Текст книги "Тайна Тюдоров"

– Если подведешь меня или станешь замышлять недоброе, клянусь, во всей Англии не сыщется места, где ты мог бы укрыться от моего гнева. Ты понял? Я найду тебя, Прескотт, и прикончу голыми руками, не сомневайся.

Я не ответил. Таких угроз вполне можно было ожидать. Ему необходимо было запугать меня, удостовериться, что я боюсь его и потому не предам. Становилось все любопытнее: чего же он так отчаянно добивается?

– Очень хорошо, – сказал он. – Для начала ты должен иметь в виду: она способна выкинуть что-нибудь, когда меньше всего этого ожидаешь. Я знал ее еще девчонкой. И скажу тебе, ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем преподносить сюрпризы. Замешательство окружающих приводит ее в восторг.

Теперь он подбирал слова с осторожностью, и я чувствовал, что у произносимых им фраз имеется двойное дно. Похоже, дело не в простой браваде сына перед властным отцом.

– Взять хоть ее сегодняшнее прибытие в Лондон, – продолжал Роберт. – Прокралась в город незаметно, никого не предупредив. Лишь по приезде в свою усадьбу отправила во дворец посланника, испрашивая дозволения навестить брата, как сделала ее сестра, леди Мария, несколько месяцев назад.

Он отрывисто рассмеялся:

– Она у входа в западню. Не приведи господь, Елизавета сдастся на нашу милость или ее обскачет папистская сестрица. Но нет, ей все сойдет с рук, если я хоть что-то понимаю. Она прекрасно знает, что ей не посмеют отказать в приеме. Как она и рассчитывала, слухи о ее прибытии заполонили Лондон. Она дает нам понять, что ни один Дадли не может тягаться с ней в могуществе.

По его словам выходило, что визит Елизаветы в столицу – тщательно продуманный ход, она появилась в Лондоне, привлеченная известиями о болезни и надвигающейся кончине своего брата. Я снова почувствовал непреодолимое желание не связываться с этим поручением. Зачем искать неприятностей на свою голову? Как бы ни заманчиво звучали посулы Роберта, в этот самый момент обещанная им свобода казалась мне весьма сомнительной.

Я попытался справиться с дыханием:

– Но выслушает ли она меня? Прежде ей не доводилось меня видеть.

– Выслушает, поскольку ты явишься от меня, а я ее друг, никогда не дававший повода сомневаться. Я не мой отец. И я не обману ее доверия.

Он пошарил в перчатке, извлек оттуда перстень и бросил его мне:

– Передай ей это. Она поймет. Но сделай все незаметно, я не хочу, чтобы эта сплетница, ее няня мистрис Эшли, знала о моих делах. Скажи, что меня задержали, но я вскоре пришлю ей весточку нашим обычным способом, и мы сможем увидеться наедине. Скажи, что я намерен получить обещанное.

Он грозно придвинулся ко мне:

– И не выпускай ее из виду, даже если она отошлет тебя прочь. Мне понадобится полный отчет о ее действиях с той минуты, когда она вступит во дворец, до той минуты, когда его покинет.

Роберт отцепил от пояса кошелек и швырнул его на пол рядом с оплывшей свечой:

– Если преуспеешь, получишь больше. Как знать? Ты можешь стать богатым человеком, Прескотт. Под лежачий камень вода не течет – все в твоих руках. Когда справишься с заданием, развлекайся как хочешь. Елизавета всегда ложится рано. Найди себе какую-нибудь бабенку. Напейся. Ешь, пока не лопнешь. Но никому ни слова. Ровно в девять утра явишься ко мне.

Он отпер дверь. Как только его шаги смолкли, я подхватил кошелек и выскочил из уборной. Уже в коридоре, судорожно глотая воздух, дрожащими пальцами я развязал тесемки. Там было гораздо больше, чем я мог вообразить. Еще несколько таких кошельков, и я смогу, если понадобится, оплатить дорогу в Новый Свет.

И всего-то нужно было доставить по назначению перстень лорда Роберта.

