Текст книги "Тим Сваргин. Заколдованное путешествие"
Автор книги: Константин Злобин
Жанр: Русское фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Растерявшись, и будто аппарат мог слышать его слова, Тим ответил.
– Здравствуйте!
Тотчас по экрану побежали буквы: «Пожалуйста, запомни все, что ты сейчас увидишь. Ближайшие дни станут самыми важными в твоей жизни. И не только в твоей. Будь очень осторожен и внимателен». На этом месте экран моргнул, но затем строчки возобновили свой бег. «Помни, что от каждого твоего поступка зависит твоя судьба, а также судьба других людей…»
Экран опять заморгал, и на этот раз делал это довольно долго. Тим впился в него глазами. Он старался ничего не упустить, но смог уловить лишь отдельные слова: «…освободить многих… знать то, что только… на этой земле… родителей… в тебя…».
Вскоре изображение исчезло окончательно. Экран потух. Прошла минута томительного ожидания, за ней другая, прежде чем Тим решил, что пора уходить. В его голове крутились беспорядочные мысли: «Что за магазин? Что за странный аппарат? Что за непонятное сообщение и кто его передал?»
Он постучал по аппарату, но тот больше не включался. Отступив, Тим медленно пошел прочь. За его спиной послышался едва слышный шелест и женский механический голос произнес: «Пожалуйста, возьмите чек!» Экран оставался по-прежнему темным, но справа от него из узкой щели торчал кусочек бумажной ленты. Тим взял его и прочел: «Остерегайся сухого человека».
«Ерунда какая-то!» Тим не понимал и не представлял, что ему делать.
– Чем могу вам помочь? – раздалось за спиной.
Тим испуганно обернулся и увидел девушку на роликах.
– Спасибо! Ничего не нужно. Хотя…, – он посмотрел под ноги. – Только что здесь… была лужа.
– Какая лужа? – девушка с недоверием разглядывала Тима.
Ему оставалось только сконфуженно улыбнуться.
– Да была тут одна. Наверно, испарилась.
Девушка вопросительно смотрела на него, но Тим больше не мог устоять на месте и со всех ног помчался к выходу.
Только пробежав пару кварталов, он немного успокоился. В голове крутились слова непонятного сообщения: «Ближайшие дни станут самыми важными в твоей жизни… Будь осторожен…» В кулаке был зажат скомканный клочок бумаги. Тим развернул его. Ну, конечно, он совсем забыл – это последнее, что передал ему аппарат. Короткий и ничего не говорящий текст: «Остерегайся сухого человека». Не понимаю. Что все это значит? Какой «сухой человек»? Почему «сухой»? И вообще, причем тут я?
Через минуту Тим уже сворачивал во двор, а еще спустя несколько секунд бежал, перескакивая через несколько ступеней, на пятый этаж. Ему хотелось поскорее обо всем рассказать Василисе. Каково же было его изумление, когда вбежав в квартиру, он увидел свою тетку, которая сидела на корточках и гладила… кошку.
– Кушай, кушай, моя умница. Кушай, моя хорошая. Совсем проголодалась.
Это была теткина любимица – кошка Алиса, а еще Лиска или, как ласково называла ее Василиса, Лисочка. Тим не перепутал бы ее ни с какой другой кошкой в мире. Черная с головы до хвоста она внимательно оглянулась на него. Большие, чуть прищуренные глаза быстро пробежали по Тиму и потом снова устремились в миску. По кухне разнеслось счастливое кошкино урчание. Ее торчащий трубой хвост подрагивал от удовольствия.
Тим помнил, как тетка не раз и не зря хвалила Алису за ее ловкость и сообразительность. Примеров этому было хоть отбавляй. Чего стоил один тот случай, когда Алиса спасла ему с Василисой жизнь. Случилось это давно, когда они жили в деревне. Тим с теткой возвращались с рождественских посиделок. Была поздняя ночь, но народ еще не спал. Тут и там вспыхивали огненные фонтаны. Вокруг засыпанных снегом елей–красавиц водили хороводы. Слышались песни, и раздавался заливистый смех.
