Текст книги "Притягательный дерзкий лжец"

Кристина Лорен
Притягательный дерзкий лжец

Christina Lauren

WICKED SEXY LIAR

© Christina Hobbs and Lauren Billings, 2016

© Ивасечко И., перевод, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Глава 1. Лондон

Если у вас давно не было секса, ждите примерно следующее. Вы будете машинально вздыхать во время сцен поцелуев в фильмах, и эти вздохи и фырканье будут сопровождаться закатыванием глаз, из-за чего вы непременно схлопочете в лоб подушкой с противоположного конца дивана. Еще вы сможете назвать по памяти не меньше трех онлайн-секс-шопов, точно вспомнив тарифы доставки, скорость и надежность. Как минимум два из них вам выдаст поисковик, едва вы введете первую букву названия.

И будьте готовы к тому, что ваша соседка всегда будет клянчить у вас батарейки для пульта от телевизора, ручного пылесоса или фонарика, думая, что они у вас есть. Это просто нелепо, потому что все знают, что лучшие игрушки работают либо от сети, либо на аккумуляторах. Эх, дилетанты.

Еще с мастурбацией станет все просто замечательно. Я имею в виду, по-настоящему замечательно, как у олимпийской чемпионки, если бы существовал такой вид спорта. И секс с самой собой станет единственно возможным вариантом, потому что какой мужчина сможет конкурировать с вашей рукой или мощным вибратором с семнадцатью скоростями?

Побочные эффекты синдрома необщительной вагины становятся особенно заметными, если вас постоянно окружают три самые отвратительно-счастливые парочки. Моя соседка Лола и ее лучшие подруги Миа и Харлоу познакомились со своими половинками во время совершенно безумного и разгульного уикенда в Лас-Вегасе. Миа с Анселем женаты и едва появляются на людях. Харлоу с Финном, похоже, преуспели в сексе посредством зрительного контакта. А Лола со своим парнем Оливером сейчас на таком этапе отношений, когда не могут оторваться друг от друга, а секс у них происходит практически спонтанно. Приготовление ужина превращается в секс. Просмотр «Ходячих мертвецов», кажется, их тоже возбуждает. Какой-то круглосуточный секс! Иногда они просто приходят домой, спокойно болтая о какой-нибудь ерунде, потом внезапно замолкают, глядя друг на друга… и понеслась.

Да, и к слову… Оливер – очень шумный, и у меня появилась реальная возможность узнать, какие плохие словечки популярны в Австралии. Хорошо, что я их обоих очень люблю. Да, люблю всем сердцем. Мы с Лолой познакомились в ту пору, когда изучали изобразительное искусство в Калифорнийском университете. Потом, прежде чем она переехала ко мне прошлым летом, мы пересекались довольно редко, но у меня сразу возникло стойкое ощущение, что я знаю ее всю свою жизнь.

Услышав ее вялое шарканье, я расплываюсь в улыбке. Она появляется со спутанными волосами и все еще раскрасневшимся лицом.

– Оливер только что ушел, – с полным ртом хлопьев с изюмом говорю я. – Спотыкаясь, он нарисовался минут десять назад, лохматый и растрепанный и с ошалелой улыбкой. Я дала ему «пять» и бутылку «Гаторейда» на дорожку, потому что после всего этого у него явное обезвоживание. Честное слово, Лола, я под впечатлением.

До этого момента было трудно представить, что щеки Лолы могут порозоветь еще сильнее. Хорошо, что я не поспорила на это. Проигрыш был бы обеспечен.

– Извини, – смущенно улыбается она, выглядывая из-под открытой дверцы кухонного шкафа. – Мы, наверное, тебе до смерти надоели, но я уезжаю в Лос-Анджелес.

– Даже не вздумай извиняться за то, что милый и потрясающий австралиец опять поимел тебя до потери сознания, – отвечаю я и встаю помыть тарелку. – Я бы испереживалась, не будь этого перфоманса каждый день.

– Просто иногда кажется, что до его дома ехать целую вечность, – Лола закрывает шкаф и, размышляя, смотрит вдаль. – Безумие какое-то. Или это мы безумные.