Глава 5

По нескольким коридорам я вышел наружу. Отблеск факелов, закрепленных на стенах, падал на зарешеченные окна дворцовых башен, и они становились похожи на тускло светящиеся глаза. В небе плыла почти полная луна, обволакивая сад бледным сиянием. Заросли ивы и островки ароматных трав скрывала тисовая изгородь высотой по пояс: она вела вдоль тропинки к поросшим лишайником ступеням уединенного причала. Стоявший там железный светильник бросал огненные блики на поверхность воды. Вокруг никого не было.

До меня доносился плеск воды. Можно было бы наслаждаться неожиданной тишиной и благоуханием ночи, если бы меня не мучил вопрос: что же делать дальше? Я не знал времени прибытия принцессы и, конечно, не мог запросто предстать перед ней и попросить меня выслушать. Ни один стражник, если он не зря ест свой хлеб, не станет связываться с сомнительным незнакомцем, даже со знаком на рукаве. Знак легко украсть, а перстень показывать мне не разрешалось. Иных же доказательств собственной благонадежности у меня не было.

Оставалось лишь положиться на случай. Я отступил в тень и прислушался к плеску воды. Через некоторое время звук стал более отчетливым и ритмичным. Показалась крытая балдахином барка. Стражники построились. Откуда-то из сада внезапно появилась опрятная фигура: мое сердце замерло, когда я узнал мастера Сесила. За его спиной возник еще один человек, одетый в черное. Я ощущал покалывание в затылке. Сколько еще народу рыскает там в тени?

Барку охраняли. Низко пригнувшись, чтобы остаться незамеченным за изгородью, я медленно двигался в сторону причала, и каждый осторожный шаг громом отдавал в ушах. Так я почти достиг кромки воды. Три фигуры в плащах спустились с барки и поднялись по ступеням на причал. Елизавета шла впереди, ведя на цепочке серебристую гончую. Узкая рука откинула капюшон, и я увидел огненные локоны в обрамлении серебряного филигранного убора и худое лицо.

Сесил и незнакомец в черном поклонились. Я подкрался поближе, надежно укрытый тенью изгороди. Теперь я был на расстоянии броска камня от всей компании и мог хорошо слышать их голоса, звучавшие еще отчетливее в ночной тишине. Первым заговорил Сесил, с тревогой и настойчивостью в голосе:

– Ваше высочество, я вынужден умолять вас изменить свое решение. Двор небезопасен в нынешней ситуации.

– И я говорила в точности то же самое, – вмешался нагловатый голос, принадлежавший дородной даме, которая сопровождала принцессу.

Должно быть, это та самая женщина, которую упоминал Роберт, – мистрис Эшли. За ее спиной стояла еще одна, чуть более высокая, фигура, закутанная в плащ из рыжеватого бархата, – пока она хранила молчание.

– Я говорила ее высочеству не далее как час назад, – продолжала дама. – Но разве ей есть дело до моих тревог? Конечно нет. В конце концов, кто я такая – всего лишь вырастившая ее женщина!

Голос принцессы выдал раздражение.

– Эш Кэт, прекрати говорить обо мне так, будто меня здесь нет.

Она пристально посмотрела на свою няню, и, к моему изумлению, та ответила ей таким же взглядом. Елизавета обернулась к Сесилу:

– Я уже сказала мистрис Эшли, что вы оба слишком тревожитесь. Этот двор никогда не был для меня совершенно безопасен, тем не менее – взгляните – я все еще жива и могу бродить по этим залам.

– Разумеется, – ответил Сесил. – Никто не сомневается в вашей способности к выживанию, миледи. Но лучше бы вы посоветовались со мной, прежде чем покинуть Хэтфилд. Прибыв в Лондон так, как сегодня, вы рискуете вызвать недовольство его светлости герцога.

Ее ответ прозвучал довольно резко:

– Не понимаю, в чем дело. Чем я отличаюсь от своей сестры Марии, которой было дозволено навестить нашего брата? Ее он принял со всей любезностью. – Она дернула плащ. – А теперь, если вы закончили, я отправляюсь в тронный зал. Эдуард будет ждать меня.