Под ногами хрустел снег. Калитка со скрипом впустила их во двор. Василиса поднялась по ступеням крыльца и взялась за ручку, но той не оказалось на месте. Часть двери вместе с ручкой была вырвана, а дверь открыта. Осторожно ступая в темные сени, Василиса сделала Тиму знак «Тихо!» Не успела она пройти и нескольких шагов, как из комнат донесся звериный рык.
– Бежим! – крикнула Василиса и, схватив Тима в охапку, бросилась во двор.
Рычание и чьи-то когтистые шаги неслись следом за ними. Первое, что пришло Василисе на ум, когда они выскочили во двор – это залезть на крышу. Не понимая, как это получилось, она подсадила Тима, а потом вскарабкалась сама.
В этот миг из дома выскочил зверь. Это был медведь. Точнее взрослый медвежонок. Видимо, он только недавно покинул заботливую материнскую берлогу, а своей еще не обзавелся. А тут еще зима… Вот он и пришел, учуяв тепло. Немного порычав на сидевших на крыше людей, он вернулся в дом.
– Кышь отсюда! Уходи! – закричала на него Василиса, но мишка только упрямо мотнул головой и скрылся за вывороченной дверью.
Слезать вниз в лапы даже такому еще несмышленому медведю не хотелось, но и крепчавший мороз давал о себе знать. Нужно было что-то делать.
По соседней улице шла толпа припозднившихся гуляк. Вовсю заливалась гармонь, пели парни, визжали девчата. Приложив ко рту ладони, Василиса закричала что было сил.
– Помогите! Сюда! По-мо-ги-те!
Завьюживший ветер отнес ее слова в сторону, и голоса людей удалились в темноту ночи.
Из дома не доносилось ни звука. Наверно, мишка, пристроившись у печки, заснул. А вот на крыше дела обстояли хуже. У продрогшего Тима уже зуб на зуб не попадал. Прижавшись к Василисе, он спросил.
– Может, я сбегаю до деда Миколы или до Макаровых. Они помогут.
Немного подумав, Василиса согласилась.
– Только, Тимоша, ты осторожней. Лучше уж околеть, чем быть на кусочки разорванным.
Они осторожно подобрались к краю крыши. До земли было далеко. Василиса ухватила Тима за руки и стала тихонько спускать.
– Еще, еще, – поглядывая вниз, шептал Тим.
Когда до земли оставалось меньше метра, с крыльца скатился рычащий комок. Он бросился к Тиму и зацепил его за валенок.
– А-а-а! – в испуге закричал Тим и как мог второй ногой стал отбиваться от зверя.
Василиса тянула его обратно.
– Давай! Давай, Тимоша! – скрипя зубами, силилась она.
Только когда Тим целый и невредимый, но с одним валенком снова оказался рядом с Василисой, она смогла перевести дух.
– Все. Больше отсюда ни шагу. Лучше уж так.
Ногу Тима обвязали пуховым Василисиным платком, а она повыше подняла воротник. Так они, прижавшись друг к другу, стали ждать чуда или холодной смерти.
Сколько прошло времени, Тим не помнил, когда откуда-то сверху послышался слабый голос Василисы.
– Что это? – спросила тетка, приподнимаясь и отряхиваясь от присыпавшего их снега.
Тим глянул туда, куда показывала ее рука, и увидел гибкую черную тень, что приближалась к ним по верхушкам заснеженного забора. Это была Алиса. Неизвестно, где она отмечала это Рождество, но праздник окончился, и кошка возвращалась домой.
Завидев на крыше дома необычную картину, Алиса грациозным прыжком присоединилась к хозяевам. По их виду она поняла, что здесь они не по своей воле и, обойдя их кругом и выбрав сугроб помягче, кошка спрыгнула вниз.
Что было дальше, Тим точно сказать не мог. Алиса пробралась в дом. Как ей удалось достать пластинку, а потом установить ее на проигрыватель и включить для него и Василисы осталось загадкой. Но как бы там ни было, около трех часов ночи, это по словам очевидцев, деревню разбудил задорный бас Шаляпина. «Эх, дубинушка, ухнем!» Он пролетел по комнатам дома и едва не выбил окна.
