Текст книги "Как стать пиратом"

5. Никогда НЕ ОТКРЫВАЙТЕ гроб, на котором написано «НЕ ОТКРЫВАТЬ!»

Добравшись до Хулиганской деревни, Иккинг и Рыбьеног сразу же переоделись в сухую (то есть не очень мокрую) одежду. Остров Олух – место сырое, и вещи там никогда толком не просыхают. Из холодных и мокрых они становятся теплыми и влажными, и только.

Потом друзья со всех ног поспешили к Залу Собраний.

Добравшись туда, они обнаружили, что Стоик Обширный уже созвал Всеобщий Сход и зал битком набит могучими Лохматыми Хулиганами. Все толкались, прокладывая себе дорогу. Каждому хотелось получше разглядеть гроб, выставленный на обозрение у очага.

Иккинг и Рыбьеног ввинтились в толпу и кое-как протиснулись вперед.

– А, Иккинг, вот и ты! – радостно пророкотал Стоик.

Он стоял у гроба и увлеченно беседовал со Старейшинами.

Стоик Обширный был впечатляющим рыжеволосым великаном. Его живот величаво плыл впереди и показывался из-за угла на пару секунд раньше владельца.

– Интересную находку ты сделал, мой мальчик, – сказал Стоик и гордо взъерошил сыну волосы. – Потерянное Сокровище Черноборода Оголтелого, да?

– Да, папа, но… – начал было Иккинг.

– Мы как раз собираемся его открыть, – воодушевленно перебил его Стоик.

– А я вот что скажу, – влез Старый Сморчок, самый мудрый и самый древний Старейшина племени Лохматых Хулиганов. – На крышке этого гроба ясно написано: «НЕ ОТКРЫВАТЬ! Да будет навеки проклят тот, кто потревожит останки Черноборода Оголтелого, величайшего из пиратов, наводившего ужас на Внутренние острова». И весь мой немалый опыт говорит, что НЕ СТОИТ ОТКРЫВАТЬ гроб, на котором написано «НЕ ОТКРЫВАТЬ!».

– Согласен, – торопливо поддержал его Иккинг. – Чернобород Оголтелый был негодяем. И того, кто вскроет его гроб, ничего хорошего не ждет.

– Чушь! – немедленно ощетинился Стоик Обширный. – Такие угрозы пишут только для того, чтобы отпугнуть простых гробокопателей, и они не устрашат Грозных Викингов вроде нас с вами. Неужели мы, те, кто смеется в лицо Смерти и плюет в глаз Великому Тайфуну, затрепещем от простого проклятия, каким стращают малых детей да дряхлых стариков?!

Послышались крики: «Нет!», «Ни за что, вождь!»

– Те, кто желает открыть гроб и увидеть Потерянное Сокровище Черноборода Оголтелого, поднимите руки и скажите «ДА»!

Взметнулись десятки рук.

– ДА!!! – взревели все Хулиганы, кроме Рыбьенога, Старого Сморчка и Иккинга.

– Б’бе-бежим! Спасайся кто м’мо-может! – взвизгнул Беззубик и юркнул Иккингу под рубашку.

Рыбьеног попятился и растворился в толпе.

– Ох, НАПРАСНО они это затеяли, ох, НАПРАСНО, ох, НАПРАСНО, ох, НАПРАСНО, – бормотал Иккинг, пятясь подальше от гроба и глядя, как Стоик возится с массивными железными замками.

– Ох, НАПРАСНО они это затеяли, ох, НАПРАСНО, ох, НАПРАСНО, ох, НАПРАСНО, – повторял он, глядя, как под руками Стоика крышка гроба начинает ме-е-е-е-едленно приподниматься…

Крышка с грохотом упала на пол.

Из гроба хлынула морская вода. Стоик отскочил, чтобы не намокнуть.

Хулиганы изо всех сил старались не подавать виду, что им страшно.

Стоик осторожно заглянул в гроб.

Наступила пауза.

– Да, красавчиком его не назовешь, – ухмыльнулся Стоик Обширный, демонстрируя, как храбро он смеется в лицо Смерти.

