Текст книги "Сердце вне игры"

Глава 6

Утром в своей мастерской Сара поставила на рабочий стол новую партию макетов Сент-Клера и принялась яростно их раскрашивать. Сегодня дом был в руках Джун Дуглас. В субботу и воскресенье всегда было много туристов и работа кипела. Появилась Джун, легка на помине.

– Миссис Пейджет сказала, что я найду вас здесь. Вы что же, никогда не прекращаете работу? – с любопытством спросила она.

– Привычка, – пробормотала Сара. – Это мой способ расслабиться. – Разговаривать не хотелось. – Вы о чем-то хотели спросить? – Она взглянула на Джун и снова взялась за кисть.

– Машина мистера Гранта стоит там, где обычно автобусы. Это Эштоны, и они выгодные клиенты. Я бы не стала вас беспокоить, но…

– Почему же вы не попросите его отвести машину? – Сара тщательно раскрашивала окна на макете.

– Но… миссис Пейджет, кажется, думает, что он еще в постели.

Сара резко подняла голову, осторожно поставив макет, вытерла руки о комбинезон. Было уже около одиннадцати. Он что же, все еще спит?!

На рассвете он утомился и освободил ее от уже сдержанных, по его понятиям, ласк, но она так и не заснула. Просить ее теперь пойти к нему за ключами от машины – все равно что снова отправить чудом спасшегося христианина в ров со львами.

Засунув руки в карманы, Сара вышла из мастерской, сказав, что отведет машину сама. Она прошла на семейную половину по старой лестнице для прислуги, чтобы не встречаться с туристами, бродящими по дому.

Подойдя к дверям спальни, Сара сделала глубокий вдох, словно собиралась нырнуть, вошла и с облегчением увидела, что кровать пуста. Из ванной доносился звук льющейся воды. Он там. Сара посмотрела вокруг, стараясь не замечать смятые простыни, быстро пересекла комнату, взяла ключи со шкафчика возле кровати и поспешила к двери.

– Доброе утро, Сара, – остановил ее знакомый голос.

– А, привет. – Она не знала, что делать. Нужно было сказать что-то еще, но ничего не приходило в голову. Не о погоде же говорить…

Грант смотрел на нее, прекрасно понимая ее состояние. Он обратил внимание и на столь не любимый им комбинезон, и на то, что она не в силах встретить его взгляд. Но тут она подняла голову, и он увидел гордость, которую уже считал побежденной. «Или нет, пожалуй, не гордость. Достоинство – вот подходящее слово», – подумал Грант. Это оно заставляло его иногда чувствовать себя почти подонком. У Келлума Гранта были свои этические нормы, и он от них не отступал, но Сара заставляла его пересматривать эти нормы. Это ощущение было ему не по вкусу, и – лучшая защита – нападение.

– Ты давно встала? Я соскучился.

– Я… я лучше пойду, – покраснела Сара. Да, после того, как он ворвался в ее жизнь, она снова научилась краснеть и достигла в этом, можно сказать, совершенства.

– Ты вернешься? – Он хотел разозлить ее, и это ему удалось.

– Нет, не собираюсь. – Помимо своей воли она и на расстоянии чувствовала силу его стройного тела, видела тень темных волос на груди, мокрых после душа, прилипших к смуглой коже и спускающихся от ключиц к повязанному низко на бедрах махровому полотенцу. – Зачем спать так долго? Все думают, что…

– ..что у нас медовый месяц, – подсказал он. С горящими глазами, пересохшим горлом она смотрела, как он приближается.

– Там автобус, полный людей…

– Пусть отправляются в другое место. – Упершись руками в стену по обе стороны от нее, он заключил ее в ловушку, и это живо воскресило воспоминания минувшей ночи. Он явно дразнил ее.

– Ты же хотел, чтобы дом окупал себя. – Он был слишком близко. Сила, исходившая от него, разрушала барьеры, которые она торопливо пыталась воздвигать. Он наблюдал, как она пытается использовать все резервы, чтобы справиться с охватившей ее паникой.