– Я попыталась убедить его остаться, – говорю я. – Кстати, я ухожу на весь день, а вечером работаю. Так что остаетесь тут за главных.

– Сегодня опять работаешь? – налив себе воды, удивленно спрашивает Лола, опираясь бедром о стол. – У тебя на этой неделе все вечера заняты?

– Фреду нужны люди, а дополнительные рабочие часы еще никого не убили, – пожимая плечами, обьясняю я. Потом, вытерев тарелку, быстренько убираю ее и осведомляюсь: – А тебе разве не нужно доделать панно?

– Нужно, но я с удовольствием поболтала бы с тобой… Но ты ведь постоянно то на пляже, то работаешь…

– А у тебя офигенный парень, да и твои дела идут в гору, – отвечаю я.

Лола, наверное, самый занятой человек на свете. Она погружена в редактуру своего нового графического романа «Майский жук» или ездит на съемочную площадку, где экранизируют ее первую книгу – «Рыбу Рэйзор». К тому же ей часто приходится летать – то в Лос-Анджелес, то в Нью-Йорк, то куда-нибудь еще, куда студии или издательству вздумается ее отправить.

– Я знала, что сегодня ты будешь работать весь день, а вечер, наверное, захочешь провести с Оливером, – сжав ее плечо, добавляю я. – И потом, чем еще заняться в такой замечательный день, если не серфингом?

Она ухмыляется, держа чашку у губ.

– Даже не знаю… Ну там, сходить на свидание, нет?

Фыркнув, я закрываю шкаф и комментирую: «Очень смешно».

– Лондон, – она толкает меня в бок с серьезным выражением лица.

– Лола, – вторю ей я.

– Оливер упоминал о друге, который в скором времени должен приехать из Австралии. Может, нам встретиться всем вместе? – предлагает она, не поднимая взгляд и демонстрируя повышенный интерес к ногтям. – Сходим в кино или что-то вроде того…

– Без вариантов, – говорю я. – Моя дорогая и любимая, мы говорили с тобой на эту тему не меньше десятка раз.

Лола снова смущенно улыбается, а я со смехом выхожу из кухни. Но она идет за мной по пятам.

– Ты не можешь винить меня за легкое беспокойство о тебе, – замечает она. – Ты все время одна и…

Я беспечно отмахиваюсь от нее.

– Вообще-то, быть одной не значит быть одинокой.

Как бы ни была привлекательна идея заняться с кем-нибудь сексом, понимание того, что вместе с этим неизбежно приходит и куча проблем, заставляет насторожиться. У меня и без того достаточно людей вокруг – я еле успеваю общаться с Лолой и ее большой дружной компанией, а также их половинками. Мне пришлось постараться, чтобы выучить их фамилии.

– Тебе что, Харлоу шлет мысленные послания?

Лола хмурится, когда я наклоняюсь поцеловать ее в щеку и говорю:

– Не беспокойся обо мне. Я пойду, а то через двадцать минут прилив.

* * *

После долго дня, проведенного в мире воды, я повязываю фартук и встаю за барную стойку в местечке, любовно прозванном в народе «Царской гончей». Владельцем бара является Фред Фёрли.

Банка с чаевыми наполнена чуть больше чем наполовину, и это означает, что день в целом неплох, но и не настолько безумен, чтобы Фред взял еще кого-нибудь мне в помощь. У одного конца стойки тихо сидит парочка с полупустыми стаканами. Они настолько погружены в разговор, что едва замечают, когда я подхожу ближе. Похоже, им достаточно их напитков. С другой стороны сидят четыре женщины в возрасте. Отмечаю для себя их хорошую одежду, красивые сумочки. Они смеются и, наверное, пришли сюда что-то отпраздновать, что вероятнее всего означает забавное зрелище и отличные чаевые. Делаю себе мысленную заметку подойти к ним через несколько минут.

Мое внимание привлекает доносящийся с дальнего конца бара хриплый смех, и я замечаю Фреда, несущего несколько стаканов пива группе парней у бильярдного стола. Поняв, что моей помощи тут не нужно, решаю перепроверить свой инвентарь.