– Не знаю, не знаю… – отозвался Плевака Крикливый, в свою очередь склоняясь над гробом. – Мне кажется, я замечаю определенное семейное сходство.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – поддержал его Толстопуз Пивобрюх, задумчиво кивая. – Он похож на нашу Двоюродную Бабушку Широкозаду.

Иккинг заставил себя открыть глаза. «Надо привыкать к таким вещам, если собираешься когда-нибудь стать пиратом», – сказал он себе и осторожно заглянул в гроб.

Там, покрытый зеленовато-желтыми пятнами разложения, покоился труп Черноборода Оголтелого. Если честно, не такой уж он оказался и страшный. Лицо было мокрое от воды, но по нему не ползали ни червяки, ни какая другая пакость. Лежал он тихо и довольно мирно…

И тут Иккинг увидел, что один безжизненный белый палец слегка дернулся.

Иккинг моргнул и всмотрелся внимательнее.

Секунду все было спокойно.

А потом… вот оно, снова, отчетливая дрожь…

– Т-т-труп! – пробормотал Иккинг. – Он ше-ше-шевелится!

– Ерунда, малыш! – усмехнулся Плевака Крикливый – Как он может шевелиться? Он же МЕРТВЫЙ! – И ткнул покойника толстым пальцем.

Труп Черноборода Оголтелого рывком сел, словно подброшенный снизу какой-то таинственной силой. Желтые глаза яростно сверкнули, мокрое зеленое лицо исказилось в злобной гримасе.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а! – завопил труп прямо в лицо Плеваке Крикливому.

– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! – заорал Плевака Крикливый и подпрыгнул на половину своего роста.

Борода и волосы у него встали дыбом.

– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! – дружно взвыли Лохматые Хулиганы.

Ибо, хотя Хулиганы и вправду смеются в лицо Смерти и плюют в глаз Великому Тайфуну, все же они до смерти боятся всего потустороннего.

Стоик нырнул под стол и обхватил голову руками в смутной надежде, что если он не видит этого, то и это не увидит его.

Из гроба снова хлынула морская вода. Труп Черноборода Оголтелого отвратительно забулькал. Выпученные желтые глаза выпучились еще сильнее, серый рот мерзко скривился.

И только Старый Сморчок сохранил спокойствие.

– Не впадайте в панику, – сказал он. – Это НЕ труп Черноборода Оголтелого.

Иккинг в ужасе замер. Но Старому Сморчку он верил и потому открыл один глаз.

Больше Старого Сморчка никто не услышал. Все орали от страха, как безумные.

– Избавь меня О́дин от необходимости иметь дело с идиотами, – пробормотал Старый Сморчок и тоже заорал, потому что по-другому Лохматые Хулиганы не понимали. – НЕ ВПАДАЙТЕ В ПАНИКУ! ЭТО НЕ ТРУП ЧЕРНОБОРОДА ОГОЛТЕЛОГО!

Между воплями он похлопал труп-не-труп по спине. Изо рта, носа и ушей покойного во все стороны брызнула морская вода.

Это и впрямь был не труп Черноборода Оголтелого. Оправившись от приступа мучительного кашля, не-труп оказался высоким мужчиной довольно приятной наружности, абсолютно живым, хоть и несколько зеленоватым от долгого пребывания в воде.

– Так ты… – пролепетал из-под стола Стоик Обширный, – так ты ТОЧНО не труп Черноборода Оголтелого?

Труп-не-труп покачал головой.

– Нет, конечно, – слабым голосом прошептал он, – точно не он. Хотя нас легко перепутать.

И он восстал из гроба, расплескав при этом остатки воды. Снял шлем и вежливо поклонился, как положено при первом знакомстве:

– Меня зовут Элвин… Элвин, гм… Бедный-Но-Честный-Крестьянин.

Глаза у Элвина были быстрые, умные, лукавые, усы длинные и щегольские, хотя и немного поникшие от воды. На губах то и дело вспыхивала обаятельная улыбка (правда, человеку боязливому могло показаться, что в ней многовато зубов).

Элвин грациозно шагнул вперед и погладил Иккинга по голове.

– А тебя как звать, сынок?

– Иккинг Кровожадный Карасик Третий, – пролепетал Иккинг Кровожадный Карасик III.