– Верно, – согласился он издевательски. – Дело прежде всего. – Он одобрительно кивнул и отодвинулся. – Из тебя получится хорошая жена.

– Вы мне отвратительны, – пробормотала она, быстро повернулась и вышла.

Отвращение, однако, далеко не исчерпывало всей гаммы ее отношения к Келлуму Гранту. После ночи, проведенной с ним, она чувствовала себя совсем беззащитной, почва ушла у нее из-под ног.

Голубые ее глаза светились ярче обычного. Даже теперь, усталая и рассерженная, она все еще дрожала, как тогда, когда он, полуобнаженный, приблизился к ней. Он сумел сделать ее тело своим союзником.

Любовь к отцу отдала ее во власть Келу, и она презирала мужа за тот эмоциональный шантаж, к которому тот прибегнул, чтобы она согласилась на брак с ним. Он, как она теперь понимала, насмешливо наблюдал ее упрямое сопротивление. Он знал, что с ней случится: он разглядывал в ней страстную неудовлетворенность желания. А ведь она всегда считала себя женщиной, не зависящей от мужчин.

Поднимаясь по лестнице, Сара продолжала лихорадочно искать выход. Ей хотелось бы ненавидеть каждый миг, проведенный в его объятиях. Хотелось бы… Но это было не так. Дрожь охватывала ее при воспоминании о его смуглых пальцах, скользящих по мраморной белизне ее кожи, о его нежных, но таких горячих прикосновениях. Его голод, – яростное белое пламя, – мог бы испепелить ее. Может быть, поэтому она позволила разжечь в ней ответный пожар? Но, желая быть честной хотя бы перед собой, Сара отбросила эту уловку. Чего она стоила перед преследовавшим ее воспоминанием о том, как пальцы ее впились в простыню, когда страсть достигла высшей точки, предела. Суть в том, что ей нужен мужчина, и, к несчастью, в этом качестве она находила Келлума Гранта крайне привлекательным.

Она знала, что Кел намеренно взялся обучать ее. Жадность, с какой она воспринимала уроки, удивила их обоих. Всплывавшие в памяти хрипловатые блаженные стоны Кела говорили о силе, еще не полностью осознанной, которой она обладала. Со временем, успокаивала она себя, она научится владеть своими чувствами – Кел сам говорил об этом. Сейчас, однако, это ее не утешало. Она не может быть с мужем на равных!

Туристы были заинтригованы и не сердились, что их заставили ждать. Им рассказали о вчерашней свадьбе, и вид молодой жены, отводящей машину мужа, чтобы они смогли поставить автобус, привел их в восторг. Защелкали фотоаппараты, что окончательно вывело Сару из равновесия. С пылающими щеками она отвела машину к заднему фасаду дома и стала лихорадочно думать, чем бы себя занять. Она жаждала будничных дел, но все вокруг решили, что ей нужен отдых.

Стефен Эплтон прибыл, чтобы отчитаться перед Грантом, но, прогуливаясь с ним вокруг дома, скоро понял, что разговаривает с глухим.

– И тогда я решил вложить пятьдесят миллионов в предприятие на Марсе, – сказал он, чтобы проверить, не пребывает ли его шеф в иных сферах. Кел лишь блаженно улыбнулся в ответ.

– Сэр, вы хоть слово слышали из того, что я сказал? – поинтересовался Стефен. – Вы несколько рассеянны.

– Ну, скажи еще раз, – равнодушно пробормотал американец.

– А вот и Сара. – Келлум Грант тут же насторожился. – Очень красивая, – закончил Стефен. В этот момент та, о которой шла речь, буквально врезалась в них в центральном холле, и Эплтон с интересом стал наблюдать за молодоженами.

Группа туристов проплыла мимо них, кар стайка заводных уток. Сара улыбнулась им, готовая провалиться сквозь землю.

– Ты, наверное, еще не завтракала, – сказал Кел. Она и впрямь не смогла заставить себя поесть, а было уже за полдень. – Ты такая бледненькая, любимая моя, – шутливо продолжал он. Это она-то бледненькая! Щеки ее пылали как два факела, а, как назло, в холле было нестерпимо людно.

