Текст книги "Воин-любовник"

– Нет же, Элджи, идиот ты этакий. Это был совсем другой звук. Это… – Она замолчала на полуслове. – Вот опять! Ты что, оглох? Мне кажется, он доносится прямо из-за скамейки.

Голова у Алджернона была вывернута, а нижняя челюсть сжата, и от этого в ушах пошел звон, заглушая посторонние звуки. Кроме того, ее пальцы закрывали ему рот, поэтому в ответ он смог лишь невнятно промычать.

Наклонившись к нему вплотную, она прошептала с выражением мистического ужаса:

– Там кто-то крадется сквозь заросли за нашей скамейкой. – Вдруг она взвизгнула, напугав его до полусмерти, и соскочила с его колен. Медленно отступая, она показывала трясущимся пальцем куда-то за спину и едва слышно шептала: – Что-то… Там что-то есть. Элджи, я видела, как зашевелился куст.

– Подожди, любимая. – Он встал и, потирая подбородок, старался успокоить девушку. – У тебя просто разыгралось воображение.

– Ты мне не веришь? – с обидой спросила Тиффани и, замерев, бросила на юношу гневно-изумленный взгляд.

– О нет! Почему же… – Он запнулся, не в силах ничего придумать.

Тиффани сейчас совсем не была похожа на прежнюю нежную и приветливую девушку, которую он знал.

– Хм! Вот так рыцарь в сверкающих доспехах! – Одергивая на ходу юбку, зло бросила она, повернулась и бросилась к двери.

– Ну конечно, я твой доблестный рыцарь, дорогая! – крякнул он вслед, охваченный отчаянием. – Не уходи! Сейчас я найду свой меч и щит, милая Тиффани, и в твою честь поражу дракона!

Он сделал широкий жест правой рукой и по инерции повернулся лицом к опустевшему сиденью. То, что он увидел на скамейке, могло явиться только в ночном кошмаре. Он застыл на месте, тут же забыв о своей исчезнувшей возлюбленной. Хвост ужасного создания, столь же длинный, как и его тело, извивался на белом металле скамьи. Вдоль чешуйчатой спины шел ряд острых шипов. Животное открыло пасть и зашипело.

Алджернону показалось, что из разверстой глотки чудовища вырывается пламя.

В панике отступая, юноша оступился и с размаху рухнул на спину. Песок, покрывавший тропинку, больно впился в ладони, застучал по листьям росших по краям дорожки растений – он беспорядочно бил руками и ногами, подняв целую песчаную бурю, а затем на четвереньках побежал к выходу.

Задыхаясь, он захлопнул за собой дверь и привалился к ней спиной, стараясь утихомирить бешено бьющееся сердце. Кое-как успокоившись, он понял нелепость происходящего. Дракон!.. Он нервно рассмеялся. Надо же, как разыгралось воображение, подогретое шампанским и глупыми страхами Тиффани.

Не иначе как они оба перевозбудились от объятий и поцелуев. Успокоенный спасительной мыслью, он пригладил растрепанные волосы, одернул жилет и пошел искать любимую. Вспомнив о своем нелепом падении, он почистил сзади брюки.

Сломанный язычок замка не мог удержать дверь закрытой. Она медленно приоткрылась…

Глава 7

Послушаться, тебя, сделать по-твоему? Как рябь на воде идет за ленивым ветерком?

Оно Комати (IX в.)

– И что это пришло в голову Меган? Не могу понять, чего она добивается? К чему вся эта… экзотика?

Услышав реплику миссис Харкорт, Мег остановилась как вкопанная у дверей небольшой столовой. Кроме двух женщин, в комнате никого не было. И миссис Харкорт, и миссис Крокер были так заняты беседой, что не заметили ее появления.

