Текст книги "Цветные сны"

IX

ФЕДЕРАЛ МЕДЛЕННО открыл глаза и увидел, что логично, раскинувшийся над ним белый потолок. В голове слегка гудело. Он шевельнул рукой, и на запястьях звякнули наручники – звук был отрезвляющим и громким. Он осторожно принял сидячее положение и глянул на «браслеты».

– Да-а… – протянул он, – веселый такой праздник… И конкурсы креативные.

Эрик тщательно ощупал затылок. Чудненько, шишка будет, что надо. По высшему разряду тебе по черепу двинули, уважаемый. И, кстати, ты сам, идиот, в этом виноват. Она же вернулась, а, значит, перед этим кому-то позвонила и посовещалась. Уточнила, что ей делать с незваным гостем. Какого лешего надо было поворачиваться к ней спиной?! Вроде и роста невысокого, а, гляди, все ж дотянулась, до «котелка» -то.

Доэксперементировался, придурок.

Отчитав себя, он повернул голову и заметил свой пистолет и отмычки, валявшиеся рядом с ним. Так-так… «Браслеты» нацепила, ключ забрала, а отмычки оставила. Торопилась? Испугалась? Скорей, второе, потому как «ксива» тоже пропала. Конспиратор несчастный! Рассекретили тебя по полной программе. А ты тут, еще как идиот последний, в разных носках! Неожиданно данная привычка показалась ему верхом глупости. Олень, мать твою, Рудольф.

Причем олень здесь только один и звать его иначе.

Купер дотянулся до отмычек, при их помощи снял наручники, аккуратненько сложил «браслеты» обратно в чехол и взял в руки пистолет. Предохранитель никто не трогал, обойма на месте, патрончики все один к одному… Ладно, а где сама веселая вдовушка?

Опустив «беретту» в кобуру, он медленно неуклюже поднялся с пола, постоял немного, наклоняя голову то вправо, то влево, и шагнул к чуть приоткрытой двери гостиной.

Глория, обхватив голову руками, сидела за столом в кухне. По ее щекам катились крупные слезы и падали прямо на его закрытое удостоверение. Федерал уставился на рейнджера с нескрываемым удивлением.

– Миссис Вэпстер, что случилось? Вы что, из-за меня плачете, да?

Она его не услышала. И не до него вовсе было… Все пропало. Ребят теперь убьют, и Стеллу… Чудовищно… Никого не спасла.

– Эй, алло, гараж!

Глория посмотрела на него. Ее длинные ресницы дрогнули.

– Он убил их. Он убил Стеллу. Купер, ты понимаешь? Он убил их…

Она уронила голову на руки и заплакала: горько, навзрыд. Эрик растерянно стоял рядом с ней и не знал, что ему делать, потому что ни один подозреваемый таким образом себя еще никогда так при нем не вел. Врали, изворачивались, оскорбляли, пытались сбежать, оказать сопротивление… Да, такое было, и в таких ситуациях он знал, как себя вести. А тут… У него возникло желание махнуть рукой: если утешать, она только еще больше расплачется… Да и утешать-то он, собственно, не особо умеет… А кому понадобилось убивать ее лошадь? Кому, кроме как только тому подонку, что дал ей медальоны?.. Как же зовут эту скотину? Но она сказала, кажется, «убил их»… Значит, их много… Лошадей, что ли? Загадочно, вечер определенно перестает быть томным. Фу, болван, друзей скорей всего! Или знакомых. Или родных. Шантажиком попахивает. Мерзким таким, поганеньким. Интересно, что же она отказалась делать? А, может, это он сам, с его театральными эффектами, врезал кому-то ниже пояса? Федерал пожал плечами. Ну тут он не виноват – у него работа такая… забавная.

Глория подняла голову, выпрямилась, встала на ноги и направилась в прихожую. При этом у Купера, не спускавшего с нее глаз, сложилось впечатление, что она не сильно понимает, что делает.

Она сделала несколько неверных шагов, тяжело вздохнула и вдруг стала медленно оседать на пол. Ах, черт, театральные эффекты сменились сериальными страстями!..