Я работаю у Фреда всего месяц и уже выяснила, что тут, впрочем, как и в любом похожем месте, очень легко влиться в рабочий распорядок. Здесь кругом сверкающие витражи, деревянные панели и кожаные диванчики. И вообще, этот бар в гораздо более хорошем состоянии, чем тот танцевальный клуб, в котором я работала два года во время учебы в колледже. Еще тут полно каких-то мутных типов, но для такой работы это неизбежный недостаток. Не то чтобы я невероятно привлекательная, но у мужчин в голове что-то перещелкивает, когда они видят девушку по ту сторону стойки. В таких случаях даже самые доброжелательные из них в один миг забывают о хороших манерах. Помощников бармена у нас тут нет, так что все приходится делать самой, но Фред – отличный босс, который может даже весело пошутить. Еще он в разы лучше меня умеет общаться с мутными типами. Именно поэтому тех парней у бильярда обслуживает он, а не я.

Обычно я становлюсь дотошной, когда дело доходит до работы, и до начала смены организую все именно так, как нравится мне – нож, два вида пиллеров, мадлер, ручная соковыжималка, фигурный нож, джулеп-стрейнер, барные ложки и мерный стакан. Порядок на столе означает порядок в голове.

В какой-то момент, когда я уже начинаю нарезать фрукты, на стойку облокачивается клиент и просит два «Белых русских» – один со льдом, один без. Я киваю, беру два больших стакана, и тут ко мне сзади подходит Фред.

– Дай знать, если ребятишки будут себя плохо вести, – говорит он, кивком показывая в сторону бильярдного стола, где стоит компания и с громким улюлюканьем слушает рассказчика.

Высокие, привлекательные и загорелые, они выглядят типичными студентами Калифорнийского университета, которые тут завсегдатаи. На ком-то футболка с принтом, на ком-то классическая рубашка. Смешивая напитки, я поглядываю в их сторону и, судя по росту, телосложению и загару, делаю вывод, что их хобби – водное поло.

Один из них, темноволосый и с такими губами, при взгляде на которые мысли только о сексе, смотрит на меня, не отводя взгляда. Он хорош собой (вообще-то, если честно, они все там хороши), и что-то в нем заставляет меня снова поднять на него взгляд. Я присматриваюсь внимательно и понимаю, что он непостижимо великолепен, но, к сожалению, с явным самолюбием до небес.

Что-то в нем напоминает мне о прошлом, и я тут же теряю интерес, поворачиваюсь к Фреду и, достав из-под стойки стеклянную банку с надписью «Автомобильный фонд», ставлю ее перед ним.

– Думаю, мы оба знаем, что тебе не стоит обо мне беспокоиться, – говорю я, и он, улыбаясь и покачивая головой, бросает взгляд в сторону банки, пока готовит напитки. – Так значит, сегодня мы с тобой тут вдвоем?

– Думаю, да, – отвечает он и ставит два пива на стойку. – В эти выходные никаких больших соревнований нет, так что будет тихо и малолюдно. Может, даже успеем сделать переучет.

Я киваю и, закончив с напитками, даю знак подойти, после чего мою руки и оглядываюсь проверить, не забыла ли я что-нибудь сделать. Позади меня кто-то покашливает. Обернувшись, я вижу, что нахожусь в полуметре от глаз, которые всего пару секунд назад смотрели в мою сторону с того конца бара.

– Чем могу помочь? – с дружелюбной и при этом профессиональной улыбкой вежливо интересуюсь я. Он прищуривается. Хоть его взгляд и не скользит по моему телу, у меня складывается впечатление, что он уже достаточно рассмотрел меня и оценил на предмет секса, как это делают большинство мужчин. По опыту скажу, у них в голове только это и есть.

– Повторите, пожалуйста, – с неопределенным жестом отвечает он.

У него в руке вибрирует телефон, и он что-то быстро пишет в ответ, после чего снова смотрит на меня.

Я достаю поднос. Не знаю, что они заказывали, пока здесь был Фред, но с легкостью могу догадаться.

– «Хайнекен»? – спрашиваю я.

Он прищуривается и делает вид, что оскорблен, от чего я смеюсь.

– Ну ладно-ладно, что-нибудь другое, – виновато подняв руки, говорю я. – Что вы пили?

