Текст книги "Чернильные цветы"

– Несносная, – простонал Рома, шутливо кусая ее за нос. – Может, набьешь мне тату с твоим именем?

– Типа, как рабов клеймили? – задумчиво протянула девушка, проводя ногтем чуть ниже его соска. – Было бы симпатично, особенно если шрифт красивый подобрать…

– Эй, я же пошутил!

– А я серьезно, – хихикнула она, пробегаясь пальцами по его ребрам. – Щекотки боишься?

– Безумно, – простонал сквозь смех Ромка.

22. Воины света, воины добра охраняют лето, бьются до утра [36]36
    Отсылка к песне «Воины света» группы «Ляпис Трубецкой» (прим. авт.).


[Закрыть]

– Роксана Григорьевна, как думаете, Миша сможет сдать ЕГЭ по английскому? – беспокойная женщина – мать ученика суетилась в прихожей, неловко протягивая преподавательнице деньги.

– Учитывая, что он еще только в шестом классе, у него есть все шансы, – пошутила девушка, но обеспокоенная мамочка юмор не уловила.

– Ой, знаете, мы с Витей так переживаем, так волнуемся. Все только и говорят, как это сложно. А вдруг он не справится? Без языка сейчас никуда.

– Анастасия, не волнуйтесь, Миша – очень способный мальчик, – заверила ее репетитор, натягивая на ноги сапоги. – Вы только давайте ему немного времени на игры и развлечения. Он же еще ребенок.

– А может, вы могли бы заниматься с ним почаще? Каждый день после школы?

Роксана с трудом подавила тяжелый вздох. Ее слова были как о стенку горох. Выпрямившись, она строго посмотрела на женщину.

– Анастасия, постарайтесь меня услышать, – медленно, но вкрадчиво сказала она, – вашему сыну не нужно заниматься пять дней в неделю. Лучше пусть смотрит мультики или передачи на английском языке. Это хорошее подспорье.

– Вам не нужны деньги? – непонимающе спросила Анастасия, потирая запястья.

– Нужны, еще как. А вот Мише нужно детство. – Роксана улыбнулась выглянувшему в коридор пареньку. Щупленький и бледненький, он помахал ей рукой, снова прячась в комнате. – Анастасия, поймите, он успевает по программе, до ЕГЭ еще пять классов. Не забивайте его знаниями, иначе рано или поздно занятия станут каторгой. Давайте двигаться постепенно. Если я пойму, что ему недостаточно трех часов в неделю, я обязательно предложу вам дополнительные уроки. Договорились?

– Ну, – женщина замялась. – Витя говорит…

– Если хотите, я могу поговорить с вашим мужем. Или мы с Мишей проведем для вас открытый урок, чтобы вы убедились, что он прекрасно справляется?

– Ну, если вы так считаете. – Она сомневалась, и Роксана это чувствовала. – Давайте попробуем так.

– Я буду держать вас в курсе всех наших успехов, – заверила ее Рокса, с облегчением выходя из квартиры.

Ее нервировала эта женщина, слишком обеспокоенная оценками и совершенно не замечающая, что ее сын глубоко несчастен и в гробу видел все эти занятия. Пока его сверстники развлекались, у него было по два-три допа в день. И это было чересчур. Детская нервная система – штука хрупкая, рано или поздно Миша просто не выдержит давления и сломается. Либо встанет на дыбы и пустится во все тяжкие. И родители, пытающиеся компенсировать недостаток любви и внимания учителями, будут посланы куда подальше.

Выйдя из подъезда, она подняла глаза и увидела Лу. Девушка стояла, прислонившись к стене дома, покачивая головой в такт звучащей в наушниках музыке. Глаза ее были закрыты, а губы беззвучно напевали что-то. Она барабанила пальцами по обтянутому джинсами бедру, не обращая внимания ни на что вокруг.

Роксана залюбовалась сестрой. Как бы ей ни нравились длинные волосы, она не могла не признать, что сейчас Лу стала выглядеть старше. И как-то более дерзко. Неизменная, потертая местами кожанка была небрежно распахнута, позволяя октябрьскому ветру пробираться под одежду. Но младшая словно не ощущала холода, растворившись в музыке.

Рокса неожиданно поняла, как глупо это выглядит. Она стоит у подъезда и наблюдает за сестрой. Она подошла к мелкой и легко тронула ее за плечо.

– Ты чего тут?

