Текст книги "Космические бароны. Илон Маск, Джефф Безос, Ричард Брэнсон, Пол Аллен. Крестовый поход во имя колонизации космоса"

Далее на очереди стоял вопрос цены. NASA тратило ежегодно миллиарды долларов на ограниченную по задачам программу и в ее рамках выполняло несколько полетов в год, преимущественно на космическую станцию на высоте 400 км. Такую дистанцию проходит скоростной поезд Amtrak между Вашингтоном и Нью-Йорком. Как сказал однажды астроном и популяризатор науки Нил Деграсс Тайсон, программа Space Shuttle «смело пошла туда, где мы уже были сотни раз».

Маск изучал физику и экономику и видел в сложившейся ситуации большую задачу, вызов, на который можно дать ответ посредством креативного мышления – и его вновь обретенного богатства. Эпоха «Аполлонов» отличалась от современной тем, что тогда у США был соперник в холодной войне. А еще имелись деньги – и политическая воля. После «Аполлона» NASA все время сидело на голодном пайке. Космос просто не захватывал больше общественное внимание. Полеты шаттлов сделались рутиной, они наскучили, и о них вспомнили, лишь когда случилась трагедия.

Космос по-прежнему оставался в исключительном владении правительств[56]56
  Более подробно о ранней истории SpaceX см.: Ashlee Vance, «Elon Musk: Tesla, SpaceX and the Quest for a Fantastic Future», Ecco, May 19, 2015. – Прим. авт.


[Закрыть], но кто знает, вдруг ему, Маску, удастся провернуть такую дерзость, которая вновь пробудит интерес к космосу и захватит людей космической идеей, а значит, и финансирование NASA будет увеличено?

Маск решил устроить шоу в стиле Барнума, которое, как он надеялся, удостоится аршинных заголовков и возродит интерес к космосу. Он купит ракету и отправит в космос оранжерею, полную семян, в питательном геле. Гель будет питать растения после посадки на поверхность Марса. Он, Маск, создаст на голой планете систему жизнеобеспечения и станет отправлять на Землю снимки зеленых растений, поднимающихся над безжизненным красным ландшафтом. Миллионер-фантазер окрестил свое начинание «марсианским оазисом» и решил, что сможет осуществить его за 15–30 миллионов.

Маск собрал нескольких лучших в стране аэрокосмических специалистов на совещание в отеле Marriott вблизи аэропорта Лос-Анджелеса. Туда приехали Майкл Гриффин, позднее ставший администратором NASA, и Роб Мэннинг из знаменитой Лаборатории реактивного движения, который трудился в должности главного инженера над проектом Mars Pathfinder и сумел в 1997 году доставить 10-килограммовый марсоход на Марс. Майкл Лембек, работавший на несколько аэрокосмических фирм, решил, что план Маска обойдется намного дороже, чем тот думает. Он написал на бумажке число «$180 млн» и передал ее Мэннингу; тот уже сделал свою оценку.

Два числа разошлись не более чем на 10 миллионов. Маску не оставили шансов воплотить его мечту. Марс был очень сложен и очень далек. Лембек работал в космической отрасли много лет и говорил, что усомнился во всей затее. Он видел «множество ребят с горящими глазами, которые пытались свести расходы к коммерческим ценам», забывая в порыве увлечения первую аксиому любого космического инженера: «Космос – это трудно».

Лембек подсчитал, что Маска «отделяет по меньшей мере 100 миллионов от реального дела». Однако тот «не хотел слышать ни слова», сказал Лембек. Маск принял плохие новости, но ушел с совещания непобежденным и пообещал работать дальше.

Самой дешевой ракетой, которую Маску удалось найти в США, была «Дельта II», она стоила около 50 млн долларов. Он трижды съездил в Россию в поисках доработанной межконтинентальной баллистической ракеты, но и они стоили немало и, на его вкус, представляли собой слишком большой риск. Как оказалось, купить ракету не так-то просто.

Чем дольше Маск изучал вопрос, тем яснее он понимал, что за прошедшие сорок лет продвижение в ракетной технике было очень незначительным. Ракеты, запускаемые русскими и США в ранние годы XXI века, были очень похожи на те, что использовались в эру «Аполлонов»[57]57
  А ракета «Союз-У» была просто та же самая – она летала без изменений с 1973 по 2017 г. – Прим. перев.


[Закрыть]. Выросший с нуля в Кремниевой долине предприниматель не мог не удивляться данному факту. «Компьютер, который вы могли приобрести в начале 1970-х, заполнил бы собой весь этот зал и имел бы меньшую вычислительную мощность, чем ваш сотовый телефон, – сказал Маск, выступая в 2003 году в Стэнфорде. – Улучшения произошли почти в любом другом секторе техники. Почему же не усовершенствовали этот? И вот я начал разбираться с вставшим передо мной вопросом».

Маск стремился одержать победу там, где терпели поражения целые страны.

Маск собрал группу инженеров и стал встречаться с ними по субботам, стремясь выяснить, «каким должен быть наилучший подход к этой проблеме, с точки зрения не только стоимости запуска, но и его надежности».

Маск прочел все книги, которые сумел найти по данному вопросу, как и Бил. Из чтения он вынес стойкое убеждение: лучший способ приобрести ракету – построить ее самому, и все равно, сколько раз приятели назовут его сумасшедшим. Маск разделял жажду банкира Била к снижению стоимости космических полетов и решил, что должен попытаться в корне изменить ту бизнес-модель, которую поддерживало правительство и на которой Lockheed Martin, Boeing, Northrop Grumman и прочие жировали многие годы.

14 марта 2002 года Маск оформил документы на предприятие под названием Space Exploration Technologies, то есть «Технологии освоения космоса»[58]58
  Ashlee Vance, «Elon Musk: Tesla, SpaceX and the Quest for a Fantastic Future», Ecco, May 19, 2015. – Прим. авт.


[Закрыть]. Многие из его близких друзей сочли необходимым выразить свое беспокойство. Даже Кантрелл, один из тех, кто консультировал Маска с самого начала, решил не ввязываться. Находясь под сильным впечатлением от гения Маска, он тем не менее «не думал, что затея будет иметь успех, если честно».

Маск стремился одержать победу там, где терпели поражения целые страны. На заре космической эры, с 1957 по 1966 год, Соединенные Штаты предприняли попытки запустить на орбиту 424 ракеты. Только 343 из них увенчались успехом – то есть почти 20 % пусков закончились неудачей[59]59
  Данные, собранные консалтинговой фирмой Bryce Space and Technology. – Прим. авт.


[Закрыть]. Тогда в среднем за год случалось восемь аварий, и во многих случаях ракеты взрывались, превращаясь в жуткий огненный шар. После 1966 года согласно статистике происходило от одной до трех аварий в год, а после 2000 года их было не больше одной. Иными словами, правительственной космической программе потребовалось почти пять десятилетий, чтобы приблизиться к чему-то похожему на надежность.

И тем не менее программа все еще была предрасположена к катастрофам. В начале 2003 года шаттл «Колумбия» разрушился при входе в атмосферу Земли, и все семь астронавтов погибли.

Миллиардер, не имеющий опыта в космонавтике, не мог просто так взять и основать ракетную компанию и пилотируемую космическую программу.

Если сомневаетесь, спросите у Энди Била.

Новая компания Маска, известная под сокращенным наименованием SpaceX, получила свое начало в старом заводском здании в Эль-Сегундо, на Ист-Гранд-авеню, 1310, недалеко от аэропорта Лос-Анджелеса. Маск набросал эскиз своего первого творения, рабочей лошадки ракетной породы, с единственным весьма простым двигателем. Другие могли видеть в своих ракетах аналоги гоночных машин, но он был рад сравнивать свою с «хондой» – удобство, надежность, дешевизна.

«Могу поставить 1000 к 1, что купленная вами Honda Civic не развалится в первый год эксплуатации, – объяснял он в интервью журналу Fast Company. – Вы можете купить дешевую машину, которая одновременно будет и надежной, и такая же логика применима к ракетам»[60]60
  Jennifer Reingold, «Hondas in Space», Fast Company magazine, October 5, 2005. – Прим. авт.


[Закрыть]. Примерно за 6 млн долларов ракета Маска должна была выводить 500 кг полезного груза, например спутников, на низкую околоземную орбиту, и это выходило намного дешевле, чем брали конкуренты.

Потребовалось немного времени, чтобы собрать первую ракету «Фолкон-1»; ее английское имя Falcon отсылало к названию корабля «Сокол тысячелетия» из «Звездных войн», а цифра 1 означала количество двигателей на первой ступени. Но хотя Маск и построил ракету менее чем за год, он не смог заставить никого в NASA обратить на это внимание.

Вашингтон игнорировал Маска точно так же, как ранее Била. Весь истеблишмент – крупные подрядчики, члены Конгресса и даже многие в NASA – видели в нем просто еще одного мультимиллионера с игрушечной космической фирмой, дилетанта, которому не светит успех. Лишь немногие воспринимали Маска серьезно.

«Поначалу нам приходилось упрашивать NASA обратить на нас внимание», – вспоминает Лоренс Уильямс, в то время вице-президент SpaceX по стратегическим связям.

К концу 2003 года Маск решил: если NASA не идет к нему, он сам сделает шаг навстечу. Федеральная авиационная администрация FAA[61]61
  Federal Aviation Administration. – Прим. перев.


[Закрыть] собиралась отметить столетие первого моторного полета братьев Райт мероприятием в Национальном аэрокосмическом музее, и Маск решил, что ему стоит там показаться – вместе со своей новой ракетой.

Для такого события SpaceX загрузила 20-метровую ракету на специальный трейлер и повезла ее через всю страну в Вашингтон. С полицейским эскортом ракета проследовала по Индепенденс-авеню и по Моллу, священной аллее, которая была свидетелем тысяч и тысяч представлений, демонстраций и протестов. Такого, однако, она еще не видела.

32-летний Маск припарковал свою ракету у офиса FAA, и туристы, направляющиеся в Национальный аэрокосмический музей, останавливались и глазели на натурный экспонат, невзирая на холод. Сияющая белая ракета, вытянувшаяся более чем на 20 метров в длину, захватила участок, обычно выделявшийся торговцам хот-догами. Один таксист остановился в полном изумлении возле трейлера, заняв целую полосу – и это в час пик! Подобное представление было чисто калифорнийской выходкой, оно напоминало выпуск очередного продукта Apple, но состоялось еще до того, как Стив Джобс отточил искусство впаривать новый гаджет массам.

Маску экстравагантная выходка дала возможность продемонстрировать достижение его маленького стартапа обширной публике: космическому агентству NASA, клеркам Конгресса, вечно блуждающим в поисках халявной выпивки, а также прессе, жадной до зрелищ, даже если ракета, представленная их глазам, еще не летала.

Однако она могла полететь и должна была полететь. Ракета стояла у бордюра и являла собой очевидный контраст, четкий и хорошо продуманный. Внутри музейного здания хранилось великое прошлое NASA – лунный модуль, корабль «Меркурий», наследие «Аполлона», лелеемое вместе с утраченными мечтами, им же и порожденными. Снаружи стоял человек, которому предстояло создать новое будущее – дешевый и надежный космический транспорт с целью однажды колонизировать Марс. Обещание казалось таким же невероятным, как и молодой эксцентричный человек, с ним выступивший.

Маск продавал не просто свою ракету, но то, что она олицетворяла – безумную идею, веру в успех маленького стартапа на космической ниве. Бил сумел продвинуться дальше, чем многим казалось, и оставить неплохую отметину на стене, которая удерживала нетрадиционных игроков вне космического бизнеса. И если Маск не хотел разделить судьбу Била, он должен был не только строить надежные ракеты, но и перевернуть вверх дном всю устоявшуюся иерархию отрасли. Для этого требовалось нечто большее, чем просто хорошая инженерная работа. Требовались удаль и сила духа – своего рода мания, питаемая самонадеянностью, удачей и желанием без устали сражаться с системой.

«Фолкон-5» был уже достаточно тяжелым, чтобы позволить SpaceX войти на гораздо более денежный рынок запуска крупных спутников.

В пресс-релизе, объявившем о необычной выставке на Индепенденс-авеню, Маск не только воспевал новую ракету как «большой прорыв в стоимости доступа в космос». Он высмеивал конкурентов, которые хотят вчетверо больше, имея намного меньшую надежность. SpaceX также налегала на тот факт, что NASA все еще приковано к Земле спустя десять месяцев после гибели «Колумбии» с семью астронавтами на борту.

«Поскольку вставшая на прикол система Space Shuttle создала очередь попутных запусков спутников, существует настоятельная необходимость в новых средствах доступа в космос», – говорилось в статье, и особенно подчеркивалась возможность сделать ракету «Фолкон-1» в итоге многоразовой.

На приеме в восемь часов вечера среди толчеи официальных лиц NASA, клерков Конгресса и чиновников из FAA Маск в короткой речи заявил о своих намерениях и сказал, что SpaceX является ответом на стагнацию космической отрасли.

«История создания ракет-носителей не была очень успешной; в действительности ее вообще нельзя назвать успехом, если вы определяете успех как существенное изменение в цене или надежности, – сказал Маск. – Мы хотим сделать такую попытку со SpaceX, и нам кажется, она будет первой за очень долгое время»[62]62
  Jeff Foust, «The Falcon and the Showman», Space Review, December 8, 2003. – Прим. авт.


[Закрыть].

Маск попросил небольшую группу журналистов выйти наружу, где прожектора подсветили ракету и где был сооружен подиум: «Мы очень горды впервые представить вам свою ракету и сделать это здесь, в Вашингтоне»[63]63
  Там же.


[Закрыть].

Но самозваный церемониймейстер еще не закончил с новостями. Он сказал, что «Фолкон-1» – лишь начало. Компания уже работает над «Фолконом-5», намного более мощной ракетой, которая будет иметь пять двигателей первой ступени вместо одного. И она тоже разрушит конкуренцию, заявил Маск, ведь будет намного дешевле: «Она должна установить новый мировой рекорд по цене доставки в космос в расчете на один фунт груза. Мы получим огромное преимущество в сравнении с другими ракетостроителями».

«Фолкон-5» был уже достаточно тяжелым, чтобы позволить SpaceX войти на гораздо более денежный рынок запуска крупных спутников, где пока доминировали главные правительственные подрядчики. А значит, представление на Молле на самом деле являлось не просто дебютом новой ракеты Маска. Это был предупредительный выстрел в сторону таких компаний, как Lockheed Martin и Boeing. Эндрю Бил не смог разорвать их железную хватку, но Маск пришел, вооружившись новой ракетой и только что заработанным состоянием, которое он был готов бросить в огонь.

Он пришел по их душу.

Глава 3
«Укусить за лодыжку»

Через месяц после того, как Маск устроил парад в честь своей ракеты на Индепенденс-авеню, на столе у Шона О’Кифа, в то время администратора NASA, лежал отчет на 21 странице о возможностях и перспективах SpaceX. Титульную страницу документа, выпущенного 29 января 2004 года, украшала надпись: «Содержит частные данные компании. Только лично. Распространение запрещено».

Из тех в NASA, кто уже слышал о SpaceX, немногие приняли ее всерьез. Однако О’Кифа заинтересовал Маск и его веселая компания ракетчиков, и он хотел подойти к вопросу непредвзято. Поэтому он командировал Лиама Сарсфилда, одного из своих людей, занимавшего тогда высокий пост главного инженера в Управлении, в Калифорнию с проверкой: представляет собой компания Маска нечто реальное или же является очередной пустышкой.

Сарсфилд был горячим сторонником коммерциализации космоса и автором доклада, в котором призывал NASA положиться в большей степени на частный сектор. Хотя он и рассчитывал на появление именно такой компании, как SpaceX, Сарсфилд обещал дать фирме непредвзятую оценку, а потому позвал с собой нескольких опытных коллег. Именно они, переступив порог цеха Маска, стали первыми представителями NASA в штаб-квартире SpaceX в Эль-Сегундо.

SpaceX не походила ни на одну известную инженеру ракетную компанию. Работники играли в пинг-понг и аэрохоккей и разъезжали на сегвеях. Маск въезжал в ангар через ворота на спортивной машине McLaren F1 стоимостью в миллион долларов и парковал ее рядом со своей маленькой комнатушкой прямо на уровне пола. Однако ребята делали реальную работу – они изготавливали двигатели и прочее «железо». И когда Сарсфилд внимательно рассмотрел небольшую команду – на тот момент всего 42 сотрудника, главным образом инженеры и техники, то увидел немало знакомых лиц. Эти люди пришли в SpaceX из крупнейших аэрокосмических компаний в мире. «Агрессивный набор персонала, – отметил Сарсфилд в отчете. – Очень талантливая, поштучно отобранная команда».