Присмотревшись к нему, я замечаю, что вблизи он гораздо красивее. Карие глаза обрамлены такими ресницами, при виде которых компании-производители туши отвалили бы приличное состояние, чтобы иметь такую модель. Темные волосы столь мягки и густы, что, я уверена, погрузиться в них пальцами было бы просто потрясающе…

Но, думаю, он и сам об этом знает – его уверенность в себе заполняет собой все помещение. Его телефон вибрирует снова, а он, бросив на экран быстрый взгляд, игнорирует сообщение.

– А почему вы предположили мне такую выпивку? – интересуется он.

Я кладу на поднос несколько подставок под бокалы и снова пожимаю плечами, пытаясь пресечь разговор на корню.

– Просто так.

Но покупаться на это он не собирается. Уголок его рта слегка приподнимается, и он говорит:

– Колись, Ямочка.

Почти в тот же момент я слышу «Черт возьми!» от Фреда и с готовностью протягиваю руку, в которую он со шлепком вкладывает хрустящую долларовую купюру. Самодовольно ухмыляясь, я кладу ее в банку.

Проследив за моей рукой, парень возвращает взгляд на меня.

– Ух ты. Здорово!

Прочитав этикетку на банке, он спрашивает:

– «Автомобильный фонд»? Что это?

– Так, ничего, – отвечаю я, жестом показываю на сорта разливного пива и пытаюсь перевести разговор: – Так что вы пили, парни?

– Ты только что заработала доллар, но так ничего и не расскажешь?

Я заправляю выбившуюся прядь за ухо, понимая, что он не сделает заказ, пока я не отвечу.

– Все просто – мне повезло потому, что я уже много раз слышала эти «Ямочка – ямочки», – говорю я. На самом деле причина моей однодолларовой удачи в том, что чаще, чем собственное имя, я слышу про них. На щеках у меня глубокие ямочки, и я бы соврала, не признавшись, что это одновременно самая любимая и нелюбимая черта в моей внешности. Вместе с выгоревшими на солнце прядями моих и без того светлых волос и веснушками они делают меня похожей на типаж так называемой соседской девчонки. Показывая большим пальцем через плечо, я продолжаю: – А Фред не верит, что это происходит так часто, как я ему говорю. И мы решили устроить небольшое пари. Доллар, когда меня называют Ямочкой или упоминают их. Я уже собираюсь купить машину.

– На следующей неделе ставка та же, – где-то позади меня ворчит Фред.

Телефон любопытного парня снова оживает, но на этот раз он на него не отвлекается, даже не проверяет. Вместо этого засовывает его в задний карман джинсов, смотрит то на меня, то на Фреда и улыбается.

А я чувствую, что мне нужна передышка. Прямо сейчас.

Если до этого я думала, что парень красив, то это было просто ничто по сравнению с тем, как сейчас от улыбки преобразилось его лицо. В глазах загорелись огоньки, и все его высокомерие просто… испарилось. Его кожа чистая и загорелая, и женщины, должно быть, гадают, каким же хайлайтером он пользуется, если, окрашивая румянцем его щеки, она практически светится. Заостренные черты лица смягчаются, а в уголках глаз образуются морщинки. Я понимаю, что это всего лишь улыбка, но не могу решить, что мне нравится больше – полные губы, белые идеальные зубы или то, как один уголок рта приподнимается выше другого. Это заставляет меня хотеть улыбнуться в ответ.

Он крутит перед собой подставку для бокала и продолжает мне улыбаться.

– Выходит, ты не считаешь меня оригинальным, – замечает он.

– Я вообще ничего про тебя не считаю, – ухмыляюсь я в ответ. – Но приходится признать, что ты прав, ведь прямо сейчас я опять заработала на этом деньги.

Он бегло оглядывает мои щеки.

– Эти ямочки просто потрясающие, и я могу себе вообразить куда худший повод прославиться. Никто не назовет тебя Деревянной Ногой или Бородатой Леди.

Нет, этот парень даже не пытается быть милым.

– Ладно, вернемся к пиву, – говорю я. – Бутылочное, разливное?

– А, это как ты говорила… «Хайнекен»? Ну, пожалуйста, расскажи, с чего ты взяла, что я это заказал? Думаю, мое уязвленное самолюбие заслуживает такую малость.