– Приветствую тебя, – сказал Элвин Бедный-Но-Честный-Крестьянин.

Он наклонился, чтобы заглянуть под стол.

– О могучий муж, твой вид, исполненный природной властности и достоинства, наводит на мысль, что ты – вождь этого племени, верно?

– Стоик Обширный, – представился Стоик.

Элвин хлопнул себя по лбу:

– Неужели передо мной ТОТ САМЫЙ Стоик Обширный, Гроза Морей, Высочайший Правитель Лохматых Хулиганов, Да Трепещет Всякий, Кто Услышит Его Имя, Кх, Гм?! Какое НЕВЕРОЯТНОЕ совпадение! Ведь именно Стоика Обширного я и пытался разыскать!

Стоик выполз из-под стола, со скрипом выпрямился и гордо раздул грудь.

– Это я самый и есть, – сказал он, почти вернув себе прежние радушные манеры. – Но у меня один вопрос, с твоего позволения… Если ты не труп Черноборода Оголтелого, то что ты, во имя всех рун Одина, делал в его гробу?

– Как умно с твоей стороны было спросить об этом! – с жаром откликнулся Элвин. – Что ж, если мне позволят присесть в это кресло, такое удобное на вид…

– Конечно, конечно, – засуетился Стоик, сдувая пыль с собственного трона.

– …Я с удовольствием поведаю вам свою историю, – сказал Элвин.

6. Правдивая история Элвина Бедного-Но-Честного-Крестьянина

Элвин Бедный-Но-Честный-Крестьянин уселся на трон Стоика Обширного и начал свой рассказ. Племя Лохматых Хулиганов внимало ему в молчании, широко распахнув глаза.

– В этот гроб меня засунули какие-то жестокие, бессердечные и недалекие люди. Дело в том, что они не только не поверили моей истории, которую я собираюсь вам рассказать, но и обвинили меня в низком воровстве. Они с непочтительным смехом сбросили меня со скалы на берегу своего мерзкого острова…

– Остолопы, – со знающим видом покивал Стоик. – А кто у них был вожаком? Высокий такой увалень, одноглазый, изо рта воняет, отзывается на имя Могадон?

– Это имя я слышу не впервые, – признался Элвин.

– Но откуда же взялся гроб? – спросил Стоик.

– Я бедный, но честный крестьянин, – сказал Элвин, – живу в Миролюбивой Стране далеко-предалеко отсюда. В один прекрасный день я копал землю, чтобы… гм… посадить картошку, и вдруг наткнулся на этот гроб. Он… гм… просто раскрылся у меня в руках, вот и все.

– И что, когда ты открыл этот гроб, на котором ясно написано «НЕ ОТКРЫВАТЬ!», – задумчиво спросил Старый Сморчок, – неужели обошлось без сюрпризов?

– Сюрприз, признаться, был, – ответил Элвин с добродушной улыбкой, однако глаза его остались серьезными. – В каком-то смысле. Я открыл гроб и без всякой задней мысли стал наудачу шарить внутри… как вдруг крышка захлопнулась, как акульи челюсти, разом отхватив мне руку…

С этими словами Элвин Бедный-Но-Честный-Крестьянин поднял правую руку.

Из рукава вместо кисти торчал железный крюк.

Лохматые Хулиганы в ужасе ахнули.

– О Один! – пробормотал Стоик. – КОВАРНАЯ ЛОВУШКА! Пожалуйста, прими извинения за моего прадеда. У него было премерзкое чувство юмора.

– О да-а, – протянул Элвин и снова широко улыбнулся. – К счастью, мы, бедные, но честные крестьяне, понимаем шутки… А кроме того, этой штуковиной, – он помахал крюком, – очень удобно вскрывать устриц… Впрочем, вернемся к моей Истории. В следующий раз я уже открывал гроб со всеми предосторожностями. Сначала обезвредил все возможные ловушки. Но к сожалению, внутри не оказалось никаких следов Сокровища. И Черноборода Оголтелого в гробу тоже не было. А были там…

Вce Лохматые Хулиганы в предвкушении подались вперед, разинув рты и широко распахнув глаза…

– Были там вот эта карта… и вот эта загадка.

