Текст книги "Честное волшебное! или Ведьма, кошка и прочие неприятности"

Вздохнув, она посмотрела на прижатую к груди кошку и улыбнулась.

– Ничего, Вишенка, уж вдвоем-то мы этого непробиваемого дьера как-нибудь да заставим признать наши таланты. Да?

Ви согласно мяукнула, мигнув тем самым глазом, что был в обрамлении темно-бордового, словно переспелая вишня, пятна, более светлого, чем остальной угольно-черный мех.

– А что это ты принесла? Из моей комнаты утащила? – начала щебетать ведьмочка. – Как там Этьен? Он в порядке? А как… – Джемма замолчала, держа в руке грязный чулок, внутри которого мерно поблескивало ее ожерелье. То самое, что подарил ей опекун несколько месяцев назад. То, которое она так хотела забрать с собой в гроб, но дьера Ганн запретила. И вот оно здесь, с ней… благодаря Вишенке. – Спасибо! – В порыве чувств девушка крепко обняла кошку, чмокнула ее в нервно дернувшееся ухо и, лишь услышав сдавленный писк четвероногой любимицы, нехотя отпустила.

Еще через пару часов

В Готрэйме уже светало, а в стенах похоронного бюро «Последний цветок» все еще горел свет. Джемма приладила к траурному венку последнюю ленточку с надписью «От скорбящих правнуков» и отошла на пару шагов, любуясь проделанной работой. Несмотря на навалившуюся усталость, ведьмочка была счастлива. Прошло чуть больше суток с момента преждевременного пробуждения, не предусмотренного планом, а у нее уже есть крыша над головой, бесплатное питание и возможность на практике применять свои магические способности. Жаль только, что денег нет. Небольшой мешочек с десятком золотых трэймов[25]25
  Трэйм – местная денежная единица. Небольшая золотая монета с гербом страны. Один золотой равен двадцати серебряным тримам. А один трим – пятидесяти стальсам – мелким и тонким монеткам из железа, зачарованным серыми магами от коррозии. Медь же в этом мире считается чрезвычайно дорогим металлом.


[Закрыть], зашитый в подушечку, что лежала в ее лиловом гробу, бесследно исчез – наверняка, пока она спала «мертвым» сном, кто-то особо ушлый в лечебнице его заметил и вытащил. Деньги, конечно, дело наживное, но сейчас ведьме даже чулки было не на что купить.

Девушка покосилась на заштопанную наспех прореху на черно-лиловой коленке и тяжело вздохнула. Ничего! Лиха беда начало! Если подумать, то у нее есть все шансы на достойную оплату труда в недалеком будущем. Это с виду дьер гробовщик такой суровый, а в действительности человек хороший. Вишенку вон позволил оставить! Сокровище, а не работодатель! А что запретил кошке по дому бродить – так это конечно же временно. Джемме он тоже сперва сказал, что ее место – кухня, а дело – тряпка да кастрюля. И где сейчас тряпка, а где ведьма? Правильно – в рабочем зале ПБ. И не полы намывает, а профессионально растет!

Ведьмочка улыбнулась, потянулась, разминая затекшую спину, и покосилась на стойку с лентами, за которой на стене располагался рычаг подъемника. Посмотреть, что ли, как он работает? Нет, лучше дьера Дорэ не сердить понапрасну излишней инициативой. Во всяком случае, пока он дома. С этими мыслями девушка вышла из зала и направилась к лестнице. Но вопреки намерению подняться в свою комнатку, чтобы потеснить оккупировавшую матрас Ви, Джемма зачем-то пошла в подвал. Любопытство у них с кошкой было общей чертой, и, как надеялась ведьма, отнюдь не той, которая их погубит.

«Я только одним глазком взгляну, и все, – убеждала себя девушка, бесшумно спускаясь по деревянным ступеням. Туфли она по привычке сняла и теперь несла их в руках, намереваясь надеть внизу, чтоб ноги не сильно мерзли на холодных плитах каменного пола. – Ведь отчет о выполненном поручении – это достойный повод для позднего… вернее, раннего визита к хозяину, правда?»

Зеленоватый свет ламп в подвальных помещениях уже не пугал, а воспринимался неотъемлемой частью интерьера, который радовал чистотой, – можно было по праву гордиться проделанной за день работой. Ведьма уверенно шагала к приоткрытой двери, за которой несколько часов назад остался гробовщик в компании рыжеволосого трупа, и не боялась наступить в какую-нибудь подозрительную лужу.

