Текст книги "Сердце в небесах"

– Да откуда вы взялись, черт побери? – Логан захлопнул дверь. – Слышите, подружка! Я требую ответа. – Последние слова он произнес более сдержанно, когда понял, чем она занята. Хотя он сам уж точно не был святым, негоже было прерывать того, кто молился. Просто он хотел получить ответы на некоторые вопросы, и немедленно.

Она как будто уже закончила молитву. Она поднялась и повернулась к нему, высокомерно вздернув подбородок, словно оказывала ему совершенно невероятную милость, соглашаясь его выслушать. А ведь она, как-никак, находилась в его доме; даже если эта хижина была грубой и простой, все-таки это был его дом. Она появилась здесь, на его горе, даже не спросив позволения, и ему не удалось найти ни отпечатка ноги, ни даже сломанной ветки, чтобы понять, как она сюда попала.

И теперь она глядела на него так, будто давала понять, что он может иссохнуть и умереть, дожидаясь ответа. А сама – просто тощая бабенка, зато юбки такие широкие, что под ними можно спрятать отряд индейцев. И волосы, которыми мог бы гордиться любой воин… если бы он выставил их на своем шесте для скальпов.

Логан сделал глубокий вдох и попытался еще раз выяснить, как она сюда попала.

– Мне приходилось ходить по следу, и я не вижу никаких признаков того, что вы поднялись сюда по тропе.

– Я и не поднималась.

– И в лесу нет даже смятого листа или порванной паутины.

Она пожала плечами, жемчужно-белыми даже в тусклом свете угасающего очага.

– Если вы пришли не по тропе и не через лес, то остается только вон тот склон утеса. А после того как вы меня с него столкнули, мы знаем…

– Я вас не толкала. – Рэчел скрестила руки на груди. – Я вас спасла.

– Вы все время это повторяете.

– Потому что это правда. Вы собирались прыгнуть с утеса. – А иначе зачем бы ее послали?

Он только покачал головой, прислонил ружье к стене и скрестил руки на груди, передразнивая ее позу.

– Перед тем, как вы появились, я просто стоял там, наслаждаясь видом.

После непродолжительного молчания Рэчел сказала:

– Я вам не верю.

Он пожал плечами, будто его мало заботило, верит она ему или нет.

– Так вот, я спрашиваю еще раз: как вы сюда попали?

Рэчел вздернула подбородок:

– Сами подумайте. Какой путь остается?

– Ну, насколько я могу судить, разве что прилететь по небу, как… – В ее глазах появился странный свет, и Логан еле сумел выдавить слово «птица». Потом она отвела взгляд в сторону, и он рассмеялся прерывистым смехом. – Ну уж этому-то я никогда не поверю, подружка.

– Не хотите – не верьте. Мне это безразлично. – Она отвернулась. В эту игру могут играть двое, подумала Рэчел, пытаясь улыбнуться. Потом она вспомнила, где находится. Почему она еще здесь? Почему?

– Кто вы? – Неожиданно для Логана в его голосе прозвучало скорее удивление, чем приказ, но с этим он ничего не мог поделать. В ее глазах и выражении ее лица он заметил нечто, что заставило его усомниться в трезвости своих суждений. Хотя, пожалуй, это было для него не ново. И все же…

Она бросила на него взгляд через плечо, все еще высокомерно задрав округлый подбородок.

– Я вам уже сказала, помните? Я – леди Рэчел Эллиот. Королевская воспитанница. Одна из фрейлин королевы.

– И какой же королевы?

Рэчел резко обернулась со вздохом раздражения:.

– Ее королевского величества королевы Шарлотты, конечно. – Неужели он до того глуп, что не знает своих властителей?

– Ах вот как, – сказал он, прислонившись крепким плечом к стене и скрестив ноги. – Ну конечно же.

Его тон ей не понравился. Рэчел вся напряглась и уставилась на него, сузив глаза. Он насмехался над ней, а еще никому, никому на свете не удавалось делать это безнаказанно. Однако здесь как будто некому было его наказывать. Уж она точно не смогла бы это сделать. Он был гораздо выше ее и явно не испытывал почтения к ее титулу. Пора, пора ей вернуться в свой собственный мир. Может быть, она должна сама найти дорогу домой? Ну конечно. Как глупо, что она не поняла этого раньше. Она заставит этого мужлана отвезти ее в резиденцию королевы, и все встанет на свои места. Она широко раскрыла глаза и одарила его своей самой чарующей улыбкой.