– Оно само, – сказала девушка, убирая наушники. – Ник прислал демо новой песни. Слушала ее, а ноги как-то сами принесли сюда.

Роксана покачала головой, улыбаясь. Лу как всегда. Они пошли в сторону дома.

– Слушай, и все-таки это такое феноменальное везение, что Ник таким хорошим парнем оказался, – проговорила Роксана, в очередной раз задумавшись о том, что мелкая крайне везуча.

За то время, что они жили вместе, Лу постепенно рассказывала все новые и новые истории об этом странном парне, который так помогал ей все это время. Роксана даже пожалела о том, что накричала на него тогда на улице. Хотя она же не знала всей правды.

– Я думаю, это была судьба, – сказала вдруг Лу.

– Не думала, что ты веришь в такое, – удивилась Рокса.

– Все мы во что-то верим. Иначе жить невозможно.

Оставшийся путь они молчали, думая о чем-то своем. Потом у каждой нашлись свои дела. Лу позвонил Рома, Роксана готовилась к урокам. Незаметно наступил тот самый поздний вечер, когда спать еще рано, а что-то делать невыносимо лень. Роксана обнаружила мелкую на кухне. Она сидела на стуле, подвернув ногу, и рисовала. В пепельнице дымилась забытая сигарета, наполняя кухню дымом.

Распахнув окно, Рокса поставила чайник. Кофе обычно варила Лу, а старшая привыкла обходиться растворимым, потому что готовить ей было лень.

– Опять свою бурду навела? – хмыкнула мелкая, отложив блокнот в сторону. – Желудок испортишь.

– Отвали, – лениво отмахнулась Рокса. – Лучше скажи, почему тату?

Лу озвучила ей то же самое, что и Роме. То же самое, что и всем. Но сестра только фыркнула.

– Как будто нет заработка попроще, – заметила она. – Нелегально, дорогое оборудование и всякие приблуды плюс ответственность. Колись давай.

Лу молчала, бездумно вращая в руках зажигалку. Впервые они коснулись достаточно глубокой темы. До этого они в основном трепались о всякой ерунде, обсуждая новости, школьные сплетни и все такое. Иногда углублялись в прошлое, пытаясь наверстать упущенное. Роксана мало говорила о своей жизни в Москве, предпочитая слушать истории Лу. Но младшая рассказывала в общих чертах, не углубляясь в философию.

А сейчас словно настал тот самый момент. Всегда интересно, но и немного страшно раскрывать самое сокрытое, самое глубинное. Вдруг не поймут, осудят. Вдруг осмеют. Но Роксана никогда над ней не смеялась. Разве что чуть-чуть. По-доброму, слегка щуря свои лучистые глаза.

– Ну, вообще, все действительно началось с Ника, еще до того, как он отвел меня к Сереге. Когда мы только познакомились, меня поразила его одержимость музыкой. Сначала я подумала, что он с придурью, сама-то я всегда если и слушала, то фоном. Постепенно я тоже прониклась этим, научилась слышать, а не просто слушать. Я поняла, что порой песней можно сказать куда больше, чем просто словами. Симбиоз музыки и текста становится произведением искусства. И Ник горел этим искусством. Быть услышанным, признанным – вот чего он хотел. У него была мечта.

Лу вспоминала, как долгие вечера проводила в кресле с шатающейся правой ручкой, наблюдая, как Ник сочиняет. Она рисовала его, рисовала образы, которые он пробуждал в ее сознании, напевая что-то неразборчивое себе под нос. Глядя на него, она почти завидовала – ведь у нее не было мечты. Не было того, что заставляет становиться лучше день ото дня, заставляет двигаться. Ей было нечем пылать, кроме своей злости на сестру и мир, который отвергал ее. Она захлебывалась в своем одиночестве, в насмешках одноклассников, придирках учителей. Все ее существование сузилось до учебы и Ника, который позволял собачкой таскаться за ним.

– Однажды он сказал мне, что человек без мечты – ничто. Живой труп с потухшими глазами. И спросил, чего я хочу от этой жизни. Я сказала, что хочу, чтобы после меня осталось хоть что-то. Пускай даже какая-то жалкая мелочь вроде портрета медалистки на стене нашей сраной школы. Он долго смеялся, а потом предложил попробовать себя в рисовании и отвел к Сереге. Сначала я отнеслась к этой идее весьма равнодушно, но когда я увидела, какими люди выходят после своей первой татуировки… Тогда я решила набить это, – она привычно обвела пальцами контур лотоса на запястье. – А потом я поняла, что хочу заниматься тату. Хочу оставлять свой след, пусть лишь на чужой коже.

