Текст книги "Игра Натальи"

Храм у моря

Я ложусь на песок, и сверху на меня смотрит полная луна. В полнолуние я иногда чувствую себя немного сумасшедшей. Льющийся с неба свет подчеркивает все изгибы моего тела. От кожи Крю исходит дурманящий аромат. Мое одеяние оставляет не такой большой простор для фантазии, но он наверняка не отказался бы увидеть то, что пока скрыто от его глаз. Эх, надо было надеть что-нибудь посущественнее. Но сделанного не воротишь.

Мне вспоминается папа. «Американец?! – несомненно сказал бы он. – Ты что, забыла, о чем я тебя предупреждал? Не доверяй никому, кроме себя».

Искоса поглядываю на Крю. Смогу ли я когда-нибудь доверять этому мужику? Профессия обязывает не делать этого ни в коем случае – иначе такого можно наворотить! Но уже через миг с настойчивостью прибоя в голове начинает пульсировать совсем другой вопрос. Как далеко я позволю сегодня зайти генералу Крю Томасу? С губ срываются слова:

– Я хочу, чтобы ты до самого утра был совсем рядом, но при этом меня не трогал. Принимается?

Господи, что я несу?! Томас невозмутимо соглашается – куда быстрее, чем я рассчитывала. Ужас, похоже, он победил!

* * *

Возможно, другой женщине я бы и попытался устроить проверку. Но я просто ложусь рядом с ней, в паре сантиметров от ее пальцев, бедер, груди и губ, но не касаясь ее тела.

– Так хорошо?

– Отлично.

Игра началась. Больше я к ней не притронусь. Наталья перекатывается на спину, вытянув руки над головой, и глядит на луну. Бедра и колени сомкнуты и небрежно повернуты в другую сторону. Стараясь не поддаваться искушению, спрашиваю:

– У тебя бывали внетелесные переживания?

Что?

– Может быть. А у тебя, Крю?

– Да, было.

Мы вместе провожаем глазами комету, которая вспыхивает в небе над нами. И тут все меняется. Наталья устала от болтовни – кроме того, она-то ничего не обещала. Девушка забирается на меня, плотно прижимая к земле. Ее ноги обвивают мою талию, наши взгляды сплетаются. Верх от ее купальника падает на песок, и мое тело пронзает древнее чувство, знакомое еще первобытным людям.

* * *

Над этим его разум не властен – теперь его обещанию грош цена.

* * *

В паре метров от нашего укрытия о берег ритмично ударяются волны. Наталье удалось обнажить самые глубинные и темные мои желания. Но я еще не все выяснил.

– В ЦРУ ходят слухи о том, что у румын есть агент с кодовым именем «Королева» – красавица, имеющая способности к осознанным сновидениям. Это ты?

– Приятно слыть красавицей. Вы хорошо информированы. А у нас завелся «крот». Да, это я. Что собираешься делать с этой информацией?

Наталья потягивается и прижимается своей грудью к моей. Она примерно моего роста, так что лежать вместе нам удобно. Снова касается меня губами. Интересно, что привлекает ее в человеке много старше ее самой? Наверняка тому есть не одна причина. Ее жизнь полна опасностей, и любой неверный шаг грозит обернуться гибелью. Наталье снятся кошмары. Ей нужен мужчина, которому она сможет доверять, – тот, кто возьмет на себя груз ответственности за принятие решений.

* * *

Мне нужен мужчина, который будет любить меня со всеми моими недостатками. Меня в нем привлекает все.

Когда-то я с восхищением читала об Анне Григорьевне Сниткиной – жене знаменитого русского писателя и философа Федора Достоевского. Он влюбился в Анну и женился на ней, когда ему было сорок четыре, а ей девятнадцать. Достоевскому пришлось немало перенести – каторгу, ссылку, вогнавшее его в долги пристрастие к азартным играм, эпилептические припадки. Анне хватило глубины и силы характера, чтобы изменить его жизнь, а когда он умер в возрасте шестидесяти лет, она полностью посвятила себя работе над его литературным наследием. Я, конечно, не Лолита, но возраст Крю Томаса не имеет для меня ни малейшего значения. Даже наоборот – тем он интереснее.

– Наталья, ты просила к тебе не прикасаться. Я держусь из последних сил.

