Текст книги "Хроники Края. Последний воздушный пират"

– Это не он! – пыталась убедить его Магда.

– Беда в том, что он глуховат, – продолжал Стоб.

– Я прекрасно тебя слышу! – с негодованием огрызнулся лесной тролль.

– Ты тоже, наверное, глуховат. – Магда перешла на шёпот. – Говорю тебе, это не он! А теперь пошли!

Схватив Стоба покрепче, ребята с трудом оттащили его прочь.

– Эй! – окликнул их лесной тролль. – А в чём, собственно, дело?

Магда вопросительно посмотрела на Стоба. Стоб пожал плечами:

– Разве ты не видишь? Амулет: зуб дуба-кровососа на кожаном ремешке.

– Это вовсе не зуб дуба-кровососа, – возразила Магда. – Это клык белогривого волка. – Она поцокала языком. – А ещё называешь себя библиотечным учёным!

Услышав, как Магда бросила обвинение Стобу, Плут подумал, что тоже с лёгкостью мог быть введён в заблуждение. В такой толчее при беглом взгляде волчий клык легко можно было спутать с зубом дуба-кровососа. Ошибка Стоба была в том, что он сам первым подошёл к троллю, а не дожидался, пока его самого найдут в толпе.

– Вам всё-таки удалось его убедить, – произнесла Тиган. – Молодцы! А я уж начала беспокоиться.

– Да, – ответила Магда, – хотя нам не за что его благодарить…

– Кто это такая? – резко вмешался Стоб. Он понимал, что остался в дураках, и в нём кипела ярость. – Ей можно доверять?

Тиган оценивающе покачала головой.

– Ты мудро поступаешь, выражая сомнение, – проговорила она. – «Не доверяй никому» – хороший девиз для того, кто пустился в большое путешествие.

– До сих пор у меня не было оснований доверять вам, – грубо отрезал Стоб.

Без лишних слов Тиган протянула руку и дотронулась до амулета с резным зубом дуба-кровососа, висевшего на шее у Стоба, затем поклонилась двум остальным Библиотечным Рыцарям:

– Какое интересное совпадение, что у каждого из троих путешественников имеется такой талисман, символизирующий науки о Земле, не так ли? Если только Фенбрус Лодд не раздаёт их теперь направо и налево…

– Нет, – сдался Стоб. – Насколько мне известно, такие знаки выдают только избранным Библиотечным Рыцарям и их помощникам.

– Значит, хвала Небесам, до сих пор ничего не изменилось, – воскликнула Тиган, расстёгивая плащ, чтобы показать свой богато украшенный амулет.

– Это вы! – с изумлением воскликнул Стоб. – Значит, это вы должны были встретиться с нами!

– Кажется, вы удивлены, – сказала утконосая гоблинша. – Уже много лет я стараюсь помогать учёным и академикам, к каким бы школам они ни принадлежали. Я и советчик, и проводник… – В её голосе зазвучал металл. – Я готова делать всё, что угодно, лишь бы земли Края не были преданы забвению, лишь бы не дать стране скатиться в пропасть, которую уготовили нам эти бандиты из Ночной Башни.

– Отлично сказано! – поддержала её Магда.

Тиган тревожно обвела взглядом толпу:

– Мы стоим здесь слишком долго. Это небезопасно. – Она обернулась к троим Библиотечным Рыцарям, и её лицо расплылось в улыбке. – Вам всем предстоит долгое и трудное путешествие. Нужно быть терпеливыми и настойчивыми, тогда вы обязательно добьётесь успеха.

Плут почувствовал, что уверенность Тиган подбодрила его, и, веря в удачу, широко улыбнулся ей. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу в ожидании, когда же они отправятся дальше.

– Ну хорошо, – произнесла их помощница. – Пора подумать о пропусках. Держитесь вместе и помалкивайте, а переговоры буду вести я.

Когда они все подошли к Дороге через Великую Топь, то у самого начала её, между двумя высокими башнями, они увидели целый ряд контрольно-пропускных пунктов, выстроившихся в одну линию поперёк пути. К каждому стояла длинная очередь. Тиган подвела их к пункту у башни слева.