Не понимая, что происходит и сшибая в темноте столы и стулья, молодой медведь метался по дому, пока не нашел выход и не скатился со ступенек. Тут и соседи подоспели. Свистом и выстрелами из ружей они прогнали медведя, а потом спустили с крыши Тима и его тетку.
Так что, то Рождество стало рождеством не только для Спасителя, но и вторым днем рождения еще двух человек, за что Василиса еще долгое время хвалила кошку и ставила в церкви свечи. Как давно это было.
Вот и сейчас смотря на кошку, Тим размышлял над тем, что знает Алису столько же, сколько и самого себя. Временами ему казалось, что кошка всегда была и, наверно, всегда будет. Она совсем не изменилась за то время, что жила с ними. Несмотря на почтенный возраст и упитанное тельце, Алиса была очень подвижной. Она регулярно добывала и приносила своим хозяевам крыс и мышей, но сейчас Тим думал о другом.
Он прекрасно помнил, что вчера, когда они садились в поезд, никакой кошкой даже «не пахло». Тогда, в спешке Тим не обратил на это внимания, но сейчас…
– Как она здесь оказалась? Она же не ехала с нами?
– Иногда я думаю, кто из вас умнее – Алиса или ты? – уклончиво ответила Василиса. Она поднялась и потрепала Тима за шевелюру. – Не обижайся – шучу. Не зря же я ее приютила – знала, что она умная и полезная. Кто бы еще смог добраться из Ярославля в Москву и найти нас в таком большом городе? Только моя Алисочка, – кошка вертелась у ее ног и громко урчала. – А ты что такой – сам не в себе? Что-нибудь случилось? И где, скажи на милость, продукты?
– Какие продукты? Ах, это…
– Да, «это»… – передразнила его тетка и, уперев руки в бока, спросила с усмешкой. – Вот и скажи, кого мне в следующий раз посылать в магазин? Алису?
– Подожди! – прервал ее Тим и протянул скомканную бумажку. – Вот!
Тетка пробежала ее глазами и, забыв свой насмешливый тон, взглянула на племянника.
– Откуда это?
– Из магазина.
Тим рассказал обо всем, что с ним случилось. Василиса сидела на стуле прямая как палка и внимательно слушала.
– … Потом я взял этот листок и побежал домой. А тут ты с Алисой, – закончил Тим свой рассказ.
Тетка молчала.
– Василиса, скажи, что все это значит? – Тим с детства называл тетку просто по имени. – Кто кого должен спасти? И от кого?
Тетка продолжала молчать. Ее лицо выражало растерянность и огорчение.
– Опять он, – еле слышно прошептала Василиса. – Опять нашел нас. В этот раз так быстро.
– Что? – не расслышал Тим. – Что ты сказала?
Тетка вздрогнула, очнувшись от своих мыслей, посмотрела на племянника и постаралась сделать вид, что ничем не расстроена.
– Ничего. Я так… Думаю, это чья-то глупая шутка или какой-то там сбой в программе этого… аппарата. Ты же знаешь, что эти компьютеры так часто ломаются. Как у вас говорят – глу…, глу…
– Глючат?
– Да. Ты сам сказал, что он, в конце концов, сломался.
– А как же кефирная стрелка? И откуда он узнал мое имя?
– Кто «он»?
– Аппарат.
– Тим, ты сам понимаешь, что говоришь? Это уму непостижимо – разговаривающий аппарат для приема денег назвал тебя по имени. Конечно, тебе показалось. Просто у нас сегодня был трудный день, а у тебя слишком богатая фантазия. Сейчас мы ляжем спать и…
– И это мне тоже показалось? – Тим ткнул пальцем в помятый клочок бумаги.
Тетка замахала руками.
– Ничего не хочу больше слышать. Утро вечера мудренее. Завтра обо всем поговорим, если тебе еще будет охота. А теперь живо спать.
Тим понял, что дальше разговаривать бесполезно и побрел в ванную. Через полчаса он лежал в кровати, и в его голове сменяя друг друга проносились события сегодняшнего дня – их скорый переезд, откуда ни возьмись появившаяся Алиса, кефирное пятно и, наконец, этот странный магазин и не менее странный аппарат.