– Хорошая мечта, – одобрила Рокса.

– А у тебя есть мечта? Почему ты стала учителем?

Роксана задумалась. На то было много причин. В пед было нетрудно поступить. Ей нравятся языки. Репетиторство – неплохая подработка, если не халтурить и не лениться. Но все это меркло перед тем, что больше всего ей хотелось кому-то помогать. Помогать Лу, таким детям, как Миша, отчаянно нуждавшимся в чьем-то внимании. Хотелось делать их жизнь чуть-чуть светлее.

– Думаю, я хочу помогать другим. Наверное, это как-то связано с нашей матерью, – словно чужим голосом сказала она. – Я думаю, что могу помочь кому-то поверить в себя, почувствовать себя лучше. Знаешь, многим не хватает банального внимания и простой похвалы.

– Действительно, – согласилась Лу.

Роксана всегда была заботливой. Не гиперопекающей, а просто всегда рядом, как бы на стреме, готовая в любой момент подставить плечо. И на уроках она всегда старалась заинтересовать, помочь, подтолкнуть. Она частенько задерживалась после занятия, жертвуя перерывом, чтобы помочь кому-то с новой темой, или тратила целые вечера, чтобы продумать сюжет занятия для младших классов. Ни один урок она не проводила сухо, отстраненно, как другие преподы. Может, потому что еще не успела задолбаться, а может, просто горела этим. Сколько бы она ни жаловалась, как все ее достали, она никому не отказывала. Ворчала, но делала.

– В чем, по-твоему, смысл жизни? – спросила Рокса.

– Сделать что-то, чтобы о тебе помнили. След, – напомнила Лу. – А у тебя?

– Тут все зависит от того, веришь ли ты в душу, – протянула девушка. – Если абстрагироваться от религиозного контекста, я считаю, что душа – это свет. Каждый из нас должен гореть чем-то и делиться своим теплом. Касаясь других, ты отдаешь им капельку своего внутреннего сияния, помогая стать добрее, лучше. И он, в свою очередь, несет это тепло дальше. Моя теория маленького добра. Не обязательно вырезать свое имя на мемориале, достаточно просто поделиться тем, что у тебя есть. Если от твоего прикосновения кому-то станет легче, значит, ты живешь не просто так.

– Что-то я запуталась, – поморщилась Лу.

– Ну, смотри. Например, ты уступишь бабульке место. Бабулька будет в хорошем настроении и не нахамит сотруднице в сберкассе. Та, в свою очередь, не нахамит продавщице в мясном отделе, а та не накричит на ребенка, потому что ей весь день хамят. И все станут немного счастливее.

– А если нет? Не все же могут так?

– А начинать всегда надо с себя. Просто никто не хочет быть первым. Первым не наорать, первым уступить. Все боятся, запираясь в свою броню, не высовываясь. И поэтому все несчастные.

– Звучит, конечно, красиво, но ты сама-то в это веришь?

– А не надо верить, надо стараться, – просто сказала Рокса. – Не всегда будет получаться, будешь срываться, но это лучше, чем бесконечно бродить по кругу, не пытаясь его разорвать. Я как-то смотрела сериал, там чувак один был. Он сказал, что тьма бесконечна, но пока есть звезды, будет свет. И добро всегда будет побеждать.

– Ты сейчас в хлам разрушаешь свой образ стервы. Просто крах. Рассуждаешь, как инфантильная дура.

Роксана ничего не ответила, только залезла зачем-то в телефон. Лу узнала песню с первых аккордов, а Рокса тем временем забралась с ногами на стул и запела, вторя голосу солиста, наигрывая на воображаемой гитаре:

 
Путь длиною в миллион шагов
Не начнешь, не сделав первый шаг…
 

Лу усмехнулась, а потом, последовав примеру старшей, забралась на соседний стул. Нащупав руку Роксы, она крепко сжала ее и подхватила припев. Они орали во все горло, забыв о соседях, о том, как глупо выглядят. Музыка опутала их, сближая, сливая в нечто неделимое, прочное. Только они, полумрак кухни и хриплый голос Сида, вырывавшийся из динамиков старого телефона:

 
Пусть ты сейчас один, если останусь с тобой,
Завтра за нами сомкнется уже толпа.
Так ты изменишь мир или спасешь его,
Или, кто знает, быть может, спалишь дотла? [37]37
    Строчки из песни «Сила одного» группы «Тараканы» (прим. авт.).