Блюдо, которое обсуждали дамы и которое вызвало насмешку Юджинии Харкорт, стояло в нише, и Мег со своего места не могла его видеть. Но что там могло быть не в порядке? Шеф-повар на сей раз решил украшать стол овощами и фруктами, причудливо чередуя их, чтобы блюдо выглядело похожим на тропические джунгли. Завершал композицию красочный холм, поросший деревьями из сельдерея и салата. Короче, это было настоящее произведение искусства и должно было стать изюминкой всего вечера.

Мег испугалась. Вообще-то ее совершенно не волновало мнение миссис Харкорт, поскольку придирчивой дамой руководила обычная зависть. Но Мег глубоко уважала миссис Крокер и даже восхищалась ею. Жена президента Центрально-Тихоокеанской железнодорожной компании славилась щедрой благотворительностью.

Рассматривая выставленное блюдо, миссис Крокер в задумчивости приставила указательный палец к нижней губе.

– А я нахожу это очень оригинальным, Юджиния, – возразила наконец она. – Мне думается, Меган прекрасно воссоздала сцену доисторического прошлого земли. Мне очень нравятся вулкан, пальмы и центральная фигура композиции – этот динозавр.

Вулкан? Динозавр? Мег в изумлении смотрела на женщин. Почему ее изящный тропический рай вызывал такие ассоциации?

– О чем таком вы говорите? – спросила миссис Харкорт.

– Но, Юджиния, неужели вы в газетах читаете только странички о кодах и светской жизни? Ведь в последние годы было сделано несколько интересных открытий. И некоторые принадлежат – скажу не без гордости – геологам, работавшим под руководством моего мужа на прокладке железнодорожного пути. Они нашли кости огромных ящериц, динозавров, которые жили миллионы лет назад. Представьте, некоторые из них были больше моего персонального железнодорожного вагона!

При упоминании о ящерицах сердце Мег учащенно забилось. Нет, это невозможно!.. Тальберт не мог поступить столь низко. Неужели?..

– Как бы там ни было, но подобные фантазии способны навсегда отбить у нормальных людей охоту к фруктам, – в раздражении запыхтела Юджиния. – Зачем, например, этому динозавру положили в рот клубнику? Это же не заливной поросенок, в конце концов.

– Но динозавры питались, насколько мне известно, растительной пищей, – холодно заметила миссис Крокер. – Скажите спасибо, что это существо не относится к хищным пресмыкающимся.

– Что? – Судя по тону, замечание миссис Крокер явилось для Юджинии полным откровением.

Мег больше не могла оставаться в неведении. Предчувствуя самое страшное, она сделала несколько шагов к спорящим дамам. И перед ней открылось зрелище…

Одна из игуан лежала поперек холма из фруктов – долек дыни и прежде ровных рядов клубники. Свет от газового рожка на стене перед ними четко обрисовывал ее силуэт с острыми зубцами позвонков вдоль спины. Она, наверное, уже наелась кулинарного шедевра, поскольку лежала неподвижно и даже не старалась проглотить клубнику, торчащую в ее открытой пасти.

– Вот и вы, милочка! – Миссис Крокер приветствовала именинницу теплой улыбкой. – А мы тут как раз восхищаемся вашей выдумкой. Не так ли, Юджиния?

– Ну, как сказать… – Миссис Харкорт вздернула двойной подбородок и фыркнула: – Это, конечно, очень… необычно.

Слава Богу, они не догадываются, что она живая! У Мег отлегло от сердца.

Сложив губы в виноватую улыбку, она мучительно соображала, как уговорить женщин покинуть столовую. В мозгу вертелись десятки аргументов, но – ни одного убедительного.

Игуана не стала дожидаться, пока Мег сообразит, что сказать, и стала медленно поворачивать голову к Юджинии Харкорт. У бедной женщины от ужаса открылся рот. Затем игуана все так же не спеша сжала челюсти. Красный сок из раздавленной ягоды потек по ее морде, создавая полное впечатление, что хищник завершает кровавую трапезу у тела своей жертвы.

Мег хотелось закрыть глаза, а еще лучше заткнуть уши – не стоило особого труда догадаться, что сейчас последует.