Выбора особо не было, поэтому пришлось подхватить ее, и она с простой доверчивостью, по-детски всхлипывая, прижалась к нему. Он, чуть поколебавшись, покрепче обнял ее и внезапно подумал, что она все же очень хрупкое создание. И вот всегда с этими ба… женщинами так: то стволом размахивает, бегает, звонит, талмудом этим лошадиным по башке запросто, вся активная такая. То – бац! – и поплы-ы-ы-ыли…

Обнимать ее было странно, удивительно… Еще удивительней – ощущать ее тепло, чувствовать, как она дрожит, и почему-то с какой-то непонятной и внезапной горечью понимать, что они – совершенно чужие люди. Вообще чужие. К тому же она с точки зрения закона преступница. А он – с точки зрения того же закона – коп. И к тому же коп, который при исполнении.

Ну да, ну да, конечно, ФБР – это вам не полиция!

Но вот только коп – он и в Африке коп.

Сколько они так стояли, Эрик не знал. Волосы Глории касались его подбородка, щекотали шею… От них пахло мятным шампунем и еще чем-то потрясающе свежим, но чем – он определить так и не смог, хоть и пытался. Наверно, от нее просто пахло весной. Да-а, нормальный такой поворотик сюжета. Сначала она, значит, тяжеленной энциклопедией – по голове, а теперь вот… стоим… обнимаемся… Повод для фантазии был неплохой, но слишком увлекаться было просто неприлично.

Поэтому он вдруг грубовато произнес:

– Слышишь? Кончай реветь. У меня уже вся рубаха промокла. Теперь придется твоим феном сушить.

– Чем?.. – пыталась спросить она, но голос срывался, и только слезы продолжали катиться по щекам.

Неожиданно раздавшийся звонок, перекрывший всхлипывания, заставил Купера обернуться на входную дверь. Неужели он на сегодня не единственный гость? Вот было бы обидно!.. Ведь все так хорошо началось, интригующе продлилось и… Он чуть не вздохнул: «Ээх!»

– Глория, кажись, кто-то пришел, – он решил, что раз уж он теперь для нее «Купер», то и он может называть ее по имени. – Я должен открыть, – он неохотно отстранил ее от себя.

– Нет, не надо, – она с испугом глянула на дверь.

– Это еще почему? – он приподнял брови. Точно, гости.

– Это… Майк. Наемник… Киллер.

– Ки-и-илер? – заинтересовался он. – Добавим немного спецэффектов? Ясно, кого-то здесь хотят замочить. И я, кажется, даже догадываюсь, кого именно…

И он с готовностью тыркнул себя большим пальцем в грудь.

X

МАЙК ПОДНЯЛ РУКУ и снова позвонил. Коротко, нетерпеливо, настойчиво… В конце концов, сколько можно ждать? Он – очень занятой человек, а за ожидание ему не платят. Тем более Джек.

Никто и никогда не подумал бы, что Майк зарабатывает себе на жизнь при помощи оружия. От этого болезненно-бледного мужчины небольшого роста веяло какой-то внутренней неуверенностью, а низко опущенные, сутулые плечи выдавали в нем человека, который привык всегда подчиняться и исполнять приказы тех, кто стоял выше него. Майк был похож на разносчика пиццы, что никак не может решиться уволиться и найти себе другую работу: более солидную, более ему подходящую. О роде деятельности Майка можно было догадаться только заглянув в его бледно-голубые глаза, которые ничего не выражали.

Так, она там собирается открывать? А может, она вообще ушла? Испугалась и просто свалила, и теперь сидит где-нибудь в парке и ждет, когда все это закончится? Что ж, вполне возможно. Чем не выход? Ладно, обойдемся и без нее. Тем даже лучше.

Он повернул блестящую ручку и толкнул дверь. Она тихо открылась вовнутрь, и он вошел в квартиру. Прислушался. Единственным звуком, нарушавшим тишину квартиры, был шум льющейся воды. Ну конечно! Как это по-женски! Самое время принять душ – набегалась, бедненькая… Ну и черт с ней, с истеричкой.

Майк достал из кармана кожаной куртки черный «глок» и прикрутил к нему глушитель. Теперь бы никто не заподозрил его в нерешительности. Его действия были быстрыми и уверенными. Очень быстрыми. Слишком быстрыми.

Так, сначала посмотрим здесь. Расслабленно держа оружие в опущенной руке, он, медленно и бесшумно ступая по полу, двинулся к гостиной.

Легонько толкнул приоткрытую дверь и вошел в комнату. Скользнул по мебели глазами, зачем-то сделал шаг вперед… Пусто. Значит, не здесь. Поищем в другом месте.

