Текст книги "Обычный ребёнок"

Грег Джеймс, Крис Смит
Обычный ребёнок

Greg James and Chris Smith

KID NORMAL

First published in Great Britain in July 2017 by Bloomsbury Publishing Plc

50 Bedford Square, London WC1B 3DP

Печатается с разрешения Bloomsbury Publishing Plc и Synopsis Literary Agency

Text copyright © Greg James and Chris Smith 2017

Illustrations copyright © Erica Salcedo

© М. Карманова, перевод на русский язык, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2020

* * *

Об авторах

ГРЕГ ДЖЕЙМС – известный британский радио– и тележурналист, ведущий популярных музыкальных и развлекательных передач на BBС, в том числе шоу для детей. Грег очень любит спорт, особенно крикет, о котором рассказывает по радио. В 2016-м году он собрал миллион фунтов стерлингов на благотворительные цели, приняв участие в пяти соревнованиях по триатлону в пяти английских городах в течение пяти дней. У Грега нет суперспособностей. В свободное время он любит размышлять о том, какое хобби ему завести. На самом деле хобби у Грега есть – просто они все стали его работой.

КРИС СМИТ тоже работает на радио и регулярно получает премии за свои шоу и подкасты. Каждый день для десяти миллионов слушателей Крис комментирует новости в авторской радиопередаче. Блистательная карьера Смита-писателя началась с победы в школьном конкурсе на лучший рассказ. Его сказка «Где тут у вас хрустящие трубочки?» взяла первый приз сразу в нескольких номинациях. История умалчивает, сколько Крису было тогда лет, но, кажется, не больше десяти. У Криса, как и у Грега, нет суперспособностей, но ему нравится представлять, что его кошка Мейбл умеет летать. Подхватывает себя и бегает по воздуху.

Посвящается LJ.

Крис

Обычным детям всего мира.

Всегда говорите приключениям «да».

Грег

1
Новый дом

Мёрф ненавидел новый дом сильнее всего на свете. Когда он выпрямился, чтобы как следует его рассмотреть, лёгкий ветерок из тех, что нередко проносятся у порога новой истории, взъерошил его косматые волосы. Изо всех сил напрягая свой одиннадцатилетний мозг, Мёрф пытался сообразить, почему ему до такой степени тошно от одного вида этого дома.

Проблема с новым домом заключалась в том… как раз в том, что он был попросту новый. Когда Мёрф был младше, он жил в куда более старом доме с загадочной деревянной лестницей, ведущей на загадочно захламлённый чердак, полный загадочных ящиков, а рядом был сад, в котором можно было забираться на загадочные деревья или строить себе загадочные укрытия. Тот дом был из тех, где случаются приключения – хотя, честно сказать, взаправду они там никогда не случались. Но у дома был потенциал.

Теперь же и на мало-мальское приключение не оставалось ни единого шанса. Четыре года назад Мёрф вместе с мамой и братом покинул прежний дом, потому что из-за маминой работы им пришлось перебраться в другой город. И это само по себе было достаточно паршиво. Но всего через год им пришлось переехать снова. А потом ещё раз. И ещё. Вот так и получилось, что треть своей жизни он провёл вдали от просторных старых комнат, которые так любил, а теперь стоял и пялился на ещё один новый дом, мечтая, чтобы кто-нибудь взорвал его или поджёг. Именно этому и суждено было вскоре случиться. Но Мёрф пока об этом не знал.

И даже если бы Мёрф узнал, что новый дом через несколько быстротечных месяцев превратится в дымящиеся развалины, его это не слишком ободрило бы. Под коричневатым моросящим вечерним небом, которое отлично подходило к его настроению, он таскал картонные коробки в похожий на коробку дом и с гулким стуком швырял их в прихожую, окрашенную в бледно-зелёный цвет, почти идеально совпадающий с цветом кошачьей рвоты.

