Текст книги "Сокровища Монтесумы"

Элли взволнованно провела пальцем по изображению ягуара, одновременно повернув камень так, чтобы был виден рисунок на обратной стороне.

“Что ж, посмотрим, Питер, сумеешь ли ты теперь найти сокровища Монтесумы раньше меня”, – подумала она с торжеством.

Но у нее еще будет время обо всем подумать и как следует рассмотреть камень. Сейчас надо было поскорее уносить отсюда ноги. Больше всего ей хотелось отправиться прямиком на конюшню, взять свою лошадь и мула и уехать от греха подальше.

Элли быстро развернулась и ринулась к окну… но вдруг уткнулась во что-то теплое, живое и непоколебимое как скала.

Самым первым чувством, охватившим ее в это мгновение, было чувство обиды. Как смеет Деверо двигаться так бесшумно, ничем не выдав того, что он проснулся и встал с кровати! Правда, обида и негодование почти мгновенно сменились паническим ужасом. Она попыталась вырваться, но это оказалось совершенно невозможно. Деверо так крепко держал ее за плечи, что ей показалось, будто она попала в стальной капкан.

– Собрались куда-то, мисс Карлайл?

– Вы всегда подкрадываетесь к людям, как змея? – возмущенно воскликнула Элли.

У нее не было никаких оснований возмущаться, и она это прекрасно понимала. Осознание вины и чувство стыда – вот что в данную минуту испытывала Элли. Он не только захватил ее на месте преступления, вдобавок ко всему она оказалась один на один в спальне мужчины ночью и стояла теперь, уткнувшись носом прямо в голую мужскую грудь. От него веяло теплом, словно от разогретой на солнце скалы после заката.

– Как правило, нет, – довольно сухо ответил Мэтт. – Во всяком случае, не в моей собственной спальне.

– Вы почти до смерти меня напугали.

– Скажите спасибо, что только напугал. Если бы я не узнал вас… – Мэтт не договорил и с силой встряхнул ее. – Безмозглая девчонка! Мужчины в этой части света спят с оружием под рукой. И мало кто разбирается что к чему, прежде чем начать стрелять. На всякий случай учтите: я принадлежу к тем, кому очень не нравится, когда его пытаются лишить его имущества.

Элли хотела было возразить, но промолчала. Было слышно, как у нее стучат зубы.

– Что, так ничего и не скажете в свое оправдание? Где же ваш острый язычок, почему бы вам ни придумать какую-нибудь красивую историю, чтобы объяснить ваше появление в моей комнате ночью? Черт, по крайней мере, вы хотя бы не застрелили меня.

– Застрелить вас? Не говорите глупостей. Я бы никогда не стала прибегать… – Элли запнулась, уставившись на Красноватый шрам на его правом плече. Казалось, рана зажила совсем недавно.

– В вас стреляли раньше, – прошептала она.

– И что с того? – резко спросил он.

Элли опустила взгляд, отчаянно желая, чтобы на его теле больше не оказалось столь явных свидетельств насилия. Но обнаружила гораздо больше обнаженного тела, чем ожидала увидеть в данную минуту. Она быстро подняла голову и круглыми от потрясения глазами уставилась на широко усмехающееся лицо Мэтта.

– Вы… – прошептала она прерывающимся шепотом, – вы…

– Да? – переспросил он, видя, что она не собирается продолжать. Его брови приподнялись с выражением явной насмешки. – Продолжайте, что вы хотели сказать?

– Я… не могу. Это было бы…

– Неприлично? Недостойно настоящей леди?

В действительности слово, которое вертелось у нее на языке, было слово “небезопасно”. Хотя сама Элли так и не могла понять, почему оно пришло ей в голову.

Все еще ничего не можете сказать, – продолжал Мэтт без всякого снисхождения. – Может быть, я могу вам помочь? Вы хотели сказать, что я голый? Вы этого слова боитесь?

“Как чумы”, – подумала Элли в смятении. Ее дыхание сделалось отчего-то прерывистым и частым, и виновато в том было далеко не только смущение, чувство вины или даже страха.