– Если вы будете так любезны и проводите меня до королевского дворца, то я…

– До весны я не сдвинусь с места, ваше высочество.

– До весны? Но ведь… Но ведь еще только начало осени. Мне надо вернуться домой.

В ответ он только пожал плечами и ленивым движением отодвинулся от дверки, предоставляя ей возможность беспрепятственно уйти. Мгновение Рэчел колебалась, но потом гордо вздернула подбородок. Отлично. Она отправится одна. Она окинула взглядом очерченный дверным проемом дикий, не тронутый рукой человека пейзаж, сделала нерешительный шаг вперед и остановилась:

– Будьте добры объяснить, как мне добраться до Лондона.

В ответ она услышала взрыв глубокого раскатистого смеха, но, взглянув ему в лицо, поняла, что случилось что-то совершенно серьезное.

– Двигайтесь на восток, – начал он, – и когда перевалите через горы, дальше уже будет легче… пока не доберетесь до моря.

– Моря?

– О да, между вами и Лондоном будет Атлантический океан.

– Этого не может быть. – Рэчел сцепила пальцы и отвернулась. Через минуту она снова повернулась к нему: – Где я нахожусь?

Он не торопился с ответом. Рэчел бросилась к нему и обеими руками вцепилась в его рубаху. Ей удалось встряхнуть скорее себя, чем его, но это ее не обескуражило.

– Скажите мне, где я. – Несмотря на требовательный тон, она заранее боялась того, что он мог сказать.

– Колония Южная Каролина… – повторила она вслед за ним упавшим голосом и опустила руки. Она пересекла хижину из угла в угол и снова повернулась к нему. – Выходит, я ошиблась, думая, что смогу сама добраться домой. Они за мной явятся.

– Они?

Рэчел с шумом выдохнула, что совсем не подобало леди. До чего ей надоело снова и снова обсуждать с ним все это! Она просто скажет ему, в чем дело. Может, тогда он оставит ее спокойно дожидаться… Она не была уверена, что должно случиться и когда, но твердо знала – что-то обязательно должно случиться. Что угодно, лишь бы ей не оставаться здесь.

– Я была послана спасти вас, – сказала она, расправив плечи. – Ангелами.

Если она предполагала, что он будет потрясен этим откровением, то ее ждало явное разочарование. Первой его реакцией был громовой хохот. Она поджала губы. Отсмеявшись, он больно схватил ее за плечи:

– С меня достаточно вашего вранья. Теперь выкладывайте правду.

– Вы не верите в существование ангелов? – первые она испугалась, ощутив его гнев.

– Ну уж нет. У меня нет сомнений, что Небеса существуют… и ад тоже.

– Тогда почему вы мне не верите? Он рывком притянул ее к себе:

– Вы, может, и похожи на ангела, но мне-то лучше знать. Потому что если кто и послал вас ко мне, то уж никак не Господь, а сам дьявол.

Рэчел глядела в яростные зеленые глаза и почти готова была ему поверить.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Сумасшествие – это когда из ошибочных предпосылок делают правильные выводы.

Вольтер. Философский словарь.

Сколько бы он ни пил, она все равно не исчезала. Логан опустил кувшин, глотнул и вытер губы тыльной стороной ладони. Он сидел в углу, образованном южной стеной и каменной кладкой очага, вытянув ноги по земляному полу. И разглядывай женщину, которая спала.

Прошлым вечером, когда она сообщила, что устала, и он предложил ей единственную постель в хижине – ту, на которой она сейчас спала, – он вышел из хижины пройтись. Хотя уже спустилась ночь, усыпанное звездами лунное небо выглядело чистым и ярким. Логан любил такие прохладные ясные ночи. Но сейчас он думал не о небе. Во всяком случае, не о той его части, которую мог видеть над головой.

Что происходит, черт побери? Он ни на мгновение не поверил ей. Никакой она не ангел. Черт, он даже не думал, что она и вправду леди – как-ее-там-зовут… Подумаешь, бриллианты. Логан пнул пучок сухой травы. С какой стати придворным короля Георга появляться в каролинской глуши?

– И зачем они мне здесь нужны? – пробормотал он. Он был тогда не в том возрасте, чтобы драться на стороне принца Бонни, как его брат Джеймс, но он так и не простил британской короне разгрома под Каллоденом.

И вообще все это не имело значения. Потому что во всем, что она наговорила, конечно же не было и крупицы правды. А может, она сумасшедшая? Или он? А поскольку ему и раньше на это намекали, хотя он и сам частенько подумывал об этом, Логан был готов признать, что все случившееся ему привиделось.

Пока он не вернулся в задымленную хижину и не увидел ее крепко спящей на кипе шкур. Она лежала на боку, одетая, по-детски подложив ладонь под щеку. Но шикарно разукрашенное платье совсем не скрывало женское тело. Логан на несколько мгновений уставился на почти выпавшие из кружевного декольте груди, потом сглотнул и протянул руку к ближайшему кувшину.

Если он не сошел с ума, тогда сумасшедшей была она.

* * *

Ласки все продолжались. Рэчел улыбнулась, во всю стараясь подольше оставаться в потустороннем мире сна. Но ей мешали эти прикосновения. Они были теплыми и мокрыми! Рэчел широко распахнула глаза и встретила грустный собачий взгляд и мокрый черный нос.

– О, Бога ради.

Она быстро уселась и откинула голову. Она не любила собак. Вообще не любила животных, если на то пошло. А эта скотина чуть ли не прилипла к ее боку, вывалив из открытой пасти длиннющий язык.

– Пш, пш! Иди прочь, – уговаривала она, оглядывая хижину. Вместе с воспоминанием о происшедшем вдруг пришло осознание того, что она все еще находится в каком-то глухом закоулке Нового света. Она с трудом подавила стон. Прошлым вечером, засыпая на этой отвратительной кипе шкур, она была совершенно уверена, что проснется в своей удобной постели под шитым золотом шелковым балдахином. И вот пожалуйста – она все еще здесь.

И в довершение ко всему эта собака. Крупный черно-белый спаниель. К тому же он как будто не понимал простейших команд.

Не спуская с него глаз, Рэчел нерешительно встала. Ее платье было безнадежно измято, кружева испачканы, подол весь истрепался. А это было такое прелестное платье.

Рэчел вздохнула и снова поймала взгляд спаниеля.

– Где он? – требовательно спросила она и скрестив руки, шагнула через шкуры, запутавшись в одной и отбросив ее пинком. Огонь давно погас и ее руки покрылись гусиной кожей. Но она все же с надеждой заглянула в висевший над очагом чугунок.

– Наверное, он отправился на охоту, – сказала Рэчел, носком ноги подталкивая комочек грязи в сторону очага. – Это хорошо, потому что я проголодалась. – Она безразлично глянула через плечо на собаку. – И никого не интересует, проголодался ты или нет. Ты всего-навсего…

Она вдруг поняла, что разговаривает с собакой, и смолкла. Как раз в этот момент мужчина с топором ввалился в хижину. Как и вчера, он был одет в оленьи шкуры, его длинные спутанные волосы свисали на плечи, а слой щетины на лице стал еще гуще.

– Уже не спите. – Когда Рэчел не ответила, он перевел взгляд с нее на серый пепел в очаге и обратно. – Я думал, что вы разведете огонь.

Развести огонь? Да этот мужлан с ума сошел.

– Сэр, я не развожу огонь. Огонь разводят слуги.

– Вот как. – Он приподнял прямые темные брови и уставился на нее, потом бросил что-то ей в руки. Рэчел инстинктивно схватила пушистый комок. Он повернулся к куче поленьев, сложенных у очага. – Именно сейчас все слуги куда-то подевались.

Рэчел вздернула подбородок:

– В таком случае я полагаю, что это придется сделать вам.

– На этот раз ладно, – только и сказал он, потом нагнулся над очагом и выгреб из-под пепла несколько тлеющих угольков. Положив на них пучок сухой травы, он потихоньку стал дуть, пока не появился крошечный огонек. Рэчел наблюдала за всем этим, пока ей не надоело, а когда она хотела скрестить руки, чтобы чуть согреться, она поняла, что у нее в руках.

От громкого визга мужчина резко обернулся. Собака разразилась лаем.

– Что с вами, черт побери? – Логан уперся ладонями в колени и встал. – Лежать, псина, – крикнул он, поднимая кролика, которого она бросила на пол.

– Он же мертвый.

Брошенный на нее взгляд зеленых глаз ясно показывал, что он поражен ее глупостью. Но больше он ничего не сказал, только прикрикнул на собаку, которая носилась по хижине, повизгивая от возбуждения. Рэчел со вздохом отвернулась. Поскольку крики хозяина не оказали на спаниеля никакого эффекта, Рэчел решила вмешаться:

– Да успокойся же. – Этих слов как будто оказалось достаточно, чтобы утихомирить животное. Спаниель резко остановился и, словно решив, что на сегодня хватит, проковылял к раскинутым на полу шкурам и плюхнулся на них.

– Ленивый мешок с костями.

Рэчел снова обернулась к мужчине, но он уже вышел в открытую дверь. Она видела, как он положил кролика на чурбан и одним взмахом топорика отхватил ему голову. Рэчел хотела сглотнуть и не смогла. Он быстро освежевал животное и очистил от внутренностей, потом вернулся в хижину, бросил все остальное в чугунок, добавил понемногу воды и повесил чугунок над уже потрескивающим огнем.

Потом повернулся к ней и некоторое время молчал. Рэчел с трудом удержалась от того, чтобы не поежиться под его немигающим взглядом. Какая нелепость! Она, разделявшая секреты королевы, в кого влюблен брат короля! С какой стати ей робеть перед этим мужчиной, больше походившем на животное, чем на человека! И все же она первая отвела глаза.

– Не знаю, кто вы такая и как здесь оказались… – начал он.

– По-моему, я достаточно ясно… Он поднял ладонь, и она смолкла.

– Поскольку вы решили остаться здесь на зиму… Она снова прервала его:

– Ничего я не решала. Я была послана…

Рэчел замолчала. Не было смысла повторять обстоятельства, сопутствовавшие ее появлению. Прошлым вечером он ей не поверил, и, похоже, утро не сделало его более доверчивым. Тем не менее одну вещь ему следовало усвоить.

– Я не останусь здесь на зиму.

Он не обратил внимания на ее слова.

– Я думаю, нам надо кое о чем договориться. Во-первых, это моя постель. – Он мотнул головой в сторону кучи шкур, на которых лежала собака. – Если вы решите разделить ее со мной, я не возражаю, но…

– Разделить ее с вами? – Рэчел с трудом верила своим ушам. – Вы что, совсем очумели?

– Очень может быть, – признал он. – Но речь не об этом: надо решить, кому где спать. И я бы хотел спать на своей постели.

– Ну и пожалуйста. – Рэчел повернулась с намерением избавиться от общества этого ненавистного еи мужлана и вдруг сообразила, что ей некуда деться. Хижина была такая маленькая. Оставалось только стоять, сдерживая злость, которая, подобно подземному роднику, стремилась вырваться наружу. Но он как будто еще не закончил.

– Поскольку нам придется жить и питаться вместе…

– Я не собираюсь оставаться, – бросила Рэчел через плечо, хотя, по правде, она понятия не имела, как и когда сможет выбраться отсюда.

По-видимому, он разделял ее сомнения, потому что не обратил на ее слова ни малейшего внимания.

– …то, я думаю, будет честно, если вы займетесь готовкой.

Готовкой?! Рэчел резко повернулась к нему. За кого он ее принимает? Он что, так и не понял, кто она такая? Рэчед уже открыла рот, чтобы снова напомнить ему об этом, но он, взяв ружье, пошел к двери. Она едва успела крикнуть ему в спину:

– Я не готовлю, готовят слуги!

Не обращая на нее внимания, он ровным шагом направился в сторону леса.

