Текст книги "Космические бароны. Илон Маск, Джефф Безос, Ричард Брэнсон, Пол Аллен. Крестовый поход во имя колонизации космоса"

ВВС США заменили команду Northrop группой инженеров другой компании – Aerospace Corp., однако вред уже был нанесен. Northrop сделала первый залп – в мае фирма подал в суд, обвинив SpaceX в использовании проектов своих двигателей. Действительно, Маск взял на работу из одного из подразделений Northrop Томаса Мюллера, который стал у него главным конструктором по двигателям. Компания Northrop утверждала, что тот принес с собой сведения о ее программах новому работодателю. Northrop также заявила, будто в распоряжении конкурента имеется множество ее внутренних документов с пометкой «коммерческая тайна».

SpaceX отвергла обвинения и месяцем позже ответил собственным иском. Она обвинила Northrop в злоупотреблении положением надзирающей фирмы, назвав ее действия тайной попыткой корпоративного шпионажа, и заявила, что компания Northrop «не сумела предохранить и защитить коммерческую информацию и избежать ее ненадлежащего использования».

В итоге компании урегулировали спор и сняли взаимные претензии, но уже после примирения Маск рассказывал, что юридическая борьба обошлась дорого и отвлекала от работы. Однако его маленькому стартапу было важно выстоять против большой фирмы, которая, как казалось Маску, третировала SpaceX. «Northrop не ожидала от нас такого жесткого отпора», – вспоминает он[70]70
  Jonathan Karp and Andy Pasztor, «Can Defense Contractors Police Their Rivals Without Conflicts?» Wall Street Journal, December 28, 2004. – Прим. авт.


[Закрыть].

В детстве в Южной Африке Маск все время подвергался издевательствам[71]71
  Ashlee Vance, «Elon Musk: Tesla, SpaceX and the Quest for a Fantastic Future», Ecco, May 19, 2015, 40. – Прим. авт.


[Закрыть]. Однажды его спустили с лестницы и он так ударился, что попал в больницу. Тогда, ребенком, он находил отдушину в книгах и компьютерах, читая и играя в компьютерные игры по много часов подряд.

Для достижения успеха SpaceX не хватило демонстрации на Молле. Маску требовалось проложить дорогу в боях, отвечая силой на силу. На этот раз нужно было дать сдачи.

После трагедии 11 сентября Пентагон и разведывательные агентства стали полагаться на космос в еще большей мере, чем ранее. Спутники на орбите играли все более важную роль. Они предоставляли защищенную связь войскам на земле, особенно вдали от дома. С них шли навигационные сигналы для управления оружием – таким, как высокоточные боеприпасы и дроны, которые начинали роиться над полями битвы в Ираке и Афганистане.

Надежная доставка спутников в космос выделилась в важный и довольно крупный сектор бизнеса. Возможно, престиж и родословная оставались у NASA, но реальные деньги на космос уже добывались у Пентагона. На протяжении многих лет на космическом рынке в интересах национальной безопасности доминировали компании Boeing и Lockheed Martin. На уровне закона Пентагону принадлежал «гарантированный доступ в космос» в том смысле, что правительство должно было располагать по крайней мере двумя носителями, сертифицированными для запуска военных и разведывательных спутников. Если бы один из них потерпел неудачу, его место занял бы дублер. И в теории двум компаниям-поставщикам следовало конкурировать друг с другом, удерживая цены на низком уровне.

В 1998 году Пентагон провел конкурс на пусковые услуги стоимостью в несколько сотен миллионов долларов. Фирма Boeing получила преимущество – ей досталось 19 запусков, а Lockheed – лишь 9. Для последней такой результат стал тяжелым ударом, потому что ранее именно Lockheed была основным подрядчиком Пентагона. Однако федеральное расследование показало: компания Boeing незаконным образом приобрела многие тысячи страниц внутренних данных Lockheed, классифицируемых как коммерческая тайна, и за счет этого получила огромное преимущество в конкурсе.

Скандал потряс Вашингтон. ВВС приостановили работу с аэрокосмическим гигантом и обрушили на него, говоря словами Wall Street Journal, «самое жестокое наказание, какому подвергся крупный подрядчик Пентагона за много десятилетий». У Boeing отняли заказы на миллиард долларов, семь из планируемых запусков передали Lockheed и еще три дали сопернику без конкурса. «Я никогда еще не слышал о деле таких масштабов», – говорил тогда министр ВВС США Питер Титс[72]72
  Renae Merle, «U.S. Strips Boeing of Launches; $1 Billion Sanction over Data Stolen from Rival», Washington Post, July 25, 2003. – Прим. авт.


[Закрыть].

Однако к 2005 году две компании помирились – или их заставили это сделать. Руководство заявило, что объем заказов недостаточен для обеспечения обеих фирм, и потому принято решение консолидировать бизнес космических запусков в одной компании. Слияние Boeing и Lockheed означало появление такого бегемота, какого Пентагон еще не видел. Совместное предприятие, названное United Launch Alliance, то есть Объединенный пусковой альянс, обеспечило обоим участникам монополию на бизнес в миллиарды долларов.

Компания SpaceX представляет существенную угрозу доминирующей позиции Boeing и Lockheed Martin.

Объединив усилия, две компании получали исключительную власть над Пентагоном, у которого теперь не оставалось больше никого, к кому можно было бы обратиться с заказом на запуск спутника. Однако чиновники Минобороны не только одобрили слияние[73]73
  Стоит подчеркнуть, что объединялись под общим руководством только подразделения двух фирм, отвечающие за производство и запуск ракет-носителей. Во всем остальном Boeing и Lockheed Martin остались независимыми. – Прим. перев.


[Закрыть], но и согласились дать объединенной компании дополнительный контракт. Он покрывал накладные расходы и тоже выражался в сотнях миллионов долларов.

К этому моменту Маск уже сумел засудить Kistler и схлестнулся с Northrop Grumman, а потому не намеревался пропустить создание пусковой монополили без боя. Последствия такого слияния для SpaceX могли стать роковыми: «Альянс» был на грани подписания большого контракта, с которым получил бы монополию на все старты по крайней мере до 2011 года. Поэтому в октябре 2005-го компания SpaceX подала в суд[74]74
  Space Exploration Technologies Corporation v. The Boeing Company and Lockheed Martin Corporation, US District Court, Central District of California, case number CV05-7533, October 19, 2005. – Прим. авт.


[Закрыть], заявив, что истцы прибегли «к выкручиванию рук», заставив Пентагон согласиться на слияние, а затем и выдать «Альянсу» эксклюзивные контракты, «разрушившие даже видимость конкуренции в продаже [ракетных запусков] правительству».

«Компания SpaceX представляет существенную угрозу доминирующей позиции Boeing и Lockheed Martin, – говорилось в исковом заявлении. – Она разработала новые технологии и новую бизнес-модель, которые позволят резко снизить стоимость доступа в космос и увеличить надежность ракет-носителей. Ракеты, находящиеся в разработке SpaceX, будут работать лучше и будут намного дешевле, чем те, что предлагают Boeing или Lockheed Martin».

Две фирмы обвинялись в организации «бойкота» с целью вынудить Пентагон принять решение, которое затем «исключит всех иных конкурентов, в том числе SpaceX».

Для компании, еще не запустившей ни одной ракеты, это был сильный ход. Lockheed и Boeing отвергли обвинения, и суд отклонил иск SpaceX. «Альянс» родился и на десятилетие захватил монополию на запуски в интересах национальной безопасности, получив от Пентагона миллиарды долларов.

Маск поклялся продолжать борьбу, но Boeing и Lockheed, казалось, не особенно беспокоились насчет самого Маска и жестких претензий нахального новичка.

Уильямс, один из ведущих представителей SpaceX в Вашингтоне, вспоминал слова главного лоббиста Lockheed: «Он любил говорить о нас на Холме в том духе, что мы способны лишь укусить за лодыжку». Другая компания презрительно отозвалась о ракетах SpaceX, назвав их сделанными «из запчастей для велосипедов».

SpaceX, приводимая в движение идеями Маска и его миллионами, определенно вела себя нахально, но пока не показала себя в действии. В космическом бизнесе слова не имели цены, и конкуренты не ограничивали свои насмешки частными мероприятиями на Капитолийском холме. «SpaceX нужно проявить себя, а до сего времени они не сумели доказать, что могут составить конкуренцию», – заявил представитель Lockheed газете New York Times.

Компания Boeing также демонстрировала пренебрежение: «Запуск в космос – исключительно серьезное и сложное дело. Чтобы SpaceX можно было считать потенциальным конкурентом, им нужно выполнить запуск»[75]75
  Leslie Wayne, «A Bold Plan to Go Where Men Have Gone Before», New York Times, February 5, 2006. – Прим. авт.


[Закрыть].

