Текст книги "Ночная дорога"

Лекси разглядела в лунном свете, какие у нее остекленевшие, пустые глаза, словно Миа долго плакала. Куртка на ней была застегнута криво, и шла Миа, как-то странно сгибаясь. Она плюхнулась на песок рядом с Лекси.

Лекси тем временем попыталась незаметно застегнуть лифчик.

Зак сел, подтянув колени, и уставился на черный пролив. После долгого молчания он тихо произнес:

– Миа, я не хочу оставлять Лекси.

– А мы и не собираемся уезжать, – сказала Миа, приваливаясь к подруге, и посмотрела на часы. – У нас еще полно времени.

– Я имею в виду август, – сказал Зак и посмотрел на сестру, ожидая поддержки, но Миа молчала. Она оказалась в опасной ситуации между этими двумя людьми, которых любила. – Разве нельзя нам учиться вместе в одном университете?

– Вряд ли я сумею туда поступить, – сказала Лекси. – Очень дорого. Скорее всего, мне придется пойти в местный колледж.

– Мы тоже могли бы учиться в Сиэтле, – сказал Зак. – Это сэкономило бы родителям кучу денег.

Миа посмотрела на брата.

– Значит, ты не собираешься поступать в Южнокалифорнийский университет вместе со мной?

– Я не хочу покидать Лекси, – тихо ответил он.

Миа отвела взгляд, устремив его на воду. Она лишь тихо вздохнула, но в этом вздохе Лекси услышала глубокое разочарование.

Они трое знали, что в колледже Миа не обойдется без брата.

Тут к их компании подошел Тайлер и рухнул на песок.

– Привет, Миа, – пьяно сказал он и потянулся к ней. – Я уже соскучился.

– Черт! – огорчился Зак. – Он же пьян!

Тайлер расхохотался.

– Ну да! А чего? Теперь за руль не сяду, это точно.

Лекси поднялась и посмотрела вокруг. Кругом на песке были распростерты подростки. Те несколько человек, кто еще держался на ногах, бродили покачиваясь.

– Что же нам делать? – воскликнула Лекси, начиная паниковать. – Нельзя, чтобы твоя мама узнала, как мы напились…

– Черт, – повторил Зак, запуская пятерню в волосы.

– Madre говорила, мы можем позвонить в любое время. – Миа попыталась поднять Тайлера на ноги. – Она обещала, что не будет ни вопросов, ни последствий.

Зак посмотрел на Лекси.

– У нас нет выбора, – сказала она. Дело принимало скверный оборот.

Зак снова выругался и набрал номер.

– Привет, ма, – сказал он, стараясь говорить трезвым голосом, что ему не слишком удалось. – Да, я знаю. Прости. Но хорошо бы, чтобы ты нас забрала… Тайлер… знаю… спасибо. – Он отключил трубку и посмотрел на них. – Кажется, рассердилась.

– Час ночи, – сказала Лекси. Если бы только она не выпила то пиво, то могла бы сейчас отвезти их домой и избавить от всех неприятностей.

Они вернулись к дому, где у костра по-прежнему сидели ребята. А вокруг, на траве, обжимались парочки, кто-то уже шумно храпел.

На подъездной аллее они ждали Джуд возле внедорожника Тайлера. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем на склоне стали видны горящие фары.

Черная большая машина остановилась рядом, и из нее вышла Джуд. Она была в плотном кашемировом пальто до пола, накинутом на пижаму. Без косметики она выглядела бледной и усталой. И сердитой. Сощурившись, она оглядела детей. Лекси не сомневалась, что Джуд все заметила. И остекленевшие глаза Мии, и ее неправильно застегнутую куртку, и неустойчивость Зака, и мутный взгляд Тайлера.

Лекси не смела поднять глаза на Джуд, так ей было стыдно.

– Садитесь в машину, – со вздохом велела Джуд. – Пристегните ремни.

Поездка домой проходила в полном молчании. Когда все вошли в прихожую, Джуд сказала:

– Уложите Тайлера в игровой. Пусть поспит на диване. А я иду к себе. – С этими словами она повернулась и пошла по коридору. У дверей своей спальни она остановилась, оглянулась. – Хорошо, что позвонили, – устало добавила она и закрыла за собою дверь.