Более всего его впечатлил сам Маск, который, как ни странно, неплохо ориентировался в ракетостроении и понимал принципы ракетного движения и проектирования двигателей. Маск проявлял глубокий интерес, был исключительно сосредоточен и крайне целеустремлен.

Сарсфилд помнит свое первое впечатление: «Маск не походил на людей того сорта, которые примут неудачу».

В течение всего дня, показывая гостям макеты «Фолкона-1» и «Фолкона-5», конструкцию двигателей[64]64
  Двигатели были двух типов: Merlin для первой ступени и Kestrel – для второй. – Прим. перев.


[Закрыть], планы нового космического корабля, способного отправить в космос обычных людей, Маск бомбардировал Сарсфилда вопросами. Он хотел знать, что происходит в NASA и чего ожидать такой компании, как у него. Он задал сотни сугубо технических вопросов, в частности пытался в деталях разобраться в нагреве донной части – явлении, при котором излученное факелом двигателя тепло возвращается и нагревает двигательный отсек. Это представляло собой специфическую проблему для ракеты с несколькими, расположенными рядом, двигателями – а именно такую Маск планировал построить.

Теперь, заполучив союзника в NASA, Маск продолжил спрашивать, уточнять, выяснять и еще в течение нескольких недель после визита засыпал Сарсфилда вопросами. Это был «непрекращающийся водопад электронных писем и текстов», вспоминает Сарсфилд. Маск в шутку предупредил, что написание текстов является одной из его «базовых компетенций».

«Он слал мне сообщения непрерывным потоком, – вспоминает Сарсфилд. – Я обнаружил, что стоящая перед ним проблема полностью поглощает его, и он жаждет ее решения. Такой подход в сочетании с тенденцией работать по 18 часов в сутки говорил о Маске как о человеке, идущем к успеху».

Маска особенно интересовал стыковочный адаптер МКС – тот «порт», к которому разрабатываемый его командой корабль должен был стыковаться. Он хотел знать размеры, конструкцию защелок, даже расположение болтов на люке. И чем больше документов отсылал ему Сарсфилд, тем больше вопросов появлялось у Маска.

«Большинство из нас борется со страхом, – говорил Сарсфилд. – Нас беспокоит одно, другое, и в особенности пугает перспектива показаться глупыми. Я обнаружил, что Илон в этом отношении не знает страха. Он не боится задавать вопросы, по которым можно судить о его незнании… Мне очень нравилось, как он вникал в ту или иную проблему, жадно поглощая каждую деталь. И, на мой взгляд, тот, кто столь явным образом заинтересован, заслуживает всей возможной поддержки и помощи».

Сарсфилд сказал боссам в NASA, что Маск вполне сможет добиться своего. В докладе О’Кифу он предсказал «Фолкону-1» успех в первой серии пусков – хотя бы и не с первой попытки. В заключение Сарсфилд вынес вердикт: SpaceX «представляет годную продукцию и имеет крепкий потенциал – вложения NASA в это предприятия вполне оправданны».

Однако в головном офисе NASA скептиков было больше, чем тех, кто верил в Маска. «Я бы сказал, 95 % людей в NASA считали, что он почти наверняка потерпит неудачу, – вспоминает Сарсфилд. – А я отвечал им: да, знаю, Илон много раз побьется по дороге. Но я гарантирую вам, этот парень не провалится».

Через месяц после того, как Сарсфилд отправил свой доклад, Маск вновь написал ему по электронной почте, но теперь совсем в другом тоне. NASA только что выдало контракт на 227 млн долларов другой коммерческой космической компании, Kistler Aerospace, на правах единственного поставщика. Маск хотел знать, почему SpaceX – или кому-нибудь еще – не позволили участвовать в конкурсе.

В головном офисе NASA скептиков было больше, чем тех, кто верил в Маска.