В Макгрегоре как раз над этим и работали. Маск собрал небольшую команду для проведения огневых испытаний двигателей на равнинах Техаса. Они не походили ни на что из того, чем Маск занимался раньше. Ошибка в программном обеспечении вызывала сообщение «ошибка 404», ну в крайнем случае выводила из строя жесткий диск. Просчеты при огневых испытаниях влекли за собой оглушительные взрывы, от которых тряслись окна и убегали прочь коровы на близлежащих пастбищах. Отказы случались так часто и были столь громкими[76]76
  Vance, Elon Musk, 124. – Прим. авт.


[Закрыть], что сотрудники SpaceX, желая развлечься в нерабочее время, установили веб-камеру и снимали на видео коров, разбегающихсяся в разные стороны подобно птичьей стае.

Вскоре SpaceX переросла арендованный у города небольшой участок и оформила дополнительные площади. Сначала ее территория выросла с 80 до 103 га, затем до 255, потом превысила 400 и, наконец, достигла примерно 1600 гектаров. Новые пространства стали сценой для усиливающейся какофонии, которую Маск производил всего в шести километрах к западу от местной школы. Большая площадь требовалась для более крупных двигателей. Становилось больше дыма и пламени и больше шума.

Головной офис компании оставался в Калифорнии, но Маск говорил: «Если вы действительно хотите видеть интересные вещи, поезжайте в Техас. Там мы зажигаем огонь, там в основном находятся наши перспективные двигатели»[77]77
  Sandra Sanchez, «SpaceX: Blasting into the Future – A Waco Today Interview with Elon Musk», Waco Tribune, December 22, 2011. – Прим. авт.


[Закрыть].

Рейнджеры соседнего парка вывесили таблички, предупреждающие посетителей, что тот рев, который иногда можно услышать, не сопровождает конец света – это всего лишь Маск гоняет очередной двигатель. «Находясь на территории штатного парка Мазер-Нефф, вы можете услышать „громоподобный“ звук в дневное или ночное время. Если небо чистое, беспокоиться не нужно. Продолжительный громоподобный звук исходит из центра исследований и разработок SpaceX в 10 километрах к северу от парка».

Инженеры Маска в Центральном Техасе производили не меньше шума, чем юристы, которых он нанял, чтобы бросить перчатку вашингтонскому истеблишменту. Маск устраивал целое шоу – громкие судебные иски, парад на Индепенденс-авеню с полицейским эскортом, слушания в Конгрессе, а теперь и крещендо огненных ракетных испытаний, на них новый чудо-мальчик из Кремниевой долины имел обыкновение присутствовать собственнолично.

Однако компании еще предстоял полететь, и не было ясно, получится ли из нее что-нибудь в итоге. Сам Маск в начале оценивал свои шансы на успех в 10 %[78]78
  Megan Geuss, «Elon Musk Tells BBC He Thought Tesla, SpaceX ‘Had a 10 % Chance at Success,’» Ars Technica, January 13, 2016. – Прим. авт.


[Закрыть]. Однако его бешеный напор уже начинал достигать одной из первоначальных целей – возрождения интереса к космосу.

За неимением лучшего Маск сам стал привлекать внимание публики.

Примерно в 800 километрах западнее, на земле, которую он тайно приобрел, Джефф Безос незаметно строил собственную ракетную компанию. Одержимый секретностью, он был столь же молчалив и нетороплив, насколько Маск – громок и быстр. Когда Маск тащил ракету под свет огней Индепенденс-авеню, Безос работу своей компании скрывал.

Маск услышал об основанной Безосом ракетной компании и захотел узнать больше. «Я думаю, он переживал, не сочтут ли инвесторы „Амазона“ его начинание безумной затеей», – вспоминал позднее Маск. Он сказал, что обедал однажды с Безосом примерно в 2004 году.

«Мы говорили об архитектурах ракетных систем, – вспоминал позднее Маск. – С технической точки зрения было очевидно, что он лает не на то дерево, и я попытался дать лучший совет из возможных… Несколько вариантов архитектуры двигателей, которыми занимались у Безоса, находились на неправильном эволюционном пути».

Некоторые из идей, предложенных Безосом, SpaceX уже успела испытать, утверждал Маск. «Чувак, мы пробовали, и оказалось, что это на самом деле глупо, вот я и говорю тебе – не повторяй глупость, уже сделанную до тебя, – так Маск вспоминал свои слова. – Я действительно сделал все возможное, стараясь дать ему хорошие советы, но он их по большей части проигнорировал».