Миа тут же захихикала. Зак шикнул на нее, и они все начали подниматься на второй этаж. Тайлер несколько раз падал, выкрикивая ругательства. К тому времени, как они доставили его до дивана, он уже спал.

У дверей комнаты Мии Зак долго целовал Лекси, пока у нее не закружилась голова, и только потом отпустил.

Девушки забрались на большую кровать. Сквозь окно просачивался лунный свет.

– Твоя мама, похоже, очень рассердилась, – сказала Лекси.

– Не волнуйся об этом. Мы правильно поступили. Разве было бы лучше, если бы кто-то из нас сел за руль?!

Лекси откинулась на мягкие подушки и уставилась в темный скошенный потолок.

– Насчет того, что говорил Зак… про учебу… – Она не знала, как выразиться. Слишком хрупкая мечта.

– Дело в том… – вздохнула Миа, – что я хочу учиться в Южнокалифорнийском университете. Мечтаю об этом, ну ты знаешь. Но я боюсь уезжать без Зака. Будь я посильнее, я бы решилась, но я такая, как есть. Я без него не могу обойтись.

– Знаю.

Миа передвинулась к Лекси и посмотрела на подругу.

– У меня есть один секрет. Насчет нас с Тайлером. – Она помолчала. – Мы все-таки сделали это.

Лекси повернулась к ней лицом:

– Что? В самом деле?

Миа лежала так близко, что Лекси уловила запах пива и цветочный аромат ее шампуня. Зеленые глаза Мии сияли.

– Он сказал, что любит меня. Теперь я знаю, что это правда.

– Подробности! – потребовала Лекси, пытаясь говорить шепотом. Выслушивая подругу, она не могла не думать о Заке, о том, как сильно его любит; теперь она уже жалела, что оттолкнула его.

– Наверное, ты осталась последней официальной девственницей в нашем классе, – наконец сказала Миа.

Лекси закрыла глаза, почувствовав растерянность, словно она опоздала на корабль, на котором уплыли все остальные. Что, если Зак только говорил, что понимает ее сдержанность? Что, если однажды он просто уйдет от нее с другой девушкой?

А Миа уже посапывала рядом.

Лекси раздумывала, не пробраться ли ей потихоньку в комнату Зака. Раньше она никогда так не поступала, держа слово, данное Джуд и Мии, что было не так уж и трудно. Но сегодня ночью она остро ощущала его отсутствие. Они так мало бывали вместе. А ведь уже конец декабря! Что бы там они ни говорили, о чем бы ни мечтали вслух, учиться они будут порознь. Начиная с сентября, им придется видеться только на каникулах. И то еще неизвестно, получится ли…

Она закрыла глаза и представила Зака, вспоминая, как они сидели на пляже…

– Лекси. ЛЕКСИ!

Вздрогнув, она проснулась.

Зак не отрываясь смотрел на нее через упавшую на глаза челку.

– Идем со мной.

Она взяла его за руку. Все оказалось очень просто. Он прижал палец к губам, произнес «ш-ш-ш», и они на цыпочках пробрались по коридору в его комнату.

Она могла бы остановить его, отпрянуть, как делала раньше столько раз, но неожиданно все отговорки показались ей самой глупыми. Она желала того же, чего и он. Ей была невыносима мысль потерять его. Ей хотелось стать для него всем, пока она еще может, чтобы он продолжал ее любить.

Она подошла следом за ним к большой кровати со снежно-белыми простынями и пуховыми подушками. Лунный свет, просачиваясь в окно, отбрасывал круг на белом хлопке.

– Вот, – сказал Зак, протягивая Лекси маленькую коробочку в розовой обертке.

– Еще два дня до Рождества. У меня с собой нет для тебя подарка.

– Нам, быть может, больше не удастся остаться наедине в ближайшее время, – сказал он с грустью.

Она раскрыла коробочку слегка трясущимися руками. Внутри, на голубом бархате, лежало тоненькое серебряное колечко с крошечным сапфировым осколком.

– Это кольцо-обещание, – торжественно объявил Зак. – Продавщица в магазине сказала, что именно такое дарят девушке, которую любят. Оно означает, что я хочу когда-нибудь на тебе жениться.