У Маска, конечно, были свежеотчеканенные миллионы, но у Kistler – мощная поддержка в NASA и в Вашингтоне в целом. Компанией руководил Джордж Миллер, легенда аэрокосмической промышленности, он стоял во главе Управления пилотируемых космических полетов еще в эпоху «Аполлонов». В NASA его воспринимали почти как героя, который вместе с Вернером фон Брауном помог стране выполнить обещание Джона Кеннеди отправить человека на Луну до конца 1960-х годов.

Позднее Миллер содействовал проектированию первой космической станции и считался «отцом шаттла». В год рождения Илона Маска, в 1971-м, Ричард Никсон вручил Миллеру Национальную медаль науки на церемонии в Восточной комнате Белого дома «за многократный личный вклад в проект системы „Аполлон“».

Закончив карьеру в правительстве, Миллер перешел в частный сектор и работал старшим вице-президентом компании General Dynamics, пока не ушел на должность генерального директора в небольшой стартап Kistler. Молодая компания находилась в тяжелом состоянии и в 2003 году подала заявление о банкротстве, задолжав кредиторам 600 млн долларов[65]65
  Greg Lamm, «Rocket Maker Loses $227M Deal», Pugent Sound Business Journal, July 4, 2004. – Прим. авт.


[Закрыть]. Контракт с NASA позволял ей остаться на плаву.

Маск был в ярости, он считал контракт как минимум несправедливым, а скорее – вообще незаконным. Сарсфилд ответил, что «Кистлеру» приходится тяжело[66]66
  Citizens Against Government Waste press release, «NASA Yanks Sole-Source Contract After GAO Protest», June 24, 2004. – Прим. авт.


[Закрыть], и у его руководителя давние связи с NASA. «Боюсь, сделка с Kistler сомнительна (мягко говоря), но эти деньги – сущие гроши, если подумать, сколько мы их раздаем ежегодно».

Однако SpaceX не следует беспокоиться, писал далее Сарсфилд, ведь будут и другие контракты. Такой ответ лишь разозлил Маска и добавил ему решительности. Как и Энди Бил, Маск полагал, что роль NASA должна состоять отнюдь не в прикармливании избранных фирм. Настоящая конкуренция способна принести более совершенные и безопасные технологии по более низкой цене. Маск будто вернулся в детство: перед ним компания ребят, и ему надо стать в ней своим или сломать ее.

Маск обратился с жалобой к высшим руководителям NASA и на встрече в головном офисе агентства в Вашингтоне пригрозил оспорить в Главном контрольном управлении GAO[67]67
  Это сокращение означало General Accounting Office, но в 2004 г. было изменено на Government Accountability Office. – Прим. перев.


[Закрыть] выдачу контракта без проведения конкурса. Коллеги ответили, что вряд ли разумно с точки зрения бизнеса угрожать агентству, которое может дать жизнь SpaceX – или уничтожить фирму. Представители агентства намекнули: затевать тяжбу – не в интересах SpaceX. Если Маск начнет судиться, они, вероятно, не захотят работать с ним.

«Все внушали мне: не следует судиться с NASA, – вспоминает Маск. – Мне говорили, что шансы на удовлетворение протеста не превышают 10 % и что не принято возбуждать дело против потенциального будущего заказчика. Я же видел происходящее в другом свете: допущена несправедливость, контракт следовало выставить на конкурс, но это не было сделано».

Маск перевел вопрос в плоскость «правильно – неправильно», хотя такая логика не всегда могла успокоить тех, кому предстояло взаимодействовать с NASA. «Как лицо, ответственное за связь с заказчиками, я была очень обеспокоена ситуацией, – говорит Гвинн Шотвелл, которая стала потом президентом SpaceX и главным управляющим фирмы. – Но Илон боролся за правое дело. И он говорил, что если кого-то обижает борьба за правое дело, то пусть этот кто-то остается обиженным».

С самого начала мантра SpaceX звучала следующим образом: «Ставить дерзкие, почти невозможные цели и не терять веру». «Голову вниз и пахать отсюда и прямо. Это очень в духе SpaceX, – говорит Шотвелл. – Вот примерно так».

Маск распространял вокруг себя уверенность, доходящую до чванства, и его чувства передавались сотрудникам. «SpaceX – такое место, где ты не должен сидеть молча, – говорит Шотвелл. – От тебя ждут выражения собственного мнения и напряженной работы».

