Текст книги "Безопасный уровень"

Глава 6

Стационарная камера № 31270 продолжает запись.

Место действия: жилая комната на втором этаже в доме семьи Фроловых.

Дверь открывается, заходит девушка, она снимает рюкзак и бросает на кровать, быстрым шагом идет к шкафу и достает дневник. Пишет.

«Сегодня прогуляла два урока. Все из-за этой рыжей овцы! Второй уровень, рядом со школой, тройные баллы, надо идти… Ой-ой-ой. Выпендрежница хренова. И, главное, смотрит на меня, мол, что? Родители не разрешают? Коза!

Пришлось идти.

Не, ну повеселились-то нормально, конечно. Денис и Васька ребята опытные, сказали: всем взять с собой школьный инвентарь. В итоге кто граблями, кто вилами, кто лопатами ловили тех мелких белых тварей. Ну и мерзота, конечно, на сороконожек похоже, только ног чуть поменьше. За час справились. Ржач был, когда Васька подцепил одну из дохлых тварей на лопату, бегал за этой рыжей сукой и тыкал ей в лицо. Она даже разрыдалась. Так ей и…»

Девушка прекращает писать и прислушивается. Встает, подходит к двери. Слушает. Сенсоры улавливают шум на первом этаже. Проходит две минуты. Девушка на цыпочках отходит от двери и выглядывает в окно. За окном: женщина выходит из дома. Девушка возвращается к столу. Продолжает писать:

«…надо, меньше будет выпендриваться!

Потом считали баллы. У меня вышло двадцать пять; немного, конечно (Денис почти двести набрал!), но и не меньше всех. Я хотела предложить Денису прогуляться, но они с Васькой побежали в соседний квартал выполнять бонусное задание. Меня, как и ту рыжую тварь, не позвали – мы не прошли по баллам. Ну и ладно, отыграюсь в субботу!

Насчет субботы: я решила играть в недотрогу. Пусть помучается, девчонки говорят: если дать сразу чего хочет парень, он быстро охладеет. Так что буду ломаться: ой я не такая, и т. д. И только в самом конце…»

Сенсоры улавливают разговор в подвале дома. Девушка не слышит и продолжает писать:

«…уступлю. Понемногу. Сопротивляясь. Главное – не показать, что сама хочу. Возможно даже больше, чем он. Он такой классный, как…»

Сенсоры улавливают звук выстрела из подвала. Девушка вскакивает, в ее руке дрожит ручка. Прислушивается. Медленно опускается на колени, ползет к шкафу. Засовывает руку. Достает расширенную аптечку М2, пристегивает к поясу. Снова засовывает руку. Достает пневматический пистолет крес-п12. Сенсоры улавливают еще три звука выстрелов. Девушка сжимается. Сидит. Мимика и данные датчиков указывают на ее страх. Проходит минута. Она на четвереньках ползет к окну и выглядывает.

За окном резко срывается с места и уезжает синий Форд. За ним следует черный Мерседес.

Форд въехал в Нижний город. Я, изредка поглядывая на дорогу, переодевался. Окровавленная рубашка и изрезанная когтями существа куртка валялись под пассажирским сиденьем. Аптечка сделала свое дело – порезы обработаны, два из них зашиты. Стимулятор медленно, но верно очищает мозги.

Послушай, друг, – интонация голоса изменилась, таким серьезным и сосредоточенным он еще не звучал, – не делай ошибки. Дочь – это святое, конечно, но поверь, без тебя ей безопаснее, она им не нужна.

Кому им?

Не знаю… Да и неважно сейчас… Ты убил полицейского. Я понимаю – ты надеешься, что камеры не передадут видео. Но по запросу Управляющих они сделают это. И поверь, Я ЗНАЮ: в твоем случае это вопрос минут, максимум пары часов…

Подъезд к школе перекрыли. Пять полицейских стояли за длинным, во всю ширину дороги, черно-желтым ограждением, похожим на шлагбаум. Я припарковался, не подъезжая слишком близко.

…Остановись! Смени тачку, спрячься где-нибудь на четвертом-пятом уровне.

Солнце клонилось к горизонту, и заметно похолодало. Я вылез из машины, застегнул куртку и нацепил темные очки. Дверь Форда осталась открытой.

