Текст книги "Мерзкие дела на Норт-Гансон-стрит"

Глава 7
Спасибо за своевременный совет

С папками в руках, весившими больше, чем ланч, Беттингер направился к Доминику Уильямсу. Сидевшие за столами офицеры были так погружены в свою работу, что даже не замечали, как его тень скользит по их письменным столам. Вскоре детектив добрался до цели своего путешествия и переложил папки с делами в левую руку, а затем снял перчатки и протянул новому напарнику правую руку.

– Жюль Беттингер.

Доминик посмотрел на протянутую руку так, словно она вот-вот начнет плеваться ядом.

– Ты настоящая ищейка или ОВР[5]5
  Отдел внутренних расследований.


[Закрыть]?

– Первое.

– Судя по всему, ходил в колледж. – Эти слова прозвучали совсем не как комплимент.

– И степень имею.

– Ты похож на долбаное затмение.

Детектив опустил протянутую руку и уронил папки на письменный стол Уильямса.

– Что у тебя есть на Элейн Джеймс?

– На кого?

– Жертва убийства, которую нашли в магазине на Гансон-стрит. Над ее телом надругались уже после смерти. Многократно.

– Белая цыпочка?

– Да.

Доминик наморщил лоб, и его повязка мигрировала к центру. Очевидно, мыслительный процесс у этого человека требовал участия множества мышц.

– Тебе известно что-нибудь еще, кроме цвета ее кожи? – осведомился Беттингер.

Громадный коп пожал плечами.

– Ты видел тело? – продолжил расспрашивать его детектив.

– Да. – Уильямс показал на досье.

– Только фотографии?

– Их там полно.

– Поехали в морг.

– Ты и поезжай. Я занят. – Новый напарник Жюля хлопнул по компьютеру с фотороботами двух молодых белых бандитов на мониторе.

Беттингер указал на досье Элейн Джеймс.

– Это для нас важнее.

– Нас? Мы помолвлены?

– Инспектор Зволински сделал нас напарниками. И чтобы окончательно развеять твои сомнения, напоминаю – ты капрал, а я детектив.

В маленьких глазках Доминика сверкнула ярость, и Жюль подумал, что тот попытается его ударить.

Однако через мгновение Уильямс успокоился и покачал головой.

– Дерзкий ниггер.

– Ты знаешь, где находится морг?

– Я знаю, где долбаный морг. Я работаю в Виктори уже…

– Выключай компьютер и поехали.

Беттингер снова надел перчатки, взял досье Элейн Джеймс и пошел к выходу. Новый напарник последовал за ним.

* * *

Доминик уселся за руль роскошного серебристого автомобиля, а детектив захлопнул дверцу со стороны пассажира. Двигатель заурчал, и машина выехала со стоянки.

– Я бы не стал заморачиваться, – заметил Уильямс, когда они проезжали мимо хетчбэка.

Серебристый автомобиль промчался на восток по Пятьдесят Шестой и свернул на юг по Принсесс-драйв, широкой улице, шедшей параллельно Саммер, но находившейся в гораздо худшем состоянии. В течение двадцатиминутной поездки оба мужчины молчали.

Вскоре машина остановилась на парковке большого светло-зеленого здания больницы Иоанна Крестителя. Через три минуты полицейские уже входили в приемный покой такого же цвета – место, где обитали обслуживающий персонал с избыточным весом, стонущие старики и запах мочи. Новые напарники проследовали к лифтам, и, когда Доминик ткнул указательным пальцем треснувшую кнопку, Беттингер заметил девять пулевых отверстий на потолке, прямо над столиком регистрации.

Послышался звон. Пожилая латиноамериканка в больничном халате неспешно вышла из лифта и покатила перед собой металлическую тележку с двумя пластиковыми пакетами с розовой жидкостью. Уильямс, а потом и детектив прошли мимо нее. Обернувшись, Жюль увидел обнаженную спину пациентки.

Капрал нажал кнопку шестого этажа, дверь лифта со скрипом закрылась, и тот начал медленно подниматься.

Беттингер ухватился за поручень, чтобы сохранить равновесие.

– Морг на шестом? – спросил он.

– Нет. Я просто хотел сначала навестить бабулю.

– С виду ты не таков.

– Чтобы навещать бабулю?

– Чтобы иметь бабулю, желающую тебя видеть.

– Придурок.

– Морг на шестом?

Великан-полицейский кивнул, а лифт снова звякнул.