– Повторяю: это твоя проблема! – долетел до слуха девушки голос хозяина. – Ты парень сообразительный, справишься!

Хм… это он так заработался, что с покойником беседует? Или слегка тронулся от одиночества в своей мрачной конторе? Если первое, то чашка травяного отвара, бутерброд и сон решат вопрос. А если второе – то она, Джемма, очень вовремя появилась в местном царстве скорби и уныния. Осталось только донести эту свежую мысль до дьера Дорэ, и можно смело требовать повышения жалованья! Ну или для начала хотя бы появления этого самого жалованья в виде небольшого аванса.

Ведьмочка хотела постучать, но потом передумала, надеясь увидеть незабываемую картину «беседа мастера вскрытия с подопытным» во всей красе. Однако мечтам ее не суждено было сбыться: толкнув не запертую на засов дверь, она узрела отполированную до блеска поверхность, излучающую слабое мерцание. Взгляд девушки скользнул выше по забранной в белый металл шее, по гладкой коже подбородка, бледным губам и наконец добрался до лазурных глаз, обрамленных белоснежными ресницами. Джемма растерянно моргнула – и незнакомец тут же исчез.

Девушка шарахнулась назад в коридор и прижалась к стене. Эдгард, отложив тетрадь, в которую что-то записывал, устало потер переносицу и повернулся к ведьме.

– Ну что еще тебе надо, дьера Мне-не-сидится-на-месте?

– Я это… закончила оформление гробов к утренней церемонии, – осипшим голосом проговорила она и невольно уставилась на блеснувший на пальце гробовщика перстень аза. Он по-прежнему был прозрачным, скрывая цвет магии, которой владел мужчина. Но ведьма не сомневалась больше в специфике его дара.

– Так иди спать, пока есть возможность! Дрыхнуть до обеда не дам! – распорядился хозяин, возвращаясь к своим записям. Поспать в это время он планировал сам, ее же хотел оставить принимать заказы.

– Дьер Эдгард, а вы… – Джемма помедлила, но все же рискнула продолжить: – Вы ведь маг душ? Да?

Он поднял на нее вопросительный взгляд, чуть нахмурившись.

– Ну-у-у, – продолжала бормотать ведьма, – вот это вот странное, белое, с которым вы недавно разговаривали, это же душа?

– Белое? – вновь отложив тетрадь и развернувшись всем корпусом в сторону девушки, с неожиданным любопытством уточнил гробовщик.

– Это? – в унисон с ним возмутился незнакомый мужской голос.

– Мама! – пискнула Джемма, прижав к груди туфли. – Оно разговаривает, – в ужасе прошептала она, озираясь по сторонам, но кроме живого хозяина и неживого мертвеца никого в комнате не увидела.

– Шла бы ты, девочка, спать, – покачал головой первый. – А то тебе уже не только души, а еще и мама мерещится! – изогнув губы в ироничной ухмылке, проговорил гробовщик.

– Брось, Гард! – возразил бесплотный голос. – Она меня видела.

– А ты заткнись.

– Видела-видела, – вопреки требованию не унимался невидимка. – Это такая редкость!

Щеки девушки коснулось что-то холодное… Ладонь? Нет? Джемма замерла, временно перестав дышать. Незримые пальцы скользнули к подбородку, запрокидывая ее голову.

– Скажи, ведьмочка, ты уже умирала? – Шепот, коснувшийся уха, больше походил на шелест осеннего ветра, играющего жухлой листвой. И то ли из-за возникшей ассоциации, то ли еще по каким причинам, но девушке почудилось, что в комнате и правда пахнуло осенью. Не той ранней, что была на дворе, а холодной и пасмурной, мрачной и серой… осенью из далекого прошлого, которое она почти не помнила.

– Я не… – сглотнув, начала Джемма.

– Эл, отстань от нее! – Гробовщик весь подобрался, будто готовился к прыжку. Черные глаза его сузились, черты лица заострились, а руки сжались в кулаки. Однако, несмотря на напряженную позу, мужчина не двинулся с места. Он просто смотрел на застывшую у стены девушку и кого-то еще… того, кого мог видеть только он, а не она.

