Текст книги "Кусучий случай, или няня для обреченного"

 Глава вторая. Ути-пути!

– Пойдем, пойдем! – спешно засуетились маги, вытаскивая меня вместе с наследником из зала.

– Вы на что меня подписали? – ужасалась я, поочередно пытаясь найти взглядом бесстыжие глаза. – Какая няня?!

– Пока еще живая, – очень убедительно  ответили мне, увлекая меня в недра замка. Подальше от глаз его величества.

– А что такое ледяная тюрьма? – спросила я, пытаясь получить начальное юридическое образование.

– Это лабиринты изо льда. Туда отправляют узников. Они там благополучно замерзают, – пояснил бородатый, зевая.

Я передумала идти на местного юриста, специалиста по криминальному кодексу.

– У нас здесь все не так плохо! – подбодрили меня, все еще раздумывающую над перспективами замерзнуть насмерть.

Судя по размерам коридора здесь смело можно было кататься на мамонте. Проносясь с диким воплем туда-сюда. Возможно, архитекторы так и задумывали. Но мамонты узнали, что на них собираются кататься по коридорам. И тихо вымерли. А коридоры остались.

Так что теперь коридоры скучны, готичны и украшены однообразным узором. Изредка попадались подсвечники,  островками света пытаясь снизить уровень преступности.

Здесь можно было петь как в туалете. Или на худой конец в опере. Каждый шаг уносило эхо превращая в марш целой армии. Если здесь и есть мыши, то бегают они, как стадо бизонов.

– Этому замку уже много тысяч лет, – заметил коврик с бородой. А я все стеснялась спросить его имя. Обычно я предпочитаю не узнавать имена людей, которых вижу  в первый и последний раз.  А тут, видимо, придется знакомиться.

– Его строили великаны, – вздохнул коврик без бороды. Только сейчас я заметила, что у них одинаковые глаза. Желтые. Из чего поняла, что они родственники.

– А потом их всех уничтожили, а замок остался, – продолжали мне экскурсию.

Я остановилась возле окна, видя снежные равнины. Титикака на руках зевнул. Я заметила, что нет в нем ничего сентиментального. И его любовь к природе проявилась только один раз, когда он уронил мою драцену и сожрал половину. Я помню этот задумчивый взгляд в пустоту, когда драцена возвращалась обратно, чтобы тут же переехать в мусорный пакет.

По застекленным окнам ползла изморозь, но в замке было тепло.

У меня в голове до сих пор не укладывались ни тигролюди, ни великаны.

– А он тоже может обернуться… эм… человеком. Раз его величество назвал его племянником? – спросила я, сопоставляя факты. Выводы уже просились наружу в грубой, нецензурной форме.

– Изначально он зверь. А потом, со временем он учится принимать облик человека, – заметил бородач, сворачивая за угол.  За углом было темно. – Его величество тоже не совсем человек. Это зверь, принявший облик человека.

– Не могу поверить, – вздохнула я, глядя на Титикаку. – Хорошо, что вы люди… С вами хоть поговорить нормально можно! А не с тем припадочным узурпатором…

– Ты потише, – встрепенулся бородатый, прижимая палец к губам.  – Зря ты так о его величестве. Его брат был хорошим королем. При нем тут было вольготно! Правда, порядка не было совсем. И казну разбазаривал направо и налево. И титулы жаловал, и золотом осыпал. И народу золото с балкона кидал. Всякое было. Вот народ его и любил! И придворные любили. Говори, что хочешь, делай, что хочешь. Налоги можно не платить!

– Когда мы пришли сюда, в казне ничего не осталось! – перебил его безбородый.  – Пусто!

– Зато теперь! – гордо усмехнулся бородатый. – Не любят люди, когда их к порядку призывают. Вот и бунтуют! Когда принц исчез, у нас тут мятеж подавлять пришлось! Люди восстали! Кричат: «Дядя заточил принца в темницу!». Освобождать пришли.

– А как он очутился в нашем мире? – спросила я, гладя непоседливую Титикаку.

– Все просто. Была церемония имянаречения. Обязательная для принца.  И старый чародей перепутал заклинания, – усмехнулся бородач.

– Ему просто открыли не на той странице книгу, – добавил безбородый. – И прямо посреди церемонии принц исчезает! Что тут было! Долго искали…

– Принца? – спросила я, все еще не веря, что держу на руках маленького принца.