Но ради всего святого, ведь дело совсем не в том, что она никогда не видела мужчину в костюме Адама. Путешествуя одна по миру, забираясь в довольно дикие уголки, когда приходилось нанимать на раскопки местных жителей, всей одеждой которым иногда служили лишь набедренные повязки, она вдоволь нагляделась на мужские тела и была прекрасно осведомлена об особенностях мужской анатомии. Причем обычно ее это не слишком смущало. Но сейчас все обстояло совершенно иначе. Мэтт Деверо каким-то образом отличался от всех мужчин, которых она видела раньше. От макушки до пят он был великолепен в… ну, в том, чем щедрая природа и бог могли одарить мужчину.

Физически, во всяком случае. Она бы не поручилась за его характер и благонадежность в смысле уважения к закону.

Мэтт между тем, совсем иначе расценив ее молчание, продолжал:

Извините, если я шокировал вашу британскую чувствительность и чувство приличия. Я привык спать именно так. Признаться, я никак не ожидал посетителей, моя дорогая.

Элли поспешно спрятала руки за спину, боясь коснуться этого великолепного мужского тела… как бы ей ни хотелось этого сделать. Боже! И о чем только она думает! Он весь так и излучал опасность. Но в тот момент, когда ее руки сошлись за спиной, она вдруг почувствовала, что до сих пор сжимает в руке камень, и в ту же минуту все мысли о горячем мужском теле вылетели из ее головы.

Видимо, что-то при этом отразилось и на ее лице. Возможно, чувство вины. Так как Мэтт вдруг сделался совершенно серьезен, холодная угроза погасила насмешливый блеск в его глазах.

Вам не удастся завладеть камнем таким образом.

Выпустив ее левое плечо, он вдруг обхватил ее свободной рукой и прижал к себе. Ее подбородок уткнулся в его горячую голую грудь. В таком положении она почти ничего не могла видеть, но зато почувствовала, как его рука скользит по ее спине и ягодицам, пытаясь нашарить талисман. Элли резко и глубоко вздохнула, впитывая в себя острый запах мужского тела пополам с сандалом.

Она быстро переложила камень в левую руку и отвела ее так, чтобы он не смог достать свой талисман. Мэтт потянулся за ее рукой с другой стороны. Тогда Элли раскинула руки, стараясь избежать его цепкой хватки.

Чуть откинув назад голову, Мэтт насмешливо посмотрел на нее с высоты своего роста.

Хотите немного поиграть? Что ж, извольте, вот только интересно, как долго вы думаете продержаться таким образом?

В его темных бархатных глазах загорелся азарт игрока, на губах появилась отчаянная улыбка. Элли почувствовала не просто беспокойство, у нее перехватило дыхание от какого-то предчувствия, волнующего и пугающего одновременно. Казалось, сам воздух между ними наэлектризован и вот-вот вспыхнут искры.

Без предупреждения Мэтт обхватил ее и еще крепче прижал к себе, чуть приподняв над землей.

Элли судорожно вздохнула, испуганная этим внезапным нападением. А Мэтт, не обращая внимания на ее протесты, двинулся вперед и прижал ее к стене, поймав таким образом в ловушку. Теперь она практически не могла двигаться.

– Что вы делаете, Деверо? – прошипела она. – Вы в своем уме?

– А вот это мы сейчас с вами как раз и выясним.

– Это мошенничество. Вы пользуетесь своим преимуществом в размерах.

– В действительности я вовсе не пользуюсь своим преимуществом так, как мне бы того хотелось, – возразил он ей отчего-то хриплым голосом. Он сдернул с нее шляпу с широкими полями и бросил на пол. Волосы густой волной хлынули ей на плечи. – Вам не победить в этой не большой схватке, мисс Карлайл. И вы это так же хорошо понимаете, как и я. Отдайте талисман.

– Нет!

Тогда хотя бы скажите, почему, к дьяволу, он так важен для вас? Что он означает?

Она упрямо сжала губы и мотнула головой.

– Что вы собирались с ним делать?

– Я говорила вам уже, – прошипела Элли сквозь стиснутые зубы. – Я коллекционер, ничего больше.

– Коллекционер, который ворует экспонаты? – спросил он насмешливо. – Должен заметить, довольно оригинальный способ пополнять свою коллекцию.