В отличие от Маска, Безос никуда не спешил. Его вполне устраивало, что он проводит эксперименты, терпит неудачи, пробует новые идеи, даже если их уже пробовали раньше и ничего хорошего не добились. Безос обладал бездной терпения. В конце концов, этот человек соорудил внутри горы на своем участке в Западном Техасе часы на десять тысяч лет, которым, как он писал, предстояло служить «иконой долгосрочного планирования». У часов была «столетняя стрелка, сдвигавшаяся на одну позицию раз в сто лет, и кукушка, выскакивавшая раз в тысячелетие». Тем самым часы могли отслеживать время на протяжении 10 тысяч лет[79]79
  http://www.10000yearclock.net/learnmore.html – Прим. авт.


[Закрыть].

Помимо логотипа в форме пера, у компании Blue Origin имелся герб, который и повесили на стене ее головного офиса в Кенте, в штате Вашингтон, рядом с Сиэтлом. Это было сложное произведение искусства, заряженное множеством символов: от Земли и звезд до скоростей, необходимых для достижения различных высот в космосе. Кроме того, на гербе присутствовали крылатые песочные часы – метафора человеческой смертности.

«Время течет быстро», – сказал однажды Безос во время обхода офиса. Невзирая на, казалось бы, неспешные шаги, которые он предпринимал, Безос вполне чувствовал сроки и обладал направленностью. Но, говоря его же словами, «до цели можно добраться быстрее, если делать в каждый момент только один шаг».

Девиз компании Gradatim Ferociter – «постепенно, но яростно» – был начертан в нижней части герба. Но, пожалуй, ни один из символов не имел такой важности, как пара черепах, стремящихся к звездам, – в знак уважения к победителю в известной гонке между зайцем и черепахой.

Черепаха была символом Blue Origin, воплощением еще одной излюбленной поговорки Безоса, которую он вынес из военной подготовки в Силах специальных операций ВМС США: «Медленно – значит гладко, а гладко – значит быстро». Она представляла прямую противоположность лозунгу SpaceX – «Голову вниз и пахать отсюда и прямо».

Теперь Маск и Безос разыгрывали в лицах современную версию басни Эзопа. Заяц рванул вперед и несся, поднимая клубы пыли. Черепаха медленно скрипела, повторяя раз за разом в стиле «я думаю, я могу» слова:

Медленно – значит гладко, а гладко – значит быстро.

Медленно – значит гладко, а гладко – значит быстро.

Медленно – значит гладко, а гладко – значит быстро.

Глава 4
«Что-нибудь совершенно другое»

9 октября 1957 года, через пять дней после того, как Советский Союз запустил Спутник – самый первый спутник – на орбиту, президент Дуайт Эйзенхауэр предстал в старом здании исполнительной власти перед необычайно враждебной прессой. Уже несколько дней его администрация преуменьшала важность советского достижения. Однако к настоящему моменту страна изрядно встревожилась, и ему нужно было чем-то ответить.

Эйзенхауэр вошел в комнату в 10:31 утра[80]80
  Official White House Transcript of President Eisenhower’s Press and Radio Conference #123, https://www.eisenhower.archives.gov/research/online_documents/sputnik/10_9_57.pdf – Прим. авт.


[Закрыть] и решил сразу приступить к делу, обратившись к репортерам: «У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы?»

И самый первый вопрос, который он получил от агентства UPI, звучал острее, чем Эйзенхауэр привык слышать: «Мистер президент, Россия запустила спутник Земли. Они также утверждают, будто провели успешный пуск межконтинентальной баллистической ракеты, и ни того, ни другого наша страна еще не сделала. Я спрашиваю Вас, сэр, что мы собираемся с этим делать?»

В разгар холодной войны советские запуски воспринимались как акты агрессии, выражение военного превосходства. В памятной записке для Белого дома бывший специальный представитель президента Чарлз Джексон, который ранее работал в Управлении стратегических служб[81]81
  Американская разведка в период Второй мировой войны, предшественник ЦРУ. – Прим. перев.


[Закрыть], утверждал, что выход СССР в космос – «действие исключительной важности – против нашей стороны… Это первый случай, когда СССР опередил нас в важном научном достижении, на словах ради мирных научных целей, но с огромным военным подтекстом. До настоящего времени обычно дела обстояли наоборот»[82]82
  Memo from C. D. Jackson regarding Soviet satellite, October 8, 1957, https://www.eisenhower.archives.gov/research/online_documents/sputnik/10_8_57_Memo.pdf – Прим. авт.


[Закрыть].