– Старого чародея. Принца нашли. А чародея до сих пор найти не можем. Только его величество загадочно улыбается. Говорит, что спрятал его в надежном месте, – заметил бородатый.

– Ой, – перепугалась я, прижав к себе большого котенка.

Огонек слетел с пальцев бородатого  и повел меня по винтовой лестнице вверх. Я шла впереди, а «коврики» топали сзади.

– Мы почти дома, Тити, – прошептала я в пушистое ухо.  «Сироти-и-инушка!», – ревела душа, обнимая малыша.

– Ты не заметил? – спросил позади меня тихий голос. Мне показалось, что разговор не предназначался для моих ушей. – Ты заметил, как он легко согласился?

– Заметил, -донесся до меня тихий ответ. – Как думаешь? Это то, что я думаю?

– Меня это смутило еще в том мире, – заметил озадаченный голос. – Думал, что все! Конец! Но нет… А потом в зале…

– Бедная девочка, – вздохнули мне вслед. – Будем надеяться, что это не то, о чем мы подумали.

– Вы о чем? – обернулась я, решив не церемониться, когда речь идет о моей судьбе.

– Да так, о своем! Удивляемся, почему его величество оказался к тебе столь великодушен, – заметил бородатый. – Обычно за ним такого не замечено!

– Ой! – столкнулась я с огромной дверью.  – Ты живой? Тити?

На меня смотрели выразительные голубые глаза. Они скосились на мои волосы и решили, меня слегка постричь.

Я ожидала увидеть камеру с решетками и цементным полом. Но вместо нее я увидела очень странную комнату. Все острые углы были замотаны и обшиты пушистым мехом. Даже стулья укутали в меховые шубы.

– Это что за … – опешила я, пытаясь понять, почему комната напоминает распродажу шуб.

– Его величество потребовал, чтобы комната принца была безопасной! – заметил бородатый.  – Если что – зови! А пока что обживайся!

В такой огромной комнате  на полу лежала жеваная игрушка. Меховой кролик. Титикака тут же слез с рук и бросился к кролику, заставив меня выдохнуть от умиления. На стене висели портреты. Только лиц у них не было. Вместо лиц были росчерки когтей. Но по одежде было понятно, что это мужчина и женщина.

– Ку-ку! – позвала я в огромный камин. Я погладила пушистый стул, пробежалась пальцами по столешнице стола и подняла голову на потолок. Огромная люстра – сосульки висела аккурат над кроватью.

Внезапно дверь открылась. А в комнату вошел бородатый.

– Слушай внимательно, – прошептал он, осматриваясь по сторонам. Титикака терзал зайца. – Есть несколько вещей, которые тебе нужно знать! Его величество не любит, когда к нему прикасаются. Прямо терпеть не может. За это можно поплатиться головой.

– Отрубит? – удивилась я.

– Откусит, – мрачно ответили мне, зажигая камин. Очень кстати! А то здесь как-то прохладно.

– Вы за кого меня держите?– уперла я руки в боки.  – Вы что? Думаете я сплю и вижу, как отловить в коридоре его величество, с целью погладить? С какой кстати я должна его гладить?

– Ну, мало ли, – заметил бородатый. – И второе. Если что, не пугайся, хорошо?

– Чего не пугаться? – испугалась я.

– Просто не пугайся, – заметил бородатый и ушел.

Я заглянула во вторую комнату, обнаруживая удобства. Кстати, я бы приняла ванну! О, а тут даже полотенца есть! И вода горячая! Даже пар идет! Ничего себе!

– Титикака, тебя можно оставить одного на пять минут? – спросила я у увлеченного принца, жующего заячье ухо.  – Мама искупается. Быстренько!

Мне не ответили, самозабвенно вытаскивая из-под кровати жеваного крота. Следом за ним появился кожаный еж.

Я бросилась в ванну, лихорадочно снимая с себя одежду и нижнее белье. Не родился такой мужчина, при виде которого я буду раздеваться с такой скоростью!  Все это полетело на пол, а я быстро забралась в горячую воду, намыливая себя мылом без запаха. Любая мама маленького ребенка идущая в душ  – это стриптизерша на быстрой перемотке.

Воспоминания вернули меня в тот день, когда я вернулась из магазина. Сходила, называется, за хлебушком. Если где-то есть древняя наука фень-шуй, то я в совершенстве постигла науку хрень суй.  Стоит мне попасть в магазин, как я уйду с тремя пакетами. Даже если я пришла за майонезиком.