Новая спальня Мёрфа была окрашена в другой оттенок зелёного, не менее ужасный – похожий на подгнивший авокадо. Она могла бы уверенно побороться за первый приз среди Отстойных Новых Домов в номинации За Самую Унылую Комнату, и это при условии весьма сильных соперников. В ней не было ничего, кроме матраса на полу и белого комода с выдвижными ящиками. В светлое время суток из окна без занавесок открывался вид на маслянистые воды канала, протекавшего позади дома, и кирпичную стену на другой стороне. Мёрф был рад, что уже стемнело.

Вздохнув, он расстегнул свою сумку и начал распаковывать вещи, беспорядочно распихивая джинсы и футболки по ящикам. Наконец в сумке осталось всего четыре предмета – но вместо того, чтобы убрать и их, Мёрф разложил всё на голом матрасе и сел, скрестив ноги, на пол, чтобы получше их рассмотреть.

Это были четыре серые рубашки – их он надевал в последний день в каждой из последних четырёх школ. Первую покрывало множество сделанных фломастером надписей: в школе было принято писать пожелания на прощание, когда кто-то уходил.

Мы будем скучать по тебе, дружище.

От Макса

Будь на связи, суперзвезда!

Сэм

Не покидай нас, Мёрф Всемогущий!

Лукас

Там были и другие надписи и пожелания – серая ткань была почти сплошь покрыта яркими разноцветными буквами.

Не покидай нас!

Но ему всё-таки пришлось – и всё из-за маминой работы. И он был бы не прочь оставаться на связи – но на следующий год Мёрф потратил кучу времени на то, чтобы завести новых друзей взамен тех, кого он потерял.

Мёрф взял в руки вторую рубашку и прочитал на ней имена этих новых друзей. На второй рубашке имён было не так много, но несколько добрых слов всё-таки нашлось.

Поверить не могу, что ты уезжаешь всего через год!

С любовью, Пиа

Мёрф! Мы будем по тебе скучать. Возвращайся поскорее, приятель.

Том

На третьей рубашке виднелось лишь несколько имён, написанных шариковой ручкой в последний момент; он всё же хотел оставить себе что-то на память.

Четвёртая рубашка была чистой и безликой.

Мёрф снова сложил рубашки и спрятал в нижний ящик белого комода.

В прошлом году он не стал заводить друзей. Он считал – вполне обоснованно, – что вскоре настанет момент, когда мама за ужином вновь сообщит ему внезапную новость – им опять предстоит переезд. Другие люди были для Мёрфа как телеканалы. Нет смысла слишком вовлекаться в происходящее, потому что в любой момент кто-то, проходящий мимо, может переключить канал.

Если вы когда-нибудь переезжали, вы знаете, что Первый Вечерний Перекус – это очень важный обычай. И, как любая семья, которая когда-либо переезжала в новый дом, Мёрф с мамой и братом Энди вечером сели ужинать заказанной на дом готовой едой со странным чувством, будто они в чьём-то чужом доме, хозяину которого не помешало бы включить отопление.

Они ели прямо с поддонов из серебристой фольги, потому что мама не нашла коробку, в которую упаковала тарелки. Мёрф точно знал, где нужная коробка, но был слишком занят – он пытался не дать старшему брату стащить у него креветочные чипсы.

– Это мои, неуклюжая дубина! – крикнул он, когда Энди потянулся к нему, как жадный осьминог, и зачерпнул горсть маслянистой жареной картошки.

– Ты один целый пакет не съешь, Мёрф-Смурф! – ответила неуклюжая шестнадцатилетняя дубина.

– А вот и съем! – воскликнул Мёрф, и крошки чипсов вылетели у него изо рта, словно великолепный мощный фейерверк, только с запахом креветок. – И не называй меня смурфом. Ты же знаешь, что мне это не нравится.

– Прости, Смурф, – гордо сказал Энди, с видом человека, который только что изрёк что-то невероятно умное.

– Прекратите, вы оба, – вздохнула мама. – Энди, не называй брата Смурфом. А ты, Смурф, поделись своими креветочными чипсами.

– МАМ! – крикнул Смурф… то есть, простите, Мёрф. Мама с братом захихикали, и он неохотно присоединился. – Да вы сговорились против меня. Как будто мне мало того, что меня притащили в какое-то захолустье и хотят поселить в коробке из-под обуви. А я не ботинок!

