессы Анны Ахматовой), что было особенно опасно накануне войны, требовавшей единства народа. Репрессии приучали людей всего бояться, мириться с несправедливостью, скрывать свои взгляды, приспосабливаться к самодурам-начальникам, предавать самых близких, чтобы выжить самому.

Разгрому подверглись советская разведка и контрразведка. В стране в период с 1937-го по 1940 г. сокращается выпуск тракторов, автомобилей, другой сложной техники. Фактически страна была разделена на два больших лагеря, те, кто был на свободе и кого не затронули репрессии, и те, кто сидел в лагерях или являлся родственником осужденных. В процентном отношении вторая группа была более многочисленной.

«Без тридцать седьмого года, – констатировал маршал Советского Союза А.М. Василевский, – возможно, и не было бы вообще войны в 1941 году. В том, что Гитлер решился начать войну, большую роль оказала оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел».