Текст книги "Хорошие девочки не умирают"

Глава седьмая

tyz7412: Значит, ты просто треплешься, а на самом деле ни хрена не можешь. Дура тупая, как все бабы

mysterybkluv: эй, потише, я думала, мы тут просто болтаем, развлекаемся

archieandnero: правда, какого хрена, чувак, отстань

poirotsgirl: согласна, это самое настоящее хамство

tyz7412: я хочу знать, может ли эта телка на самом деле раскрыть убийство или она только трепать языком умеет

mysterybkluv: господи да отвали ты уже от меня

tyz7412: Нет, я хочу узнать, сможет ли она найти убийцу быстрее полиции. Я хочу, чтобы ты это доказала

mysterybkluv: Я не обязана ничего тебе доказывать. Разговор окончен.

tyz7412: ты так думаешь?

Селия сунула телефон в карман. Она не собиралась больше общаться с Питом. Она уже получила подтверждение своей догадки: никакой он ей не муж, и девочка – не ее дочь. Селия своими глазами видела камеру, с помощью которой неизвестные наблюдали за ней. Одного она не знала: зачем все это, и ей уже надоел этот вопрос, который крутился в голове, как заезженная пластинка.

Вернувшись на рабочее место, Селия ощутила странное спокойствие. Она не планировала откровенный разговор с Питом, не собиралась выдавать себя, говорить о подозрениях. Это произошло само собой. Однако в тот момент ей показалось, что она приняла верное решение.

Но что же теперь делать? Я не могу вернуться домой, точнее, в дом, где, по их словам, я живу.

Может быть, вечером просто забрать из кассы все деньги, сесть в машину и уехать отсюда куда глаза глядят? По крайней мере, в другом городе она почувствует себя в безопасности – вдали от мужчины, притворяющегося ее супругом, от полицейского, который намерен повесить на нее убийство.

Ах да, не забывай о том, что поблизости бродит убийца. Ведь убийца всегда рано или поздно предпринимает попытку прикончить главную героиню.

Однако была ли она главной героиней этой истории? Это казалось весьма вероятным. Иначе зачем Пит лжет ей? Зачем в кухне ее ресторана установлена скрытая камера?

Возможно, и в машине у тебя тоже камера. Они без труда тебя выследят.

«Они». Почему-то Селия была твердо уверена в том, что существуют некие «они». Не один Пит строил козни против нее. На миг перехватило дыхание, горло сжал спазм. Кто-то желает ей зла – а скорее всего, не один «кто-то», их много, – причем безо всякой причины. Что она сделала? Какой поступок мог вынудить человека, группу людей, пойти на это, составить этот кошмарный, дикий, безумный заговор против нее? Неужели она причинила кому-то зло, убила кого-то?

Нет. Даже в нынешнем состоянии такое она бы вспомнила. В любом случае эта мысль была просто абсурдной. Селия не была убийцей. Она не способна намеренно причинить кому-то зло. Это было просто не в ее натуре – точно так же, как пробежки или интерес к нераскрытым преступлениям.

Она двигалась на автопилоте, выполняла то, что от нее требовалось, отвечала на вопросы и реплики Кэтрин. Официанты сновали туда-сюда, многие жаловались на то, что, несмотря на наплыв посетителей, чаевых больше не становилось, потому что люди – убогие жадные твари.

Селия готовила еду, сочувствовала официантам, но делала это механически. Все это время она напряженно размышляла, пытаясь разгадать загадку, пытаясь найти способ сбежать.

Дневная смена закончилась, началась вечерняя. Пит оставил ей двадцать два голосовых сообщения, но Селия не стала их слушать.

У тебя все получится. Читая детектив, ты всегда вычисляешь убийцу раньше главного героя-сыщика.

Она застыла, забыв о работе. Вот оно. Ответ нужно искать где-то здесь. Она любила книги. Любила детективы, любила разгадывать загадки. Она сможет разгадать и эту.

Нет, не то. Мне сказали, что у меня ничего не получится или что-то вроде того? Нет, не так. Мне сказали, что…

На этом мысль оборвалась, и Селия заскрежетала зубами. Эти смутные воспоминания уже чертовски надоели.

В кухню вошел Уилл с горой тарелок – точно так же, как вчера вечером. Напевая какую-то мелодию, он начал составлять их в мойку.

