Текст книги "Каждая ночь – твоя"

Глава 5

Маленькими глотками потягивая чай, Бэннинг с унылым видом разглядывал остывший и почти не тронутый завтрак. Этим утром еда казалась ему безвкусной. Время тянулось нестерпимо медленно – Бэннинг томился в предвкушении предстоящей встречи с Эвис, заранее предчувствуя грядущую ссору, поскольку ничуть не сомневался, что она сделает все, чтобы разорвать их сделку. Но чем больше он думал об этом, тем меньше ему этого хотелось. Теперь он уже не сомневался, что лучшей жены, чем Эвис, ему не найти. И мысль о том, что она отыщет-таки способ ускользнуть из ловушки, куда он ее загнал, была ему нестерпима.

– Ты, часом, не заболел, Бэннинг? Как ты себя чувствуешь? – Раздавшийся у него над ухом веселый голос Дженетт заставил Бэннинга очнуться.

– Нет, нет, со мной все в порядке. Чувствую себя превосходно, – вздрогнув, пробормотал он:

Расположившись на соседнем стуле, сестра ласково похлопала его по руке.

– Черта с два! – жизнерадостно выпалила она. – Во всяком случае, вид у тебя – краше в гроб кладут!

– Дженетт, – буркнул Бэннинг, мимоходом отметив, что пальцы Дженетт перепачканы краской, – сколько раз я просил тебя не чертыхаться? Молодые леди так себя не ведут. Это неприлично.

– Раз сто. Или двести. Не помню! – со смехом объявила она. – Какая разница?

Нет, его сестрица когда-нибудь загонит его в гроб, это точно, хмуро подумал он. Что ж, может, оно и к лучшему – по крайней мере, не придется ломать себе голову, как удержать Эвис от намерения забраться в постель к этому ничтожеству Биллингсуорту. Бэннинг не раз уже был свидетелем того, на что способен Биллингсуорт при обращении с женщинами.

Под личиной светского писателя и утонченного эстета в действительности скрывался жестокий негодяй. Чудовище, а не человек. Мужчина, способный до полусмерти избить жалкую шлюху только за то, что она осмелилась потребовать с него плату, которую честно заработала. У него и сейчас стояло перед глазами лицо девушки, избитой до крови, корчащейся от боли, пока он нес ее на руках к экипажу. Испуганный возглас, вырвавшийся из груди доктора при виде Бэннинга на пороге его дома с окровавленным телом на руках. Его собственная залитая кровью рубашка и вконец испорченный сюртук… и все из-за нескольких жалких шиллингов, которые эта несчастная заработала нелегким трудом и без которых она, возможно, попросту умерла бы с голоду.

И ведь это была не единственная жертва Биллингсуорта…

– Мне нужно ненадолго уйти, – проговорил он, обращаясь к сестре.

– Так рано? – удивилась она.

– Это не светский визит, Дженетт. Речь идет об одном деле.

– Ну а нам с мамой нужно снова отправиться по магазинам – докупить то, что мы не успели.

– Возможно, тебе стоит протереть руки скипидаром перед тем, как ехать в магазин, – шутливо бросил Бэннинг своей младшей сестре. – Иначе, боюсь, лавочники начнут возмущаться, если ты станешь хвататься за товары руками – даже в перчатках.

Дженетт, расхохотавшись, встала из-за стола, собираясь выйти из столовой.

– Ну да! Держу пари, запах скипидара в смеси с ароматом розовой эссенции произведет на них неизгладимое впечатление! Не волнуйся, дорогой братец, никто не узнает о моей маленькой тайне.

Бэннинг только головой покачал. То, о чем говорила его сестра, давно уже ни для кого не было тайной. Большинству их знакомых было хорошо известною ее увлечении живописью. Правда, мало кто догадывался, что кисти Дженетт принадлежали самые прекрасные пейзажи из всех, какие он когда-либо видел. И уж конечно, никто из них не подозревал о том, что она планирует отправиться в Италию сразу после того, как унаследует состояние бабушки. Бэннинг тяжело вздохнул. Будущее Дженетт внушало ему серьезную тревогу. Но сейчас ему и без того было о чем беспокоиться.

Сегодня в парламенте обойдутся без него, решил Бэннинг. Вместо того чтобы отправиться на очередное заседание, он прямиком поедет на Брутон-стрит, где живет Эвис. Кучер, которого он предупредил заранее, остановил карету, не доезжая до ее дома.

