Текст книги "Мистерии Осириса: Древо жизни"

22

Убрав всех часовых, которые были поставлены наблюдать за плато, нападавшие, как волна, покатились дальше, снося все на своем пути.

Спокойный взгляд Провозвестника следил за тем, как Бешеный и подручные из пустынной банды убирали с его пути стражников и рудокопов. Провозвестнику не требовалось даже вмешиваться – все шло по намеченному плану.

Пока начальник разработок Хоруре пытался организовать нечто вроде самообороны, камень, брошенной Кривой Глоткой, разбил ему затылок, и он упал лицом вниз.

– Бейте сильнее, друзья, я с вами! – проревел Кривая Глотка, давая знать нападавшим, что он с ними заодно.

Растерявшийся Икер хотел было броситься в гущу схватки, но чья-то сильная рука пригвоздила его к земле.

– Прикинься мертвым, – приказал ему на ухо Секари, – они идут сюда.

Мимо них, не обратив на лежащих никакого внимания, прошли несколько убийц с окровавленными палками в руках.

– А теперь бежим отсюда как можно скорее!

– О боги! Это ты, Секари?!

– Что, я сильно изменился? Очнись!

– Нужно сражаться, нужно...

– Эх, парень! У нас нет никаких шансов.

Как пьяный, Икер дал Секари себя увести.

– Как тебя зовут? – требовательно спросил Провозвестник.

– Кривая Глотка.

– Почему ты перешел на нашу сторону?

– Я приговорен к вечной каторге в медных шахтах. Они перевели меня сюда, чтобы я помог им отыскать царскую бирюзу.

– И тебе удалось?

– Мне-то нет. Зато один осведомитель, который работает на стражников – зовут его Икер, – сумел-таки добыть камешек из горных недр.

– И где теперь это чудо природы?

– Скорее всего, в доме начальника разработок Хоруре, которого я убил своими собственными руками! Я с удовольствием избавлялся от своих тюремщиков. И я с радостью заставлю их разделить страшную долю каторжников: я сожгу их трупы.

Провозвестник кивнул в знак согласия.

Пока Кривая Глотка и Бешеный зажигали костры, их начальник отправился в жилище Хоруре. Ему не потребовалось много времени, чтобы обнаружить небольшой алебастровый ларец, где был спрятан великолепный камень.

Пока его команда пировала, с гордостью похваляясь своей первой крупной победой, Провозвестник подставил бирюзу сиянию лунного света, чтобы камень зарядился энергией.

Стало быть, именно эта бирюза станет его главным оружием на пути борьбы!

– Начальник, кто вы на самом деле? – спросил его Кривая Глотка, уже довольно крепко выпивший.

– Я – тот, кто позволит тебе убить как можно больше египтян.

– Стало быть, вы – генерал!

– Гораздо больше, чем генерал. Я – Провозвестник, который установит свой собственный новый культ и свою собственную религию на всей земле.

– А что это принесет мне, лично мне?

– Мои последователи будут иметь славу и деньги.

– Мне наплевать на славу. А вот деньги меня интересуют.

– Половина бирюзы, которая хранится в этих разработках, принадлежит тебе.

От этих слов у Кривой Глотки потекла слюна.

– Вы – удивительный начальник! Я никому еще не подчинялся. Но за такую цену я за вами пойду. Однако постарайтесь сдержать слово.

– Уж за это не беспокойся.

– Знаете, меня удручает, что я не опознал труп Икера, о котором говорил. Правда, мои ребята так хорошо жгут трупы этих мерзавцев, что никого уже не узнаешь. Вы не выпьете с нами?

– Нужно, чтобы хоть у кого-то голова осталась холодной.

Покачиваясь, Кривая Глотка направился к ярким кострам, где сжигались тела стражников и рудокопов, и присоединился к орущей толпе победителей.

Ни Секари, ни Икер и представить себе не могли, что им удастся без перерыва бежать так долго. Задыхаясь, они упали на плоские камни.