Миссис Харкорт издала долгий воющий звук, закатила глаза и начала оседать на пол.

Мег казалось, что она наблюдает за всем происходящим откуда-то издалека, и очень удивилась, когда вся тяжесть тучной женщины обрушилась на ее руки. Только когда она, не удержавшись на ногах, оказалась на полу вместе с безжизненным телом Юджинии, Мег поняла, что бросилась на помощь гостье, стараясь предотвратить падение. Теперь она сидела на ковре, пристроив голову миссис Харкорт у себя на коленях.

В столовой никто не появился. Слава Богу, громкая музыка и веселое оживление в зале заглушили крик миссис Харкорт.

Все же произошло худшее – женщина, мнением которой Мег очень дорожила, стала свидетельницей совершенно безобразной сцены.

– Простите, если можете, – выдавила Мег, поднимая глаза на миссис Крокер.

Но вместо потока жалоб и упреков из уст супруги железнодорожного барона вырвалось сочувственное хмыканье, и она присела рядом с Мег, аккуратно расправив подол своего атласного платья цвета слоновой кости.

– Что это за странное создание? – только и спросила она.

– Это игуана с тихоокеанского побережья Мексики, – объяснила Мег, которой нечего было добавить к словам, когда-то сказанным Тальбертом.

– И вы решили, украсить игуаной праздничный салат? – Тон миссис Крокер безошибочно выдавал ее желание чуть-чуть подразнить Меган.

Девушка мгновенно поняла это и ответила коротким смешком, который скорее был похож на карканье. Чета Крекеров была известна веселым нравом, и благодаря этим качествам энергичные и добрые люди стали любимцами Сан-Франциско. Жене президента железнодорожной компании и этот случай казался скорее забавным, чем возмутительным.

– Животное принадлежит капитану Тальберту. Мы держали его в саду запертого внутреннего дворика. Мне казалось, это надежно, и вот…

– Значит, кроме того, что он очень привлекательный мужчина, капитан еще и держит игуан в качестве домашней живности? Как интересно.

Мег не решилась сказать, что, по-видимому, капитан нарочно выпустил игуану, решив пошутить таким неприличным образом.

– Вообще-то их было… – начала она и вдруг осеклась на полуслове. – Господи, а где вторая?

– Две игуаны? На вашем месте, милочка, я бы сначала водворила на место эту, пока гости не догадались зайти сюда полакомиться салатом. А уж потом можете ловить вторую.

– Да, да. Конечно. Но не могли бы вы тем временем… Я хочу сказать, если вас не затруднит… – Мег бросила красноречивый взгляд на миссис Харкорт, все еще лежавшую без чувств.

– Разумеется.

Они поменялись местами, и голова Юджинии разместилась на коленях миссис Крокер.

Чувствуя себя все же виноватой, что оставляет миссис Харкорт в таком плачевном состоянии, Мег схватила салфетку и стала обмахивать ею мертвенно-бледное лицо женщины.

– Меган, зачем вы стараетесь привести ее в чувство? – В голосе миссис Крокер слышались озорные нотки. – Смогу ли я убедить бедняжку, что ей все это привиделось, если к тому времени игуана не исчезнет?

– О! – воскликнула Мег, отбрасывая салфетку. – Неужели вы ради меня готовы на это?

– Только между нами, – доверительно сообщила миссис Крокер. – В прошлом году Юджиния распускала грязные сплетни об одной моей подруге. И я не собираюсь так быстро ее прощать.

– Вы так добры, миссис Крокер! – Мег в волнении положила свою ладонь на руку пожилой женщины. – Я вам искренне благодарна.

– Я всегда считала вас чудесной молодой женщиной, совсем не похожей на других. Я была восхищена, когда вы помогли Мэри Ламберт и ее девушкам.

– Так вам известно об этом? – напряглась Мег.

– Я узнала все совсем недавно, – продолжала миссис Крокер со своей доброй улыбкой. – Я и сама занимаюсь благотворительностью и представляю себе, как тянет иногда похвастаться этим. Но мне понятно, почему вы хранили ваш секрет. Среди нас очень многие не одобрили бы ваше стремление помочь проституткам Китайского квартала.

