Текст книги "Угадай кто"

20

Шеппард зашел первым и сразу задернул занавеску, чтобы скрыть ванну. Он старался не смотреть, очень старался. Но Уинтер был там, он никуда не девался. Мертвый. С выражением печали на лице. И от этого на душе Шеппарда было муторно. Он повернулся к раковине и еще раз сполоснул лицо.

Райан вошел следом и робким взглядом окинул ванную комнату. И только потом пристально посмотрел на Шеппарда.

– Ну, говорите, что у вас, – сказал Шеппард.

Глаза болят – какой-то тупой болью. И это странное ощущение в горле. И грудь сдавило. И руки дрожат. И почему только он до сих пор не заглянул в мини-бар?

– Мне очень жаль, я должен был сообщить вам об этом раньше, – сказал Райан. – Но с самого начала я пытался это сделать.

Шеппард смутно что-то припоминал.

– Так кто вы такой?

– Райан Куинн. Я уже говорил. И это правда.

– Вы здесь работаете?

– Да. Уборщиком. Видите, на мне форменная одежда.

Райан указал на свой белый комбинезон. Шеппард присмотрелся к юноше повнимательней. Черноволосый, коротко стрижен. Чисто выбрит, а может, борода еще не растет. На вид лет двадцать пять. Высокого роста. Чуть ли не выше самого Шеппарда.

– Работа, конечно, не идеальная. Но я стараюсь. Захожу в номера, делаю уборку, заправляю кровати, выдаю чистые полотенца, вешаю туалетную бумагу.

Шеппард с минуту думал.

– Так вот почему вы так быстро поняли, где мы. Между банком и Лестер-сквер.

Райан грустно кивнул.

– Похоже, вы утаили от нас очень ценную информацию, – сказал Шеппард. – А где же вы были, когда мы пытались спастись?

– Я же вам говорил, разве нет? Отсюда не выйти.

Ага, Райан с Аланом разговаривали у окна. И Райан пытался убедить его, что бежать отсюда невозможно.

– Так, говорите, вы работаете уборщиком в «Грейт-отеле»?

– Да. Уже около года. У нашей семьи сейчас нелегкие времена. Перед самым моим рождением отец с матерью переехали сюда из Гонконга. У них небольшая химчистка в Сохо, но денег на жизнь все равно не хватает. Приходится помогать, счета поступают огромные. Я ненавижу эту работу. Но это единственный способ для нас держаться на плаву. Я и еще двое парней, мы работаем в четвертом квадранте… то есть у нас три этажа, этот и два под ним. По тридцать пять номеров на каждом.

– Многовато уборки.

– В таких больших гостиницах всегда много рабочей силы. Начинаем мы здесь в девять утра, к трем заканчиваем. Потом надо идти и убирать общие помещения.

– Так, значит, нынче утром вы занимались уборкой?

Заметно было, что Райан хочет пойти на попятную, старается не встречаться с Шеппардом взглядом.

– Райан!

– Не сердитесь.

– Райан, так где вы были?

– Я… – Райан пытался подобрать правильные слова. – Мне кажется, я был здесь.

Вот оно что… вот почему Райан замялся. Все ясно.

– Боже мой, Райан…

Молодой человек, словно защищаясь, поднял руки:

– Это совсем не то, что вы думаете. Когда я был в этом номере раньше, здесь все было нормально. Окно открывалось. Дверь не была заблокирована, как сейчас. И клянусь, не было никакого трупа… – Он покосился на ванну. – Все было отлично. Вы должны верить мне.

Шеппард не знал, что и думать, – если не считать того, что Райан теперь главный подозреваемый, нравится это кому-нибудь или нет.

– И вы были здесь?

– Да, – ответил Райан. – Я заходил в ванную, чтобы сменить полотенца и помыть унитаз. Я и в ванну смотрел… там никого не было. Ничего не было. Поймите меня правильно. Я не имею к этому никакого отношения.

– Расскажите-ка поподробнее, что именно вы здесь делали.

Шеппард сам толком не знал, пытается ли он подловить парня на чем-то или, наоборот, поддержать.

– Полотенца. Унитаз. Ванна. Я даже ее протер и сменил гель для душа в держателе. Потом протер зеркало. И вытер пол. И повесил в держателе новый рулон туалетной бумаги. Вот и все, клянусь.