– Знаешь что, увезу-ка я тебя куда-нибудь завтракать. Тебе нужно оторваться от этого дома, – решил Кел и повернулся к Эплтону:

– Стив, свяжешься со мной, только если дело будет касаться Сариного отца, – сказал он, устранив своими словами препятствие, которое она собиралась воздвигнуть на его пути. Затем рука его обвилась вокруг ее талии. – Я думаю, эту штуку, – он пренебрежительно кивнул на комбинезон, – давно пора выбросить.

– Я переоденусь, – сказала она и поспешила в спальню, прежде чем он успел за ней последовать. Она выбрала прохладное льняное летнее платье под стать кремовой рубашке и брюкам Кела. Хорошо, что можно уехать! Несмотря на антипатию к мужу.

Открыв перед ней дверцу машины, Кел дождался, когда Сара сядет, и занял место рядом. Он прижался к ней бедром, застегивая ремень, и взглянул на нее.

– Свой я пристегну сама, – бросила она.

– Тебе он будет слишком свободен. Последним со мной ехал Зак.

Ремень действительно был свободным. Она с трудом подогнала его, и машина двинулась.

– Устала? – интимно шепнул он. – Ты мало спала.

– Я совсем не спала, – по-детски обиженно отозвалась Сара. Он улыбнулся.

– Как это получилось?

– Я не хочу говорить об этом, – взорвалась вдруг Сара. – Я знаю, вам доставляет удовольствие издеваться надо мной!

Его улыбка стала еще шире, что вызвало у нее еще больший гнев.

– Не хочешь разговаривать, сядь поудобнее. Успокойся. Я веду машину.

Она бросила на него взгляд – какой-нибудь подвох? Кажется, нет. И она успокоилась. Кел поставил кассету современного джаза и сосредоточился на дороге.

У Сары слипались глаза. Она поглядывала на знакомые поля Хемпшира – одного из «садовых» графств, снабжавших Лондон. В старые времена он снабжал продовольствием всю метрополию, в какой-то мере делал это и теперь, но главным экспортным товаром сегодня стали компьютеры. «Мог бы и он этим заниматься, – подумала она о Гранте, – не будь он иностранцем…» Веки ее опустились, голова легла на плечо Кела, и сон взял свое.

Проснулась Сара на коврике, вынутом из машины, посреди цветущего луга. Удивленная, порозовевшая от сна, она села и увидела Кела. Ей показалось, что он удит рыбу. На самом же деле он вынимал из ручья охлажденную в воде бутылку.

– А-а-а, Спящая Красавица, – сказал он. – Для ленча поздновато, и я решил устроить пикник. – Снимая фольгу с бутылки, он взглянул на Сару. – Ты выглядишь лучше, немного расслабилась. Странно, – как бы размышлял он вслух, – прошлая ночь должна была снять напряжение. Или ты стыдишься чувств, которые я в тебе вызываю? Почему? Не понимаю. Это хорошие чувства.

Она подошла к ручью, наклонилась, зачерпнула в ладонь воды и приложила к лицу. Похоже, Келу нравится пикироваться. Что ж, она охотно пошла навстречу.

– Не таким представляла я себе мужа. – Она взяла протянутый ей платок и вытерла лицо.

– Не таким? – Его пальцы пробежались по ее плечу. – А каким? Безукоризненный джентльмен с большим поместьем?

Она смело встретила его взгляд: здесь они были на равных.

– Ты хочешь упрекнуть меня в желании поправить пошатнувшееся семейное состояние? Боюсь, ты ошибаешься. Я могла бы обойтись без твоих денег, без любых денег. Уверена, что справилась бы сама!

– Может быть. – Он ловко вытащил пробку. – А как насчет Гэрета Холдейна? Он бы тебе подошел?

Она поднялась, не ответив на вопрос. Пусть думает что хочет. Если она станет объяснять, что ни один мужчина до него не заставил ее сердце биться быстрее, он будет только польщен. Гнев, раздражение, неопытность – вот что было причиной ее бурной реакции.