Его сильные, твердые руки медленно скользнули вниз по ее рукам, прижатым к спине, и полностью завладели ими. Дыхание смешалось; щекой, прижатой к его груди, Элли чувствовала, как быстро и мощно бьется его сердце, впрочем, и ее сердце колотилось о ребра так, что казалось, вот-вот выскочит.

Мэтт выхватил камень из ее руки, а затем нагнулся чуть ниже, заглядывая ей в лицо.

– Будь ты проклят, Деверо! Почему тебе так необходимо отбирать у меня все? Тебе ведь на самом деле не нужен этот талисман. Ну почему бы тебе не отдать его? Ведь это все, что я хочу. Клянусь.

– Все? Ты уверена, что тебя здесь больше ничего не интересует?

Ничего, – сказала она, уверенная, что именно такого ответа он от нее и ждет.

Мэтт нахмурился еще больше.

Ты ведь заявила, что ты ученый, исследователь, верно? Тогда не хочешь ли проверить на практике одну теорию?

– Что ты имеешь в виду? – подозрительно прищурившись, спросила Элли.

– Что когда женщина пробирается поздно ночью в комнату одинокого мужчины, у нее в голове обычно имеется нечто большее, чем простое воровство.

– Как ты… – начала Элли возмущенно, но Мэтт не дал ей закончить.

Он наклонился еще ниже и закрыл ее рот поцелуем, заглушив все возможные протесты.

Это был крепкий, требовательный поцелуй и в то же время настолько восхитительный, что все мысли мгновенно вылетели у нее из головы. Несмотря на весь свой гнев, Мэтт смог вложить в этот поцелуй столько страсти и нежности, а губы его были настолько мягкими и теплыми, что это подействовало на Элли подобно колдовскому заклинанию.

Ноги у нее подкосились, и, чтобы не сползти по стенке вниз, она ухватилась за Мэтта обеими руками; как оказалось, это было ошибкой. Предчувствие беды, мучившее ее с того момента, как она вошла в его комнату, теперь превратилось в уверенность, едва она коснулась ладонями его Твердых мускулов. Чувственный танец его языка совершенно околдовал ее. Очень осторожно, медленно, она вернула ему поцелуй, состязаясь с ним в завораживающей чувственности движений губ и языка.

Совершенно неожиданно ее охватил странный жар, вспыхнувший где-то внизу живота. Это тепло потекло по всем ее мускулам, лишая ее сил и заставляя еще сильнее прижиматься к его твердому, горячему телу, которое еще несколько минут назад так пугало ее. Поток наслаждения проник, кажется, в самые потаенные уголки, намекая на какие-то незнакомые, неведомые прежде желания и удовольствия, о которых она никогда не смела и мечтать. И она наслаждалась этими новыми ощущениями.

И в то же время боялась их. Они означали, что она, сама того не осознавая, втайне желала этого. Но нет! Ведь тогда пришлось бы признать, что она находит Деверо желанным мужчиной. Ей, конечно же, доставляли удовольствие его поцелуи, у него были очень нежные губы, но это и все! Это вовсе не означало, что она способна воспылать к нему страстью. Да и она едва ли вызывает в нем более сильные эмоции, чем желание наказать и взять верх, доказав свое мужское превосходство.

Он резко прервал поцелуй, чуть отстранившись, а затем прижался лбом к ее лбу. Его глаза были закрыты. Легкая дрожь, едва заметная, и то только потому, что она все еще прижималась к нему, прошла по его сильному телу. И как раз в тот миг, когда Элл и задумалась, чтобы это могло значить, он резко отстранился от нее.

Дьявольщина, – пробормотал он не то сердито, не то раздраженно.

Но что бы там ни было, а ни гнев, ни раздражение отнюдь не являются синонимами сильной страсти, подумала печально Элли. Что, собственно, и требовалось доказать. Даже в столь интимной, пикантной обстановке она не смогла вызвать в нем ничего, кроме досады и раздражения. Эта мысль потрясла ее. Неужели она хотела возбудить в нем страсть?

У вас есть несколько минут, моя дорогая, чтобы убраться отсюда, пока я не сделал что-нибудь такое, о чем потом буду сожалеть. Но запомните: наше с вами дело еще не закончено.