Обогнав какую-то парочку, которой вздумалось в такую рань отправиться на прогулку, он поднялся на крыльцо дома, взялся за дверной молоток, задумчиво подержал его в руке, потом, словно очнувшись, стукнул им по медной пластинке на двери.

Через минуту на пороге появился пожилой дворецкий – при виде раннего гостя лицо его приобрело суровое выражение.

– Лорд Селби?

– Мне нужно видеть мисс Коупли, – заявил Бэннинг, вручив дворецкому визитку.

– Прошу вас, милорд. Подождите внизу. Я узнаю, дома ли она.

Бэннинг, войдя в небольшой холл, огляделся, и губы его расползлись в улыбке. Комната удивительно подходила Эвис: простая функциональная мебель, никаких украшений, словом, ничего лишнего. В ожидании возвращения старого дворецкого он с рассеянным видом расхаживал по холлу.

– Лорд Селби, мисс Коупли ожидает вас у себя в кабинете.

Вслед за дворецким Бэннинг проследовал через холл. Старый слуга распахнул перед ним дверь кабинета, и лорд Селби увидел Эвис, сидящую за массивным письменным столом красного дерева. В строгом сером платье и с таким же строгим выражением лица она выглядела так, словно собиралась подписать очередной договор, а не обсуждать место и детали задуманной ею любовной авантюры.

– Милорд, благодарю вас, что так быстро откликнулись на мою просьбу и пришли, – чопорно проговорила она, пока дворецкий закрывал за собой дверь. Но не успел тот выйти, как Эвис ринулась в атаку: – Вы… вы просто чудовище! Я до сих пор опомниться не могу! Шантажировать меня, чтобы сделать своей любовницей!

– Неужели так уж необходимо снова вспоминать об этом? – лениво осведомился Бэннинг, опускаясь в мягкое кресло напротив Эвис. Потом с любопытством окинул взглядом комнату, увиденное явно произвело на него впечатление. – Кстати, должен признаться, кабинет у вас просто очаровательный.

– Спасибо. Это ваша сестра помогла мне обставить его и выбрать цвета: – Эвис сложила руки на груди. – Видите ли, подумав на досуге, я решила отказаться от этого дела.

– Вот как?

Она слегка наклонила голову.

– Мне кажется, вы и сами догадывались, что этот ваш план с шантажом не сработает.

Бэннинг, улыбнувшись краешком губ, придвинулся ближе к столу.

– Да? Неужели вы надеялись, что я так легко откажусь от своего плана?

Солнечные лучи, пробравшись в окно, заливали комнату ярким светом, и Бэннинг не мог не заметить, как вдруг побледнело ее лицо.

– Зато я не откажусь. Потому что твердо намерен заняться с вами любовью.

Глаза Эвис внезапно потемнели, однако Бэннинг сильно подозревал, что виной тому не гнев. Готова она была признаться в этом или нет, но ее тянуло к нему, в этом у него не было ни малейших сомнений.

– Ч-что? – ошеломленно прошептала она. Привстав, Бэннинг наклонился к ней через стол.

– Вы не расслышали? Я собираюсь заняться с вами любовью, Эвис. Я думаю о том, как буду ласкать каждый дюйм вашего тела. Как губами испробую, какова ваша кожа на вкус. Как я заполню вас целиком, а потом буду любоваться вашим лицом, когда вы закричите от сладкой муки, моля об избавлении. И потом… – Помолчав немного, он придвинулся еще ближе и прошептал: – А потом…

– Что? – едва слышно выдохнула она. Глаза ее расширились.

– Потом я сделаю это еще раз.

Эвис застонала сквозь стиснутые зубы.

Бэннинг как ни в чем не бывало снова уселся в кресло и с невозмутимым видом принялся разглядывать ее лицо, на котором сейчас отражалась целая гамма чувств.

От изумления Эвис приоткрыла рот. Какое-то время она молча смотрела на него, словно не в силах поверить, что это ей не снится, потом растерянно моргнула. После чего, сообразив, что спорить с ним бесполезно, неуверенно откашлялась.

– Может, все-таки перейдем к делу, милорд? – пробормотала она.

– Вот в этом и кроется ваша первая проблема, Эвис. Видите ли, любовная интрига вроде той, какую затеяли мы с вами, не имеет ничего общего с делами.