Лекси рассматривала кольцо, а на глаза наворачивались слезы. Значит, он все-таки ее любит! Так же сильно, как она его. Когда она подняла на Зака взгляд, в ее глазах отразилась вся любовь, накопленная с детства. И она отдала ее ему, отдала всю себя.

– У тебя есть презервативы?

– Ты уверена, что хочешь этого? – спросил он. – Потому что, если нет…

– Уверена, – прошептала она, снимая с него рубашку. – Люби меня, Зак. Именно этого я хочу.

8

У Джуд сохранилось мало детских воспоминаний, связанных с Рождеством. Вот что ей запомнилось: тихие утренние часы в большом доме на Магнолия-Блафф, искусственное дерево, украшенное профессионалами, одинокий чулок в дизайнерском исполнении, висящий над камином. Завтрак, доставленный из ресторана. Разумеется, подарки тоже открывали – молча и быстро. Каролина сидела на подлокотнике дорогого кресла, нервно постукивая ногой по деревяшке, а Джуд, скрестив ноги, занимала место на полу. Следовал обмен несколькими сухими «спасибо», на том тяжкое испытание завершалось. После того как открывали последний подарок, мать чуть ли не бегом устремлялась к двери.

Только однажды, когда еще был жив отец, Джуд написала письмо Санте, но подобным причудам с его смертью пришел конец.

В собственном доме Джуд устраивала Рождество по-другому. Материнство поглотило ее всю, превратив в фанатку праздника. Она украшала каждый сантиметр дома, так что в конце концов он становился похож на сказочную, прекрасную фотографию с обложки праздничного каталога. Но больше всего Джуд ждала рождественского утра, когда собиралась вся ее семья, с еще заспанными лицами, и открывала подарки. В эти ранние часы, когда ее улыбающиеся, окончательно не проснувшиеся детки усаживались вокруг нее, она видела результаты своих усилий. Двойняшки будут вспоминать эти времена с любовью, надеялась Джуд.

Сейчас, однако, коробки, обертки и бантики уже убраны, и они сидят за столом, лакомясь традиционными праздничными блюдами – яичницей со шпинатом, свежими фруктами и домашними булочками с корицей.

Вчера вечером, под громкие, ликующие крики, на северо-западе выпал наконец снег, и вид перед домом превратился в великолепную картину в белых и голубых тонах.

Джуд всегда любила снежные дни, а если они наступали во время праздников, то радость была двойной. Сегодня после позднего завтрака все семейство собиралось покататься на коньках на пруду. Как раз подходящее время, решила Джуд, поговорить серьезно с детьми о том, что произошло вчера ночью на вечеринке. Ей понадобилось нечеловеческое усилие, чтобы не разбушеваться, но она все-таки справилась. Тем не менее необходимо поговорить, повторить основные правила для выпускников.

Она так глубоко задумалась о том, как повести этот разговор и что сказать детям, что пропустила слова Зака.

Джуд повернулась к сыну, который сосредоточенно намазывал маслом булочку.

– Что ты сказал?

Зак улыбнулся. За большим столом, предназначенным для официальных обедов, сын, все еще растрепанный после сна, выглядел совсем мальчишкой лет на тринадцать.

– Кольцо-обещание.

В комнате повисло молчание. Даже Майлс нахмурился, не донеся вилку до рта.

– Что-что?

Джуд, сидевшая напротив Зака, выпрямилась.

– Прости, ты сказал «кольцо»?

– Оно очень симпатичное, – сказала Миа, отломив от булочки кусочек глазури, который тут же сунула в рот. – Ма! У тебя что, удар?

Джуд заставила себя оставаться спокойной. Ее сын, которому нет еще и восемнадцати, подарил своей подруге кольцо на Рождество?!

– А что именно ты обещаешь Лекси? – Она почувствовала, как Майлс сжал ее запястье.

– Кольцо означает, что я обещаю жениться на ней в будущем.

– Глядите-ка! У нас закончились фрукты, – неожиданно произнес Майлс. – Пойдем, Джуд, принесем еще. – И прежде чем она успела запротестовать – а она застыла, как замороженная, – он увел ее из столовой на большую кухню.

– Какого ч…

– Ш-ш-ш, – сказал муж, подводя ее к холодильнику. – Они тебя услышат.

– Ну и что! – воскликнула Джуд. – Я хочу, чтобы он меня услышал.