Схватив Элли за руку, Мэтт поднял с пола шляпу, затем протащил девушку через всю комнату к окну, через которое она сюда проникла. Элли не сопротивлялась, все еще не придя в себя после поцелуя. Твердо, но вместе с тем на удивление легко он перенес ее через окно и поставил на пол веранды.

Запомните, мисс Карлайл, у меня есть право первого на то, к чему когда-нибудь приведет этот талисман, – сказал Мэтт с некоторым вызовом. Он стоял по ту сторону окна, скрытый тенью. Шляпа взмыла вверх и опустилась возле ее ног.

Его слова заставили ее совершенно растеряться.

Подождите, послушайте, какого…

Окно захлопнулось, загремела задвижка. Затем Мэтт одно за другим закрыл и другие окна, предотвращая таким образом новую возможность проникновения в свою комнату. Элли стояла и смотрела, пораженная в самое сердце.

Деверо пересек комнату, направляясь к кровати. При этом он оказался на миг освещенным луной. Серебристый свет залил всю его фигуру от головы до пят, обрисовав широкие плечи, крепкие ягодицы, сильные мускулы ног. А затем темнота комнаты поглотила его.

Щеки Элли пылали, за эти несколько украденных мгновений на забыла свою ярость и разочарование и смотрела как завороженная.

Бормоча себе под нос те несколько слов, которые отец категорически не советовал ей никогда употреблять, Элли поспешила назад.

Оказавшись в безопасности в своей комнате, Элли опустилась на пол, полностью обессиленная самой безумной и эксцентричной выходкой, которую она когда-либо совершила в своей жизни. А в довершение ко всему был еще этот ошеломляющий поцелуй. Кто бы мог подумать, что у такого грубого мужчины окажутся такие мягкие губы, черт возьми этого Деверо!

Спасаясь от стыда, Элли попыталась утопить его в гневе.

Неужели он думает, что так легко может сбросить ее со счетов? Что ж, он будет очень разочарован. Пусть и всего на несколько мгновений, но она держала в руках талисман с ягуаром.

Переплетя пальцы, Элли задумчиво потерла ими подбородок, пытаясь вспомнить каждую деталь рисунка спереди и сзади, в том числе и угол, под которым шла каждая линия. Внезапно ощутив новый прилив энергии, она вскочила с пола, включила свет и быстро достала карандаш и бумагу из сумки.

Завтра, пообещала она себе, зарисовывая по памяти рисунок, она покинет город раньше этого негодяя и отправится за сокровищами, пока он будет терять время за игорными столами, опустошая кошельки наивных сограждан. Тогда и посмотрим, чья взяла.

Ей вполне хватит и рисунка на бумаге.

Должно хватить. Нельзя допустить, чтобы их пути снова пересеклись. Если они столкнутся опять, дело может ограничиться не только поцелуем.

Элли обняла себя руками за плечи, пытаясь унять странную дрожь, которая охватила ее при мысли о возможных последствиях такой встречи.

6.

Мэтт больше не хотел думать об этом поцелуе. Никогда. Он провел бессонную, мучительную ночь, раздираемый негодованием на упрямство мисс Карлайл и восхищением ее дерзостью. Его мучили воспоминания о шелковистой коже и полных нежных губах. А мысли о восхитительном рае, который он открыл в глубине ее рта, возбуждал в нем новые дерзкие мечты, одна смелее другой.

Его отчаяние достигло апогея, когда он рано утром шел по улице мимо конюшен Тримбла и увидел Элли. Проклятье! Она уже приготовилась уезжать, а он так и не использовал последнего шанса выведать у нее побольше сведений о камне с ягуаром.

Только кого он пытается одурачить? Прошлой ночью она ясно дала понять, что не собирается делиться с ним информацией. Ее следующим шагом будет, скорее всего, поездка на север, к горам Сангре-де-Кристо.