– Нельзя, нельзя останавливаться... – едва выдохнул Секари. – Эти бандиты обязательно попытаются нас поймать...

– Кто они, как ты думаешь?

– Скорее всего, пустынные разбойники. Обычно они нападают на караваны.

– Кривая Глотка им помогал!

– Это в порядке вещей, Икер. У него жестокое сердце.

Они снова пустились в путь и шли до полного изнеможения. Жажда иссушила их горло.

– Ты не знаешь, как воду в пустыне ищут? – спросил Икер.

– Не представляю себе.

– Если смотреть правде в глаза: выжить представляется сложным.

– Твоя правда мне вовсе не нравится.

– Лучше было бы умереть, сражаясь.

– Ну, нет, ведь мы живы!

Потри пальцами свои амулеты, положи их один на другой и приложи к груди.

Икер сделал, как посоветовал ему товарищ, и ощущение жажды стало меньше.

– А теперь давай я.

К середине дня песок нагрелся настолько, что стал обжигать путникам ноги. Они вырыли себе яму и укрылись в ней, положив набедренные повязки на головы, чтобы уберечься от солнца.

Когда жара чуть спала, они снова отправились в путь.

Жажда стала такой сильной, что даже амулетам больше не удавалось ее успокоить.

Они оказались перед странной горой, на которой горели золотые отсветы.

– Нам не хватит сил одолеть это препятствие, – констатировал Секари.

– Слушай! Гора движется...

– Не говори глупостей.

– Гора движется, Секари!

– Это мираж... Простой мираж.

– Гора движется в нашу сторону.

Приглядевшись внимательно, Секари не мог не согласиться со спутником.

– Мы сходим с ума, Икер!

С вершины горы отделились два огромных камня, покатились вниз и с грохотом рухнули на землю.

– Это землетрясение! – закричал Секари, не зная, в какую сторону бежать.

– Обрати внимание на цвет горы, – невозмутимо посоветовал ему Икер.

По мере того, как падали и разбивались камни, гора принимала сине-зеленый цвет.

– Это Хатхор, она защищает нас. Не станем никуда бежать, а воздадим богине хвалу.

Секари, не слишком уверенный в правоте Икера, все же преклонил колени и поднял руки в знак почитания небесной покровительницы.

На расстоянии двух пальцев от его левой ноги в земле образовалась трещина.

– Место и впрямь не слишком надежное!

– Лучше посмотри на деяния богини!

Гора полностью превратилась в бирюзу, а ужасающий грохот и гул стихли.

Когда земля перестала стонать, Секари украдкой взглянул на трещину рядом с собой. И то, что он там обнаружил, потрясло его.

– Подумать только... вода!

Он опустил в воду руку и поднял ее – рука стала мокрой.

– Вода! Икер, мы спасены!

– Пей мелкими глотками!

Впервые в жизни вода показалась Секари такой же изысканной, как лучшее вино. Оба приятеля брызгали водой друг на друга, купались и утоляли свою жажду.

– Другой воды уже не будет, – пожалел вслух Секари. – Если мы уйдем от этого источника, то мы пропали. И, кроме того, меня начинает мучить голод.

– Нам покровительствует Хатхор, – напомнил Икер. – Давай проведем ночь здесь и подождем другого небесного знака.

– Если ты пользуешься покровительством всех богинь, немедленно убеди меня в этом!

– Как и ты, я всего лишь голодный путник, затерявшийся в пустыне. Но разве этот мир не более таинственный, чем кажется на первый взгляд? И если мы сумели прочитать одно послание, то, возможно, сумеем найти и выход?

– Хорошо, спим здесь.

В тот момент, когда Секари видел во сне огромный бычий бок, запеченный с ароматными травами, и огромный кувшин свежего пива, Икер встряхнул его за плечо.

– Что случилось?.. Снова движется гора?

– Только что встало солнце, Секари. Нужно идти вперед, пока она не стало слишком припекать.

– Как идти? Нет, от источника я никуда не пойду!

– Не будем задерживать нашего провожатого.