– Нельзя ругать его за это.

– Ты думаешь, ничего страшного, если наш сын дарит кольцо-обещание девочке, с которой встречается всего три месяца?

– Конечно, я так не думаю. Но все уже сделано, Джуд. Свершившийся факт.

Она оттолкнула его руку.

– Хороши родители, Майлс! Сидят и ничего не делают. А что, если мы обнаружим, что он употребляет героин?

– Речь не о героине, Джуд, – упрямо проговорил Майлс.

– Да, речь о любви. Во всяком случае, он так думает.

– Это любовь, Джуд. Сама знаешь, стоит только на него посмотреть.

– О, ради всего святого!

– Я не собираюсь с тобой спорить. Если хочешь броситься на острый меч – вперед, но только не ожидай, что я начну зашивать твою рану, когда польется кровь.

– Но…

– Не делай из мухи слона. Он побывал в ювелирной лавке, подыскал подарок подружке, и его захватила романтика. Вот и все. Такое случается с мужчинами тоже, хотя мы к ней менее склонны, чем женщины. – Он привлек жену к себе. – Как ни печально, но наш сын идиот. Зря нас не поставили в известность об этом, когда он родился. Тогда мы не возлагали бы на него стольких надежд.

– Не смей меня смешить. Я в ярости.

– Сегодня Рождество, – сказал Майлс. – Последнее Рождество с детьми перед их отъездом из дома.

– Удар ниже пояса.

Она позволила мужу обнять себя.

– Так давай не портить его, ладно?

– Идиот-мальчишка обещает девушке жениться…

– В будущем…

– … а я, видите ли, порчу Рождество.

– Зак и Лекси не будут учиться вместе, Джуд. Перестань волноваться. Все это пустяки. Уверяю тебя.

– Превосходно! – наконец произнесла она. – Я оставлю свое мнение при себе.

– Ну да, – сказал Майлс, снисходительно улыбаясь, – тебе ведь всегда это хорошо удается.

Джуд вздохнула.

– Я попытаюсь. Но вот что я тебе скажу, Майлс. Им нужно учиться в разных колледжах.

Джуд вернулась в большую комнату на непослушных ногах и подошла к своему месту в торце стола. Майлс выдвинул для нее стул и пожал ей плечо, когда она усаживалась.

Атмосфера изменилась. Все как-то внезапно притихли. Миа и Зак поглядывали на мать с настороженностью провинившихся.

Она выдавила из себя улыбку и поинтересовалась:

– А вам нравится, когда на Рождество идет снег?

Кто-то ответил – если разобраться, она даже не поняла, кто именно. Возможно, Каролина отпустила замечание о погоде.

У Джуд слегка тряслись руки, и если бы она была из тех женщин, кому приходится следить за своим давлением, то сейчас как раз настал момент, чтобы поволноваться. Она внезапно поняла, почему так много ее друзей предупреждало о стрессах выпускного года. На дворе всего лишь декабрь, а жизнь у них уже разладилась, словно вода, всегда державшая их на плаву, начала резко убывать. А в мелководье таилась опасность, невидимые рифы. Вроде влюбленности, вечеринок и детей, которые врут.

– Розовый свитер нужно вернуть, – в какой-то момент произнесла Миа. – Он мне велик. Хочу что-нибудь поискать для вечеринки у Тимми в субботу. Пойдешь со мной в магазин, ма?

Джуд подняла на нее взгляд.

– Вечеринка у Тимми?

– В субботу, не забыла? – сказала Миа.

– Вы оба не пойдете ни на какую вечеринку, – сказала Джуд, пораженная тем, что они могли даже подумать об этом.

Зак бросил на нее непонимающий взгляд.

– Ты говорила, что можно.

– Это было до того, как вы позвонили, пьяные, во втором часу ночи, чтобы я приехала вас забрать.

– Ты же сама говорила, что в таких случаях надо тебе звонить, – возмутился Зак. – Так и знал, из-за этого у нас будут неприятности.

– Ты отпустила их на вечеринку? – поинтересовалась Каролина, вздернув тщательно выщипанные брови. – С алкоголем?

Джуд набрала в легкие воздуха и медленно выдохнула, чтобы успокоиться. Меньше всего она сейчас нуждалась в родительском совете от женщины, считавшей материнство чуть ли не проклятием.