Рэчел захлопнула дверь и тут же рывком снова отворила ее:

– Подождите! – Рэчел не была уверена, подействовала на него сама просьба или ее отчаянный тон, но он остановился и оглянулся, приподняв брови. – Вы куда?

– Осмотреть ловушки.

Рэчел крепче ухватилась за ручку двери.

– Мне надо… – Она сделала глубокий вдох и спросила: – Где здесь у вас удобства?

Ей показалось, что на его губах мелькнула улыбка, но тут же исчезла. Он сделал широкий жест рукой:

– Они все вокруг вас, ваше высочество.

– Ваше высочество, как же! – Рэчел захлопнула дверь, потом пнула ее ногой, чтобы облегчить душу. – И что он имел в виду, говоря «вокруг вас»? – Еще не закончив вопроса, Рэчел с унынием осознала очевидный ответ. – О, я понимаю, что он имеет в виду, – сообщила она поднявшей голову и сонно взиравшей на нее собаке. – Я уже… ну, мне приходилось облегчаться в лесу, раньше, когда я была маленькая. Но цивилизованные люди… Ладно, неважно.

Она дважды смерила шагами хижину, потом ухватилась за ручку и решительно открыла дверь. Выйдя, она поспешила по своим делам, поеживаясь от утреннего холодка. Интересно, вчера было так же холодно? Рэчел не могла вспомнить. Когда она вернулась в хижину, у нее зуб на зуб не попадал от холода.

Придвинуть единственное кресло поближе к очагу оказалось трудной задачей, но чего не сделаешь ради тепла. Потом она уселась, расправив юбки, и стала ждать. Как давно она ела в последний раз? Рэчел попыталась вспомнить, но в памяти только всплывали картины смерти Лиз и Джеффри да еще причина, по которой она оказалась здесь.

Чтобы спасти жизнь этого никому не нужного создания.

И ведь она это сделала, да еще ценой стольких страданий… Так почему же она…

Все эти вопросы сразу были забыты, когда предмет страданий распахнул дверь. Он мельком взглянул на нее, словно проверяя, здесь ли она еще, прислонил ружье к стене в обычном месте, подошел к очагу и осторожно взялся за успевшую нагреться от огня металлическую тарелку. Ложкой он выгреб на нее куски кролика из чугунка. Следовало отдать ему должное – он взглянул на нее, молча протягивая тарелку.

Рэчел покачала головой:

– Я не голодна.

Это было явной ложью, но он только пожал плечами и принялся за еду. Она ожидала, что у него будут отвратительные манеры, такие же, как и он сам, но он ел вполне прилично, хотя и стоя. Причину этого Рэчел поняла, только когда он почти закончил есть: она заняла его кресло.

Ну и пусть. Так ему и надо, раз он довольствуется единственным сиденьем. Рэчел скрестила руки на груди, стараясь не смотреть, как он отправляет в рот последний кусок. Конечно, она не привыкла к такой еде, но, может, ей удалось бы заставить себя попробовать кусочек-другой.

Он сгреб в тарелку остатки, и Рэчел улыбнулась, перед тем как попросить их себе. Не успела она и рта раскрыть, как он уже поставил тарелку на пол.

– Псина!

Заслышав это слово, собака подняла голову и стала принюхиваться. Под завороженным взглядом Рэчел пес встал, потянулся, вперевалку подошел к тарелке и принялся за еду.

Рэчел вскочила на ноги, но это осталось без внимания – мужчина вышел, прихватив ружье и топор.

– Как тебе не совестно, – пробормотала Рэчел, стараясь сдержать слезы – первые с тех пор, как она… умерла. – Да, я знаю, что ты голодный, но я тоже голодна. И я замерзла, и… – Она зашмыгала носом и полными слез глазами взглянула на свое платье. – И грязная. И я понятия не имею, где я и зачем я здесь. – Она вдохнула, пытаясь подавить рыдания. – С какой стати я разговариваю с собакой? Только этого мне не хватало!

Бесчувственная скотина возила по оловянной тарелке языком, подбирая последние кусочки.