– Погодите-ка… если вы обслуживали этот номер… значит в нем кто-то жил?

– Да.

– Кто?

– Не знаю. Во время уборки я почти никогда никого не встречаю. Из постояльцев. Когда прихожу, они обычно уже уходят, на целый день. Редко вижу кого-нибудь, и то в самом начале. А этот номер – в числе последних в моем квадранте, и шансов застать кого-то еще меньше.

– Может, где-то что-то лежало? Что-нибудь, способное подсказать, кто этот человек?

Райан немного подумал.

– Нет, здесь все было убрано, чисто. Да и кровать… непохоже было, что на ней кто-то спал. Никакого беспорядка. Да, рядом со шкафом стоял чемодан. Поэтому я и понял, что тут есть постоялец.

– А как-нибудь случайно вы могли услышать имя постояльца? Или увидеть его в коридоре?

– Ну да, думаю, такое вполне возможно, – ответил Райан.

– Ладно.

Теперь он знал, что делать. Но и Райан тоже знал. Иначе зачем им здесь уединяться? В этой ванной комнате, где пахнет кровью и жуть маячит за занавеской.

– Теперь мне надо показать тебе тело.

Можно, конечно, показать Райану водительское удостоверение, но ему нужно было видеть реакцию молодого человека на труп.

Это мерзко. Но это необходимо.

Райан собрался с духом и кивнул.

Шеппард взялся за занавеску. Самому ему смотреть еще раз очень не хотелось. Не хотелось заглядывать Уинтеру в лицо. Но сделать это нужно. Он быстро, пока не передумал, отдернул занавеску.

Уинтер лежал в ванне. Кровь на воздухе почти свернулась.

«Не смотри. Это вовсе не кровь, это вовсе не…»

Шеппард взглянул на Райана.

Тот стоял смирно, сжимая и разжимая кулаки. Но упражнение это не помогало. Видно было, что Райан потрясен, лицо его побледнело как полотно. Но не отворачивался, смотрел. И часто дышал.

– Его зовут Саймон Уинтер, – сказал Шеппард уже более спокойно.

Смрад. Господи, какой смрад!

Райан посмотрел на Шеппарда, потом снова на тело.

– Не может быть. Не может быть, в это трудно поверить. Кажется, что это глупая шутка. Но это… не шутка. Бедняга…

– Вы узнаете его? Или, может, слышали это имя? Он здесь останавливался?

Шеппард наседал – возможно, даже слишком. Вид мертвого Саймона Уинтера заставил его забыть о церемониях.

– Нет… я не…

Райан замолчал. Видно было, что он напряженно думает. Смотрит в лицо Уинтеру и пытается вспомнить.

Совершенно ошалел бедняжка. Нет, такой не мог никого убить, совершенно невозможно представить. Или возможно? А если это от возбуждения?..

– Я его, кажется, видел, – проговорил Райан едва слышным шепотом.

– Что? – переспросил Шеппард.

– Я видел этого человека.

– Нынче утром?

Райан медленно покачал головой:

– Нет, не сегодня. Думаю… где-то месяц назад.

– Что?

– Да, это было здесь, в нашей гостинице. Прошло много времени. Трудно сказать, где именно, все номера одинаковые. И размеры, и мебель, и все остальное. Может, даже и на этом этаже, мне так кажется.

Похоже, парень с ног до головы покрылся холодным потом.

– Значит, говорите, месяц назад?

Очень странно. Выходит, что Уинтер был в этой самой гостинице месяц назад, а потом умер в ее номере, похищенный маньяком.

«Если, конечно, это не совпадение. Или все мы давно уже были в разработке, там ждали только удобного случая».

Во всем этом было даже нечто комическое. Ситуация настолько ошеломила Шеппарда, что он не знал, смеяться ему или плакать.

Райан же стоял и пристально всматривался в тело, словно ждал от него ответов.

– Да-да, помню.

– Что помните?

– Этого человека… как, вы сказали, его зовут, Уинтер? Да, этот Уинтер был здесь. И вел себя… странно.

– Странно?

Райан оторвал взгляд от тела и снова посмотрел на Шеппарда.