Я пробирался за изгородью вслед за ними, опасаясь, что стоит наступить на какую-нибудь ветку – и хруст тут же выдаст меня с головой. К счастью, благодаря мягким кожаным подошвам я двигался по траве почти бесшумно. Только что я подслушал разговор, явно не предназначенный для моих ушей, выполняя поручение, которое с каждой минутой все больше напоминало какую-то хитрую уловку. Роберт мог уверять, что никогда не обманет доверие принцессы, однако Сесил полагал, что герцог на это вполне способен. А что, если послание моего господина и перстень таят в себе еще больше неприятностей, чем я могу представить?

– Ваше высочество, прошу вас.

Сесил семенил за ней, с трудом поспевая: при всей хрупкости телосложения, принцесса шла размашистым, мужским шагом.

– Я умоляю вас: если бы вы только могли понять, какому риску подвергаете себя! Вы не отвергли бы предложение герцога разместиться в дворцовых покоях!

Значит, Роберт был прав: герцог знал о ее прибытии. И он предлагал ей остановиться в Уайтхолле. Зачем же он обманывал собственного сына?

Она остановилась:

– Я не обязана давать подробные объяснения, но я «отвергла», как вы сказали, предложение герцога, потому что во дворце сейчас слишком много гостей. Мое состояние здоровья таково, что я не могу позволить себе риск подцепить какую-нибудь болезнь.

Она властно подняла руку:

– Довольно. Вы меня не разубедите. Я ждала слишком долго и намерена повидаться с братом сегодня. Никто, даже его светлость герцог Нортумберлендский, не сможет мне помешать.

Сесил неохотно склонил голову, показывая, что понял всю бесполезность своих доводов:

– Но позвольте хотя бы мастеру Уолсингему сопровождать вас. Он хорошо тренирован и сумеет обеспечить вашу безопасность в случае…

– Нет, и еще раз нет. Мне не нужен ни мастер Уолсингем, ни другой защитник. Крест Господень, да разве я не сестра короля? Что может угрожать мне при его дворе?

Не дожидаясь ответа, Елизавета решительно направилась ко входу. За ней неотступно следовал пес. Внезапно он остановился, глухо заворчал и злобно уставился в сторону изгороди. Я замер: гончая меня учуяла. Елизавета дернула за цепочку. Собака не двинулась с места, ворчание перерастало в угрожающий рык. Я услышал, как принцесса спросила: «В чем дело?» – и понял, что другого выхода нет.

Я выпрямился и направился к проему в изгороди; гончая залилась леденящим кровь лаем. Я преклонил колени и снял шляпу. На мое лицо в лунном свете падали тени. Принцесса остановилась, а собака снова зарычала. Сесил щелкнул пальцами. Стражники тут же оказались рядом. В мгновение ока они вплотную обступили меня, обнажив оружие. Шевельни я хоть мускулом – и напоролся бы на один из окруживших меня клинков.

Пес натягивал цепочку, сморщив нос и обнажив клыки. Елизавета погладила его по лоснящейся шерсти на голове:

– Тише, Уриан.

Я услышал, как она добавила: «Сидеть». Пес уселся, не сводя с меня странных зеленоватых глаз.

– Полагаю, мне знаком этот юноша, ваше высочество, – заметил Сесил. – Уверяю, он не причинит вам вреда.

Она подняла тонкую красновато-рыжую бровь:

– Да уж наверное, если ему взбрело в голову прятаться в тисовой изгороди. И кто же он?

– Оруженосец Роберта Дадли.

Я поднял глаза и успел увидеть, что Сесил быстро взглянул в мою сторону. Я так и не понял, забавляло его все происходящее или сердило. Принцесса двинулась дальше, стражники отступили, а я так и стоял, преклонив колени.

В жизни каждого бывают поворотные моменты, которые придают смысл всему существованию, если хватает мудрости распознать их. С течением времени их становится больше, словно нанизанных на нить жемчужин, – они и составляют суть нашей жизни, а воспоминания о них дарят нам утешение в час, когда конец близок.