Одно дело воевать пусть и с крутой, но шайкой, совсем другое – со всем городом.

Да уж, и очень интересно, какую роль в происходящем играют Управляющие.

– Школа закрыта, – сообщил худощавый полицейский лет тридцати, когда я подошел к ограждению.

– Что случилось? Где дети?

– Ваши родственники учатся в этой школе?

– Да, дочь.

Рядом с нами с визгом остановилась фиолетовая, говорящая о биологической угрозе машина. Ее борт украшала эмблема перечеркнутого маленького круглого существа с непропорционально большим количеством зубов. Все ясно: опять кто-то ошибся в лаборатории и вывел какую-то мелкую, но агрессивную хрень.

Из кузова выбежали четыре человека в белых спецхалатах и противогазах, очевидно ученые. Следом, не спеша, вышел крупногабаритный тип в камуфляжном костюме, высоких черных ботинках и с автоматом. Ему предстояло поставить точку во всей этой канители.

– Второй уровень биологической угрозы, – сказал полицейский, следя за тем, как люди в белом вытаскивают из машины оборудование. – Все учащиеся эвакуированы, кроме…

Он сделал паузу, подбирая слова, а у меня похолодело внутри.

– В общем… двоих учеников десятого класса не могут найти с утра, и еще почти целый класс сбежал с уроков. Мы думаем, это связано с текущей проблемой, не со всеми из них удалось связаться.

– Какой класс сбежал? – спросил я и тут же зажмурился, так как голову буквально разорвало от крика:

Ты дурак, что ли? К твоей Софушке, это точно не имеет отношения. Не погибают дети в школах – это закон! Пропавшие дети – подставные.

– 9 «Б», – ответил полицейский. Класс Софьи.

– Твою мать, – прошептал я.

Твою мать, – повторил голос.

В этот момент раздался выстрел, и пуля, царапнув мне плечо, пробила грудь стоящего передо мной полицейского.

За машину, пригнись! – такие команды надо исполнять быстро. – Пятеро, сзади! Наемники! Полный обвес!

В ста метрах ниже по улице стоял мой помятый Форд. Надежды добраться до него не было.

Людей становилось все меньше, я жал на полную и просто надеялся на чудо. Тем временем количество преследовавших меня машин возросло до пяти.

События у школы запомнились урывками.

Критическое положение спас боец, приехавший со службой биологической безопасности. Пока пребывающие в шоке от внезапного нападения и смерти товарища полицейские прятались за машины и вызывали подкрепление, он обошел противников сбоку и двумя короткими очередями снял двоих наемников. Остальные переключились на новую угрозу. Тут и полицейские вспомнили, что их работа подразумевает опасность третьего уровня и выше, равно как и соответствующую зарплату, и тоже открыли огонь.

Начался ад. Грохот выстрелов рвал перепонки, слышались крики раненых прохожих, нападавшие кинули световую гранату, которая, несмотря на то, что я стоял спиной, через отражения в кузовах машин ослепила меня на несколько минут. Полицейские в ответ кинули гранату со слезоточивым газом, а осенний ветер услужливо разнес ее содержимое по всей округе.

В общем, заползая на сиденье Форда, я практически ничего не видел, не слышал, и меня уже который раз за сегодня сильно мутило. Немного помогла запасная аптечка, но все равно потребовалось время, чтобы прийти в себя, благо на площади, где шел бой, никому до меня не было дела.

И вот я вновь на дороге, и за мной погоня. Первый из преследователей появился, не успел я отъехать от школы и двух километров. Еще через два километра их было три. Сейчас пять.

Нам хана.

Да, похоже на то. Но после всего, что произошло сегодня, это меня уже мало беспокоило. Более того, на фоне этих событий я почти физически ощущал вкус своей прошлой пресной и серой жизни. Конечно, мне и раньше случалось задумываться о безнадежной никчемности одинаковых дней, но сейчас я ощущал разницу особенно ярко.

Лишь маленький кусочек солнца висел над горизонтом то появляясь, то исчезая за мелькающими домами и деревьями. Ветер завывал в изувеченном салоне Форда, из стекол уцелела только моя половина лобового, почти все остальные выбило или разбило пулями. К удивлению, я не замерз, более того, расстегнул молнию куртки до груди.