Я бросаю взгляд ему за спину, где его друзья якобы играют в пул, а сейчас в основном пытаются вдарить друг другу киями по яйцам, и решаю ответить честно.

– Как правило – и под «как правило» я подразумеваю «всегда» – у любителей этого напитка чудовищное самомнение и ноль скромности. Им срочно нужно в туалет, едва подходит официантка со счетом, и еще они обычно тащатся по спортивным тачкам.

Парень смеется и кивает.

– Понятно. Это научное исследование?

Его смех звучит даже мило. Еще он подергивает плечами, и так же глуповато, как хохотушка.

– Строжайшее и объективное, – отвечаю я. – Сама проводила клинические испытания.

Он сдерживается, чтобы не захохотать еще сильнее.

– Тогда скажу тебе в утешение, что я на самом деле заказывал не «Хайнекен», и вообще-то хотел спросить, что у вас есть, потому что мы только что выпили по Стелле, и мне захотелось чего-то более интересного.

Я сразу начинаю перечислять по памяти:

– «Будвайзер», «Стоун ИПА», «Плиний Старший», «Гиннес», «Аллагаш» и «Грин Флэш».

– Начнем с «Плиния», – говорит он, и я стараюсь скрыть, насколько это меня удивляет в профессиональном смысле. Он явно разбирается в пиве, потому что выбрал лучшее из имеющегося.

– Шесть, пожалуйста. Я Люк, кстати. Люк Саттер.

Он протягивает руку, и после некоторого колебания я принимаю ее.

– Приятно познакомиться, Люк.

У него большая ладонь, не слишком мягкая… и очень приятная. Длинные пальцы, чистые ногти и крепкое рукопожатие. Я убираю руку и практически тут же начинаю наливать ему пиво.

– А тебя зовут… – продолжает он, вопросительно произнеся последнее слово.

– С тебя тридцать долларов, – говорю я вместо ответа.

Явно забавляясь, Люк слегка улыбается, после чего достает из кошелька две двадцатки и кладет их на стойку. Берет три стакана и кивает мне, прежде чем отвернуться.

– Я вернусь за остальными, – говорит он и уходит.

Открывается входная дверь, и входят одна за другой участницы какого-то девичника. И в течение следующих трех часов я делаю больше розовых коктейлей с сексуальными названиями, чем в состоянии сосчитать. Поэтому забрал ли оставшееся пиво Люк или кто-то еще, я даже не заметила. Что, кстати, очень даже хорошо, напоминаю я себе. Ведь если и есть правило, которое я усвоила четко и быстро, то вот оно. Не встречаться с парнями, с которыми познакомилась на работе. Никогда.

А Люк… ну, это только усиливает все возможные причины поставить это правило на первое место.

* * *

Едва уходит последний посетитель, я сразу принимаюсь помогать Фреду все закрыть, потом уезжаю в свою пустую квартиру и там просто валюсь в постель.

Родители, мягко говоря, не в восторге от моей жизни в Сан-Диего и при каждой встрече осторожно напоминают мне об этом. Они не понимают, зачем мне соседка, если бабуля оставила мне в наследство этот лофт. И хотя здесь я провела большую часть детства, они также не понимают, почему после окончания университета я не продала его и не вернулась домой. Нет, ну что за вариант! Холодный Колорадо вместо солнечного Сан-Диего? Зачем?! И они наверняка не одобряют ежедневный серфинг и ночную работу в баре, в то время как диплом по графическому искусству, ради которого я так вкалывала, пылится без дела.

Ладно, по поводу последнего они правы.

Но прямо сейчас я довольна своей жизнью. Лола беспокоится, что я слишком долго одна… И я действительно давно одна, но вовсе не чувствую себя несчастной. Работать барменом – это забавно, а серфинг для меня значит еще больше. Это часть меня. Я люблю наблюдать, как медленно вздымаются и закручиваются волны, превращаясь в пенистые стеклянные цилиндры. Люблю попадать внутрь волны – этого тоннеля, огромного и такого шумного, что в ушах ревет. Люблю ощущать, как солоноватый воздух наполняет мне рот и впрыскивается в легкие. Каждую секунду океан строит замки и разбивает их. Смотреть на это никогда не надоест.