Мелодия показалась Селии знакомой – очень знакомой. Она была уверена в том, что слышала прежде, как ее напевает другой человек.

Из глубин памяти всплыло воспоминание: мужчина стоит перед мольбертом с кистью и палитрой. Художник вполголоса мурлычет тот же самый мотив.

– Eine kleine Nachtmusik[9]9
  Серенада № 13, или «Маленькая ночная серенада», написана Вольфгангом Амадеем Моцартом в 1787 г.


[Закрыть], – произнесла Селия.

– Ага, мое любимое произведение, – ответил Уилл.

– Есть еще один человек, который обожает эту мелодию, – пробормотала Селия, обращаясь к себе.

Уилл выпрямился, вытирая руки кухонным полотенцем. Он смотрел на Селию со странным выражением, которого она не видела вчера. Этот взгляд был настороженным, внимательным. Возможно, ей показалось. Она уже с трудом отличала реальность от фантазий.

– Какой человек?

– Не знаю, – призналась Селия. – Может, Лайл Корриган.

Уилл фыркнул.

– Лайл Корриган – кретин. Он, наверное, даже не слышал о Моцарте.

– Возможно, он слышал про Моцарта пару раз, хоть и не в курсе, кто это такой, – возразила Селия. – А может, он нас удивит. Люди способны удивлять.

Уилл покачал головой.

– Мой опыт говорит обратное. Общаясь с людьми, я пришел к выводу о том, что они очень предсказуемы, что линия поведения человека не меняется, что он снова и снова повторяет свои ошибки. Поверь, люди не настолько интересны в этом смысле.

– Не знаю, – пробормотала Селия и взглянула на дверь черного хода. Ей представился нелепый розовый дом миссис Корриган. Она размышляла о старухе, об убийстве, в котором ее вполне могли обвинить, о детективных загадках, которые она обожала разгадывать. – Мне кажется, что большинство людей – очень, очень интересные существа.

– Желаю тебе не терять оптимизма! Лично я могу уверенно предсказать, что семья из пяти человек за моим столиком оставит чаевых на десять процентов от суммы счета и что дети большую часть спагетти размажут по полу и сиденьям.

– Так ведь это же интересный результат, по-моему, – рассмеялась Селия.

– Интересный, но ужасно предсказуемый, – ответил Уилл и ушел.

У Кэтрин был перерыв, и она вышла пробежаться по магазинам перед закрытием. Она вернулась через черный ход, нагруженная пакетами.

– Столько всего накупила! – воскликнула она, показывая пакеты. – Почти все с большими скидками.

– Здорово, – пробормотала Селия, едва слушая помощницу. Ей было не до покупок Кэтрин. Она задумалась о миссис Корриган, которую почти наверняка вчера увидела в первый раз, но которая, похоже, со страшной силой ненавидела ее, Селию. Если задуматься, эта ненависть была просто смешной. Едва ли возможно настолько возненавидеть человека из-за каких-то крыс. И еще Селии казалось, что вся эта история с миссис Корриган была каким-то образом связана с ее фальшивым мужем, с ее фальшивой жизнью и с камерами, установленными на кухне ресторана.

А миссис Корриган мертва. Не забывай об этом. Я не знаю, какая связь существует между всеми этими фактами, но одна женщина уже погибла, и я не хочу оказаться тем самым вторым трупом, который обнаруживают в середине книги.

Селия развязала фартук.

– Я выйду на полчаса. Справишься здесь без меня?

Кэтрин испуганно смотрела на Селию.

– Конечно, но куда вы идете?

– Есть одно дело, – неопределенно произнесла Селия. Ей не хотелось делиться своими догадками с Кэтрин. Она отнюдь не была уверена в том, что Кэтрин можно доверять. Она вполне могла быть заодно с Питом, Дженнифер и теми, кто следил за Селией с помощью скрытых камер.

Селия видела, что Кэтрин ждет ответа, но притворилась, что ничего не замечает. Она надела пальто, помахала и вышла через заднюю дверь, бросив:

– Скоро вернусь.

Интересно, что сейчас подумал наблюдатель, размышляла Селия. Может, и на парковке установлены камеры? А в ее машине? Она подавила желание поднять голову и осмотреть столбы с телефонными проводами. Если на каком-то из них и был прикреплен электронный «глаз», наблюдавший за ее перемещениями, сейчас она ничего не могла с этим поделать.