– Вы правильно сделали, что позвонили. Я рада, что позвонили. Но ко всему прочему вы напились, а этого делать нельзя. Мы говорили об этом не раз.

– Мы усвоили урок, – сказал Зак. – Больше пить не будем. Но…

– Никаких «но». Идет последняя неделя зимних каникул, и я хочу провести ее по-семейному. Завтра поедем к Молли и Тиму, а в понедельник вечером в галерее вашей бабушки пройдет особое шоу. Тай и Лекси могут приходить сюда сколько угодно, но в субботу – никакой вечеринки.

Зак хотел выйти из-за стола. Майлс удержал сына, положив руку ему на плечо.

– Я так и знал, – буркнул Зак, плюхаясь обратно на стул.

Джуд попыталась улыбнуться, но не смогла. Возможно, Господь придумал выпускной год для того, чтобы матерям вроде нее было легче отпускать своих детей из дома. Если так продолжится и дальше, то расставание пройдет легче, чем она предполагала.

* * *

В январе, в последний день зимних каникул, пошел холодный мелкий дождь, который быстро превратился в кружевные белые снежинки, так что столбы и телефонные провода обледенели. Вскоре дороги оказались под густым снежным покровом, а у подножия крутых холмов появились красные конусы безопасности. Дети собирались стайками и отправлялись кататься на санках с огороженных холмов, а их матери стояли группами, болтали и фотографировали.

Лекси и Зак уютно устроились на ее кровати в трейлере. На столике ярко горела ароматизированная свеча, рассеивая легкий запах сырости, который ощущался в передвижном домике при закрытых окнах.

– Скоро вернется тетя.

– Уточни, как скоро.

Она засмеялась и шлепнула его по руке, потом отодвинулась и слезла с кровати.

– Ты обещал своей маме закончить сегодня писанину для колледжа, а она в последнее время очень недовольна, не стоит сердить ее еще больше. Так что двигай.

Лекси оделась и направилась к двери, намереваясь пойти на кухню, где на столике лежала аккуратная пачка бланков для поступления.

Но в последнюю минуту дала слабину и обернулась.

Он лежал в ее постели, голый, набросив на бедра старенькое голубое одеяло, из-под которого торчали ноги. Его улыбка сделала свое дело – она вернулась. Как только она подошла ближе, Зак протянул руку и, положив теплую ладонь ей на шею, пригнул, чтобы поцеловать. Но прежде чем его губы коснулись ее губ, он успел произнести:

– Я так сильно тебя люблю!

Ей понадобилась вся сила воли, чтобы не залезть снова в постель.

– Ты сексуальный маньяк.

– Чтобы это распознать, нужен кто-то.

Что-то ее зацепило – то ли его улыбка, то ли зеленые глаза, в которых она прочла любовь, но она поняла, что не может отпустить его в колледж. Просто взять и отпустить от себя – разве такое возможно?

– Собирайся. Я не хочу разонравиться твоей маме, которой пообещала, что ты сегодня закончишь заполнять все бумаги для университета. Ты же знаешь, она обязательно проверит.

– Ну что такого, если я чуть-чуть опоздаю со сроками? – спросил он.

– Не опоздаешь. Поднимай задницу. У тебя еще куча дел.

– У нас последний день каникул, а приходится заниматься такой фигней, – заворчал Зак, отбрасывая одеяло. Он видел реакцию Лекси на его наготу, и хищно улыбнулся, но не успел ничего сказать, как она выскочила из комнаты и уселась за кухонный стол.

Зак опустился на скамью рядом с ней и облокотился о стол.

– Лекс!

Она посмотрела на него.

– Что?

– Я хочу поехать туда, куда ты поедешь. Серьезно.

Зак наклонился, поцеловал ее, а она подумала, каково это будет – отпустить его, попрощаться. Хорошо ему твердить, что он не хочет расставаться, но вряд ли он решится поехать с ней. Чтобы остаться с Лекси, ему придется ослушаться родителей и разочаровать Мию, которая была для него больше чем сестра. Этого никогда не случится, так что нечего и мечтать.

– Поторопись, – наконец сказала она. – Не хочу снова сердить твою маму. Покончим с бумагами и поедем. Миа говорит, сейчас все катаются на санках с Тернер-Хилл.