– У бедняжек просто нет выбора, – неожиданно для самой себя стала объяснять Меган. – Их продают в рабство маленькими девочками, и когда они вырастают, им внушают, что это единственный способ выжить. У Мэри Ламберт хватает мужества дать юным китаянкам прибежище. Ей нельзя не помогать!

– Вы правы, все это так трагично, – содрогнувшись, признала миссис Крокер.

В это мгновение в комнате появился слуга с подносом чистых тарелок и замер с широко открытым ртом, переводя взгляд с женщин на игуану.

– Сол, ты очень вовремя пришел. – Мег вздохнула с облегчением и встала. – Как видишь, одна из ящериц капитана Тальберта сбежала. Поймай ее и отнеси во внутренний двор.

– Я, мисс Меган? Вы имеете в виду… дотронуться до нее? – В ужасе качая головой, он начал отступать. – Нет, нет, я не могу. Простите меня, мисс, я до смерти боюсь любых гадов. А уж таких огромных… даже трудно поверить, что она настоящая. А вдруг она укусит меня? – Он с шумом вобрал в себя воздух. – Ведь от крокодила можно заразиться бешенством.

Кошмар! Не хватало еще, чтобы Сол посеял панику среди остальных слуг!

– Это игуана, а не крокодил, – зло бросила Мег. – И я никогда не слышала, чтобы рептилии переносили бешенство. – У нее не было времени посылать его на кухню за помощью. Необходимо срочно избавиться от игуаны, пока миссис Харкорт не пришла в себя или кто-то еще случайно не вошел в комнату. – Ладно, я сама это сделаю. Ты можешь хотя бы убрать посуду с маленького стола и снять с него скатерть?

Сол бросился выполнять ее просьбу и тут же передал ей белую льняную скатерть.

Мег осторожно подобралась к животному и накинула на его спину скатерть. Она очень боялась, что игуана начнет сопротивляться и попытается убежать, – ведь ей уже довелось видеть силу этих созданий.

Но все прошло на редкость спокойно. Ее надежда на то, что сытая игуана – добрая игуана, оправдалась. Мег подоткнула скатерть, лишая игуану возможности двигать ногами, но стараясь при этом не пеленать ее слишком туго, чтобы не повредить тело.

– Сол, уберите фрукты, на которых она сидела, и те, что упали на пол. Затем быстро восстановите сервировку, – приказала она. – Сходите на кухню и принесите еще фруктов, чтобы заполнить пустые места.

Мег схватила трепыхающийся сверток и стала нашептывать огромной ящерице разные ласковые слова, как обычно делала, успокаивая свою лошадь. Она понимала, что поступает, наверное, глупо, но ничего лучшего в ее бедную голову не приходило.

Удостоверившись, что при ходьбе она не наступит на длинный хвост, болтавшийся у подола ее платья, Мег покинула поле боя. Уходя, она бросила последний взгляд на миссис Харкорт, и ее еще раз кольнуло чувство вины.

Она стремительно, шла по пустому коридору, пытаясь убедить себя, что несет в узле не рептилию, а длинную таксу. Сравнение показалось ей смешным, и она даже натужно улыбнулась.

Мег вынуждена была остановиться. Улыбка не сходила с ее лица, как застывшая маска.

Мег подошла к зеркалу в золоченой раме. На нее смотрела изящная женщина с большими голубыми глазами, одна из самых завидных невест в Сан-Франциско. Дуглас Маклаури мог по праву гордиться своей дочерью, хозяйкой его дома. Она вполне оправдывала его надежды.

Разве это не повод улыбнуться? Мег широко растянула губы, но мышцы лица снова болезненно напряглись, изобразив жалкую гримасу.

Неожиданно для себя Мег показала своему отражению язык. Так ей и надо! Сейчас она не любила себя.