Полицейские вышли и зашагали по плохо освещенному коридору с неровным полом. Жюль споткнулся на трещине в линолеуме, но тут же восстановил равновесие.

Подбородок Доминика слегка дернулся.

– Смотри под ноги.

– Спасибо за своевременный совет.

Они пересекли три освещенных участка и остановились возле закрытой деревянной двери с табличкой: «Мередит Вонг». Рядом с именем Беттингер не увидел никаких сокращений и с тоской понял, что в городе, где происходит столько убийств, с трупами работает коронер, а не судмедэксперт.

– Кто там? – осведомился недовольный женский голос.

Великан-полицейский распахнул дверь и вошел, детектив последовал за ним.

На высоком стуле за высоким столом сидела Мередит Вонг, пухлая азиатка в халате и с хмурым лицом.

– Вам следует записываться предварительно, как и всем остальным, – сказала она, когда парень в резиновом костюме монстра начал преследовать блондинку на экране стоящего в кабинете черно-белого телевизора.

– Не похоже, чтобы ты была занята, – сказал Доминик, показывая на телевизор.

– У меня перерыв.

– Сделаешь его позже.

– Проваливайте к дьяволу из моего кабинета!

– Я детектив… – вмешался Беттингер, протягивая женщине руку.

– Записывайтесь заранее.

– Мы здесь по официальному делу, и нам нужно увидеть тело жертвы.

– Я смотрю, как чудовище преследует девушку в Луизиане, и хочу знать, съедят ли ее.

Жюль сглотнул, стараясь успокоиться.

– Когда нам следует вернуться? – вежливо спросил он.

Мередит оценила возможности чудовища.

– Через час.

Полицейские вышли из морга, блондинка закричала, а коронер захихикала.

* * *

Беттингер пересек вестибюль больницы, остановился возле торгового автомата, который выглядел так, словно на него напал ягуар, и заглянул в его внутренности – они были пусты, если не считать нескольких энергетических батончиков. С урчащим от голода животом детектив повернулся к великану-напарнику, который устроился в углу обитого винилом дивана и набирал текстовое сообщение на сотовом телефоне.

– Здесь приличное кафе?

– Что? – проворчал Доминик, не поднимая головы.

– В здешнем кафе можно поесть? «У Клода»?

– Там отвратительно.

– А куда вы ходите?

– К Клоду.

– Хотя там паршиво?

– Там есть два блюда, которые не убивают.

– Какие именно?

Уильямс пожал плечами.

Жюль надел перчатки и направился к выходу.

– Пошли.

– Дай закончить.

– Пошли, капрал. Нам нужно успеть на встречу с Вонг.

Доминик поднялся с дивана, продолжая набирать сообщение.

– В Беттингере два «т», верно?

– Да.

– А мудозвон – это одно слово или два?

Полицейские вышли из больницы, сели в серебристый автомобиль и восемнадцать минут провели в молчании, пока не подъехали к кафе «У Клода». Подойдя к приземистому красному зданию, Беттингер заглянул в окно и увидел вращающуюся витрину с пирожными, шесть сгорбившихся посетителей и множество пустых мест. Когда он открыл дверь, звякнул колокольчик.

– Столик на двоих? – спросила блондинка шести футов роста, похожая на бегунью на марафонские дистанции.

– Мы будем сидеть отдельно, – сказал детектив.

Уильямс направился мимо нового напарника в заднюю часть кафе.

– Мне как обычно, – сказал он.

Официантка отвела Жюля к угловой кабинке, где он уселся на потрескавшуюся обивку стула и получил меню.

– Меня зовут Крис, – сказала женщина. – Хотите что-нибудь выпить?

– Кофе, пожалуйста. И что у вас лучшее в меню?

– Жареные креветки. Или тушенные в красном соусе свиные отбивные, хотя многим нравится рыло.

– Рыло?

Крис похлопала себя по носу.

– Свиная морда – сильно прожаренная. Подается на горячей булочке с соусом барбекю.

Внутри у Беттингера что-то забурлило.

– Когда вы жарите морду, она превращается в рыло?

Женщина состроила гримасу.

– Я из Мичигана.

– Возьму свиную отбивную.

– С рылом?

– Без рыла.

Официантка улыбнулась и исчезла на кухне.

Еда появилась через три минуты. Почти мгновенная доставка заставила Беттингера заподозрить, что здешний повар – это просто парень с микроволновкой; но, взглянув на окутанную паром тарелку, он почувствовал восхитительный аромат. Впрочем, начав осторожно есть, испытал разочарование (вкус был не слишком ярко выражен, а в мясе полно хрящей), хотя в целом блюдо оказалось вполне съедобным.