Раз Советский Союз вывел на орбиту спутник, следовательно, он захватил самую господствующую высоту и мог закидать ракетами из космоса американские города – чего многие опасались. Журнал Life сравнил Первый спутник с первыми выстрелами в Лексингтоне и Конкорде, с которых началась Война за независимость США, и заявил, что страна должна ответить на агрессию соответственно – минитмены, народное ополчение. Сенатор от Техаса Линдон Джонсон обеспокоенно заметил: «Скоро они будут сбрасывать на нас бомбы из космоса, как дети сбрасывают камни на машины с переходов над шоссе»[83]83
  Matthew Brzezinski, Red Moon Rising: Sputnik and the Hidden Rivalries That Ignited the Space Age (New York: Henry Holt, 2007), 173–175. – Прим. авт.


[Закрыть].

Ответ Эйзенхауэра на прицельный вопрос репортера сводился к тому, что США работают над этой проблемой. Реальный ответ Советам прозвучал несколькими месяцами позже, в послании Конгрессу «О состоянии Союза» 1958 года, когда президент заявил о формировании в Министерстве обороны нового агентства, которое будет «единолично контролировать самые перспективные разработки». Этому агентству поручалось создание «противоракетной и спутниковой техники» в период, когда «важные новые средства вооружения, предоставленные технологией, не ложатся в структуру какого-либо из существующих видов Вооруженных сил».

Запуск спутника Советами открыл новый фронтир – космический, который «создал новые сложности, напоминающие те, что сопровождали появление самолетов полстолетия назад», – сказал Эйзенхауэр.

Новой организации присвоили название «Агентство перспективных исследовательских проектов», или ARPA[84]84
  Advanced Research Projects Agency. – Прим. перев.


[Закрыть].

Рожденное событием, которое это секретное ведомство сегодня называет «травматическим опытом технологического сюрприза», ARPA должно было стать своего рода элитной спецслужбой Пентагона, составленной из лучших и наиболее ярких ученых и инженеров. Но так как оно выходило за рамки традиционных видов Вооруженных сил – армии, флота и авиации – многие в оборонной среде смотрели на него косо.

Эйзенхауэра такие детали не волновали. Президент видел один способ удержаться наравне с Советами – преодолеть «вредоносное межвидовое соперничество».

Некоторым из высших руководителей Пентагона поручили отбор лучших талантов для ARPA, в 1972 году переименованное в DARPA, где первая буква означала Defense – «оборонное». Чтобы успешно пройти отбор, кандидату требовалось не только быть умным и эффективным, но и обладать твердыми моральными качествами, пользоваться доверием, иметь талант говорить на равных с генералами и адмиралами. А последних раздражало само присутствие новоявленных умников, высокопоставленные лица считали вновь пришедших профанами.

Этих людей вдохновляли на штурм барьеров, на создание новых футуристических технологий с целью сохранить позиции США на несколько шагов впереди соперника. «В 1960-е вы могли делать абсолютно что угодно, если ваши действия не нарушали юридические или моральные законы», – рассказывал в интервью Los Angeles Times Чарлз Херцфелд, который руководил ARPA с 1965 по 1967 год[85]85
  Charles Piller, «Army of Extreme Thinkers», Los Angeles Times, August 14, 2003. – Прим. авт.


[Закрыть].

Уилфред Макнил, главный аудитор Пентагона, тоже помогал рекрутировать лучшие таланты для работы в новом агентстве. Одним из первых в его списке стояло имя Лоренса Престона Гайза, в прошлом капитана второго ранга, человека бесстрастного и с твердыми принципами. Гайз родился в Техасе и служил во флоте во время Второй мировой войны. В его послужном списке было назначение на эсминец «Нойнзер», а затем на различные административные посты. С 1949 года он работал помощником директора Комиссии по атомной энергии, а в 1955 году стал заместителем директора. В разгар холодной войны он оказался в самом сердце ведомства, которое разрабатывало водородную бомбу. Будучи еще молодым сотрудником, он присутствовал в мае 1950 года на секретном совещании, где обсуждалась ее разработка, с участием высших руководителей агентства, включая председателя Комиссии Гордона Дина[86]86
  Atomic Energy Commission, Meeting No. 410, 10:30 a.m., Thursday, May 18, 1950. – Прим. авт.


[Закрыть].

Гайза заинтересовали возможности ARPA и его потенциальная роль на заре космической эры. Но он также знал, что нарастает политическое давление, направленное против создания агентства. Имея на идживении семью, Гайз подстраховался, заручившись обещанием «запасного аэродрома» на тот случай, если с этим экспериментальным агентством не выгорит.

