Текст книги "Киноклуб"

Глава 5

К сожалению, досмотреть «Грязного Гарри» до конца не получается: с Тео произошел несчастный случай на виадуке Блур.

В крошечную подвальную комнатенку Ленни набилось восемь человек. Фильм смотрели, рассевшись неровным полукругом вокруг монитора компьютера. Раньше у Ленни был старенький телевизор, но в прошлом году электронно-лучевая трубка взорвалась. Повезло еще, что подвал не сгорел.

Мы смотрим сцену, в которой Клинт Иствуд вытрясает информацию из Энди Робинсона, угрожая «Магнумом-44» и рассказывая, какое это убойное оружие. Интересно заметить, что в наше время этот «Магнум-44» является одним из самых мощных револьверов, доступных в широкой продаже любому простому американцу. И тут у меня начинает звонить телефон.

Не отключать мобильник во время фильма – грубое нарушение этикета не только в кинотеатре, но и в гостях. А уж в киноклубе этот промах и вовсе причислен к разряду вопиющих и непростительных. Оправдание у меня только одно: обычно мне звонят так редко, что отключать телефон просто нет необходимости. Редко кому даю свой номер, а те, кому он известен, прекрасно знают: без дела мне лучше не звонить. В основном все общение происходит по электронной почте.

Шепотом бормочу извинения и спешу на кухню, стараясь не наступить на пустые коробки из-под пиццы, сваленные на полу. Гляжу на дисплей. Номер незнакомый.

– Алло, – напряженно произношу я.

У человека, осмелившегося прервать Гарри Каллахана, должна быть на это весомая причина. Оказалось, звонил мне штатный врач университетской клиники, куда Тео доставили после несчастного случая. Что именно произошло, доктор толком не объяснил, но сказал, что Тео хочет со мной поговорить. Не соглашусь ли я приехать? И если можно, побыстрее.

– Что с Тео? – выпаливаю я.

Все мысли об убийце по кличке Скорпион и допустимости нарушения гражданских прав и свобод во имя общего блага сразу вылетают из головы.

– Сейчас с мистером Ломаном все в порядке, но…

– Скажите толком, что случилось? – требую я. – Авария? Тео пробил ограждение?

– Думаю, будет лучше обсудить ситуацию при личной встрече, а не по телефону, – отвечает врач с тем выводящим из себя олимпийским спокойствием, без которого, судя по всему, медицинские дипломы выпускникам просто не выдают. – Сможете подъехать сегодня вечером?

Спрашивается, с чего вдруг Тео хочет видеть именно меня? Был ли в машине кто-то еще? Дориан? Дети? Надеюсь, они живы и здоровы. Понимаю, что от доктора Все-подробности-при-личной-встрече больше ничего не добьешься. Говорю, что уже выезжаю, и даю отбой. К тому времени остальные собравшиеся уловили если и не конкретные слова, то общий встревоженный тон разговора (вернее, той его половины, за которую отвечал я). Поставив фильм на паузу, ребята спросили, что стряслось.

– Тео попал в аварию! – объявляю я, засовывая мобильник обратно в карман и хватая куртку. – Его в больницу отвезли.

– В какую аварию? – спрашивает Дэвид. – Надеюсь, он не слишком сильно пострадал?

– Не знаю, но похоже, что нет, – отвечаю я. – Сказал, что хочет меня видеть.

– Я с тобой! – восклицает РТ и тоже берет куртку.

– И Костас тоже! – подхватывает Костас. – Он на машине и всех довезет!

К тому времени Костас уже успел осушить бо́льшую часть содержимого бутылки «Реми Мартен» емкостью сорок унций, которую притащил с собой. Если шофером нашим будет выступать Костас, мы с РТ попадем в больницу гораздо быстрее, чем предполагали, и сразу окажемся в одном отделении с Тео. Причем компанию нам составят водители и пассажиры всех ближайших автомобилей. Ленни уже предусмотрительно спрятал ключи от машины рядом с бутылкой воды – единственным напитком, которым Костас уж точно не захочет угоститься.

– Спасибо, конечно, но не хочу тебя утруждать, – говорю я. – Сейчас быстренько добежим до Спадина и поймаем такси.