[Закрыть]
 

Лу всегда думала, что один в поле не воин, не величина. Но сейчас она была не одна. Она с Роксой. Такие разные, но такие похожие, нелепо выкрикивающие слова песни, они держались за руки, стоя на шатающихся стульях. И это было круче любого концерта, крепче любого коктейля. Вдвоем против всего мира. Вместе против дураков. Как раньше.

23. Нет ориентиров, падают звезды [38]38
    Отсылка к песне «Джаггер» группы «Ночные Снайперы» (прим. авт.).


[Закрыть]

Лу топталась у магазинчика, сжимая в руке банку колы. Периодически отпивая из нее, она переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда придет Ник. Он вечно опаздывал. Но в этот раз ей не хватило бы совести его за это отчитать – она пропала на три недели, не писала и не звонила. Хотя он тоже. Странно было вдруг осознать, что еще недавно он был для нее если не всем, то очень существенной частью ее жизни, а сейчас он как-то так легко и непринужденно отошел на второй план.

Видимо, так и бывает, когда каждый живет своей жизнью. У нее в последнее время появилось много клиентов, да и на учебе преподы начинали жестить. Еще бы, до ЕГЭ, на который Лу было глубоко плевать, оставалось всего лишь каких-то полгода. Их заваливали домашкой в невероятных объемах, пытаясь затолкать в скудные детские умы то, на что отводилось одиннадцать лет.

– Давно ждешь, кроха? – Ладони Ника накрыли ее глаза. Он стоял сзади, обдавая теплым дыханием затылок. Не дождавшись ответа на вопрос, он провел рукой по ее волосам. – Решила сменить образ?

– Так вышло, – пожала плечами Лу. Обернувшись, она широко улыбнулась. – Как дела?

– Прогуляемся? – Ник, как всегда, не стал задавать лишних вопросов и подхватил ее под руку. – Сначала расскажи, все ли у тебя в порядке с сестрой.

Лу заверила его, что с Роксаной у них все лучше всех и что они просто неразлейвода. Парень внимательно смотрел на нее, слушая рассказы про Роксу, ее друзей. А еще в ее рассказах постоянно фигурировал Рома.

– У вас с этим парнем все серьезно? – вдруг невпопад спросил он.

– А что? – Лу так удивилась, что даже остановилась.

– Ну, ты все время его упоминаешь, – хитро прищурился Ник. – Так как?

– Ну вроде типа того, – невразумительно ответила девушка, прячась за банкой колы, которая почти опустела.

– Так себе ответ, – фыркнул Ник. – Мне списать это на девичье смущение или просто парень ни о чем?

– Рома хороший, – тут же с жаром опровергла Лу, а потом покраснела. – Мы можем о другом поговорить?

– Ну, это же важно. Моя крошка Лу стала совсем взрослой, – улыбнулся Ник. – Тем более я могу чего-нибудь посоветовать, если тебе, конечно, нужно.

Лу молчала. В голове была целая сотня вопросов, которые она не решалась задать Роксане. Да и ему тоже. Она доверяла Нику, но это казалось слишком личным. И глупым. Поэтому в конце концов она просто сказала:

– Я такая отстойная девушка, что просто пиздец.

– Ты слишком самокритична. – Ник щелкнул ее по носу и повел дальше. – Перестань все время копаться в себе. Ты искренняя, а это уже дорогого стоит.

– Я не умею говорить о своих чувствах.

– А зачем о них говорить? – Ник посмотрел на нее с удивлением. – У тебя и так на лице все написано.

– Правда? – скривилась девушка, отшвыривая банку. – Вот говно.

– Это же хорошо. – Ник притянул Лу к себе, закидывая руку на ее плечи. – В мире так мало людей, которые умеют быть честными, что это само по себе ценно. А ты добрая, красивая, тонко чувствующая…

– Мы сейчас точно обо мне говорим? – изогнула брови Лу.

– Кроха, ты сама себя не знаешь. Такие девушки на дороге не валяются. И если твой Рома этого не поймет, то грош ему цена. Ты заслуживаешь быть на первом месте, и никогда на меньшее не соглашайся, слышишь?