– Привет лунатикам!

Услышав хрипловатый голос, Майк резко обернулся и встретился взглядом с бесконечной глубиной пистолетного дула. Эрик стоял за дверьми гостиной.

– Нельзя оставлять непроверенной слепую зону за спиной, – сообщил он. – Меня этому в Академии учили.

Заслонив собой Глорию, федерал держал его на мушке и дружески ему улыбался.

– Мы ведь стрелять не будем, да? – он наклонил голову к плечу, и Глория с ужасом подумала, как он может быть таким несерьезным в подобной ситуации. Майк сейчас просто возьмет и спустит курок… – Сам понимаешь, что в данном случае ни у тебя, ни у меня нет никаких шансов на благоприятный исход дуэли. Давай, ствол – на пол, и три шага назад.

Майк был достаточно умен, чтобы понять, что здесь и сейчас сопротивление бесполезно. Преимущество было на стороне противника – и, главным образом, потому что Глория стояла у него за спиной. Наемник мог бы убрать легавого, сделать свою работу, несмотря на то, что тот был вооружен, но помешала женщина. Объясняя суть задания, его предупредили – она ни в коем случае не должна пострадать.

Он молча выполнил приказ. Умирать ему не хотелось, а возможность спастись всегда есть. Но не здесь и не сейчас.

Куда больше его насторожила сама манера поведения копа. Коп… Майк внутренне презрительно усмехнулся. Какой, к черту, легаш?! Студент студентом, что валяются на газонах в парках. Кепку ему, рюкзак – ну вылитый покоритель наук. Измельчала что-то порода федеральных легавых.

– Руки на затылок и спиной повернулся, живо.

Наемник снова выполнил приказ, и в спину ему уперлось дуло пистолета.

Эрик быстро, ловко, профессионально обыскал «клиента». Майк только недовольно поморщился, чувствуя, как пальцы копа пробежали по бокам и по одежде, на секунду замерли, наткнувшись на конверт во внутреннем кармане, а затем не колеблясь извлекли содержимое наружу.

– Я, конечно, могу прочитать тебе права, – говорил федерал, заламывая руки Майка за спину и защелкивая наручники на его запястьях, – но, во-первых, ты наверняка их и без меня знаешь. Знаешь ведь? Во-вторых, лень мне.

Наемник исподлобья окинул его оценивающим взглядом. Нет, он определенно ему не нравился. Хотя с виду – шут какой-то, клоун. Ясно, мальчик нехороший. Совершенно неправильный. С таким легавым надо держать нос по ветру, потому что иначе ты от него не избавишься. Он едва слышно вздохнул: нет, нельзя таким людям в полиции работать. Это плохо кончается для преступников.

Наемник посмотрел на противника еще раз, и неожиданно у него возникло сильное желание переломать ему все кости.

– Глория, принеси-ка простой целлофановый пакет и засунь в него ствол. Осторожно только, не оставь там своих пальчиков.

Она выскользнула из комнаты, сходила на кухню, нашла пакет… Потом вернулась в гостиную, сунула руку в пакет, взяла пистолет и вывернула пакет наружу. Вот так, точно теперь никаких пальчиков кроме отпечатков Майка. Рейнджер покосилась на наемника и протянула оружие Куперу. Тот с интересом посмотрел на пистолет:

– «Глок». Хороший ствол. Любишь австрийское оружие? – поинтересовался он у задержанного, но тот не удостоил его ответом.

Впрочем, федерал и не рассчитывал его услышать. Поэтому он запихал пистолет в карман куртки, опустил «беретту» в кобуру и заглянул в обнаруженный конверт.

В конверте оказалась флешка. Купер показал ее Глории, покрутил из стороны в сторону и глянул на наемника:

– Что тут?

Тот в ответ пожал плечами и нагло улыбнулся, словно говоря: «А это уже не моя головная боль».

– Ладно, потом посмотрим. Проблема-то. А теперь ваша очередь меня развлекать. Садитесь и начинайте рассказывать. А я послушаю.

Майк презрительно усмехнулся. Эрик смерил его взглядом:

– Ой, напугал! Сейчас плакать начну от обиды!..

Он рассадил Майка и Глорию на разные концы дивана, сам взял стул, оседлал его и, устроившись напротив «подопечных», положил руки на спинку.

«Подопечные» молчали. Купер чуть недоуменно развел руками и вопросительно посмотрел на Глорию:

– Я весь внимание. Прошу!