В одно мгновение садовник вскочил на ноги и огляделся вокруг.

– Но я никого не вижу!

– Там, в небе.

В вышине, как раз над головами двух путников, кружил сокол.

– Ты смеешься надо мной, Икер?

– Мой старый учитель говорил мне, что имя Хатхор означает « Дом Хора»[10]10
  Хатхор – это транскрипция египетских слов Hout-Hor. Hout означает «дом, жилище, область, храм».


[Закрыть]. А воплощение бога Хора – это как раз и есть тот самый сокол, которого послала нам богиня, чтобы направлять нас.

– Пустыня окончательно повредила твой разум!

– Идем за соколом.

– А... а как же источник?

– Сокол укажет нам другие.

– Я предпочту остаться здесь.

– Ты предпочтешь встретиться здесь и с пустынными разбойниками?

Аргумент оказался веским. Продолжая для вида протестовать, Секари поплелся за Икером.

– Твой сокол на нас и не обращает внимания, его занимает будущая добыча. Смотри, он удаляется и покидает нас!

Но сокол вернулся.

Он то летел вперед, то кружил над теми, кому покровительствовал.

Через несколько часов ходьбы путники снова почувствовали муки жажды.

– Сокол садится! – воскликнул Секари и тут же споткнулся о камень.

– А ты наткнулся на маленькую стелу. Что если попробовать покопать под ней?

У подножия небольшого незаметного на первый взгляд камня оказались зарыты два огромных кувшина с сушеными фруктами. А чуть поодаль – вода.

– Это, конечно, не пир, – заключил Секари, – но нам с тобой хватит.

23

Уже давно два беглеца перестали считать дни пути. Они двигались вслед за соколом, который, сначала уведя их на восток, затем повернул к югу. И всякий раз, когда птица садилась на землю, Икер и Секари неподалеку обнаруживали либо воду, либо еду, либо и то, и другое. За все время пути им не повстречался ни один разбойник.

Потом пустыня стала не такой сухой, начали попадаться колючки и карликовые тамариски.

Сокол сильнее взмахнул мощными крыльями, взмыл вверх, к самому солнцу, и... исчез в нестерпимом полуденном сиянии светила.

– Наш провожатый нас покинул, – грустно вздохнул Секари.

– Посмотри туда: ему на смену пришел другой.

На вершине холма стояла прекрасная белая антилопа с рогами в форме лиры.

– Один сказочник рассказывал мне, что это орикс – животное Исиды и что оно помогает заблудшему найти свой путь, – сказал садовник.

Антилопа пустилась галопом.

– К несчастью, это всего лишь прекрасная легенда!

– Ну, я бы не был столь категоричен, – заметил Икер.

– Разве ты не заметил, что она убежала?

– Пойдем по следам, которые она оставила на песке. Возможно, она ждет нас где-нибудь в стороне.

Икер не ошибся.

Легконогое животное резвилось, то появляясь, то исчезая, радуя взор своими удивительными прыжками и стремительным бегом, но надолго своих подопечных никогда не оставляло.

Менялся пейзаж, пустыня отступала, растительность становилась все гуще.

– Если моя интуиция меня не подводит, – пророчески заметил Секари, – то мы приближаемся к двум плато, которые возвышаются над долиной Нила. Как много очарования в этих возвышенностях и долинах! Здесь от малейшего дождя распускается зелень. Вскоре мы увидим акации. Ты представляешь себе – мы выжили в пустыне!

– Благодаря Хатхор, соколу и ориксу, – напомнил своему спутнику Икер.

– Я снова вернусь к своим садам. А ты, ты сможешь позабыть прошлое?

– Я не только его не забуду, но постараюсь заняться и новой задачей: отыскать царскую бирюзу. Ведь именно она позволила мне снова увидеть ту, которую я люблю. И этот камень мне, без сомнения, поможет снова.

– Разбойники пустыни его определенно выкрали, Икер! И если, паче чаяния, ты встретишь их на своем пути, они убьют тебя. А хорошеньких женщин тысячи!