Она пошла назад, к коврику. Он медленно шел за нею. Она была странным образом связана с ним. Его присутствие натягивало каждый нерв в ее теле, проникало под кожу раскаленными иглами.

Оказывается, она проголодалась, и пикник доставил ей удовольствие. Кел купил по дороге несколько сортов сыра, французский бифштекс и оливки. Он ел без особого аппетита, мысли были заняты другим. Слизывая с губ хлебную крошку, она встретила его взгляд и поняла, чем именно Все вдруг затихло на лугу, а солнце, разбившись на тысячу осколков, проникло ей в кровь. Она физически ощутила тяжесть его тела, хотя он не двинулся с места, только взгляд был прикован к ней.

– Я не сделал тебе больно, любимая? – Он коснулся ее щеки. – Ты поэтому не могла спать?

– Нет. – Она тряхнула головой. Искренняя забота, прозвучавшая в его голосе, требовала ответной искренности. Но она не хотела ничего с ним обсуждать: их близость принадлежала ночи, не стоило вытаскивать ее на свет дня.

– Так. – Он смахнул крошку с ее губ. – Ты просто не могла спать рядом со мной?

– Нет. Не знаю… Устала, наверное. – Ей почему-то трудно было найти нужные слова. – Я не привыкла к тебе, – призналась она почти шепотом.

Это был нежный, теплый, ленивый поцелуй, намек на желание, но, оторвавшись от ее губ, он приник к ним снова, словно поняв их сладость и желая продлить удовольствие.

Сара не привыкла выставлять напоказ свои чувства. Вежливо чмокнуть в щеку, положить руку на плечо – вот все, что она могла позволить себе и по отношению к себе. И эта сдержанность, несомненно, создала ей определенную репутацию. Ее друзья, получившие такое же воспитание, иногда демонстративно бунтовали, получая от этого огромное удовольствие.

– Здесь никого нет. – Он понял, почему она вдруг встревожилась. – Вот я выберу время, – он чмокнул ее в носик, – и мы отправимся в какое-нибудь злачное место. Можем взять с собой отца. – Веселый огонек в глазах говорил, что он знает о ее склонности использовать Джорджа Сснт Клера как крест от его злых чар. Сорвав ромашку, он очертил ею линию ее щеки, глядя в растерянные голубые глаза. – Тебе бы понравилось, – предположил он, посмеиваясь над ее смущением.

– Это не мой стиль. – Она встретила его веселый взгляд, представила вдруг себя в его объятиях, закинутую голову, полуоткрытый рот, и опустила ресницы, чтобы только его не видеть.

– Не сказал бы. – Он дразнил ее, ромашка очертила губы. – Но секретов не выдаю. Можешь быть спокойна.

Быть спокойной с ним! Пока это ей не удавалось. Он отодвинулся, расстегнул рубашку. Невозможно было отвести от него взгляда. Смуглая кожа, высокий рост, длинные, мускулистые ноги – удачное сочетание испанской и кельтской кровей. «С каким бы удовольствием, – подумала она, – он превратил зеленую гладь этого английского луга в гигантскую постель».

– Не знаю, о чем ты думаешь, – пробормотал он, не глядя на нее, – но под твоим взглядом черт знает что происходит с наиболее чувствительными частями моего тела.

– Не обольщайся, – отрезала она, поднимаясь на ноги. – Пойду пройдусь.

Кел с улыбкой сожаления смотрел ей вслед, восхищаясь ее хрупкой грацией. Зевнув, он убрал остатки пикника и растянулся на ковре. Рубашка спустилась с плеч. Обычно ему требовалось время, чтобы расслабиться, но общество Сары и возбуждало, и успокаивало его. Он погрузился в приятные воспоминания о прошедшей ночи, а Сара тем временем пыталась обрести душевное равновесие в окружавшем ее типичном английском ландшафте.