– Я не знаю, с чего начать… – она ссутулилась и пожала плечами.

– Ладно, так и быть, давай, помогу. Это что за кекс? – вслед за этим последовал небрежный кивок в сторону Майка.

Она боязливо посмотрела на наемника и неожиданно призналась сама себе, что действительно боится его. Поэтому очень рада, что Эрик здесь, рядом. Она была уверена, что он сумеет ее защитить если что… Все же как мало потребовалось времени, чтобы на смену настороженности пришло доверие к совершенно незнакомому человеку.

– Его зовут Майк. И мы с ним знакомы, потому что когда-то давным-давно, как мне кажется сейчас, работали на одного человека – Джека Клингера.

– Клингера?.. – перебил ее Купер, и на мгновение он показался ей растерянным. – Клингер умер. Что сейчас-то вас связывает?

– Все то же, – она выпрямилась. – Все тот же Джек Клингер. Он жив-здоров, сделал себе пластическую операцию и выглядит совсем не так, как выглядел прежде.

Майк, внимательно наблюдавший за федералом, с неожиданным удовольствием отметил, как при этих словах мальчишка вздрогнул, и на его щеках вспыхнули яркие красные пятна, которые буквально за считанные секунды сменила неестественная бледность. Ага, значит, с Джеком у нас связаны крайне неприятные воспоминания. Это уже кое-что…

– Как это «жив-здоров»?.. – глупо переспросил Купер. – Мой шеф его хоронил! Лично!

– Ну что я могу сказать? Видимо, он похоронил кого-то другого.

– Он был здесь? Приходил сюда? – последовали друг за другом два резких вопроса.

Глория, удивившись такой мгновенной перемене настроения, вскинула на Эрика глаза и встретилась с ним взглядом. Ей стало не по себе – в его серых глазах не осталось ничего от лукавого озорства, светившегося прежде. Глаза стали холодными и злыми.

– Это ведь ему ты звонила, верно?

– Да, ему. И, да, он был здесь, – не стала она отрицать. – Я его видела собственными глазами. Я разговаривала с ним. Его не узнать сейчас. Но голос – голос остался прежним.

Купер вдруг вскочил на ноги:

– Он что-нибудь трогал у тебя в квартире? К чему-то прикасался? Лицо лицом, но отпечатки пальцев он вряд ли смог изменить. Не сжег же он их себе кислотой.

– Кажется, не сжег. Он был в перчатках. В перчатках здесь, в перчатках в кафе, куда вчера потащил меня пить кофе… Сказал, конечно, что, мол, по медицинским показателям носит перчатки, но понятно, что соврал. Он поменял внешность и имя, стал Ричардом. И очень радовался, что не пришлось менять фамилию.

– Это он так сказал?

– Слово в слово, – подтвердила Глория.

– Сволочь, – произнес федерал и сел обратно. Сжал кулак и, несильно постукивая им по выгнутой спинке стула, четко выговаривая слова, произнес: – Хитрая изворотливая паскуда. Но ничего… ничего… Умер он, как же! Но спектакль был шикарным. Грандиозным прямо-таки. Театральный деятель выискался… Ничего, я ему еще поаплодирую.

Он стиснул зубы, сосредоточенно глядя в пространство, и спросил:

– Чем он сейчас занимается, не говорил?

– Сказал, что мебелью. Якобы у него мастерская по производству мебели на заказ.

– Видать, хреново табуретки продаются, раз ему неймется, – и он прибавил непечатную характеристику, явно относившуюся не к производимой в мастерской мебели.

Потом передернул плечами, и рейнджер заметила, как медленно выпрямились его пальцы, сжатые в кулак. Она сразу же почему-то успокоилась – значит, эмоционального взрыва все-таки не последует.

– Так… – он вытащил из кармана конверт, и в ладонь ему упала флешка. – Посмотрим, что здесь.

Эрик включил телевизор и воткнул в него флешку… Глория напряженно всматривалась в экран, но несколько мгновений на экране не было ничего, кроме мутного стоп-кадра.

– Ну как я смотрюсь по телевизору? – раздался вдруг голос Клингера, стоявшего на лужайке загородного дома.

Услышав этот голос, федерал невольно вздрогнул. Жив! Твою мать, он действительно жив! А еще какой-то умник, французский политик, утверждал, что, мол, не возвращаются только мертвые.77
  Автор фразы Бертран Барер (Bertrand Barère).