Тим рассеянно посмотрел в окно. На нем еще не было занавесок, и дом напротив был виден как на ладони. Поднявшаяся луна осветила все ярким светом. Тим приподнялся и распахнул створки. В комнату ввалился густой, начинающий остывать уличный воздух. С проспекта еще доносился гул оживленной улицы.
Дверь в комнату отворилась, и вошла Василиса.
– Ты еще не спишь? Я зашла пожелать тебе спокойной ночи. Спи и ни о чем не думай. Завтра все станет на свои места. Вот увидишь.
– Хорошо. Спокойной ночи, – ответил Тим.
Василиса поцеловала племянника в лоб и вышла.
– На всякий случай оставлю дверь приоткрытой, – сказала она. – И сквознячок небольшой будет.
Тим ничего не ответил. Дверь снова легонько скрипнула. Несколько бесшумных шагов, и гибкая тень запрыгнула к нему на кровать. Это была Алиса. Она часто ночевала с Тимом, и теперь, как обычно, уютно устроилась у него в ногах. Вскоре заснул и Тим.
Полночный бал
Тим уже спал крепким сном, а в ресторане «Бужетель» на Смоленской площади все только начиналось. Этой ночью шикарное заведение впервые распахнуло свои двери, и в них нескончаемой вереницей входили гости. Здесь, на верхнем этаже старинного дома громко играла музыка, ярко горели огни, рекой лилось дорогое шампанское. Две стены просторного празднично украшенного зала были прозрачными, открывая гостям панораму ночной Москвы. По случаю открытия в небо взлетали фейерверки. Взрываясь в черной вышине, они мерцающим дождем опадали на невидимую крышу ресторана.
Остальные стены заведения были зеркальными. Зеркала начинались у пола и поднимались до потолка. В них отражались звезды, и можно было только догадываться, где праздничный зал превращается в ночное небо. Там же вверху исчезали верхушки белоснежных колонн. Их драпировали золотой искрящейся тканью и гирляндами живых лиан. Их зеленые ветви оплетали весь зал и добавляли сказочности и нереальности всему происходящему. С невидимого потолка, словно с неба, свисала большая люстра. Она тоже была из лиан, вездесущие стебли которых перемешались с лозами искусственного винограда, созданного из золота и темно-фиолетовых рубинов. Люстра слегка покачивалась, наполняя зал золотистым светом сотен горящих свечей. Вообще, свечи были повсюду. Они стояли на столах, висели в темной вышине, разбегались по зеркальной стене и струились по нарядным колоннам.
В этом великолепии затаив дыхание фланировали приглашенные гости. В толпе то и дело слышались возгласы восхищения.
– Какой прекрасный зал, будто паришь где-то в небе на воздушном шаре.
– Замечательно! А вы посмотрите на это венецианское стекло. Таких зеркал не делают даже в Европе.
– Да что там Европа. Вы пробовали шампанское. Это же настоящая Вдова Шико.
Между гостями сновали официанты. Их подносы были уставлены бокалами с напитками. Музыканты заняли место в углу и наполняли зал мотивами старинных вальсов и полонезов. И официанты, и музыканты были одеты в темно-зеленые камзолы и короткие штаны с чулками. Их головы покрывали завитые парики, а на ногах красовались тупоносые башмаки с большими блестящими пряжками.
У дверей в фиолетовых ливреях с золотыми пуговицами стояли лакеи. Входя в заведение, гости отдавали им именные приглашения, опуская их на серебристо-золотой поднос. Один из лакеев с поклоном принимал приглашение и поворачивался лицом в зал. Стукнув о пол длинным жезлом, он громко произносил имена вновь прибывших.
– Господин Вознесенский с супругой!
– Господин Стародумов с супругой и дочерьми!
Приглашения были выполнены так изящно и были настолько красивы, что с ними не хотелось расставаться. Золотые витиеватые буквы своими завитками словно обхватывали друг друга, и каждое слово казалось отдельным шедевром. По краю приглашения бежали четыре блестящие змейки, которые в свете сотен свечей казались живыми и будто в гипнотическом хороводе двигались по кругу. Необычной была и бумага. От прикосновения она становилась приятно теплой и источала едва заметный, но весьма притягательный аромат.