– Не будь таким жадным, Гард. С друзьями принято делиться! – В голосе призрачного собеседника, словно грани первых льдинок в осеннем озере, сверкнули острые интонации далеко не мягкой иронии. – Когда еще мне выпадет шанс пообщаться со столь прелестной особой. Тем более без нарушения правил. Она ведь уже поцелована смертью.

– Подавай в отставку и общайся сколько влезет! – мрачно проговорил гробовщик и, оттолкнувшись от края стола, направился к ним.

– Завидовать нехорошо!

– Зариться на чужое тем более, – не меняя тона, заявил Эдгард.

– Да кто зарится-то? Я же так… просто поговорить, – примирительно сказал голос.

– А… – сделав первый решительный вздох после продолжительной задержки дыхания, вмешалась в их диалог ведьма. – А можно я спать пойду? – жалобно прошептала она, чуть отклоняясь от невидимой руки, продолжавшей поглаживать ее щеку.

– Иди! – разрешил хозяин. Хотя скорее уж приказал, только улизнуть от наглого «призрака» оказалось не так-то просто.

– Куда? – возмутился тот. – А поцелуй на прощанье?

– А? – выдохнула Джемма.

– Не смей! – заорал гробовщик.

Но губ девушки уже коснулось что-то холодное. Ведьма перепуганно замычала, пытаясь вжаться в стену. Воздух перед ее глазами задрожал, стал словно плотнее, побелел и через пару мгновений превратился в высокого белокожего парня в того же цвета латах. А ледяное прикосновение переросло в жаркий, жадный поцелуй.

– Ну ты… Совсем обнаглел, Эл! – как сквозь слой ваты донесся до Джеммы возглас Эдгарда.

– Хватит придираться, Гард, – сказал голубоглазый парень, оторвавшись от губ внезапно озябшей девушки. От него по-прежнему веяло холодом, но теперь он был видим и осязаем. Мягкое свечение, исходящее от фигуры, этому ничуть не мешало. – Всего лишь невинный поцелуй жнеца, чтобы девочка видела, с кем разговаривает.

«Жнеца, – пронеслось в голове ведьмочки, – меня только что поцеловал жнец! Мама дорогая… а я еще жива или уже нет? Может, дьер гробовщик потому так странно на меня и смотрит: прикидывает, на какой стол класть новый труп?»

– Невинный, угу, – с легкой толикой сочувствия глядя на дрожащую помощницу, покачал головой Эдгард. – А если бы она прямо тут от этой невинности померла? – обратился он к блондину.

– От восторга? – Белые губы собеседника сложились в самодовольную улыбку.

– От страха, идиот! – закатил глаза гробовщик. – Да отойди ты от нее, заморозишь же! Кто потом будет ее от простуды лечить?!

Жнец хотел что-то сказать, но хозяин ПБ продолжил свою тираду, не дав ему вставить и слова:

– Зачем ты вообще к ней полез? Она же теперь на всю жизнь проклята тем, что будет видеть таких, как мм… ты!

«Значит, я жива», – с облегчением подумала Джемма.

– Она и так видела, – отступив от нее, возразил тот, кого дьер Дорэ называл Элом.

– Мельком. В ее прошлом имел место мимолетный «поцелуй смерти», а теперь…

– Э-э-э… «поцелуй смерти»? – стараясь усмирить стучащие то ли от холода, то ли от нервного потрясения зубы, пролепетала ведьма. – Я слышала, что так жнецы убивают тех, кому пора за полог Саймы. А вы… – Передернув плечами, девушка посмотрела на беловолосого. – Вы всех так целуете? – От воспоминаний о сморщенных лицах старушек в зале наверху ее слегка замутило. Если этот ледяной рыцарь в сверкающих доспехах и длинном белом плаще и в их уста так же страстно впивался, то…

– Так, в губы, моя милая, я целую, – оборвал полет ее фантазии жнец, – только хорошеньких девушек! Остальных – исключительно в лоб. – Он ласково улыбнулся ей и, подмигнув, добавил: – Будь добра, красавица, организуй нам чайку… с вареньем?

Джемма, как зачарованная, медленно отлепилась от стены, развернулась и пошла по коридору к лестнице, но, не дойдя до нее нескольких шагов, остановилась, оглянулась и спросила:

– А разве жнецы едят варенье?

