Текст книги "Безопасный уровень"

Я достал сигарету и принялся мять ее в пальцах. Шокирован я не был, так как поверить в такую ахинею не мог. Это продолжается розыгрыш, или меня угораздило попасть в руки к сумасшедшему? Точнее, группе сумасшедших. Кирилл тем временем пил через трубочку сок и исподлобья смотрел на меня.

– Но это еще ерунда. Я могу привести тебе десятки причин, почему сам по себе этот факт не так страшен, но для начала просто остановимся на четвертом мире. Что думаешь?

Сам факт, что наши три мира – побочный продукт четвертого, не страшен? Что же тогда страшно? Я перестал даже пытаться понять, о чем говорит Кирилл. Если ему нужна моя помощь, пусть разжевывает.

Парень поставил пустой стакан и неожиданно громким голосом продолжил:

– Сергей, не спи! Мы же договаривались о диалоге. Хочешь, чтобы я рассказывал, так и скажи, не веришь, так и скажи. Только, во-первых, не молчи, меня это нервирует, а во-вторых, имей в виду, у меня есть доказательства, и уж кого-кого, а тебя они точно убедят. И знаешь почему? – Он улыбнулся и победно посмотрел на меня.

Да что ж это за неутолимая тяга к пафосным бессмысленным вопросам. Давай уже!

И Кирилл дал:

– Потому что ты сам и есть главное доказательство!

– Я?! – возникшее было раздражение вновь сменила растерянность. Когда-то по телику шло детское шоу, где случайно выбранных ребят окружали самыми неожиданными, из ряда вон выходящими событиями, в основном магического характера. Побеждал тот, кто раньше других понимал, что это розыгрыш. Сейчас я чувствовал себя героем подобного шоу, только для взрослых.

– Да, ты, но об этом чуть позже. Пока просто послушай, ок?

– Ок, – мне ничего не оставалось. Я прикурил уже порядком измятую сигарету.

– Итак, назовем тот мир по географическому принципу Европейским… так вот технологически он нас сильно обгоняет. У них есть возможность поддерживать в наших мирах стабильный замкнутый цикл, скрывая даже сам факт своего существования. – Кирилл говорил все быстрее и эмоциональнее: – Все устроено давно и отлажено так четко, что мы проживаем жизни, ничего не зная. Что их изначально заставило прибегнуть к такой сложной схеме, нам пока не ясно, да и по большому счету, если бы не одно «но», было бы все равно. Но «но» есть!

– Какое? – я задал вопрос, который, судя по всему, ждал от меня Кирилл.

– Что-то изменилось в четвертом мире не так давно – внешний или внутренний фон, хотя, вероятнее, и то, и то. И это сильно повлияет на нас здесь. Сергей, – он сделал драматическую паузу, достаточно долгую, чтобы привлечь все мое внимание, – перевода перед Концом Цикла не будет, и скоро мы все умрем.

– Что за чушь! – меня таки пробрало: этот кусок рассказа я понял.

– На этом краткий доклад я окончил, теперь вернемся чуток назад, – проигнорировал мой возглас Кирилл. – Чтобы обсуждать мое последнее заявление, сдается, я должен представить тебе доказательства существования четвертого мира, так?

Я слабо кивнул. Это должны быть очень серьезные доказательства.

Молодой человек подъехал так близко, что левое колесо его кресла ткнулось в мою коленку.

– Нашу жизнь планируют здесь с помощью сценариев и организации определенных событий, это общеизвестно. Но мало кто знает, что серьезные локальные проблемы решаются точечным вмешательством, а именно: Управляющие регулярно заменяют погибших тут людей на новых!

У меня похолодело внутри.

– А теперь, Сергей, я хочу, чтобы ты послушал меня ОЧЕНЬ внимательно, – он понизил голос и стал говорить очень медленно, делая большие паузы и следя за моей реакцией. – Замена эта бывает двух типов… Первый – заменяют кого-то из погибших здесь на кого-то из своих, из внешнего мира, и он играет роль погибшего… Так произошло с твоей женой.

Ну! Ну! Ну! – подгонял парня голос, я же ждал следующих слов со все растущим страхом.

– А второй тип замены – это когда память нашего погибшего земляка, а она, чтоб ты знал, хранится у каждого тут, – Кирилл постучал указательным пальцем по чипу на своем левом виске, я непроизвольно потрогал свой, – устанавливают на другое тело, которое выглядит так же. Таким образом, они воскрешают для окружающих людей, чья смерть нежелательна или случайна и не вписывается в структуру честной ММУ… Так вот, Сергей, ближайшим ко мне примером второго типа замены являешься…

Нет.