Софья! Только о ней я думал, глядя в единственно уцелевшее зеркало. Только эти мысли не давали развернуть машину и встретить судьбу лицом к лицу.

Нет! Играем до конца.

Форд, казалось, ехал на пределе своих возможностей, из-под мятого капота не переставая раздавался стук и скрежет. До крупной пятой зоны, которую я выбрал целью, оставалось три километра. Пистолет лежал на пассажирском кресле.

С последним лучом заходящего солнца шесть оранжевых машин, ревя моторами, вылетели из оранжевого полуразрушенного квартала на фоне оранжевого неба.

Мгновение. Солнце скрылось.

Шесть серых теней разного оттенка несутся по темно-серому полю, над ними темнеет небосвод, и на севере горит одна-единственная звезда.

Выбравшись на простор, преследователи смогли выжать из своих машин максимум и стали стремительно приближаться. В зеркало я увидел, как, оставляя за собой облако пыли и ослепляя меня фарами, вперед вырывается черный Лэнд Крузер, и из пассажирского окна высовывается человек с автоматом.

Между нами пятьдесят метров.

– Хрен попадешь, – прошептал я, но тут по салону запрыгала красная метка лазерного прицела.

– Твою мать! – я выкрутил руль влево одновременно с первым выстрелом. Форд занесло, клубы пыли взлетели из-под колес. Теперь резко вправо, еще порция пыли и автопилот прямо.

Маневр позволил устроить небольшую завесу чуть отставшим четырем машинам, но Тойота уже вылетела из облака, и стрелок снова появился в окне. Я, не отстегивая ремень, обернулся всем корпусом. Правая ладонь держит рукоятку пистолета, левая держит правую, а тыльной стороной прижимается к мягкой коже водительского сидения. Спокойнее… Как там в боевиках? Закрыть левый глаз, совместить мушку с прицелом.

Возьми немного ниже.

Ниже так ниже, еще чуть-чуть. Чёрт! Красный огонек лазерного прицела попал точно в открытый глаз, я зажмурился и пригнул голову, ожидая автоматной очереди. Ее не последовало. Несколько раз я сжал и разжал веки, восстанавливая зрение, затем осторожно выглянул из-за спинки кресла.

Тойота как раз падала на землю, судя по всему, после затяжного полета. Падала на крышу. От удара она сложилась и вмялась в пол салона. Все еще торчащего из окна автоматчика разорвало пополам, а для водителя остатки автомобиля стали закрытым гробом. Толстый столб воды и пара вырвался из-под земли на добрых пять метров, именно он швырнул тяжелый внедорожник в небо.

– Минус один, – пробормотал я, и в ту же секунду точно такой же столб вырос около моего правого переднего колеса. Что б тебя! С перепугу крутанул руль, чудом не опрокинув машину. Щеку и правую руку обожгло: вода была очень горячей. С трудом выровняв электромобиль, я прибавил газу. Теперь гейзеры вырывались со всех сторон, толщина каждого не меньше метра. Стараясь не реагировать на шипение, обжигающие капли и пар, я перестал оглядываться и гнал машину вперед.

Через несколько минут интенсивность извержений спала, и я уже думал, что пронесло, когда метрах в десяти точно по курсу земля разверзлась и выбросила струю, раза в три толще и мощнее предыдущих. На торможение времени не оставалось, и я, вывернув руль, нажал на газ. Шины завизжали, машина накренилась и несколько секунд ехала на двух колесах. Затем, как бы нехотя, завалилась назад, проехав в метре от бьющего потока. Меня обдало жаром, а по крыше забарабанили капли.

Повезло. Проскочил. Живой и относительно здоровый. Щеку и руки жгло в местах, куда угодил кипяток. Этот гейзер-мутант был последним. Три машины продолжали погоню. Жаль. Оборачиваясь, я надеялся не увидеть ни одной. Радовало только, что просвет между нами немного увеличился, но вряд ли надолго.