Мама успокаивающе погладила его по щеке.

– Я знаю, что ты не ботинок. И понимаю, что ты не хотел переезжать ещё раз.

Мёрф увидел, как она запрокинула голову, видимо, чтобы спрятать типичные-мамины-слёзы. Он подумал, что она, наверное, тоже не хотела переселяться сюда.

– Я понимаю, нам понадобится какое-то время, чтобы привыкнуть, – сказала мама Мёрфа им обоим, – но вы просто подождите, мальчики. В конце концов, всё отлично сложится, обещаю. Унывать не придётся. Всё будет… – она помолчала в поисках подходящего слова и, хотя в тот момент Мёрф ещё этого не понимал, нашла идеальное определение. – Всё будет… супер.

2
Недопонимание

Мёрф и его семья многого не знали о новом городе. Но, что самое важное, они не знали, в какую школу пойдёт Мёрф. Мама пыталась решить этот вопрос ещё до переезда, но все школы, похоже, были переполнены, и по мере того, как один за другим пролетали жаркие августовские дни, поиски нового места учёбы для Мёрфа всё сильнее сводили её с ума.

Она могла провести весь вечер за ноутбуком, переписываясь с другими родителями в попытке получить какие-нибудь рекомендации. Она даже начала заговаривать на улицах города с незнакомыми мамами и папами, чтобы узнать, в какую школу ходят их дети и не подумывает ли кто-нибудь из их знакомых о переезде. Мёрф, видя это, сгорал со стыда. Энди, который был на пять лет старше, получил место в местном колледже и считал всё это забавным. «Наверное, ты сможешь сам учиться, дома, – насмехался он. – Мы купим тебе пару книжек и таймер, чтобы ты знал, когда нужно сделать перерыв».

Мёрфу тем временем было совсем не смешно – и окончательно ему расхотелось смеяться, когда август превратился в сентябрь и Энди отправился в колледж.

«А для тебя школы пока что не нашлось, прости, братик», – сказал он, взъерошив Мёрфу волосы, и вышел за дверь.

Эта неделя была, пожалуй, хуже всех предыдущих. Мёрф хвостом ходил за мамой, пока она методично, одну за другой, посещала городские средние школы. Люди с любопытством провожали его взглядами, когда он тащился следом за ней мимо забитых детьми классов к кабинету очередного директора. Он сидел тихо и, по маминому совету, пытался выглядеть необыкновенно умным. Но раз за разом им отвечали одно и то же: нужно просто подождать.

Однажды, уже потратив несколько дней на эти утомительные визиты, от которых плавились мозги, Мёрф с мамой шли домой из магазина. Улицы были относительно безлюдны; большинство жителей сидели по домам и пили чай. Из обшарпанного переулка неподалёку вышла женщина с мальчиком, который был лишь немногим старше Мёрфа, и Мёрф с мамой услышали, как эта женщина спросила:

– Ну так что, как сегодня школа?

Мама, чьи уши стали чуткими, как у летучей мыши, и тут же улавливали любое слово, связанное с образованием, ускорила шаг, крепко вцепившись в руку Мёрфа.

– Ма-а-ам, отпусти! – взмолился он. Но, взглянув ей в лицо, понял, что спорить бесполезно – мама устремилась к намеченной цели.

К моменту, когда они перешли дорогу, тот самый мальчик с мамой уже садились в машину. На мгновение Мёрф испугался, что мама распластается у них на капоте, чтобы не дать им уехать. Но вместо этого она свернула в переулок, из которого вышли те двое, по-прежнему волоча Мёрфа за собой, словно дешёвого воздушного змея.

Если издали улица выглядела сомнительно, то вблизи она оказалась по-настоящему мрачной. Несколько машин стояло на пожухлом газоне, садики перед обшарпанными однотипными домами были настолько заросшими, что, казалось, даже мусорные баки на колёсиках придавали им чуть более аккуратный вид.

Но чуть дальше по улице виднелось большое здание школы. Мёрф и мама узнали её не только по ограде и типичным учебным корпусам на другой стороне двора. На воротах висела металлическая табличка, на которой так и было написано:

ШКОЛА

Перед табличкой, спиной к ним, стоял какой-то мужчина и запирал ворота.