Там же

Как только шаги девушки затихли, жнец осторожно прикрыл дверь и, пройдя к свободному столу, расположенному по соседству с тем, на котором лежал украшенный Y-образным швом труп, присел на край металлической столешницы и вкрадчиво поинтересовался у бывшего сослуживца:

– И что это сейчас такое было, Эдгард Хладнокровный?

– Что именно, Элрой Стальной?

– Что-что! Весь этот пафос и наигранное возмущение… ты ведь даже пальцем не пошевелил, когда я ее целовал. А сколько было воплей по этому поводу, – скрестив на груди руки, проговорил блондин. – Почему, кстати, не остановил?

– Думал, – разглядывая тело доставленного горгонами покойника, ответил гробовщик.

– О чем? – когда пауза излишне затянулась, напомнил ему Эл.

– О том, какой вариант меня больше устроит: то, что Джемма будет видеть жнецов, или то, что нет.

– Судя по всему, второй, – усмехнулся блондин, поправляя металлический наплечник. – А собак на меня зачем спустил? Чтобы девчонка тебя защитником считала?

– Чтобы не считала равнодушным монстром. Во всяком случае пока.

– А потом, значит, можно и монстром?

– Даже нужно. Но, как ты верно заметил, только потом, – натянуто улыбнулся ему хозяин ПБ.

– А эта…

– Джемма, – подсказал Эдгард.

– Хм… Джем-м-ма, – словно пробуя на вкус ее имя, протянул визитер. – Милое имечко, сладкое… Люблю десерты. Так эта клубничная девочка у тебя служанкой работает?

– И служанкой тоже. А почему клубничная?

– Потому что вкусная. – Облизав белые губы, все еще хранившие след поцелуя, жнец опустил ресницы. – Любовница? – хитро улыбнулся он.

– Не твое дело, Стальной! И хватит уже рассиживаться на моем столе. – Подойдя к гостю, мужчина бесцеремонно столкнул его с облюбованного места. – Иди давай… если не хочешь разозлить Дис. Работа не ждет. Я не собираюсь искать Варфаламею. Ни по старой дружбе, ни за твои красивые глаза, ни…

– А за сокровища капитана Бристоука?

– Это еще кто? – вздернув черную, как бархат ночи, бровь, спросил гробовщик.

– Один довольно известный пират, – пожал плечами собеседник. – Я его прогнившую душонку забирал некоторое время назад, а он мне с чего-то вдруг решил поведать о кладе, спрятанном в скалах Корлуна[26]26
  Скалы Корлуна, также именуемые Корлунской грядой – цепь мелких скалистых островов в море с другой стороны континента, нежели остров, на котором находится Готрэйм.


[Закрыть].

– Так вот вдруг и решил? – недоверчиво прищурился Эдгард.

– Именно, – отведя сияющий неземной лазурью взгляд, отозвался жнец. – Я поклянусь своей службой, что скажу, где хранится подлинная карта пиратских сокровищ, если ты поможешь мне найти эту многоликую тварь. Послушай, Гард… из-за нее погиб твой рыжий парнишка? – Блондин кивнул на юношу на столе. – Узнаешь почерк хорошо известной нам лиловой ведьмы? Ну же… сокровище, благородное дело… соглашайся!

Гробовщик молчал, и Элрой вздохнул:

– Я так понял, что благими делами Эдгарда Хладнокровного не соблазнить.

– Я не спал больше суток… для моего человеческого тела это слишком. Так что поверь: сейчас меня ничем не соблазнить, – криво усмехнулся брюнет.

– Даже местью? – не сдавался гость. – Ведь это из-за Варфаламеи ты вылетел из жнецов.

– Иди работай, Эл, – скрипнув зубами, посоветовал гробовщик.

– Да я бы ушел, – как-то понуро отозвался блондин. – Только Дис поручила мне отвести за полог именно Варфаламею. Уже сколько лет назад она должна была предстать перед судом Саймы, а все бегает. Тебя из-за нее уволили, Ирвина, Алеандру… да многих! Чтоб ее душу пожиратели слопали! Зачарованная какая-то баба, не иначе. Я ее совсем не чувствую. Будто и нет мерзавки среди живых, – трагично закончил он.