И еще мне нравится падать в кровать, уставшей от того, что стояла на доске весь день и работала на ногах всю ночь, а не потому что сидела за столом, уставившись в монитор компьютера.

Сейчас моя жизнь невероятно хороша.

* * *

Но в начале своей субботней смены у Фреда я чувствую себя разбитой и взвинченной одновременно – ребра болят, а горло продрано кашлем и соленой водой.

Бывают дни, когда океан готов катить на меня свои волны, но сегодня не тот день. Сначала вообще нередко бывали дни, когда волны очень даже ничего, но ни одну я не могла оседлать. Может, вставала либо слишком рано, либо слишком поздно. Я уже давно сбилась со счета, сколько вообще раз падала и получала доской по спине. До колледжа я каждые каникулы проводила тут, у бабушки, и серфила на пляжах Блэк бич и Винданси, как только мне исполнилось достаточно лет, чтобы иметь силы самой нести доску. А вот сегодня чем дольше я там оставалась, тем сильнее нарастало разочарование, а последней каплей стала неожиданно огромная волна, которая закрутила меня… очень сильно.

А вечером снова пришел парень с теми волосами и улыбкой. Люк. Я сразу вспомнила тот его хрипловатый голос, которым он вчера представился мне. Сегодня он сидит за столиком со своими друзьями, и я замечаю его, едва только вхожу.

Бар забит под завязку, и, даже сквозь громкую музыку услышав хохот Харлоу, я ощущаю легкую тоску. Как бы мне хотелось посидеть с ними, а не работать. Но, повязав фартук поверх рубашки, я мужественно встаю за стойку.

– Смотрю, у кого-то сегодня плохой день, – замечает Фред, колдуя напоследок над стоящими на подносе «Маргаритами». – Разве не ты говорила, что даже худший день на воде круче всех других замечательных?

Блин. Действительно, так я и говорила. Почему люди напоминают о твоих позитивных заявлениях именно в плохой день?

– Просто все болит и нервы на пределе, – пытаясь улыбнуться, отвечаю я. – Переживу.

– Тогда ты выбрала удачное место. Шумные выпивающие люди – идеально для плохого настроения.

В ответ я вымученно улыбаюсь. В этот момент Фред, протянув свою крепкую руку, мягко хлопает меня по щеке.

На стойке ждет целый ряд листков с заказами, и я беру один. Два «Грязных мартини» с дополнительной порцией оливок. Я ставлю на поднос два бокала, насыпаю лед в шейкер. Наливаю вермут, сто граммов джина и немного оливкового рассола. И окончательно включаюсь в присущий моей работе ритм – отмерить, смешать, разлить по бокалам, принести… Эти знакомые движения даже немного радуют и расслабляют.

Но мне по-прежнему неспокойно и я не могу отдышаться, вспоминая, как в те несколько ужасающих секунд думала, что не смогу выбраться на поверхность. Такое случалось уже несколько раз, и хотя умом я понимаю, что все в порядке, трудно перестать вспоминать, что чувствуешь, когда тонешь.

Краем глаза замечаю Люка и, подняв голову, вижу, как он обходит свой столик, что-то набирая в телефоне. «Так значит, он из тех», – думаю я, представляя, с каким большим количеством девушек он сейчас переписывается. За их столиком сидит брюнетка, смотрящая на него с явным интересом, и я борюсь с желанием под видом подачи напитков подойти к ней и сказать то, что сильно уменьшит ее потери, посоветовать, чтобы вместо него она лучше обратила внимание на тех ботаников за дальним столиком.

Смешав в шейкере коктейль, я разливаю мутноватую жидкость по бокалам и, перепроверив заказ, добавляю две шпажки с оливками. Официантка с улыбкой уносит напитки, а я перехожу к следующему, достав бутылку амаретто, и тут же слышу, как кто-то позади меня садится на барный стул.

– Как там автомобильный фонд?

Я сразу же узнаю этот голос.

– Неурожайный день, – не поднимая взгляда, отвечаю я, заканчивая с напитком. – Да и у меня сегодня вообще не лучшее настроение, так что особых надежд я и не питаю.