– А почему Тео зовет тебя? – спрашивает Ленни. – Только не обижайся, но у него ведь жена есть.

– Без понятия, – пожимаю плечами я. – Извини, что прерываю показ, но сам понимаешь – дело срочное.

Выбегаю через черный ход. РТ спешит следом. Дверь, ведущая в квартиру Ленни, проделана в задней стене дома и находится под навесом для автомобилей. Вообще-то на лестнице установлены датчики движения для включения света, чтобы в темноте никто не расшибся, но срабатывают они редко. Едва не на четвереньках на ощупь ползем вверх по скользким ступенькам, потом выбегаем на улицу. Сначала сворачиваем влево, потом устремляемся вправо. Благополучно ловим такси и уже через пятнадцать минут оказываемся в больнице. Там нам велят подождать в маленьком закутке. Садимся на два стула, обитые винилом горчичного цвета.

Наконец приходит доктор и рассказывает, что Тео обнаружили висящим на сломанной части ограды с южной стороны виадука Блур. Пациент утверждает, будто пытался поймать какой-то предмет, на ходу вылетевший из окна машины, но какой именно, ответить затрудняется. Полиция склонна считать, что имела место неудачная – вернее, наоборот, удачная – попытка самоубийства. Тео перелезал через обледеневшую ограду, но поскользнулся и зацепился курткой за сломанную перекладину. К счастью, не считая царапин и легкой степени переохлаждения, наш друг не пострадал. Когда спрашиваю, каким образом Тео умудрился переохладиться, врач объясняет, что спасатели двадцать минут не могли пристроить лестницу, чтобы его снять. Когда Тео доставили в больницу, он наотрез отказался давать телефон жены и вместо этого потребовал, чтобы позвонили мне.

– Не догадываетесь почему? – интересуется по этому поводу врач.

– Даже не представляю, – отвечаю я.

– Может, у вашего друга семейные проблемы?

– Насколько знаю, нет.

– Мы его всегда считали образцом счастливого семьянина, – прибавляет РТ.

Когда входим в палату, Тео с мрачным видом сидит в кровати, уставившись на собственные ноги.

– Привет, – говорю я, стараясь не разговаривать с ним как с шестилетним малышом, и терплю неудачу. – Как самочувствие?

– Да, весело ты вечерок провел, – прибавляет РТ.

– Меня Дориан выгнала, – не глядя на нас, сообщает Тео.

– Выгнала? – повторяет за ним РТ. – В смысле, из дома?

– Признался, что изменял ей с женщиной из нашей команды по алтимат-фрисби.

Мы с РТ так ошарашены, что надолго умолкаем.

– Понимаю, – наконец произношу я. – И Дориан… э-э… не слишком обрадовалась.

– Сказала, что хочет развода, – продолжает Тео. – После такого предательства она больше не сможет мне доверять. Спросила, как, по моему мнению, она должна объяснять детям, почему мама с папой больше не вместе. – По щекам Тео текут тихие слезы. – А еще заявила, что не позволит мне с ними видеться.

Сажусь на край кровати и кладу руку другу на плечо.

– Господи… Да, приятного мало. Сочувствую.

– Ты в глубокой жопе, приятель, – соглашается РТ. – Ну ничего, выкарабкаешься. Только больше не занимайся банджи-джампингом без страховки. Особенно над рекой Дон.

– Ну да, у нас с Дориан проблемы, только дети-то тут при чем? – горестно всхлипывает Тео. – А без них мне жизнь не мила!

– Расслабься! – утешает РТ. – Никуда от тебя дети не денутся! Обязательно с ними увидишься. Когда-нибудь.

– Хочешь, мы поговорим с Дориан? – предлагаю я. – Позвоним прямо сейчас.

– Нет-нет! – пугается Тео. – Если Дориан узнает, на суде обязательно использует этот случай против меня! И тогда уж точно не увижу ни Хлою, ни Джаспера. Ради бога, никому не рассказывайте!

Уверен, что даже самый некомпетентный адвокат по бракоразводным процессам сумеет раскопать эту неблаговидную историю независимо от того, позвонит Тео жене или нет. Впрочем, сейчас об этом лучше не упоминать.