Ученик писца застыл на месте, а потом дал знак Секари пригнуться к земле.

– Человек двадцать лучников с собаками... Они идут сюда, прямо к нам.

– Они, скорее всего, охотники.

Антилопа, еще не подозревая об опасности, мирно жевала сочную траву.

Икер вскочил и замахал руками.

– Уходи, быстро уходи отсюда!

Едва животное умчалось, раздался яростный лай. Над ухом Икера прозвенела стрела, и он услышал жесткий приказ:

– Не двигайся, а то убью!

Лучник, заняв позицию к бою, не шутил.

Скоро к нему подошли его спутники, а вместе с ними и стая возбужденных собак. Секари даже и не пытался бежать.

– Мы честные люди! – заявил он.

– Вы больше похожи на разбойников, которые охотятся на нашу дичь, – произнес плохо выбритый офицер, чья грудь была покрыта шрамами, явно оставленными строптивым соколом. – В провинции Орикс[11]11
  Шестнадцатая провинция Верхнего Египта, археологические раскопки в которой больше известны под именем Бени-Хассан.


[Закрыть] это преступление жестоко карается. А поскольку вы на нас напали, то мы были вынуждены стрелять. Это законная защита. Но мы оставляем вам маленький шанс: бегите так быстро, как только можете. И мы вас, может быть, и потеряем из виду.

– Нет, мы не побежим, – решил Икер. – Мы только что убежали от убийц, которые вырезали всех на бирюзовых копях, и мы не думаем, что попали в руки еще более жестоких варваров.

Некоторые охотники, казалось, смутились.

– Мы не варвары, – возразил один из них, – мы – солдаты стражи пустыни и находимся на службе у правителя провинции, Хнум-Хотепа. Наша задача – охранять караванные пути и приносить дичь нашему начальнику. А ты кто?

– Я Икер, ученик писца. А мой товарищ – садовник, его имя – Секари.

– Это все вздор! – отрезал офицер. – Вы – шпионы и воры. Если вы отказываетесь уходить отсюда, я вас прирежу обоих, здесь и сейчас.

– Твои же подчиненные обвинят тебя в преступлении.

Офицер вынул из чехла нож, но солдат остановил его руку.

– Вы не имеете права так поступать. Это может решать лишь правитель провинции. Наше дело доставить ему этих двух бродяг.

Когда четверо носильщиков опустили на землю паланкин, в котором сидел Хнум-Хотеп, у них вырвался непроизвольный вздох облегчения. Крупный, мускулистый и любящий поесть правитель богатой провинции Орикса весил довольно много. Поскольку у него было три паланкина, разрисованных по бокам цветами лотоса, и он много перемещался по своей провинции, то служба его носильщиков была не из легких.

Как только Хнум-Хотеп спустил ноги на землю, к нему бросились его охотничьи собаки – очень живой поджарый кобель и две суки.

– Вот уже несколько дней мы с вами не виделись, голубчики мои!

Кобель встал во весь рост и положил хозяину лапы на плечи. Суки, ревнуя, повизгивали. Хозяин, приласкав всех, успокоил собак.

– Правильно ли питались собаки? – строго спросил Хнум-Хотеп своего слугу, державшего над ним зонтик.

– О да, господин!

– Надеюсь, ты меня не обманываешь?

– Разумеется, нет! Впрочем, собаки съели все дочиста.

Сегодня вечером они ужинают зайцем под соусом, как и я. Не баловать своих собак – это оскорблять богов!

Услышав о будущем пире, три собаки, прекрасно узнававшие выражение «заяц под соусом», стали облизываться. Потом побежали за хозяином, который проследовал в свой великолепный столичный дворец[12]12
  Столица называется Менат-Хуфу, « Кормилица Хеопса (или Хуфу)».


[Закрыть], место, где родился Хеопс, построивший самую высокую пирамиду на плато Гизы.