Мэтт проглотил проклятие. Наверное, ему не стоило открывать ей место обнаружения камня. А теперь ему оставалось только последовать за ней. Хотя он потратил несколько недель на то, чтобы выследить банду Хейли и отомстить за смерть друга, но он также поклялся Ангусу раскрыть тайну этого чертова камня. И теперь Элли Карлайл не оставляла ему выбора. Он не может позволить ей улизнуть. А кроме того, ее путь лежит как раз в Санта-Фе, где через два дня должна состояться очередная встреча банды.

Ее лошадь и мул были привязаны к коновязи возле открытой двери конюшни. Элли как раз прилаживала несколько вьюков с вещами к седлу мула. На ней были надеты те же коричневые брюки, в которых она появилась в его комнате предыдущей ночью. Теперь, при свете дня, Мэтт смог по достоинству оценить то, как на ней смотрелась такая мало подходящая женщине одежда. Ему приходилось видеть женщин в грубых рабочих саржевых штанах, когда необходимость брала верх над понятиями приличия или моды. За немногим исключением, женщины выглядели в них ужасно. Напротив, брюки Элли, сшитые, скорее всего, на заказ, очень шли ей. Будучи довольно свободными, они не скрывали изящных линий ее округлых бедер и длинных красивых ног. Густые светлые волосы были заплетены в толстую косу, которая змеилась по спине чуть ли не до пояса поверх светлой блузки с длинными рукавами. Голову ее венчала кожаная шляпа с обвисшими краями.

Куда девалась чопорная, утонченная леди, которая украсила сначала бал Монтесумы, а затем игру в покер! Перед ним сейчас была женщина, прекрасно соответствовала грубой реальности здешних мест, которая отбросила столь милые прекрасному полу ухищрения выглядеть обворожительно, но при этом… осталась прелестной.

Сет Морган вышел из своей конторы и уселся на крыльце напротив конюшни, заняв, таким образом, прекрасное место для наблюдения за приготовлениями мисс Карлайл. Шериф с комфортом откинулся назад, сдвинув на нос шляпу. Ноги в тяжелых ботинках он задрал на перила, скрестив их в коленях. В одной руке он держал дымящуюся чашку кофе.

Мэтт направился к приятелю.

Вместо приветствия шериф отсалютовал чашкой кофе. До Мэтта донесся божественный запах горячей ароматной жидкости. Он хмуро кивнул.

– Какая муха тебя укусила, Мэтт? Что-то крепко подгадило тебе с утра? – Чашка кофе качнулась в сторону конюшни. – Или, вернее, кто-то?

– Все может быть, – угрюмо буркнул Мэтт, не вдаваясь в подробности. Он оглянулся назад на Элли. Девушка как раз седлала свою кобылу. Накинув ей на спину седло, она нагнулась, чтобы затянуть подпругу. При этом брюки сзади натянулись, обозначив аппетитные округлости.

– А у тебя, как вижу, есть причины для твоего омерзительно радостного настроения в столь ранний час.

– Занимай места, – предложил Сет. – И наслаждайся видом!

Мэтт пододвинул стул ближе к Сету и сел, положив ногу на ногу, обхватив рукой голенище своего сапога из мягкой дорогой кожи.

Элли обернулась, заметив зрителей на противоположной стороне улицы. Она застыла на несколько секунд, явно не зная, что ей делать. Затем с вызывающим видом скрестила на груди руки, развернулась и направилась в конюшню за остальными вещами.

Мэтт нахмурился. Она довольно ловко поставила его на место. К такому он не привык.

Что случилось с твоим чувством юмора, мой друг? – спросил Сет. – Я не видел тебя таким мрачным с того самого дня, когда ты вернулся раненый после нападения банду Хейли.

Сет был единственным, кому Мэтт рассказал о засаде, а также о своих планах выследить и наказать убийц Ангуса, о своем обещании ему раскрыть тайну камня.

– Я плохо спал этой ночью, – уклончиво отвечал он.

– Надеюсь, для этого была достаточно уважительная причина – со светлыми волосами и зелеными глазами.

– Не в том смысле, в котором ты думаешь.

– Должен тебе сказать, ты сумел разозлить мисс Карлайл, если, конечно, тебя это успокоит.

– И что же в этом хорошего?

– Ну, по крайней мере, она тебя не игнорирует. Чего нельзя сказать об остальной части мужского населения нашего города. Глаза всех наших мужчин так и норовят выскочить из орбит, когда она проходит мимо, но только мисс Карлайл этого, кажется, совершенно не замечает.