– Как скажешь.

Лу смутилась. Ник никогда не говорил ей такого. Нет, он всегда говорил ей, что она талантливая, умная, стойкая. Но чтобы красивая… Такого еще не случалось.

– Ты тоже красивый, – заметила она, окидывая его взглядом.

Ник действительно был хорош собой. Высокий, худощавый и весь какой-то утонченный. Волосы его совсем отросли, а глаза отчего-то стали еще зеленей. Наверное, на контрасте с почти черными прядями, свисавшими вдоль бледного лица.

– Спасибо, что заметила, – фыркнул парень, а потом без всякого перехода сказал: – Мы с ребятами едем в Питер.

– Зачем?

– Короче, у меня там есть парень знакомый, может свести кое с кем… – Выдержав небольшую театральную паузу, Ник самодовольно посмотрел на нее, а потом все-таки договорил: – Если повезет, вскоре о нас услышат не только тут.

– Круто! – Лу завизжала так пронзительно, что на них обернулась проходившая мимо бабулька. Ник не растерялся и показал старой даме язык, вогнав ее в смущение. – И когда?

– Через две-три недели. Поэтому и позвал тебя. Хотел увидеться до отъезда.

Музыкант посмотрел на нее неожиданно серьезно, словно хотел сказать что-то еще. Но Лу его опередила сорвавшимся с языка вопросом:

– А вы надолго?

– Не могу сказать, – протянул он, отводя глаза в сторону.

Лу знала, что это значит. Надолго. Просто Ник не хочет ее расстраивать. Первой реакцией было возмущение и обида, но вдруг она просто взяла его за руку и крепко сжала.

– Будет очень здорово, если у вас все срастется, – спокойно сказала она, улыбаясь краешком рта.

Ник посмотрел на нее в крайней степени изумления, видимо, не ожидав подобной реакции. Лу изменилась. Быстро и внезапно, она словно стала на порядок старше. Спокойнее. Сестра хорошо влияла на нее.

– А ты повзрослела, кроха, – сказал он, улыбаясь. – Теперь мне будет гораздо спокойнее, – сообщил он, ероша ее волосы.

Лу не стала ничего говорить, не стала спорить, не стала рассказывать, как ей вдруг стало тоскливо от того, что они уедут. Это было бы так эгоистично. Она начала жить своей жизнью и должна отпустить Ника, который пойдет по своему пути. Глядя в его зеленые глаза, она хотела вложить в свой взгляд все то, что не смогла бы выразить словами, ведь Ник всегда понимал ее сразу. Парень грустно улыбнулся и прижал ее к себе. Они стояли, обнявшись, посреди улицы, не обращая внимания на прохожих, спешивших по своим делам. Сигареты, терпкий парфюм и дом – вот как пах Ник, нежно перебирающий ее волосы.

– Мы же встретимся еще до того, как ты уедешь? – попросила она.

– Обязательно.

Они гуляли еще часа два, болтая обо всем и ни о чем. Ник рассказывал о своих планах, амбициозных и слегка размытых, Лу слушала его, чувствуя, что у них всегда все будет так, как и год назад. Он всегда будет ее лучшим другом. И не важно, как часто они будут видеться.

Ближе к шести они распрощались, условившись собраться с группой и отметить их поездку. Крепко обняв парня на прощанье, Лу побрела в сторону автобусной остановки – она обещала завезти бабушке лекарства.

Всю дорогу в набитом людьми автобусе она провела в размышлениях. Что-то подсказывало ей, что отъезд Ника закончится полным переездом. И это было бы здорово, они с ребятами это заслужили. Но в то же время червячок эгоизма точил ее душу, заставляя жалеть о том, что очередная глава ее жизни заканчивается. И хотя она давно начала новую, это не давало ей покоя. Ник уезжает.

Утешало только то, что у нее еще будет время свыкнуться с этой мыслью. Будет время отпустить Ника, чтобы, провожая его на поезд, стоя на перроне, не раскиснуть. Улыбаться и быть стойкой.

Лу ненавидела вокзалы – они всегда отбирали у нее тех, кто ей дорог. Поезда заглатывали их и уносили в неизвестность, оставляя ее в одиночестве стоять на перроне, сдерживая слезы, жгущие глаза.

24. Если в небе зажигают звезды, значит – это нужно нам [39]39
    Отсылка к песне «Наши имена» группы «Порнофильмы» (прим. авт.).