Одним из таких моментов стала для меня встреча с Елизаветой Тюдор. Первое, что я отметил про себя: она вовсе не красавица. Слишком узкий для такого лица подбородок, длинный тонкий нос подчеркивал круглые щеки и изогнутые брови, неестественно широкий рот и тонкие губы, словно отмеченные привкусом тайн. Слишком бледная и тонкая, она напоминала волшебное существо неопределенного пола.

Затем я посмотрел ей в глаза. У Елизаветы был непроницаемый взгляд; расширенные зрачки на фоне золотистых радужных оболочек, словно два солнца во время затмения. Мне доводилось видеть подобные глаза много лет назад, когда в замок Дадли приезжал бродячий зверинец. Тогда я тоже был поражен исходившей от них скрытой мощью. Это были глаза льва.

– Оруженосец лорда Роберта? – обратилась она к Сесилу. – Как же это? Я никогда не видела его прежде.

– Я совсем недавно при дворе, ваше высочество, – поспешно отозвался я. – Ваша собака – она иностранная?

Она строго посмотрела на меня: никто не давал мне дозволения вступать в беседу.

– Собака из Италии. А ты разбираешься в породах?

– Я многому научился, пока трудился на конюшне у Дадли.

– Действительно? Она наклонила голову. – Протяни-ка руку.

Поколебавшись мгновение, я с опаской вытянул рукав. Она ослабила цепочку. Гончая рванулась ко мне. Я с трудом удержался, чтобы не отскочить, почувствовав дыхание пса на своей коже. Собака принюхалась, лизнула мне руку и, к моему облегчению, отошла.

– Ты умеешь обращаться с животными, – заметила Елизавета. – Уриан редко ладит с незнакомцами.

Она сделала знак, чтобы я поднялся с колен:

– Как твое имя?

– Брендан Прескотт, ваше высочество.

– Ты дерзкий юноша, Брендан Прескотт. Поясни, зачем ты здесь.

Я вдруг почувствовал, что дрожу как осиновый лист, и поспешно продекламировал:

– Мой господин просил передать вам, что сожалеет по поводу вынужденного отсутствия. Он не может сейчас сам встретить ваше высочество. Его отозвали по срочному делу.

Больше я сказать не осмелился. Я обещал передать кольцо наедине. К тому же вряд ли стоило при всех заводить речь о ее отношениях с Робертом Дадли. Я молчал, а она не сводила с меня глаз. В этом взгляде была такая сила, что мне невольно припомнились истории о ее отце, покойном короле: будто он мог видеть сквозь человеческую кожу и по току крови определять, правду ли говорит собеседник.

Она откашлялась и хрипло усмехнулась:

– Ты сказал, срочное дело? Без сомнения, это правда. Ведь у лорда Роберта есть отец, которому должно повиноваться.

Я едва сдержал понимающую улыбку:

– Именно так, ваше высочество.

– О да, и кому, как не мне, знать все о требовательных отцах.

Смех замер на ее губах, она вручила цепочку с Урнаном Сесилу и махнула мне рукой:

– Пойдем со мной, оруженосец. Ты позабавил меня сегодня, а это ценно. – Она бросила насмешливый взгляд на своих спутников. – В последнее время нечасто выпадают подобные радости.

Волна восторга прокатилась по моему телу от затылка до пальцев ног. Мастер Шелтон предупреждал меня, что неприятности идут за ней по пятам. Но сейчас я готов был об этом забыть.

Следуя за ней и стараясь не забегать вперед, я вошел во дворец. При первой же возможности мистрис Эшли, оттолкнув меня плечом, пробралась поближе к принцессе и что-то невнятно прошептала. Я услышал, как Елизавета произнесла:

– Нет. Я сказала, он пойдет рядом со мной, и он пойдет. Один.

– Я запрещаю. Будут слухи, – резко возразила мистрис Эшли.

– Не думаю, что небольшая прогулка породит слухи, Эш Кэт, – сухо ответила Елизавета. – А ты не доросла, чтобы запрещать мне.

Няня бросила на нее сердитый взгляд, но тут вмешался Сесил:

– Мистрис Эшли, от этого юноши не будет вреда.

– А это мы еще посмотрим, – заявила мистрис Эшли. – Он ведь, кажется, служит Дадли?