Мама, решительно стиснув зубы, так, что Мёрф действительно услышал громкий скрип, устремилась через дорогу.

– Приведи себя в порядок, – прошипела она ему так яростно, что он немедленно попытался разгладить свою футболку на груди. Затем с совершенно другой интонацией пропела «Простите!» голосом, услышав который даже самая напыщенная герцогиня устыдилась бы своей грубости.

Мужчина медленно повернулся.

Мама Мёрфа начала было произносить «Простите» ещё раз, но на полпути превратила слово в покашливание.

Он не походил на обычного учителя. У него были очень тёмные, блестящие, приглаженные волосы, с большим завитком, прилипшим ко лбу прямо посередине. Он был одет в потрёпанный твидовый пиджак, но над заплатанными локтями бугрились мускулы. За тёмными очками с толстой оправой скрывались ярко-синие глаза. Его подбородок был настолько острым, что казался вырезанным из дерева.

– Мэм, я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил этот странноватый тип.

К маме наконец-то вернулась способность говорить, и она спросила:

– Это школа, верно?

У мужчины был такой вид, будто он очень хотел ответить отрицательно, – но потом взглянул на табличку, висевшую у него над головой.

– Даааа, – ответил он очень медленно и не слишком ободряюще.

– Ах, чудесно! Понимаете ли, мы только что переехали сюда, и мне ужасно трудно найти школу для моего сына, – начала она, приобнимая Мёрфа, – и…

Мужчина перебил её.

– Мэм, я жутко извиняюсь, но думаю, мы не сможем вам в этом помочь. Мы… мы не принимаем заявлений от… – он будто искал подходящее слово, – от… от… мы сейчас вообще не принимаем детей. Мои извинения.

За этим последовала пауза, и Мёрф был уверен, что мама готова сдаться. Но внезапно она вцепилась в руку учителя выше локтя. Чтобы обхватить её, ей понадобились обе ладони.

– Пожалуйста, – выдохнула она, – пожалуйста, посмотрите, что вы сможете сделать. Мёрф такой способный мальчик – ему просто необходимо оказаться в таком месте, как ваша чудесная школа.

– Извините, – повторил мужчина ещё раз и мягко высвободил свой могучий бицепс из её рук. – Доброго вам вечера! – и он направился прочь.

– У этого мальчика такой огромный потенциал! – крикнула мама Мёрфа вслед ему. – С вашей помощью у него получится… вы действительно поможете ему взлететь!

Мужчина застыл на месте и повернулся к ним.

– Взлететь? – тихо спросил он.

– Да, взлететь. Думаю, это именно та школа, где он… где он это сможет, – не слишком убедительно закончила она.

– Итак, вы только что переехали сюда. И, вы говорите, у вашего сына есть способности? – тихо продолжил он.

Мама Мёрфа энергично закивала.

– И Мёрф, хм, уже летает? – спросил он ещё тише, посматривая то в один конец улицы, то в другой.

– О да, он отлично справляется, – ответила мама, тоже понизив голос вслед за ним. – Он действительно не подведёт вас.

– Он правда летает? – прошептал мужчина.

Теперь его вопросы звучали немного странно, и расслышать их было нелегко. Мёрф сосредоточенно думал о том, как бы заставить землю разверзнуться и поглотить его. Он видел кое-какие результаты своих тестов, и описать его достижения как «полёт» можно было лишь с некоторой натяжкой.

Но мама, похоже, почуяла победу.

– Правда, он правда на это способен.

– Мистер Дренч, не подойдёте ли вы сюда на минутку, – мягко произнёс мужчина, и, торопливо просеменив через дорогу, к ним приблизился ещё один человек, не такой внушительный. Мёрф просто не заметил его прежде. Тот был ниже ростом их собеседника и худее, а за круглыми очками мистера Дренча прятались проницательные строгие глаза.

– Уже летает, да? – слегка гнусаво спросил он, подходя к ним. Мёрф удивился, как он вообще смог расслышать их разговор.