Обследовав одну из самых богатых сельскохозяйственных областей, где крестьяне отличались трудолюбием и получали великолепные урожаи, Хнум-Хотеп имел право отдохнуть. Он любил удобно расположиться в кресле с высокой спинкой. Кресло, сделанное из двух больших деревянных планок, соединенных в верхней части и закрепленных у сиденья, бесшумно принимало вес самого богатого из правителей провинций. Благодаря его умению управлять, его подданные тоже были довольно состоятельными. И речи не могло идти о том, чтобы фараон, пусть он даже зовется Сесострис, вмешивался в его дела. Если же монарх, сидящий в Мемфисе, попытается применить силу, он встретит жестокое сопротивление.

Слуга принес широкий таз для умывания, а другой слуга – большой медный кувшин с вытянутым носиком. Он налил воду на руки Хнум-Хотепу, который любил мыть руки подолгу несколько раз в день, для чего иногда использовал и растительное мыло.

Третий слуга поднес хозяину его любимое притирание, составленное из очищенного жира, сваренного в ароматизированном вине. Притирание издавало сладкий запах, отпугивавший насекомых.

Без какого-либо дополнительного приказа виночерпий поднес хозяину великолепный кубок, прикрытый золотыми листами, узор которых изображал лепестки лотоса. В кубке был любимый напиток хозяина здешних мест – умело составленная композиция из трех старых вин, которая придавала силы.

– Я в отчаянии, что вынужден вас потревожить, господин, но начальник одного из отрядов стражи пустыни хотел бы видеть вас как можно скорее.

– Пусть войдет.

Вошедший офицер очень низко поклонился.

– Я задержал двух опасных людей. Они охотились на вашей земле и напали на нас. Как вы прикажете убить их, господин?

– Они что, пустынные разбойники?

– Трудно сказать, я...

– Для военного с твоим опытом довольно странное суждение! Приведи-ка их.

– В этом нет необходимости, они...

– Здесь я решаю, что необходимо, а что – нет.

Со связанными за спиной руками Икер и Секари предстали перед правителем провинции Орикса.

– Я даю хлеб голодному, воду – жаждущему, одежду – нагому, лодку – тому, у кого ее нет, – важно сказал начальник провинции, – но я жестоко наказываю преступников.

– Господин, – с достоинством отвечал Икер, – мы не преступники, а жертвы.

– Мой офицер другого мнения.

– Я вспугнул антилопу, потому что она представляла богиню, которая спасла нам жизнь.

– Этот негодяй либо безумец, либо лжец! – воскликнул офицер.

– Развяжи пленников и иди, – приказал Хнум-Хотеп.

– Господин, но ваша безопасность...

– Я сам за нее отвечаю.

Секари заметно волновался, Икер же был безмятежно спокоен.

– Ну а теперь, ребята, выкладывайте правду! Вы находитесь на моей территории, и я хочу знать все.

– Мы работали в бирюзовых копях богини Хатхор, – сказал Икер.

– Как специалисты или заключенные?

– Как заключенные, переведенные из медных рудников.

– Ага, значит, вы все-таки преступники!

– Меня приговорили к году каторжных работ за то, что я обличил нечестного сборщика налогов.

– А ты? – спросил Хнум-Хотеп Секари.

– И я, господин, – пробормотал садовник.

– Вы ошибаетесь, принимая меня за дурака!

– Моему другу и мне было поручено пробить шахту, чтобы найти царскую бирюзу, – продолжал Икер, не смутившись. – И поскольку мы выполнили эту опасную задачу, нас освободили.

– И у тебя, разумеется, есть доказательства того, что ты мне здесь плетешь?

– Вот оно, господин.

Икер вытащил из своей набедренной повязки деревянную табличку с подписью Хоруре, который свидетельствовал о том, что он и Секари – свободные люди, смывшие с себя свои преступления.

Хнум-Хотеп внимательно ее прочел, попробовал ее на зуб, поскреб пальцем.

– Похоже, подлинная.

Правитель слышал об этом Хоруре, верном слуге Сесостриса, видном специалисте по рудникам в пустыне. По всему было видно, что этот гордый и решительный юноша не лгал.