В помещении стояло тяжёлое резное кресло, на котором во всём своём великолепии восседала корпулентная дама-шрайка в роскошном, усыпанном драгоценными камнями платье. По обе стороны кресла торчали огромные клешни турникетов, преграждавших путь. Сначала шрайка внимательно оглядывала каждого торговца немигающими жёлтыми глазами, а потом принималась за изучение вручённых ей рваных, захватанных бумажек.

– Проходи! – рявкала она, поднимая рычаг устрашающей когтистой лапой. Клешни турникета щёлкали, и торговец проходил через заслон. – Следующий! Проходи! – Щёлк! – Следующий! – Щёлк! – Следующий! – Щёлк!

Плут подпрыгнул на месте. К его ужасу, он заметил, что Стоб и Магда уже прошли. Наступила его очередь.

– Запомни, – прошептала Тиган ему на ухо, – переговоры веду я.

– Следующий! – Голос шрайки дрожал от злости. Тиган подтолкнула Плута вперёд. Не помня себя от страха, Плут с трудом передвигал ноги. Трясущимися руками он протянул контролёрше фальшивые документы, стараясь не смотреть в жёлтые глаза, готовые насквозь пробуравить его череп. А что, если в его бумагах обнаружится какая-нибудь неточность? Или шрайка задаст ему профессиональный вопрос о его ремесле? Ведь Плут ничегошеньки не знал о заточке ножей! Холодный пот покатился у него по лбу, сердце ушло в пятки.

– Точильщик ножей? – Шрайка склонила набок свою огромную, как кочан, голову. Перья на шее встали дыбом, драгоценности зазвякали, и жуткий кривой клюв ткнулся прямо в лицо Плуту. –  Детям не разрешается баловаться с острыми предметами, – заклекотала она гнусным голосом. – Ты что, деточка, язык проглотил?

Тиган, выйдя вперёд, заслонила собой мальчика.

– Он впервые здесь, – улыбнулась она. – Мальчик просто оцепенел от красоты вашего оперения, сестра Мудродур.

Шрайка расхохоталась:

– Ах, Тиган, старая чаровница. Он что, с тобой?

Тиган кивнула.

– Можно было мне и раньше сказать, – крякнула шрайка. – Проходите оба!

Острый коготь стукнул по рычагу. Плут взял свои документы и пропуск-жетон и, спотыкаясь, пробрался через клешнеподобный турникет. Магда и Стоб ждали его с другой стороны.

– Почему тебя задержали? – Магду охватила паника.

– Остановился поболтать, – язвительно буркнул Стоб.

– Заткнись, Стоб, – оборвала его Магда, обнимая Плута. – С тобой всё в порядке? Ты такой бледный…

– Всё нормально, – пытаясь унять дрожь, пробормотал Плут. – Просто я… Я никогда прежде не видел шраек. Они такие… такие…

– На Дороге через Великую Топь их будет полным-полно… – сказала Тиган, подталкивая их вперёд. – Вы ещё успеете на них насмотреться.

– Почему вы, а не мы? – спросила Магда.

– Я тоже думал, что вы идёте с нами, – добавил Стоб.

– Моё место здесь, – объяснила Тиган. – Моя задача – протащить путешественников через контроль и вывести их на Дорогу через Великую Топь. Дальше вы встретите других помощников, они сами найдут вас. – Она сердечно обняла каждого из них, но прощание было недолгим. – Берегите себя, мои дорогие, и да сопутствует вам удача! – С этими словами она повернулась и пошла прочь.

Трое юных Библиотечных Рыцарей внезапно почувствовали себя брошенными на произвол судьбы. Позади них раздавался страшный шум и гам: громыхали телеги, оглушительно горланила бригада бандогномов, грузивших горы разнокалиберных металлических изделий, от вёдер и кузнечных мехов до чугунных решёток, и вся эта орущая братия приближалась к ним, подступая всё ближе и ближе. Не говоря ни слова друг другу, но инстинктивно чувствуя, что среди толпы они будут в безопасности, Стоб и Магда примкнули к шествию, и Плут потащился за ними в конце колонны. С тех пор как имя юного помощника библиотекаря прозвучало под сводами Центрального Книгохранилища, Плут Кородёр жил как во сне, с трудом понимая, что с ним происходит и в каких событиях он принимает участие. Теперь, глядя на возведённую над Топью величественную дорогу с опорами из железного дерева, на баржи из летучей древесины, проплывающие внизу, на смотровые вышки и сторожевые башни со сверкающими сигнальными огнями, видными издалека, он почувствовал, что голова у него кружится, а всё тело напряглось от возбуждения.