Когда детектив приближался к концу третьей – и последней – отбивной на косточке, на парковку заехал роскошный черный автомобиль, который Жюль уже видел возле участка. Машина распростерла крылья, и из нее вышли рыжий полицейский по имени Перри и его напарник азиат Хуан. Они направились в кафе, сразу прошли в конец и уселись рядом с Домиником, пившим молочный коктейль с шоколадом.

Снаружи что-то блеснуло. Беттингер выглянул в окно и увидел въехавший на парковку роскошный серый автомобиль, водитель которого, белый мужчина с серебряными волосами, с носом, похожим на клюв стервятника, в темных очках и в синем костюме, направился к двери. Когда он проходил мимо официантки, детектив смог оценить его рост – не больше пяти футов и трех дюймов[6]6
  160 см.


[Закрыть].

Миниатюрный мужчина быстро зашагал в дальний конец кафе, где Уильямс подвинулся, чтобы освободить ему место. Вновь прибывший сел, вытянул голову вперед, и они о чем-то тихо заговорили. Никто не улыбался.

Жюль пил кофе, наблюдая за встречей, которую, как он подозревал, организовал его напарник при помощи текстовых сообщений, отправленных из больницы. После каждой произнесенной фразы Доминик, Перри или Хуан бросали взгляды на миниатюрного мужчину, словно он был их командиром.

Детектив посмотрел на висевшие на стене часы и увидел, что им пора возвращаться в больницу на встречу с коронером. Расплатившись по счету, он встал и направился в заднюю часть кафе.

– Капрал Уильямс.

Миниатюрный мужчина встал, чтобы выпустить Доминика, который переместил свое мощное тело вдоль скамьи. Беттингер кивнул Перри и Хуану.

– Только не надо слишком дергать за «капрала», – посоветовал рыхлый рыжий полицейский, – или вытащишь огромную белую акулу.

– Черную, – уточнил рябой азиат.

Их миниатюрный собеседник засунул нож для бифштекса в кофе и принялся его размешивать. Его розовое лицо было местами выбелено витилиго[7]7
  Кожная болезнь, обесцвечивание отдельных участков кожного покрова.


[Закрыть], а глаза скрывали темные очки.

– Закончились чайные ложечки? – спросил Беттингер.

Мужчина с пятнистым лицом ничего не ответил. Металл позвякивал о фарфор, когда он продолжал помешивать темную жидкость.

Жюль повернулся на каблуках и зашагал к выходу из кафе. Доминик последовал за ним, и они сразу направились к серебристой машине.

Детектив посмотрел на отражение великана-полицейского в стекле.

– Тот маленький тип был твоим прежним напарником?

Уильямс пожал плечами.

– Паршивая же у тебя память.

Глава 8
Пары

Мерцающие флуоресцентные лампы освещали обнаженный труп Элейн Джеймс, лежавший на широкой доске, которую Мередит Вонг выдвинула из стены морга.

Беттингер оглядел жертву: бледное тело покрывали ссадины и радужные синяки (в особенности вокруг шеи), плоть на коленях была стерта так, что проступали белые коленные чашечки, а над широко раскрытым ртом нависал сломанный нос цвета баклажана.

Двадцатисемилетняя женщина умерла в страшных мучениях.

Доминик оторвался от сотового телефона.

– Ее имплантаты сохранились.

– Почему она в минусе? – спросил детектив.

Коронера удивил этот вопрос.

– Почему она лежит при отрицательной температуре? – уточнил Беттингер. – Вы ее заморозили?

– Никто не явился за телом. – Женщина указала на висевшую на стене таблицу. – До кремации должно пройти две недели. Стандартная процедура.

– Нам нужно… – Тут что-то привлекло внимание детектива. – А что у нее под языком?

Доминик и Мередит Вонг посмотрели на разинутый рот жертвы. Жюль включил фонарик, его луч осветил сломанные зубы и нижнюю часть кончика языка, и они увидели татуировку в виде четырех перевернутых слезинок.

– Минуту.

Коронер подошла к раковине, наполнила бумажный стаканчик теплой водой, вернулась к телу и поднесла стаканчик ко рту мертвой женщины.