[Закрыть]

Лу только закончила убирать стол после очередной удачно набитой татуировки, когда к ней в комнату поскреблась Роксана. Она уже успела переодеться и выглядела очень уютно и по-домашнему в плюшевых штанах и футболке со Спанч Бобом.

– Лу, спасай, – простонала она, картинно падая на диван. – Балроги замыкают круг.

Развалившись на диване, она накрыла лицо рукой, подглядывая за мелкой сквозь пальцы и ожидая реакции.

– Я думала, мы завязали со стенгазетами, – пожала плечами Лу, убирая машинку. – Что на этот раз?

– Меня достали все, особенно Кропоткин, который упорно хочет дополнительно заниматься. Это раз.

– Узнал-таки, что ты репетиторствуешь?

– Да! Только вот он в английском шарит не хуже меня!

– Может, тебе переспать уже с ним, чтобы отстал? – насмешливо предложила Лу.

– Не дай бог, – ужаснулась Роксана. – Он из тех, которые потом будут бегать за тобой и в глаза заглядывать, как собака, которой сосисочку дали. И не смотри так, у моей подруги такой был.

– Тогда терпи, – развела руками Лу. – Кстати, если это новость номер раз, значит, есть еще?

– Чертова Даша. – Роксана вскочила с дивана. – Идем курить, – потребовала она, увлекая Лу на кухню.

– Что на этот раз? Опять театр? Кино? – перечисляла Лу, наблюдая за нервно курившей в окно сестрой.

– Дискотека, блин, – наконец выдала она. – Хэллоуин же, кому, как не училке английского, это устраивать?

– Почему ты просто не можешь послать ее подальше? Тебе что, по шесть уроков каждый день и дополнительных учеников не хватает? Ты добрая тряпка! – Голос Лу так и сочился осуждением.

– Не вариант, она уже с директором обо всем договорилась. – Рокса выбросила бычок в окно и сползла на стул. – Ненавижу ее.

– Ну, тут даже спорить не стану, личность не из приятнейших. Но не суть. Ладно Витек согласился, но как Галинка такое пропустила? Она же сгорит, как вампир на солнце, если где-то рядом будут радоваться подростки.

– Галинку никто не спрашивал, потому что это будет в субботу, та-дам!

Лу молчала. Роксана, сколько бы ни жаловалась на школу, коллег и учеников, горела этим делом и не могла отказать страждущей душе, тянувшейся к знаниям. Поэтому согласилась вести идиотский факультатив и не смогла отказать в поездке в театр. А теперь дискотека.

– Ну, зато у нас будет карнавал, а?

– Так себе затея, – фыркнула Лу. – Пожалуй, проведу очередную субботу, нарядившись никем.

– Ну, нет, тебе не отвертеться. Ты в инициативной группе.

– Ты перепутала, я в группе «плевала я на вашу дискотэку», – намеренно исковеркав последнее слово, заявила Лу. – И не надо этих твоих щенячьих глаз. А вдруг Рома приедет?

– Вдруг, – фыркнула Рокса. – И что, будешь сидеть у окошечка, караулить милого? – начала кривляться сестра. – Можешь еще его фото вставить в рамочку и создать алтарь, как в мультике. О, мой милый Рома… Я сочиняю роман, Рома, Рома, Роман…

– Замолчи! – Лу прижала руки к покрасневшим щекам.

– Мужчина всей моей жизни, – фальшиво напевала Роксана.

– Все, все, согласна, только не пой, – взмолилась мелкая.

– Ты лучшая!

– Я тебя ненавижу, – закатила глаза Лу. – Какой у нас план?

– Короче, Даша клепает объявления и накидывает музыку на флешку. Костя будет за диджея, а мы с тобой и Кропоткиным украшаем зал.

– Я не вынесу, если он опять будет капать на тебя слюнями, и втащу ему, – пообещала Лу. – Тошнит уже от него.

– Разрешаю, только не в школе, а то Галька тебя вздернет. Короче, у меня есть куча фетра цветного, пошли вырезать тыковки и всю прочую фигню.