Среди прекрасной половины гостей этот факт произвел настоящий фурор. Дамы, во что бы то ни стало, старались сохранить приглашения при себе, но тогда, к их большому сожалению, им отказывали во входе. Одна из приглашенных даже закатила истерику, и ее еле усмирили сразу несколько лакеев. Потом она еще не раз порывалась вернуть вожделенный клочок бумаги, но безуспешно.
В приглашениях было написано следующее:
«Дорогой господин N и госпожа M!
По случаю открытия моего нового
ресторана «Бужетель»
позвольте просить Вас
соблаговолить принять мое приглашение
в знак глубочайшей признательности и
уважения присутствовать
на праздничном бале-фуршете.
Прошу Вас быть в туалетах
и с прическами подобающими
столь изысканному
и несомненно выдающемуся мероприятию.
С искренней надеждой и ожиданием встречи.
Ваш Вельзевей I»
За такими высокопарными и, на первый взгляд, любезными фразами таилось не что иное как требование. Поэтому не удивительно, что не все гости прибыли сюда по доброй воле. Почти каждому в Москве и за ее пределами были известны повадки и злые розыгрыши хозяина ресторана Вельзевея. Он любил играть на слабостях людей, ставить их в безвыходные и неловкие ситуации, сталкивать лбами и стравливать друг с другом. Он обожал вызывать в людях самые низменные чувства и с удовольствием наблюдал, как они мучились сами и мучили других.
Об этих пристрастиях Вельзевея знали многие и, насколько это было возможным, старались не иметь с ним никаких дел. Но не принять его приглашение было очень и очень опасно. Вельзевей был чрезвычайно злопамятен и никогда не прощал тех, кто по его мнению каким-то образом оскорбил его или сделал так, как ему того хотелось. В памяти многих были свежи те случаи, когда не угодивший Вельзевею человек внезапно исчезал или скоропостижно умирал.
Ко всему прочему Вельзевей был очень богат и влиятелен. По городу ходили слухи, что ему принадлежит около трети, а может и половина столицы. Трудно было назвать торговый комплекс, банк, ресторан, завод или фабрику, которые не принадлежали бы Вельзевею. Он владел земельными участками в Москве, сложив которые, можно было бы создать целый город. Миллионы жителей столицы даже не подозревали, что живут на земле и в домах, которые давно им не принадлежат. Если что-то еще не было под хищной дланью Вельзевея, то оно или должно было в скором времени стать его собственностью, или там правили верные ему люди. Поэтому лучше и безопаснее было откликнуться на приглашение Вельзевея, но быть начеку, как многие и делали.
Фуршет уже длился около двух часов, но в ожидании хозяина мероприятия к столам с закусками доступ был закрыт. Зато гостей щедро поили горячительными напитками. По этой причине, несмотря на первую настороженность, приглашенные очень скоро расслабились и развеселились. Все чаще слышался дружный звон бокалов. При этом дамы в вечерних туалетах не забывали соперничать друг с другом в красоте изящных причесок и яркостью драгоценных камней, стоимость которых была сравнима с припаркованными внизу шикарными автомобилями. Многие из них пришли на бал со своими кавалерами и теперь чинно прохаживались вдоль сервированных столов. Мужчины с нетерпением поглядывали на аппетитные закуски и уже который час глотали слюнки.
– Да когда уже начнется? – недовольно ворчали они.
На фуршет были приглашены владельцы и директора корпораций, компаний, фондов и трастов, высокопоставленные чиновники – министры, префекты, прокуроры, начальники всевозможных районов и муниципалитетов. В общем водовороте людей то и дело мелькали модные модельеры, артисты, певцы или просто личности, прославившиеся в публичных скандалах.
И если дамы в своих нарядах выглядели более или менее уместно, то их мужья представляли собой довольно комичное зрелище. Пышные парики покрывали их по большей части бритые и толстощекие головы. При малейшем движении от париков отлетали облачка пудры, из-за чего по залу прокатывалась волна чихов и сморканий.