На парковке горел только один дежурный фонарь, неподалеку от мусорного бака. Уличные фонари находились довольно далеко, так что Селии пришлось идти в темноте. Ее снова поразила неестественная тишина. Посетители должны были выходить из ресторана после ужина и садиться в машины, но на парковке стояли всего три автомобиля: ее, Уилла и Кэтрин. Черри-лейн была пуста, Мэйн-стрит тоже словно вымерла. Ни шума машин, ни лая собак, ни оглушительной музыки из окон подростков. Не было разговоров, шагов, хлопанья дверей, которые обычно доносятся из магазинов и кафе. Как будто этот город был необитаемым – или в нем жили роботы, которые выключались с наступлением вечера.

Селия остановилась перед мусорным баком. Небрежно натянутая лента полицейского ограждения оборвалась и валялась на асфальте. Селии почему-то захотелось открыть бак и заглянуть внутрь – а вдруг еще кого-то убили и сунули туда тело, чтобы она его нашла? Но она приказала себе забыть о глупостях.

Это было бы уже слишком. Кроме того, в детективах между обнаружением первого и второго трупов обычно проходит какое-то время. А иногда вообще не бывает второго убийства; первое поглощает все внимание и время сыщика. И честно говоря, одного убийства больше чем достаточно.

Селия включила фонарик на телефоне и осмотрела асфальт вокруг бака. Она сама не знала толком, что ищет, тем более что вчера место преступления прочесала целая бригада криминалистов. Если на земле и остались какие-то улики, полиция наверняка их обнаружила и забрала.

Хорошо, если Лайл Корриган верит криминалистам. А вдруг он серьезно настроен сфабриковать ложное обвинение, подбросит фальшивые улики? По примеру тетки, которая нарисовала себе синяк.

В пыли виднелось множество следов обуви, валялись опавшие листья, старый мусор. Но не было ничего такого, что можно было бы назвать «КЛЮЧОМ К РАЗГАДКЕ, КОТОРЫЙ УПУСТИЛА ПОЛИЦИЯ». Селия криво усмехнулась. А чего она ждала? В реальной жизни все происходит не так, как в романе с тщательно продуманным сюжетом.

Она обошла мусорный бак, вспомнив, что вчера ночью ей почудился какой-то шорох. Неизвестный – если он существовал – мог прятаться только на заднем дворе миссис Корриган. Селия решила, что это имеет смысл, поскольку убийца должен был перенести тело из дома старухи на парковку ресторана.

А если мне это не почудилось и там действительно кто-то был… значит, убийца бросил труп в бак за пару минут до того, как я принесла сюда мусор. Это означает, что меня тоже могли убить. Итак, совершенно ясно, что меня хотели убить… А может быть, нет? Может быть, все, чего они хотят, – посадить меня за убийство?

А может быть, все это у нее в голове. Может быть, не было вчера никакого шума, не было убийцы, скрывавшегося в кустах с целью убедиться, что его дьявольский план приведен в действие. Она уже ничего не понимала. Она уже не знала, что происходит: может быть, это ложные воспоминания, плод ее воображения, может быть, у нее галлюцинации? Селию снова охватило ощущение нереальности происходящего; у нее возникло абсурдное чувство, что она нереальный человек. Она была лишь действующим лицом в истории, сочиненной кем-то другим, выполняла чужую волю, подчинялась чужим желаниям.

А потом Селия поняла, что это не имело значения. Она была живой, настоящей, догадалась о том, что ей лгут. Для того чтобы вернуть свою жизнь, ей нужна была информация. Нужно было попытаться понять, что с ней произошло, кто обманывал ее и зачем. И сделать это можно было только одним способом: найти улики, не замеченные полицией, которые указывали бы на убийцу миссис Корриган. Она пролезла сквозь кусты, росшие позади мусорного бака, и очутилась на заднем дворе дома.

Сердце бешено колотилось, и ей казалось, что оно сейчас разорвется от волнения. В ушах шумело. Селия по натуре не склонна была нарушать правила, что бы там ни думал Лайл Корриган. При одной мысли о том, что она забралась на чужой участок, что ее можно арестовать за незаконное проникновение, ее начинало мутить.

А что, если Лайл Корриган где-то здесь? Вдруг он притаился в доме в надежде подловить меня?

Селия машинально подняла голову и осмотрела дом. Но в окнах было темно, изнутри не доносилось ни звука. Она нервно оглянулась на дом через дорогу, но там тоже было тихо.