– Ба-а-а! – протянул дьер Дорэ, пакостно ухмыляясь. – Так ты, Элрой Стальной, очередной кандидат на преждевременную отставку? – Он откровенно заржал, любуясь кислой физиономией бывшего соратника.

– Зря радуешься, – сдув со лба длинную прядь сияющих белизной волос, сказал жнец. – Уволят – к тебе приду и буду нависать над душой молчаливым… или не очень молчаливым укором.

– Гремя цепями… то есть доспехами, и пугая мою ведьму? – В черных глазах мужчины прыгали смешинки.

– Обязательно, – согласно кивнул блондин и широко улыбнулся.

– Тащи сюда пиратскую карту, Эл Ржавый Гвоздь, – вспомнил одно из смешных прозвищ друга Эдгард и, немного помолчав, сдался: – Так и быть, обсудим условия нашей сделки.

Вообще-то дьер Дорэ был богат. Даже очень богат, и по большей части не из-за доходов похоронного бюро. Здесь он работал ради удовольствия, ну а состояние накручивалось за счет выгодных вложений и банковских процентов. Однако помогать кому-то, пусть даже не постороннему чел… мм… жнецу, за просто так было не в духе расчетливого гробовщика. Сокровища? Что ж, пусть будут сокровища! Как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок.

– Ваш чай. – Открыв носком туфли дверь, в комнату вошла Джемма.

– А почему только две кружки? – удивился жнец, спрыгивая с высокого стола. – Разве ты не составишь нам компанию, сладкая девочка?

«Он это серьезно? С воплощенной смертью чаи гонять – задачка не для моего усталого рассудка, – мысленно вздохнула ведьмочка, аккуратно поставила поднос на стеллаж, бочком обошла мерцающего гостя и встала рядом со своим хозяином. – Сладкая… и этот туда же! Может, стоило настоять на сокращении Майла, а не Джемма?»

– Что-нибудь еще, дьер гробовщик? – спросила она.

– Нет, дьера ведьма, иди поспи пару-тройку часов, потом приготовишь мне завтрак, сходишь на рынок за продуктами и посидишь за стойкой в приемной. Деньги и список продуктов я выдам тебе чуть позже.

Девушка кивнула и под внимательным взглядом Элроя, от которого бежал холодок по коже, выскочила за дверь.

Глава 4

На торговой улице

Четыре стальса выторговала у зеленщика, еще два у мясника… такими темпами через полгодика как раз получится на новые чулки наэкономить. Джемма тяжело вздохнула, перекинула корзину с покупками в другую руку и уныло побрела дальше. Это чудовище, которое она по наивности успела счесть приличным человеком, заявилось с проклятым списком, едва утро вступило в свои права. Поспать ведьме удалось всего часа полтора, не больше. И теперь уже вряд ли получится добраться до вожделенного матраса раньше полуночи. Ведь надо приготовить обед и ужин, помыть полы в рабочем зале и других помещениях, а также встретить потенциальных клиентов в приемной, чтобы, не приведи Марна, не упустить ни одного из них.

Покойников дьер гробовщик любил почти так же, как тишину. Без них, как он выразился вчера, ему, видите ли, скучно. Да и репутация заведения требовала своевременного и качественного проведения заказанных мероприятий. А из этого следовало, что Джемме придется весь день курсировать между плитой, шваброй и скорбящими родственниками, к которым, по словам Эдгара Дорэ, еще и особый подход нужен. Маг душ, мастер вскрытия… человек, который водит дружбу со жнецом смерти. Мама дорогая, и вот это ее новый хозяин?!

Ведьмочка вздохнула, продолжая устало плестись по многолюдной улице к лавке молочника. Было немного обидно, ведь, пока она тут работает, кудрявый деспот благополучно отсыпается в своей спальне. Проследив за церемонией прощания родни с двумя усопшими старушками, он отправил катафалк с гробами и специально нанятыми носильщиками на кладбище, а сам заперся в кабинете с горгоном, пришедшим по поводу рыжего парня. После чего проводил гостя до порога, закрыл за ним дверь и, сожрав остатки приготовленного Джеммой завтрака, отправился отдыхать. Несправедливо! Но с начальством, как говорится, не поспоришь. Хотя… еще пара-тройка таких «веселых» рабочих дней, и можно будет смело идти к дьеру эксплуататору с требованием… нет, с просьбой о повышении зарплаты и об авансе. Ведь помощница в потертом и местами заштопанном платье горничной в первую очередь вызовет подозрения насчет благосостояния нанимателя и надежности его конторы. Так недолго и вовсе репутацию утратить. Именно! Вот эту умную мысль девушка и преподнесет своему хозяину через неделю. Нет, через три дня… да лучше завтра! Или сегодня вечером, когда он выспится, вкусно поест и получит в свои загребущие лапы свеженького покойничка, тело которого должны привезти из лечебницы к обеду. Во всяком случае, именно так обещал Джемме убитый горем сын умершего, приходивший час назад, чтобы заказать роскошную похоронную церемонию для любимого отца.