– У меня есть весьма обескураживающее объяснение нашим отношениям. Она ненавидит меня.

– Вот как? Это уже интересно. Хотелось бы знать причину. Возможно, ты растерял свое очарование, о котором я столько слышал? Ведь говорят, что ты почти так же привлекателен для женщин, как я. Впрочем, сам я этого что-то не замечал.

Сет отпил глоток кофе, пряча за чашкой улыбку.

Очень смешно, Сет, – сухо заметил Мэтт. – На самом деле мисс Карлайл отчаянно хочет получить мой камень с ягуаром, но при этом не говорит, зачем он ей. Вот почему она присоединилась к нам вчера за игрой. Она надеялась выиграть его у меня. Она готова почти на все, чтобы заполучить этот камень. Как видишь, все очень просто.

“Вот именно, почти”, – повторил про себя Мэтт, живо представляя себе ее появление в его темной спальне, ее запах и тепло ее кожи, нежность ее губ и сияние глаз в лунном свете… Воспоминание было таким ярким, что немедленно отозвалось сильнейшим возбуждением в чреслах. Рука сама собой сжалась в кулак. Он знал множество женщин, которые, не задумываясь, предложили бы ему себя в качестве платы за талисман, особенно если бы они были столь же целеустремленны, как Элли Карлайл. Но мысль о сексе даже не пришла в ее хорошенькую, но на удивление наивную головку. И Мэтт был этому очень рад. Если бы она предложила ему свое тело, он был бы страшно разочарован. Но, казалось, целый мир отделяет ее от тех продажных пташек, которых он защищал целых пять лет своей жизни.

– Итак, мисс Карлайл, очевидно, что-то знает о значении этого кусочка камня и может помочь разгадать его тайну. По моему мнению, тут кроется прекрасная возможность для партнерства между вами.

– Леди явно намерена управиться самостоятельно, – пояснил Мэтт, кивнув в сторону конюшни.

Сет преувеличенно тяжело вздохнул.

– Тогда возникает другая проблема. Я наблюдал за тем, как она укладывает вещи. Леди знает толк в таких вещах, как покупка провианта и сборы в дорогу. Могу прозакладывать свою лошадь за то, что она это делает далеко не в первый раз. И все же ей необходима защита, а я никак не могу бросить свои дела в городе, чтобы сопровождать ее.

– Похоже, она так же неплохо управляется и с оружием, если хочешь знать мое мнение.

– Против одного тупицы с дрожащими руками за игорным столом? Да, возможно. Но ты ведь сам знаешь, как жесток может быть этот край, Мэтт. Теперь, если бы кто-то, кого я хорошо знаю, приглядел за ней, держал, так сказать, постоянно в поле своего зрения, я бы мог не так уж сильно волноваться за ее безопасность.

Мэтт окинул друга искоса брошенным взглядом.

– А ты не слишком проницателен.

– Правда? – Сет с видимым удовольствием отпил еще глоток кофе. – Что ж, тогда… в городе есть несколько человек, которые будут счастливы охранять в пути нашу леди. Мне обратиться к ним, как думаешь?

– Дьявольщина, нет, конечно!

– Правильно. Лучше тебя не найти. Эдакий рыцарь в сияющих доспехах. Защитник женщин. Единственный, кому я могу доверить такое деликатное дело, ведь ты ни когда не станешь навязывать ей свое внимание, не так ли?

– Очень не хочется тебя разочаровывать, Сет, но она едва ли подпустит меня ближе, чем на добрую сотню ярдов.

– Ага! – Сет уткнул палец в грудь друга. – Ты не сказал “нет”. Держу пари, что ты уже и так собирался следовать за ней, еще до того, как я предложил это тебе!

Вместо ответа Мэтт откинулся на спинку стула и надвинул шляпу себе на глаза.

– Ну что ж, я так и думал! – заявил шериф. – Итак, ты полагаешь, она тоже охотится за тем, к чему приведет этот камень, что бы это ни было?

– Я бы сказал, что это пари беспроигрышное.