Да!

– Ты. И я докажу это прямо сейчас.

Комната поплыла перед глазами. Я будто через мутное стекло видел, как Кирилл откинулся в своем кресле и разглядывает меня.

Пусть! Пусть говорит дальше! – вопил голос.

А я впервые в жизни отчетливо ощутил инородность импланта. Импланта, который мне установили сразу после рождения.

Три недели назад! На мое тело!

Это неправда! Что он хочет сказать? Что я умер? Это ерунда, вот он я. Я помню себя с пяти лет до нынешнего момента.

Это твой чип помнит!

Заткнись! Будь моя воля, я отдал бы все, чтобы вернуться на неделю назад, к тому времени, когда все было просто и понятно. Когда я ходил на работу и рекламировал безвкусные завтраки «Хезуки», а самым большим моим желанием была покупка новой газонокосилки.

Но я в чужом странном доме. Сижу в ставшем в один миг неудобным кресле. Мое лицо озабоченно разглядывает молодой парень – руководитель самой известной хакерской группировки. О чем-то шепчется с Матвеем Екатерина, периодически поглядывая через плечо на меня. И голос. Голос заполняет всю голову от уха до уха.

Да пусть он продолжает уже!

– Ты говорил про доказательства, – я услышал себя, будто со стороны.

Кирилл одобрительно улыбнулся и подъехал к столу.

– Это наш главный компьютер, он же проектор. Знал бы ты, как трудно такой достать, – он поднял руки, и появилась сияющая сенсорная панель. – Мне нужна пара минут. Ты пока вспомни четырнадцатое октября, вечер. Концерт Василисы, еще шел ливень.

Сердце заколотилось еще отчаяннее, я отлично помнил тот вечер, вернее его начало.

Было четырнадцатое октября. Шел ливень.

Но может, он и придавал дополнительное очарование этому вечеру. Мы с Ирой попали на концерт ее любимой певицы Василисы. Естественно, не за баллы, это был благотворительный концерт для «улыбальщиков». Конечно, и за баллы продавались билеты на ближайшие к сцене столики, но стоили они нашего совокупного годового дохода. В основном же места распределились между теми, кто активно смотрит рекламу, активно рекламирует, не пропускает контрольные точки и часто работает сверхурочно. Мы подходили почти под все категории, и наш столик был в первой половине зала. Метрах в двадцати от сцены.

Капли барабанили по панорамным окнам и ручьями стекали вниз. На столах горели свечи. Василиса была прекрасна, как всегда. Ирина смеялась, кокетничала, пила белое бесплатное вино от организатора и была счастлива. Глядя на нее, был счастлив я. Эти ежегодные вечера заряжали нас эмоциями на долгие холодные месяцы. Наслаждаться не мешали даже постоянные рекламные проекции, появляющиеся над столом, тем более именно их просмотр делал вино бесплатным.

Два часа пролетели как один миг. Я редко вставлял слова: мне было достаточно музыки и мягкого голоса довольной супруги.

Мы ушли одни из последних, уж очень не хотелось заканчивать вечер.

На крыльце, кутаясь в черное пальто и открывая зонтик, Ира опомнилась.

– Во сколько следующий автобус?

Я посмотрел на браслет: 22:50.

– Через десять минут. Последний, – мы переглянулись, взяли друг друга за руки и побежали. Вода брызгами разлеталась из луж под нашими ногами.

В автобусе Иру разморило, и она, положив голову мне на плечо, уснула.

Дальнейшее – как в тумане.

Мы выходим на остановке. Одной рукой открываю зонт, а другой держу супругу, ее покачивает. Идем в сторону дома мимо фонарей и деревьев, которые еще не успели скинуть листья. Вокруг нас стена дождя. Именно она и помешала нам вовремя разглядеть опасность.

Дальше какие-то люди и – темнота.

Ира потом рассказывала, что я дрался, как лев, и обратил в бегство троих нападавших, правда, ценой черепно-мозговой травмы, которая выкинула из головы окончание вечера и следующие три дня. Я пришел в сознание только на четвертый. Нападение в безопасной зоне, конечно, ЧП, и нам выплатили солидную компенсацию.

В комнате потемнело – это Кирилл приглушил свет.