Сомнительное благо – вернуться к своим привычным обязанностям в Сент-Клере. С появлением Кела все изменилось, и она сама прежде всего. Все, работавшие в поместье, уважали его, были ему преданы: ведь теперь Сент-Клеру не грозило банкротство. Ремонт, который в прежние времена бесконечно откладывался, шел полным ходом, и в доме, постоянно сменяясь, жили группы работников.

– Как это приятно, когда возрождается старый дом, – заметила Джун Дуглас. Она и Сара делали все возможное, чтобы ни экскурсии, ни ресторан не страдали от пыли и шума ремонтных работ.

– Да. – Сара изучала последние планы центрального отопления. – Я думаю, нужно разнообразить меню в ресторане. Если мы намерены расширять обслуживание, следует действовать посмелее.

– Почему бы и нет…

– У нас нет открытого счета, конечно. – Сара не хотела, чтобы присутствие Кела полностью изменило их обычное, экономное, ведение хозяйства. – Ты же знаешь, у нас жесткий бюджет А вообще надо пойти на курсы, научиться вести дела. Вернется отец, а я все знаю!

К удивлению Сары, Кел одобрил ее решение – Ну что ж, – протянул он, – помогу тебе делать уроки.

– У меня степень по изящным искусствам и музыке, между прочим, – сообщила она ледяным тоном, – так что смогу обойтись и без твоей помощи.

– Курсы тебе пригодятся. – , Он смотрел на нее сквозь голубоватый дымок тонкой сигары, которую курил, отравляя воздух, прежде незамутненный, ее маленькой гостиной.

Как уютно он расположился в ее святилище, просто зло берет. Все вечера, когда Кел не занят, он обычно проводит здесь. Но он слишком велик для ее комнаты, и изящный диванчик с цветочками, на котором он так удобно устроился, не вяжется с его джинсами, синей майкой и босыми ногами, заброшенными на резную спинку.

– Как жарко! – Он снял манку, обнажив мускулистый живот. «Обожает разоблачаться, – разозлилась Сара. – Нарочно отвлекает от дел…»

Закусив карандашик, она, подражая ему, стала бесцеремонно разглядывать его с ног до головы. Дошла до лица, встретилась взглядом и прочла в нем приглашение перейти к делу. Где уж ей было с ним состязаться!

– Почему твоя мать не была на нашей свадьбе? – быстро спросила она, стараясь его отвлечь. Впрочем, ей было действительно интересно.

Он удивился. Взгляд стал жестким, будто захлопнулись ставни.

– Понятия не имею. – Он затянулся сигарой и выпустил струйку дыма в потолок.

Любопытно, подумала Сара. Она могла бы спросить Терезу, но тогда ведь будет ясно, как мало она о нем знает.

– Больная мозоль? – спросила она, не считаясь с тем, что вывеску «Вход воспрещен» нельзя было не заметить.

– Может быть, потому, – неохотно сказал он, – что я ее не приглашал. Она была плохой матерью, но ей выдается пенсия, я поручил это Терезе. – Он невесело усмехнулся.

– О! – Она притворилась, что эта мысль ей понравилась. – Со мной ты поступишь так же, если я буду плохой женой?

– Если ты будешь плохой женой, пенсия тебе не понадобится, – помолчав, хмуро ответил Кел. Его взгляд заставил Сару поежиться.

– Расскажи мне о ней.

Она хотела вызвать его на откровенность: похоже, что именно здесь был ключ к его отношению к женщинам. Свои мотивы для брака без любви она знала, но что заставило его заключить эту сделку?

– Нет!

Отказ был решительным.

– Почему?

– Потому, что тебе не нужно об этом знать.

– Вот как?

Это ее обидело, и она была раздосадована, что обиделась. Сара начала свыкаться со статусом замужней женщины, но не могла примириться с эмоциональной пустыней, в которой вдруг оказалась. Ночи, проведенные вместе, были воплощением чувственности. Она засыпала в его объятиях, удовлетворенная и счастливая. Но наступало утро, и нежность исчезала, не оставив следа. Они в лучшем случае сосуществовали. Чаще – сводили счеты, что не доставляло ей удовольствия.