Элвин покопался в кармане и извлек на свет карту (мокрую) и листок с загадкой (тоже мокрый).

– У-у-у, – разочарованно протянул Стоик Обширный. – Никакого Черноборода? Никакого Сокровища? Никакого Лезвия Бури? Только два клочка бумаги?

– Да, Стоик, но… – Элвин хитро усмехнулся, – эти два клочка бумаги ПРИВЕДУТ нас к Сокровищу Черноборода!

– НАС?! – переспросил Старый Сморчок. – Меня кое-что озадачивает. У тебя есть загадка, есть карта, так почему бы тебе просто не пойти и не разыскать сокровище самому? Для чего ты заявился к нам?

– Но ведь это было бы нечестно! – воскликнул Элвин Бедный-Но-Честный-Крестьянин с видом оскорбленной невинности. – Всем нам известна «Сага об Утерянном Сокровище Черноборода Оголтелого»… Это Сокровище принадлежит вам, его потомкам. Кроме того, в загадке есть маленькая неувязочка. Из текста ясно следует, что найти сокровище дано не каждому.

Элвин откашлялся.

– Итак, вы видите, – сказал Элвин. – Найти Сокровище Черноборода Оголтелого может только его Наследник. И только его дракон сумеет оное учуять. Я полагаю, что под «зверем» подразумевается дракон.

Общеизвестно, что драконы обладают великолепным нюхом и отлично ищут сокровища. Хорошо натасканный дракон способен учуять золото и драгоценные камни даже глубоко под землей.

– И сам я вряд ли отыскал бы сокровище, – продолжал Элвин, – поскольку не умею управляться с драконами. Они меня НЕ ЛЮБЯТ, не знаю почему. И все-таки догадывается ли кто-нибудь из вас, о чем идет речь в этой загадке? Вот ты, например, Стоик, с твоим живым и быстрым умом?

Стоик напустил на себя умный вид:

– Гмм, вопрос нелегкий…

Иккинг поглядел на карту.

– Как думаешь, папа, может, речь идет об острове Черепушников? – предположил он, – Ведь Мертвая Голова – это череп…

– Ну конечно! – прогудел Стоик. – Остров Черепушников! Вот где зарыто Сокровище!

Островом Черепушников назывался небольшой клочок земли к западу от острова Олух, формой напоминавший череп со скрещенными костями. Именно его очертания Чернобород Оголтелый поместил на свой флаг и знаменитый шлем.

– Значит, ты полагаешь, наше Сокровище зарыто на острове Черепушников? – радостно промурлыкал Элвин, глядя на карту. – Там мы его и найдем?

К удивлению Элвина, Лохматые Хулиганы разразились хохотом.

– О поиске сокровищ на острове Черепушников не может быть и речи, – бодро пророкотал Стоик. – Никто еще не возвращался с острова Черепушников живым. Иккинг, ты у нас разбираешься в драконах, будь добр, объясни Элвину, кто такие черепушники…

Иккинг всегда радовался, когда ему задавали вопросы по естественной истории.

– Черепушники, – оживленно начал он, – это очень редкая и очень свирепая разновидность нелетающих драконов. Они слепы и почти глухи, но, несмотря на это, считаются одними из самых грозных хищников, потому что охотятся стаями, полагаясь на чрезвычайно тонкое обоняние…

– Хорошо, хорошо, – торопливо перебил его Стоик. – В общих чертах мы поняли…

– У них есть один-единственный коготь, очень длинный и очень острый, – продолжал Иккинг. – Этим когтем они обездвиживают жертву, перерезая ей ахиллово сухожилие на пятке. После этого жертва не может ходить, и ее съедают заживо.

Короче, МАЛОПРИВЛЕКАТЕЛЬНАЯ зверушка.

– Ага-а-а! – протянул Элвин Бедный-Но-Честный-Крестьянин. – Понимаю, задача непростая. Но я уверен, что такой отъявленный храбрец, как ты, Стоик, сумеет повести людей в поход на остров Черепушников и найти клад вопреки всем трудностям.

– Поход на остров Черепушников – чистое сумасбродство, – твердо заявил Старый Сморчок.