Еще смешнее выглядели костюмы кавалеров – сшитые специально для этого вечера камзолы и панталоны стесняли движения. Мужчины явно смущались своего вида и стремились отодвинуться подальше в угол или усесться в кресло. Только бы меньше народу видело их обтянутые узкими панталонами бедра и трясущиеся букли ненавистных париков. Знакомые с трудом узнавали друг друга.
– Добрый вечер! Не узнал – богатыми будете! – по привычке они протягивали друг другу руки, но тут же одергивали их и опасливо озирались.
Согласно этикету бала приветствовать других можно было только кивком головы. Кто-то при этом недовольно чертыхался и вспоминал недобрым словом хозяина мероприятия. На говорившего устремлялись испуганные взоры окружающих, а стоявшая рядом супруга испуганно сжимала ему локоть.
В ресторане было не протолкнуться, а в двери зала все еще вливался поток приглашенных. Вся эта масса людей двигалась, гудела и с явным нетерпением поглядывала на большие часы, которые висели над главным входом. Обилие алкоголя и невозможность добраться до еды развязала языки и вызвала в гостях недовольный ропот. То тут, то там стали возникать стычки и ссоры. Дамы спорили чье платье красивее и дороже. Мужская половина гостей, напыщенная и уже изрядно раздраженная задержкой с фуршетом, выясняла где чье место и кому куда нужно пойти. Одна за другой возникали небольшие потасовки, но они быстро сходили на нет.
– Скучно! Опять ничего нового, – недовольно произнес Вельзевей. – Хоть бы морду друг другу набили. Даже на это не способны.
Вельзевей «Коварный и Прекрасный», как он сам себя называл, сидел в темной комнате всего в нескольких шагах от зеркального зала. Он расположился в глубоком кожаном кресле, и, закинув ногу за ногу, со скучающим видом наблюдал, чем занимаются его гости. Шесть больших установленных в два ряда мониторов, показывали все, что происходило в ресторане. Зал «Бужетеля» был как на ладони.
На вид Вельзевею было около сорока. Худощавый, с тонким бледным лицом и прямыми светлыми волосами, которые опускались ниже плеч, он был похож на уставшего от жизни человека. У него был высокий лоб, большие грустные и бесцветные глаза, длинный нос и тонкие всегда сжатые губы.
Собственная внешность была для Вельзевея всем, и над ней трудился не один десяток лучших специалистов. Не проходило и дня, чтобы он не посетил косметологический или SPA-салон, парикмахерскую или массажный будуар. Его волосы всегда были в идеальном состоянии, покрыты самыми дорогими гелями и лаками. Ничто на свете не могло испортить его укладку, и ни один волос не мог по собственному желанию оторваться от других.
Кожа Вельзевея была мягче и нежнее, чем у младенца. Единственно, чего ей недоставало – это обычного человеческого румянца. Его глаза и губы были подведены тушью и помадой, и это вносило в его бледный облик хоть немного цвета.
Холеные пальцы Вельзевея были длинными и тонкими, как у пианиста. Ходили слухи, что в прошлом он часто играл на рояле, но в своем репертуаре отдавал предпочтение тяжелой музыке Баха, которую в отличии от него мог выдержать не каждый. Когда-то он рассылал приглашения на свои домашние концерты, но со временем желающих становилось все меньше, и Вельзевей, затаив злость и обиду, до поры прекратил эту практику. Его пальцы, отвыкшие от клавиш, потеряли былую гибкость, стали узловатыми, и с этим ничего не могли поделать ни врачи, ни опытные косметологи.
Ногти Вельзевея были выкрашены в черный цвет и резко выделялись на светлой ручке трости, по которой он выбивал одну из баховских фуг. Набалдашник в форме головы льва смиренно принимал все более частые и сильные удары. Было видно, что происходившее в зале ресторана не по нраву его хозяину. И его нетерпение скоро должно было перерасти в ярость.
– Стоит ли мне ожидать сегодня что-нибудь интересное? Или наши люди больше ни на что не годны? – спросил Вельзевей у стоявшего за его спиной человека. – Я полагаю, вы знаете, что случилось с предыдущим церемониймейстером?