– Вот это да, – тихо прошептал он. – Обратного пути нет. И это только начало самого большого путешествия в моей жизни.

А в это время на контрольно-пропускном пункте клешнеобразная загородка, мягко щёлкнув, открылась ещё раз. И в открытый проход проскользнула угловатая фигура в тёмном плаще. Когда путешественник откинул назад капюшон, луна осветила его высокие скулы и подстриженные ёжиком волосы.

Глава пятая
Капитан Гриф по прозвищу Мёртвая Хватка

Путешественники всё шагали и шагали по бесконечно длинной скользкой дороге. Рядом с ними двигались торговцы, купцы и мелкие разносчики, похожие на них самих, согнув спины под тяжестью ноши и опустив глаза в землю. Они шли молча, а если и произносили редкие слова, то только шёпотом. На Дороге через Великую Топь было опасно привлекать к себе внимание.

Плут посмотрел вперёд. Перед ним вился уходящий вдаль дощатый помост, похожий на гигантского Реющего Червя. Справа и слева от него в уходящем свете тускло поблёскивала болотная жижа.

– Опусти глаза! – зловещим шёпотом приказал ему Стоб.

– Запомни, – сказала тихо Магда, положив руку ему на плечо, – нельзя смотреть охраннице-шрайке прямо в глаза. Это карается смертью.

Плута передёрнуло. В эту же секунду он услышал стук когтистых лап по деревянному настилу и хрустящее щёлканье костолома. Приближалась охрана.

Сердце у мальчика упало в пятки.

– Спокойно! – прошипел Стоб. – Не привлекайте к себе внимание. Продолжайте идти вперёд. А ты… – он больно толкнул Плута в спину, – не глазей по сторонам!

– Всё будет хорошо, – прошептала Магда. – Возьми меня за руку, мальчик.

Плут с благодарностью уцепился за Магду, борясь с желанием задать стрекача.

Цокот когтей всё приближался. Медленно двигающаяся толпа перед ними тонула в длинных тенях, отбрасываемых сигнальными башнями со сверкающими огнями наверху, которые были расставлены вдоль дороги через каждые сто шагов. Плут не смог удержаться и поднял глаза.

Впереди он увидел высоченную крапчатую охранницу-шрайку, облачённую в форму с отполированной до блеска нагрудной пластиной, и огромный шлем с кривым клювом. Она смотрела на публику злобными немигающими жёлтыми глазами. К груди она прижимала лапу с длинными острыми когтями, в которой был зажат грозный, наводящий ужас костолом. Шурша перьями, шрайка занесла над собой грозное оружие. У Плута затряслись поджилки от страха. Он немедленно опустил глаза в землю и покрепче вцепился в свою спутницу. Ему было слышно тяжёлое дыхание Магды.

– Как ты смеешь! – Резкий окрик шрайки пронзил воздух, как стрела.

Плут закрыл глаза и втянул голову в плечи, ожидая, что за возгласом охранницы непременно последует удар.

– Смилуйтесь, смилуйтесь надо мной, – жалобно заскулил перепуганный насмерть гоблин. – Я не хотел… Прошу вас. Я…

Костолом взметнулся в воздух: удар по черепу – и в вечерней тишине раздался хруст сломанных костей.

Плут приоткрыл глаза. Сначала его ослепил блеск костолома. Потом он увидел тело маленького гоблина, валявшееся у шрайки под ногами. Рядом с ним по доскам растекалась лужа крови.

– Так тебе и надо, гоблиново отродье, – хрипло крякнула охранница, а стоявшие за ней ещё две шрайки, веселясь от души, защёлкали клювами.

Перебросив костолом через плечо, шрайка с достоинством отбыла; остальные последовали за ней. Магда подхватила Плута и чуть не силой поволокла его за собой. Казалось, он вот-вот потеряет сознание. Плут не раз видел, как совершалось насилие, да и сам он, бывало, попадал в переплёт: то на него злобно орал профессор, то он ввязывался в кровавые драки между младшими библиотекарями и учениками академиков. Но такое! Здесь всё было иначе. Здесь было совершено хладнокровное, бесстрастное, жестокое убийство.