– В этом кладе хранится знаменитый меч Черноборода Оголтелого, Лезвие Бури, – напомнил Стоику Элвин. – А если вы завладеете Лезвием Бури, слава о Лохматых Хулиганах прогремит по всему варварскому миру…

Стоик задумчиво почесал бороду.

– А ты, Стоик, – заливался соловьем Элвин, – только представь себя с бородой, усыпанной бриллиантами, в золотых доспехах, в руке грозно сверкает Лезвие Бури, на мускулистых запястьях поблескивают золотые браслеты. Я уже вижу, как смиренно пресмыкается перед тобой Могадон Остолоп. Какое зрелище!

Стоик втянул живот и поиграл мускулами. В глубине души ему всегда хотелось носить золотые браслеты.

– Я ДОБУДУ СОКРОВИЩЕ! – взревел он. – СОБРАТЬЯ ХУЛИГАНЫ! – торжественно провозгласил вождь. – Я поведу вас в поход на поиски сокровищ наших предков!

– Но это же безумие! – крикнул Иккинг. – Того, кто хоть ногой ступит на остров Черепушников, вмиг сожрут заживо! Даже думать об этом – настоящее самоубийство!

Но Иккинга никто не услышал, его слова потонули в радостных хлопках и топоте.

– Слава и богатство ждут нас! – рокотал Стоик, довольно чувствительно похлопывая Элвина Бедного-Но-Честного-Крестьянина по спине.

– Конец, вот что нас ждет… – простонал Иккинг.

7. Учимся драться на мечах и вынюхивать сокровища

На взгляд Иккинга, с той самой минуты, как Элвин Бедный-Но-Честный-Крестьянин восстал из гроба, вся жизнь на острове полетела в тартарары. Но сам Элвин не был в этом виноват. Трудно найти собеседника более приятного и обаятельного.

Он заставлял женщин смущенно краснеть, восхваляя их мускулы и толстые желтые косы. Он смешил мужчин солеными шуточками и тем, как изображал Могадона Остолопа. Он вызывал у ребятишек восторг долгими захватывающими рассказами о проделках и сражениях давно умерших Героев.

Иккингу он тоже нравился.

В один прекрасный день Элвин набрел на Иккинга на поляне. Иккинг, выбиваясь из сил, тренировался в Бое На Мечах.

Он уже второй час безуспешно осваивал Чернобородов Захват. Вместо утерянного Устрашителя Стоик выдал сыну новый меч, внушительный и массивный, под названием Длиннорукий Бандит.

«Смотри, какой ДЛИННЫЙ, – сказал Стоик. – Улучшает доступ к противнику. А то у тебя самого руки коротковаты».

Но Иккинг едва удерживал такой длинный клинок и при каждом выпаде заваливался вперед. Он в очередной раз поднялся на ноги и устало подобрал Длиннорукого Бандита, как вдруг прямо перед ним неведомо откуда возник Элвин Бедный-Но-Честный-Крестьянин.

– Иккинг Кровожадный Карасик Третий, если не ошибаюсь?

От испуга Иккинг чуть не упал снова. Он не заметил, что за ним следят.

– Ты наследник Стоика Обширного, верно? – улыбнулся Элвин.

Иккинг тяжело вздохнул.

– Да, надеюсь, – ответил он. – По крайней мере, так задумано. Но если я не научусь как следует драться на мечах, то никогда не стану ничьим наследником. А в фехтовании я БЕЗНАДЕЖЕН.

– Нет-нет, что ты, – горячо заверил его Элвин, – у тебя есть природные способности, я вижу. Просто тебя нужно немножко потренировать. Давай покажу.

Элвин осторожно снял шлем и положил его от греха подальше в заросли папоротника. На глазах у восхищенного Иккинга он отвинтил с правой руки крюк и прикрепил на его место зажим для меча. Потом достал свой меч и, показав Иккингу, как легко рукоятка вставляется в зажим, прикрутил его покрепче, чтобы не выпал.

– Сам эту штуковину сконструировал, – похвастался Элвин. – Теперь я дерусь даже лучше, чем до несчастного случая… – Он подкрутил усы и продемонстрировал Чернобородов Захват.