 В тот день я разбирала покупки.

– Шарик с тигром! – удивилась я, вертя шарик в руках. Он был небольшой, но тяжелый. Внутри поднялась целая метель из пенопласта, обдувая маленького белого тигренка.

 Я поставила шарик на стол, пока не решив, что с ним делать.

– А это у нас хек! По скидке! Ну да, по запаху чую, что тут «кхек»! – дернулась я и услышала звон.

Это был шарик. Может, я толкнула его локтем. А может, поставила слишком близко к краю. Но только что шарик упал на пол и разбился.

– Прискорбненько, – вздохнула я, направляясь за веником. – Так, стекло вижу, пенопласт вижу, а где тигренок?

– Арррр! – послышалось за моей спиной. Я повернулась и увидела … ти-ти-тигра. Настоящего!

 Он был пушист до безобразия и смотрел на меня небесно голубыми глазами.

Пакет выпал у меня из рук прямо на ногу. Я смотрела на тигра, который расхаживает по кухне, присматриваясь к ножкам стола и диванчику.

Если где-то проводился конкурс на самые большие глаза, я только что взяла в нем первое место. Вместе с премией «самый быстрый инсульт»!

– Ох ты ж, Евпатий Коловрат! – икнула я, часто моргая.

Ноги прогнулись. – Это как так? – зажмурилась я, в надежде, что  мне просто показалось.

Он исчез! Он действительно исчез… Вот только под столом.

– Аррр! – послышалось грозное. А из пакета вылез мерзлый окорочок.

 Через пять минут на меня смотрело абсолютно белое, чихающее нечто. Кулек муки был просыпан по полу. На нем виднелись следы лап. Остатки окорочка лежали на остатках дивана. Видимо, они решили умереть вместе. Почти в обнимку. Я тоже чувствовала, как меня обнимает дедушка – инсульт, когда смотрела на остатки покупок, скатерти и царапины на шкафчике.

Я уже экстренно вытиралась, вспоминая, как уже сходила в душ. Меня не было минут пять, но за это время квартира превратилась в руины.

Так быстро, как одевалась я, не одевались даже пожарные на вызов. Вырвавшись в комнату, я увидела груду одеял, из которых торчал белых мех.

– Спатюшки лег? – умилилась я, глядя на мех с полосочками. – Ути-пути! Тык-тык-тык! Чья попка тут спряталась? Ути-пути! Мой пушистик!

 Я почесала мех, а потом с умилением поковыряла его пальчиком, как вдруг с другого конца кровати ко мне побежал…. Титикака!

Одеяла зашевелились вместе с волосами на моей голове, когда из –под них появилась огромная белая морда.

Глава третья. Не поворачивайся к нему спиной…

На мгновенье я застыла, не веря своим глазам.

Я просто оцепенела от ужаса, видя, как сползают одеяла с огромного белого зверя. Он встает во весь рост. Мне показалось, что кровать сейчас захрустит под его тяжестью.

– Так что ты там сказала? – послышался знакомый голос.

«Падай и притворяйся дохлой!» – шептал инстинкт самосохранения, который недавно вместе со мной читал все о  тиграх! «Делай же хоть что-нибудь! Он тебя сейчас прикончит!», – взвыл инстинкт самосохранения.

«Да, но он не просто хищник!», – спорила я, замирая от страха. «Сначала он хищник, а потом уже человек! Падай!», – послышался голос разума.

Я покачнулась, чтобы все выглядело реалистично. Схватилась за сердце и стала опускаться.

– А куда это мы собрались? – послышался знакомый голос.

– В обморок, – честно ответила я, понимая, что зря переключала канал о дикой природе.

– Когда вернешься? – произнес голос подозрительно похожий на голос его величества.

– Не знаю, – ответила я. – Ой, что-то мне как-то нехорошо мне! Сердце!

Я опустилась на ковер, в надежде, что учебники не врут.

– Так-так-так, – послышался вкрадчивый тихий голос. Мне показалось, что он обходит меня со все сторон. – Решила притвориться мертвой? Неплохо.

Мне показалось, что по моему лицу скользнул хвост.

– Только ты не учла, что я не просто животное, – послышался усмешка. – И все прекрасно понимаю. Вставай, ня-ня…

Я лежала, стараясь не шевелиться.

– Хватит мне тут устраивать представление! – рыкнули на мне в лицо.  – И так на тебя достаточно зол!