– У тебя что, правда была интрижка с девушкой из команды? – уточняет РТ.

Тео кивает с виноватым видом.

– Долго? – спрашиваю я.

Конечно, это не мое дело, но разве не меня Тео позвал в больницу после своей удачно неудавшейся попытки самоубийства? В подобной ситуации надо быть полной свиньей, чтобы вести себя так, будто дела друга тебя не касаются.

– Не очень, – бормочет Тео. – Месяца три, не больше.

Мы с РТ переглядываемся. Трудно поверить, что наш правильный, занудный и ужасно предсказуемый друг Тео Ломан ходил налево. Будь на его месте Костас, тогда другое дело – тот «перезнакомился» бы со всеми гостьями женского пола еще до конца свадьбы. Но Тео… Это же ни в какие ворота!

– А что за девушка? – продолжает участливые расспросы РТ.

– Ее зовут Танесса.

– Как? Ванесса? – переспрашивает РТ.

– Нет. Танесса – через «Т». Давно заметил, что она со мной заигрывает, но сначала думал – вдруг показалось? С тех пор как дети родились, Дориан меня совсем замечать перестала.

– Что, неужели столько лет ничего не обламывалось? – пугается РТ. – Вот бедолага!

– Короче говоря, однажды вечером Танесса попросила помочь – надо было открыть багажник и положить туда спортивную сумку. Сказала, запястье растянула.

– Серийный убийца Тед Банди тоже так жертв заманивал, – припоминаю я.

Тео вскидывает брови.

– Вот и у нас с этого началось.

– Ты по-прежнему общаешься с этой девушкой? – спрашиваю я.

Тео качает головой:

– Нет. Танесса помирилась с бывшим. Он у нее работает в службе исполнения наказаний. Кажется, надзирает за условно освобожденными.

– Где же ты жить будешь? – спрашиваю я.

– Снял номер в отеле, – отвечает Тео. – Но долго там оставаться не смогу. Слишком дорого.

– Переезжай ко мне! – предлагает РТ. – Все равно полквартиры свободно! Милости прошу.

Тео призадумался:

– Ну, не знаю… Как-то неудобно навязываться…

– Неудобно на лыжах по асфальту кататься! – отмахивается РТ. – Только перетащу из свободной спальни всякое барахло, и заселяйся на здоровье! Подумай, какой роскошный вариант! А главное, бесплатно!

Очень щедро со стороны РТ приглашать людей бесплатно жить на съемной квартире, за которую платит не он. Но сейчас об этом лучше промолчать.

– Нет, так не годится, – возражает Тео. – Буду платить половину. Я тебе не приживалка. У вас там есть где машину поставить?

– Есть. На подъездной дорожке, – отвечает РТ. – Только ее с начала зимы не расчищали. Но не волнуйся, ради тебя откопаем.

– Ты не думай, злоупотреблять твоим гостеприимством не собираюсь, – гнет свою линию Тео. – Через несколько дней съеду. В крайнем случае – через неделю.

Но РТ только рукой машет:

– Сколько нужно, столько и оставайся. Мы не против. – Многозначительно переглянувшись со мной, РТ прибавляет: – Только пообещай не влезать в ванну с тостером.

– Что?..

– Ну, или еще с какими бытовыми приборами. Проводка в квартире слабая, может не выдержать.

– Ладно, обещаю, – со слабой улыбкой произносит Тео. Обмороженное лицо и руки до сих пор красные. Нашего друга можно без грима снимать в фильме ужасов.

– Вот еще что. Тронешь мои пластинки – убью, – продолжает РТ. – И это не фигура речи. Я совершенно серьезно.

– Что ж, условие справедливое.

РТ окидывает палату оценивающим взглядом:

– Как условия? Нормальные? Может, из еды что-нибудь принести?

– Нет, спасибо. Ни к чему вам утруждаться. Сегодня ведь было собрание киноклуба, да? – вдруг меняет тему Тео. – А я и забыл.

– Ничего удивительного, – киваю я. – Семейные драмы будут почище любого кино.

– Чья сегодня была очередь? Ленни? Какой фильм с Клинтом Иствудом смотрели?