«Итак, всего пока шесть стальсов, – вернулась к финансовой теме ведьма. – Мало. А будет вожделенный аванс или дьер Дорэ пошлет меня с этой просьбой куда подальше – неизвестно. – Она запустила руку под ворот старенького жакета, накинутого поверх коричневого платья, и принялась перебирать пальцами изящное ожерелье, которое ночью принесла в чулке Вишня. – Что, если заложить его? – Девушка вздохнула, расставаться со своим памятным сокровищем ей не хотелось. Все девчонки завидовали, когда она пришла на выпускной бал с этим восхитительным украшением на шее. Этьен сделал его сам, использовав вместо драгоценных камней тончайшие зеркала, в которых, как известно, обитают отражения духа-покровителя лиловых магов. – Как отдать такое ожерелье в ломбард? А вдруг не будет возможности выкупить, или еще какая напасть… Нет уж! Лучше в драных чулках похожу и в этом жутком тряпье, если дьер гробовщик сам не раскошелится на новую форму для своей помощницы».

Принятое решение согрело душу, а гладкий металл украшения потеплел в пальцах. Если бы не пестрые витрины, зазывавшие своим ассортиментом, настроение ведьмочки повысилось бы еще больше. А так… оставалось идти и тихо вздыхать, пропуская вперед торопливых прохожих. Ну и обдумывать заодно: как бы раскрутить хозяина на скорую оплату ее услуг, при этом не вызвав его недовольства. Ведь оказаться на улице, лишившись возможности практиковаться в магии иллюзий, Джемма не желала. Ей просто хотелось немного разнообразить свой скудный гардероб да наконец положить в рот дольку шоколада, который принципиально не ел дьер Дорэ. Эх… Неужели этот деревянный тип не понимает, что молодая девушка просто не может существовать без конфет, лент, духов и прочих милых сердцу безделушек? А главное, без чулок!

Поравнявшись с витриной, которая еще вчера привлекла ее внимание, ведьма застыла и, практически прильнув носом к стеклу, принялась жадно разглядывать выставленные образцы, стараясь игнорировать ценники. Никогда прежде не нуждаясь в деньгах, на такие вот маленькие бирочки с противными надписями она ориентироваться не привыкла. А теперь эти мерзкие цифры отравляли все удовольствие от созерцания. Полгода копить, не меньше! А на те, из черно-лилового кружева ручной работы, так и вовсе года два откладывать стальсы придется! Правда, такие чулки только на романтический ужин с любимым мужчиной и наденешь, но… до чего же красивые!

Джемма заставила себя отвернуться от воплощенного соблазна за стеклом и поспешила прочь, бросив на дно корзины мешочек с оставшимися деньгами. И, как это всегда и бывает, тут же налетела на прохожего, оттоптав ему ногу.

– Простите, дьер, я не видела… – начала оправдываться она, поднимая взгляд от серой шелковой рубашки, в которую чуть не уткнулась носом, к лицу пострадавшего от ее туфли мужчины, и умолкла. Безразличный взор льдисто-серых глаз скользнул по ее невзрачной личине и замер в районе шеи. – Ой! – растерянно пискнула ведьма, рефлекторно стягивая ворот жакета там, где мог виднеться кусочек ожерелья. Она отступила на шаг, другой рукой прижимая к груди корзину. – П-простите! – пробормотала, запинаясь, и, крикнув неестественно высоким голосом: – Я очень, очень тороплюсь! – резко развернулась и пошла по улице, изо всех сил стараясь не сорваться на бег.