– Вставай! – рявкнули так внезапно, что я не помню, как очутилась на ногах в центре комнаты.

– Вот, так будет намного лучше, – послышался голос. Хвост его делал движения справа налево. – Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это внезапно. Ты бы даже опомниться не успела. Ты даже не узнала бы, что я крадусь за тобой….

Бррр! У меня мурашки побежали по коже от тихого и зловещего голоса хищника.

– Но, как видишь, я пришел поговорить. С миром, – послышался голос его величества.

 «Тигры нападают сзади!», – пронеслось в голове. –  «Не поворачивайся к ним спиной!». Я вспомнила, как в первую ночь Титикаки в доме направилась в сторону туалета. Ой, зря я это сделала!

– Я так и поняла, – заметила я, чувствуя, как мне как-то не по себе. Он пытался зайти мне за спину, но я вертелась, вспоминая, что к тиграм спиной лучше не поворачиваться!

«Тук-тук!», – постучалась вежливость, намекая на реверансы и прочие почести. «Тук-тук!», – постучалась я вежливости по голове, отгоняя ее подальше.

– И что же это ты так вертишься?  – послышался замогильный голос, не предвещающий ничего хорошего для моего здоровья.

– Просто стоять спиной к его величеству не вежливо! – икнула я, не сводя глаз с морды, что придвинулась ко мне почти вплотную. Я видела его голубые глаза и огромные клыки. – Конечно! А что вы здесь делаете?

– Это мой дворец. Что хочу, то и делаю! – рявкнули на меня. – Где хочу, там и нахожусь! Я решил посмотреть, чем ты занимаешься…

 Я чувствовала, как медленно отступаю. На мягких лапах в мою сторону двигалась смерть. У смерти был пушистый хвост. Он  был похож на тигра только полосками. Его хвост напоминал хвост снежного барса.

– Я понимаю, что вам сразу не понравилась! – заметила я, упираясь в стену. Мои глаза искали хоть что-нибудь, чем я спасу себе жизнь. Пока что под категорию спасителя подходил увесистый подсвечник.

– А теперь рассказывай, – лапа с когтями ударилась в стену. Аккурат туда, куда я собиралась двинуться. Лапа преградила мне путь, заставив остаться на месте. – Кто ты.

– Я? – удивилась я тому факту, что со мной решили познакомится. Это было самое странное из всех знакомств, которые только были в моей жизни!  – Я?

И тут я вспомнила умоляющие глаза магов: «Скажи, что ты королева!».

– Я королева, – гордо ответила я. Когти на пушистой лапе втянулись. Я даже плечи расправила, изображая королевскую осанку.

– Королева, значит, – заметил огромный кот, сощурив глаза. – Куда пошла! Я не разрешал тебе двигаться с места!

Мне показалось, или чудовище улыбнулось. Я снова дернулась, видя, как вторая лапа перегородила мне путь. На стене остались следы от когтей.

– У меня процветающее государство, – заметила я, вспомнив плесень в холодильнике. – Да, оно небольшое, но очень процветающее.

 «Особенно на подоконнике! У нас там и фиалочка, и вереск, и роза!», – вспоминала я садик за шторкой.

– Продолжай, – негромко заметил огромный зверь. Он поднял лапу, выставил когти и тут же спрятал. – Мне очень интересно.

«Я хочу быть твоим мучительным поносом!», – фыркнуло что-то внутри меня, когда я представляла зубастый «ам!».

– У меня очень много подданных,  – продолжала врать я, поглядывая на беззаботного Титикаку, терзающего одеяло.

– Да ну? – удивилось его величество. Когти снова появились. – Никого не заметил.

– А что? Разве слуги должны быть заметными? Я наоборот стараюсь, чтобы их поменьше видели! Дрессирую! – ответила я, следя за его лапами.

– Дальше, – протянуло его величество, а хвост его ходил туда-сюда. – Я тебя внимательно слушаю… Мне интересно, почему ты готовишь сама?

– А что? У королевы не может быть хобби? – удивилась я, вспоминая пар из кастрюли и обожжённые пальцы. – Тем более, что королеву всегда могут отравить! Я никогда не доверяю слугам готовку! И принцу я готовила лично!

«Помним, я – королева!», – убеждала я себя. «Царица!», – поддакнула совесть. «А почему бы и нет?», – примерила я на себя роль царицы. «Царица горы немытой посуды!», – заметила совесть и тут же спряталась.