Эвис строптиво вскинула голову, саркастически изогнув тонкую, словно кисточкой нарисованную бровь.

– Знаете, милорд, по-моему, вы не правы! Очень даже имеет – учитывая, что дело дошло до шантажа!

Бэннинг небрежно откинулся на спинку кресла. С губ его сорвался легкий смешок.

– Ну, то, что я сделал, вряд ли можно считать шантажом.

– Неужели? Тогда как бы вы сами это назвали?

– Просто еще один способ настоять на своем. – Он пожал плечами.

– Вот как? А как насчет меня? Разве я не имею права стоять на своем?

Он окинул Эвис взглядом – и едва удержался, чтобы снова не засмеяться. Ее похожие на темный янтарь глаза возмущенно сверкали. Даже сидя в кресле, он мог чувствовать исходивший от нее легкий аромат жасмина. Нежный, сладковатый цветочный запах ее любимых духов придавал всему ее облику необъяснимую женственность, до странности противоречившую внешнему виду кабинета, который куда больше подошел бы мужчине, и строгому платью, которое было на ней в это утро.

– Думаю, принятое мной решение имеет то преимущество, что позволит нам обоим добиться своего, – в конце концов, заявил он.

– Послушайте, – но я ведь не просто так остановила свой выбор на Эмори Биллингсуорте! У меня была для этого достаточно веская причина.

– Хотите сказать, что он вам небезразличен? Вы что – влюблены в него?

– Нет, конечно, – пробормотала Эвис.

– Тогда по какой причине вы выбрали именно его?

– Ну, он ведь тоже писатель, как и я сама. И я уверена, что в данном случае он будет мне полезен более чем кто-либо другой.

– То, что он писатель, отнюдь не говорит о том, что он еще и хороший любовник, – возразил Бэннинг.

– Я не имела в виду одну только страсть. Он мог бы помочь мне с книгой, которую я пишу, с ее персонажами… сказать, удалось ли мне достаточно глубоко проникнуть во внутренний мир своих героев, словом, дать дельный совет – защищалась она. – И потом…

Смешок, слетевший с губ Бэннинга, заставил Эвис умолкнуть на полуслове.

– Звучит так, словно вам нужен не любовник, а читатель. Или критик.

– Вот уж кто мне точно не нужен, так это вы, милорд! – вспыхнула она.

Итак, она бросила ему вызов. Бэннинг, стремительно поднявшись, обогнул стол и оказался рядом с ней. Эвис хоть и успела выбраться из своего кресла, однако недостаточно быстро, чтобы спастись бегством. Воспользовавшись ее оплошностью, Бэннинг прижал ее к груди и, глядя на нее с высоты своего роста, улыбнулся:

– Нет, Эвис. Я вам нужен. Говорите что угодно, но вы меня хотите!

Эвис возмущенно затрепыхалась, попытавшись вырваться из его объятий. Тщетно.

– Нет, не хочу! – строптиво возразила она.

Бэннинг наклонил голову, почти коснувшись губами нежной раковинки ее уха, и прошептал:

– Нет, хотите…

Губы его медленно скользнули по ее щеке, обжигая кожу, спустились ниже, ища ее рот. Эвис слегка задрожала, поняв, что он собирается ее поцеловать. Господи помилуй, он действительно хочет ее! Эта мысль промелькнула у него в голове и тут же исчезла. Отбросив сдержанность, Бэннинг впился в ее губы, на мгновение дав ей возможность почувствовать силу сжигавшего его желания, мысленно он представил себе ее обнаженное тело, прижавшееся к нему, и этого было достаточно, чтобы он мгновенно воспламенился, и страсть его передалась Эвис. После минутного колебания он почувствовал, как ее губы зашевелились, отвечая на его поцелуй.

Забыв обо всем, он припал к ее губам, как умирающий от жажды к живительному источнику. Хриплый стон сорвался с его губ, когда он вдруг почувствовал, как их языки соприкоснулись: наслаждение было таким острым, что Бэннинг едва не потерял голову. Мысль о том, что эта женщина очень скоро будет принадлежать ему, подействовала на него как афродизиак. Повернув Эвис, он крепко прижал ее к себе, так что она оказалась зажатой между столом и его напрягшимся телом. Губы его проложили цепочку поцелуев вдоль нежного изгиба ее шеи. Мысль о том, чтобы опрокинуть Эвис на стол и заняться с ней любовью прямо здесь, в кабинете, вдруг овладела им с неистовой силой. Он представил, как уложит ее на стол, как сорвет с нее это проклятое платье вместе с бесчисленным количеством нижних юбок, приводивших его в бешенство, как вонзится, наконец, в самую глубину ее нежного, сладкого лона…

Больше всего на свете ему сейчас хотелось забыть о том, что она невинна – но он не имел права этого забывать.