– Да не старайся ты так. У меня к тебе еще три вопроса. Я ведь раздета только наполовину. А вот ответишь на них – разденусь полностью.

Крю переворачивает меня на спину и усаживается сверху – так же, как сидела на нем я сама. Между нами вспыхивают искры.

– И что за вопросы? Ты же сама лифчик сняла, я тут ни при чем.

– Какими способностями ты обладаешь?

– Да практически всеми.

– Так не бывает. Какими именно?

– Манифестация, астральная проекция, переключение, телепортация в настоящем времени. В будущее могу только с партнером – осознанным сновидцем.

– Это же невозможно!

– Возможно. Я много раз это проделывал.

– Хорошо, допустим, я тебе поверила. А кто-нибудь еще в мире такое умеет?

– Еще два человека, но у них получается хуже, чем у меня.

– Откуда ты знаешь?

– Мы знакомы. Не раз гонялись друг за другом. Один русский по фамилии Ларин, второй Ли, китаец.

– В голове не укладывается. А что, твои женщины тоже были во всем этом замешаны?

– Да. Я подозреваю, что одну из них убили русские. Со второй расправился Ли.

– Случайные жертвы?

– Нет, за ними специально охотились. Давай последний вопрос. Ты говорила, их три.

– Ты обещал, что позже сообщишь вторую причину своего приезда. Пора бы уже рассказать.

* * *

Даже не знаю, как сообщить Наталье о том, что грядет буря и что в Румынию я приехал с целью вербовки – причем завербовать мне надо именно ее. В Минобороны США мне неохотно разрешили предоставить ей столько информации, сколько потребуется, чтобы заполучить девушку.

– Наталья, мои собственные способности ограничены настоящим временем. Если бы я мог увидеть будущее, мне удалось бы осуществить проекцию и изменить ход событий. Но такая проекция возможна только с партнером, который способен увидеть будущее и пригласить туда меня. Поэтому я приехал за тобой. Мир в опасности.

Ну вот и все.

* * *

Что? Поверить не могу. Обе его погибших подруги были осознанными сновидцами? Он приехал сюда за мной?

– Крю, если я правильно поняла, обеих твоих девушек убили первоклассные разведчики. Так зачем мне работать с тобой, если они до сих пор на свободе? Они ведь и за мной, наверное, станут охотиться? – выпаливаю я, не успев подумать. – Мало того – ты приехал вербовать меня в ЦРУ! Предлагаешь мне стать перебежчицей? Раз так, я сейчас обратно надену лифчик.

Пошутить-то все равно не мешает.

* * *

– Наталья, я приехал сам по себе, а не по заданию ЦРУ. Если надо, я попрошу разрешения у вашего президента.

– У нашего президента? – она повышает голос. – А он тут при чем?

Надо же, она не стесняется разглагольствовать на эту тему, лежа передо мной полуголой. Похоже, она просто не замечает своей наготы. Целеустремленность, воля к победе. То, что мне нужно. Спокойно интересуюсь:

– Ты же слышала об операции «Яркий свет»?

– Да кто в Румынии о ней не слышал! Но подробностей мы не знаем.

– Я тебе расскажу. Наши страны были союзниками по этой операции. ЦРУ построило в Бухаресте тюрьму, где можно было допрашивать террористов в обход американских законов. Там мы раскололи Шейха Мохаммеда, заставив его выдать местонахождение бен Ладена. Мы хорошо заплатили вашему правительству – по сути, профинансировали вашу программу строительства ракет класса «земля – воздух», которые пригодятся вам, когда нагрянут русские.

– При чем тут это?

Наталья теряет терпение.

– Я давно знаком с вашим президентом. Он мой должник.

О том, что президент Румынии – один из моих ближайших друзей, я не скажу ни ей, ни кому бы то ни было еще. Но судя по ее лицу, она недовольна.

– В любом случае, на три твоих вопроса я уже ответил. Наша сделка в силе?

* * *

– Да, Крю, – шепчу я. – Ты свою часть сделки выполнил, но мы заключим сейчас с тобой еще одну. Я пока не готова ответить на твое предложение покинуть родину и спать с тобой каждую ночь ради выполнения твоих задач.