– Подождите, – предупредил ее Беттингер. – Вы ведь не хотите сломать…

Мередит наклонила стаканчик. Труп зашипел, и из мертвого рта и ноздрей повалил пар. Коронер надела перчатку из латекса, сжала язык убитой и потянула его на себя. Замерзшая кровь треснула.

Детектив наклонился, продолжая светить фонариком, и увидел на нижней части языка татуировку волосатого пениса, извергающего четыре пули в форме слезинок.

Вонг смотрела на пенис так, словно была профессором математики.

– Хм-м-м… Я не видела.

Беттингер взглянул на Доминика.

– Ты встречал такие рисунки прежде?

– Нет.

Жюль не был уверен, что его напарник говорит правду.

– Как ты думаешь, что это может означать?

– Член был ее любимым блюдом?

– Веди себя вежливо, – сказал Беттингер. – И сфотографируй татуировку на столь любимый тобой телефон.

– Как скажешь.

Детектив повернулся к коронеру.

– Необходимо сделать вскрытие.

– Из-за татуировки? – раздраженно спросила Мередит Вонг.

– Потому что ее убили. – Беттингер сделал небольшую паузу, чтобы его слова дошли до женщины. – Нам нужно получить улики до того, как ее сожгут.

– Я собрала семя из вагины и прямой кишки, а причина смерти известна. – Коронер показала на разноцветные синяки на шее жертвы. – Асфиксия.

Жюль удивился, что местная жительница знает такое трудное слово.

– Вы уже делали судебно-медицинские вскрытия?

– Конечно. Кто же еще будет их делать?

Беттингер немного подумал. «Квалифицированный судмедэксперт», – хотел он сказать, но не стал говорить этого вслух.

– Когда тело будет готово к вскрытию? – поинтересовался он.

– Завтра утром.

– В какое время?

– В девять тридцать.

Доминик огляделся по сторонам.

– Здесь не показывают других фильмов?

– Замолкни. – Жюль снова посмотрел на Мередит Вонг. – Мы придем в девять тридцать.

– Лучше в десять.

* * *

Беттингер просматривал досье Элейн Джеймс, когда они с Уильямсом спускались в вестибюль.

– Мы едем на Гансон-стрит, двадцать четыре, – сказал Жюль, найдя нужный адрес.

– Туда, где нашли тело?

– Похоже, ты детектив.

– А ты знаешь, где это? Гансон-стрит?

– Мой водитель знает.

Лифт звякнул, как гонг в боксерском матче, и полицейские вышли в вестибюль, где пожилой чернокожий мужчина тщетно пинал торговый автомат, пытаясь добыть шоколадный батончик.

Доминик вытащил из кармана несколько четвертаков и отдал их старику, который был так зол, что даже не поблагодарил.

Глава 9
Большие логичные «может быть»

Серебристый автомобиль мчался на запад по Пятьдесят Шестой улице. Двадцать минут спустя он доставил двух молчаливых полицейских из той части города, где жили представители более бедной части среднего класса, в пришедший в упадок район, напомнивший Беттингеру места, мимо которых он проезжал утром. Полицейских окружала нищета, солнце у них над головами пряталось за грязными тучами.

– Как называется этот район? – спросил Жюль.

– Сортир.

Детектив обратил внимание на заброшенное здание, покрытое таким количеством граффити, что оно давно забыло, какого цвета было при рождении.

– Здесь всё так выглядит?

– На севере еще хуже.

– А такое возможно?

– Вполне.

– И как называется тот район?

– Дерьмовия.

На дальнем углу перекрестка Беттингер заметил дохлую кошку, чья голова была прибита к телеграфному столбу.

– Боже мой…

– Ты не против музыки? – осведомился Доминик.

– А ты слушаешь хрень, которая прославляет насилие, преступность и женоненавистничество?

– Рэп?

– Именно его я и имел в виду.

Последовавшая тишина стала очевидным ответом на его вопрос. Гордон дома читал рэп и утверждал, что ему «нравится ритм», но терпеть его еще и на работе Беттингер не собирался.

Они проехали молча еще десять кварталов, пока Уильямс не нарушил молчание.

– Значит, будем слушать, как мы дышим?

– Можем поговорить о деле.

Доминик проигнорировал это предложение и принялся постукивать пальцами по рулю, словно страдая из-за отсутствия рэпа.

– Что ты думаешь о татуировке на языке Элейн Джеймс? – спросил его новый напарник.

– Член.

– И?..

– И ничего. – В голосе Уильямса послышались обиженные нотки, словно он не хотел, чтобы его считали глупым.