* * *

Лу брела по улице, пиная валявшиеся повсюду листья. Октябрь заканчивался, и до дискотеки оставалось два дня. Поэтому сейчас она тащилась домой после утомительного поиска грима для страшного макияжа. Любимый кожан пришлось сменить на серое пальто-шинель, которое она в прошлом году нашла в секонде. Тяжелое, зато теплое и, как казалось самой Лу, очень стильное. Когда ветер очередным порывом поднял листья в небо, девушка поплотнее укуталась в шарф, жалея, что тепло так быстро уступило холодам.

Телефон завибрировал. Лу тут же вытащила его и открыла новое сообщение от Ромы. Очередное глупое селфи, которое вызвало непроизвольную улыбку.

«Это ты так работаешь?»

«Это я так соскучился)) Ты, наверное, уже и лицо мое забыла?))»

«Как ни старалась, не смогла. Ты прислал мне тонну селфи за этот месяц!»

«А ты мне всего три((»

«Лаааадно»

Лу остановилась и, замотав лицо шарфом так, чтобы были видны только глаза, сделала фотку.

«Твой шарф подходит к глазам))»

Рому нисколько не смутила ее выходка. Он уже привык.

«Когда ты обратно?»

«Соскучилась?)»

«Есть такое)» – невыносимо. Безмерно. Безумно.

«Я знал) Уверен, ты не спишь ночами, думая обо мне.)»

«Все может быть)» – несомненно.

Телефон зазвонил.

– Привет. – Лу молча слушала такой родной уже, такой привычный голос. – Я дико задолбался торчать в этой дыре без тебя. – Связь выдавала легкие помехи, но девушке, замершей посреди улицы, было плевать. – Скажи мне, что ты скучаешь не меньше, чем я, – потребовал Рома.

Даже не видя его, она знала, что он улыбается, как идиот.

– Я задушу тебя, если ты не приедешь до конца этого невыносимо паршивого месяца, – почему-то шепотом ответила девушка.

– И чем же он так провинился? – уже гораздо веселее спросил парень.

– Тут холодно, противно и всюду эти несчастные листочки, – пожаловалась Лу. – И тебя нет.

– Видишь, умеешь же, когда хочешь, быть милой, красотка.

– Отвали, – тут же ощетинилась Лу. – Не приедешь до ноября, заведу себе нового парня.

– Только попробуй.

– Опять отшлепаешь?

– Судя по твоему тону, ты только этого и ждешь, так что это уже никакое не наказание, – рассмеялся Ромка. – Я придумаю что-нибудь еще.

– Дурак.

– Несносная.

Это стало уже почти ритуалом. Каждый их разговор заканчивался примерно одинаково. Лу ненавидела свой телефон, ненавидела сотни сообщений и смайликов, потому что ничто не могло заменить живое присутствие Ромы, которого ей так не хватало.

– Приезжай поскорее, – попросила она, нарушая привычный ход вещей. Впервые позволив себе стать такой жалкой.

– Я постараюсь, малыш. Обещаю.

* * *

Роксана пришла домой почти в девять – сегодня у нее было три ученика. Ощущая приятную усталость, девушка стянула пальто и привычно пошла в ванную мыть руки. Переодевшись в домашнюю одежду, она заглянула в комнату Лу – мелкая сидела на полу в окружении обрезков, вырезая по заготовленному заранее трафарету декорации, смешно высунув язык. Повсюду валялись летучие мыши, тыквы, пауки и прочая ерунда.

– Надеюсь, тебе вернут деньги за материалы, – проворчала она, услышав скрип двери.

– Даша сказала, что с этим не будет проблем, она поговорит с родительским комитетом. Чеки только не выбрасывай.

– А где чек за мой рабский труд? – снова села на любимую лошадку Лу.

– А тебе достается главный приз – моя чистая и бескорыстная любовь. Му-а, – Рокса отправила сестре воздушный поцелуй и пошла на кухню.

В холодильнике оказалось совершенно пусто. Пачка молока и сливочное масло. Решив, что на этом далеко не уедешь, Роксана заказала доставку суши – идти в магазин не было ни сил, ни желания. Она курила первую за несколько часов сигарету и думала о том, что совсем скоро она окажется в толпе бесноватых школьников, а за несколько часов до этого будет наряжать зал вместе с Кропоткиным, который ее уже просто достал.

Она не знала, как еще мягко намекнуть ему, что у нее скоро разовьется аллергия на него и шоколад, а отшивать его совсем грубо не хотелось. Порой в ней вскипало раздражение, но стоило посмотреть на его взъерошенные волосы, как оно испарялось. Чистый воробушек. Смотрит на нее своими оленьими глазами и ждет.