Похоже, он обескуражен моей безжалостной честностью. Видел бы меня сейчас мой отец! Пока что в Крю нет ничего скучного, да и бесхребетным его не назовешь. Исподволь рассматриваю его. Вроде нормальный. Может, он законченный эгоист? Посмотрим. Но не сволочь.

Ладно, хватит. Притягиваю его голову к себе. Я чувствую разницу между фальшивыми поцелуями и настоящими. Первые нужны просто как прелюдия для удовлетворения физиологических потребностей. Они ничего не значат. А вот настоящие, сладкие и страстные, обнажают истинные желания обоих и пробуждают глубокие чувства. Желания рождают действия. Без страсти действий не бывает. От его поцелуя через меня словно пропускают электрический ток.

Я никогда никого не любила. Возможно, время пришло.

* * *

Нежно провожу пальцами по ее щеке и целую ее в шею. Потом в плечо, постепенно продвигаясь к груди. Кожа у нее покрывается мурашками. Мое обещание не прикасаться к ней давно забыто. Ноги у нее разведены, и легкими движениями пальцев, а потом и языка я не даю ей сомкнуть их, пресекая любые попытки к сопротивлению. Она вздрагивает и притягивает меня к себе, словно хочет проглотить целиком. Чувствую у себя на коже ее дыхание – губы девушки ласкают мое тело в поисках сокровенных мест, заставляя терять голову. Мы занимаемся любовью так, будто завтра никогда не наступит. Она засыпает в моих объятиях – здесь она в безопасности, здесь ее любят и берегут. Никто не будет обнимать ее так, как я.

Сон

Во сне я вижу, как ранним утром над облаками взмывает соколица – она летит в свое гнездо на вершине горы, где ее ждет голодный птенец. Мать кормит соколенка и расправляет над ним крылья, защищая свое дитя.

* * *

Я смотрю на спящую девушку, которая стремительно погружается в фазу глубокого сна. Обычно она наступает через полтора часа после засыпания или не наступает вовсе, но Наталье снится сон буквально через несколько минут. Не удержавшись, шепчу ей:

– Что ты видишь?

Она не двигается. Веки подрагивают, но лицо спокойно.

– Соколицу с соколенком.

– Где?

– В гнезде у вершины горы.

И в самом деле, осознанный сновидец.

– А дальше что?

– Птица вылетела из гнезда. Она рассержена.

Наталья начинает метаться, выкрикивая:

– Нет, нет!

Тело девушки бьется в конвульсиях. Ей снится кошмар. Помоги же, Крю, помоги! Она посылает мне мысленные сигналы, прося разбудить ее. И я их слышу – хотя это просто мысли. Трясу ее за плечи.

– Наталья, просыпайся! Просыпайся!

Девушка открывает глаза, делает глубокий вдох и тянется ко мне.

– Что ты видела?

– Соколицу. Она хотела меня убить.

Я знаю, что чаще всего кошмары связаны с тем, что кто-то пытается убить сновидца. Остаток ночи мы мирно спим, но просыпаемся слишком поздно.

* * *

Господи, они все скоро встанут!

– Крю, уже почти рассвело. Мне пора возвращаться.

В этот самый момент соколица пускается в полет. В дроне успешно соединены звериное чутье и искусственный интеллект. И ему поставлена задача обнаружить меня. Я знаю, что дрон развивает скорость до ста шестидесяти километров в час, так что отыщет он меня быстро.

Айтишники рассказывали мне о дроне «Эйнштейн» – его так назвали в честь Альберта Эйнштейна, который в 1949 году исследовал повадки птиц и пчел, полагая, что это поможет обнаружить скрытые способности людей. Великий ученый был прав. Румынская разведслужба потратила больше десяти лет на то, чтобы претворить идею Эйнштейна в жизнь, и в результате на свет появился этот прибор – плод идеального союза биологии и физики.

Дрон «Эйнштейн» способен мониторить около десяти квадратных километров территории и выпускать микро-дроны размером с пчел, покрывая таким образом еще десять квадратных километров. Но это не просто поисковик. Он оснащен смертоносным лазерным оружием и считается самой передовой боевой техникой – национальным достоянием.

И он ищет меня.