– Как ты думаешь, чем она зарабатывала на жизнь?

– А что написано в досье?

– В течение трех лет получала пособие по безработице.

– Рад слышать, что наши налоги идут на такие вещи, как фальшивые сиськи и татуировки членов у белых девок. – Доминик вывернул руль, объезжая рытвину на дороге. – Америка.

– Очевидно, это был не единственный источник ее доходов. Она жила в приличном районе – сравнительно, конечно, – а в сейфе у нее нашли пятнадцать кусков.

Уильямс приподнял бровь.

– Пятнадцать штук?

– Да.

– Ну, и что думаешь?

– Думаю, она зарабатывала телом – просто потому что могла.

– У нее имелось все необходимое для подобных занятий.

– И татуировка… всего одна, но очень вульгарная, да еще в весьма болезненном месте. Обычно девушки так не поступают, когда делают первую татуировку.

– Возможно, она просто хотела, чтобы член был как живой.

– Ее могли заставить, – уверенно заявил Беттингер. – Может быть, сутенер требует, чтобы его девки делали себе такое тату, – словно клеймит скот. Бирка, которая утверждает: «Моя собственность», или, может быть, «Эта девушка под моей защитой».

Доминик повернул руль по часовой стрелке и выехал на улицу с разбитой мостовой, ведущую на север.

– О, сколько «может быть»…

– Причем весьма логичных «может быть».

– Как и ты сам, детектив. – В словах Уильямса не было и намека на сочувствие. – Больших логичных «может быть».

– Я только этим и занимаюсь – превращаю «может быть» в «да».

– Скромняга.

– Скромность – это форма мошенничества, на которую я не подписывался.

Сильно затормозив и дернув руль, Доминик свернул на грунтовую дорогу, где покрытие превратилось в бесконечные выбоины. Серебристая машина задребезжала, и через мгновение он обогнул дорожный указатель с надписью «Гансон-стрит». Шины вдавливали гравий в землю и дробили его, но автомобиль продолжал ехать на север.

– Дерьмовия, – объявил Уильямс.

Беттингер огляделся по сторонам: пустые тротуары и проезжая часть, черные провалы окон, полностью лишенных стекол. Вандалы даже не стали оставлять свои инициалы на зданиях.

То, что увидел детектив, подтверждало его теорию.

– Элейн Джеймс – блондинка, белая, хорошенькая, с высокотехнологичным бюстом и пятнадцатью кусками в сейфе – не станет работать в таком месте. – Он постучал пальцем по окну. – Похититель привез ее сюда.

– Тогда зачем мы здесь?

– По той же причине, по какой нужно сделать вскрытие.

– И по какой же?

– Ищем крохи – вещи, которые не заметили раньше.

– Потому что все здесь некомпетентны?

– Сейчас у нас нет ничего серьезного – всего лишь пригоршня «может быть». Посещение места преступления и проведение вскрытия – стандартные процедуры.

Роскошная серебристая машина проехала мимо улицы, заблокированной перевернутым пикапом, который был разорван на части, как зебра в саванне.

Доминик указал на разбитый грузовик.

– Здесь другие процедуры.

– Процедуры всюду одинаковы – поэтому они и называются «стандартными».

Презрительно фыркнув, великан-полицейский махнул рукой.

Беттингер увидел дом с похожим адресом и сообразил, что место преступления находится на противоположной стороне улицы и немного севернее. Через несколько мгновений серебристая машина подъехала к цепочке заброшенных магазинов и остановилась возле красного рынка, огороженного полицейской лентой, которую разрезали в нескольких местах, превратив в праздничную гирлянду. Уильямс заглушил двигатель, вытащил полуавтоматический пистолет с увеличенной обоймой, и Жюль, посмотрев на него, тоже решил вооружиться.

Помахивая оружием, полицейские вышли на Гансон-стрит.

Сильный ветер обжег лицо и глаза Беттингера. Несмотря на то что был полдень, температура, казалось, опустилась градусов на пятнадцать с тех пор, как он в последний раз находился под открытым небом.

Полицейские оглядели сотни черных окон, зияющих на противоположной стороне улицы, в одном из которых мог скрываться преступник. И ничего вокруг – лишь тени и развалины.

Детектив и капрал поспешно зашагали к магазину – месту преступления – и, прижавшись плечами к фасаду, осмотрели вход.

Дверь была приоткрыта.

Жюль наклонился вперед и заглянул внутрь.

Там царили тишина и неподвижность.