– Я не сразу вспомнил. Понимаете, это гостиница. Люди здесь все время ведут себя странно. Особенно те немногие, кто еще остается в номере, когда приходишь делать уборку. Они ведут себя так, будто ты вторгаешься к ним в дом, хотя, согласитесь, это не их дом и никогда им не был.

– Ну и как же вел себя Уинтер?

– Это было как раз в конце моей смены. Вот почему я запомнил этаж, хотя номер, возможно, другой. В других номерах у меня уже был полный порядок, я даже закончил раньше времени. Я думал, что мне даже удастся пораньше уйти. Постучал в дверь, я всегда так делаю. Ответа не дождался. Тогда я вошел в номер. И увидел этого человека. Он расхаживал по комнате. В руке держал тетрадку и что-то в нее записывал. И у него еще что-то было, ярко-желтая штуковина. Все выглядело так, будто он… Звучит, конечно, глупо, но все выглядело так, будто он…

– Что?

– Будто он что-то измерял.

Уж этого Шеппард никак не ожидал услышать. Что измерял? И зачем? Он даже растерялся, в голове все смешалось.

– Мне кажется, это была рулетка. И ноги он ставил слишком правильно, одну ступню перед другой. Сделает шаг и что-то запишет. Может, он чем-то другим занимался. Может, репетировал речь или, там, составлял план… Я стоял у двери, и мне вот так все показалось.

– Но зачем ему было измерять гостиничный номер? – спросил Шеппард – скорее у самого себя.

– Как только он меня увидел, сразу бросил и тетрадку, и желтую штуку и попытался заслонить, чтобы я не увидел. Словом, вел себя так, будто я застал его за нехорошим занятием. Секунд пять все это продолжалось. Хотя казалось – дольше. Мы стояли и смотрели друг на друга. Я не знал, что делать. Потом он опомнился, извинился и позволил мне начать уборку.

– А пока вы убирали, что делал он?

– Собрал вещи и ушел. И больше я его не видел. Но это был точно он.

Шеппард не мог заставить себя повернуться к Уинтеру. Теперь ему казалось, что лицо психотерапевта таит в себе загадку. В чем же тут дело?

– Вы кому-нибудь об этом докладывали?

– Да о чем тут докладывать? Я же так ничего и не понял, да и не было там ничего особо подозрительного. К концу смены я и думать о нем забыл. Вот сейчас только вспомнил.

Райан умолк. Он прикрыл ладонью рот. Несколько секунд подождал. И снова опустил руку.

– Извините, это все запах. Да и кровь тоже.

Шеппард кивнул:

– Если хотите, можете идти.

– Больше ничего не нужно?

Куда там, и так слишком много всего. Что же делал Уинтер в этом номере месяц назад? Чем он мог здесь заниматься?

– Нет. Но если еще что-нибудь вспомните, сообщите, пожалуйста.

Теперь он не мог отвести от тела взгляда. Что же такое Уинтер скрывал? Дверь ванной комнаты открылась и снова закрылась. Он снова остался наедине с трупом.

Шеппард достал записную книжку Уинтера и еще раз пролистал ее, сам не зная, что ищет. Посмотрел на старика. Делал замеры в гостиничном номере? Но зачем ему измерять гостиничный номер? Если только не… Не значит ли это, что Уинтер тоже участвовал в разработке плана? Был посвященным во всю эту затею? Но что привело к такому вот концу в ванне? Вряд ли таков был план…

– Что же ты здесь делал, а?

Уинтер не ответил.

21

Когда Шеппард вернулся в комнату, ему стало дурно и, чтобы устоять на ногах, пришлось схватиться за стенку. Головокружение… полная катастрофа, холодная и страшная, все ближе. Как долго он уже без пилюль? Рука ужасно тряслась, в голове пульсировала тупая боль, мерзкий запах все еще бил в ноздри, тело чесалось. Словом, все было ужасно – привычные симптомы.

– Что с вами?

Он поднял голову. Алан. Поджидал, когда Шеппард выйдет. Замечательно. Этот человек стоял перед ним, скрестив руки. И в голосе – ни капли сочувствия, одно раздражение.

– Ничего, все в порядке, – ответил Шеппард.

Алан смерил его взглядом:

– Как хотите… в общем, я буду краток. И разумеется, буду говорить громко, – он повернулся к остальным, – мне скрывать нечего.