Сверкнув на меня глазами, она удалилась. Я благодарно поклонился Сесилу. Должно быть, он понимал, что меня послал Роберт, и пытался облегчить мне выполнение первого поручения. При этом секретарь избегал встречаться со мной взглядом, намеренно замедлял шаг и оказывался позади нас, вводя меня в немалое замешательство. Столь же непонятно было поведение человека в черном по имени Уолсингем. Он двигался с бесшумной кошачьей грацией, сохраняя на длинном лице образцовую невозмутимость.

Меня окружали бдительные защитники принцессы, я почти чувствовал, как они сверлят взглядами мою спину. Вторая спутница Елизаветы оставалась единственной, чьего лица я пока не рассмотрел, хотя, полагаю, и у нее были причины не желать моего присутствия: эта мысль пришла мне в голову, когда я мельком увидел ее темные дерзкие глаза, блеснувшие на меня из-под капюшона.

Елизавета прервала ход моих размышлений:

– Я сказала, иди со мной, оруженосец, а не наступай мне на пятки.

Я поспешил нагнать ее. Она быстро и негромко заговорила:

– У нас мало времени до того, как мы войдем в зал. Я должна знать истинную причину отсутствия Робина.

– Робина, ваше высочество? – переспросил я, опешив.

– Быть может, ты служишь другому лорду Роберту? – Она коротко усмехнулась. – Срочное дело, подумать только. Я-то полагала, только тюрьма могла помешать ему быть в Уайтхолле этой ночью.

Она посерьезнела.

– Так где же он? Ему прекрасно известно, как я рисковала, прибыв сюда.

– Я… – Мой язык прилип к гортани и отказывался повиноваться. – Я… Я не могу сказать, ваше высочество.

– То есть ты не знаешь. – Она свернула в галерею.

Я ускорил шаг.

– Он не сказал мне. Но он просил передать вам это.

Я торопливо полез в карман, спеша унять ее гнев и совершенно забыв об указании Роберта отдать перстень без свидетелей. Она быстро протянула руку и схватила меня за запястье:

– Да чтоб тебя, ты и впрямь совсем новичок при дворе. Не здесь! Что это? Опиши.

– Перстень, ваше высочество, серебряный, с ониксом. Мой господин снял его с пальца.

Она замедлила шаг и почти остановилась. Даже в тускло освещенном коридоре было видно, как кровь хлынула к ее щекам. Королевской маски на секунду не стало, и под ней обнаружилась румяная от удовольствия девушка. Взволнованный такой разительной переменой, я решительно продолжил исполнять порученное:

– Лорд Роберт сказал, ваше высочество поймет и вскоре он сможет устроить вам встречу наедине и получит обещанное.

Эти слова встретили гробовое молчание. К моему ужасу, она вся словно заледенела. Остановившись, она смерила меня таким взглядом, словно ростом я был на голову ниже ее:

– Можешь сказать своему господину, что я все прекрасно поняла. Как обычно, он возомнил о себе невесть что и позабыл, кто я такая.

Я застыл. Впереди звучали музыка и голоса, мы приближались к залу.

– Миледи, – наконец выдавил я, – боюсь, милорд настаивал на том, чтобы вы приняли знак его верности.

– Он настаивал! – пронзительно взвизгнула она.

Остановившись, принцесса понизила голос до звенящего шепота:

– Я никогда не дам себя уговорить – будь то твой господин или любой другой мужчина. Скажи Роберту, что он заходит слишком далеко. Слишком далеко, Богом клянусь.

Елизавета демонстративно отвернулась, и тут же, бесцеремонно оттолкнув меня, возле принцессы очутилась мистрис Эшли, готовая принять ее плащ.

Было очевидно, что разговор окончен. Я отступил, и мимо прошествовала спутница Елизаветы, откинувшая наконец свой капюшон. Она была юна и миловидна, с живыми чертами лица и лукавым блеском в глазах. Девушка быстро улыбнулась мне, и я недовольно отвел взгляд: мне вдруг показалось, что сцена моего унижения доставила ей удовольствие.