* * *

В феврале Заку и Мии исполнилось восемнадцать. Магическое число убедило их, что теперь они взрослые; они вдруг начали подвергать сомнению любое правило и ограничение. «Комендантский час» стал не нужен. Они постоянно сопротивлялись контролю, требуя больше свободы.

С наступлением теплой погоды школьные вечеринки происходили стихийно то там, то тут. Только и нужно было, что позвонить и заручиться одним поддельным удостоверением личности. Фраза «предки уехали» стала девизом класса, своеобразным клановым кличем. Молодежь собиралась в пустых домах, на берегу или в лесу, принося с собой пиво и марихуану. Некоторые родители предпочитали, чтобы вечеринки проходили у них дома, сурово отбирали у гостей ключи от машин, но если не находился ни один нормальный понимающий родитель, что ж, веселье все равно не отменялось.

Весь этот сценарий довел Джуд до окончательного изнеможения. Она уже чувствовала себя скорее тюремщиком, чем матерью, а постоянная борьба с двойняшками по поводу безопасности, компромиссов и правильного выбора лишала последних сил. Джуд больше не верила, когда они обещали, что не будут пить. Поначалу она запрещала отлучаться из дома, но это лишь вынуждало их удирать потихоньку, что приводило к более суровым мерам и, соответственно, более откровенному неповиновению. Каждый день она словно карабкалась в гору, а каждый вечер, что дети проводили дома, торжествовала победу.

Мало того, приходилось еще волноваться и по поводу поступления. Жизнь превратилась в котел, куда угодили все они, родители и дети, и вода в этом котле быстро закипала. Повсюду звучал только один вопрос: «Получили ответ?» Его задавали друг другу матери, встречаясь в супермаркетах, в очереди на почте, на борту парома.

Сегодня, в этот великолепный мартовский день, когда Джуд следовало бы проводить время в саду, она стояла у окна, уставившись на дорогу. Почти половина четвертого. Дети только что вернулись из школы. Опустошили кухню, как саранча, и сразу к себе наверх.

– Ты протопчешь колею в полу, – сказал Майлс из гостиной, где читал газету. У него сегодня отменили одну операцию, поэтому он вернулся домой рано.

Мелькнула белая полоска. Значит, почта пришла.

Джуд схватила пальто, сунула ноги в садовые сабо на крыльце и направилась по гравийной дорожке. На вершине холма она открыла почтовый ящик и увидела то, что так долго ждала.

Пухлый конверт с эмблемой Южнокалифорнийского университета в верхнем левом углу.

Разумеется, толщина конверта еще ничего не значила, но каждому понятно: чтобы приветствовать студента, требуется много страниц, и только одна, чтобы ему отказать.

И тут ее как молнией ударило. Всего один конверт.

Она вздохнула и вынула из ящика остальную почту.

А вот и он. На дне ящика.

Второй толстый конверт с тем же логотипом.

Джуд поспешила в дом. Еще стоя в передней, громко позвала детей.

– Кто пришел? – спросил Майлс, снимая очки для чтения.

– Почта пришла, – ответила Джуд, начиная нервничать. Ей пришлось повторить это дважды – фактически прокричать, – только тогда дети торопливо спустились вниз.

Джуд протянула Заку конверт с его именем.

Миа схватила второй конверт и отошла в сторону, разрывая его на ходу. Не пройдя и десяти шагов, она резко обернулась.

– Меня приняли! – Улыбка осветила ее лицо и тут же померкла, когда она взглянула на брата. – Зак? – с волнением произнесла она.

«Пожалуйста, – мысленно просила Джуд, – пусть примут обоих».

Зак вскрыл конверт и прочел письмо.

– Меня приняли.

От визга Джуд чуть не полопались стекла. Она бросилась к детям, чтобы обнять обоих.

– Как я горжусь вами, ребята! – Она ждала, что Зак тоже обнимет ее по-семейному, но он был так ошарашен, что не шелохнулся. Тогда она отступила, сияя. – Вы оба в университете Южной Калифорнии, ваша мечта сбылась!

– Нужно позвонить Лекси и Таю, – сказала Миа, а потом схватила Зака за руку и потянула к лестнице.

