Книга: Остались одни. Единственный вид людей на земле - Крис Стрингер

Книга интересна в двух аспектах. Автор, хоть и пытается несколько раз свернуть на проторенную другими авторами дорожку «я и ископаемые», сдерживает себя и пытается связно изложить свою концепцию происхождения ЧСА (человека современной анатомии). И тут скрывается вторая прелесть – изложение более-менее связное, но на английском книга вышла аж в 2012, успев с тех пор существенно устареть, что, в свою очередь, дает возможность некоторые авторские положения проверить, как со стороны встраивания в его концепцию новых ископаемых, так и со стороны генетических экзерсисов.

Автор кичится тем, что он был одним из авторов концепции «из Африки» или «в основном из Африки». В западной среде палеоантропологов, оказывается, до 90-х шла жаркая полемика о прародине человека. Бились между собой варианты единого вида homo sapiens, представленного подвидами человека прямоходящего, гейдельбержцами, неандертальцами и кроманьонцами, которые расселялись по Евразии, размежевывались, сливались и в итоге дали нас свами, и второго подхода, согласно которому все, кроме ЧСА, вымерли, не дав нам никакой примеси.

После подключения генетики с ее мтДНК, митохондриальной Евой и прочими выкрутасами вариант «из Африки» стал доминирующим, несмотря на яростное сопротивление ретроградных мультирегионалистов. Нет примесей, говорила ранняя генетика, все, кто был, вымерли, не внеся ничего. Но победа оказалась ранней и неокончательной, ведь потом вскрылись нюансы. Такие как примесь денисовцев у азиатов, проценты ДНК от неандертальцев у европейцев и азиатов и всякие инсинуации о других нераспознанных долях. Автор с некоторой меланхолией и самооправданием наблюдает за тем, как его пуристская концепция рушится, вставляет костыли объяснений и делает вид, что концепция «из Африки» устояла, ведь мультирегионализм в том чистом виде, как его подавали до 90-х, всё равно хуже.

Еще ироничнее эта попытка спасти все вводом эпициклов выглядит при рассказе о происхождении собственно ЧСА в Африке. Тут последние находки костей и окаменелостей, сочетающих разные признаки ЧСА, совершенно запутали исследователей. Поэтому Крис возрождает мультирегионализм, но не в виде примесей неафриканских популяций homo, а в виде панафриканизма – ЧСА сложился из мозаики признаков разных африканских популяций, а затем покорил Евразию.

Легкая ирония последних абзацев на мой взгляд уместна – она в который раз призвана показать, что крайние позиции в науке полезны как эвристический инструмент, но чаще всего обе противоборствующие концепции несут рациональное зерно, которое помогает объяснить недостатки и сбои враждебной концепции. В остальном очевидно, что автор действительно был на верной стороне в широком споре, современные открытия усложнили и дополнили концепцию «из Африки», но не отменили ее невероятный познавательный заряд.

Но был в рассказе Стрингера момент, который показался мне значащим больше, чем те копья, что сломаны за последние десятилетия в спорах о нашей прародине. В рассказе об африканских культурах до похода в Европу автор пишет, что относительная современность (продвинутые технологии, разные украшения, некоторые следы похоронных обрядов) несколько раз возникала, а потом пропадала. Автор связывает это с недостаточностью плотности населения, мол, традиция обрывалась, и только после достижения определенного рубежа находки, изобретения и опыт перестали теряться, начав ту лавину прогресса, на гребне которой мы все еще несемся. Но я подумал, что всё это я уже встречал. И в рассказе об иных попытках жизни стать многоклеточной (эдиакарская биота как самый яркий образчик), и в спорах о «модерности» или «немодерности» Советского Союза. Что-то пытается начаться, вроде бы даже начинается, но не запускает самоподдерживающийся рост, опадает, вымирает, но затем что-то заставляет сделать еще одну попытку на новом витке спирали. Интересно, интересно.