– Хочешь поговорить об этом? – спрашивает он.

Я поворачиваюсь взглянуть на него. Темно-синяя футболка, все те же идеальные волосы, и он по-прежнему слишком красивый. Такое просто не может в конечном итоге не выйти боком. Не в силах сопротивляться, я едва заметно улыбаюсь.

– Думала, это моя профессиональная реплика.

Люк отвечает мне на это приподнятой правой бровью, после чего оглядывается на своих друзей.

– Да, мне тоже кажется, что тебя ждут, – говорю я, заметив, как брюнетка пристально следит за каждым его движением. Он достает из кармана телефон, мельком смотрит на него и возвращает внимание ко мне.

– Они никуда не денутся, – замечает он, и на его губах танцует мимолетная улыбка. – Решил подойти и сам взять себе выпить.

– Что будешь? – спрашиваю я. – Еще пиво?

– Ага, – отвечает он. – И скажи, как тебя зовут. Если только не хочешь, чтобы до конца своих дней я называл тебя Ямочкой.

Затем глаза Люка игриво округляются, он шепотом выдает: «Упс» и, достав из кармана доллар, опускает его в банку.

– Я заранее подготовился, – говорит он, наблюдая, как я наливаю ему пинту пива ИПА. – Подумал, вдруг ты сегодня работаешь.

Я стараюсь не особо думать о том, что он специально из-за меня принес однодолларовые купюры для этой маленькой игры.

– Меня зовут Лон… – начинаю я, и в этот момент в бар входит Миа, а следом за ней Ансель. Люк поворачивает голову в их сторону, когда я вяло заканчиваю: – …дон.

Он поворачивается ко мне после паузы, и я замечаю, как его взгляд становится странно напряженным. Люк быстро несколько раз кивает.

– Приятно было официально познакомиться с тобой.

Я почти уверена, что он не расслышал мое имя, но если ему без проблем не знать его, мне так же без проблем не испытывать желания повторять.

За стойку садится другой посетитель и взмахом руки привлекает мое внимание. Я придвигаю к Люку его пиво и улыбаюсь ему, когда он начинает поднимать голову, как только стакан касается его ладони.

– Пять долларов.

Медленно подняв на меня взгляд, он достает кошелек и говорит:

– Спасибо.

Я подхожу к новому посетителю и краем глаза вижу, как Люк кладет на стойку купюру и возвращается к своим друзьям, не дожидаясь сдачи. Либо он совсем не оставил чаевые, либо оставил, и при том большие.

Придется с сожалением расстаться со своим желанием считать его козлом. Я стопроцентно уверена, который из вариантов там, на столе.

Два виски «Сауэр», четыре коктейля «Голубая Луна» и кувшин «Маргариты». Я снова встаю за кассу. Миа, Ансель и Харлоу рядом со мной ждут Финна, чтобы пойти в кино. Я некоторое время наблюдаю за ними, остро ощущая собственную противоречивость в том, что касается отношений. С одной стороны, я вижу вокруг себя таких счастливых людей – некоторые из них даже женаты – и сама хочу так же. С другой стороны, знаю, что пока не готова.

Прошло чуть больше года с тех пор, как мы с Джастином расстались, и я до сих пор помню, каково это – быть в паре, когда все планы должны учитывать пожелания другого человека, и только потом озвучиваться в кругу общих друзей. Конечно, многие мне просто не поверят, но после университетской пахоты и отношений с одним парнем на протяжении этих лет до чего же приятно ничего не делать! Я занимаюсь серфингом, работаю, потом иду домой. И имею возможность принимать все свои решения как самостоятельный человек, а не как часть пары.

Тем не менее в такие дни, как сегодня, я острее чувствую свое одиночество. И дело совсем не в отсутствии секса, а в желании, чтобы кто-то был рядом и смотрел на меня так, будто весь день только меня и ждал. Это про то, чтобы с кем-нибудь отвлечься и посмотреть кино, поболтать и, согревшись теплом тела, уснуть.

Звякает касса, и я закрываю ее, отдав парню его сдачу. Понимаю голову, услышав смех Харлоу, и с удивлением замечаю разговаривающих у туалетов Люка и Миа.