«Таким образом, Агентство раздирали противоречия с момента его образования, – писал Гайз в истории ARPA, подготовленной в 1975 году[87]87
  Richard J. Barber Associates, Inc., «The Advanced Research Projects Agency: 1958–1974», December 1975, http://www.dtic.mil/docs/citations/ADA154363 – Прим. авт.


[Закрыть]. – Моя сделка с Макнилом состояла в следующем: я перехожу в ARPA и занимаюсь там организационной стороной дела, но если новое агентство обратится в голубой дым, Макнил берет меня обратно в свое управление на подходящую должность. Ситуация тех дней отличалась ужасной нестабильностью».

Гайз был на хорошем счету у директора ARPA Роя Джонсона, который оставил высокооплачиваемую работу в директорате компании General Electric ради поста в ARPA. Цель агентства состояла в том, чтобы помочь США догнать и перегнать Советы, а главный фокус энергии сосредоточили на космосе.

«Джонсон полагал, будто министром обороны ему лично даны неограниченные полномочия, лишь бы он выдал результат, – говорилось в истории ARPA. – Он действительно думал, что его будут видеть „царем“ космической программы… Джонсон понимал задачу ARPA как создание спутников. Космическая программа стала его главным интересом».

Любовь Безоса к космонавтике началась в пятилетнем возрасте, 20 июля 1969 года, когда Нил Армстронг и Базз Олдрин произвели посадку на Луну.

После трех лет в ARPA Гайз вернулся в Комиссию по атомной энергии, где ему предложили место в высшем руководстве. Однако он продолжал совместную работу с ARPA над проектом, известным как Vela[88]88
  Аппараты Vela, названные так по латинскому имени созвездия Парусов, выводились на круговые орбиты высотой примерно 111 000 км. – Прим. перев.


[Закрыть], целью которого было обнаружение ядерных взрывов из космоса, со спутниковой системы на большой высоте. Обращаясь к коллегам, Гайз писал, что ARPA «осуществляет на условиях большой срочности программу для создания средств обнаружения эффекта „Аргуса“»[89]89
  Department of Energy Archives, minutes of meetings, 1961, https://www.osti.gov/opennet/search-results.jsp?full-text=L.%20Gise%20ALOO&sort-by=RELV&order-by=DESC – Прим. авт.


[Закрыть]. Он явно намекал на операцию Argus – три высотных ядерных испытания над южной частью Атлантического океана в 1958 году.

Гайз проработал в Комиссии по атомной энергии до 1968 года, когда вознамерился закрыть предприятие, которое политики хотели сохранить открытым. Политики победили, и Гайз вышел в отставку и уехал жить на ранчо в Южном Техасе[90]90
  Mark Leibovich, The New Imperialists: How Five Restless Kids Grew Up to Virtually Rule Your World (Saddle River, NJ: Prentice Hall, 2002), 70. – Прим. авт.


[Закрыть].

Еще молодой – всего 53 года – он все же ждал возможности пожить на ранчо своей жизнью. Кроме того, у него был юный внук, о котором требовалось заботиться – замечательный мальчик с большими ушами и широкой улыбкой, получивший такое же второе имя, как и у деда: Джеффри Престон Безос.

Не только один из высших чинов Минобороны, но и хороший семьянин, Гайз ухаживал за своей дочерью Джеки, когда она забеременела. Ей было всего 17 лет, когда родился Джефф и Джеки вышла замуж за его отца Теда Йоргенсена. Гайз помогал им, он организовал свадебное путешествие в Мексику, а затем и праздник у них дома. Он оплатил учебу зятя в Университете Нью-Мексико[91]91
  Brad Stone, The Everything Store: Jeff Bezos and the Age of Amazon (Boston: Back Bay Books/Little, Brown, 2013), 142. – Прим. авт.


[Закрыть], однако Йоргенсен оттуда вылетел. Гайз попытался затем пристроить его в местное полицейское управление, но и из этого ничего не получилось.

Брак также не удался. Молодые родители вскоре развелись, Джеки забрала сына и вернулась в родительский дом в Альбукерке. Она устроилась на работу в банк Нью-Мексико[92]92
  Там же.


[Закрыть] и встретила там трудолюбивого парня по имени Мигель Безос, которого чаще звали Майком. Он бежал с Кубы незадолго до ракетного кризиса 1962 года. Они полюбили друг друга и поженились, когда Джеффу было четыре года. Майк Безос усыновил его и вырастил как своего ребенка. Гайз добился от Йоргенсена обещания не мешать новой семье.