– Всё кончено, – спокойно произнёс Стоб, шагающий позади. – Пойдём, пойдём… Давай шевелись, а то мы никогда не доберёмся до очередного контрольно-пропускного пункта. Там есть площадка, где можно передохнуть.

Плут взглянул на тело несчастного гоблина, валявшееся на обочине, и вздрогнул, узнав его заплечный мешок. Гоблин, как и он сам, был точильщиком ножей. Чьи-то руки подхватили мертвеца и оттащили в тень. Почти сразу же Плут услышал приглушённый всплеск, как будто что-то тяжёлое бросили в болотную жижу. От злополучного гоблина осталось лишь маленькое кроваво-красное пятно на деревянной мостовой – единственное, что напоминало о происшедшей здесь трагедии. Плут вспомнил, что на Дороге через Великую Топь ему уже встречалось немало таких пятен.

Плут повернулся к Магде.

– Какое ужасное место, – одними губами прошептал он.

– Мужайся, Плут, – подбодрила его Магда. – Мы сможем остаться на ночлег на площадке для отдыха. Я уверена: там нас должны встретить.

Плут замедлил шаги.

– А нельзя ли остановиться прямо здесь? Скоро ночь, дорога всё больше скользит под ногами, и… я такой голодный…

– Мы пойдём до блокпоста, – твёрдо сказал Стоб. – Там мы и поедим, Плут! – отрывисто и энергично произнёс он. – Держись!

Но Плут застыл на месте, словно впав в оцепенение. Широко раскрыв глаза, он стоял как вкопанный, и лицо его стало белым как полотно. Он увидел перед собой нечто свисавшее с сигнальной башни.

– Что там такое? – спросила Магда. – Плут, что ты увидел?

Плут жестом показал на башню. Магда обернулась и, невольно вскрикнув от ужаса, прикрыла рот ладошкой.

– О Небо! – застонал Стоб, поражённый жутким зрелищем. – Это… отвратительно…

Плута передёрнуло.

– Зачем они это делают? Как можно это оправдать?

Он не отрываясь смотрел на висящую клетку. Она представляла собой полую сферу из переплетающихся обручей и планок, которая болталась, как на рее, на портале сигнальной башни. Внутри этого шара сидел мертвец. Руки и ноги его были неестественно согнуты, свесившаяся набок голова утопала в тени. Огромная стая белых воронов, к которой присоединялись всё новые особи, ожесточённо хлопая крыльями, кружила рядом с клеткой, пытаясь примоститься на прутья и просунуть жадные клювы сквозь решётку, чтобы отщипнуть кусочек гниющей плоти.

Внезапно труп накренился. Самый крупный белый ворон, громко каркая, отогнал других птиц и яростно клюнул мертвеца прямо в голову – раз и два.

Плут крепко зажмурился, но было уже поздно: он, сам того не желая, успел увидеть, как зловещая птица выклевала глаза у несчастного мертвеца. Один. Другой… Внезапное резкое движение… Что-то светлой нитью блеснуло в жёлтом свете фонаря… Плут скрючился, сложился пополам, как будто получил тяжёлый удар по животу. Он пошатнулся, чуть не упав на залитую кровью мостовую: его вывернуло наизнанку.

– А теперь пошли, – мягко сказала Магда. – Соберись! – Взяв мальчика под локоть, она протянула ему флягу с водой. – На, сделай несколько глотков. Молодец. А теперь дыши глубже: вдох-выдох, вдох-выдох.

Мало-помалу ноги у Плута перестали дрожать, сердце забилось ровнее, и приступ тошноты постепенно прошёл.

– Ты был прав, Плут, – дрожащим голосом сказала Магда. – Это действительно ужасное место.

Они присоединились к медленно шагавшей колонне, пересекавшей Великую Топь, и молча двинулись дальше.

Когда до очередной смотровой вышки оставалось не более сотни шагов, на Дороге через Великую Топь поднялся сильный ветер с запада, и в нос Плуту ударил едкий дым от сигнального фонаря на вершине башни, горевшего на тильдячьем жиру. Глаза у мальчика заслезились, и сердце застучало как бешеное. Если никто не придёт им на помощь, чтобы пройти через следующую заставу, тогда каждому придётся самому объясняться со шрайками-охранницами, способными, как они только что убедились, на всё.