– Ну как, вспомнил? – я кивнул. – Тогда приготовься.

Он нажал несколько клавиш. Голограмма над столом сменилась.

Дождь. Два темных силуэта идут по улице мимо желтых деревьев и уже спящих домов.

Надпись над изображением гласила: «Уличная мобильная камера № 78009 продолжает запись. Запись для закрытого канала включена».

– Есть обычная запись, есть для кабельного канала, есть для закрытого, – пояснил Кирилл. – Те, что для закрытого, – секретные, только для Управляющих.

Уличная мобильная камера № 78009 продолжает запись.

Режим: запись для закрытого канала.

Мужчина и женщина идут по улице. Он несет над ней зонт. Женщина прислонилась головой к плечу мужчины. Она пьяна.

В двадцати метрах впереди охотник 743, временное имя Вальтер, и охотник 799, временное имя Мэйсон, загружают в багажник Мерседеса обнаженное тело молодой женщины.

– Не могли подождать, пока сраный дождь закончится, – громко говорит Мэйсон.

– Сам знаешь, сколько времени нужно на замену, – тихо говорит Вальтер, – ты недавно перешёл, не уловил еще, тут сейчас все на взводе, каждая минута на счету.

Он замирает, прислушивается, различает звук шагов.

– Твою мать, бросай ее!

Мужчина и женщина в пяти метрах от Мерседеса, мужчина останавливается.

– О, привет, Мэйсон!

Женщина вертит головой:

– О, соседушка, приветик, – она тянет мужчину с дороги и по хлюпающей желтой траве они идут к машине, – чем занимаетесь?

– План 15б, – шепчет Вальтер и обходит пару.

– Да инвентарь садовый привезли, – Мэйсон улыбается и идет навстречу мужчине.

Камера приближается.

– Привет, Мэйсон, – повторяет мужчина и протягивает руку. В этот момент висевшее наполовину в багажнике тело соскальзывает и падает на асфальт. – У вас упало что-то, давайте помогу.

Мужчина делает шаг в сторону машины. Мэйсон достает нож и лезвием бьет его в горло. Вальтер, обойдя женщину сзади, бьет ее рукояткой ножа в висок. Датчики показывают, что женщина без сознания, а мужчина мертв.

– Что ты творишь?! – кричит Вальтер.

– Не шуми, – Мэйсон тащит тело мужчины к машине, – ты давно не был дома. Его есть кем заменить. Да и насчет нее, – показывает на лежащую женщину, – есть идея. Главное – придумать легенду для их дочери, пока заменим.

Он одним движением закидывает тело мужчины на заднее сидение и помогает второму охотнику забросить женщину сверху.

Кровь сочится из моего горла и, смешиваясь с водой, растекается по земле. Глаза открыты и смотрят в сторону.

Я умер три с половиной недели назад. А сейчас вижу запись собственной смерти. Невозможно.

Это многое объясняет.

– Вам нужно время на осознание или сразу дальше? – Кирилл не включает свет.

– Что там дальше? – это мой голос, но я не хотел этого говорить.

– Смерть вашей жены и вашего друга Григория.

Нет, я не хочу на это смотреть. Я уже верю тебе.

– Врубай.

Глава 8

После того как Кирилл включил свет, я откинулся в кресле и долго смотрел в потолок. Мне не мешали. Члены Нового Завета вполголоса переговаривались, решая текущие проблемы. Иногда слышалось чирканье зажигалки или писк компьютера.

А перед моим внутренним взором мелькали кадры из только, что просмотренных видео: моя жена Ирина, методично разрубающая топором мою другую жену Ирину, и расширенные глаза Гриши, летящего с моста в реку с огромным, привязанным к ногам камнем.

– Если ты хочешь, – ворвался откуда-то издалека голос, – я попрошу Влада сделать тебе укол успокоительного, правда, разговор тогда придется прервать на время.

Чей это голос? Я с трудом сфокусировал взгляд: парень, кто это? И где я? И почему на заднем фоне Ира убивает Иру? Мне потребовалось время, чтобы отделить реальность от морока и начать хоть как-то мыслить.

Опасность шла не от каких-то погрешностей или неизвестных, которые не учли сценарные компьютеры и Управляющие. Она шла от самих сценарных компьютеров, Управляющих и тех, кто стоял за ними.

– Надо вытащить мою дочь, – сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Не уверен, что именно этих слов ждал Кирилл, но тему переводить не стал и закончив шептаться с программистами, вновь подкатился к столу.