Оглядевшись, я обнаружил, что Уолсингем куда-то исчез. Сесил с поклоном произнес:

– Ваше высочество, мастер Уолсингем просил извинить его: неотложное дело. С вашего позволения, я отведу Уриана на псарню.

Он поцеловал ее протянутую руку и повернулся, чтобы уйти, но Елизавета удержала его.

– Сесил, – сказала она, – я должна сделать это ради Эдуарда. Пусть не думают, будто я собираюсь трястись от страха в своем доме и ждать их приглашений.

В ответ он грустно улыбнулся:

– Я знаю. Я лишь смею надеяться, что вы не навредите себе.

С этими словами он удалился, ведя с собой собаку.

На пороге зала обе спутницы принцессы заняли места по бокам от нее. Гордо выпрямившись и царственно подняв подбородок, она спускалась по ступеням – в этот момент она показалась мне необычно маленькой и уязвимой. Елизавета вступила в зал, и музыка на галерее захлебнулась, струны издали протяжный нестройный звук и смолкли. Повисло молчание, такое глубокое, что я мог хорошо слышать ее шаги по расписанному полу. Медленно продвигаясь в тени, я сумел прошмыгнуть в двери и смешаться с толпой. Теперь я мог видеть, как через строй кланяющихся придворных навстречу принцессе шагает герцог.

– Милорд Нортумберленд, какая честь, – произнесла Елизавета.

Герцог поклонился и приник бородкой к руке принцессы, не отводя глаз от ее лица:

– Это прежде всего честь для меня, ваше высочество. Я счастлив приветствовать вас во дворце.

– Неужели? – Она одарила его чарующей широкой улыбкой. – А я, признаться, думала, вы бесконечно станете отказывать мне в удовольствии быть принятой при дворе. Как давно моя сестра Мария была здесь с визитом? Четыре месяца назад? Пять? И за все это время я не получила от вас ни одного приглашения.

– Ах, вы же понимаете, я выжидал подходящего момента. – Герцог выпрямился и теперь на голову возвышался над принцессой. – Вам известно, что его величество был болен.

– Разумеется, известно. Однако теперь Эдуард на пути к полному выздоровлению, не правда ли?

– Это так, и он спрашивал о вас несколько раз. Вы, конечно же, получали его письма?

– Да, письма… Я получала… Ваши слова – большое облегчение.

Я заметил, что она смягчилась и даже кокетливо вскинула подбородок, позволив герцогу взять ее под руку и сопроводить в зал. Среди ослепительного сияния огней и блеска зеркал, среди цветного атласа и вычурных драгоценностей, в толпе отвешивающих поклоны разодетых придворных она казалась алебастровой статуей. Озноб пробежал по моей спине. Я словно увидел все происходящее другими глазами: моему мысленному взору предстало прибежище вероломства и лжи, населенное откормленными хищниками, которые окружили принцессу, словно добычу.

Все-таки не стоит чересчур увлекаться старомодными идеями рыцарства, почерпнутыми в детстве из сказок. При всей внешней хрупкости, Елизавета Тюдор не была беспомощной козочкой. Она дышала воздухом, отравленным интригами, с момента своего рождения. Если кто и владел в совершенстве искусством выживания при дворе, то только она. Вместо того чтобы переживать за нее, мне следовало позаботиться о себе. Я все еще не передал перстень, а Роберт ясно дал понять, что он сделает со мной в случае неудачи. Я присмотрелся к другим слугам: словно облаченные в ливреи тени, они следовали за господами, держа наготове кубки и салфетки. Если найти способ стать незаметным, можно еще раз приблизиться к ней.

Я поискал глазами в толпе. Елизавета то пропадала из виду, то появлялась вновь, то касалась чьего-то плеча, то улыбалась кому-то. Достигнув огромного камина у помоста, она остановилась. Там на креслах с роскошной обивкой восседали самые важные особы. Все они поднялись с мест, чтобы выразить почтение принцессе. Должно быть, нелегко принимать эти знаки преклонения: положение и происхождение обрекают ее на одиночество даже среди этих людей. И тут я увидел для себя счастливую возможность.

Неподалеку от всей этой благородной компании, возле буфета, суетился не кто иной, как мастер Шелтон.