– Добрый вечер, здравствуйте… Я – точильщик ножей, – задыхаясь от страха, тренировался Плут. – Я – точильщик ножей из Гоблиновой Пустоши… то есть Гоблинова Гнезда… Я хотел сказать, Гоблинова Гнезда… Вот так. Я – точильщик ножей из Гоблинова Гнезда.

Но всё обошлось: внушительного вида шрайка, сидевшая за конторкой, молча взяла у них деньги, проштемпелевала бумаги и, даже не поднимая украшенной гребнем головы, махнула лапой, чтобы они проходили. Плут уставился на свои ноги, которые начали у него болеть от многочасовой ходьбы. Как он понял, предъявление документов контролёру было чистой формальностью, – плохо дело было, если бумаги оказывались не в порядке, если во время случайных облав шрайки-охранницы находили купца или мелкого торговца, у которого не было какого-нибудь нововведённого штампа или печати. Наказание было суровым и молниеносным.

Плут не хотел об этом думать. Вслед за своими товарищами он поспешил к обшитой досками из летучего дерева широкой платформе, сплошь заставленной киосками и палатками, в которых вели оживлённую торговлю бандогномы, тролли-балаболы, душегубцы, лесные тролли и гоблины-утконосы, на все голоса расхваливавшие свой товар.

Чего только не было на прилавках! Повсюду продавались обереги: талисманы, амулеты и всевозможные камни, приносящие счастье. В одной палатке торговали большими луками, арбалетами и самострелами, кинжалами и дубинками, в другой – кошельками, сумками и корзинками, в третьей – зельями и снадобьями, настойками и целебными мазями. Для тех, кто впервые собирался посетить Нижний Город, предлагались карты и планы, а для путешественников, направляющихся в Темные Леса, – схемы троп, и хотя маршруты были зачастую неточны, ещё никто из покупателей не приходил с жалобой, чтобы вернуть покупку обратно, поскольку дорогу назад найти было невозможно.

И ещё там стояло множество ларьков с едой! В них были выставлены на продажу горы продуктов со всех сторон света: мясные хлебцы – кулинарный шедевр гоблинов-утконосов, тильдячьи колбаски – любимое кушанье лесных троллей, зобные железы, приготовленные по старинному рецепту дуркотрогов. Там продавались пирожки и печенье, пудинги и пончики, медовые пряники и нарезанные дольками засахаренные плоды дубовой смакли. Одним словом, там предлагались всевозможнейшие деликатесы, товары на любой вкус, и в тёплом, нагретом жаровнями воздухе, смешиваясь в неповторимый букет, витали упоительные ароматы разнообразнейших блюд: пряные, острые, кисло-сладкие, фруктовые, сливочные.

Но Плут больше не испытывал голода. Он потерял аппетит. Перед глазами у него всё ещё стояло жуткое зрелище: мертвец в клетке с вырванными кусками мяса и выклеванными глазами.

– Тебе надо хоть немножко поесть, – уговаривала его Магда. Плут отрицательно покачал головой. –  Пойду принесу тебе что-нибудь, – сказала она. – На потом.

– Как хочешь, – устало ответил Плут. Он ужасно хотел спать, а не есть.

– Тут неподалёку есть местечко, где можно устроиться на ночлег. Там вы найдёте и гамаки под навесом, и койки с соломенными тюфяками. Если хотите, я вас провожу.

Плут опустил глаза и увидел низкорослого жилистого эльфа, стоявшего перед ним. У него была бледная, чуть ли не сияющая белизной кожа и огромные уши, похожие на крылья летучих мышей. «То ли это ночной эльф, то ли серый эльф», – подумал мальчик.

– Я – ночной эльф, – подтвердил его домыслы собеседник. – Серые эльфы обычно побольше ростом, и у них вот здесь, – он жестом показал на верхнюю губу, – растут колючие усики. – Он наморщил лоб. – В целом ты угадал, Плут. Приношу свои извинения. Меня зовут Партифуль.

Плут бросил сердитый взгляд на эльфа. Он слышал, что все эльфы, какой бы породы они ни были, обладают отвратительным даром – читать чужие мысли. Ему казалось, будто его раздели догола и он уязвим со всех сторон. Как можно после этого доверять существу, вызвавшему у тебя такие неприятные ощущения?

Партифуль вздохнул.