[Закрыть] Во Франции, может, и не возвращаются. Может, их там закапывают поглубже.

Купер остановил кадр и внимательно вгляделся в лицо на экране. Подбородок, губы, нос, даже глаза… Ни-че-го не было общего у человека на лужайке с человеком из его прошлого.

Ничего – за исключением голоса. Там, на складе, именно этот голос, отдавая финальный приказ, безразлично – будто сплюнул – произнес: «Добивайте».

– А еще отпечатки пальцев и ДНК ты, сука, поменять не можешь… – процедил он сквозь зубы. Услышал, как звякнули наручники, зло оглянулся на Майка и грубо сказал: – Попробуй только дернись – на месте урою.

У наемника не было оснований ему не верить. Глория же, услышав эту фразу, с тревогой осознала, что ошиблась: этот человек – человек, которому она сейчас вынуждена верить – может быть очень опасным.

– Не буду дольше тебя интриговать, красавица, – продолжил Клингер свое выступление после того, как Эрик снова нажал кнопку воспроизведения. – Просто скажу – смотри внимательно, потому как то, что ты сейчас увидишь, должно тебе понравиться.

Джек не спеша двинулся вглубь сада. Человек, снимавший Клингера, не отставая ни на шаг, следовал за ним. Пройдясь по дорожке, бизнесмен остановился перед постройкой, напоминающей гараж. Он обернулся и улыбнулся в объектив камеры.

– Итак, сюрприз.

Дверь гаража раскрылась. В помещении было темно, поэтому сначала ни рейнджер, ни федерал ничего не увидели. Через секунду ярко вспыхнули лампы, и Глория медленно опустилась на диван. В отлично освещенном гараже она увидела привязанную рыжую лошадь с белой звездочкой во лбу.

– Стелла!..

Лошадь переступила с ноги на ногу и, настороженно покосившись на людей, фыркнула. Камера скользнула вперед, и одна картинка сменилась другой. У задней стенки гаража, на полу сидели напарники Мэтт Бреннан и Тед Ламберт. Оба были в полицейской форме, со связанными за спиной руками, и жмурились от непривычно яркого света. Лица у обоих испуганные, усталые…

Затем дверь гаража закрылась, и Клингер отошел подальше от постройки.

– Вот так обстоят дела, красавица. Видишь, лошадка твоя цела, да и твои друзья пока что не имеют проблем со здоровьем, но я ведь могу и… Помнишь фильм «Бешеные псы»? Так вот, сама понимаешь, что сейчас все зависит только от тебя. Тебе известно, чего бы мне хотелось, – Джек посмотрел вокруг. – А если я тебя так и не дождусь, то просто расскажу твоим друзьям, кем ты была не так давно. Не думаю, что им будет радостно узнать, с кем они делят горести службы и с кем выходят на дежурства.

Последняя его фраза как-то не вязалась с основным контекстом:

– Да, хорошая сегодня погода.

Изображение дернулось и погасло.

– Ублюдок… – Эрик выдернул флешку из телевизора и замолчал, что-то обдумывая. Потом оценивающе, будто примеряя на нее какую-то одному ему известную и понятную роль, посмотрел на Глорию. Рейнджер ждала, что он скажет. – Значит, так… Давай, собери все, что тебе необходимо, и поехали. Я и так опаздываю на работу. Сама понимаешь, здесь тебе оставаться не comme il faut.

– Куда «поехали»? – осторожно спросила она.

– Там видно будет, – ответил он, не внеся никакой определенности. – И не возражай. Не стоит.

Она посмотрела на него. Судя по тому, что произошло за все это утро, возражать, пожалуй, действительно, не стоило.

XI

ПРО МАЙКА И СВОИ взаимоотношения с Джеком она рассказала по дороге предположительно в штаб-квартиру ФБР. Впрочем, это она так предполагала, потому что куда они едут на самом деле, Купер сообщить не удосужился.

Эрик слушал внимательно, не перебивал, а только изредка задавал вопросы, что-то уточнял, хмыкал или издевательски комментировал тот или иной поступок Клингера. Эти его комментарии и заставили Глорию иначе посмотреть на сложившуюся ситуацию, которая совсем недавно казалась безвыходной. В конце концов, у нее появился неожиданный союзник… Хотя, конечно, союзник этот сам себе на уме, однако двое – это почти что целая компания, и она уже не одинока в своем противостоянии Клингеру.