Сердце бешено колотилось, в висках стучало, а перед глазами все плыло. Джемма двигалась словно в тумане, инстинктивно огибая живые препятствия. В голове ее царил хаос, множество противоречивых мыслей смешались в неразборчивую кашу, и единственной разумной идеей среди всего этого безобразия было – «Бежать!»

Дьер Аттамс, чуть склонив к плечу голову, посмотрел вслед удаляющейся блондинке с неестественно прямой спиной и какой-то странной походкой и вместо того, чтобы продолжить путь на назначенную в соседнем доме встречу, решительно зашагал за незнакомкой, на ходу пытаясь понять, зачем ему это нужно. Внутреннее чутье буквально вопило: «Не упусти!», а здравый смысл продолжал анализировать ситуацию со всей присущей ему скрупулезностью. Девушка, служанка, совсем еще молоденькая, довольно бесцветная, если не сказать – страшненькая… С несколько кривоватым, словно помятым спросонья лицом, левым глазом, отливающим зеленью, странной реакцией на безобидное происшествие и… блеснувшим из-под ворота ожерельем.

Майла?

Сворачивая за угол, Джемма не выдержала и обернулась. Заметила идущего в некотором отдалении Этьена и невольно ускорила шаг. Он ведь не мог ее узнать? Конечно, маску она с недосыпа наложила не идеально, но ведь не настолько, чтобы та испарилась в самый неподходящий момент. Не мог он увидеть в этой бледной горничной прежнюю Джимджеммайлу! Не мог, и все тут! Но… почему тогда преследует? А может, ему просто в эту же сторону?

Девушка скользнула за угол очередного дома, а дьер оружейник все так же тенью шел за ней. Закусив губу от нервного напряжения, ведьмочка прибавила шагу. Арка, захламленный дворик, еще одна арка… и вот Джемма уже почти бежит по узкой улочке мастеровых. К сапожнику, что ли, заглянуть? Ага, за шесть стальсов полшнурка купить, если хватит! Поворот – снова торговый ряд и праздношатающаяся толпа. Может, здесь удастся оторваться?

– Простите! – прошептала Джемма, протискиваясь между спорящими мужчинами. – Извините! – вывернулась в последний момент из-под колес экипажа, но свою нелестную характеристику из уст возницы не дослушала, ибо спешила. – Фу! – двинула не до конца укомплектованной корзиной по носу оскалившей зубы собаке. – Брысь! – крикнула едва не попавшему под башмак полосатому коту. – То есть, пожалуйста, пропустите, – исправилась на бегу, помня о том, что кошки даже смешанных окрасов – существа непростые.

Девушка неслась по улицам и дворам, то и дело натыкаясь на препятствия. А перед дьером Аттамсом, как назло, подобных помех не возникало. Ну конечно, высокий представительный мужчина в дорогом темно-сером костюме, расстегнутом из-за жаркой погоды, – это не невзрачная девица с облезлой корзиной. Его и пропустить можно! Нет в мире справедливости!

Не выдержав гонки, Джемма юркнула в первую попавшуюся подворотню и припустила со всех ног до ближайших зарослей: больших, раскидистых, с ажурной лавочкой поблизости. Самое место для того, чтобы затаиться, спрятавшись за пышной листвой. Да простят ее местные садовники, но другого варианта отделаться от опекуна девушка не видела. Во дворе, к счастью, было безлюдно и тихо. Ветки довольно высоких кустов, в гуще которых затаилась Джемма, неприятно кололись и рвали старенькую одежду, но ведьмочка стоически сносила эти неудобства, мысленно умоляя Этьена пройти мимо. Или все-таки не проходить? В потоке противоречий, «наводнивших» ее голову, разобраться было сложно.

Дьер Аттамс мимо не прошел. Зайдя в тихий двор, он огляделся и, прищурившись, неспешной походкой направился к кустам. Плавные движения, в которых удивительным образом сочетались сила и грация, завораживали. Девушка, словно зачарованная, неотрывно следила за мужчиной из своего зеленого укрытия и… ждала. Один удар сердца, второй… он все ближе, еще каких-то пять-шесть широких шагов, и ей уже не ускользнуть. Зачем она вообще побежала, глупая? Надо было разыграть неуклюжую дурочку, которая впервые видит дьера оружейника. А ожерелье… ну почему не сказать, что ночью на кладбище подобрала бесхозную кошку с чулком. Угу… ночью! На кладбище! Самое место для благопристойных девиц. Пф-ф-ф, и почему в голову лезут лишь одни глупости? Да и сидеть в кустах, на которых разве что табличка не висит «Лучшее место для игры в прятки», – тоже верх сообразительности!