– А что стало с царской бирюзой?

– На землю богини напали вооруженные разбойники, к которым присоединился Кривая Глотка. Они убили Хоруре, стражников и рудокопов, а их тела сожгли. Мы, без сомнения, единственные уцелели.

– Икер хотел сражаться, – вмешался Секари, – но это было равносильно самоубийству! Поэтому мы убежали.

– И вы прошли через всю пустыню без воды и питья?

Икер ничего не скрыл из тех следовавших друг за другом чудес, которые позволили им выжить.

Искренность юноши была столь очевидна, что Хнум-Хотеп не усомнился в его рассказе, тем более что в пустыне боги не раз помогали попавшим в беду.

Впервые разбойники осмелились напасть на бирюзовые копи, к тому же находившиеся под покровительством фараона.

Но не правитель области Орикса станет предупреждать Сесостриса об опасности. Найдутся другие, которые сообщат ему о том, что его власти нанесен ущерб. И тогда монарх, ослабленный, займется более насущными делами, чем борьба с крупными властителями, которые враждебно относятся к идее расширения его власти.

– Что вы оба умеете делать?

– Я – садовник, – ответил Секари.

– А я – ученик писца.

– Моя провинция богата, потому что в ней много работают, – сказал Хнум-Хотеп. – И еще один садовник мне не помешает. Но мне не нужен еще один писец.

24

– Зато мне нужен, – продолжал Хнум-Хотеп, – солдат. Мне нужно больше солдат, чтобы моя стража могла дать отпор любому нападающему. Ты молод и в расцвете сил, это твое место.

– Я хочу быть писцом, господин, а не солдатом.

– Послушай, малыш. Боги доверили мне миссию сделать из этой провинции самую цветущую землю страны. Здесь у вдов всего вдоволь, девушки пользуются уважением, каждый ест досыта, никто не просит милостыню. Слабые не страдают от сильных, и нет никакого конфликта между бедными и богатыми. А почему так? Потому что я являюсь опорой этой земли, каковы бы ни были ее трудности. Когда пришло неурожайное время, я сам платил своим земледельцам и списал их долги по налогам. Чем выше налог, тем больше подавляется инициатива. Ни разбойники, ни вороватые чиновники не имеют права жить на моей земле. Но нет ничего более хрупкого, чем подобное счастье! Сегодня над нами собирается опасность, грозная туча, имя которой – Сесострис. Рано или поздно он попытается завладеть моей провинцией. Поэтому ты либо со мной, либо против меня. Если хочешь пользоваться моим гостеприимством, становись одним из моих солдат. Ты многому научишься и не пожалеешь об этом.

Хнум-Хотеп сам удивился, что изложил перед этим юным незнакомцем все свои аргументы! Обычно он довольствовался тем, что отдавал приказы и не терпел возражений.

– Я верю вам, господин.

И еще раз казначей Медес сумел сойти за благородного жертвователя. Верховный жрец храма Птаха горячо его поблагодарил, не сомневаясь в том, что пожертвованы средства, добытые от махинаций с налогами. Но по-прежнему перед Медесом были плотно закрыты двери таинственного храма. И Медесу оставалось допустить, что ему удастся отомкнуть их, лишь подкупив тех, у кого находился ключ.

Каким же приемом воспользоваться, чтобы узнать, наконец, тайну святилища? Высокий чиновник отложил эту заботу, потому что сейчас по столице бродили не лишенные интереса слухи. Как видно, Сесострис решил предпринять шаги, чтобы на самом деле отвоевать себе провинции, начиная с провинции Кобры, которой управлял старый Уакха.

Заранее можно было поручиться, что у монарха не было никаких шансов на успех. И, тем не менее, наверняка его шаги хорошенько продуманы, поскольку Сесострис, как личность сильная, никогда не отступал перед препятствиями.