– Это мой напар… то есть, проще говоря, мой помощник. Мистер Дренч, – пояснил первый мужчина. – Он посвятит вас в детали.

Он повернулся к Мёрфу и протянул ему руку. Когда Мёрф коснулся её, ему показалось, будто его ладонь медленно сминают колёса трактора. – Мёрф, с тобой мы встретимся в понедельник. С нетерпением жду возможности увидеть, как ты справишься с полётом.

Он развернулся, резко рассекая воздух, будто на нём был плащ, но через секунду тем же движением развернулся обратно. – И, разумеется, ну… не рассказывайте никому о Школе, ладно?

– Что, никому-никому нельзя рассказывать? Потому что это секретная школа? – мама Мёрфа рассмеялась над собственной шуткой.

Двое мужчин на мгновение явно растерялись, а затем мускулистый тоже принялся хохотать. – Ха-ха, конечно, нет необходимости вам об этом напоминать. Глупо с моей стороны.

Низкорослый смущённо переводил взгляд с мамы на учителя и обратно, пока они продолжали хихикать. Мёрф просто нервно улыбался и мечтал стать невидимым.

Мама Мёрфа и необычный учитель смеялись немного дольше необходимого. Затем воцарилась неловкая тишина.

– Так что, это секрет, да? – спросила мама, взволнованно улыбнувшись.

– О да, – откликнулся мужчина и ещё раз резко развернулся. – Ну, до понедельника, – бросил он через плечо и зашагал прочь.

Мёрф с мамой переглянулись в полном недоумении. Потом она пожала плечами и повернулась к мистеру Дренчу. Тот достал из кармана пачку бумаг, которые им предстояло заполнить.

3
Смамщение

У Мёрфа покалывало в животе.

Это ощущение, возникшее внезапно посреди субботнего утра, копилось и нарастало весь вечер. Когда Мёрф проснулся в воскресенье утром, ему казалось, будто по его внутренностям путешествует немаленькая компания угрей-мальков. И к вечеру воскресенья ему оставалось только ходить взад-вперёд по крошечному саду перед новым домом, потому что как только он садился, его начинало подташнивать от волнения.

От брата помощи было не дождаться. Когда они пересказали ему странный разговор о «секретной школе», он счёл это уморительным.

– Ооо, тебе нужно будет отыскать секретную платформу, чтобы сесть на волшебный поезд? – расхохотался он, взбегая по лестнице вслед за Мёрфом, который пытался укрыться в своей комнате. – И купить себе палочку в специальной лавке?

– Заткнись, – прошипел Мёрф сквозь стиснутые зубы, закрыл дверь перед носом Эндрю и попытался подпереть её плечом.

Мёрф расслышал приглушённый вопль: «Надеюсь, ты не прячешь там сову!» – а потом ему наконец удалось запереть дверь, и он рухнул на кровать.

Эндрю наслаждался своей шуткой все выходные. Но теперь наступило утро понедельника, и мама разбудила Мёрфа так рано, что ему показалось, будто, спускаясь к завтраку, он вспугнул пару жаворонков. Энди был достаточно взрослым, чтобы самостоятельно ездить в школу на автобусе, так что он всё ещё нежился в постели, слушая радио.

Сонный желудок Мёрфа был совершенно не в настроении переваривать тост, а его сонные волосы не желали причёсываться, но, как бы там ни было, к тому времени, когда большинство из нас только собирается встать с кровати и отправиться в туалет, Мёрфа уже подгоняли в направлении машины.

Видите ли, Мёрф был из тех детей, которых привозили в школу до нелепого рано. Мамина смена в больнице начиналась в девять часов, а ехать было далеко. Так получалось всегда. Уже не первый год все будние дни начинались для Мёрфа с того, что он бродил вокруг школы, будто алчущий знаний призрак.

На самом деле Мёрфу даже нравилось следить за тем, как всё происходит: как появляются ученики, которые разрушают тишину; любил наблюдать, как доставляют молоко, с удовольствием болтал с уборщиками; ему нравилось смотреть, как приходят учителя – далеко не всегда готовые приступить к работе. Казалось, будто он пробрался за кулисы театра до того, как подняли занавес, и разница была лишь в том, что, когда пьеса наконец начиналась, в антракте никто не продавал мороженое – или, если называть это так, как требуют правила, не в антракте, а «на перемене».