– Тогда вы оба поедете в одном направлении, не так ли? Для меня это звучит как общая цель.

– Скорее это соперничество. Победитель получает все.

Вот теперь мне это нравится. Я, пожалуй, и сам бы не отказался от такой работенки. Особенно если женщина выглядит так соблазнительно.

Сет задумчиво крутил в руках чашку.

– Скажи-ка мне вот что, Мэтт, старина… Не хотел бы ты на пару недель заменить меня здесь? А я бы присмотрел за леди.

– Только через мой труп, Морган.

Элли вышла из конюшни с новым вьючным мешком. Она поймала взгляд Мэтта и, в свою очередь, взглянула на него с такой яростью, что казалось, могла взглядом растопить снега на вершине Маунт Бэлди. Сердце Мэтта пустилось вскачь в ответ на вызов, который он прочитал в самых красивых на свете зеленых глазах. Никогда еще ни одна женщина в жизни не вызывала в нем стремления к соперничеству с ней. Впрочем, он никогда не считал ни одну женщину достаточно умной и отважной для этого, не терпелось прямо сейчас вскочить с места и помчаться седлать лошадь. Но не было никакого смысла спешить, так как он все равно не мог тронуться с места, пока не закупит провиант и все необходимое в дорогу. А выследить ее ему не составит никакого труда.

– Без сомнения, ее сильно обеспокоит то, что я сяду ей на хвост, – пробормотал Мэтт.

– Вполне возможно, – согласился Сет с усмешкой. – Но не беспокойся. Я думаю, мисс Карлайл скоро поймет, что вам гораздо лучше работать вместе. Ты нужен ей, Мэтт.

– Ну да, еще как… ведь у меня камень с ягуаром, и я знаю, откуда он, – цинично заметил Мэтт.

Сет только улыбнулся.

– Ну, так ведь надо же с чего-то начинать.

– Очень надеюсь, что ты подавишься, если не сотрешь с лица эту дурацкую ухмылку. А теперь, может быть, ты нальешь мне кофе?

Шесть блаженных часов. Полдня одиночества, полного самых радужных надежд на успешное завершение поисков, – вот все, что предоставил ей этот негодяй Мэтт Деверо, прежде чем, оглянувшись назад, девушка заметила его, едущего следом, меньше чем в миле от себя.

Она резко натянула поводья и уставилась на высокого крепкого всадника, восседающего на своем сером жеребце и ведущего в поводу мула, не слишком обремененного поклажей.

Последний раз она видела Мэтта, когда выезжала из Альбукерке сегодня рано утром. Он лениво растянулся на стуле возле конторы шерифа Моргана и наслаждался горячим кофе с таким видом, словно его не интересует на свете ничего, кроме очередной игры в покер. Что ж, ей следовало бы догадаться.

Деверо, видимо, ехал за ней уже несколько часов, но в этой гористой местности, к сожалению, ей редко представлялась возможность увидеть достаточно далеко тот путь, по которому она только что проехала. Она специально выбрала этот объездной путь через Сэндийские горы, свободный от бандитов и воров, промышлявших на основных дорогах, и никак не брала в расчет, что ее будут преследовать.

Но больше она этого не потерпит. Ни при каких обстоятельствах она не допустит, чтобы кто-то разграбил ее археологические находки. Мэтт Деверо вполне может оказаться таким же вором, как Питер… или даже хуже. Она не имеет права рисковать.

Она должна во что бы то ни стало заставить Деверо повернуть назад. И то, что он предпочитал держать дистанцию, ничего не меняет. У нее нет времени водить его за нос, пока он, устав от игры, откажется от идеи использовать ее, чтобы прибрать к рукам сокровища Монтесумы. Ситуация требовала более решительных и кардинальных мер.

Элли на минуту охватило отчаяние. С тех пор, как ее предал Питер, и, собственно, именно из-за его предательства, ее жизнь круто изменилась к худшему. Ей пришлось лгать, скрываться в диких краях, а в довершение всего забраться в спальню к мужчине, чтобы украсть принадлежащую ему вещь. Слезы застилали ей глаза, очертания гор расплывались перед ней. Она ехала, почти ничего не видя впереди. Нет, она не хочет, она не позволит себе плакать. И хотя она не ищет специально себе на голову неприятностей, она и не бежит от них.