– Это наше проклятие, – сообщил он. – В стране эльфов чтение чужих мыслей необходимо для выживания. Это дар, позволяющий нам видеть во тьме. Это проклятие, которое портит дружеские отношения, превращая многих из нас в шпионов, продающих свои услуги тем, кто больше заплатит.

«А ты? – подумал Плут, содрогаясь. – За сколько ты себя продал, чтобы шпионить за нами?»

Партифуль вздохнул во второй раз.

– Я себя не продаю, – ответил он. – И я не шпион. Может быть, вот это заставит вас поверить мне.

Он распахнул свою накидку, и Плут увидел, что там, в складках сорочки, скрывается красный зуб дуба-кровососа, висящий на тонкой серебряной цепочке.

– Мне поручено оберегать ваш сон в первую ночь. Вам нужно хорошенько отдохнуть, прежде чем продолжить путешествие… – И он добавил, отвечая на немой вопрос мальчика: – В Сумеречные Леса.

Плут улыбнулся. Впервые за день он вздохнул свободно. Стоб с Магдой вернулись из магазинчиков, неся продукты в аккуратных маленьких пакетах. Один из них Магда протянула Плуту, и мальчик сунул его в карман.

– Кто это? – холодным приказным тоном спросил Стоб.

– Партифуль, к вашим услугам, – послышался ответ, и эльф снова предъявил зуб дуба-кровососа.

– Он собирается показать нам место, где можно устроиться на ночлег, – объяснил Плут. – И он будет охранять наш сон.

– Да неужели? – недоверчиво скривился Стоб. – И перережет нам глотки, пока мы спим.

– Стоб! – воскликнула Магда сдавленным от злости и смущения голосом. – У него же есть амулет! – Она повернулась к эльфу. – Приветствую вас, Партифуль! – поздоровалась она, пожимая костлявую потную ладонь эльфа. – Прошу извинить нас за грубость нашего товарища.

– Доверяй и проверяй, – пробормотал Стоб.

– Ты прав, – согласился Партифуль. – Конечно же, Стоб, ты можешь провести время в ночном дозоре, вместе со мной. Я буду только рад, если ты составишь мне компанию.

Стоб промолчал, но по улыбке, заигравшей на удивлённом лице Партифуля, Плут понял, что какая-то фраза уже готова была сорваться у Стоба с языка.

– Ну, пошли, – позвал всех Партифуль. – Держитесь вместе. Это недалеко.

Проталкиваясь сквозь толпу, сгрудившуюся вокруг палаток, они наконец добрались до края площадки для отдыха. Там Партифуль показал им длинный навес с гамаками, качавшимися на перекладинах. Слева одна над другой, сложенные штабелем, громоздились походные кровати с соломенными тюфяками.

– Тебе гамак или кровать? – спросила Магда Плута.

– Конечно же, походную кровать, – ответил Плут. Он не отрываясь смотрел на чернильную небесную мглу с крапинками звёзд. – Я всю жизнь мечтал спать под открытым небом…

– Не упусти свой шанс, – вмешался Партифуль. – По правде говоря, вам всем давно пора устраиваться на ночлег. Уже скоро полночь, а завтра у вас трудный день.

Трое юных Библиотечных Рыцарей не нуждались в уговорах. Силы у них были на исходе после тяжёлого, длинного дня. Стоб, Магда и Плут стали укладываться спать, а Партифуль занял свой пост, встав, как часовой, у края своей походной кровати.

Плут почти провалился в сон, когда внезапно среди храпа и сопения других путешественников услышал чей-то голос.

– Во-ды! – задыхаясь, кричал кто-то. – Во-ды!

Плут медленно встал и, виляя в проходах между койками, добрался до края площадки. И там, прямо перед собой, он увидел две висящие в воздухе клетки. У мальчика кровь застыла в жилах. В первой находился побелевший от времени скелет. Одна костлявая рука была протянута сквозь прутья решётки, как бы прося подаяния, а оскалившийся череп с застывшей навечно ухмылкой упирался в железный обруч. На первый взгляд вторая клетка была пуста.

– Во-ды, – снова прохрипел чей-то голос, но намного тише, чем в первый раз. Плут осторожно подошёл к клеткам… Скелеты не разговаривают, значит… Он заглянул в тёмное нутро второй клетки и замер от изумления. В клетке кто-то был!