Манифестация

Восход солнца застает нас далеко от периметра. Возможно, в разведслужбе нас уже хватились. Завороженно смотрю, как Наталья мчится по пляжу и бросается в воду, понимая, что на кону стоит ее работа, а может быть, и жизнь. Девушка моложе меня лет на тридцать, быстро бегает и плавает и чудо как хороша: красивые ноги, совершенное тело, почти обнаженное. Девяносто-шестьдесятдевяносто, рост примерно метр семьдесят пять. Я из тех, кто все еще предпочитает классические пропорции.

Прошлой ночью каждое ее прикосновение отзывалось в теле настоящим взрывом энергии. Примерно такие ощущения испытываешь во время метафизического прыжка. У этой девушки редкостный запас сил. Наталья не стала меня ждать. Умница. Ей придется сохранять независимость, чтобы мы смогли построить отношения, отныне предопределенные судьбой.

Я знаю, что на дорогу до ее коттеджа уйдет не меньше двадцати минут, так что мне надо поторапливаться.

В трехстах метрах надо мной парит дрон в виде птицы. Первый раз вижу такую сложную машину – маскировка просто безупречная. Если бы не звук, можно было бы подумать, будто это и впрямь соколица, которую видела в пророческом сне Наталья.

Быстро возвращаюсь в каменистую пещеру, где мы провели ночь, сажусь, скрестив ноги, закрываю глаза и погружаюсь в медитацию, почти неслышно повторяя свою мантру – спасительные слова учения Фалуньгун – и добиваясь нужной частоты звучания.

Фалунь Дафа ХаоЧжэнь Шань Жэнь Хао

В переводе с китайского это означает: «Фалунь Дафа несет добро. Истина, сочувствие и терпение несут добро». Сила этих слов непостижима, но неоспорима. Они составляют основу моей способности к манифестации, проекции и телепортации. Не открывая глаза, нащупываю выход в Тонкий Мир. Напитываюсь мощью параллельных вселенных: энергия, закручиваясь вихрями, стекается ко мне из разных измерений.

Я открыл для себя мощь этой мантры еще в студенческие времена, а потом мне каким-то образом удалось совершить прорыв, соединив ее возможности с принципами квантовой физики. И когда я обнаружил этот инструмент, весь мир перевернулся. Позднее я понял, что благодаря его силе передо мной открываются практически неограниченные перспективы в области шпионажа. В Китае до сих пор можно угодить в тюрьму просто за произнесение слов Фалуньгун, потому что они представляют угрозу для коммунистической партии. И это, пожалуй, к лучшему: мой враг Джонни Ли никогда не найдет этот путь к могуществу.

Но хватит об этом. Мне нельзя терять время: Наталье надо помочь вернуться. Энергия перетекает в левую часть мозга, а затем в правую, синхронизируя работу обоих полушарий. Когда я только учился манифестации, на переход в трансцендентальное состояние у меня уходило двадцать минут. Сейчас мне достаточно лишь повторить свою мантру.

Я поднимаюсь через потолок пещеры, с трех сторон огороженной скалами, где остается мое сонное тело. На меня обрушивается лавина звуков и ритмичного биения пульса земли. Пора. Я хочу освободить Наталью. Вместе с этим желанием приходит свобода.

* * *

Припустив по пляжу в одном купальнике, слышу жужжание «Эйнштейна». Стараюсь бежать как можно быстрее, но ноги увязают в мягком песке, и я продвигаюсь вперед бешеными рывками. Прошлой ночью…

На мгновение замираю, забыв о своем унизительном, позорном бегстве. Но гудение мотора приближается, и я быстро взбираюсь по песчаному склону на ровную поверхность, где можно укрыться под деревьями. Как я сейчас жалею, что мне нечем прикрыть свою наготу! Хоть бы комбинация была. Прячась в рощице, качаю головой. В комбинации, пожалуй, было бы еще хуже. Тогда уж точно всем было бы понятно, что я прямиком из объятий любовника. Дрон зависает в воздухе, а я разглядываю волны прибоя, сверкающие в свете утреннего солнца. Они так и манят… Интересно, надолго ли я смогу задержать дыхание, если плыть под водой? Получится ли дотянуть до пляжа у моего коттеджа? Закатываю глаза – куда уж мне, в самом деле…

Поплавать кругами, а потом сказать всем, что отрабатывала кроль на спине? Перебегаю по песку к следующему дереву. Нет, не пойдет. Нам же не просто так не разрешается купаться в Черном море – всегда есть риск попасться на глаза врагам. Это заведомо проигрышное решение. Изо всех сил несусь к новому укрытию, понимая, что с минуты на минуту меня засекут, сфотографируют и схватят.