Разъяренная Рэчел плюхнулась обратно в кресло, пока размеренный стук топора не достиг ее слуха. Она пыталась не обращать на него внимания, но в конце концов встала, поправила парик и прошла через комнату, стараясь увидеть что-нибудь через маленькое окошко, затянутое, как ей показалось, промасленной кожей. Разглядеть ей ничего не удалось, и в раздражении она подошла к двери.

Уже потеплело, но холод еще чувствовался, и Рэчел зябко обхватила себя руками. Конечно, она не занималась. физической работой – в отличие от мужчины, который неподалеку от хижины колол дрова. И он был обнажен до пояса. Когда Рэчел увидела его первый раз, она посчитала его толстым или во всяком случае дряблым. Теперь же она поняла, что так ей показалось из-за простеганной изнутри одежды. У него были широкие и мощные плечи, что было особенно заметно, когда он махал топором, талия тонкой, а бедра узкими. Он совсем не был похож ни на одного из мужчин, которых она встречала прежде, и не только из-за одежды и длинных волос.

Он опустил топор, вытер лоб ладонью и неожиданно обернулся, как будто почувствовал, что она на него смотрит. Их взгляды встретились, и Рэчел в замешательстве ощутила, что ее щеки заливает румянец.

– Мне просто стало любопытно, чем вы занимаетесь, – сказала она первое, что пришло в голову.

Он молчал, продолжая глядеть на нее своими зелеными глазами, пока она не повернулась и не скрылась в хижине.

Рэчел не помнила такого невыносимо долгого дня. Когда ей надоедало сидеть на стуле, она начинала расхаживать по крошечной комнате. Ей все осточертело. Там, в королевском дворце, всегда было с кем поговорить. Лиз. Нет, Лиз больше нет, напомнила себе Рэчел, останавливаясь. Ей не хотелось думать о том, какой была ее жизнь раньше… или какой она будет теперь.

Теперь она застряла в глуши неизвестно где и надолго. В обществе человека, который, видимо, знал всего несколько слов – судя по тому, сколько он сказал ей сегодня. Когда он заходил в хижину – один раз, чтобы позвать собаку, и два раза с охапками дров, – он только поглядывал на нее, как будто желая, чтобы она исчезла.

С этим она была совершенно согласна. Только не могла исчезнуть. И понятия не имела почему.

Вообще-то к тому времени, когда слабый свет, просачивавшийся сквозь окошко, совсем угас, ей даже надоело думать об этом. Она задремала сидя, пока ее не разбудил внезапный порыв холода. Логан стоял в проеме двери, отчетливо выделяясь на сумеречном фоне, и смотрел на нее. Рэчел не сомневалась в этом, хоть и не могла видеть его лица. Еще она не сомневалась в том, что это лицо выражает раздражение.

Она вытянула затекшую шею. Он зашел в хижину, захлопнув дверь ногой, и остановился между ней и очагом.

– Вы весь мокрый. – Рэчел торопливо подтянула подол платья, по которому уже расплывались пятна от капавшей с него воды.

Но ему, видно, было безразлично, что ее одежда промокла. Он наклонился, ухватившись крупными ладонями за подлокотники грубо сколоченного кресла, таким образом лишив ее свободы.

Рэчел откинулась назад, насколько могла. С его волос стекала вода, крупные холодные капли падали на лиф ее платья.

– Что вы делаете! Я – леди Рэчел…

– А мне нет дела, кто вы или что, если на то пошло. Почти совсем стемнело, но он стоял так близко, что Рэчел различала капельки, повисшие на длинных темных ресницах, и ощущала теплоту его дыхания. Он впился в нее глазами. От капавшей с него воды она уже совсем промокла.

– Мне нет дела до того, как вы здесь очутились. Главное, что вы и вправду здесь, потому что сейчас я трезв, а вы никуда не делись. Так что…

– Я не являюсь плодом пьяного воображения, сэр! – Рэчел вздернула подбородок, почти уткнувшись своим лицом в его.

– Это я уже понял. И неважно, зачем вы здесь, – это мой дом…

– Так называемый дом.

– И если я позволю вам остаться здесь, то только по доброте душевной.

На это она ничего не ответила, а закатила глаза к небу, показывая, что она думает о наличии у него Души.

– Так что если вы останетесь здесь, то будете выполнять свою часть работы.