– «Грязный Гарри», – отвечаю я.

– Черт возьми! Классный фильм, – сокрушается Тео. – Обидно, что пропустил. Очень рассчитывал посмотреть.

– Мы и сами только до середины досмотреть успели, – подбадривает Тео РТ. – Можно договориться с Ленни. Будем считать, что нынешнее собрание не состоялось, и назначим новое. Или, когда выпишешься и переедешь ко мне, можно ради такого случая устроить торжественный повторный показ. Кстати, от нашей квартиры до твоего офиса намного ближе! Вот тебе еще один плюс.

Тео качает головой:

– «Фирмстрах» у меня уже в печенках сидит. Между прочим, никогда не мечтал стать актуарием. Просто в школе у меня было хорошо с математикой, да и папа много лет проработал в страховом бизнесе… В общем, он настоял, а мне духу не хватило отказаться. Потом женился, а Дориан сразу решила стать домохозяйкой и засела дома. Потом дети родились… Вообще-то мне всегда хотелось…

Тео смущенно умолкает.

– Давай выкладывай! – торопит РТ.

– Не скажу, смеяться будете.

– Нет, теперь ты обязан договорить. После такого интригующего начала отмалчиваться – свинство, – подхватываю я.

Вдруг Тео резко вскидывает голову:

– Вы ведь только что с собрания киноклуба… Кто-нибудь, кроме вас, знает, что случилось?

Качаю головой:

– Я только сказал, что произошел несчастный случай. Ни к чему рассказывать подробности. Можно просто соврать, что машину занесло и ты врезался в ограждение.

– Нет, – качает головой Тео. – Лучше сказать правду. Если не могу откровенно поделиться чувствами с людьми, которых знаю десять лет, к кому же еще обратиться?

Как это – к кому? К жене, конечно! Брак для того и придумали, хочется сказать мне. Но раз уж Тео наотрез отказывается звонить Дориан, думаю, членов киноклуба можно считать вторыми по степени родственной близости.

– Ладно, решай сам, – говорит РТ. – Мы на тебя давить не будем. Так ты не договорил. Сказал, что всю жизнь мечтал заняться чем-то смешным, и сменил тему.

– Э-э… – тянет Тео. – Я, наверное, лучше воздержусь…

– Говори, а то в бараний рог согну и не посмотрю, что ты пострадавший, – с дружеской улыбкой угрожает РТ. – Ну? Мы ждем.

– С детства хотел стать… актером.

Мы с РТ озадаченно переглядываемся. Для нас это полная неожиданность. За все годы, что мы его знаем, Тео не рвался ни играть на сцене, ни выступать перед камерой. Более того, не выказывал ни малейших признаков интереса к этому занятию. Тео – один из тишайших, скромнейших людей, которых мне доводилось встречать. Он терпеть не может оказываться в центре внимания. Если бы наш приятель заявил, что мечтает сменить пол и стать женщиной, мы бы отнеслись к этому известию гораздо спокойнее.

– Актером? – переспрашиваю я. Хочу убедиться, что правильно расслышал.

– Всегда любил играть, – весело сообщает Тео.

– Серьезно? – уточняет РТ. – Это с каких же пор?

– Кажется, лет с пяти, – отвечает Тео. – Обожал устраивать для родителей кукольные спектакли. Сцену устраивал на письменном столе. Занавес мастерил из кухонных полотенец, а вместо прожекторов приклеивал скотчем к столешнице фонарики. А в одиннадцатом классе, когда ставили спектакль по «Мышеловке» Агаты Кристи, играл сержанта Троттера. В жизни такого удовольствия не получал. Не припомню, чтобы когда-нибудь был так счастлив.

– Почему же нам не рассказывал? – интересуюсь я.

– Зачем? Я ведь так ничего и не предпринял, чтобы моя мечта сбылась, – отвечает Тео. – Не знаю почему. Наверное, слишком боялся. Родители с детства вбили в голову, что нужно избегать рисков любой ценой. А сидеть целыми днями в офисе страховой компании – полная противоположность всему рискованному и авантюрному.

– Это точно, – соглашается РТ. – Скучнее работы, чем твоя, не найдешь.