Жадно хватая воздух пересохшими губами, Бэннинг заставил себя отодвинуться.

– Сдается мне, у нас с вами какая-то страсть целоваться именно в рабочем кабинете, – сделав над собой усилие, легкомысленно бросил он.

Эвис поспешно отодвинулась от него, но недостаточно быстро, чтобы он не успел заметить ее мгновенно заалевшие щеки.

– Похоже на то, – едва слышно прошептала она.

– По-прежнему будете утверждать, что не хотите меня? – хмыкнул Бэннинг.

В ответ Эвис только молча покачала головой.

– Ну вот и отлично. Тогда, может быть, перейдем к обсуждению деталей нашего плана? – предложил он.

На этот раз она неохотно кивнула.

Губы Бэннинга расползлись в торжествующей улыбке. Он даже вообразить себе не мог, что ее согласие доставит ему такое удовольствие.

– Сессия парламента закончится через неделю, так что я буду свободен и смогу уехать из Лондона. Возле Саутуолда у меня есть небольшое поместье, мы могли бы отправиться туда, поскольку там нам никто не помешает. Никому из моих родственников никогда и в голову не придет нагрянуть в Саутуолд – по-моему, они вообще забыли о его существовании. А так как я неизменно уезжаю туда каждое лето, мой отъезд никому не покажется странным.

– Но почему бы вам не приходить сюда, ко мне, после того как слуги удалятся в свои комнаты? – удивилась Эвис. – Думаю, вам не составило бы труда незаметно проскользнуть в дом?

– Слишком рискованно, – покачал головой Бэннинг. – Саутуолд – гораздо более безопасное место. Там нас никто не потревожит.

Глаза Эвис расширились, лицо стало медленно заливаться краской.

– Я должна приехать к вам туда? – запинаясь, нерешительно пробормотала она.

– Нет, не стоит. В следующий вторник ждите меня в гостинице «Уэйсайд инн», в Челмсфорде. Можете сказать своим слугам, что договорились встретиться там с леди Элизабет, после чего отправитесь на пару недель погостить в ее поместье.

– А если кто-то узнает правду?

– Никто ничего не узнает. К тому же… кому придет в голову подозревать, что мы с вами можем улизнуть из города – вдвоем?

– Что ж… хорошо. – Она помолчала немного, потом окинула взглядом письменный стол и только потом заговорила снова: – Селби, а у вас там много слуг? Я имею в виду – в этом вашем поместье? – нерешительно спросила она.

Он улыбнулся, сразу догадавшись, о чем она подумала.

– Всего двое. Им обоим можно доверять – ни один из них не проболтается, даже если я приеду туда не один.

– Всего двое? – удивленно нахмурилась она.

– Да. Вам этого мало?

– Нет… конечно, нет. Просто мне казалось, что в таком доме требуется гораздо больше слуг, – заторопилась она. Тон, которым это было сказано, показался Бэннингу немного странным.

– Если вас это тревожит, могу уверить вас – по большей части мы будем там вдвоем. Мистер и миссис Хатауэй живут не в самом доме, а в небольшом коттедже неподалеку. – Перегнувшись через стол, Бэннинг взял свою шляпу. – А теперь, думаю, мне пора идти. Увидимся через неделю.

Проводив его взглядом и услышав, как за Селби захлопнулась дверь, Эвис почти без сил упала в кресло. Неделя… всего лишь одна неделя, чтобы подготовиться к мысли о том, что ей предстоит провести наедине с мужчиной целых две недели!

Господи помилуй! Эвис почувствовала, что вся горит. Сегодня он мог взять ее прямо на письменном столе, а она скорее всего и пальцем бы не пошевелила, чтобы его остановить!

Негромкий стук в дверь кабинета заставил Эвис вернуться к действительности.

– Да?

В дверь просунулся Грантем.

– Прошу прощения, мэм, к вам пришли.

– Кто?

– Ваши подруги, мэм. Они внизу.