Преследователи настигали. В сгущающейся темноте дальний свет слепил, но высовывающегося из окна ближайшего электромобиля автоматчика я все же разглядел. Дежавю. Снова выстрелы. Прижался к рулю и зажмурился. Жив. Открыл глаза. Да, я жив, стрелок же торчал из окна, свесив руки вниз. Его автомат волочился по земле. Что такое? Я завертел головой и увидел: справа к нам приближалась большая группа мотоциклистов, и теперь, заметив их, я различил рев моторов. На шлемах у всех торчали ветвистые рога, а лица закрывали маски.

Чёрные Олени! Больше легенд, чем о них, не ходило ни о ком. Общим было только одно: лучше умереть, чем попасть к ним в руки живьем.

Об этом знали все – одна из висевших у меня на хвосте машин резко сменила направление. Джип и Форд (к сожалению, значительно новее и мощнее моего) продолжили погоню. Олени тем временем приближались и становились проблемой номер один. Я кинул взгляд на карту и тоже подкорректировал курс. Электромобиль рванул к границе зоны. Грянули выстрелы – байкеры развлекались и палили сразу по всем трем машинам. Я оценил обстановку: приемлемо – мой Форд дальше от них, и стреляют по мне меньше; правда, в отличие от моего, электромобили преследователей, скорее всего, бронированные.

Отключив автопилот и вдавливая газ в пол, я ругал «Оленей» последними словами. Тоже мне легенды, даже по колесам не стреляют. Но наговоры не помогли, а еще через минуту мотоциклисты и вовсе развернулись. Чёрт!

Пропищал сигнал. Я покинул пятый уровень и стремительно приближался к третьему. Раздался выстрел, и Форд повело в сторону. Ну, конечно, вот в мое колесо попали! Я активно вращал руль, пытаясь выровнять машину.

Предположение, что опасная зона поможет, отчасти подтвердилось: из пяти машин остались две. Причем, похоже, только по одному человеку в каждой. Но что делать дальше?

Ясно одно: на открытой местности ловить больше нечего. Поэтому, когда фары выхватили из темноты большое приземистое строение, я, не задумываясь, направил Форд к нему. Тем временем преследователи выстрели еще несколько раз. Мимо.

Здание стремительно приближалось. Это был какой-то заброшенный склад. Пустые глазницы выбитых окон безучастно смотрели на разворачивающуюся драму, а темный проем ворот, будто открытый рот великана, ждал, пока жертвы сами заедут в него.

Эндшпиль.

Когда свет фар разорвал внутреннее пространство склада, я нажал на тормоз и, не дожидаясь остановки, выпрыгнул из машины. Едва успел сгруппироваться и коснуться земли, как услышал сзади грохот: джип, наконец, догнал и протаранил Форд.

Когда я попытался встать, понял, что прыгун из меня хреновый, кровь широкой струей текла из рассеченного лба, заливая глаза и капая с подбородка. Левая рука висела плетью, а правую ногу в колене словно проткнули раскаленным штырем, я практически волок ее, пытаясь скрыться в глубине помещения. Пистолет улетел куда-то во тьму.

Шаг, подтянуть ногу… Сзади хлопает дверь… Быстрее! Еще шаг, подтянуть ногу… На землю ложатся длинные тени преследователей… БЫСТРЕЕ! Еще! Не забываем подтянуть ногу… Они все ближе… Еще. Чёрт!.. Я падаю и перекатываюсь на спину. Странно. А умирать почти не страшно. Я очень устал и просто хочу избавиться от боли, которая, пульсируя, разрастается ото лба к затылку. Рядом брошенный и давно забытый мешок с цементом. Подползаю, кладу на него голову – удобно.

В свете фар в клубах оседающей пыли приближаются два силуэта.

Первый – лысый мужчина. Отсюда, снизу, он выглядит гигантом. В его руках автомат. В двух метрах за ним – женщина. Не могу рассмотреть ничего, кроме спадающих на плечи рыжих волос, стройной фигуры и пистолета. Время тянется медленно. Но вот мужчина уже так близко, что почти полностью заслоняет свет. Слегка покачивая бедрами в такт шагам, подходит женщина. Оружие поднимают одновременно. Спасибо хоть без пафосных речей.

Выстрел.