Мег вспомнила, как часто она смеялась в те годы, когда была жива мать. Жестокая реальность потребовала мгновенного превращения скорбящей по самому близкому человеку пятнадцатилетней девочки в хозяйку, способную управлять большим домом. Без ее помощи отец продолжал бы барахтаться в своем горе. Его беспомощность в домашних делах, в отношениях с окружающими поставила бы крест и на его карьере банкира. Он нуждался в ее опеке, и она, превозмогая собственную боль, сделала все, чтобы сохранить благополучие семьи.

Но она не смогла сохранить себя; какая-то ее частичка исчезла навсегда.

Она не знала, что это была за частичка, и еще меньше знала, как вернуть ее.

Чувство глубокого одиночества сжало сердце. Вновь, как часто в последнее время, ее посетило тайное желание опереться на чье-то плечо, на чью-то силу. В мечтах она создала себе образ мужчины, рядом с которым чувствовала бы себя уверенно и покойно. Но у него не было определенной внешности, образ его расплывался в тумане. Много раз она пыталась наделить этот образ лицом Карла. Но что-то мешало ей. Да и как иначе, мужчина ее мечты был само совершенство – слишком хорош, чтобы быть реальным.

Игуана снова начала извиваться у нее в руках, и это вывело Мегги из состояния задумчивости. Сквозь ткань она погладила ящерицу по животу, и та, довольная, успокоилась.

Почему ей постоянно приходится тратить свою жизнь на то, чтобы ублажать других? Почему ее жертвы не приносят ей радости? Неужели она оставит безнаказанной последнюю выходку Джейкоба Тальберта?

В душе поднялось чувство протеста. Почти забытое желание дать отпор вдруг вспыхнуло в ней. Странно, но почему-то стычки с Тальбертом пробуждали ее от спячки, будоражили, а чувство одиночества отступало под напором его энергии.

По коридору прошел лакей, неся на вытянутой руке поднос с бокалами пузырящегося шампанского.

– Пожалуйста, найдите капитана Тальберта и передайте ему, что через пять минут я буду ждать его в западной гостиной, – окликнула она слугу.

– А?.. Хорошо, мисс Меган. – Лакей по-совиному хлопал глазами, с трудом оторвав взгляд от свертка. – Сейчас передам. – Он поспешно удалился, едва не расплескав вино.

– Там я смогу наконец присесть. Все-таки ты довольно тяжелая, малышка, – пробормотала Мег. – Ну, любительница фруктов, интересно, что скажет твой хозяин? По крайней мере, должен чувствовать себя виноватым и поступиться своим упрямством.

Ящерица качала головой в такт шагам, словно соглашалась с каждым ее словом.

При входе в гостиную Джейк почувствовал на себе пристальный взгляд Меган. Он обладал обостренным чувством опасности, которое тщательно воспитывали у будущих самураев. Однако в присутствии Меган он испытывал нечто совсем иное – словно молния обжигала кожу:

Когда же он увидел краешек покрытой чешуей головы и хвост, свисавший из узла, который она держала на коленях, сердце его забилось с удвоенной частотой.

Может возникнуть интересная ситуация.

Входя в гостиную, он сложил губы в ленивую ухмылку. Сидящая на голубом диванчике Меган представляла собой восхитительное зрелище. В его теле забурлила энергия – подобное ощущение было ему совершенно незнакомо.

Благословение игуанам! На редкость удачная мысль – принести их с судна. Но он сейчас терялся в догадках, как эта проказница умудрилась удрать.

– Капитан Тальберт, – начала Мег сдержанно, хотя глаза ее метали молнии, – видите, одна из ваших зверушек сбежала.

– Да, я вижу, – ответил он, тщательно скрывая свое восхищение ее храбростью: большинство женщин на ее месте от страха потеряли бы сознание, доведись им взять в руки игуану. Внутренне он аплодировал Мег, но не собирался ничего предпринимать, чтобы погасить тот пожар, который грел их обоих. Разгневанная Мег занимала его куда больше, чем любая девица, прячущая свои чувства под маской холодной неприступности.