Мёрф не отказался бы от мороженого в одиннадцать утра.

Но мы отвлеклись.

– Ну, иди, – подбодрила Мёрфа мама, припарковавшись перед Школой. Она наклонилась к нему и открыла дверь с его стороны. – Смелее!

Мёрф потерянно посмотрел на неё, закинул рюкзак на плечо и выпрыгнул из машины. Завернув за угол, мама посигналила. Типичный пример маминого поведения, которое его смущало – для краткости он называл его смамщающим.

Было немало и других смамщающих поступков. Например, мама могла:

– Поцеловать его на прощание в присутствии друзей.

– Назвать его детским прозвищем в присутствии друзей (прозвищем Мёрфа было «сладкий обнимашка». Когда мама две школы назад назвала его так прилюдно, он даже обрадовался, что скоро они снова переедут).

– При друзьях просить его «перестать выделываться».

– В присутствии друзей поинтересоваться, есть ли у него девочка.

– Громко спеть на публике.

– Вытереть грязь с его лица смоченным слюной пальцем.

– Спросить, есть ли у него носовой платок, как будто он беспризорник викторианской эпохи.

Услышав гудок, который показался ему самым длинным на свете, Мёрф неуверенно улыбнулся маме, одновременно пытаясь дать ей понять, чтобы она перестала сигналить, робко помахал рукой и взвалил рюкзак на плечо, чтобы начать день, который окажется самым странным из всех, какие у него бывали.

Ворота школы были открыты, но в здании, похоже, ещё никого не было. Мёрф прошагал через двор и вошёл в открытую главную дверь, выкрикнув: «Эй, есть кто?» – робким по случаю первого дня в школе голосом. Но никто не откликнулся.

Войдя внутрь, Мёрф сразу же обнаружил исцарапанный деревянный стол, на котором стоял старинного вида компьютер. Он решил присесть на неудобный пластиковый стул, стоявший за этим столом, и посмотреть, что будет дальше.

В прошлой школе Мёрфа чем ближе был первый звонок, тем больше поднималось суеты. Родители болтали друг с другом, дети носились вокруг, машины криво парковались или петляли зигзагами, следуя командам скачущего по парковке свирепого регулировщика. Но здесь всё, похоже, происходило намного тише. Он наблюдал, как дети спокойно входят в ворота, заметил, как папа высаживает дочь из очень низкой чёрной машины. Двое мальчиков постарше неспешно прошли мимо него, и он подумал, что они, должно быть, пронесли в школу петарды, потому что, как только они завернули за угол, раздался громкий хлопок.

– Отличная маска, Говард! – сказал один из них, и оба рассмеялись.

Ни у одного из них не было маски, но, по мнению Мёрфа, это всё равно было не смешно.

Единственное, что казалось ему сперва необычным – то, что все подъезжали к школе быстро и тихо. Всё происходило очень организованно, хотя здесь и не было регулировщика, который размахивал бы своим дорожным знаком, похожим на леденец на палочке, пытаясь поддержать порядок.

Но чем ближе было начало учебного дня, тем страннее казалось Мёрфу всё происходящее. На самом деле, оно уже давно перешло границы разумного и приблизилось к стадии «Что это вообще за петрушка с сыром?».

Ожидая, что кто-нибудь придёт и скажет ему, что делать дальше, Мёрф глядел в окно. День был серым и дождливым, но внезапно из низко нависающих облаков появилась ярко-жёлтая фигура с зонтиком и быстро спланировала вниз, скрывшись из вида за одним из школьных зданий.

Мёрф не верил своим глазам. Он устал? У него галлюцинации? Он сходит с ума?

«Может, это была гигантская канарейка», – решил он.

Он быстро обдумал эту идею и отбросил её, рассудив, что гигантских канареек не существует (и уделив некоторое время сожалениям по этому поводу), а затем попытался осмыслить, что же только что произошло. Он просто обязан узнать, что за лимонно-жёлтая штуковина это была.