– Видишь? – сказал Элвин. – Вес тела переносится на левую ногу.

Иккинг старательно повторил прием… и снова упал.

– БРАВО! – зааплодировал Элвин.

– Но я же упал, – удивился Иккинг.

– Да, но с каким изяществом! – ответил Элвин. – Стильности нельзя научиться, она должна быть в крови!

Элвин сменил меч на крюк и надел шлем. Его лицо исказила странная гримаса. Он снова снял шлем и заглянул внутрь.

– Там какая-то ГРЯЗЬ, причем очень ВОНЮЧАЯ…

– Простите, она у вас по волосам размазалась, – заметил Иккинг.

Элвин очень трепетно относился к своему внешнему виду. Он передернулся и поспешно убежал мыться.

После его ухода Беззубик, охотившийся в папоротниках на крыс, вернулся и с жизнерадостным видом уселся Иккингу на плечо. Дракончик довольно хихикал.

– Н’на-накакал ему в шлем… – заявил он.

– БЕЗЗУБИК! – вскричал Иккинг. – Это гнусно и бесчеловечно! Зачем ты накакал в шлем бедному Элвину?!

– Он п’пло-плохой человек, – пояснил Беззубик.

– Кто, Элвин Бедный-Но-Честный-Крестьянин? – с удивлением спросил Иккинг. – Ты судишь предвзято, Беззубик. Нельзя говорить, что он плохой, только потому, что он нездешний…

– Д’ду-думай как х’хо-хочешь, – пожал плечами Беззубик, выискивая под крыльями драконьих блох. – Б’бе-беззубик считает, что он О-отщ’щепенец.

Иккинг испуганно вздрогнул.

Отщепенцами называли викингов настолько жестоких, свирепых и коварных, что их изгнали из обычного викингского общества, и они образовали свое собственное племя, необычайно грозное и беспощадное. Поговаривали даже, что Отщепенцы пожирают собственных врагов.

– Дa брось ты, – возразил Иккинг. – Он ничуть не похож на Отщепенца.

– А т’т-ты когда-нибудь хоть одного О-отщ’щепенца в’ви-видел? – резонно поинтересовался Беззубик.

– Нет, – признался Иккинг. – Но и ты тоже не видел, и доказательств никаких у тебя нет. Пойдем-ка лучше пообедаем и забудем этот вздор.

Однако беседа эта заронила в Иккинга зерно сомнения.

Ему и без того было не по себе – он знал, что ему вместе с другими мальчишками придется отправиться в самоубийственное путешествие на остров Черепушников, и начнется оно, как только Стоик Обширный и Элвин Бедный-Но-Честный-Крестьянин разработают План и придумают, как решить одну Маленькую Проблему: а именно, как сделать так, чтобы их всех не сожрали заживо в первый же миг после высадки на острове.

А еще он понимал, что от него, Иккинга Кровожадного Карасика III, ожидают, что именно он, Наследный Принц Племени Лохматых Хулиганов, отыщет сокровище. Поэтому в перерывах между учебными боями на мечах, в минуты, когда не приходилось выслушивать вопли Плеваки на занятиях по Пиратской Подготовке, он вытаскивал Беззубика на улицу и учил его вынюхивать сокровища.

Первое утро началось как обычно. Рыбьеног со своей Жутьздоровой заглянул к Иккингу и в изумлении застыл на пороге, глядя, как тот хитроумными маневрами пытается выманить Беззубика за дверь.

Сперва Иккинг бегал по всему дому и звал Беззубика.

Никакого прока.

Тогда Иккинг принес из кладовой сардинку.

– Бе-е-еззу-у-у-уби-и-ик, – ласково пропел он, размахивая пахучей рыбиной, – у меня есть чудесная сардинка.

Ему ответил сильно приглушенный, но весьма заинтересованный голос:

– Б’бе-беззубик заболел, Б’бе-беззубику ОЧ’ЧЕНЬ, ОЧ’ЧЕНЬ плохо. Б’бе-беззубик не м’мо-может выйти.

– Тoгдa тебе и сардинка не нужна, – сказал Иккинг.