– Значит, этот… – Эрик мотнул головой на сидевшего сзади и пристегнутого к дверной ручке наемника, – был обыкновенной «шестеркой»?.. То-то мы с ним незнакомы. Впрочем… – он смерил Глорию взглядом, – тебя я тоже не припоминаю среди его, так сказать, подчиненных.

– Меня он использовал только в особых случаях… Когда нужно было отвезти нечто невероятно уж ценное… Другим он доверял меньше, – тихим голосом ответила она, глядя в окно. – И меня всегда очень хорошо прикрывали…

– Идеально, я б сказал… Да, кстати, распрекрасный ты наш, – обратился он к наемнику, – ты не сильно расстраивайся, что попался. Ты не одинок в своей неудаче – Ньютон тоже арестован. Повязали его тепленьким да с медальончиками в ручонках. Сообщаю просто так, движимый искренним желанием утешить. Прошу помнить об этом на допросах и донести сей факт до ушей адвоката.

Джип перестроился в первый ряд, Купер включил поворотник и свернул на стоянку перед высоким светлым зданием. Машина вкатилась на свободное место для парковки, остановилась… Вслед за этим умолк двигатель, и в салон прокрался шум большого города.

– Ну что? Приехали, что ли? – Эрик вздохнул. – Выгружаемся, уважаемые.

И, подавая ободряющий пример, он первым выбрался из машины. Рейнджер последовала за ним – ей не хотелось оставаться с Майком наедине даже на секунду. Она словно боялась, что он сможет поколебать ее уверенность в том, что сейчас она все делает правильно.

Купер открыл багажник и достал валявшуюся там черную форменную куртку с надписью «ФБР» на спине, встряхнул ее и стал натягивать на себя. Он поправил воротник, но внимание Глории привлек вовсе не этот естественный жест – взгляд зацепился за нашивку с левой стороны груди в виде головы косатки. Красивая нашивка, выполненная из кожи черного и белого цветов. Аккуратно сделана и аккуратно пришита. Но разве это важно?.. Да нет же! Ведь это… миф, легенда, выдумка!

Название спецкоманды ФБР пулей пронеслось среди полицейских, и некоторое время служило им мишенью для колких острот, а потом как-то резко исчезло и постепенно почти забылось. И спустя год уже никто точно не мог сказать, существовала эта команда или нет. Спецназ, правда, по большому секрету сообщал, что им доводилось работать вместе с «Косатками», но документально это сотрудничество ничем не подтверждалось. Все уже давным-давно смирились с тем, что это – федеральная тайна за семью замками. Бюро и здесь не изменило себе – оно привычно все отрицало.

Приодевшись, Купер выволок из машины Майка, взял его за воротник куртки и захлопнул дверцу. Наемник безропотно сносил все неудобства и за все то время, что они ехали, не произнес ни слова. Он не возмущался и не жаловался, он просто терпеливо ждал своего шанса на спасение.

– Ты, вроде, правильно припарковался, – вдруг сказала Глория, – так что же ему нужно?

Она указала на полицейского, который направлялся к ним. Вид у него был более чем цветущий, он производил впечатление абсолютно счастливого человека.

– А-а, этот… Это что-то вроде местной достопримечательности. В изоляторе работает.

Коп подошел к ним, глянул на Майка, и громко, радостно поздоровался:

– Привет! Что, еще один? Ну ты и работаешь…

– Ага, Стив, буквально чемпион производства. Мне бы коммунизм строить.

Физиономия копа недоуменно вытянулась, и в это мгновение Майк буквально кожей ощутил, как воротник его куртки стал чуть свободней, едва-едва.

Но этого ему оказалось достаточно.

Сгруппировавшись, Майк со всей силы корпусом налетел на федерала и отбросил его на капот черного автомобиля. Купер заскользил по полированной поверхности и свалился на землю за джипом. Оттолкнув патрульного, Майк бросился бежать.

– Как это?.. Что это?.. – прокудахтал Стив, и Глория вдруг подумала, что он настоящий болван.

Руководствуясь скорее инстинктом, чем логикой, она рванула из сумочки засунутый туда в последний момент сборов «смит-и-вессон» и, отпихнув Стива, побежала вслед за Майком.

– Эй! – заорал коп.

– Молчи, дурак!