– О чем тоскуешь? – Лу приземлилась на стул рядом.

– Жду суши, думаю, что делать с Кропоткиным.

– Знаешь, слишком много ты о нем думаешь. Того и гляди, влюбишься, – хихикнула сестра. – Может, в этом его коварный план? Он же шахматист.

– Ой, все, – отмахнулась Рокса. – Лучше расскажи, Рома тебе звонит?

– Блин, ну что ты как бабушка? – смутилась Лу. – Звонит.

– И? Рассказывай мне все-все в самых мельчайших и грязных подробностях, – потребовала Роксана.

– А что мне тебе рассказать? Звонит, пишет, шлет свои дурацкие селфи. И все время говорит, что скоро приедет, только мы уже почти месяц не виделись.

– Как мило. – Рокса заглянула сестре в глаза. – Скучаешь, да?

Лу просто кивнула. Скучала – еще мягко сказано. И кому, как не Роксе, всегда видевшей ее насквозь, было об этом знать. Сколько ни пыталась она сохранять хладнокровие, Рома засел слишком глубоко, поднимая, словно ил со дна, потаенные эмоции. Она пыталась бороться с собой, не показывать, насколько она втянулась, но он, как и сестра, видел это без всякого труда, читая ее эмоции, словно они были написаны у нее на лбу.

И где-то очень глубоко в душе ей это нравилось так же сильно, как и бесило. Слишком уж он был хорошим.

– Не могу избавиться от чувства, что рано или поздно все кончится хреново, – призналась она.

– А ты не думай об этом, – вдруг сказала Рокса. – Порой дорога – сама по себе удовольствие, но не всегда в конце пути нас ожидает приз.

– И это говоришь мне ты?

– Как будто у меня не было неудачных романов. Лу, жизнь – это, конечно, коробка конфет, но порой начинка – то еще дерьмо. Пробуй, радуйся, отплевывайся – нужно испытать полный спектр. Нельзя закрываться внутри себя, это плохо заканчивается.

– Расскажи, – потребовала Лу, наваливаясь на стол. – Я ни фига не знаю про твою личную жизнь, – ей почему-то вспомнился разговор с Колей. Таинственная личная жизнь Роксаны, о которой никто ничего не знал.

Роксана задумалась. Самые долгие ее отношения длились полгода и рассыпались как карточный домик. Она познакомилась с парнем из своего вуза. Красивый, умный, а главное, с шикарным чувством юмора. Он привел ее в свою компанию, показал ей Москву, и вообще, с ним было здорово. Но ей нужно было учиться, подрабатывать, чтобы помогать бабушке и Лу, чтобы как-то себя содержать. Сначала на энтузиазме она успевала все, а потом выдохлась. Отношения оказались тем единственным, от чего она могла отказаться. И они разбежались. Такого рода истории повторялись несколько раз, но никто не выдерживал так долго.

Роксана тоже не была железной. Она привязывалась к людям, а потому расставания никогда не давались ей легко. И все же рациональная ее часть знала, что так нужно. Девушка смотрела в серые глаза сестры и понимала, что никогда не расскажет ей об этом. Лу не должна винить себя. Виновата была их покойная мать, которая позволила смерти мужа подкосить ее. Крепко сдружившись с бутылкой, она забыла о том, что в жизни, помимо радостей, есть и обязанности. Роксане с ранних лет пришлось взять на себя заботы о доме, маме и Лу.

Дома не было еды, и Роксана ее находила. У Лу рвались сапожки, и Роксана бегала убираться к соседкам, чтобы собрать немного денег на новые. Роксана всегда знала, что делать, куда идти и как справиться с любыми трудностями. Как вывести маму из затянувшегося запоя. Как затащить ее домой, чтобы она не замерзла, уснув на улице. Как успокоить ревущую Лу, которая не понимает, почему мамочке так плохо. Рокса все знала.

Но лучше всего она знала одно: она должна позаботиться о Лу. Ей хотелось дать ей все то, чего ее так жестоко лишила собственная мать. У Лу должно было быть нормальное детство, поэтому Роксана все-таки обратилась за помощью к ба, которая была явно не в том возрасте, чтобы тянуть на себе двух внучек. Она упорно зубрила языки, чтобы поступить на бюджет. Часто отказывала себе в покупках, тусовках и других, таких бесполезных, но желанных вещах.