– Тут есть нюанс.

Несколько нажатий, и на голограмме появилось трехмерная фотография с камеры: моя дочь сидит на кровати вместе с тем самым парнем, который возил ее на мотоцикле, очевидно в его комнате.

– Это последний скриншот с домашней камеры. Когда мы закончим, могу предоставить тебе запись целиком. Теперь о нюансе… Прошли сутки, как вы пропали. Во всех новостях уже сообщили об этом, как и о том, что ты и твоя супруга, предположительно, погибли…

Бедная девочка.

– Естественно, объявили, что вы добровольно ввязались в квест пятого уровня. Домой Софья не идет, так как там произошло страшное для нее. В полицию тоже, так как она неглупа… Проведенный мной тщательный анализ ситуации приводит к двум вариантам.

Я начал замечать, что Кирилл любит поиграть словами и, даже если хочет сказать что-то простое, все равно выдает лекцию или ребус.

– Первый: Управляющие уверены в вашей смерти, и история уходит в небытие. Чтобы обрубить последнюю ниточку, им останется только изменить внешность твоей лжежене. Полиция и частные детективы, конечно, поковыряются, но из-за близкого Конца Цикла и очевидных помех со стороны Управляющих ничего не раскроют.

Запищал компьютер. Сидящий за ним программист, вроде мой тезка, обернулся. Кирилл сразу подъехал к нему, и молодые люди о чем-то зашептались. Пользуясь паузой, я заказал у робота кофе.

Вскоре Кирилл вернулся.

– О чем я?.. Ах да… Первый вариант я считаю маловероятным, но все же возможным, а второй, на который меня наталкивает слишком спокойная ситуация вокруг твоей дочери и который я считаю вероятным на девяносто шесть целых и восемь десятых процента, – там ловушка.

– Для меня?

– Да кому ты нужен, – невесело усмехнулся Кирилл и обвел рукой зал. – Для нас. Мы как заноза в заднице для них, и в последнее время узнали много лишнего. Но об этом мы поговорим после того, как ты поможешь нам кое-что выяснить.

– Что именно?

– Да что ж вы такие нетерпеливые все? Давайте по порядку. Ты же сам начал говорить о дочери.

Он замолчал на полминуты, надо полагать, структурировал мысли, затем продолжил:

– Так вот, там почти наверняка засада с целью выследить наших бойцов, когда мы придем за девочкой. Именно поэтому мы вынуждены ждать подходящего случая. Одно дело – взломать пару камер в нужном месте или, там, передать им фейковые данные, как сделано для безопасности в этом доме. А совсем другое – влететь туда, где тебя ждут десятки дополнительных камер, неизвестной техники и вооруженных охотников… Кстати… Хотя ладно… Про дочь все понятно? Я обещаю при первой возможности послать за ней людей, но я не могу рисковать всем Новым Заветом из-за нее.

Уверенный, рассудительный тон Кирилла успокаивал. Создавалось впечатление, что он все продумал и у него все под контролем, но я не мог довольствоваться абстрактным «при первой возможности».

– А когда это будет? Хоть примерно?

– Если очень повезет – сложится какая-то очень удачная ситуация, то в любой момент. Если нет, то во время нашей общей операции или чуть раньше, – он поднял указательный палец и остановил готовый сорваться с моих губ вопрос. – Об общей операции говорить не время, но если все пойдет по плану, то она состоится через неделю.

Неделя! Неделю моя девочка будет думать, что погибли отец и мать. Неделю жить у чужих людей. А самое главное, если верить расчетам Кирилла, все это время за ней будут следить и ее жизнь будет под угрозой, а я, сидя тут, ничего не могу для нее сделать. Невыносимо!

А какие у тебя варианты?

Вариантов нет. После просмотра видео о смерти Иры, Гриши и моей собственной, мне ничего не оставалось, кроме как примкнуть к Кириллу. А что из сказанного им факты, что предположения, а что фантазии, покажет время.

– С Софьей понятно. Что дальше?

– Дальше интереснее – охотники.

Стационарная камера № 90112 продолжает запись.

Место действия: жилая комната на втором этаже в доме семьи Самойловых.

На кровати сидят молодые мужчина и женщина. У нее красные глаза, она только что плакала. Датчики фиксируют повышенный пульс. Черная женская куртка висит на спинке кровати.