– И начнется всеобщее ликование. Идем, медведица-мама, – сказал Майлс, подходя к жене. – Я налью нам шампанского.

Джуд уставилась на пустые стулья.

– Почему мы одни празднуем?

– Вовсе нет. Сейчас они наверху обзванивают своих друзей, чтобы сообщить хорошую новость.

– Обидно, – сказала она, обнимая мужа и поднимая голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Согласен. Такова роль родителей. И тем не менее мы можем отпраздновать. – Он слегка коснулся ее губ. – Быть может, как раз сейчас можно начать расслабляться.

* * *

Закончился последний урок, и Лекси отправилась в кабинет консультанта – маленькую, узкую комнатушку, загроможденную по всем стенам книжными полками, на которых были выложены многочисленные проспекты разных колледжей.

Она опустилась на синий пластиковый стул и принялась ждать.

Ровно в три тридцать секретарь оторвалась от работы.

– Лекси, теперь миссис Морфорд может тебя принять.

Лекси кивнула и, повесив тяжелый рюкзак на плечо, прошла по узкому коридору, обклеенному рекламами колледжей, в конце которого находился кабинет. В окно она разглядела спортивный зал, где двое тощих подростков гоняли мяч.

Лекси заняла место напротив большого письменного стола – главного предмета обстановки, – за которым восседала миссис Морфорд.

– Здравствуй, Лекси.

– Здравствуйте, миз[8]8
  Форма обращения, предпочитаемая феминистками, не желающими подчеркивать свое семейное положение.


[Закрыть] Морфорд. – Лекси полезла в рюкзак и вынула два толстых конверта, внутри которых лежали уведомления о приеме в университет Вашингтона и в университет Западного Вашингтона. Она протянула бумаги консультанту. Та прочла письма и отложила в сторону.

– Поздравляю, Лекси. Итак, чем я могу тебе помочь?

– Оба колледжа готовы выделить мне стипендию. Две тысячи долларов. Но… взгляните на расходы. Стоимость обучения в университете Вашингтона пять тысяч триста, жилье и питание – шесть тысяч двести, а на учебники уйдет еще одна тысяча.

Итого больше двенадцати тысяч долларов. Как мне получить дополнительную помощь?

– Мы говорили об этом, когда в прошлом семестре у тебя снизились оценки, Лекси. Конкуренция в эти два университета чрезвычайно высока. Однако ты можешь претендовать на несколько местных стипендий, еще остается кредит. Сейчас предлагают хорошие учебные программы.

– Мне придется взять кредит на десять тысяч в год. И даже если я его получу, то все равно придется мне работать в течение всего обучения. А когда я закончу учебу, то буду в долгах.

– Многие учатся в колледжах, взяв кредит, Лекси. Таким образом, ты делаешь ставку на собственное будущее.

Лекси вздохнула.

– Наверное, местный колледж не так плох. А в университет Вашингтона я смогу поступить через два года.

Миссис Марфорд кивнула.

– Отличный способ скопить денег. Два года промелькнут быстро. Не успеешь оглянуться, как будешь вновь со своими друзьями.

«Но только не с теми, кто для меня важен».

Лекси поблагодарила консультанта и отправилась на автобусную остановку. Всю дорогу домой она считала и пересчитывала, пытаясь волшебным образом составить план, который бы сработал.

Но никакая сила не могла бы заставить его сработать. Если не занять кучу денег, ей не попасть на четырехлетнее обучение.

Когда она добралась домой, ее окончательно охватило отчаяние. Никогда прежде она не чувствовала себя таким аутсайдером на Пайн-Айленде, как сейчас. Она бы все отдала за те возможности, которые большинство местных подростков принимали как должное.

Дома она сразу прошла в свою комнату и плюхнулась на кровать.

Зазвонил телефон.

– Алло? – ответила она.

– Лекси! Нас с Заком приняли в Южнокалифорнийский университет! Обоих! А Тайлер поступил в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Правда, круто? Ты можешь поужинать с нами сегодня вечером? Мы хотим отметить!

– Отлично. – Лекси ударилась головой о спинку кровати. Пойти бы сейчас и утопиться. Слезы жгли глаза. Она себя не жалела, но почему жизнь хоть раз не сделает так, как хочется ей? – Конечно, я с вами отпраздную.