Полицейские обменялись кивками и прикрепили фонарики к пистолетам.

– Полиция! – крикнул Доминик так громко, что у его напарника заложило уши. – Если здесь кто-то есть, немедленно выходите!

Эхо прокатилось в темноте и стихло.

Никто не ответил.

Беттингер показал напарнику четыре пальца, и тот кивнул.

– Считаем до десяти, – громко произнес детектив. – Один. – Он дождался, когда из магазина донесется эхо. – Два. – Снова пауза. – Три, – сказал он, поднимая пистолет. – Четыре.

Уильямс ударил локтем в дверь.

– Полиция!

– Не двигаться! – заорал Жюль, направляя пистолет внутрь магазина.

Тишина и темнота. Лишь пыль клубится в луче фонарика. И запах потных подмышек.

– Мы входим, – заявил детектив. – Если кто-то спрятался, выходите. А если вы собаки или крысы, учите английский.

Беттингер двинулся вперед, стараясь не дышать носом и вглядываясь в проход между полками, а Доминик остановился в дверном проеме у него за спиной. Детектив был не слишком высокого мнения о своем напарнике, но тот наверняка умел стрелять.

Жюль прошел по сгнившему полу к разбитой передней стойке, над которой виднелось шесть когда-то белых выступов, украшенных серией серых линий и квадратов. Приблизившись, он сообразил, что это гниющие стопки газет.

– За нами наблюдает какой-то тип ниже по кварталу, – доложил Уильямс.

Беттингер посмотрел на своего напарника, силуэт которого вырисовывался в дверях.

– Что он делает?

– Просто наблюдает.

Детектив обошел стойку и оказался в дальнем проходе межу полками, где луч фонарика высветил то, из-за чего внутри у него все сжалось. На полу, в пятнадцати футах от него, лежала отрезанная человеческая голова. Спутанные каштановые волосы почти полностью скрывали лицо.

Жюль повернулся к Доминику.

– Где человек, который за нами наблюдает? – спросил он.

– Стоит на месте.

– Дай мне знать, если ситуация изменится.

– Например, если он достанет базуку?

– Да, что-то вроде того.

Направив луч фонарика на отсеченную голову, Беттингер пошел по проходу. Половицы стонали под его ногами, а когда он приблизился, то увидел, что с кровью вокруг головы что-то не так.

Она была цвета кетчупа.

Детектив остановился и посмотрел через плечо.

Никого не было.

Жюль перевел взгляд вперед и направил луч фонарика на пол между отсеченной головой и своими ботинками. И увидел открытую газету. В отличие от старых влажных экземпляров на стойке эта все еще оставалась белой.

Беттингер опустился на колени перед газетой и отбросил ее в сторону. Внизу оказалась неглубокая дыра, в которой сверкнула нержавеющая сталь зубьев медвежьего капкана.

– Боже милостивый…

– Нашел что-то? – осведомился Доминик.

Его напарник посветил лучом фонарика вдоль прохода и увидел резиновую маску и коричневый парик. Внезапно он все понял: фальшивая голова должна была заманить злополучного полицейского следователя в медвежий капкан.

– Здесь не любят полицейских, верно? – спросил детектив.

– Кто-то оставил послание или еще что-то?

– Еще что-то.

Жюль сомневался, что некрофил вернулся на место преступления, чтобы устроить этот мерзкий сюрприз. Скорее всего, ловушка – дело рук кого-то из местных жителей, ненавидящего полицейских.

Беттингер снял с полки запечатанную банку и бросил ее в дыру. Стальные зубы сверкнули, пробив жесть; полилась кофейная гуща.

– Что за дерьмо? – спросил Доминик.

– Медвежий капкан.

– Ну, ничего себе… давно такого не видел. – В голосе великана слышалась ностальгия.

Глядя на устройство, способное изуродовать ногу, Жюль наконец понял, как сильно жители Виктори ненавидят систему и тех, кто ей служит.

Уильямс высунулся наружу.

– Мы нашли твой сучий медвежий капкан, ниггер!

– Зачем ты это крикнул? – спросил детектив.

– Он убегает.

– Значит, такова наша стратегия? – удивленно спросил Беттингер. – Эта штука могла отхватить мою ногу, а ты…

– Это не он поставил капкан – ниггер, который крутится рядом и никогда ничего не делает. Но ты не понял. Он сбежал. Его нет.

Тут только Жюль сообразил, что произошло.

– Значит, ловушек больше нет?

– Большой логичный коп наконец дождался «да».