И тем не менее Лоренс Уильямс, один из тех немногих, кто стоял за SpaceX в Вашингтоне, получив ответ, ушел с совещания в NASA потрясенным. Уильямс провел в Вашингтоне большую часть своей карьеры. Ему приходилось работать на Капитолийском холме в должности консультанта при Комитете по науке, космосу и технологиям Палаты представителей. Мнение NASA было выражено ясно, говорит он: «Илон, если ты пойдешь этим путем, ты проиграешь и, скорее всего, у тебя никогда не будет бизнеса с NASA».

Однако Маск остался невозмутим. «Он даже не моргнул, – вспоминает Уильямс. – Невзирая на все грозные предупреждения, Илон не постеснялся подать жалобу на учреждение, которое хотел видеть нашим заказчиком более чем кого-либо еще. За двадцать с лишним лет в Вашингтоне я никогда ни у кого не встречал большей убежденности и уверенности. Это был человек, не боявшийся рискнуть всем ради того, во что верит».

Голову вниз и пахать отсюда и прямо.

В заявление SpaceX даже включила письмо Сарсфилда как доказательство того, что контракт был выдан с целью спасти Kistler. «Таков стиль игры Илона, – говорит Уильямс. – Он включил в протест на выдачу государственного контракта письмо Лиама Сарсфилда (нашего, наверное, единственного друга в NASA), где говорилось буквально, что выданный контракт – спасательный круг для Kistler и Маску не нужно принимать это близко к сердцу – ему тоже попытаются помочь, но позднее».

SpaceX получила поддержку от некоммерческой организации «Граждане против неоправданных расходов», призванной следить за добропорядочным поведением правительства. Ее президент Том Шатц заявил, что Маск поймал NASA за руку при попытке «сжульничать, обойти требование о полном и открытом соперничестве, не выполнив должным образом оценку квалификации других претендентов». Также он сказал, что «необоснованный контракт с единственным исполнителем, сделка, которая попахивает откатом бывшим сотрудникам агентства, стала плохим предзнаменованием в части усилий NASA по приватизации» в области космических полетов.

Реакцией общественности стал спад интереса к космосу.

Маск даже перенес поле боя на Капитолийский холм. Его пригласили выступить в мае 2004 года перед одним из комитетов Сената с докладом о будущем космических носителей и о той роли, которую может сыграть частная промышленность. Но со своей обычной бестактностью Маск собирался использовать эту трибуну в собственных интересах. Подготовленное выступление Маска начиналось с удара по самому уязвимому месту – он напомнил Конгрессу о многолетней традиции ошибок в распределении средств.

«Несколько прошедших десятилетий были темными веками в смысле создания новых транспортных систем для пилотируемых полетов, – сказал Маск. – Неудачу терпели многомиллиардные программы одна за другой. По факту они терпели неудачу еще до того, как выйти на старт – не то что проникнуть в космос…

Реакцией общественности стал спад интереса к космосу, некая апатия, отнюдь не свойственная нации первопроходцев, но порожденная слабым продвижением вперед и наступающим вновь и вновь разочарованием. Когда Америка высадилась на Луну, я думал, мы дали серьезное обещание и подарили людям мечту. Тогда казалось, что в силу нормального хода технологической эволюции кто-то, не миллиардер и не астронавт, сделанный из „верного материала“, а простой человек сможет однажды увидеть Землю из космоса».

Далее Маск предложил Конгрессу три способа достичь цели: организовать больше призов, за получение которых мог бы соревноваться частный бизнес, сосредоточиться на носителях, снижая стоимость доступа в космос, и обеспечить честность в выдаче правительственных контрактов.

Вот тут Маск и хотел вывести на сцену свою борьбу против контракта NASA с фирмой Kistler и привлечь к проблеме внимание Конгресса. Он пожаловался на то, что компании SpaceX «не была предоставлена возможность конкурировать на ровном поле и наилучшим образом послужить американскому налогоплательщику». Здесь он не забыл пнуть Kistler, назвав выдачу ей контракта «просто удивительной с учетом того, что компания с июля прошлого года является банкротом, продемонстрировав бизнес отнюдь не звездного уровня, если можно так выразиться».