«Я им никогда не интересовался, – сказал Безос журналу Time о своем биологическом отце. – Мой настоящий отец – тот парень, который меня вырастил»[93]93
  Joshua Quittner, «An Eye on the Future: Jeff Bezos Merely Wants Amazon.com to Be the Earth’s Biggest Seller of Everything», Time, December 27, 1999. – Прим. авт.


[Закрыть].

Любовь Безоса к космонавтике началась в пятилетнем возрасте, 20 июля 1969 года, когда Нил Армстронг и Базз Олдрин произвели посадку на Луну. Он был еще маленьким, но уже понимал: прямо на его глазах вершится история. «Для меня это был судьбоносный момент, – говорил Безос. – Я помню, как смотрел посадку по телевизору в нашей комнате, помню волнение моих родителей и их родителей. Маленькие дети замечают такое волнение. Они чувствуют, когда происходит нечто экстраординарное. И меня происходящее определенно увлекло»[94]94
  Bezos Expeditions, http://www.bezosexpeditions.com/updates.html – Прим. авт.


[Закрыть].

Его семья жила в Нью-Мексико, затем в Техасе и наконец во Флориде. Но после окончания учебного года Джеффа Безоса отправляли на ранчо к деду, где он проводил каждое лето с четырех лет и до шестнадцати.

Ранчо находилось у небольшого городка Котулла, примерно в 150 км южнее Сан-Антонио. Это было уединенное сельское место, где дед – мальчик звал его «пап» – прививал Безосу навык опираться на собственные силы. Пап отличался терпением и мягкостью, он учил внука жить жизнью ранчера, прокладывать водопровод и приводить в порядок ветряную мельницу. На ранчо Безос узнал[95]95
  Joshua Quittner and Chip Bayers, «The Inner Bezos», Wired Magazine, March 1, 1999. – Прим. авт.


[Закрыть], как прививать скотину, как холостить ее и как клеймить животных отметкой Lazy G. А когда у них сломался бульдозер D-6 фирмы Caterpillar, пап и его на все готовый внук построили кран, чтобы поднять тяжелые шестеренки.

В беседе с корреспондентом так называемой Академии достижений Безос рассказывал о детских годах на ранчо: «Невероятный, невероятный опыт. Ранчеры, да и все, я думаю, кто работает в сельской местности, умеют быть самодостаточными в очень высокой степени. Вне зависимости от того, являются ли они фермерами, от того, чем именно они занимаются, им приходится полагаться на самих себя в очень многих вопросах».

Безос вспоминал о времени, проведенном с дедом, так: «Он всегда относился ко мне с невероятным уважением, даже когда я был ребенком. Ему нравилось подолгу говорить со мной о технологиях, о космосе, обо всем, что меня интересовало».

Дед и бабушка Безоса состояли в клубе «Караван», путешествовали по США и Канаде и иногда брали любознательного внука с собой.

«Мы прицепляли трейлер Airstream к машине деда и выезжали одной колонной с тремя сотнями других искателей приключений, – рассказывал Безос в 2010 году выпускникам Принстона. – Я любил и даже обожал предков и на самом деле ждал таких поездок с нетерпением»[96]96
  Jeff Bezos, «We Are What We Choose», baccalaureate address, Princeton University, May 30, 2010, https://www.princeton.edu/news/2010/05/30/2010-baccalaureate-remarks – Прим. авт.


[Закрыть].

Он вспомнил одно такое путешествие: «Примерно десяти лет от роду, я мотался из стороны в сторону на большом сиденье в задней части салона. Пап Гайз был за рулем, а Мэтти, моя бабушка, сидела рядом и курила, заполняя машину дымом, как она всегда делала в путешествиях. А сигаретный дым я не выносил».

Закашлявшись от дыма, Безос подумал о рекламной кампании, из которой недавно узнал об опасностях курения – там говорилось, будто каждая затяжка укорачивает жизнь на две минуты. В десять лет мальчик уже любил устные вычисления – он легко подсчитывал, как далеко они смогут проехать на одной заправке и сколько они потратили в магазине. Бабушка дымила на переднем пассажирском сиденье, на дороге было пусто, ничто более не занимало его живой ум, и Джефф решил заняться подсчетом.

«Я оценил количество сигарет, выкуриваемых за день, оценил количество затяжек на одну сигарету и так далее, – сказал он выпускникам. – Удовлетворившись тем, что полученный ответ разумен, я просунул голову между сиденьями, похлопал бабушку по плечу и гордо произнес: „Если считать по две минуты за затяжку, ты уже сократила свою жизнь на девять лет“.