И снова она обратила внимание на неестественную тишину, на отсутствие обычных звуков. Не трещали сверчки, не чирикали птицы, не шуршали белки и бурундуки. В этом городе было так тихо. Как будто он был мертвым, покинутым.

Селия остановилась и огляделась. Неужели такое возможно? Неужели она попала в заброшенный город?

Хватит выдумывать всякие ужасы. Тебе мало того, что твой муж – или человек, который притворяется твоим мужем – хочет вколоть тебе наркотик? Мало того, что у тебя в ресторане установлена скрытая камера?

Селия посветила на землю вокруг себя в надежде увидеть хоть что-нибудь. Потом присела и так, на корточках, двинулась к дому. Но почему-то она чувствовала себя вовсе не как Шерлок Холмс; ей казалось, что она выглядит довольно глупо.

Ни четких отпечатков подошв, ни пепла с сигарет, ни обертки от редкой конфеты (убийца ест только розовый «Старберст»!), ни комка жвачки, содержащей ДНК убийцы.

Селия осмотрела веранду, находившуюся с задней стороны дома, спрашивая себя, хватит ли у нее смелости подняться. Почему-то ей казалось, что, войдя в дом убитой, она переступит некую границу и действительно впервые в жизни нарушит закон.

Однако убийца прикончил миссис Корриган в ее доме, а не на парковке ресторана Селии. Вокруг мусорного бака не было крови. А на заднем дворе она не заметила никаких признаков борьбы или того, что миссис Корриган убили именно там. Нет, убийство произошло в доме. Убийца был бы полным идиотом, если бы рискнул выйти через парадную дверь на улицу, освещенную яркими фонарями, поэтому он…

(вообще-то, это сексизм с моей стороны; возможно, это был вовсе не «он», но надо сказать, что я действительно всегда представляла себе убийцу мужчиной, потому что мужчины могут быть опасны, очень, очень опасны для женщин)

…и в тот момент, когда эта мысль сформировалась в голове, Селии показалось, что в мозгу что-то лопнуло, порвалось, разошелся какой-то шов, и ее пронзила боль, страшная, неописуемая, не сравнимая с тем, что она испытывала вчера. Селия рухнула на колени, на глазах выступили слезы, из носа пошла кровь. Телефон выскользнул из ее руки и упал на траву фонариком вниз, так что были видны лишь его очертания, обведенные тонкой полоской света.

Селия ничего не видела, не могла думать, но там, за этим лопнувшим швом, что-то было, какое-то расплывчатое лицо, на котором она никак не могла сфокусировать взгляд, а одновременно с этим образом пришло и воспоминание о ехидном, злобном голосе.

«Никто не поверит тебе, никогда».

Ей был знаком этот голос. Она слышала его недавно. Но никак не могла сопоставить его с лицом, никак не могла разглядеть того, кто смеялся над ней.

Он, он сотворил все это со мной. Он украл у меня жизнь, но я не помню, кто это такой. Если бы только… если бы…

Селия спрятала лицо в ладонях. Она чувствовала себя в эту минуту никчемной, ничтожной – и ненавидела себя за это.

Не знаю, кто это, но это его идея. Он хочет, чтобы я почувствовала себя жалкой.

В душе возникло стремление сопротивляться, возмущение; это чувство придало ей сил, и она поднялась с земли. Никто не заставит ее почувствовать себя жалкой. Никто не сделает из нее беспомощную слезливую мамзель. Она разгадает эту загадку, она найдет убийцу, найдет того, кто все это придумал, и, черт побери, вернет себе свою реальную жизнь.

Селия наклонилась за телефоном, пытаясь не обращать внимания на дурноту и головокружение, и двинулась к дому миссис Корриган с решимостью, которой давно уже не чувствовала.

На веранду вели две деревянные ступени. У Селии хватило здравого смысла понять, что подниматься надо осторожно. Да, со стороны казалось, что ни в доме, ни на улице нет ни души, и тем не менее кто-то мог оказаться поблизости. Какой-нибудь сосед мог внезапно надумать выгулять собаку, кто-то мог въехать на парковку ресторана.

Кстати, зачем мне вообще эта парковка? Никто не ставит там машины, кроме меня и пары сотрудников. Даже когда все столики заняты, никому, по-видимому, эта парковка не нужна.