Во многом богатство Медеса зависело от дружеских отношений с правителями провинций, которых он – через подставных лиц – информировал о том, что происходило при дворе. За исключением этого негодяя Жергу, всецело ему преданного, никто и не догадывался о том, кем на самом деле был Медес и какие интриги он беспрестанно плел за спиной у законной власти.

Однако какое-то время назад Медесу стало все сложнее проверять слухи, один противоречивее другого. По всей вероятности, Сесострис сам контролировал слухи при дворе, подкидывая ту или иную выгодную себе информацию.

А если монарху удастся поднять настоящий вихрь событий, не сметет ли он и самого Медеса?

Единственное решение, которое может помочь избежать катастрофы, – это уничтожить творца смуты.

Но убийство царя не может быть импровизацией, тем более что его безопасность обеспечивает такой опытный страж, как Собек, который никому не верит и менее всего – ближайшему окружению царя. Поэтому Медес не имеет права допустить хотя бы малейшую оплошность.

Рассчитывать же на случайность – утопия. Стало быть, ему предстоит самому наметить стратегию, которая бы позволила нанести удар наверняка.

Инструктор сбил Икера с ног, и тот тяжело упал на спину.

– Тебе не хватило внимания, малыш! Поднимайся и постарайся ударить меня в живот.

Попытка эта закончилась полным провалом, и юноша снова оказался на земле, а на его теле – дополнительные синяки.

– Да, мне придется поработать... Но при наличии желания ты, в конце концов, научишься драться.

Икер стиснул зубы и снова пошел в атаку, зная, что ему придется потратить недели и даже месяцы, чтобы сравняться с другими молодыми новобранцами, которые над ним посмеивались.

Во-первых, ему не следует жаловаться на судьбу, которая привела его сюда, и нужно попытаться извлечь максимум пользы из сложившейся ситуации; во-вторых, необходимо неустанно наблюдать за наиболее опытными воинами и стараться им подражать.

То обстоятельство, что здесь у Икера не было ни друзей, ни союзников, лишь умножило его энергию вместо того, чтобы ослабить его решимость. Он мог рассчитывать только на себя самого, и он черпал в своем одиночестве силу, сосредотачивая все усилия на новом ремесле.

Бесконечные тренировки, изучение боевых стоек и позиций научили Икера двигаться в бою. Он понял, что скорость важнее силы и что на агрессора можно обратить его собственную жестокость.

Инструктор был так же немногословен, как Икер. Скупой на объяснения и комментарии, он заставлял Икера сотни раз повторять верное движение, каким бы усталым юноша ни был. А поскольку его ученик не выказывал ни малейшего сопротивления, то и доставалось ему больше, чем его товарищам.

– Завтра, – объявил он, – отборочные испытания на выносливость. Будете бороться голыми руками. Отобраны будут только те, кто одержит две победы.

Первый противник Икера был крупнее и выносливее на вид.

– Иди сюда, малец, я тебя раздавлю!

Икер стал на одно колено.

– Ага, ты признаешь свое поражение без борьбы! Это меня не удивляет. Только парни моего родного края способны стать настоящими воинами.

– И, тем не менее, это не тот случай.

– Что ты осмелился сказать?

Богатырь бросился к Икеру со сжатыми кулаками. Икер отступил, сделал подножку, подсек и опрокинул противника, зажав его горло правой рукой.

Когда поверженный забил левой рукой по земле, инструктор приказал Икеру освободить свою жертву.

Второй противник не был так глуп. Он нападал неожиданно, и ему даже удалось зацепиться рукой за правое бедро Икера, чтобы попытаться его приподнять. Но юноша держался упорно, освободился, внезапно оказался за спиной противника и быстрым неожиданным движением схватил его за лодыжки. Соперник упал лицом вперед, а победитель прижал его к земле.

– Две победы, это хорошо. Пойди попей и поешь.

Группа из пятидесяти молодых новобранцев растянулась в цепь. Хотя инструктор и предупредил юношей о том, что это – бег на выносливость, некоторые участники стартовали слишком быстро, желая произвести впечатление на своих товарищей. Икер оказался в хвосте команды, но он умело пользовался тем опытом, который приобрел во время томительного бега по пескам пустыни. Не ускоряя шага, он обошел одного за другим своих конкурентов, сам удивляясь своей выносливости.