– Хочу раскрыть вам один секрет, – произносит Тео. Мы с РТ сразу подаемся вперед. – Когда перелезал через ограду, вовсе не собирался прыгать. Просто хотел постоять на краю и посмотреть вниз. Ну, для адреналина. Думал, это поможет мне прийти в чувство.

– Ну и как, помогло? – интересуется РТ.

– Ограда обледенела, и я поскользнулся, – продолжает Тео. – Этого я как-то не предусмотрел. Удержаться не смог – упал. Летел всего секунду, не больше, но успел подумать: все, хана мне. Где-то внизу была река, но в темноте ее не разглядеть. Даже не знал, куда падаю.

– Но, к счастью, падение твое долго не продлилось, – вставляю я.

– Да, – соглашается Тео. – Повезло невероятно – зацепился за сломанную перекладину. Мне потом сказали, она изогнулась под весом снега. А если бы в другую сторону торчала?.. Короче говоря, упади я с виадука вчера – то есть до снегопада, – сейчас бы вам все это не рассказывал.

Повисает неловкая пауза. Молча сидим и обдумываем слова Тео. Интересно, что я вчера делал? Черт возьми! Даже не припоминаю.

– Пока спасатели решали, как меня достать, провисел я там довольно долго, – продолжает Тео. – Зато было время как следует подумать. Когда выпишусь из больницы, вы увидите Теодора Дж. Ломана совсем другим.

– Надеюсь, – отвечаю я. – Потому что тот Теодор Дж. Ломан, которого мы видим сейчас, выглядит так, будто полдня проспал на пляже.

Тео улыбается, но получается кривовато. Видимо, сказывается обморожение.

– Может, Дориан вернуть и не удастся, но в любом случае приложу для этого все усилия. И даже если актерской карьеры сделать не смогу, попробовать стоит. Отныне ничего больше не буду бояться.

– Погоди хвалиться смелостью, ты еще в холодильник РТ не заглядывал, – говорю я.

– А в ванной еще хуже, – подхватывает РТ.

Тут в палату заходит медсестра и сообщает, что пациента пора осматривать. Мы с РТ сразу ловим намек и спешим откланяться. Перед тем как Тео выпишут, с ним должен поговорить психиатр, а дежурство у него начинается только с завтрашнего утра. РТ обещает помочь Тео перевезти вещи из отеля в квартиру над редакцией «Крика Вильгельма».

– Обалдеть можно! – восклицает РТ, когда выходим на крыльцо. Вместе со словами у него изо рта вырываются белые облачка пара.

– Можно, – соглашаюсь я. – Ты точно не против снова обзавестись соседом? Наверное, привык жить один?

РТ пожимает плечами:

– Не на улицу же его гнать. А дело как раз к тому идет. По-твоему, из Тео получится актер?

– Может ли стать актером преждевременно облысевший мужчина двадцати девяти лет с мышиными глазками и голоском, который невозможно расслышать, если отойдешь больше чем на два шага? – произношу я. – Кто знает? Говорят, Роберт Де Ниро тоже с этого начинал…

– Как думаешь, ребята уже разошлись? – спрашивает РТ. – Или все еще у Ленни сидят?

Подхожу к бордюру и, высматривая такси, выставляю вперед руку.

– Сейчас поедем и выясним, – отвечаю я. – В конце концов, что мы теряем?

Глава 6

Как опытный член киноклуба могу сказать: выбрать фильм для показа совсем не так просто, как может показаться. Вот, к примеру, десятка моих самых любимых фильмов:

1. «Семейка Тененбаум»

2. «Ханна и ее сестры»

3. «Крестный отец»

4. «Касабланка»

5. «Трудности перевода»

6. «Когда мы были королями»

7. «Большой Лебовски»

8. «Побег из Шоушенка»

9. «Принцесса-невеста»

10. «Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега»

Впрочем, очередность не строгая. Расставляю фильмы по позициям в зависимости от настроения. Так мой список выглядит сегодня. Время от времени порядок меняется. Одни фильмы приподнимаются на пару пунктов, другие, наоборот, спускаются. Некоторые покидают «горячую десятку», и их места занимают другие. Признак по-настоящему хорошего фильма – его положение в списке достаточно стабильно. Когда выходишь из кинотеатра в полном восторге от просмотренной картины, она может одним скачком очутиться в первой тридцатке или даже двадцатке, но почетное место на самом верху еще надо заслужить.