Стоявший за его спиной человек знал это и поэтому поспешно залепетал.
– Да, милорд. У нас все готово и мы начнем по одному Вашему слову.
– Так, начинайте! – нетерпеливо выкрикнул Вельзевей и резко откинулся на широкую спинку кресла.
Новый церемониймейстер поднес к лицу портативную рацию и произнес всего одно слово «Сюрприз». Это был сигнал для более чем двадцати официантов, которые в это время разносили гостям аперитив. В одно мгновение они отложили подносы и стали высматривать себе подходящих «клиентов».
Как по команде захлопнулись входные двери. Все произошло так быстро и без лишнего шума, что никто из гостей не заметил, как оказался в красивой стеклянной мышеловке.
Первыми объектами задуманной провокации стали два столичных префекта. Их округа находились рядом друг с другом, и у обоих чиновников было много общих тем. Среди них одна довольно болезненная. Оба префекта никак не могли договориться о мусорной свалке, которая образовалась на границе их «владений». Каждый был уверен, что ее появление лежит на совести другой стороны.
– Это ваша свалка, что бы вы здесь не говорили.
– Ишь, чего вздумали. Конечно, ваша и ничья другая.
– А я повторяю, вы свалили – вы и убирайте. Мы к этой свалке никакого отношения не имеем.
– А мне нет никакого дела, что вы тут повторяете. Ваша и все!
Начавшись довольно безобидно, разговор перешел в ожесточенный спор. И он мог бы закончиться довольно мирно, если бы того пожелал Вельзевей. Но он этого не желал!
В эту ночь официантами ресторана были наняты профессиональные карманники. Им ничего не стоило обчистить любого из зазевавшихся гостей, но сегодня они выполняли другую работу. Оказавшись рядом со спорящими, один из официантов незаметно снял дорогие часы у одного префекта и также скрытно положил их в карман его оппонента. При этом золотой браслет как бы случайно остался торчать наружу. Спустя несколько минут обворованный господин решил узнать сколько времени, и к своему удивлению не обнаружил часов. Выпученными от возмущения глазами, он растерянно посмотрел вокруг и его взгляд упал на оттопыренный карман собеседника. Там были его часы! В порыве гнева он схватил того за грудки и затряс со словами.
– Ах, ты, ворюга! Вот для чего ты мне зубы заговаривал!
Господин, в чьем кармане оказались часы не понимал в чем дело и попробовал вырваться. Он честно пытался выяснить, в чем дело, но его старания были тщетными.
– Вы в своем уме? Что вам нужно? Отстаньте. Кто-нибудь вызовите охрану – он же пьян.
Но его воззвания были напрасны. Образумить нападавшего не было никакой возможности. Он все кричал и кричал.
– Это я пьян? Вот наглец! Обворовывает честных людей, а потом еще их и оскорбляет. Вы посмотрите на него! Корчит тут из себя. Да таких в шею гнать надо, чтобы было неповадно являться в порядочное общество.
Схваченному и не подозревающему в чем дело чиновнику не оставалось ничего другого как оттолкнуть своего противника. Как назло, движение оказалось чересчур сильным. Обворованный полетел вверх ногами в толпу. Едва поднявшись, он бросился на обидчика с кулаками.
– Ну, все! Держись у меня!
На защиту одного и другого господина кинулись стоявшие поблизости гости. Вместе с остальными в общую свалку вклинились официанты. Пользуясь неразберихой, они наносили удары то одному, то другому. Благодаря этому потасовка быстро разгоралась, захватывая в себя все новых участников. Закричали попавшие под горячую руку дамы. Над головами замелькали бутылки и посуда, где-то со звоном разбилось стекло. С бритых голов полетели парики и тут же были растоптаны.
– Вот это уже кое-что, – удовлетворенно захихикал Вельзевей и придвинулся ближе к экранам.
Он старался не упустить ничего из происходившего. Его бесцветные глаза оживились. Они даже перестали моргать и только перескакивали с одного монитора на другой.