Полчаса спустя тропа повернула в узкое ущелье. Стены, промытые водой в известняке, нависали над ней с обеих сторон, поднимаясь все выше, по мере того, как она Углублялась в ущелье.

Где-то на середине пути Элли обогнула выступ, за которым начиналась скалистая расщелина. Здесь она обнаружила прекрасное место для осуществления своего плана.

Элли спешилась и привязала лошадь и мула к приземистому, корявому дереву. Она вынула из чехла притороченную к седлу винтовку и направилась к крутому склону Расщелины. А затем, очень осторожно выбирая путь среди осыпающихся камней и скальных выступов, она полезла по склону вверх.

Достигнув вершины, она бегом пересекла покрытый мелкой галькой гребень и вышла на противоположный конец, откуда открывался хороший вид на дорогу, по которой должен был проехать Мэтт. Здесь она устроилась в добрых тридцати футах над дном ущелья.

Она собиралась всего лишь попугать его. Парочка выстрелов поверх головы вполне способна заставить запаниковать любое мало-мальски разумное существо. Он бросится в укрытие, а она крикнет ему, чтобы убирался в Альбукерке, иначе в следующий раз она не промахнется. Элли очень надеялась, что это собьет спесь с этого самоуверенного наглеца.

Она попыталась нарисовать в своем воображении картинку, как Деверо отступает в испуге, но у нее что-то плохо получалось. Элли поморщилась. Совершенно невозможно себе представить, чтобы этот тип хоть чего-нибудь боялся.

Ладно. Допустим, у нее не получится напугать его. Но она может продемонстрировать, что не совсем отвечает за свои поступки, а потому совершенно недостойна такого пристального внимания с его стороны.

Приняв решение, Элли выбрала лучшую позицию и легла на теплые, нагретые солнцем камни, сжимая в руках оружие. Жесткие острые края врезались в тело, было больно локтям, на которые она опиралась, прилаживая лучше винтовку.

Она выбрала внизу точку примерно над головой среднего роста всадника и прицелилась. А затем приподняла ствол в расчете на высокий рост Мэтта Деверо.

Плечи девушки напряглись, когда она услышала вдалеке стук копыт. Она крепче прижала к плечу приклад, прицелилась и принялась ждать.

Вот показалась лошадь Деверо. Одна. Всадника на ней не было. Мул следовал за жеребцом, привязанный поводьями к луке седла.

Элли опустила ружье и нахмурилась. Нет, не может быть, откуда Деверо мог бы догадаться…

И в это мгновение прямо перед ней легла длинная тень. Элли охнула и резко обернулась, все еще крепко сжимая винтовку.

Большая обутая в сапог нога наступила на ствол, припечатав оружие к земле. Клацанье металла разнеслось по всему ущелью. Пальцы Элли оказались зажатыми между винтовкой и острыми камнями.

Элли вскрикнула от боли и выдернула руку, глядя снизу вверх на человека, которого хотела всего лишь попугать. Возмущение и чувство обиды смешалось с самой настоящей ненавистью, которую она в данный момент испытывала к этому негодяю. Она поднесла ко рту руку и пососала саднящие, ободранные о камни костяшки пальцев.

Мэтт наклонился и одним молниеносным движением подхватил с земли ее оружие. Затем выпрямился, перекинув его в левую руку. Это было просто возмутительно, что такой невозможный, отвратительный человек был одарен столь могучей грацией и силой.

А затем она заметила “кольт” “миротворец” в его правой руке и удовлетворенно улыбнулась.

– Я польщена, мистер Деверо, что вы сочли меня достаточно опасной, чтобы вытащить свой револьвер.

– Леди, вы и в самом деле очень опасны, – прорычал он и сунул “кольт” обратно в кобуру. – Вы безрассудны и неосторожны. Ведь вы вполне могли снести мне полголовы!

– Едва ли безрассудна! – возмущенно воскликнула Элли. – Если бы я решила снести вашу чертову голову, то поверьте мне, я бы уже сделала это, причем совершенно сознательно, а вовсе не по неосторожности. И, кстати, эта идея нравится мне все больше!