– Я знала, что вы будете беспокоиться о ней, поэтому решила без промедления возвратить ее вам, – сказала Меган обманчиво мягким тоном.

Она поднялась и передала ему игуану вместе со скатертью.

Джейк без труда уловил в ее словах насмешку, но сейчас его не заботило то, что она пытается командовать им. Ему хотелось одного – оказаться ближе к ней, обнять ее, посмотреть, как она будет на это реагировать.

Он застыл, ошеломленный нежданным для себя ощущением. С этой женщиной он обязан быть холоден, он не должен проявлять своих чувств, пока не получит свои мечи. Крепко взяв в руки узел с игуаной, он сказал:

– Это очень любезно с вашей стороны, что вы не бросили на произвол судьбы бедное животное.

– Но меня интересует, как она могла ускользнуть. Если вы помните, капитан, дверь в сад была заперта.

Сначала Джейк не поверил своим ушам. Потом до него дошло: она считает, что он нарочно выпустил игуану.

Он посмотрел на ее губы. Внезапно его охватило желание; оно навалилось на него неподъемной тяжестью, давя его, круша его кости, сотрясая все тело. Но это не была обычная похоть, с которой он умел легко справляться, – страсть проникла в каждую клеточку его тела, поглотив его.

Черт возьми, он ведет себя как зеленый юнец! Настоящий самурай должен управлять и своим телом, и своими эмоциями.

– Это явное недоразумение, – сказал он. – Где вы ее нашли?

– Не важно. Но если вас не затруднит, верните ее на место.

– Разумеется, – процедил он сквозь зубы, негодуя в душе: как она может оставаться такой спокойной и невозмутимой, когда он вне себя? Страсть делает его слабым, ей же дает власть над ним. Этого нельзя допустить.

Пока он искал достойную отповедь, Меган встала и вышла.

Под шрамом на щеке пульсировала жилка. Что же было в этой женщине, что будоражило его чувства, рождало гнев, а затем желание?

Она была опасным врагом, но Джейк не мог понять, логически объяснить, откуда исходит угроза его фудосин, той безмятежной ясности и прозрачности духа, с помощью которой самураи защищают свои эмоции от жизненных невзгод.

Джейк с завистью думал о своем друге: Акира-сан приобрел способность находить успокоение – ничто не могло нарушить гармонию, в которой пребывали его тело и душа.

И это был единственный путь избавиться от чар.

Смотреть им в лицо, не пряча взгляда, как он противостоял другим опасностям, которые постоянно подстерегали его.

Когда кровь его остыла и он успокоился, Джейк позволил себе обратить взор ко входу во внутренний дворик.

Карл услышал имя Меган, когда лакей разыскивал Джейкоба Тальберта, чтобы передать поручение. Первая же реакция Тальберта – плотно сжатые губы и гнев, сверкнувший в глазах, – сказала Карлу все, что он хотел знать.

Его плохое настроение тут же исчезло, стоило капитану покинуть зал. Похоже, Тальберт не претендует на роль его соперника. Настороженный поведением Меган в начале вечера, Карл внимательно наблюдал за ней и за капитаном, следил за ее реакцией, когда упоминалось имя Тальберта.

Даже слепой заметил бы явную враждебность между девушкой, которую он прочил себе в невесты, и неотесанным моряком. Тальберту не удалось вторгнуться на его территорию. Это было кстати, поскольку его опыт в фехтовании, который он получил, будучи офицером Союза распятия во время Гражданской войны, оставлял желать лучшего, а мастерство кулачного боя не дотягивало даже до его умения фехтовать.

Меган не могла не видеть разницы между его лоском и резкостью Тальберта. Ее стычки с капитаном, похоже, неизбежны. На следующей неделе Карл еще раз сделает ей предложение и, судя по всему, получит согласие.