Миа завела очередную абитуриентскую историю, но Лекси уже не могла этого выдержать. Пробормотав какое-то извинение, она повесила трубку.

Через несколько минут в дверь постучали, Лекси вздрогнула от неожиданности.

– В-входите, – сказала она, приподнимаясь на кровати.

В маленькую, тесную комнатку вошла Ева. На всех стенах висели фотографии: вот Зак играет в футбол, а вот Миа катается на водных лыжах, вот вся троица на школьном вечере.

– Эти стены тонкие, как бумага. Я услышала, что ты плачешь.

Лекси вытерла глаза.

– Прости.

Ева присела на краешек кровати.

– Не хочешь рассказать мне, что случилось?

Лекси знала, что выглядит ужасно. Глаза опухли и покраснели от слез.

– Зак и Миа поступили в университет Южной Калифорнии.

– А ты разве не хотела, чтобы они поступили?

– Не хотела. – Сказав это вслух, она почувствовала себя несчастной и маленькой. – Боюсь, что когда он уедет…

– Знаешь, я познакомилась со своим Оскаром, когда мне было шестнадцать, а ему двадцать восемь. О-о-о, какой поднялся скандал, я тебе скажу. Шестнадцатилетняя девушка, видите ли, сама не знает, чего хочет, а мужчина в таком возрасте вообще не должен обращать на нее внимания. – Она вздохнула и улыбнулась, вспоминая. – Отец пристрелил бы Оскара, если бы тот только показался в нашем доме. Вот мы и ждали. Оскар служил в армии, уехал надолго. Мы переписывались. И вот наконец мне исполнилось восемнадцать, и я вышла за него замуж. Во время вьетнамской войны мы снова разлучились.

– Как же ты все это выдержала?

– Дело тут не в том, чтобы учиться вместе, или жить в одном городе, или даже находиться в одной комнате, Лекси. Главное, быть вместе. Любовь – это тот выбор, который ты делаешь. А я знаю, что ты молода, хотя это ничего не значит. Ты веришь в собственные чувства? Вот что имеет значение.

– Хочу верить.

– А разве это не одно и то же? Подумай об этом. – Ева похлопала ее по руке и поднялась. – Ладно. Если я сейчас не уйду, то опоздаю на ночную смену. Какие планы на вечер?

– Фарадеи хотят отпраздновать поступление. Пригласили меня на ужин.

– Не самый тактичный поступок. Как ты, пойдешь?

– Придется пойти, – ответила Лекси, а когда тетя дошла до дверей, добавила: – Спасибо, Ева.

Ева махнула рукой с узловатыми пальцами, мол «пустяки», и вышла из комнаты.

Оставшись снова в одиночестве, Лекси взглянула на снимки и вырезки, прилепленные к стене. В последний раз устало вздохнув, она поднялась и заправила постель.

Сорок пять минут спустя – минута в минуту – она уже сидела в гостиной и ждала. На ней было лучшее платье, она тщательно уложила волосы и сделала макияж, так что и следов не осталось от пережитого срыва.

К трейлеру подъехала машина. Фары осветили гостиную и сразу потухли.

Лекси хотела подняться, но почему-то не шелохнулась.

От стука в дверь содрогнулся весь вагончик.

Наконец она заставила себя подняться, сделать несколько шагов, открыть дверь. За порогом стояли Зак и Миа.

– Ты можешь в это поверить? – воскликнула Миа, бросившись обнимать подругу, которая изо всех сил старалась ответить с таким же энтузиазмом.

Лекси бросила взгляд через плечо Мии на Зака, у которого был убитый вид.

– Поздравляю, – сказала она безжизненно.

Он кивнул.

Миа взяла Лекси за руку и увела подругу к поджидающей их машине, где вся троица забралась на заднее сиденье, как обычно, с Лекси посередине.

– Привет, Лекси, – сказал Майлс, глядя на нее в зеркало заднего вида. – Мы рады, что ты смогла к нам присоединиться.

– Я бы ни за что не пропустила такой праздник, – сказала она, с трудом улыбаясь.

– Это будет общий праздник, – заявила Миа. – Лекси дают стипендию сразу в двух университетах. Прямо сон наяву, да, подруга?

– Сон наяву, – глухо ответила Лекси.