Он думал, дедушка с бабушкой будут поражены его одаренностью. „Джефф, ты такой умный. Тебе пришлось сделать непростые оценки, определить число минут в году, выполнить деление…“

Однако в машине воцарилось молчание, нарушаемое лишь всхлипываниями бабушки.

„Когда моя бабушка заплакала, дед, который молча вел машину, съехал на обочину и остановился, – сказал Безос. – Он вышел из машины, обошел ее кругом и открыл мою дверь, ожидая, что я тоже вылезу“.

Неужели я попал в беду? Мой дед был исключительно интеллигентным и спокойным человеком. Он ни разу не сказал мне грубого слова – может, это случится в первый раз? А может, он велит мне вернуться в машину и извиниться перед бабушкой? Я еще не попадал в такую ситуацию и не представлял, в какие последствия она выльется.

Мы остановились у трейлера. Дед посмотрел на меня и, помолчав, мягко и спокойно произнес: „Джефф, однажды ты поймешь, что труднее быть добрым, чем умным“».

Юному исследователю хотелось выяснить, действительно ли условия невесомости в космическом полете снижают нагрузку на системы организма.

Безос проводил на ранчо каждое лето, хотя удушающая жара нередко заставляла всех прятаться в доме. Семья часами просиживала у телевизора: смотрели сериалы. Любимым был фильм «Дни нашей жизни». Дедушке и бабушке нравились настольные игры и чтение, и Безос обнаружил, что в окружной библиотеке, которая занимала не больше места, чем один класс сельской школы, имеется большая коллекция научной фантастики, принесенная в дар местным жителем. Как вспоминал Безос, в ней было «наверное, несколько сотен книг, сплошная классика. Они занимали целую полку». За несколько лет он прочитал всю коллекцию.

Из посещений этой библиотеки выросла любовь Безоса «к таким людям, как Хайнлайн и Азимов, и другим известным авторам научной фантастики, живущим и сегодня»[97]97
  Academy of Achievement, Washington, DC. – Прим. авт.


[Закрыть].

Ранчо под темным и глубоким небом было идеальным местом для ребенка со звездами в глазах, который мечтал однажды стать астронавтом и сделать реальностью истории из фантастических книг.

Дома Безос проводил много времени за просмотром любимого сериала Star Trek («Звездный путь»). А в четвертом классе, когда ему исполнилось девять лет, Джефф обнаружил способ играть в Star Trek на школьном компьютере. Шел 1974 год, персональных компьютеров еще не существовало; в начальной школе стоял один большой компьютер с телетайпом, подключенным к акустическому модему. Никто в школе, однако, не умел пользоваться этой штукой. «Но к ней прилагалась целая стопка инструкций, и мы с парой других ребят оставались после уроков и разбирались, как ее программировать», – вспоминал Безос.

В итоге выяснилось, что в таинственное устройство заранее заложена программа игры по Star Trek. «И с того дня единственное, чем мы занимались, – это играли в Star Trek», – вспоминал Джефф[98]98
  Jeff Bezos, «We Are What We Choose». – Прим. авт.


[Закрыть].

Позднее Безос дал своей собаке имя Камала в честь одного из персонажей сериала.

К моменту перехода в старшие классы страсть Джеффа к космосу соединилась с его удивительным интеллектом и любопытством. Он написал работу под названием «Влияние невесомости на скорость старения мухи комнатной обыкновенной», за которую был удостоен поездки в Центр космических полетов имени Маршалла в Хантсвилле, штат Алабама.

Юному исследователю хотелось выяснить, действительно ли условия невесомости в космическом полете снижают нагрузку на системы организма. Безос решил, что следует начать с существа с очень малой продолжительностью жизни – мухи – и проверить, произойдут ли в ней – мухе – биологические изменения за короткое время полета шаттла в сравнении с контрольной группой мух, оставленных на Земле. Мальчик стал финалистом конкурса. Не победителем, поэтому NASA не провело его эксперимент в космосе, но Джефф и его преподаватель по физике получили в награду пару дней в Центре Маршалла. Центр Маршалла не блистал славой Космического центра имени Кеннеди во Флориде, откуда астронавтов запускали в космос, или Космического центра имени Джонсона, где астронавты готовились к полету. Но именно в Центре Маршалла NASA строило свои ракеты, и там был дом для многих из самых квалифицированных инженеров и лучших умов агентства.