– Там же сказали, что «предположительно погибли», их же не нашли еще, – мужчина гладит женщину по плечу.

– Мама бы обязательно позвонила, – ее голос срывается, датчики фиксируют еще один скачок пульса, она снова плачет.

– Ну может, квест какой сложный – неудобно звонить, в новостях сказали: пятый уровень, там каких только не бывает поворотов… И часто потом находят живых.

– Да они никогда и первую сложность не брали! – кричит женщина и тут же испуганно оглядывается на дверь, прислушивается.

– Тем более, может, ошибка, их же не нашли, – повторяет мужчина.

– Мамочка, – женщина рыдает, – как я без нее. Что мне делать?

Сидят молча. Он гладит ее спину. Проходит три минуты.

– Это я во всем виновата: я стеснялась их и каждый день подначивала хоть как-то рискнуть. И теперь они… из-за меня…

– Ты ни при чем.

Она рыдает, он молчит, обнимает ее за плечи. Проходит четыре минуты.

Снизу раздается женский крик:

– Денис, иди ужинать.

Женщина вскакивает с постели и прячется за дверь.

– Не бойся, – говорит мужчина, – предки ко мне не заходят, да и вообще можно им и сказать, они понятливые.

– Нет, – женщина выставляет руки перед собой и мотает головой, – нет, они сразу побегут в полицию, а если… а если мама с папой еще живы и это пятый уровень, меня могут искать те, кто их похитил, у них наверняка свои люди везде.

– Как скажешь, – он пожимает плечами, – пойду принесу ужин.

– Стой! Сколько я могу у тебя побыть? – она берет его за руки и смотрит в глаза.

– Сколько тебе нужно, кошечка, – он улыбается, целует ее в щеку и выходит из комнаты.

Женщина садится на кровать, опускает голову на скрещенные на коленях руки и плачет.

Окна в комнате заколочены. Я посмотрел на часы: 8:03 – время утренней рекламы. Больше тридцати лет почти без исключений мой день начинался одинаково. Сейчас же вокруг меня валялись осколки прошлой жизни: вот – понятный уклад; вот – стабильная работа; а вот – разбитое на три куска семейное счастье, в одном мертвая Ира, в другом плачущая Софья, в третьем потерянный я.

Будущее же не сулило ничего хорошего – весь остаток ночи мы смотрели видео, а Кирилл рассказывал.

Об охотниках – людях из внешнего мира, которые выполняют функцию убийц и чистильщиков, убирая сломанные элементы системы типа меня и Гриши. Большинство сбоев, конечно, решались сценарными компьютерами, например, на испорченный элемент натравливался оборотень или вампир. Но в сложных случаях действовали охотники. Пока их было мало: по прикидкам Кирилла не больше десяти на город, четырех из которых, включая Ирину и Мэйсона, удалось раскрыть. К Концу Цикла ожидался минимум пятикратный рост их количества.

О том, как Новый Завет вычислил первых замененных людей – помогли едва заметные анатомические отличия: на сантиметр-другой в росте, на десять единиц в стандартном давлении и т. д. Информацию получали путем перехвата с камер наблюдения.

О добытых данных, согласно которым в Конце Цикла планируется бойня с практически полным истреблением населения Зеленого мира.

О неудачных попытках снятия имплантов и о том, как техники и врачи Нового Завета с трудом, но все-таки поняли, в чем была ошибка, и теперь уверены в успехе.

Наконец Кирилл перешел к сути.

– Сергей, – начал он. Мы пили кофе. К этому времени, кроме нас, в комнате остался только дежурный программист Василий. – Мы хотим остановить то, что тут собираются устроить Управляющие и их партнеры из четвертого мира. Для этого нам нужно лучше понять его устройство. А, в свою очередь, для этого нам нужен ты.

Вторая чашка с кофе появилась из робота-бара. Я терпеливо ждал подробностей, хотя уже догадывался, о чем меня попросят.

– Имплант на твоем виске установлен поверх личности человека из того мира, и логично предположить, что это сделано не по его доброй воле, а отсюда следует, что он может нам дать нужную информацию. Если мы сумеем его извлечь, конечно.

– А что будет со мной?

– Думаю, ничего страшного – просто в твоей голове появится еще одна личность.

Я уже здесь.

– Он уже здесь.

Ожог все равно останется, но волею судьбы Кирилл не почувствовал боли от пролитого на колени горячего кофе.