Да он совсем обнаглел.

– И что именно?

– Например, работы по хозяйству.

– По хозяйству? Ничего более нелепого мне не приходилось слышать. Леди королевы Шарлотты не затрудняют себя домашними делами. Мы… Да послушайте же!

Но он не слушал. Это было видно по его широким плечам, когда он, вдруг отвернувшись от нее, склонился над очагом, стараясь снова раздуть несколько оставшихся угольков.

Рэчел вскочила на ноги и подошла к нему:

– Поглядите, что вы наделали. – Она отряхнула платье ладонями. – Я замерзла.

Он молчал, продолжая подкладывать лучинки в огонь.

– Слышите, что я сказала? – Она склонилась над ним. – Отвечайте! – Ее голос повысился почти до визга. Ей хотелось схватить его за обнаженные плечи и хорошенько тряхнуть, или схватить за волосы и надавать по щекам, или…

Не задумываясь о последствиях, она изо всех сил пнула его в ногу. Ее пальцам скорее всего досталось так же, как его ноге, может, даже больше. Но это было совершенно неважно.

На мгновение, когда он обернулся, она заметила выражение изумления на его лице, потом что-то обхватило ее лодыжку, и она распростерлась на жестком земляном полу, прижатая его влажным телом.

Рэчел уперлась ладонями ему в грудь, стараясь столкнуть его, но он не сдвинулся ни на дюйм, еще крепче прижав ее к полу. Ее ладони бледно обрисовывались на темной от загара коже.

– Я не собираюсь терпеть ваши выходки. Да еще в моем собственном доме. Тем более что я вас сюда не звал.

Ей ужасно хотелось высказать ему все, что она о нем думает, но что-то в выражении его лица остановило ее.

Она только лежала, не сводя с него глаз, ощущая до самых кончиков пальцев притягательную силу его глаз. Он опустил голову. Сердце ее заколотилось, и дыхание стало прерывистым. На своих губах она ощущала его теплый выдох – и он был прав: тошнотворного запаха рома не было слышно.

Вдруг Рэчел сообразила, что он собирается ее поцеловать. Зная, что ей полагалось бы прийти в ярость, она не могла понять, почему остается такой спокойной.

В следующее мгновение он уже вскочил на ноги, таща ее за собой. Рэчел не удалось удержать парик, и тот свалился на пол, подняв облако белой пудры. Мгновение оба глядели на парик, потом Рэчел вырвалась и демонстративно подняла его.

Мужчина подбросил в огонь полено с таким видом, будто ничего не произошло. Но Рэчел-то не могла забыть, как он себя вел. Отряхивая землю с платья одной рукой и держа в другой руке парик, она все время шмыгала носом, пытаясь сдержать слезы раздражения. Она не покажет ему, как она расстроена, ни за что.

В конце концов, ведь она оказалась здесь, чтобы спасти его. И спасла. Он должен был благодарить Небо за то, что она появилась в нужный момент, вместо того чтобы обращаться с ней как с какой-то парией.

А ему словно было все равно. Как только он отвернулся от нее к очагу, то вроде сразу забыл о ее существовании. Из стоявшего рядом мешка он достал пригоршню каких-то дробленых зерен и бросил их в чугунок, потом добавил воды, размешал и повесил чугунок над разгоревшимся огнем.

В хижине стало теплее. Рэчел стояла держа неприлично растрепавшийся парик и совершенно не понимая, что ей теперь делать. Одного этого было достаточно, чтобы вывести ее из себя. Она всегда точно знала, чего от нее ожидают, и все получалось как надо. Но сейчас она понятия не имела, что делать, – и не делала ничего, только стояла, наблюдая, как мужчина сдернул с забитого в стену колышка свободную рубаху из грубой материи и через голову натянул ее на себя.

Теперь он хотя бы был одет, правда это одеяние никак нельзя было назвать приличным. Одет тем не менее. Вид его обнаженного тела не давал ей сосредоточиться.

– Где же вы так промокли? – От мокрых волос по его рубахе расплылось влажное пятно.

– Я обычно купаюсь, когда требуется. – Брошенный на нее через плечо взгляд красноречиво говорил, что и ей не мешает об этом подумать.