– Дьера? – тихо позвал Этьен. – Вы здесь, дьера? – повторил он чуть громче, остановившись напротив скамьи.

А голос-то какой! Вкрадчиво-мягкий, даже ласковый… И на бледных губах улыбка: легкая, едва заметная, но такая искушающе-коварная, что Джемма невольно поблагодарила куст за его колючесть. Отрезвляют, знаете ли, острые ветки от гипнотического воздействия, которое оказывает на нее этот мужчина.

«Врать… нагло врать, не глядя в глаза, – мысленно настраивала себя ведьма. – Скажу, что он похож на кого-то, кто меня обидел… Такие же пепельно-русые волосы, в которых едва наметилась седина… Седина?! О С-с-сайма! Не из-за моих ли похорон она там появилась? – Укол совести оказался куда более болезненным, чем укол ветки. – И лицо осунулось, заострилось… а в глазах словно навечно прописался серый лед…»

– Я-то здесь. – Женский голос, раздавшийся совсем рядом, заставил Джемму насторожиться. – А ты почему тут, а не в назначенном месте, дьер оружейник? – В речи незнакомки проскользнули насмешливые нотки. Ведьмочка вытянула шею, стараясь рассмотреть ее, хотя и рисковала при этом засветиться сама. Однако любопытство оказалось сильнее осторожности.

– Дьера Олли-о[27]27
  Олли-о – у оборотней к имени добавляется первая буква или начальный слог второй ипостаси.


[Закрыть], вы тоже предпочитаете шумным улицам тихие дворы? – Этьен подарил подошедшей к нему девице такую красивую и располагающую улыбку, что Джемма вновь закусила губу, на этот раз от досады.

Она никогда раньше не видела эту рыжеволосую Олли-о, а он ей так улыбается, будто они давно знакомы. Неужели роман? Пока подопечная в гробу… нет, в лечебнице… да нет же! Еще до лечебницы, значит, у них отношения завязались. А она, а он… В порыве раздражения ведьмочка слишком резко дернула ожерелье, которое опять неосознанно теребила пальцами, и порвала его. Звякнув, украшение упало на руку.

«Ну все, заметят!» – испугалась беглянка.

– Майла? – Этьен уставился на кусты.

– Это кот, – махнув рукой в тонкой перчатке на выпрыгнувшее из зарослей животное, сказала рыжеволосая. Усатый зверь предупреждающе зашипел, проследив за движением ее изящной кисти. Желтые глаза его сузились, а шерсть на загривке встала дыбом. Кошачьи недолюбливали оборотней, а загадочная Олли-о, судя по вертикальным зрачкам и приставке к имени, была именно из них. – Идем, дьер оружейник, – игнорируя поведение кота, предложила девушка и, взяв мужчину под руку, повела его к арке. – Ты хотел обсудить со мной что-то очень важное…

Джемма с силой сжала порванное ожерелье, неотрывно глядя вслед удаляющейся парочке. Оба высокие, статные… и двигаются в унисон, словно давно привыкли так прогуливаться. Она с внешностью хищницы, красивой и опасной. А он… Он даже не обернулся! Ни разу! Так и ушел, тихо переговариваясь с этой долговязой акулой, безвкусно одетой в мужской костюм. Ну ладно, не безвкусно, но ведь и не по последней моде! Да и акулы, увы, не на «о» начинаются. Тогда какая у нее вторая ипостась? Орлица? Ослица? Обезьяна рыжая! Криво усмехнувшись своим мыслям, ведьмочка грустно вздохнула.

Может, зря дьера Ганн беспокоилась за доброе имя семьи и помутившийся разум ее глупого сына? Не нужна ему молоденькая сестра покойной жены, у него вон целая дева-оборотень есть! А она, Майла, была всего лишь забавной игрушкой для скучающего взрослого мужчины. Настроение у девушки окончательно испортилось. Посидев еще какое-то время в кустах, Джемма подняла с земли корзину и выбралась на свет, отряхивая платье. Лежащий на скамье кот тихо мявкнул, привлекая к себе внимание. Это был тот самый полосатый, перед которым она извинилась на бегу.