– Проводите их в гостиную, Грантем. И принесите нам туда чай с бисквитами.

Она никого сегодня не ждала, но, зная характер Софи, можно было не сомневаться, что та не успокоится, пока не выяснит, что же произошло вчера вечером на балу. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы не выдать себя, Эвис вышла из кабинета и направилась в гостиную.

Войдя туда, она убедилась, что все ее четыре подруги, устроившись в гостиной, нетерпеливо дожидаются ее прихода.

– Ну? – вместо приветствия бросила Софи, даже не дождавшись, пока Эвис сядет.

Та метнула в ее сторону испепеляющий взгляд.

– О Господи, ну, конечно, я все им рассказала, – досадливо махнула рукой Софи, моментально догадавшись о причине ее раздражения. – А что такого? В конце концов, мы твои ближайшие подруги, так что можешь не беспокоиться, ни одна живая душа ни о чем не пронюхает. Да Бог с тобой, Эвис! Неужели ты не знаешь, что мы все тебя любим?!

– Ладно, – кивнула Эвис, устроившись на диване. – Итак, у меня ничего не вышло – у мистера Биллингсуорта на это лето другие планы.

– Вот и хорошо! – обрадовалась Виктория. – Значит, ты можешь теперь выкинуть из головы весь этот вздор и вернуться к своей книге, – с облегчением в голосе добавила она.

Перехватив проницательный взгляд Софи, Эвис смущенно отвела глаза в сторону. Можно было не сомневаться, что та видит ее насквозь.

– Возможно, именно это я и сделаю, – кивнула она.

Ей пришло в голову, что стоит, пожалуй, перевести разговор в какое-нибудь другое, более безопасное русло.

– А какие у вас самих планы на лето? – поинтересовалась она, обращаясь ко всем подругам сразу.

– Отец решил, что всем нам до осени лучше уехать из Лондона, – объяснила Элизабет. К счастью, она, похоже, ничуть не возражала сменить тему. – И хотя лето в столице обещает быть достаточно интересным и насыщенным, он велел нам собираться, потому что намерен отправить нас в Озерный край.

– А я собираюсь приступить к работе над новым романом. Кстати, думаю, это поможет мне выкинуть всю эту безумную затею из головы. А для работы нужно одиночество. Так что запрусь в доме и прикажу никого не принимать.

– О, вот как! – встрепенулась Дженетт. – А о чем ты собираешься писать на этот раз? Расскажи, пожалуйста! Я просто сгораю от любопытства!

– Ну, об этом еще слишком рано говорить, – туманно объяснила Эвис. – Видишь ли, я еще сама толком не знаю, о чем будет этот роман. Вот через пару недель встретимся, тогда, думаю, можно будет уже что-то рассказать.

– Значит, на загородном приеме у Кесгрейвов? – уточнила дотошная Дженетт. – Помнишь, ты клялась и божилась, что обязательно приедешь к ним – и никакое нездоровье не удержит тебя в городе? Я почти уверена, что мама тоже обязательно соберется на пару недель в Толбот-Эбби, ну а мне, естественно, придется ее сопровождать.

Со всеми этими заботами и волнениями Эвис, конечно же, успела напрочь забыть как о загородном приеме у Кесгрейвов, так и о данном Дженетт обещании непременно приехать, даже невзирая на стойкую неприязнь к любым путешествиям. Да, мрачно подумала она, похоже, из-за Селби она вообще забывает обо всем.

– Эвис!..

Очнувшись, она подняла глаза и заметила, что Дженетт смотрит на нее и на лице у нее написано сомнение.

– Да?

– Так ты поедешь к Кесгрейвам?

– Да, конечно. Я обязательно приеду, – пообещала Эвис.

– Что ж, – заявила Виктория, задумчиво повертев в руках чайную чашку, – должна признаться, я очень рада слышать, что у каждой из вас на лето есть уже какие-то планы. Кстати, одна моя подруга пригласила меня приехать помочь ей, она собирается основать приют для сирот и чувствует, что одной ей не справиться. Поначалу я колебалась, но раз вы все так заняты, я, пожалуй, соглашусь.

– Получается, какое-то время мы не будем видеться, как обычно? – вмешалась Элизабет. – Я имею в виду, пока мы все не вернемся в Лондон?

При этих словах Софи закусила губу.

– Получается, что нет, – вздохнула она.