– Я предпочла бы, чтобы здесь не курили. Ей необходимо было найти выход боли, к ее удивлению, весьма ощутимой. Если он не считает нужным быть откровенным с ней, она не обязана мириться с его дурными привычками.

– Достаточно других комнат в доме, где можно отравлять воздух.

Оглядев заставленную вещами гостиную, он поднялся.

– Эту комнату желаешь получить в качестве премиальных, радость моя?

– Спиши ее в счет налогов, – предложила она небрежно.

– Можно, – Он направился к двери, – если предприятие будет доходным. Как ты знаешь. Сент-Клер мне не принадлежит, и расходы я могу списывать в соответствии с соглашением. Но комнату можешь взять себе. – Он сделал широкий жест. – И я сюда не войду, пока ты не попросишь. Да, кстати, не возражаешь, если рабочие займутся камином и отремонтируют кладку под окном?

– Нет, не возражаю, – сухо сказала Сара. – Насколько я понимаю, мои обязанности сводятся к тому, чтобы быть хозяйкой этого дома, принимать твоих гостей и спать с тобой. По ночам, – добавила она торопливо, заметив хищный огонек в его глазах.

– Ив ответ на эти титанические усилия, – подхватил он, – я даю деньги, чтобы дом функционировал.

– В долг, – уточнила она, гордо вскинув голову. – И этот долг я собираюсь вернуть.

– Не стоит.

– Нет, стоит!

– Ну что ж, – его подбородок одеревенел, – попрошу Дейвида проследить…

Сара смотрела ему вслед, не понимая, почему победа не доставила ей удовольствия.

Бесконечная череда званых обедов потребовала расширения штата обслуги и стала как бы продолжением работы ресторана. У Сары появились дополнительные обязанности: ей надлежало демонстрировать все свое искусство собеседницы, а с некоторыми из деловых партнеров Кела это было непросто.

Стол, накрытый в тот вечер в длинной столовой, выглядел очень внушительно. Почетное место занимали канделябры в готическом стиле. Серебро и хрусталь отражали пламя стройных белых столбиков свечей. Двадцатый век был достойно представлен колпортовским обеденным сервизом. Для начала были поданы фруктовые пюре и суп из салата со специями.

Сара, сама того не желая, привлекала общее внимание. Контраст серебристых волос с голубым, как полуденное небо, вечерним платьем, расшитым бисером, был поистине неотразим. Любуясь ею, гости втайне сожалели о том, что общение с ней ограничивалось светской беседой: что подарить жене ко дню рождения да как лучше ответить на приглашение поохотиться.

Сара встретила взгляд Кела, но не нашла в нем ни симпатии, ни поддержки. Она занималась тем, за что ей платили, а от своего штата он требовал исполнительности. Да и сам он усердно занимал гостей. Ревниво наблюдала она, как Кел, пустив в ход все свое обаяние, беседует с хорошенькой брюнеткой в огненно-красном платье. Интересно, что бы он сказал, если бы Сара проявила такое же рвение?

Позднее, когда он соблаговолил пригласить Сару на танец, она заметила, что брюнетка в красном наблюдает за ними с большим интересом.

– Кто это? – спросила Сара напрямик. – Эта дама не сводит с тебя глаз.

– Бьянка Шенон. – Красотка была у него за спиной, но он сразу понял, о ком говорит Сара.

– Старая приятельница?

– Ее муж связан с одной из моих компаний. Он плохо себя чувствует после самолета, и Бьянка посоветовала ему отдохнуть.

– Он, разумеется, много старше ее, – предположила Сара.

Кел холодно посмотрел на нее.

– Ты хочешь сказать, что она вышла за него из-за денег? Странно, правда?

– Я вышла за тебя не из-за денег, – вспыхнула Сара. – Я вышла потому, что это был единственный способ обеспечить душевный покой отцу.

– Ну, конечно, я знаю. – Они продолжали танцевать молча. Когда же звуки томной мелодии смолкли, Кел вежливо поблагодарил, взгляд его, в поисках кого-то, скользнул по комнате. – Я вернусь поздно, – сказал он и добавил:

– Не дожидайся меня.