Его толкнули в третий раз, намного сильнее, и Эрик помчался за рейнджером.

– Только не стреляй… Только не стреляй…

Вдруг совершенно отчетливо промелькнула мысль: «А что если она не догоняет его, а наоборот, убегает вместе с ним?..» Очень логично было бы. Мозги запудрила, а сама, не переборов страх перед Джеком… И револьвер свой прихватила… А он повелся, как простофиля последний. Ах, как все удачно для них… для нее сложилось… Ах ты черт! Она теперь вооружена, а у него даже нет броника. Да ну! Чушь какая-то! Чего только в голову не придет сгоряча? Ведь слезы, которые он видел сегодня утром, не могли быть фальшью. Они были самыми настоящими, горячими и, главное, искренними.

Купер прокладывал себе дорогу в потоке людей, едва успевая извиняться. Приходилось постоянно лавировать: вправо-влево, вправо-влево… Бесконечный поток шел ему навстречу, и он вдруг в отчаянии проорал:

– Вы все идете не в ту сторону!

Глории приходилось легче. Толпа сама расступалась перед красивой женщиной да еще и с револьвером в руке.

– Полиция! Дорогу!

Кожаная куртка наемника мелькала впереди. Еще немного… еще чуть-чуть… Ему, с руками, сцепленными «браслетами» за спиной, ох как тяжело. Он не уйдет, он не может уйти, это было бы просто несправедливо. Какая справедливость, детка?.. О чем ты?!

Толпа, расступившись и пропустив Глорию, тут же смыкалась, и Эрик каждый раз словно натыкался на стенку. Эта стена была живой, она даже двигалась вперед, но далеко не с той скоростью, с какой требовалось ему.

– Все, к черту! Надоело!

Он бросился в сторону и вылетел на проезжую часть. Тут же раздался скрип тормозов, и крик взбешенного водителя:

– Тебе что, тротуара мало, придурок?!

– Сам дурак!

Купер побежали вдоль сплошной стены автомобилей, пытаясь не упустить Глорию из вида. Машины притормаживали, водители перегибались через сиденья и орали вслед что-то подбадривающее… Господи, ребята, не до вас сейчас! Но за поддержку – спасибо…

Майк бежал впереди Глории, и расстояние между ними, как показалось федералу, ничуть не сокращалось.

– Черт, да сделайте же ему подножку!

Майк оглянулся на бегу. Ну, где эта лживая паршивка?.. Где эта продажная легавая шкура? Достойную себе пару выискала, ничего не скажешь… Два легаша, снюхались, сволочи…

Он налетел на мальчишку-роллера, сбил его с ног, споткнулся о коньки и тяжело грохнулся на теплый асфальт. До искр из глаз приложился головой о тротуар, но тут же попытался подняться, не обратив внимания на брыкнувшего его парня.

– Раскрой глаза! – грозно завопил тот.

– Заткнись, щенок!

Что-то сильно толкнуло Майка в плечо, и он снова растянулся на тротуаре, прижавшись щекой к нагретому солнцем асфальту. От него пахло бензином, гарью и почему-то клубничной жевательной резинкой. Майк моргнул и вдруг разгадал эту загадку – у самого его носа, со следами чьей-то подошвы на поверхности, расползлось розовое пятнышко жвачки.

Глория придавила ногой его плечо к земле и, нацелив револьвер в голову наемника, приказала:

– Лежать!

Пальцы с силой вцепились в рифленую, жесткую рукоятку, и рейнджер глянула на шарахнувшихся в сторону людей:

– Дамы и господа, полиция!

Сочтя этого объяснения достаточным, она перевела взгляд на мальчишку:

– Ты жив?

– Да, мэм, – он с уважением посмотрел на оружие и поднял с земли кепку.

– ФБР! Дорогу!

Толпа шарахнулась еще раз, и рядом с рейнджером затормозил федерал.

– Жива? – первым делом осведомился он. – Повеселилась?

Она кивнула, отвечая скорее на первый вопрос, чем на второй, и не опустила оружие ни на дюйм. Купер мотнул головой и, задыхаясь, наклонился вперед:

– А я щас сдохну.

Отдышавшись, он посмотрел на окружающих.

– Все, уважаемые, спектакль окончен. Будьте добры, аплодисменты исполнителям главных ролей.

Толпа, благодарная за бесплатное представление, послушно зааплодировала.