Эвис отчаянно пожалела, что ничего не может сделать для Софи. Бедняжку так и не приняли в свете – именно поэтому у нее было очень мало друзей. В результате летом, когда все аристократическое общество Лондона отправлялось в свои загородные поместья, она оставалась в столице. Раньше Эвис и Виктория, предпочитавшие Лондон, могли составить ей компанию. Но теперь Софи предстояло целых две недели скучать в одиночестве, без своих подруг.

Впрочем, Эвис тоже предстоит обходиться без них… ограничившись обществом лорда Селби.

Эвис изо всех сил пыталась справиться со странным чувством, неизменно охватывающим ее в присутствии Селби, но, к сожалению, это было не в ее силах.

Даже с другого конца зала она чувствовала пылкие взгляды, которые он посылал в ее сторону. Постепенно толпа гостей, окружавшая их плотным кольцом, незаметно рассеялась, и они остались вдвоем – изнемогающие от желания, не замечающие ничего вокруг. Эвис, вся дрожа, попыталась было отвести глаза в сторону. Тщетно, красивое лицо Бэннинга притягивало ее взгляд. В конце концов, спасение явилось к ней в лице миссис Роубак, которая подвела к Селби свою дочь Оливию. При виде недовольной гримасы, которую он скорчил, когда прыткая барышня повисла у него на руке и ему волей-неволей пришлось пригласить ее танцевать, Эвис едва не расхохоталась. Вид у Бэннинга был разъяренный – похоже, то, что ему помешали и дальше пожирать ее голодным взглядом, вывело его из себя.

Бал, который ежегодно устраивала леди Болтон, являлся кульминацией лондонского светского сезона. Молоденькие дебютантки в платьицах пастельных токов делали последнюю, отчаянную попытку подцепить жениха прежде, чем родители увезут их в загородное поместье, а холостяки, в свою очередь, не менее старательно делали все, чтобы избежать брачных сетей. Стоило ли удивляться, что подобное зрелище давно уже отбило у нее всякую охоту связывать себя брачными узами?

– О Боже, это ведь Оливия Роубак? Кажется, она опять танцует с моим братом? Невероятно! – воскликнула Дженетт, маленькими глотками потягивая из бокала ледяной лимонад. – Бедная девочка! Чудо как хороша, правда? Но увы, глупа как пробка. Ты никогда не пробовала с ней поговорить?

– К сожалению, имела это удовольствие, – хмыкнула Эвис. – И завела разговор о литературе. Представляешь, бедняжка взялась перечислить самых известных писателей. Наверное, решила похвастаться своими познаниями. К сожалению, дальше Шекспира дело не пошло, да и то она назвала его Гамлетом.

Дженетт насмешливо фыркнула, но тут же нахмурилась. Похоже, мысль, пришедшая ей в голову, не доставила ей удовольствия, потому что на лицо ее набежала тень.

– А вдруг ей суждено стать моей невесткой? Ужас!

– Ну, если твой брат будет так глуп, что угодит в расставленные этой дурочкой сети, значит, ничего лучшего он просто не заслуживает, – усмехнулась Эвис.

– Согласна. В этом случае остается его только пожалеть, с такой женой он попросту умрет со скуки. – Дженетт снова сделала глоток лимонада. – Однако я точно знаю, что Бэннинг всерьез подумывает о женитьбе.

Эвис поперхнулась и закашлялась до слез.

– Неужели?! Ты шутишь!

– Ничуть. Скажу тебе по секрету: весь этот сезон он был занят тем, что подыскивал себе жену, – хихикнула Дженетт.

– Вот как? Но в чем тогда проблема? По-моему, в Лондоне нет недостатка в юных леди. Кто-нибудь из них подошел бы на роль леди Селби. Почему же он до сих пор так никого и не выбрал?

Дженетт пожала плечами:

– Не знаю. Сдается мне, мой братец считает, что все они так же скучны и невыносимы, как эта глупышка мисс Роубак, А ему нужна сильная женщина. Такая, чтобы была ему под стать, умная и с характером, не сопливая девчонка, которая только и думает, что о балах да о нарядах.

– Я так понимаю, что для меня ты сделала исключение? – хмыкнула Эвис.

– Конечно, дорогая, ты исключение, В этом зале сегодня даже среди умных женщин практически нет тех, кто хотел бы обзавестись супругом, – со смехом заявила Дженетт.