Шеппард посмотрел через его плечо: в комнате все оставалось почти так же, как прежде. Мэнди и Констанция сидели спиной ко всем. Райан расхаживал взад-вперед. Та, что с наушниками, наблюдала за ними, и уши все так же закрывали фиолетовые диски.

– Я слышал все вопросы, которые вы задавали Мэнди… их невозможно было не услышать… и, я так полагаю, те же вопросы вы задавали Райану. Поэтому я дам вам полный отчет о том, что случилось со мной. Я был у себя в офисе, и меня усыпили точно таким же газом, как и остальных. Пока вы были там, в ванной комнате, мы тут все поговорили, даже сумасшедшая ирландка и эта безликая девица-подросток. Выяснилось, что всех нас усыпили газом. Я только запаха не почувствовал, зато видел, как он выходил из вентиляционного отверстия. Газ был бесцветным, что-то вроде тумана, он очень быстро распространялся по комнате. Я попытался чем-нибудь закрыть отверстие, но успел уже наглотаться. Не смог даже позвать на помощь. Рухнул на пол и очнулся здесь.

Я, как уже говорил, готовился к делу Макартура. Важная шишка. Дело такого рода, что на нем можно или сделать карьеру, или сломать ее. Конечно, моя-то карьера давно «сделана», но ведь всегда приятно получить еще один трофей в коллекцию.

Шеппард старался держаться бодро.

– Должно быть, вы заинтересованы…

Алан мгновенно понял его. Он вообще понимал его с полуслова. Как ему это удавалось?

– Вы намекаете на то, что я черный. Да, мистер Шеппард, я чернокожий. И мне пришлось много потрудиться, черт побери, чтобы достичь своего положения… да, на своем пути я встречал сопротивление, и мне приходилось бороться. А вы знаете, сколько в Лондоне чернокожих адвокатов? Мы составляем одну целую и две десятых процента всей адвокатуры. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, я говорю: «Да, я заинтересован в очередном трофее».

Шеппард кивнул. Алан не похож на человека, которого легко вывести из себя. Интересно, думал Шеппард, сколько ему лет. Под глазами и на щеках морщины. Лоб тоже изборожден ими. Глубокие морщины придают Алану вечно угрюмый вид, и он выглядит еще более зловеще. За пятьдесят? Может, даже под шестьдесят?

– И конечно, все это теперь не имеет никакого значения. Потому что сейчас я сижу здесь. А значит, дело Макартура провалено. Кстати, спасибо вам за это.

Шеппард нахмурился.

– На здоровье, – пробурчал он, не было желания отвечать на колкость.

– Полагаю, вы хотите знать, какое я имею отношение к убитому, – сказал Алан, кивнув на дверь.

– Что?

– Понимаете, я тут кое-что приврал. Я все-таки узнал этого человека. Но тогда не было смысла все объяснять… а вот теперь – пожалуйста. Дело в том, что по работе мне приходится встречаться со многими людьми, поэтому я обращаю внимание на все детали, если это возможно. Мои коллеги шутят: я, мол, способен узнать человека по затылку, – думаю, я сейчас доказал, что это так. Видите ли, я видел этого человека вчера, на нем был тот же костюм, и это только подтвердило мою догадку. Вы показывали Мэнди какой-то предмет, как я догадываюсь – его бумажник. В общем, этого человека зовут Саймон Уинтер. Он частный психотерапевт, работает на дому в восточной части Лондона. Был психотерапевтом моего клиента Хеймиша Макартура. Уинтер в этом деле – главный свидетель. Это все, что я могу предъявить.

Шеппард утратил дар речи, и Алану, похоже, это доставило большое удовольствие.

– Вы удивляетесь, почему я так легко выкладываю вам все это, – сказал Алан, не в силах сдержать улыбки. – Вы знаете, сколько клиентов пытается утаивать факты даже от тех, кто хочет им помочь, лишь потому, что они боятся последствий? Это плачевно и малоэффективно. И не приписывайте это мне, я всегда готов идти на сотрудничество. Надеюсь, я ответил на все ваши блестящие вопросы. Не возражаете, если я вернусь к окну?

– Погодите… – сказал Шеппард.