Меня обдало кровью и мозгами – пуля попала в затылок мужчине и, вылетая, разворотила ему лицо. Тяжелое тело рухнуло на бетонный пол, подняв облако пыли. Девушка перешагнула его и села рядом со мной так, что я мог разглядеть ее милое, курносое, еще совсем юное личико.

– Здравствуйте, Сергей! – она улыбнулась. Какие красивые зеленые глаза!

– Привет! – я тоже улыбнулся и потерял сознание.

Часть 2

На небе ни облачка, майское послеобеденное солнце уже не так рьяно исполняет свои обязанности. Легкий ветерок, вдоволь нарезвившись сначала над речной гладью, потом в кронах деревьев, теперь треплет черные кудри Ирины.

– Я превратилась в корову!

Мы идем по набережной. Ира на восьмом месяце и очень переживает из-за лишнего веса.

– Ты у меня самая красивая, – обнимаю ее и целую в открытое плечо.

– А вдруг я не смогу сбросить после родов и навсегда останусь такой?

На самом деле она почти не поправилась, только живот шаром натягивает легкий белый сарафан.

Говорю ей. Она не верит.

Несколько чаек с криками проносятся над рекой.

– Вон Светка уже два года как родила, а до сих пор толстая.

– Твоя Светка и до родов толстухой была.

Не аргумент. Гормоны. Вижу, вот-вот заплачет.

– Ну что ты, – останавливаю ее и поворачиваю к себе. Любимые глаза широко распахнуты. – Тебе идет беременность, кроме живота только грудь выросла. После родов вернешь форму за две недели, вот увидишь.

Ира трогает свою грудь задумчиво, будто взвешивает в ладонях каждую.

– Ладно, сиськи пусть остаются, – она смеется, и мы идем дальше.

Запах цветущей черемухи кружит голову. Ира подходит к дереву и наклоняет ветку одной рукой. Не могу понять, что она держит во второй.

– Как вкусно пахнет.

Кисточка цветов у самого ее лица, белый прекрасен на фоне черных волос, но что же во второй руке? Большой живот мешает увидеть.

– Подойди, милый, понюхай.

Она смотрит на меня. Глаза. Из них веет холодом и смертью. Не хочу подходить. Делаю шаг, стараясь заглянуть за выпирающий живот. Что-то блестит.

– Ну же, – она нетерпеливо топает ногой и чуть-чуть поворачивается. В руке большой кухонный нож.

Сознание возвращается рывками.

Раз – и я открываю глаза. Два – вспоминаю события последних дней. Три – пробую снова отрубиться. Четыре – чувствую укол в плечо. Пять – я в сознании, лежу на кровати, под головой мягкая подушка. Все тело ломит, у меня нет сил даже поднять руку. Со стоном поворачиваю голову. Стены и потолок идеально белого цвета. Рядом сидит парень в зеленом халате, слишком молодой для врача. Над губой тонкие усики, борода только начинает пробиваться в нескольких местах. Лет восемнадцать, не больше.

– Где я? – едва ворочается язык, во рту сухо.

– Вы в штабе Нового Завета. Я Влад, это витамины, – подносит стакан с желтоватой жидкостью и, поддерживая мою голову, помогает пить.

– Спасибо, – я чувствую несколько капель, пролитых на подбородок. – Где моя дочь?

– Вам лучше спросить у Кирилла, я просто врач, – он смущается и уточняет: – Учусь на врача.

– Как я могу поговорить с Кириллом?

– Как только вам станет лучше, он встретится с вами.

– Мне лучше.

– Еще нет, сейчас вам надо поспать: идет восстановление руки и сращивание кости в бедре, процессы быстрее идут во сне.

Веки тяжелеют, видно, в стакане были не только витамины.

Уже проваливаясь в лечебный сон, я вижу лицо Софьи.

Глава 7

Главный зал штаба Нового Завета – комната метров восьмидесяти с очень высокими потолками. Повсюду мониторы: как обычные рабочие, стоящие по периметру на столах, так и просто огромные, метра три по диагонали, висящие на каждой из четырех стен. По углам здоровые шкафы, должно быть, сервера. В центре стол, над которым висит, слегка мерцая, зеленоватая голограмма города.