Снова молчание.

– C’ca-cардинки полезны для б’бо-больных. Дай с’са-сардинку, но гулять не п’по-пойду.

Наконец Иккинг сумел вычислить, откуда доносится голос, и заглянул в дымоход.

Беззубик, с ног до головы перемазанный в саже, висел там вверх тормашками и выжидающе хлопал огромными зелеными глазами.

– НЕТ, Беззубик, – самым твердым голосом заявил Иккинг. – Пойдешь гулять – получишь сардинку, не пойдешь – не получишь. И ДАЙ СЛОВО.

– Ладно, ладно, – проворчал Беззубик и выпорхнул из дымохода. – Б’бе-беззубик д’дa-дает слово.

Иккинг протянул ему сардинку.

С криком: «Б’БЕ-БЕЗЗУБИК ДЕРЖАЛ КОГТИ КРЕСТИКОМ!» – дракончик схватил рыбину, сильно толкнул Иккинга в грудь и со всех крылышек метнулся в соседнюю комнату, оставив хозяина барахтаться в очаге среди холодного пепла.

Впрочем, отыскать его снова оказалось нетрудно.

Над изголовьем Стоиковой кровати клубилось облако сизого дыма.

Иккинг на цыпочках подошел к кровати и вытащил упирающегося дракончика из-под одеяла.

Обиженно вереща, Беззубик уцепился когтями за шишечку на столбике кровати.

Иккинг схватил Беззубика за крыло и потянул.

– Пойдем, Беззубик, – сказал Иккинг. – Пора тренировать нюх.

Он пощекотал дракончика под крылом. Беззубик стал корчиться от смеха. Иккинг пощекотал его под другим крылышком. Беззубик, хихикая, вырывался. Последовала короткая свалка, в которой Беззубик несколько раз укусил хозяина за палец. Наконец Иккингу удалось совладать с дракончиком. Он запихнул его под мышку, крепко зажав пасть.

– А теперь, – сказал Иккинг, – сам знаешь, надо идти тренировать нюх. Ты же не хочешь, чтобы сокровище нашла Огневица или Слизняк? Ты хочешь сам его найти, верно? Хочешь показать всем, каким непревзойденным чутьем обладают беззубые дрёмы?

Беззубик мог лишь кивнуть, потому что пасть его хозяин так и не отпустил.

– Тогда, – сказал Иккинг, – надо упражняться. Пообещай, что больше не будешь кусаться, и не вздумай держать когти крестиком.

Как только Иккинг разжал пальцы, Беззубик бессильно обвис у него в руках.

– Б’бе-беззубик так слаб… так слаб, что не может н’ню-нюхать… – жалобно простонал он.

– Так и быть, – сказал Иккинг. – Если будешь ВЕСТИ СЕБЯ ХОРОШО, получишь вторую половинку сардины.

– Ладно уж, – проворчал Беззубик, взмахивая крылышками. – У б’бе-беззубых дрёмов такое х’хо-хорошее чутье, что им не н’ну-нужны тренировки, ну да ладно, ТАК УЖ И Б’БЫ-БЫТЬ…

Иккинг с Рыбьеногом отскребли от Стоиковой постели остатки раздавленной сардины – а то Стоик будет НЕДОВОЛЕН – и скормили ее Беззубику, добавив в придачу небольшой пирожок с треской и три-четыре устрицы.

– Хватит, а то летать не сможет, – резонно заметил Рыбьеног.

Они побрели по холмам и болотам Олуха. Беззубик всю дорогу стонал:

– В’во-возьми меня на ручки, ну возьми, ну возьми, у м’ме-меня к’кры-крылышки болят… М’мы-мы еще не пришли?

Вообще остров Олух выглядит довольно диковато, он безлесный и болотистый, поросший вереском и папоротниками. И разумеется, на нем вечно льет дождь. Дожди зато бывают разные, от промозглой настырной мороси до оглушительного ливня как из ведра (как известно, в хулиганском диалекте существует двадцать восемь слов для обозначения дождя).

Если вам нравятся скупые унылые ландшафты, вы нашли бы Олух по-своему красивым, однако сейчас его пейзаж уродовали глубокие глинистые ямы. Это Лохматые Хулиганы, одержимые поиском сокровищ, копали где ни попадя.