– Давай же! Давай! – выкрикивал Вельзевей в азарте. Со стороны можно было подумать, что он следит за скачками на ипподроме или смотрит боксерский поединок. – Давай еще!
Церемониймейстер понял это по-своему. Приказ был мгновенно передан официантам, и в разных концах зала послышались выкрики.
– Бомба!
– Пожар!
– Помогите!
От этих воплей подвыпившая и взвинченная дракой публика словно обезумела. Все приличия и формальности были забыты. Одни, орудуя локтями и кулаками, пробрались к наглухо закрытым дверям. Другие, забыв, что ресторан находится на большой высоте, кинулись к окнам. Третьи зачем-то лезли на потолок. Крики перемешались со звоном разбитой посуды и треском вечерних платьев.
– Помогите! На помощь! Спасите! – слышались истошные женские голоса.
– С дороги! Пошли прочь! Ах, ты зараза! – вторили им мужские басы.
Все смешалось, замельтешило и завопило. Только что церемонно раскланивавшиеся люди теперь не желали друг друга знать.
– Пошел вон!
– Ах ты, наглец!
– Сейчас я до тебя доберусь!
Им вторили женские голоса.
– Помогите! Пожалуйста!
– Где, ты? Не оставляй меня одну!
– Кто-нибудь…
Стенания и плач возносились к холодному темному небу и отражались в десятках позолоченных зеркал. Люди умоляли. Они хотели лишь одного – выбраться из этого кошмара и скорее покинуть ужасное место, но Вельзевей был другого мнения. Он жаждал новых развлечений.
– Еще! Еще! Посмотри только на эти рожи! Это их называют сливками общества? – кричал он в исступлении. – Ха-ха-ха! Давай еще!
Церемониймейстер едва успевал отдавать приказы.
Сокрушая все на своем пути, измученная и оборванная толпа металась по ресторану. Под ее давлением выгнулось и лопнуло огромное зеркало. Осколки полетели вниз и упали на головы несчастных. Новая волна криков о помощи огласила празднично украшенный «Бужетель».
Церемониймейстер склонился к Вельзевею.
– Разбито венецианское зеркало восемнадцатого века. Может, господин хочет прекратить?
– К черту зеркало! – визжал Вельзевей. – Поддай еще жару!
Он выставил перед собой трость и ткнул ею в ближайший монитор.
– Давай! Покажи им, кто здесь хозяин! Ха-ха-ха!
Как по мановению руки в ресторане включилась пожарная сигнализация. С потолка на головы несчастных гостей полились потоки холодной воды. Свечи погасли, помещение наполнилось красным миганием. Вода охладила пыл дерущихся. Драка прекратилась. Отовсюду слышались жалобные женские стоны, голосившие в поисках своих мужей. Дамы дрожали от холода и обиды. Они плакали. Их прически опали и превратились в бесформенные нагромождения и узлы. Испачканные порванные платья, которые всего полчаса назад стоили многие тысячи, теперь не годились даже на половые тряпки. Мужья стыдливо поглядывали на своих жен, не в состоянии ничем помочь и никак их успокоить.
Вода все лилась и лилась, а Вельзевей не унимался. Он жаждал продолжения.
– Чего ты медлишь? Что дальше?
– Дальше будет конкурс красоты, – вкрадчиво проговорил человек за его спиной.
– Что за конкурс? Объясни!
– Когда они все станут похожи на мокрых куриц, – проговорил церемониймейстер. – Когда потечет тушь и размажутся губы, мы проведем конкурс красоты. Выберем, конечно, самую страшную. Но…
– Что? Что «но»? – Вельзевей от нетерпения затопал ногами. – Чего ты тянешь?
– Но мы выберем не одну, а трех «красавиц», – произнес церемониймейстер. – И подарим каждой из них охапку роз с особо длинными шипами. Тогда под занавес представления Вы сможете насладиться дракой трех страшных мегер. И конечно, каждая из них будет думать, что именно она является звездой сегодняшнего бала. Надеюсь, они догадаются использовать в качестве аргумента свои букеты.
– Отлично! Чего же ты ждешь? – Вельзевей нетерпеливо замахал тростью. – Продолжай!
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