В приподнятом от предвкушения победы настроении Карл даже позволил себе пригласить на танец мисс Данливи. Он слегка поддразнивал симпатичную брюнетку, вызывая краску на ее щечках. Почему бы не пофлиртовать с ней? Но по здравом размышлении решил отказаться от этой идеи – пока вопрос об их будущем с Меган не будет решен окончательно, он должен быть очень осторожен.

Карл был очень терпелив, но в последнее время ему было все тяжелее и тяжелее дожидаться приза, будучи уверенным, что он уже давно его заслужил.

Меган вся сжалась, когда обнаружила, что дверь в сад приоткрыта. Господи, пусть вторая ящерица окажется на месте, молилась она про себя. Бросившись к двери, она схватилась за выступающий медный замок и дернула створки на себя.

Но тут же отдернула руку, вскрикнув от боли, Подняв ладонь к свету, она в изумлении уставилась на длинный порез, из которого обильно шла кровь. Она быстро нагнулась и оторвала от нижней юбки полоску ткани. Дьявольщина! Не хватало еще вернуться к гостям в платье, залитом кровью.

Мег внимательно осмотрела замок. Свет газового рожка отражался от блестящей бронзы и, еще какого-то постороннего предмета.

Из механизма замка выступал кусочек металла. Она наклонилась и осторожно ощупала острый обломанный край. Попробовала нажать на язычок и обнаружила, что его заклинило. Неужели Тальберт сломал ключ, отпирая дверь? Нет, это маловероятно. Если и можно кого-то заподозрить в неумении и неловкости, то только не его. Кроме того, обломок был слишком тонок для ключа, Меган выпрямилась. С замком орудовал кто-то другой, у кого не было ключа от двери. Но если не Джейкоб Тальберт, то кто?

Мег осторожно вошла в сад и направилась но тропинке в дальний его угол, внимательно прислушиваясь, не идет ли кто-то следом. Нужно поторопиться. Скоро здесь появится Тальберт со сбежавшей игуаной, а ей не хотелось, чтобы ее встречи с капитаном происходили так часто.

И тут она услышала, что кто-то с шумом продирается сквозь кусты. От испуга Мег едва не выпрыгнула из собственного платья. Она прижала сжатые кулачки к груди, но в следующее мгновение рассмеялась своему испугу. Теперь она была уверена, что вторая ящерица на месте. Значит, можно не опасаться, что животное в это время взбирается по юбке одной из приглашенных дам или купается в чаше с пуншем.

Нарушая тишину, по гравию дорожки прохрустели шага – это был зверь явно крупнее игуаны.

Тьма разомкнулась, когда Тальберт приблизился к фонтану. Отблески фонарей, отражающихся от воды, играли на его лице, делая его похожим на гранитную статую древнего сурового божества.

– Как мне было указано, мэм, возвращаю маленькую беглянку на место. – Тальберт наклонился и выпустил животное на траву. Игуана медленно заковыляла в направлении густых зарослей – обжорство явно сказалось на ее скорости.

– Я обнаружила вашу игуану в праздничном фруктовом салате. Вернее, первой ее увидела, миссис Харкорт. Бедная женщина упала в обморок, когда пресмыкающееся начало жевать клубнику.

– В вашем пересказе это было очень забавное зрелище. Жаль, я пропустил его. – Он подошел к ней своей мягкой кошачьей походкой. Мег непроизвольно сделала шаг назад. – Клянусь, игуана сбежала не по моей вине, – сказал Тальберт, двигаясь за девушкой вокруг фонтана. – Я ее не выпускал, иначе, уж будьте уверены, я извлек бы максимум удовольствия из этого.

– Да уж, не сомневаюсь, вы бы не преминули выставить меня в самом жалком виде.

– Точно! Я бы с удовольствием потрепал вам нервы. Ваши глаза светятся голубым пламенем, когда вы выходите из себя.

Застигнутая врасплох его признанием, Мег остановилась. Пока она стояла, внимательно глядя на него и пытаясь выяснить, насколько он искренен, Джейк молниеносным движением схватил ее за правое запястье. Руку пронзила резкая боль.