– Во-ды, – повторил пленник.

Плут торопливо отстегнул кожаную флягу, прикреплённую к поясу, и подал её пленнику. Но хотя мальчик старался изо всех сил, он не смог дотянуться до клетки.

– Возьмите, – сказал он. – Это вода.

– Вода? – переспросил пленник.

– Да. Я тут, прямо под вами.

На секунду стало тихо. Затем между прутьев просунулась чья-то огромная лапища и схватила флягу с водой.

– Пейте на здоровье, – произнёс Плут, наблюдая, как рука с зажатой в ней бутылью исчезает в темноте.

Затем до мальчика донёсся булькающий звук: пленник пил и пил, делая большие глотки. Пустая бутыль вылетела сквозь решётку и упала к ногам Плута. Мальчик нагнулся, чтобы подобрать её.

– Простите меня, – услышал он голос пленника над собой, всё ещё слабый, но уже не такой осипший. – Я просто умирал от жажды. – Рука заключённого показалась сквозь прутья ещё раз. – И если у вас есть хоть какая-нибудь еда…

Плут пошарил в карманах и нашёл там свёрток, который вручила ему Магда. Он даже не посмотрел, что там лежит. Мальчик протянул пакет, и пленник тотчас же схватил его. В воздухе раздалось голодное урчание и чавканье.

– М-м-м! Как вкусно! Хотя, пожалуй, чуть-чуть недосолено. – Пленник подмигнул Плуту. – Вы спасли мне жизнь, мой юный друг. – Кивком головы он указал на соседнюю клетку со скелетом: – Я не хочу кончить свои дни, как мой сосед.

Плут ощутил резкие нотки в его голосе. Перед ним был человек, привыкший отдавать приказы. Мальчик внимательнее вгляделся в тёмную клетку. За решёткой, скрытый глубокой тенью, нарушаемой лишь редкими отблесками фонарей, находился крупный, неповоротливый мужчина. Он был такого огромного роста, что ему приходилось чуть не пополам сгибаться в клетке. Одет он был в сюртук и обтягивающие бриджи, а на голове громоздилась потрёпанная треуголка. У него были тёмные вьющиеся волосы, кустистые брови и густая чёрная борода, в которую были вплетены (Плут содрогнулся, поняв, что это такое) черепа птицекрысов. Из-под шапки спутанных волос, напоминавших разорённое птичье гнездо, горели налитые кровью глаза.

Плута охватило волнение.

– Вы… Вы – воздушный пират? – запинаясь, спросил он.

В ответ прозвучал гортанный раскат хохота.

– Угу, мой мальчик. Был когда-то. И не просто воздушным пиратом, а капитаном небесного корабля. Ни больше ни меньше. – Он помолчал. – Но какое это теперь имеет значение? Никакого, с тех пор как Край заболел Каменной Болезнью.

– Капитан корабля! – с благоговением прошептал Плут, почувствовав, что всё его тело охватила сладкая дрожь. Как это, должно быть, здорово – плыть на небесном корабле, когда солнце светит тебе прямо в глаза и ветер, ероша волосы, дует в лицо! Поздно ночью, укрывшись в подвесных кабинках-читальнях Подземного Книгохранилища, он часто читал про великих путешественников, исследовавших самые тёмные уголки Темных Лесов, про смертельные опасности, встречавшиеся на их пути, про полёты в небеса, про благородные кровопролитные войны, которые вели воздушные пираты с подлыми купцами Лиги, борясь за свободу торговли в открытом небе.

Плут помнил наизусть названия легендарных небесных кораблей, такие как «Громобой», «Повелитель Бурь», «Покоритель Ветров», «Танцующий-на-Краю» и «Большой Небесный Кит», а также имена знаменитых капитанов: Ледяной Лис, Ветряной Шакал, Облачный Волк, и, конечно, самое известное имя – великий капитан Прутик.

Плут пристально посмотрел на заключённого в клетку капитана. Неужели это прославленный капитан Прутик, чьё имя было у всех на устах? Как он мог превратиться в этого неповоротливого, заросшего волосами типа?

– Значит, вы – капитан…

– Капитан Гриф, – приглушённым голосом ответил воздушный пират. – По кличке Мёртвая Хватка. Но никому об этом не говори.