Вся ее ссора с миссис Корриган – точнее, нападки миссис Корриган – показалась ей еще более нелепой. Поводом к ней послужил мусорный бак на парковке, которой пользовались три человека.

Селия на цыпочках обошла веранду, но не заметила ничего подозрительного. Однако перила и столбы казались новыми, они были недавно выкрашены морилкой, но не вчера и не позавчера – скорее, пару недель назад. Сайдинг дома тоже выглядел новым. Может быть, миссис Корриган недавно решила сделать ремонт.

Селия посветила фонариком на дверь в надежде обнаружить нитку, зацепившуюся за косяк, или что-нибудь в таком роде.

Только в этот момент она заметила, что задняя дверь не заперта.

Она была не распахнута, а лишь приоткрыта на пару сантиметров. Но Селии казалось, что дом убитой должны были запереть на замок.

Селия пристально смотрела на зазор между дверью и косяком и размышляла о том, хватит ли у нее смелости.

Вокруг никого нет, никто тебя не увидит, а ты не натворишь глупостей, ничего не будешь трогать, чтобы не оставить отпечатков, верно? С другой стороны, полиция наверняка уже прочесала дом и собрала все улики, какие здесь были. Так что ты можешь смело входить и не волноваться насчет следов и отпечатков.

Селия протянула руку к дверной ручке и замерла. Полицейской ленты не было. Возможно, это означало, что криминалисты еще не осматривали дом. Если так, она идет прямо в западню к убийце. Поступает именно так, как ему нужно. Облегчает ему работу.

«Давай, иди», – приказала она себе, потом обмотала кисть рукавом и толкнула дверь.

Задняя дверь дома вела в кухню. Селия посветила фонариком. Кухонные шкафы были розовыми, как и сам дом; старомодный обеденный уголок с серебристыми ножками и пухлыми кожаными сиденьями тоже розовый. Видимо, хозяйка была просто без ума от этого цвета.

Селия не заметила никаких явных признаков борьбы или того, что в кухне кому-то перерезали горло. Все было чистеньким, аккуратным. Ни чашки с остатками кофе в раковине, ни хлеба на кухонном столе. Словно в доме, выставленном на продажу, перед приходом потенциальных покупателей.

Пройдя через кухню, она шагнула в примыкавшую комнату, очевидно, гостиную. У стены, общей с кухней, стоял древний телевизор с электронно-лучевой трубкой. Именно так, по представлениям Селии, обычно выглядели жилища пенсионерок: неудобный на вид диван, обитый камчатной тканью (опять розовой!), два стула из гарнитура, салфеточки на отполированных до блеска тумбочках, засушенные цветы, уродливые фарфоровые куклы и прочее барахло. Но ни книг, ни журналов, ни корзинки с вязаньем. Дом казался нежилым; более того – он не походил на место преступления. Не было ни опрокинутой мебели, ни пятен крови, ни порошка для снятия отпечатков пальцев.

Селия нахмурилась. Это было очень странно. Она наклонилась над столиком, провела рукавом по поверхности и осмотрела ткань в свете фонарика. На рукаве осталась пыль, как будто здесь давно не убирались.

Поиски уже казались Селии бесполезными, но она решила, что, раз уж она здесь, то можно заглянуть заодно наверх и посмотреть, не обнаружится ли там что-нибудь интересное. Поднимаясь по лестнице, она вспоминала о том, с какой легкостью героини ее любимых книг находили поблизости от места преступления важные улики. Да, действительно, в книгах все так легко в отличие от реальной жизни.

Поднявшись, она увидела коридор с пятью дверями. Все двери были закрыты.

Прежде чем толкнуть ближайшую, Селия снова прикрыла костяшки пальцев краем рукава. Комната была пуста.

«Ничего себе», – подумала Селия. Обычно у людей в домах накапливалось столько вещей, что не оставалось свободной комнаты. Нежилое помещение использовалось как комната для шитья, там ставили беговую дорожку, хранили одежду. С другой стороны, миссис Корриган жила одна и, вероятно, у нее не было хобби.

Селия открыла следующую дверь. Вторая комната тоже была пуста.

Какого?..

Третья комната. Голые стены.

Селия похолодела. Она вспомнила гостиную и кухню, показавшиеся ей такими безликими. А миссис Корриган точно жила здесь?