Услышав смех, к ним подошла Элизабет.

– Над кем это вы смеетесь? – поинтересовалась она у обеих подруг.

– Да просто обсуждали, как мало в этом зале по-настоящему умных женщин, из числа которых мой брат мог бы выбрать себе жену.

Внезапно Эвис краем глаза заметила пробирающегося сквозь толпу гостей Селби, который не сводил с нее глаз, и оцепенела, мгновенно догадавшись, что он направляется к ней.

– Бэн, умоляю тебя, пообещай мне, что ты не женишься на этой девушке! – заметив брата, взмолилась Дженетт.

На его красивом лице появилась уже хорошо знакомая Эвис ленивая усмешка, и все внутри ее дрогнуло.

– Уверяю тебя, дорогая, тебе не о чем беспокоиться. – Взгляд его остановился на Эвис. – Можно поинтересоваться, о чем вы тут болтаете весь вечер?

– Обсуждаем нынешних дебютанток. Взгляните, как они напуганы, бедняжки! Сезон подходит к концу, а им так и не удалось подцепить себе мужа, – с улыбкой ответила Элизабет.

– О Боже, как это, должно быть, ужасно!.. – выразительно округлив глаза, протянул Селби. – Я решил подойти к вам, поскольку до конца бала остался всего лишь один танец, а у меня до сих пор нет партнерши. – Он умоляющим жестом протянул к ним руки. – Может быть, кто-нибудь смилостивится надо мной и спасет меня от ужасной участи танцевать с кем-нибудь вроде всем вам известной мисс Роубак?

Элизабет покачала головой:

– Нет, только не я. Мне сегодня и так уже пришлось слишком много танцевать. С меня хватит.

Заметив, что взгляд Селби прикован к ней, а на губах его вновь появилась уже знакомая ей улыбка, с помощью которой ему обычно удавалось добиваться своего, Эвис смущенно отвела глаза в сторону.

На выручку ей пришла Дженетт.

– Ладно, братец! – хихикнула она. – Я спасу тебя от всех этих скучных глупышек, которые спят и видят, что ты пригласишь их на этот последний танец. – Она приняла протянутую им руку, и брат с сестрой вслед за другими парами направились туда, где посередине бального зала оставалось свободное пространство для танцев.

Глядя вслед Дженетт, уходившей под руку с братом, Эвис невольно вздохнула, почувствовав нечто вроде легкого укола зависти к беззаботно улыбающейся подруге. Наверное, нужно было бы принять его приглашение – но она не смогла заставить себя это сделать.

– Какой чудесный человек! – негромко пробормотала Элизабет, не отрывавшая глаз от этой пары.

Эвис решила, что ослышалась.

– Это ты о Селби? – удивленно переспросила она.

– Конечно, – кивнула Элизабет.

– Тогда почему бы тебе не выйти за него? – буркнула Эвис. И тут же пожалела о вырвавшихся у нее словах. Не нужно было этого говорить – да еще таким язвительным тоном.

– Да будет тебе, Эвис! Я – и Селби?! – расхохоталась Элизабет. – Держу пари, даже тебе известно, что он называет себя коринфянином, хотя я не замечала, чтобы он увлекался спортом, как другие молодые повесы.

– Не увлекается спортом?! – удивилась Эвис. – Да Бог с тобой! Насколько я помню, Селби всегда был страстным охотником!

Элизабет озадаченно моргнула.

– Неужели – растерянно протянула она. – Как странно… Я помню, в прошлом году мой отец пригласил его приехать в свой охотничий домик, а он решительно отказался. Любезно извинился, объяснив, что получил слишком много других приглашений, поэтому никак не сможет вырваться из города. А потом Дженетт случайно обмолвилась, что все это время он безвылазно просидел в Толбот-Эбби. Забавно, правда?

Элизабет, наблюдая за танцующими, вдруг вздохнула:

– И, тем не менее, я ничуть не удивляюсь, что едва ли не все светские женщины в Лондоне буквально сохнут по Селби – чего стоит одно только его смуглое лицо, да еще синие глаза в придачу, правда? Сказать по правде, такой красавец, как Селби, даже меня мог бы заставить отказаться от своего намерения остаться старой девой! – Она шутливо закатила глаза.

– Ну а меня нет! – хмыкнула Эвис.

Даже мысль о его поцелуях не способна была победить ее отвращение к замужеству.