Я сидел в коричневом кожаном кресле того же гарнитура, что и диваны. Влад, который сопровождал меня из медблока, поспешно удалился, и теперь в помещении нас осталось шестеро. Уже знакомая рыжая девушка расположилась на диване метрах в трех слева, на ней были свободные штаны цвета хаки, фисташковый, в обтяжку, топик и коричневые высокие ботинки, похожие на те, что носят полицейские. Она закинула ногу на ногу и смотрела на меня, чуть прищурясь.

Трое мужчин в одинаковых черно-серых костюмах практически не отрывались от компьютеров; двое следили за мониторами, а третий печатал. Ко мне интереса они не проявляли.

Но самый колоритный персонаж сидел в метре напротив меня в инвалидном кресле. Болезненно худой и бледный, одетый в свободную белую рубашку с коротким рукавом и синие джинсы. Жидкие светлые волосы топорщились на макушке и кое-где проглядывали на подбородке. Не старше двадцати лет. Но его взгляд возрасту не соответствовал. Серые глаза, казалось, прошивали насквозь.

Влад успел нас представить: это был Кирилл – глава Нового Завета.

– Как самочувствие? – спросил он, доставая из пачки Мальборо сигарету. Ничего себе! После того, как выращивание табака посчитали нерентабельным и десять лет назад запретили курение, цены на табак взлетели, и позволить себе пагубную привычку могли редкие богачи. Кирилл перехватил мой взгляд и протянул пачку: – Угощайтесь! Пепельница на стеклянном столике слева от вашего кресла.

До запрета табака он входил в обязательный рацион любого гражданина, предпочитающего безопасный уровень, каждый четвертый рекламный ролик представляла одна из никотиновых компаний. Я помнил дискомфорт, когда в одночасье пришлось бросить, и сейчас рука сама потянулась вперед, а пальцы приняли сигарету. Кирилл тронул маленький рычажок – кресло подъехало вплотную, чиркнул кремень, и огонек вспыхнул недалеко от моего лица. Я наклонился и, прикурив, сделал первую затяжку. Закашлялся, голова закружилась. Ну и гадость!

У меня была куча вопросов, но по-настоящему важный только один.

– Вы знаете, что с моей дочерью?

Кирилл кивнул.

– В данный момент она в безопасности, укрылась у своего друга Дениса. Мы следим за ней. Позже я покажу видеозаписи. Она неглупая девчонка, догадалась свалить подальше от дома, когда там началась пальба.

– Она была в доме?! – у меня сжало живот. Как она проскочила мимо меня? Неужели через соседский двор? Я машинально затушил сигарету, не выкурив и половины.

– Да, но не волнуйся, Сергей. Как я уже сказал, она убежала оттуда очень быстро, – молодой собеседник задумчиво потер висок. – Если тебе интересно, в подвал она не заглядывала.

Вспышка. Холодильник, в нем лежат останки Иры. Я закрыл глаза.

– Хочешь выпить? – угадал мои мысли Кирилл. – Есть практически все, не только легальное.

– Джин с тоником, если можно.

Парень положил дымящийся окурок в стоящую на подлокотнике кресла пепельницу, похимичил со своим браслетом, и тут же из угла комнаты выехал невысокий робот, больше похожий на глобус на колесиках, судя по всему, робот-бар.

– Заказывай.

– Джин с тоником, пожалуйста.

На верху шара открылось небольшое отверстие, из него вылез невысокий граненый стакан, наполненный прозрачной жидкостью с плавающими в ней кубиками льда. Стекло приятно охладило руку, а напиток согрел желудок.

– Обещаю, мы еще вернемся к твоей дочери, – Кирилл улыбнулся, пытаясь меня подбодрить. – Но сейчас говорить мы будем не о ней.

Я откинулся в кресле и попытался освободить голову от эмоций. Очевидно, Новый Завет спасал меня не из пустого альтруизма. Их боец, а может и не один, рисковал жизнью, и наверняка были подключены иные ресурсы. Пришло время перестать плыть по течению событий и остановиться. Осмыслить их. А для этого надо сосредоточиться и внимательно слушать.

– Для начала представлю свою группу. Не переживай, времени у нас достаточно, все думают, что ты мертв.

– Все?! – от удивления я чуть не выронил стакан.