Мысль о горячей ароматной ванне так воодушевила ее, что Рэчел даже не обиделась.

– Это было бы великолепно! Если вы приготовите ванну, то с остальным, наверное, я бы сама управилась. – Во всяком случае, она полагала, что управится. Конечно, она привыкла к тому, что ее обслуживают, но не он же будет ей помогать – только этого не хватало!

Рэчел до того была поглощена мыслью о купании, что не замечала его реакции, пока он не оказался рядом, угрожающе нависая над ней.

– Вы весь день ничего не делаете, только отсиживаете задницу в кресле… в моем кресле. Вы не можете приготовить самой простой еды, вы не следите за огнем, так что здесь все выстужено, и когда я возвращаюсь после купания в ручье, вы еще считаете, что я должен готовить вам ванну?!

Очевидно, не считая, что вся эта тирада требует ответа, он с презрительным выражением снова повернулся к огню, и Рэчел поняла, что о ванне нечего и мечтать. А высказанная им идея о купании в ручье ее вовсе не привлекала. Ничего, она просто подождет, пока снова окажется в королевском дворце.

Если бы только до того времени она могла бы обойтись и без еды! К сожалению, Рэчел от голода уже почти не держалась на ногах. Она так долго была без пищи, что даже не могла вспомнить, что ела в последний раз в той жизни, хотя знала, что это наверняка пахло поаппетитнее того, что варилось в чугунке. Сейчас она была готова вести себя как простая прислуга и уничтожить все до последнего кусочка.

Глотая слюнки, она наблюдала, как он накладывает готовую еду в деревянную миску, ожидая, что он предложит миску ей, и, не веря своим глазам, глядела, как он устроился на полу скрестив ноги и стал отправлять в рот ложку за ложкой. Только проглотив несколько кусков, вкус которых Рэчел чуть ли не ощущала на своем языке, он взглянул на нее.

– Накладывайте, – сказал он, мотнув головой в сторону чугунка.

Накладывать? Она в жизни не накладывала себе еду сама. Какая наглость. Но все же не стоило ожидать, что он станет ее обслуживать. К тому же она отчетливо помнила, как он скормил ее порцию собаке.

С глубоким вздохом Рэчел подчинилась судьбе. На грубо сколоченной полке стояла небольшая стопка мелких мисок и лежало несколько гнутых поцарапанных ложек. Рэчел взяла миску и ложку, потом, как можно сдержанней, подошла к посудине с бурлящим варевом. Чугунок был раскален, и, конечно же она должна была это знать, но она чувствовала, что он за ней наблюдает, и изрядно нервничала. Наклонившись, она ухитрилась положить себе несколько ложек, не дотронувшись до горшка, как вдруг ощутила какой-то странный запах.

Почти в то же мгновение ее оттолкнули в сторону, и она шлепнулась на пол. Казалось, она здесь только и делала, что шлепалась на пол.

Только в этот раз он перекатывал ее по полу, колотя по ногам, а Рэчел протестующе вопила. Когда он наконец оставил ее в покое, она лежала уткнувшись лицом в землю. В нескольких дюймах от ее носа валялась миска с остатками варева. Рэчел пришла в ярость. Извернувшись, она приподнялась на локтях, сверкая глазами:

– Что вы, по-вашему…

Не договорив, она взвизгнула, подняв подол юбки, от которого шел дым:

– Я горю! На помощь!

Только тут она поняла, что странный запах был запахом горящего шелка и ее вопль о помощи запоздал. Мужчина уже сбил огонь и обрывал обгоревшую ткань, вполголоса изрыгая проклятия.

– Черт побери, женщина, вы совсем ничего не соображаете? Это надо же, поджечь себя!

– Конечно соображаю. Просто я никогда… Что вы делаете? – Он задрал то, что осталось от ее нижней юбки, и Рэчел отчаянно пыталась ее поправить.

– Да не дергайтесь вы! – Когда она попыталась оттолкнуть его ногой, он обхватил одной ладонью ее лодыжки и прижал к полу. – Я только хочу поглядеть, нет ли у вас ожогов. – Он посмотрел ей в глаза: – Не шевелитесь.