– Это однозначно увеличивает шансы, – выслушав меня, подвел итог Илья, крепкого телосложения заспанный мужчина лет тридцати пяти, с лысой головой и аккуратной черной бородой. Он задумчиво теребил молнию нагрудного кармана темно-синего рабочего комбинезона. – Если личность уже немного проявилась, то, чтобы полностью разблокировать ее, не понадобится такое серьезное вмешательство, как раньше, а с учетом тех новых приборов, что мы достали, я думаю… Точнее, я уверен, что у нас все получится.

Мне бы твою уверенность.

Конечно, я уже все решил. Точнее, обстоятельства решили за меня. Но все равно было страшно. Мало того, что я мог не пережить операцию, как это случилось с моими предшественниками, так еще ко мне в голову влезет незнакомец, и в каком формате мы будем делить черепушку, никто не знал.

Вообще-то, фактически это моя голова и черепушка, и гость здесь ты.

Началось. Как же ты будешь себя вести, когда получишь больше места?

В сложившихся обстоятельствах меня устроит даже треть, – сразу смягчил тон голос, может, боялся, что я передумаю, – к тому же в некоторых делах я объективно лучше шарю. Например, в выживании.

– Я согласен. Где подписать?

Процедурная представляла собой почти квадратное помещение площадью метров двадцать, похожее одновременно и на палату реанимации, и на автомастерскую. В центре, рядом с огромным креслом, стояли всевозможные медицинские приспособления с кучей проводов и мониторов. По всей видимости, их использовали, если ситуация выходила из-под контроля. Тут же был небольшой столик, на котором лежали несколько шприцев, стоял десяток пузырьков разных размеров с жидкостями самых неожиданных цветов. Посреди всего этого великолепия торчала огромная клизма. По периметру комнаты на многочисленных полках, столах и верстаках валялись инструменты, от громадных гаечных ключей до маленьких отверток. Притягивали взор и несколько пугающе сложных электронных приспособлений, предназначение которых я не понимал.

Кирилл въехал в процедурную первым и, чтобы не мешать, укатил в самый дальний от входа угол. Следом зашел Илья и встал рядом со столиком.

– Прошу вас, – он жестом указал на кресло. Признаться, если сзади в этот момент меня в спину не подтолкнула бы чья-то услужливая, но твердая рука, совсем не уверен, что зашел бы. Выбора не оставалось, я сделал несколько шагов и остановился у кресла. Отчетливо пахло медикаментами и металлом.

– Раздевайтесь до пояса и садитесь.

Илья взял с нижней полки столика белый халат и перчатки и принялся неторопливо одеваться, вскоре он действительно стал похож на врача.

– Не бойтесь, обезболим по максимуму, да и контакт с телом предполагается минимальный, в основном работать будем с самим чипом.

– Так вы врач или механик? – располагаясь в кресле, спросил я.

– Два в одном, – он уже застегнул халат и надевал маску, – народу у нас мало, так что приходится совмещать.

Люди прибывали. Сколько их, мне разглядеть не удалось, так как Влад, ассистирующий Илье, с помощью специальных ремней ловко зафиксировал мою голову.

– А клизма зачем?

– Для антуража.

Врач (а мне все-таки приятнее было думать, что врач он больше, чем механик) набрал в шприц прозрачную жидкость из одного из пузырьков и передал его Владу, стоящему за моей спиной.

Вспышка боли, эпицентр которой был где-то под левым ухом, заставила меня застонать. Но уже совсем скоро я понял, что не чувствую левую часть головы и шею. Наркоз работал.

– Как ты? – спросил из угла Кирилл.

– Приемлемо, – язык немного заплетался, но думаю, меня все поняли.

– Тогда поехали.

Не желая видеть, что будет дальше, я закрыл глаза.

Мягкие волны моря поддерживали меня, то медленно опуская, то поднимая навстречу ласковым лучам оранжевого заходящего солнца. Я широко раскинул руки и ноги и любовался высоким голубым небом. Наверное, Кристина уже вылезла на берег и ждет меня, по-смешному дуя обиженные губки. У нее никогда не получалось лежать на волнах, ноги всегда уходили ко дну, и, конечно же, в этом был виноват я. Ну что ж, такова тяжелая мужская доля – быть виноватым и утешать.

Я улыбнулся мыслям, коснулся ступнями прохладного песчаного дна и встал. Кристины на пляже не оказалось. Я почувствовал тревогу и настолько быстро, насколько позволяла вода, вышел на берег.