– Достаточно, – послышался властный голос. – Итак, а теперь у нас есть возможность поговорить с глазу на глаз. Опустим вежливость. Надеюсь, ты меня понимаешь, не так ли? Твоя задача – беречь наследника. Он для меня очень ценен. Иначе начнутся восстания, кровопролитие, война… А мне этого не нужно.  Надеюсь, ты это понимаешь…

– Да, понимаю, – ответила я, закивав для убедительности.

– Это хорошо, – заметила огромная кошка. –  Просто я все еще раздумываю, оставить тебя в живых или нет? Что-то мне в тебе сразу не понравилось! Ты дрогнула, когда я тебя проверял! Я боюсь, что ты не справишься… Поэтому мне нет смысла оставлять тебя в живых… Есть, что сказать на прощание?

«Сделай что-нибудь такое, что его обескуражит! И как можно быстрее!», – вспомнила я, как недавно читала про тигров. Титикаку я напугала пылесосом. Только так мне удалось спасти штору.

Что делать? Закричать? Мне показалось, что все кричат при виде огромного тигра! Ударить его? Всегда находятся храбрецы, дающие отпор! Бежать? Все бегут при виде тигра… А что если…

«Представь, что это – большая киса!», – стиснула я зубы, даже не представляя, как буду это делать.  «Просто большая киса, которая хорошо кушала!», – подбадривала себя я. «

Это – безумие!», – орало что-то внутри.

Огромная пасть открылась, а я успела выставить дрожащую руку и… почесать его за ухом. Пасть захлопнулась.

– Ты что творишь! – прорычали мне в лицо, когда я чесала его голову.

Я чесала, понимая, что такого он не ожидал. Мне показалось, что он ожидал все! Крики, мольбы, бегство, нападение, но не почесание за ухом!

– Ты понимаешь, что я тебе руку отгрызу, когда ты закончишь? – послышался странный голос. Его голова сама тянулась к моей руке, а хвост замер.

 Еще бы! Понимаю!

– Ненавижу, – прорычал огромный кот, сощурив глаза. – Ненавижу, но левее! Еще левее! Попала!

В голове промелькнула мысль о том, что «коврики» не просто так мне намекали. Могли бы и прямым текстом сказать: «Если что не так – чеши! Либо его величество, либо отсюда подальше!».

Моя рука впивалась в густой мех, а хищник замер, глядя на меня глазами, наполненными ненавистью.

«Будешь почетной чесальщицей его величества», – причмокнула совесть, представляя целый гарем рукастых чесальщиц, в котором для меня фантазия уже освободила уютное местечко. «Мои ру-у-у-уки!», – рыдали девицы, глядя на свои стертые об его величество конечности.

– Урррр! – возмутился Титикака, требуя, чтобы его тоже чесали! Но дотянуться до него я не могла. Пришлось разуться и выставить вперед ногу. А то несправедливо! Узурпируют маму! Проклятый дядя – узурпатор! И тут успел!

В позе подбитой ласточки я стояла, прислонившись к стене.

– Я просто уничтожу тебя, – слышался тихий голос с затаенной злостью. В этот момент рука начинала чесать за ухом с удвоенной силой. Как не чесала никогда! Все соседские котики умерли бы от зависти!

– Ррррр, – послышался стон, сквозь который сочились такие проклятия и пытки, от которых моя попа сморщилась косточкой от персика. – Р-р-разор-р-рву…

Я с надеждой смотрела на дверь, в надежде, что кто-то войдет. «Срочное дело! Ваше величество! Бросайте все!», – чудилось мне спасительное. Но за дверью было тихо.

– Ну хоть бы нам войну кто-то объявил, – мысленно стонала я, понимая, что еще чуть-чуть и потеряю равновесие.

– Ай! – округлила я глаза, видя довольного Титикаку. Он решил, что нет ничего вкуснее моего пальца. А если он еще и в майонезе…

Я сползла по стенке, не убирая руки от его величества. Зато моими пальцами лакомились, делая нежный кусь и заглядываясь на меня честными голубыми глазами.

– Ты мне сразу не понравилась, – слышался страшный голос. – Сразу, как я тебя увидел…

– А я и не старалась, – вздохнула я, видя старания Титикаки. Заботливый малыш считал, что мужчины должны носить меня на руках. Поэтому отгрызть мне половину ноги – это самая замечательная идея, которая вдруг посетила светлую голову.