Сара видела, как он присоединился к своим коллегам. Седовласый гость пригласил ее на следующий танец. Механически следуя за партнером, она чувствовала себя разбитой и очень несчастной. Мысли, одна безумнее другой, теснились в голове. Подумать только: она ревновала! Это открытие поразило ее. Приходилось смотреть правде в глаза: она не желала, чтобы он прикасался к кому-либо, кроме нее. Она не сможет жить с ним под одной крышей, если узнает, что у него есть другая. С трудом выведав, что он собирается с компанией в казино, а Бьянка Шенон возвращается к мужу, Сара чуть-чуть успокоилась.

Кел заметил ее бледность и подошел к ней.

– Что с тобой? – Он приложил руку к ее лбу. – У тебя такой вид, будто…

Пробормотав что-то, она бросилась в ближайшую ванную комнату. Кел извинился перед гостями и перепоручил их Стефену Эплтону.

– Проследи, чтобы о них позаботились, – сказал он, вглядываясь в коридор, где исчезла Сара.

– Но Кел, ведь Уолтер Деркин…

– Завтра я с ним увижусь.

Стефен покачал головой и улыбнулся.

– Черт возьми, где ты была? – воскликнул Кел, когда Сара вышла в спальню. – Свихнуться можно от этого дома! Я был уверен, что ты спустилась в западное крыло.

– Я прошла по другой лестнице. Она села на постель. Он подошел и опустился на одно колено, глядя ей в лицо снизу вверх.

– Позвать врача? Ты все еще очень бледна.

– Нет. – Она устало покачала головой. – Все в порядке. Ты, кажется, собирался в казино?

– Не важно. – Он взял ее за подбородок. – Ты весь вечер так странно себя вела. В чем дело? – Он внимательно смотрел на нее. – Ты плохо ешь. Может быть, мало спишь, а?

– Мне лучше. – Его забота тронула ее. Однако его не убедили ее слова.

– Я тебя уложу в постель. Где твоя рубашка?

– Ты же сказал, чтобы я не покупала рубашек, – напомнила она.

Губы ее дрогнули в улыбке, видя, как он старается сохранить невозмутимость.

– Одну надо иметь – на всякий случай, – сказал он преувеличенно серьезно. – Я уверен, что у такой хорошей девочки все-таки есть рубашка – хотя бы для того, чтобы пофрантить перед прислугой.

Она засмеялась и указала ему нужный ящик. Сара прекрасно могла раздеться сама, но позволила ему сделать это, наслаждаясь необычной для него заботливостью. Она уже успела умыться и почистить зубы и теперь, чувствуя себя гораздо лучше, скользнула в постель, которую он приготовил, Непривычно робкий, он взъерошил волосы.

– Может быть, тебе лучше выспаться одной? Если ты начертишь мне план, я найду свободную спальню.

– Нет, – остановила его она – Я хочу сказать, что у нас нет приготовленной спальни. Он внимательно посмотрел на нее и кивнул.

– Ты лучше выглядишь, – заметил он, выйдя из ванной, и лег рядом, прижавшись к ней. Сара молча повернулась к нему и ткнулась лицом в его грудь.

– Тебя что-то беспокоит? – спросил он, гладя ее волосы.

Она не знала, что сказать. Подумать только – испытывать муки ревности из-за человека, которого еще месяц назад готова была стереть с лица земли. Неужели в этот омут ее ввергло простое физическое влечение? Но с Келом их только это и связывало… Боже, какая боль! И она перед ней беззащитна: у Кела нет причин хранить ей верность. Одна из привлекательных сторон их брака – для него, разумеется, – была его свобода делать все, что вздумается.

– Сара? – сказал он, удивленный се молчанием, отводя пряди волос с ее лица.

Она притворилась спящей. Почувствовала его дыхание на щеке, когда он нежно поцеловал ее. Как она презирала себя за то счастье, что доставила ей эта ласка!