Понимаю, что у киноснобов вроде мужа моей сестры этот список вызовет лишь презрительную усмешку. Большинство этих фильмов сняты крупными студиями. Субтитров нет, все действующие лица говорят на английском языке. К тому же, за редкими исключениями, эти картины были сняты не более тридцати лет назад. Да, некоторые из них считаются признанными шедеврами, но в десятку Американского института кино и в большинство рейтингов, составляемых критиками, регулярно попадают всего два. Дэвид лишь махнул бы рукой, высокомерно фыркнул и заявил, что все это – «примитивная развлекаловка», а не произведения искусства. Волнует ли меня его мнение? Не больше, чем его – мое. То есть совсем не волнует.

К фильмам Уэса Андерсона часто относятся как к детским поделкам – наивным, простеньким и забавным. Но если приглядеться, внутри прячутся такие скрытые эмоциональные глубины, что полностью открываются они только после нескольких повторных просмотров. «Семейка Тененбаум» – история о том, как члены одной семьи по-разному переживают то, что могло бы быть, но не случилось. Ройал мог бы стать хорошим отцом. Ричи – чемпионом по теннису. Марго – известным драматургом. Чес мог бы быть счастлив, если бы не умерла его жена. По описанию можно подумать, будто фильм способен вогнать в депрессию неисправимого оптимиста.

Но на самом деле трудно найти более жизнеутверждающую картину.

Принято считать, что Вуди Аллен достиг пика, когда на экраны вышел фильм «Энни Холл». Именно тогда режиссер добился идеального баланса между фарсовостью в стиле Феллини, отличавшей его ранние картины, и более серьезными, полными глубокого психологизма поздними работами, на которые оказало влияние творчество Ингмара Бергмана. Но для меня этот пик был достигнут почти на десять лет позже, с фильмом «Ханна и ее сестры». «Крестный отец» – потрясающий пример того, как из бульварного романа можно сделать шедевр. «Касабланка» в дальнейшем представлении не нуждается.

А «Трудности перевода» – и вовсе выдающееся в своем роде кино. Помню, в первый раз весь фильм просидел в напряжении, боясь, что сейчас авторы разрубят гордиев узел самым простым и банальным способом, используя прием, применявшийся еще в древнегреческом театре. Думал, вот-вот нагрянет жена героя Билла Мюррея или неожиданно вернется муж героини Скарлетт Йоханссон. А когда ни того ни другого не произошло, был искренне рад.

Фильм «Когда мы были королями» смотрел в кинотеатре. Сцена, в которой, казалось бы, уже выдохшийся Али собрался с силами и отделал Формана по первое число, – первый и единственный случай, когда я вскочил с кресла прямо в кинозале. «Большой Лебовски» – экранизация романа Рэймонда Чандлера, замаскированная под наркоманскую комедию с восхитительно изощренным сюжетом. «Побег из Шоушенка» – фильм, который обожает весь мир, хотя начиналось все не так радужно. Помнится, я был одним из трех человек, явившихся в кинотеатр в день премьеры. Кто и за что может не любить «Принцессу-невесту» – даже представить не могу, не стану и пытаться. Ну а «В поисках утраченного ковчега» – самый увлекательный приключенческий фильм из всех, что я видел.

Уже успел показать пять своих фаворитов. Еще две картины из списка демонстрировали другие члены киноклуба. Тео устраивал просмотр «Побега из Шоушенка», а «В поисках утраченного ковчега» показывал один из наших новых участников, Вернер Бергкамп.

Шесть лет Вернер прослужил в Канадских вооруженных силах в качестве второго пилота военно-транспортного самолета С-130. Теперь работает на компанию «Идальго эруэйз», являющуюся одним из самых мелких авиаперевозчиков в Торонто. Долгих перелетов совершать не получается, все пункты назначения находятся недалеко – Монреаль, Калгари, Оттава, иногда – острова Карибского моря. Платят Вернеру, соответственно, негусто, поэтому сдает три комнаты в своем четырехкомнатном коттеджике студентам. Для Вернера главные качества идеального жильца – молодость, привлекательная внешность и женский пол. Нетрудно догадаться, что отношения из деловых постоянно переходят в личные, которые всякий раз заканчиваются шумными скандалами с крушением мебели, а иногда – разбирательствами в суде. Мы прозвали Вернера «Дон Жуан из трущоб».