Стоило мне повернуть голову, как я увидела перед собой страшную морду.

– Это они тебе сказали? Да? – послышался вкрадчиво – зловещий голос. Мне пристально посмотрели в глаза.

– Нет, сама догадалась, – осторожно заметила я, пытаясь выгородить «ковриков», чтобы им не досталось по коврижкам.

– Не верю. Пр-р-равее, – прорычали мне в лицо, пока моя рука срочно просила сменщицу. Но «сменщица» была занята Титикакой. Тот подставил голову, настойчиво ловя руку и компостируя ее острыми зубами.

У каждого мужчины есть свои эрогенные зоны. А тут одна, сплошная…

Дверь так и не думала открываться с криками: «Пожар! Горим! Спасайся, кто может!» или «На нас напали, милорд!».

«Держаться нету больше сил!», – ныли руки и нога, которая тоже участвовала в процессе. Мне казалось, что у меня из глаз текут слезы. А если выживу, то останусь чесательным инвалидом.

Огромные когти мяли ковер, а Титикака решил, что меня пора спасать. И схватил зубами пояс от халата. Он тянул за него зубами, как бы намекая, беги, мама, беги! Я локтем прижимала халат, обещая себе впредь спасать себя сама.

– Не там! – рявкнули на меня, пока рука металась в поисках волшебного «там».

– Зря вы злитесь, – прошептала я огромной морде, нависающей надо мной. – Нет тут ничего такого… эм… Я тоже люблю, когда мне чешут спинку… И не стесняюсь этого!

В ответ послышался угрожающий рык.

– Понимаю, вы – мужчина… Но что в этом такого? – прошептала я, видя как жизнь уже помахала мне концом. – Так что давайте оставим это в тайне. Поверьте, я – могила. Или вы думаете, я буду бегать по дворцу с криками: «Угадайте где и кого я чесала?!». Вы за кого меня держите?  Я не собираюсь после этого ходить с табличкой: «Чесала его величество! Где – не скажу!».

– Вр-р-ряд ли ты после этого сможешь ходить, – послышался зловещий голос.

– Ну не надо так, – вздохнула я, чувствуя, что как затекает рука в неудобном положении. – Что ж вы сразу меня на руках носить собираетесь?

 Я улыбнулась, в надежде, что эта кокетливая шутка разрядит обстановку.

– Я хотел проверить… – послышался  голос и скрип двери. На пороге стоял бородатый «коврик». Он смотрел на нас, понимая, что зашел не очень вовремя. Мне показалось, что смущения было бы намного меньше, если бы он поймал нас за непристойным занятием под одеялом.

Я посмотрела на «коврик» с такой мольбой.

– Ваше Величество! Срочно! – закричал он, пока я нервно сглатывала, благодаря судьбу за такой подарок. – Там… Там!  Пожар!

– Пожар? – удивился второй коврик, заглядывая в комнату. – Да!  Пожа-а-а-р! Во дворце! Кто-то поджег дворец!

Он тут же исчез.

– Что?! – рявкнуло его величество. Он повернул голову, а моя рука соскользнула и обессиленно упала на пол.

– Пожар! Попытка поджога дворца! – сделал круглые глаза «коврик». – Видимо, заговорщики!

Я уже собиралась уползти, как вдруг увидела передо мной огромную раскрытую пасть, мечтавшую откусить мне голову. И все-таки они были правы. Не человек он.

– Сиди здесь! – рявкнули на меня, когда я уже успела зажмуриться и приготовиться к неизбежному. – Следи за принцем!

Я сидела и трясущейся рукой гладила Титикаку, как вдруг дверь открылась. В нее ввалились коврики.

– Второй раз я не стану так рисковать! Ну пустил дым по коридорам! Переполошил слуг! – прорычал безбородый, хватаясь за сердце.  – Тебе что говорили! Не прикасаться к нему!

– Он у вас какой-то странный, – выдохнула я, развлекая пузико Титикаки.

– Мы тебя предупреждали, что он – не человек. А ты меряешь его человеческими мерками! – почему-то обиделся бородатый. – Повезло… Сам не знаю, как! Ну все, поздравляю! Теперь я бы на твоем месте почаще оборачивалась в коридоре!

– Я вообще не собираюсь отсюда выходить! – вздохнула я, наглаживая Титикаку.

– А как же церемония имянаречения? – переглянулись «коврики».