* * *

Пора спасать Наталью. Есть у меня ощущение, что мне еще не раз придется этим заниматься. Мое сознание отделяется от тела и отправляется на поиски. Я вижу «соколицу», а она меня нет – паря над ней, я наблюдаю за развитием событий, а потом зависаю прямо над траекторией движения дрона. Тот вовсю трудится: камеры перемещаются, пытаясь обнаружить девушку. Она наверняка с ума сходит при мысли о том, что по дороге к коттеджу ее могут сфотографировать в одном купальнике. Купальник-то весьма откровенный. Замечаю, что объектив камеры поворачивается либо строго вперед, либо вниз. Периферийное зрение у дрона отсутствует – недоработали конструкторы. Впрочем, это неважно – меня он все равно не обнаружит. В задней части птичьей шеи расположена миниатюрная печатная плата. Я направляю туда луч концентрированной энергии с расстояния нескольких сантиметров. Не проходит и миллисекунды, как плата начинает трещать и искрить, а дрон стоимостью двадцать миллионов долларов камнем падает вниз, ударяется о скалы рядом с пляжем и взрывается, обнажая нутро, откуда высыпаются искореженные мини-дроны.

Уже просто для развлечения совершаю круг почета – точь-в-точь сокол над своей жертвой.

* * *

Чувствую, как сосет под ложечкой. Дрон уже совсем близко, и я представляю, как меня вызовут на ковер. Полуголую. Господи! Отсюда уже почти различим мой коттедж, но на пляже нет деревьев, под которыми можно было бы укрыться. Один сплошной песок. Готовлюсь мчаться как никогда в жизни. Конечно, это все равно плохо кончится. Но не успеваю я сделать и шагу, как ненавистный дрон внезапно устремляется вниз. С изумлением наблюдаю, как он разбивается о скалы меньше чем в десяти метрах от меня. Какого черта! И неважно, что он гнался за мной. Я убить готова того горе-технаря, который виноват в крушении. Вопиющая некомпетентность!

* * *

Я замечаю Наталью, когда мое сознание поднимается над лесом. Она уже не бежит, как раньше, – о нет! Идет не спеша, но хмурится, сводит лопатки и покачивает бедрами так, что длинные пряди ее волос колышутся в такт шагам. Мне становится смешно: да она расстроена выходом из строя «Эйнштейна»! Ну Наталья! Ты прямо создана для меня.

Вдалеке в зыбком утреннем свете заступает на смену охрана. Шесть часов. Вырубаю всех троих по очереди. Очнутся с легким головокружением.

– Хочу, чтобы она оказалась у себя в комнате.

Манифестация завершена, и я возвращаюсь к себе в коттедж, не обращая внимания на лазерные датчики. Войдя внутрь, внезапно ощущаю приступ одиночества.

Мне хочется как можно скорее снова увидеть Наталью, и эта мысль застает меня врасплох. Давно уже со мной такого не было.

* * *

Как мне удалось так легко вернуться? Что он сделал? Чувствуя себя совершенно вымотанной, захожу в свой коттедж. Я бы не удивилась, если бы меня там уже ждала делегация. К счастью, в комнате пусто. Знают ли они вообще о том, что я уходила? Под дверью лежит приглашение на заседание совета разведслужбы. Как интересно! Никогда не была на таких заседаниях.

Решаю ненадолго прилечь. Что это было? От этой мысли меня бросает в пот. Я совсем не помню, как здесь очутилась. И не могу думать ни о чем другом, кроме его голоса и прикосновений.

Приняв душ, начинаю готовиться к работе.

Свой или чужой?

Выступать на заседании совета Службы внутренней разведки Румынии, наверное, будет забавно. Впрочем, все может пойти совсем не так, как задумано. Не знаю, как участники совета отнесутся к присутствию в своих рядах цэрэушника.

За кабинетом исполнительного директора школы обнаруживается зал заседаний на восемь мест. Интересно, Наталья тоже приглашена?