Несмотря на то что моя очередь принимать собрание киноклуба наступит еще не скоро, заранее ломаю голову, какой фильм выбрать. Любимое кино из первой десятки с равными интервалами показывал уже на протяжении девяти лет. Учитывая, что клуб в этом году отмечает юбилей, хочется продемонстрировать что-нибудь особенное. Но что именно – хоть убей, не соображу. Не хочется демонстрировать классику просто потому, что это классика. Устроить показ фильма, который у всех уже в печенках сидит, – тоже не вариант. Но и слишком оригинальничать не стоит. Вполне возможно, что малоизвестная картина, которую ты просто обожаешь, на остальных не произведет никакого впечатления.

С тех пор как Тео поскользнулся на виадуке, прошло две недели. После выписки из больницы он сразу перебрался на Голден-авеню, в мою бывшую спальню над редакцией «Крика Вильгельма». Думаю, общество соседа пойдет на пользу и РТ, и Тео – если они, конечно, не поубивают друг друга. Тео привык к определенному уровню чистоты и аккуратности. По его мнению, уровень этот должен в случае необходимости позволять провести в квартире операцию на открытом сердце, в дальнейшем не опасаясь осложнений по причине занесенной инфекции. РТ же по натуре фаталист. Если что-то из его имущества, будь то счет за воду или немножко лапши рамен, упадет в любом месте в квартире, кроме мусорного ведра, значит, такова его судьба – пусть там и остается. Среди гомо сапиенс подход РТ успехом не пользуется, зато насекомые и грызуны оценили эту разновидность дзена по достоинству.

Именно здесь и договорился встретиться с Робин, чтобы взглянуть на ее комиксы. Сначала собирался позорно бежать – пусть оставит свои работы Шевонн, а он просмотрит их потом. Но был не уверен, что, попав в руки Шевонн, рисунки Робин останутся в целости и сохранности. За то короткое время, что эта девушка проработала в нашей редакции, она ее совершенно преобразила. Впрочем, десятки чучел животных, наряженных в костюмы супергероев, любое помещение заставят заиграть по-новому.

– Это что, черт возьми, за хрень?! – закричал я, плюхнувшись задницей на порог, который только что переступил. Прямо передо мной красовался енот, одетый Бэтменом.

Шевонн продолжала сидеть за компьютером как ни в чем не бывало. Даже головы не повернула.

– Ты про Трэвиса Уэйна Бикла, грозу преступного мира?

Аккуратно обойдя енота в образе супергероя, захожу в редакцию. Ощущение такое, будто угодил в фильм «Мстители». Передо мной белка – Человек-паук, кролик – Чудо-женщина, сурок в шлеме Тора, морская свинка в оранжево-зеленом костюме Аквамена и хомяк в красном плаще и черном парике. Признаться, последний образ поставил меня в тупик. Поскольку красуется эта впечатляющая дизайнерская находка прямо посреди моего письменного стола, приходится приблизиться к ней.

– Это что такое? – еле-еле выговариваю я, глядя на хомяка, но имея в виду всю редакцию в целом.

– Не что, а кто. Бартлби Сан-Казанова, слышал про такого? – весело отзывается Шевонн. – Он же Доктор Крепкий орешек.

– Э-э… – тяну я. Строго говоря, на вопрос Шевонн ответила, но ситуация в целом понятней не стала. Для нашей новой сотрудницы это обычное дело. – И что он тут делает, этот доктор?

– Круто, правда?! – восклицает РТ, впархивая в редакцию со стаканом кофе. – Шевонн принесла.

– Да что ты! Никогда бы не подумал.

РТ улыбается, всем своим видом демонстрируя, что не потерпит ни малейшей критики в адрес таксидермически-супергеройского зверинца. Впрочем, это касается всего, что бы ни взбрело в удивительно изобретательную голову Шевонн.