Как мог этот человек столь вызывающе себя вести даже перед лицом смерти? Такого рода люди опасны, такого рода люди способны и в полном хаосе сохранять самообладание. Но все же…

– Не отставайте, мистер Шеппард. Да, я знаю Саймона Уинтера. Но я вряд ли когда-либо разговаривал с ним, – сказал Алан.

– Это потому, – сказал Шеппард, – что он не ваш свидетель.

Алан бросил на него сердитый взгляд:

– Да. Я даже с нетерпением ждал минуты, когда смогу учинить этому ублюдку на суде хорошенький допрос.

– А в чем суть дела?

– Я не могу раскрывать подробности дела, мистер Шеппард. В прессе и так по этому поводу было много спекуляций. Позвоните лучше администратору, пусть принесут вам газету.

Шеппард потер глаза.

– Если Саймон Уинтер здесь, возможно ли, что человек, стоящий за этим, тоже связан с вашим делом?

– Конечно, – ответил Алан, – именно поэтому я думал, что лучше всего быть как можно более открытым и честным. Есть вероятность, что все это крутится вокруг дела Макартура.

– И тем не менее вы не хотите ничего сообщить мне о нем.

– Да, мистер Шеппард, не хочу. Потому как считаю, что мог бы разобраться во всем лучше вас. Своих карт я не раскрываю, это правда, но я делаю все, что следует делать. Если это вызывает у вас подозрения, что ж, пусть будет так.

Шеппард покачал головой:

– Разумеется, это выглядит подозрительным. А как еще прикажете относиться к вашим словам?

– Это не имеет значения, – сказал Алан, – я и так у вас главный подозреваемый. Вам нужен мотив, мистер Шеппард? Что ж, у меня есть проклятый мотив. Человек, который там лежит, весь последний год был для меня занозой в заднице. Я мечтал о том, чтобы распотрошить его, как селедку, изрубить на тысячу мелких кусочков. Но это вовсе не значит, что я бы это сделал. А то, что происходит здесь, для меня яснее ясного. Этот тип в лошадиной маске пытается пришить убийство мне. И если вы клюнете на приманку, нас всех ждет неминуемая смерть.

– Слишком уж много вы о себе мните, даже защищаясь от обвинения в убийстве.

– Я не на скамье подсудимых, речь вообще не обо мне.

Как много информации в немногих словах! Алан предоставил отчет, который реальный убийца наверняка захотел бы утаить. Если, конечно, все это правда. Но тем не менее у Алана был мотив. И он знает правила игры.

– Так, значит, дело Макартура рассматривается сегодня?

– Да. Но подробности дела не имеют значения. Они никак не связаны с этим… с этим казусом, хотя называть случившееся казусом было бы слишком мягко как минимум.

– Говорите, никак не связаны? Или не хотите со мной поделиться?

– Как адвокат, я по своему статусу обязан хранить в тайне определенные вещи, которые касаются моего клиента.

– То есть Макартура?

– Да.

Шеппард видел, что поддаваться Алан не собирается. И разве можно состязаться с адвокатом? Алан каждый день оттачивает свое мастерство, а Шеппард только дурака валяет.

– Два человека, связанные с неким делом, оказываются в одном номере огромной гостиницы. Это не может быть совпадением, – сказал он скорее самому себе, чем Алану.

Возможна ли хоть какая-то связь между ним, Шеппардом, и делом Макартура? У человека в лошадиной маске, похоже, на прицеле один только Шеппард, но не исключено, что он целил и в Алана.

– Пожалуй, не может.

– Мне очень нужна эта информация, слышите, Алан?

Алан улыбнулся.

– А знаете, вы, оказывается, ужасный надоедала.

Алан готов умереть за то, во что верит. Шеппард знавал таких людей, честных и благородных, за истину готовых броситься грудью на собственный меч. Но сам он совсем не такой и подобных людей не понимает.

– Мистер Хьюз, вы же очень успешный человек, это видно с первого взгляда, – сказал он, аккуратно подбирая каждое слово. – Вам нравится быть лидером, когда все внимание…

– Прошу вас, избавьте меня от доморощенного психоанализа. Как вам не стыдно?

Шеппард поднял руку:

– Вы по натуре победитель. Вы сами проложили себе дорогу, для вас не существовало слова «нет». Вы одержали победу. И что, вот так все и кончится? Если этот тип в лошадиной маске не солгал, мы все погибнем.