Мне на дом доставили подробную повестку дня. Председателем будет генерал Эдуард Раул Хелсинг, который занимает пост директора и главы совета Службы внутренней разведки Румынии. Ожидаются и другие члены совета: бригадный генерал Джордже-Вьорел Войкулеску, генерал-майор Йон Греку и генерал-лейтенант Думитру Понору. Хелсинг – кандидат политических наук, а не боевой генерал, но под его началом служит двенадцать тысяч агентов. Служба внутренней разведки Румынии – одна из крупнейших в мире, так что с Хелсингом нельзя не считаться.

Среди присутствующих будет и Флорин Олтян, исполнительный директор школы, который твердой рукой управляет этим заведением. Олтян славится своей незашоренностью, особенно в области науки. Да и как иначе: ведь под его руководством ведутся активные эксперименты с изменением ДНК, генетическими модификациями и квантовыми технологиями – все это так или иначе связано с работой разведки.

Секретарем заседания будет майор Алина Балан. В ее резюме указано, что она руководит государственной программой кибербезопасности. Не очень понятно, почему ее пригласили в качестве секретаря, но, думаю, скоро это выяснится.

Дверь зала заседаний открывается, и в приемную выходит ослепительная синеглазая блондинка спортивного телосложения. Наверняка родом из Трансильвании – эти края славятся своими стройными блондинками. Эта мысль приводит меня в приподнятое настроение. На девушке пиджак в тонкую полоску, белая шелковая блузка и юбка средней длины с боковым разрезом, открывающим бедро.

– Доброе утро, генерал Томас. Меня зовут Алина Балан. Добро пожаловать в Румынию! Благодаря вашему участию это заседание будет совершенно особенным.

Отличное произношение! Она протягивает мне руку и смотрит прямо в глаза. Это что-то новенькое. Длинные тонкие пальцы слегка сжимают мою ладонь в приветственном жесте. Вообще, в Румынии рукопожатие должно длиться не более пары секунд, если здороваешься с представителем противоположного пола, но девушка задерживает мою ладонь в своей как минимум вдвое дольше. Какая-то она слишком безупречная, эта Алина. Слишком сексапильная. Зачем она здесь?

Мы вместе заходим в зал заседаний. Оглядываюсь по сторонам с нарочито непринужденным видом, но богатство интерьера само бросается в глаза. В Румынии нечасто встретишь такую роскошь. В центре комнаты стоит большой овальный стол, покрытый тяжелым стеклом с узорным краем. Изогнутые ножки выкрашены под бронзу. Полюбовавшись столом, перевожу взгляд на художественное оформление. В углу на постаменте из белого мрамора стоит скульптура Константина Бранкузи – абстрактное изображение птичьего силуэта. Пряча улыбку, вспоминаю утренний инцидент с уничтожением их драгоценной «соколицы».

На стенах висят картины известных румынских художников Спëрри и Лукьяна и гравюра гениального немца Альбрехта Дюрера, который был современником Леонардо да Винчи и автором первого в Европе трактата по высшей математике.

Я пожимаю руки входящим в зал генералам, мы обмениваемся любезностями, но я все время посматриваю на дверь – не появится ли одна моя знакомая брюнетка, которая сводит меня с ума. И замираю как громом пораженный: рядом с гравюрой Дюрера обнаруживается работа да Винчи. Да она, пожалуй, стоит дороже всей этой школы и близлежащего городка Мамаи в придачу! Нигде в Румынии я никогда не видел ничего похожего на этот зал заседаний.

Два места в зале еще пустуют. Я отмечаю отсутствие окон, нетипичное для Румынии светодиодное освещение и небольшую камеру в самом темном углу под потолком. В стоящем на столе букете наверняка спрятан микрофон. Какой непрофессионализм!

Некоторые из присутствующих мне знакомы. С Хелсингом я встречался накануне, и он показался мне очень компетентным.

О генерале Войкулеску я слышал в новостях: он стал первым румынским дипломатом, которого пригласили в Белый дом. Небось, важная птица.

Генерал Понору у них отвечает за взаимодействие с НАТО по проблемам киберпреступности. Майор Балан – его подчиненная.

Остается генерал-майор Йон Греку. С этим человеком мне не хотелось бы ссориться. Я читал досье ЦРУ на Греку. Он не очень хитер, но зато настоящий боец, причем толковый. С ним надо держать ухо востро.