– Я обнаружила, что замок заклинило, – задыхаясь, проговорила она. – Это доказывает, что вы ни при чем. В конце концов, у вас же был ключ. Я сама дала его вам. Абсолютно бессмысленно…

Он подтащил ее к свету.

– …абсолютно бессмысленно ломать дверь, чтобы… – У нее перехватило дыхание, когда он взял ее руку в свою теплую ладонь. С трудом справляясь со словами, она закончила: – Бессмысленно ломать дверь, чтобы попасть в сад.

Боже, что она лепечет! А мысли в голове разбегаются во все стороны. Что, черт возьми, с ней происходит?

– Ваша вера в мою порядочность подкупает, – не забыв придать своему голосу ироничное звучание, пробормотал Джейк.

– Но вы и без того даете мне массу поводов для недовольства… Что вы делаете? Прекратите! – Он разжал ее пальцы и размотал окровавленную тряпку – Зачем вам моя рука? Сначала, перед обедом, вы чуть не силой втащили меня в гостиную, а теперь…

– Что вы сделали со своей рукой? – нахмурясь, прервал он ее тираду.

– Я порезалась о дверной замок, если уж вам так необходимо знать. В нем остался острый металлический обломок.

Он отпустил ее руку, снял фрак и оглянулся, ища, куда бы положить его. Рядом стояла скамейка, и он перекинул его через спинку. Мег соображала, как ей побыстрее убежать. Но если честно, ее мысли сосредотачивались на широком размахе его плеч, на туго обтянутой жилетом спине, на играющих шарах мускулов, когда он принялся закатывать рукава сорочки. Он повернулся – взгляд его был серьезен и сосредоточен.

– Моя рука в порядке.

– Это неправда. – Он снова взял ее кисть.

– Аккуратнее! Не испачкайте кровью свой жилет.

Он улыбнулся уголком рта. Не выпуская ее руки, он подставил ее под струю фонтана, и прохладная чистая вода омыла ей ладонь.

– Так лучше?

Она молчала, видя перед собой только его черные волосы, когда он, склонив голову, дул на ее влажную руку. Приятную прохладу вдруг сменила обжигающая боль, которая распространилась, как пламя до сухой траве, и заставила заколотиться сердце.

– У меня наверху есть специальная мазь, которая вам поможет. Пошлите служанку, пусть она сходит к Акире и принесет ее.

Внутри у Мег все сжалось. Она резко вырвала руку и с вызовом бросила:

– Откуда вдруг такая забота?

– Так вам будет труднее меня ненавидеть.

– О нет! Ненавидеть вас можно, несмотря на все ваши ухищрения. – Ответ прозвучал грубо, но его улыбка почему-то стала еще шире. Неужели этот человек не способен понять простейшую истину? Неужели он настолько толстокож, что до него не доходят оскорбления, прямо брошенные в лицо?

– Я могу быть очень вежливым, когда захочу. Хотя вам, Меган, в это трудно поверить.

– Если вы пытаетесь найти иной способ получить от меня эти мечи, вы даром теряете время. Я оставлю в силе нашу изначальную договоренность.

Чарующая улыбка мгновенно исчезла с лица Тальберта. И слава Богу. Даже в припадке самого страшного гнева, возвышаясь над ней могучей глыбой, Джейкоб Тальберт представлял для нее меньшую угрозу, чем тогда, когда пытался быть обворожительным.

Джейк заговорил мягким и вкрадчивым голосом, но все же не смог скрыть стальных ноток:

– Ну, если вы такого мнения обо мне, когда я пытаюсь быть лояльным, то ведь я могу быть и грубияном.

Мег еще не успела сообразить, на что он намекает, как Джейк привлек ее к себе левой рукой, так что она не могла даже пошевелиться, прижатая к его телу, как к каменной стене. Правая же коснулась ее шеи и опытным движением повернула ее голову для поцелуя.

Он поцеловал ее.