Мёрф поднялся из-за стола и поспешил наружу, повторяя траекторию гигантской канарейки – или чего-то, что определённо не могло быть гигантской канарейкой, не в последнюю очередь, из-за зонтика. Он повернул влево, памятуя, в каком направлении она перемещалась по небу, и побежал к спортивной площадке.

Рядом с боковой дверью, на которой висела табличка «Гардероб», он увидел, как кто-то в жёлтом отряхивает руки, а затем проделывает не имеющие определённого названия движения, то открывая, то закрывая зонтик, чтобы стряхнуть с него воду.

Что ж, давайте придумаем название для этого действия прямо сейчас. Из списка наилучших вариантов – брызгохлопанья, зонтотрясения и шуркапанья – мы выбрали слово «брызгохлопанье» и надеемся, что оно вам понравится.

Незнакомец яростно брызгохлопал своим зонтиком.

Мёрф догнал неизвестного как раз в тот момент, когда тот входил в раздевалку. Когда дверь уже закрывалась за ним, Мёрф изогнулся, чтобы протиснуться туда незамеченным.

Но вместо этого он поскользнулся на мокром полу, въехал внутрь как носорог на коньках и столкнулся с мокрой жёлтой стеной.

Поднявшись на ноги, он испытал облегчение – по большей части – обнаружив, что существо, которое брызгохлопало своим жёлтым зонтиком, оказалось не гигантской канарейкой, а совершенно обычной девочкой в очках.

– Извини! Привет! Уф, ты, это… прилетела… то есть, канарейка… сапоги… большая птица, дождь…

Мёрф запаниковал. Он и в лучшие времена не слишком умел разговаривать с девочками, не говоря уже о случаях, когда они – в буквальном смысле – влетали в его жизнь.

– Привет, неуклюжка, – ответила девочка, спокойно сняла очки и принялась, как взрослая, протирать их краем своего жёлтого шерстяного шарфа. – Меня зовут Мэри. А ты кто?

Потрясённый тем, что девочка, внезапно появившаяся из воздуха, непринуждённо разговаривает с ним, Мёрф тут же забыл собственное имя.

– Мар… Мёрф.

– Что ж, Мар-Мёрф, приятно познакомиться. Ты тоже первый год тут?

Это был удачный момент, чтобы произнести в ответ первоклассную реплику.

– Да, – робко ответил Мар-Мёрф.

– Что ж, хорошо. Помоги мне с этим пальто, и я покажу тебе, где наш класс, – скомандовала Мэри.

И снова Мёрфу показалось, что у него есть шанс произнести потрясающе крутую реплику. Нереально остроумную.

– Ладно, – сказал он, помогая девочке с канареечным зонтиком снять верхнюю одежду, в то время как примерно двадцать семь неотложных вопросов беспомощно роились в его голове.

Мёрф выбрал один из этих вопросов и задал его, пока они мчались по коридорам. Он решил начать с самого главного:

– М-м, Мэри… ты прибыла в школу, ну… прямо по воздуху, так ведь?

– Ага, – ответила Мэри, как будто это было совершенно в порядке вещей, – но давай оставим это между нами, ладно? Не думаю, что мне следует так делать. Но это быстрее, чем пешком, а я опаздывала.

– Ладно, круто, я просто спросил, – небрежно ответил Мёрф, отчаянно пытаясь не впасть в панику. – А ещё… – У Мёрфа тут же созрел другой вопрос. – Тебя называют Мэри из-за Мэри Поппинс?

– Из-за кого? – озадаченно спросила Мэри.

– А, ничего особенного. Просто подумал, знаешь, из-за всего этого, с неба на зонтике… – пробурчал он.

– Что ты там бубнишь? – сказала Мэри, подняв брови так, что они выгнулись над оправой её очков как два лохматых русых солнца. – Ну вот мы и пришли. Иди за мной. Это кабинет мистера Флэша.

– Мистера… Флэша? – Только и успел спросить Мёрф, прежде чем она втолкнула его в дверь.