– Все-все, даже сценарные компьютеры тебя не учитывают в расчетах. Итак. Знакомься, это Катя, – он указал на рыжую девушку, она чуть заметно кивнула, – наша главная боевая единица. Как ты убедишься в будущем, сила Нового Завета в мозгах, а вот с физикой все не так гладко, и, если бы не Катя, было бы совсем тяжело.

– Отличный выстрел, спасибо, Екатерина, – снова легкое движение головой.

– Те, что за компами – наши программисты, – продолжил Кирилл, – по порядку: Василий, Матвей, Сергей.

Мужчины по очереди поворачивались и кивали. Все немного старше Кирилла.

– С остальными познакомишься чуть позже. Еще у Нового Завета огромная сеть внешних агентов, многие из которых даже не знают, что работают на нас.

Он сделал паузу и по тому, что даже программисты замерли, я понял, что мы переходим к сути.

– Нам нужна твоя помощь.

Ожидаемо.

– Какая от меня польза Новому Завету?

– Скоро узнаешь. Если, конечно, готов сначала услышать удивительные вещи.

– Смотря насколько, – я хотел сделать еще глоток джин-тоника и с удивлением обнаружил, что стакан уже пуст, остался только едва уловимый аромат можжевельника.

– О! Настолько, что все произошедшее с тобой в последнее время ты посчитаешь нормальным! Правда, точнее, известная нам ее часть тебя поразит, уж поверь мне.

Я верил.

– Ты пей, не стесняйся, – он направил бар ко мне. – Есть мнение, что немного измененное сознание проще воспринимает… сложную для восприятия информацию.

Софья в безопасности – это главное, и, судя по тому, как эти ребята вытащили меня, они в состоянии помочь и ей. Им что-то нужно, и ради дочери я готов сделать все, о чем меня попросят. Возможно, они знают, что случилось с Ирой. Комок подошел к горлу. Моей любимой Ирой, чье изувеченное тело лежит в холодильнике в нашем подвале. Робот подал мне вторую порцию джина с тоником.

– Ну, поехали, Сергей?

Я кивнул.

– Как я уже сказал, – начал Кирилл и подъехал к большому столу, – вещи, которые мы сейчас будем обсуждать, сложны для восприятия, поэтому я предлагаю построить беседу как диалог, проще будет усвоить всю картину. От общего к частному. Идет?

Я снова кивнул. Екатерина повернулась ко мне. Ее интересовала моя реакция.

– Сергей, как устроен наш мир?

Вопрос был не очень понятен. Я сделал глоток, располагаясь удобнее в кресле.

– Ну же, Сергей, – подбодрил Кирилл и, стараясь помочь, протянул руки вперед и развел их, словно хотел обхватить что-то невидимое, – в двух словах, как ТЫ видишь мир, в котором живешь?

– Ну-у-у… Он состоит из трех взаимосвязанных городов. Их, как правило, различают по цветам, например, в архитектуре нашего доминирует зеленый, – я растерялся, не понимая, зачем рассказываю очевидное, но лица молодых людей были очень серьезны. – Каждый город является своеобразным ток-шоу для остальных двух. Продолжительность шоу – один цикл, равный тридцати годам, к исходу которых завершаются все основные программы и запускаются глобальные – красивые, интересные и смертельные. Так, мой родной Золотой мир переродился, когда мне было шесть лет. Восставший искусственный интеллект вывел на улицы толпы вооруженных роботов, и одновременно с этим случился метеоритный дождь.

Екатерина встала, подошла к одному из программистов, по-моему, Матвею, и что-то сказала шепотом, тот повернулся и так же шепотом ответил. При этом он попытался взять руку девушки в свою, но она вежливо отстранилась и вернулась на место.

– За три месяца до Конца Цикла любой желающий может подать заявление на перевод в один из двух других миров. Перевод осуществляется за два месяца до Конца Цикла, – при этих моих словах Кирилл состроил очень странную мину, но перебивать не стал, – соответственно, желающие повеселиться и заработать из других миров могут перейти и поучаствовать в Армагеддоне. Кто выживет, получит кучу баллов.