Однако еще до того, как Маск смог бы зачитать свою речь, предстоящему выступлению воспротивился сенатор Джон Брё, демократ от Луизианы. Он не хотел позволять Маску излагать протест по поводу контракта на слушаниях в Сенате и сказал, что «абсолютно нечестно при отсутствии другой стороны на этом же заседании рассматривать вопрос, связанный со спором по контракту».

Однако заявление Брё не помогло. С обычной бесцеремонностью Маск заявил свою позицию, а его юристы изложили вполне убедительное обоснование того, что данный контракт ни в коем случае не следовало выдавать без конкурса. Главное контрольное управление, рассматривавшее протест, вынудило NASA отозвать контракт. SpaceX выиграла. Агентству пришлось позднее организовать новый контракт, и теперь SpaceX могла участвовать в конкурсе.

«Это было большое потрясение – вообразите себе, в самом деле, выиграл какой-то щенок с шансами один против десяти, – говорил Маск несколькими годами позже. – Люди подобного не ожидали. У всех крыша поехала от того, что GAO встало на сторону SpaceX. В управлении работали смелые, честные, настоящие люди. Отличные люди, ведь они находились под сильнейшим, очень мощным давлением, от них требовали вынести решение против нас. И наша победа в GAO была важна для будущего SpaceX».

Да, в этот момент Маск одержал юридическую победу в схватке с Kistler, но победа не принесла ему друзей. Общество в Вашингтоне, на которое он пытался произвести впечатление перед Аэрокосмическим музеем, стало смотреть на Маска еще более холодно.

Не способствовала успеху и борьба SpaceX с Northrop Grumman, разгоревшаяся в начале 2004 года. Пентагон выбрал Northrop Grumman для надзора за разработкой ракет в SpaceX. Правительству стала любопытна маленькая лихая компания, и оно было весьма заинтересовано в освоении новой технологии, позволяющей, если верить обещаниям, быстро запускать спутники. Один из высших чинов ВВС США назвал Маска «первопроходцем» и сказал: «Нам нужно, чтобы у него получилось»[68]68
  Информация о судебном разбирательстве с Northrop почерпнута главным образом из Jonathan Karp and Andy Pasztor, «Can Defense Contractors Police Their Rivals Without Conflicts?» Wall Street Journal, December 28, 2004. – Прим. авт.


[Закрыть].

Но поскольку Министерство обороны собиралось довериться новой компании и ее нестандартному подходу к бизнесу, оно хотело более глубокого понимания ее производственных процессов, ее рабочей силы и проектов двигателей. Однако с учетом бюджетных ограничений у Пентагона не нашлось достаточного числа людей, и он переложил надзор на плечи одного из самых доверенных порядчиков.

Вот таким образом команда инженеров Northrop Grumman и «прописалась» на предприятии SpaceX в Эль-Сегундо. Проблема же состояла в одном маленьком, но серьезном нюансе: Northrop была конкурентом – она тоже создавала компоненты ракет для Пентагона. Возник серьезный конфликт интересов. Пентагон утверждал, будто делает все возможное для устранения проблемы – предполагалось, что компании типа Northrop изолируют тех сотрудников, которым приходится работать на предприятиях конкурентов, дабы они не взаимодействовали с коллегами, трудящимися над сходными проектами.

«Мы делаем все, что возможно под Солнцем» и гарантируем: осуществляющие надзор компании не смогут уйти вместе с секретами тех фирм, за которыми они наблюдают. Так говорил представитель Пентагона корреспонденту Wall Street Journal[69]69
  Jonathan Karp and Andy Pasztor, «Can Defense Contractors Police Their Rivals Without Conflicts?» Wall Street Journal, December 28, 2004. – Прим. авт.


[Закрыть].

Пентагон выбрал Northrop Grumman для надзора за разработкой ракет в SpaceX.

Подобную организацию работы в лучшем случае можно было назвать шаткой. В январе 2004 года Гвинн Шотвелл, на тот момент руководитель SpaceX по развитию бизнеса, обеспокоилась, а не использует ли команда Northrop предоставленный доступ в интересах своей фирмы. Она вломилась на совещание и потребовала ответить, вовлечен ли кто-нибудь из команды Northrop в разработку двигателей своей фирмы. Пять из восьми сотрудников подняли руки – по крайней мере, так сообщил Wall Street Journal.