Плут, задумавшись, нахмурил брови. Капитан Гриф Мёртвая Хватка. Что-то знакомое было в этом сочетании слов.

Глаза капитана засветились радостью.

– Я вижу, ты вспомнил моё имя, – сказал он, не в силах сдержать гордость. Он перешёл на еле слышный шёпот. – Эти блохастые, заросшие перьями твари и понятия не имеют, какая добыча попалась к ним в сети. Если бы они знали, кто я, я бы не имел счастья разговаривать с тобой сейчас. – Капитан Гриф рассмеялся. – Если бы они поняли, что в их вонючей клетке заперт сам капитан Гриф, они бы давным-давно отправили меня в Восточный Посад и я бы со скоростью ветра очутился на Свалке Мертвецов. – Он повертел в руках черепа птицекрысов, вплетённые в его густую бороду. – Вместо этого они оставили меня гнить заживо в клетке, как обычного бандита с большой дороги.

– Я могу чем-нибудь помочь вам? – спросил Плут.

– Спасибо за предложение, мой юный друг, – ответил капитан. – Но если у тебя нет ключа, который носит при себе шрайка-охранница, я буду медленно погибать здесь, как рыба, выброшенная на песок. – Он погладил бороду. – Хотя, впрочем…

– Говорите, капитан, – произнёс Плут.

– Ты мог бы остаться и поболтать со мной немного. Я здесь уже трое суток, и ты первый, кто не испугался шраек и подошёл ко мне. – Он помолчал немного. – Может быть, твой ласковый голос – последнее, что я услышу в своей жизни.

– Конечно, – ответил Плут. – Вы окажете мне большую честь. – Мальчик скользнул в густую тень рядом с клеткой и присел на корточки. – Расскажите мне, как вы летали на воздушном корабле.

– Как я летал на воздушном корабле? – глубоко вздохнув, переспросил капитан Гриф. – Это самые невероятные приключения на всём белом свете. Ничто не может сравниться с чувствами, которые ты испытываешь, взмывая под облака и паря в поднебесье. Свежий ветер дует в лицо, корабль несётся на всех парусах, гнутся мачты, трещит обшивка корпуса, а летучий камень, чувствительный к любым колебаниям температуры, то поднимается, то опускается. Угол полёта, скорость и равновесие – в этом главное. – Он остановился. – Так было, пока летучие камни не заболели Каменной Болезнью. Вот и всё.

Плут взглянул на упавшего духом капитана воздушного корабля.

– Наступили ужасные времена, – продолжал капитан Гриф. – Конечно, все мы знали, что происходит с новой летучей скалой, на которой стоит Санктафракс: потеря летучести, постепенное разрушение. Но мы никак не связывали распад летучей скалы Санктафракса с состоянием наших бесценных летучих камней. Однако скоро всё изменилось. Сначала стали приходить дурные вести: тяжёлые торговые суда один за другим падали на землю и разбивались. Затем пришёл черёд буксиров, купеческих кораблей, патрульных лодок. Лиги пришли в упадок, и постепенно небо над Нижним Городом опустело. Настали ужасные времена, мальчик. Ужасные.

Поначалу мы, воздушные пираты, обрадовались: ситуация играла нам на руку. Ночь за ночью мы совершали налёты на Дорогу через Великую Топь, прекрасно понимая, что никому не под силу преследовать нас. Более того, наши корабли стали единственным транспортным средством для спасающихся бегством жителей Нижнего Города, – он многозначительно потёр указательный и большой пальцы, – конечно, за определённую плату. – Капитан тяжело вздохнул. – И тогда произошло это.

Плут ждал, затаив дыхание. Капитан Гриф почесал бороду.

– Мы считали себя умными, – продолжал заключённый. – Мы думали, что нам удастся избежать заразы, если наши корабли будут держаться подальше от Нового Санктафракса. Но мы жестоко ошибались. Мы не знали и никогда не узнаем, откуда берётся эта болезнь: переносится ли она по ветру или зарождается внутри самого камня… Шёл третий день четвёртого квартала, когда наш воздушный корабль, «Тучегон», самое прекрасное судно из всех известных мне двухпалубников, настоящий красавец, внезапно, как подстреленный птицекрыс, рухнул на землю в Темных Лесах и разбился на мелкие кусочки. Наконец и нас поразила Каменная Болезнь.