На следующий день испытания возобновились и стали еще более строгими.

– Лучшие из вас должны пробежать расстояние в сто километров за восемь часов[13]13
  На современных дорожках, которые устраиваются для соревнований, атлеты могут пробежать эту дистанцию немногим более чем за шесть часов. Расчет норм для древности учитывает сложности местного рельефа – об этом, например, свидетельствуют исследования, проведенные в Кении.


[Закрыть], – объявил инструктор. – Большинство сообщений посылаются с кораблями, но военная почта обязана в основном пользоваться наземными дорогами. Поэтому я хочу, чтобы мои люди были хорошо подготовлены.

Стараясь бежать все быстрее и быстрее, Икер беспрестанно думал о божественном лике, который он созерцал в царской бирюзе. Не было ли это необычное явление знаком того, что ему оказали доверие? Он найдет ее, ее – и тех, кто осудил его на смерть.

Когда он – в последнюю секунду – заметил рассыпавшиеся вдруг по дорожке острые куски кремней, то инстинктивно рванулся в сторону, свалился в ров и ударился о ствол тамариска. Он лежал, потеряв сознание, зато избежал самого страшного: многие его товарищи, не заметив угрозы, сильно поранили ноги и на долгое время потеряли возможность двигаться.

Постепенно придя в себя, Икер понемногу сократил расстояние, которое отделяло его от лидера – сына стражника. Этот парень ненавидел Икера и всячески старался его унизить перед товарищами.

В тот момент, когда Икер обходил соперника, тот попытался выбить его из равновесия, толкнув плечом. Икер сманеврировал и удержал позицию.

– По поводу кремня я ничего не скажу инструктору. Мы выясним этот вопрос между собой, в казарме...

– Лучше всех владеют палкой нубийцы, – сказал инструктор. – Именно от одного из них я научился той технике, которую передам и вам. Вы будете применять ее в том сражении, когда вам не нужно будет сдерживать свои удары. Мне нужны два добровольца.

– Я, – сказал Икер, заранее зная, что этим провоцирует реакцию сына стражника.

И в самом деле, тот ухватился за представившуюся возможность.

Оба соперника были одного роста и обладали равной силой, но Икер, по своему обыкновению, понадеялся на свою ловкость. Он заставил своего яростного противника поверить в то, что опасается его атак, и дал ему выдохнуться в серии поворотов и ни к чему не приведших атак.

Своей упругой и легкой палкой Икер ударил только один раз – в середину лба.

Соперник рухнул.

Инструктор осмотрел его.

– Когда он очнется, у него здорово будет болеть череп.

– Я мог бы ударить сильнее.

– Не узнаю тебя, Икер.

– Я не выношу подлецов.

Инструктор искоса посмотрел на своего ученика.

– Ничего не прибавишь?

– Вопрос урегулирован.

– Вот это мне нравится, Икер. Что происходит между солдатами, меня не интересует, – лишь бы они были дисциплинированными, умелыми и храбрыми. Но тебе еще нужно потренироваться в прыжках.

Сначала веревку между двумя кольями натягивали не слишком высоко. Но потом ее так подняли, что она казалась недостижимой. И нужно было обладать как техникой, так и сильной волей, чтобы «приручить» ее и не останавливаться перед препятствием. Но у этой забавы появился неожиданно приятный оттенок.

К инструктору подошла симпатичная брюнетка лет сорока.

– Госпожа Текхат! Что вы принесли нам вкусного?

– Сыра и овощей. Скажи мне, как зовут этого юношу?

– Икер.

– Он из нашей округи?

– Нет, но это прекрасный рекрут. Я обязательно сделаю из него офицера.

Деловая женщина, казначейша провинции, загадочно улыбнулась. С ее точки зрения, этот Икер заслуживал лучшего.