Дальше на том же месте организовывается новый город, пользующийся той же сетью заводов и ферм, так как Конец Цикла не затрагивает инфраструктуру за пределами купола. Суммарное население, превышает пять миллионов, ходят слухи о введении четвертого города… Вроде все, если в двух словах…

– Все? – он ухмыльнулся и обернулся к Екатерине, которая уже вернулась на диван. – Маловато будет, а, Кать?

Девушка молча развела руками, мол, что ты от него хотел (мне показалось, что на ее лице мелькнула неприязнь).

– А у тебя никогда не возникало чувство, что с миром что-то не так? – задал очередной странный вопрос Кирилл, – что как-то он неправильно устроен? Я имею в виду, еще до последних событий с тобой.

Я пытался понять, к чему он клонит, но не мог. Что с миром могло быть не так? Система ММУ работает больше ста пятидесяти лет, ее принципы понятны и разумны, человечество растет и развивается, катастрофы подобно той, что практически уничтожила всех людей на планете двести лет назад, исключены. Что касается моральных терзаний отдельных личностей типа меня… Ну что тут скажешь, не все встраиваются в схему легко.

– Нет.

– Я так и думал, – Кирилл вновь покосился на девушку, она закурила и теперь сквозь дым рассматривала меня. – Чтобы сэкономить время, позволь мне предположить кое-что за тебя, а ты меня поправь, если я ошибусь. Ок?

– Ок.

– Ты смотришь анонс, напрягаешься, начинаешь расследование, узнаешь кучу нового, несколько раз чудом не умираешь, находишь свою жену мертвой и живой одновременно – и все это на безопасном уровне. Пока все верно?

Все было верно.

– Из всего этого ты сначала делаешь вывод, что это розыгрыш или какое-то шоу, а потом, когда мимо начинают летать пули, а из-под земли бить кипяток, ты все списываешь на ужасную ошибку сценарного компьютера. И даже надеешься, что Управляющие ее скоро исправят. Так?

Мне стало не по себе от того, насколько точно он угадал мои мысли.

– Кстати, ты, когда рассказывал про устройство миров, не упомянул Управляющих. Мне для полноты картины, чтобы правильно в дальнейшем построить свой рассказ, нужно знать твое мнение о них в контексте последних событий.

– Да какое у улыбальщика мнение, – презрительно сказала Катерина, должно быть, громче, чем хотела. На щеках выступил румянец, и она добавила: – Извините.

– Да, ты уж ее извини, – Кирилл неодобрительно кивнул на девушку. – Просто Катя у нас не любит ММУ, даже в том виде, в котором ты его знаешь. Как и людей, которых ММУ устраивает… Так что насчет Управляющих?

– К сожалению, в контексте последних событий я о них еще особо не думал, – начал я и тут же осекся, глядя на девушку, но она уже держала себя в руках и смотрела куда-то мимо меня. – Хотя, если проанализировать анонс и последние события, связь, безусловно, прослеживается. Одно непонятно: зачем я им (и зачем вам). А так, Управляющие – административная группа, состоящая из людей и нескольких, двух или трех на мир, сценарных компьютеров, которая следит за балансом ресурсов и исполнением проектов.

– Так просто?

Я пожал плечами. Мои знания в этом вопросе соответствовали школьной программе, и, даже учитывая то, что со мной случилось, я выносил Управляющих за скобки. Их мотивы были за гранью моего понимания.

Только вслух этого не говори, та красотка и так считает тебя скудоумным.

– Если есть что рассказать, я с удовольствием послушаю.

Кирилл ухмыльнулся, но в его стальных глазах веселья не было.

– Вряд ли ты получишь удовольствие.

Он, морща лоб, закурил еще одну сигарету и положил пачку с зажигалкой так, чтобы я мог дотянуться. Все присутствующие отвлеклись от своих дел и смотрели на нас.

– Начнем сначала, Сергей. Есть очень веские основания (какие, узнаешь чуть позже) полагать, что миров не три, а четыре. И этот четвертый, неизвестный тебе мир и является, так сказать, основным. Стартовым. Сначала был только он. И лишь позже порожденные его растущими потребностями по очереди появились наши три. Точных цифр нет, но я уверен, что его население превышает сто миллионов человек. И к великому сожалению, наши миры – лишь побочный продукт его жизнедеятельности, мы здесь живем и умираем на его потребу.