На расстеленном пледе лежали мои шорты и рубашка, а рядом сарафан Кристины. Неподалеку в невысокой траве стояли две пары пляжных тапочек и розовая дамская сумочка, с которой моя жена никогда не расставалась. Пустой пляж уходил в обе стороны до самого горизонта, укрыться можно было только в небольшой роще невысоких деревьев. Отгоняя дурные мысли и надеясь, что Кристине просто понадобилось в туалет, я поспешил туда.

– Крис!

Порыв ветра заставил поежиться. Остановился и прислушался: какое-то время, кроме плеска волн и шелеста листьев, ничего не было слышно, а потом раздался выстрел.

… Бегу, ветки царапают плечи и все норовят выколоть глаза, корни, торчащие из-под земли, цепляют за ноги, дважды падаю и обдираю ладони в кровь. Роща кончается, отчаянно крутя головой, оглядываюсь по сторонам…

Я заметил ее не сразу, только когда поднялся на холм – она лежала в тридцати метрах, в небольшом овраге.

– Крис! – заорал я уже на бегу.

Она была еще жива. Прижавшись спиной к большому, наполовину вдавленному в землю камню, она держалась окровавленными руками за живот, ее серые испуганные глаза с надеждой смотрели на меня. Я рухнул на колени и, обхватив ее за плечи, чуть приподнял. Из раны сквозь пальцы текла кровь, заливала живот, купальник и, стекая по бедрам, капала на землю.

– Роберт, – еле слышно прошептала она и протянула руку к моему лицу. Не дотянулась – на полпути рука обмякла и соскользнула на землю. Кристина, моя жена, умерла.

– Пульс участился! Он приходит в себя! – знакомый голос.

Размытые силуэты медленно двигаются в серой дымке, резкий запах медикаментов сводит с ума, и жутко болит голова.

– Слишком рано! Вколите ему снотворное.

И на том спасибо.

Разноцветные шарики, преимущественно зеленые, по цвету мира, медленно поднимаются в синее небо. Тепло. Со всех сторон слышен радостный детский смех и нарочито спокойные голоса взрослых. Фоном звучит негромкая песня про школу, некоторые ребята подпевают. Из самых разнообразных маленьких избушек и киосков доносятся волнующие ароматы, продавцы предлагают полакомиться выпечкой и сладостями.

Самое обычное первое сентября.

Но не для меня.

Я гордо несу на руках семилетнюю Софью. На ней красивое бело-зеленое платье, в русых, как и у меня, волосах огромный зеленый бант, за плечами маленький розовый рюкзачок, а к груди она прижимает охапку гладиолусов. Софья счастливо улыбается и смотрит по сторонам.

– Папочка, а давай купим эту раскраску, – она показывает маленьким пальчиком на большую книжку с картинками.

Покупаю. Сегодня ей можно все.

– Ох, разбалуешь ты её, – смеется Ира, поправляя мой зеленый галстук, – придется сверхурочно работать.

– Да сколько угодно, – я наклоняюсь, чтобы поцеловать жену, но она отстраняется.

Удивляюсь и делаю шаг к ней. Но это уже не Ира – все то же белое платье, но фигуру я не узнаю, волосы удлинились и посветлели, глаза из карих стали серыми, изменилась форма носа и надулись губы.

Передо мной стоит другая женщина.

Город начинает вращаться вокруг нас, ускоряясь. Постепенно он теряет форму и цвета, и вот мы уже стоим внутри серо-черного водоворота и смотрим друг на друга. Софья куда-то исчезла.

– Кто ты? – наконец спрашиваю я.

– Ты знаешь.

И я действительно знаю. Передо мной стоит моя жена. Кристина. И на ее белом платье стремительно расползается красное пятно.

Удар… Удар… Еще удар – кто-то бьет в левый висок огромным молотом. Перестает – блаженство. Дремота вновь накатывает.

Удар! Я кричу и открываю глаза.

Потолок. Поворачиваю голову направо – экраны, по ним бегут цифры и графики, они непереносимо пищат. Поворачиваю налево, на это уходят последние силы. Яркий свет, а на его фоне – лицо ангела, его обрамляют сияющие рыжие волосы. Хочу сказать, как она прекрасна, но не могу разлепить губы. Вырывается только мычание. Ангел кладет руку мне на лоб, и боль уходит.

– Тебе надо поспать, – говорит она, – время еще есть.

Я закрываю глаза.