– По-моему, как раз то, чего нам не хватало, – продолжает РТ. – Очень… оживляет.

– Их мой дядя сделал, – сообщает Шевонн. – Верней, сделали их, как и всех, папа и мама, а когда эти бедненькие зверюшки умерли, просто изготовил чучела. У дяди своя мастерская, называется «Городской таксидермист». Это для тех, кто не может завести домашних животных. А костюмчики сшила я. Хочешь скажу, как кого зовут? Только учти: разглашать их суперсилы не имею права. Такая информация предоставляется только членам Лиги справедливости.

Настороженно оглядываюсь по сторонам. Ни капельки не удивлюсь, если, зайдя в туалет, наткнусь на тигра в супергеройском костюмчике из спандекса – причем не на чучело, а на живого. От этих двоих всего ждать можно. Решаю, что отныне естественные потребности на работе справлять не стану. Если совсем приспичит, кафе совсем недалеко, за углом.

– И как же попасть в эту твою Лигу справедливости? Надо, чтобы из меня тоже чучело сделали?

– Этой чести удостаиваются только павшие смертью храбрых, – сообщает Шевонн.

– Тогда спасибо, но, пожалуй, воздержусь.

Сажусь за стол. Собирался поработать над рецензией на новую военную драму Стивена Спилберга. Фильм был снят с прицелом на Оскар, поэтому в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе вышел еще в конце декабря, в широкий прокат же попал только сейчас. Но, к сожалению, с мысли сбивает присутствие Бартлби. То ли мне мерещится, то ли он и правда глядит на меня с обвиняющим видом, будто считает злодеем. Или, что еще хуже, человеком, осквернившим его останки, нарядив их в костюм одного из немногих супергероев «Марвел», про которого не сняли фильм. В любом случае чувствую себя не в своей тарелке. Тут в редакцию входит Тео, облаченный в красный халат и шапочку для душа.

– Меня пригласили на первые кинопробы!

– Поздравляю, Тео, – невозмутимо произношу я. Почему он расхаживает в таком виде, не спрашиваю. В конце концов, по сравнению с остальными присутствующими Тео одет вполне нормально. – Что за роль?

Уволившись из страхового агентства, Тео сразу встал на учет в кастинг-агентстве, специализирующемся на подборе статистов и актеров на эпизодические роли для канадских фильмов и телесериалов. Сразу пришлось выложить «вступительный взнос» в размере четырехсот девяноста пяти долларов. Профессиональные фотопортреты крупным планом, обошедшиеся еще в триста долларов, в стоимость, естественно, не входили. Судя по рассказам Тео, единственное, что делают для статистов за эти деньги, – вклеивают вышеупомянутые фотопортреты в свой альбом и включают тебя в базу данных у себя на сайте. В последней ориентироваться сложнее, чем на улицах древней Византии. Единственный простой и понятный раздел сайта даже называется предельно ясно – «Способы оплаты».

Старался предупредить Тео, что от всей этой лавочки за версту несет мошенничеством. В каждом крупном городе с более или менее развитой киноиндустрией найдется немало сомнительных «агентств» с поддельными лицензиями, обещающих наивным клиентам славу и золотые горы. Надо сказать, бизнес этот на удивление прост и выгоден. Если сумеешь раскрутить достаточное количество простофиль на вступительные взносы, доходов твоих будет более чем достаточно для безбедного существования, а тратить силы и время, пристраивая вышеупомянутых простофиль на роли, совершенно излишне. Однако Тео заверил, что навел справки и выяснил, что агентство вполне респектабельное. Они даже предлагают курсы и сертификационные программы для статистов – причем за скромную плату. Во всяком случае, таковой она показалась Тео.

– Если повезет, попаду в сериал «Полицейский участок»! – едва не лопаясь от восторга, сообщает Тео. – Буду играть труп!

– Тогда нарисуй на себе побольше шрамов, – советует Шевонн. – Скажем, от степлера, с которым на тебя напал ревнивый муж твоей любовницы. Пусть зрители смотрят и думают: черт побери, до чего у парня была интересная жизнь! А просто валяться, стараясь не дышать, – это же скучно…