Селия толкнула дверь четвертой комнаты, уже зная, что там увидит. Ничего. Не было ни мебели, ни встроенного шкафа, просто большое пустое помещение. Она уловила слабый запах опилок, как будто дом был только что построен.

«Что это за место? Где я нахожусь?» – подумала Селия, и ее охватил ужас. Когда она открывала последнюю дверь, руки тряслись. Комната была пуста, как и остальные. Ни кровати – хотя бы для вида, – ни тумбочки со стаканом для вставной челюсти и аккуратно сложенными очками для чтения. Вообще ничего.

Селия в панике отпрянула, бросилась к лестнице, сбежала вниз по ступеням, промчалась через пустой дом и вылетела во двор. Она стояла на траве, задыхаясь, чувствуя, как бешено бьется сердце. Что ей теперь делать? Она не знала, где находится, но знала, что не живет в этом городе, в этом месте.

Это был не ее город. Она не знала этих людей.

Селия снова бросилась бежать, не думая о том, куда направляется, что собирается делать. Она знала одно: надо бежать отсюда, бежать куда угодно, но нельзя воспользоваться машиной, потому что там наверняка установлены камеры и передатчики. Она бросила телефон в кусты – с его помощью врагам несложно было проследить за ней.

Она выбежала на Черри-лейн, свернула на Мэйн-стрит, не остановилась, чтобы взглянуть на ресторан. Она никому не могла доверять, никто не мог помочь ей. Она бежала по дороге, прочь из города, в направлении, противоположном тому, в котором находился ее дом. Меньше всего ей сейчас хотелось наткнуться на Пита. Он схватит ее, запихнет в машину, заставит вернуться – в дом, который, как она теперь знала, не принадлежит ей.

Не знаю, где находится мой настоящий дом, но я обязательно его найду. Я обязательно вспомню, кто я такая, найду свой город и свою семью.

Селия знала, что со стороны похожа на сумасшедшую, но ей было все равно. Она чувствовала себя в этот момент сумасшедшей, потерянной; однако бежала прочь от лжи, навстречу настоящей жизни, которая была где-то там, хотя она не могла ее вспомнить. Она была в этом уверена.

Наконец Селия покинула город. Справа виднелись дома, очень похожие на тот, в котором она якобы жила с Питом, – двухэтажные коттеджи для среднего класса. Слева тянулся лес, наподобие того, мимо которого она проезжала вчера и сегодня по пути в ресторан. Из города вела только одна дорога, совершенно прямая.

Селия остановилась на несколько секунд и оглянулась. То, что она увидела, заставило ее сломя голову броситься в лес. У нее в сознании билась только одна мысль: нужно уйти с дороги.

За ней бежала группа мужчин, примерно двадцать человек.

Пробираясь сквозь чащу, она слышала крики преследователей. В лесу не было тропинок, и Селия не знала, куда бежит. У нее не было никакой цели, кроме одной: спастись от них.

«Может, забраться на дерево и затаиться», – подумала она, но, озираясь, видела только голые стволы. Ветки были слишком высоко. Кроме того, враги могли заметить ее и срубить дерево.

Она слышала свое хриплое дыхание, ощущала резкую боль под ребрами. Ноги тоже болели, и она чувствовала, что сил больше нет, что ей нужно остановиться. Нет, она была в плохой форме для того, чтобы спасаться бегством от толпы мужчин.

Я знала, что не занимаюсь бегом. Я знала, что это ложь.

Она рискнула оглянуться и увидела приближавшихся преследователей.

Нельзя бежать по прямой.

Селия свернула в сторону, попыталась бежать зигзагами. Лес редел, что было странно. Она знала, что, когда углубляешься в чащу, деревья растут гуще, пробираться становится труднее, но все было с точностью до наоборот. Внезапно лес кончился, и она очутилась на голой утоптанной земле.

За полосой земли находилась бетонная площадка, а дальше она увидела то, что сначала показалось иллюзией или галлюцинацией.

Путь ей преградила очень высокая белая стена – футов тридцать-сорок, а возможно, и выше, – а в стене была дверь, наподобие той, которую могла бы увидеть Алиса, погнавшаяся за белым кроликом. Прямоугольная серая дверь с красными буквами.

Выход.

Селия не знала, что она способна так быстро бегать. За спиной, совсем близко, раздался вопль:

– Ну уж нет, сучка гребаная, ты от нас не уйдешь!

Она врезалась в дверь всем телом и распахнула ее.