Обходя траншеи, продираясь через можжевельник и папоротник, мальчишки добирались до холмов битый час. За это время Жутьздорова успела заснуть так крепко, что разбудить ее не представлялось возможным.

Иккинг дал Беззубику понюхать мамин старый золотой браслет.

– Этот запах ты и должен искать, – пояснил он.

– Н’не-нет проблем, – заявил Беззубик. – В д’д-два счета…

Добрых два часа Иккинг с Рыбьеногом бегали за Беззубиком и копали там, где он что-то унюхивал. Потом, вконец взмыленные и запыхавшиеся, они сели и подвели итог своей добыче:

1 репка

3 кролика (поймать не смогли)

1 сломанная чайная ложка

Негусто…

Иккинг печально покачал головой.

– М-да… неважно.

– Неважно? НЕВАЖНО?! – раздался насмешливый голос у него за спиной. – Да это просто КУРАМ НА СМЕХ!

Иккинг обернулся – так и есть: сюда, конечно же, заявился Сморкала собственной персоной. Он покатывался от хохота, так что Песьедуху приходилось поддерживать приятеля, чтобы тот не упал.

– Жалкий ОВОЩ да ЧАЙНАЯ ЛОЖЕЧКА! – Сморкала утер слезы. – Ты непостижимо Никчемен… Неужели ты и вправду думаешь, – хихикнул он, немного придя в себя, – что эта микроскопическая амеба, – он ткнул пальцем в Беззубика, – приведет тебя к СОКРОВИЩУ?! Да он и собственной задницы не учует!

Беззубик сердито ощерился.

– Впрочем, что с него взять, простой Простой Садовый…

– Б’бе-беззубик не простой простой с’са-садовый! – обиженно взвился Беззубик. – Б’бе-беззубик принадлежит к О-ОЧ’ЧЕНЬ Р’РЕ-РЕДКОЙ п’пo-породе под названием б’бе-6еззубый дрём…

– А вот Огневица моя – ужасное чудовище самых что ни на есть благородных охотничьих кровей… Смотри, что может найти НАСТОЯЩИЙ охотничий дракон с отменным чутьем! – Сморкала порылся в поясной сумке и извлек большую серебряную тарелку, кинжал с древними рунами на рукояти и пару ниток красивых бус.

– И это только за один день, – похвастался Сморкала.

Огневица аж замурлыкала от удовольствия. Она пожала красивыми, блестящими, красными как кровь крыльями.

– На нюх столь благородного существа, как я, – прошипела она, – эти штуки воняют, как недельная треска.

– Неуд’дивительно, – поддакнул Беззубик. – С таким-то носищем, как у морского слона, и не такое унюхаешь.

Ноздри Огневицы яростно полыхнули.

– У меня изящный, весьма соразмерный носик, – рявкнула она.

– Тише, Огневица, тише, – цыкнул на нее Сморкала. Он хоть и не понимал по-драконьи, но все же догадался, что драконы обмениваются колкостями. – Не обижайся на безмозглых крестьян. Лучше подумай об острове Черепушников: вот прибудем мы туда, ты найдешь Сокровище, и все поймут, что я и есть истинный Наследный Принц Лохматых Хулиганов. Приятная мысль, правда, Никчемный?

С этими словами Сморкала подался вперед и краешком тарелки о-чень ос-то-рож-но толкнул Иккинга в грудь, так что тот пошатнулся и сел в лужу.

– Га-га-га-га-га! – загоготал Песьедух, и они со Сморкалой вразвалочку пошли прочь.

Положение складывалось удручающее.

Одним словом, после прибытия Элвина на остров у Иккинга непрерывно сосало под ложечкой, а по спине ползали колючие мурашки страха.

И пугала его не столько мысль об острове Черепушников (хотя по ночам его мучили кошмары о том, как чудовища с зубами острее разбитых стекол рвут его в клочья). Ему чудилось, что по острову Олух бродит какая-то злобная ЯДОВИТАЯ тварь.

И что скоро должно произойти что-то очень, ОЧЕНЬ страшное…