– Вы пытаетесь спросить, хочу ли я умереть? Конечно же нет. Но если мне суждено умереть, я сделаю это с достоинством.

– Значит, умирать вы не хотите. Считаете, что между нами нет ничего общего. Но у нас с вами есть это – вот что у нас общее. Вы не хотите умирать, и вам страшно. Как и всем в этой комнате. Как и мне тоже. Я ужасно боюсь. И когда я смотрю на вас, по глазам вижу, что в глубине души вы тоже боитесь. Нравится вам или нет, мы с вами из одного теста, мистер Хьюз. Мы заняты лишь собой и говорим без устали, чтобы только забыть о своих проблемах. Но от этой проблемы нам с вами никуда не уйти.

– Да, – ответил Алан.

– Я постоянно думаю об одном: нас всех засунули сюда не просто так. Но зачем, почему? Ответа я еще не нашел. Пока не поговорил с вами. Ключом к этой загадке можете быть именно вы.

– Меня усыпили газом в офисе. Я был один. Да, я тоже с таким же успехом мог оказаться для них объектом, потому что занимаюсь этим делом. Но вы задаете не те вопросы, Шеппард. Вы должны спрашивать, какая связь между происходящим и – не мной, а всеми остальными.

Алан Хьюз, адвокат, который весьма кстати исчезает утром, в день судебного разбирательства. А также испаряется и главный свидетель по делу.

Тут должна быть связь. Может, человек в лошадиной маске хочет узнать, кто убил Саймона Уинтера. И Алан очень подходит на роль главного подозреваемого.

Может, человек в лошадиной маске и есть Хеймиш Макартур? Но Шеппард никогда о нем ничего не слышал. А Макартур очень хорошо должен знать Шеппарда. Но эта теория не принимает в расчет, насколько Уинтер мог быть замешан в деле? И почему Саймон Уинтер оказался здесь? Возможно, психотерапевт – больше чем просто жертва. Голова идет кругом, словно Шеппард – собака, которая пытается поймать себя за хвост. Слишком много недосказанного… невозможно связать концы. Догадка, конечно, неплохая. Но в корне неверная.

– Похищение шести человек. С целью раскрыть убийство. Что же мы упустили из виду? – пробормотал он самому себе.

Но его особенно удивил ответ.

– Похищение пяти человек. Мы должны исходить из того, что убийца и жертва тоже здесь, – сказал Алан.

Райан. Райан был здесь. Но не стоит забывать его лицо, когда он увидел Уинтера. Такое выражение ни с чем не спутаешь.

Неужели Алан прикидывается?

– Я думаю, человек в лошадиной маске желал смерти Саймона Уинтера, поэтому он привлек одного из нас, чтобы убить его, – сказал Алан.

– Ну и как тут найти убийцу? – спросил Шеппард, не успев вовремя сдержаться.

Слабо. Слабо. Как все-таки слабо он действует.

– Может быть, стоит применить критерий примитивности. Убийца – человек, показания которого самые незатейливые. Убийцы редко бывают интересными рассказчиками.

– В этом смысле ваши показания достаточно просты.

Алан усмехнулся:

– Что ж, думаю, вы правы. Но это все, что у меня есть для вас, Шеппард.

– Ладно, – сказал Шеппард.

Это должен быть он. Должен. Но у него остались еще двое, которых следовало допросить, и уже набралось много интересного, что не мешало бы обдумать. Но сначала – собрать показания каждого.

– Если придет в голову что-нибудь еще, сообщите мне, пожалуйста.

– Обязательно, – ответил Алан, впрочем не вполне убедительно.

– И, мистер Хьюз, раз уж вы были со мной искренним, я буду тоже искренним с вами. Мой главный подозреваемый – вы.

Адвокат снова рассмеялся. Грубоватым, безрадостным смехом.

– А я буду искренним с вами, Шеппард. Мой главный подозреваемый – вы.

Он улыбнулся, подмигнул и двинулся прочь. Глаза его блеснули. Едва заметно. Вот ведь хитрец.

Холодок пробежал по хребту. Экая самоуверенность. Алан наверняка знал о связи Шеппарда с Уинтером. Неизвестно откуда, но знал. Непонятно почему, но это пугало его больше всего.