Мы все учились в Калифорнийском университете, так что, учитывая множество школ при университете, я не удивляюсь, что они могут быть знакомы. Хотя это немного смешит, потому что меня не покидает ощущение, будто мне по-прежнему предстоит еще немало узнать о друзьях Лолы.

Я знала, что у Харлоу знаменитые родители, но только недавно до меня дошло, что ее мама – любимая актриса моей мамы еще со времен моего детства.

Я знала, что Миа раньше танцевала, но только недавно узнала о том, что ее будущее было разрушено под колесами грузовика.

Я была в курсе про хорошие отношения Финна с его отцом и братьями, но однажды попала впросак, спросив, что он будет делать на День матери, и узнав, что его мама умерла, когда он еще был маленьким.

Услышав свое имя, я отвлекаюсь от размышлений. Отношу поднос с напитками к столику, и на обратном пути меня ловит Харлоу, притянув в свои энергичные объятия.

– Привет, подруга, – говорит она, оглядывая мое лицо и потянув за прядь волос. – Сто лет тебя не видела. Ты не могла бы намазаться солнцезащитным кремом и перестать уже загорать? Оставь нам, простым смертным, хоть немного шансов покрасоваться. Господи, ты ведь похожа на девушку с обложки «Спортс Иллюстрейтед», выпуска про спортивные купальники. Да чтоб тебя и твои обалденные веснушки!

– Буду брать тебя с собой повсюду, станешь моим постоянным стимулятором самооценки, – с широкой улыбкой обещаю я.

– Можешь сделать перерыв и сходить с нами в кино?

Мотаю головой, и она тут же дуется.

– Сегодня только я, Фред и одна официантка. А придет еще какая-то команда, – поясняю я.

– Может, тогда на следующих выходных? Тут будут все трое Робертсов.

Я киваю, воодушевленная идеей провести веселый вечер в большой компании, и обещаю посмотреть, что у меня с расписанием.

Ее муж Финн, в прошлом занимавшийся рыболовным бизнесом, сейчас восходящая секси-звезда реалити-шоу «Рыбаки», в котором участвуют его младшие братья, он сам и их отец.

Брови Харлоу медленно приподнимаются, и я тут же понимаю свою ошибку. Хоть я и знаю ее всего девять месяцев, но о ее способностях вмешиваться в чужую жизнь ходят легенды.

– Может, ты и Леви…

Я уже ускоренно ищу возможность прекратить разговор.

– Нет. Нет! – отвечаю я и, обернувшись в сторону бара, замечаю несколько ждущих посетителей. – Сейчас мне пора, мисс Сваха, но я напишу тебе завтра и скажу, смогу ли.

Кивнув, Харлоу разворачивается в сторону столика.

– Ладно-ладно, упрямая ты моя! – кричит она мне вслед.

Вернувшись за стойку, я вижу, что Фред наливает несколько сортов пива и параллельно разговаривает с завсегдатаями. А с краю в одиночестве сидит Люк.

Он выглядит… хм, да, он выглядит расстроенным, и думаю, у него на лице не часто бывает такое серьезное выражение. Хотя, конечно, я почти ничего не знаю об этом парне, кроме того, что на него без конца глазеют девки, плюс, если с ним не заговорить, он выглядит совершеннейшим козлом, и еще у него в день входящих смс-сок больше, чем у меня за всю неделю. Но что я могу знать на самом деле?

Я оглядываюсь на Миа, Анселя и Харлоу и вижу, как они собирают вещи и идут к выходу, где их уже ждет Финн.

– Ты как тут? – спрашиваю я, достав из-под стойки стопку.

Он кивает в ответ и сладко улыбается, как только поднимает на меня взгляд. Вся его серьезность исчезает, а я инстинктивно отворачиваюсь и погружаю в контейнер со льдом совок.

– Просто слишком задумался, – говорит он. – Кажется, бар идеальное для этого место.

Я киваю. И, понимая, что он явно ждет от меня еще каких-то слов, отвечаю:

– Если хочется поразмышлять, лучше места и не найти. Плохие оценки. Потеря работы. Проблемы с деньгами. Первая любовь.

Он ловит мой взгляд.

– Знаешь по собственному опыту?