Текст книги "Там за туманами"

А дома жена с детями

Я надолго запомню эту остановку, она была незабываемая, простите за тавтологию. Окна в машине были тонированные, в горячке мы даже не пересели на заднее сидение, но в каком-то бесовском экстазе, минут через пять-десять буквально перевалились туда, рыча и кусая друг друга, как игривые котята. Женя была уже только в одних трусиках, её тело нереально молодое и свежее напрочь отключило мозг, и это мать двух детей. Не то, что бы я думал об этом в тот момент, мысль просто висела в стороне, как-то стационарно, то есть независимо от меня. Я дал волю и рукам, и губам, и вот наконец был взят последний оплот. Она кричала, будто это был первый раз в жизни, равно, как и последний. Так можно приплыть сразу, слава богу, опыт есть и я знал, на чем сосредоточиться в момент истины, когда раскрытие этой истины уже близко. Тут есть и педаль газа, и педаль тормоза, да и много чего другого тут ещё есть. Ну, в общем, я всё-таки не позволил себе испортить праздник женщине и продлил сие таинство ещё на какое-то время, точнее не скажу, оно для меня остановилось. Она обвила меня руками, словно крыльями и плакала навзрыд. До этого у меня было такое всего пару раз. Я был горд собой, хоть и понимал, это, скорее чьё-то упущение, нежели моя заслуга. Если коротко, то так хорошо, мне было лишь во времена безмятежной, корабляцкой юности, ну может быть лет пятнадцать, а то и двадцать назад.

По какому-то наитию или по зову плоти, мы всё сделали вовремя и одновременно, как синхронные пловцы, что, как Вы понимаете, дорогой читатель, ещё более усилило эффект присутствия. Остановись мгновенье!!!

Я пришел в себя минут через пять, не раньше. Женя всё ещё лежала с закрытыми глазами, из которых всё катились и катились слёзы.

– Женя, девочка моя, успокойся, всё ведь хорошо – не столько спросил, сколько констатировал я, – ты такая прелесть, хоть это и слишком избито звучит. Похоже ты серьёзно влипла, я теперь от тебя так просто не отстану.

– Так просто…? А как это будет, если сложно? Я сама не знаю, что на меня навалилось. Сказать, что у меня мужчины нет, – так есть он у меня. Я не мужа имею в виду, у меня есть любовник. Любви, правда, нет. А тут вдруг так захотелось любви. В любом случае я всегда буду тебе благодарна за сегодня, не пытайся понять за что, сама толком не пойму. Ну ладно, надо брать себя в руки, становиться сильной женщиной. А то растрогалась тут, как шалава перед алтарём.

Мы приводили себя в порядок, не глядя друг на друга, как водится в таких случаях, испытывая какую-то лёгкую, едва уловимую неловкость. Да, машина – это удел молодых, нам бы на яхту, на зеленый покерный стол, ну или просто в постель на худой конец.

– Давно я этим не занималась в машине – уже со смехом, подкрашивая глаза, сказала Женя, первая нарушив затянувшееся молчание, – вот мы с тобой комсомольцы, чуть на природу и сразу в трах.

– Хорошее дело – «чуть на природу», скажи спасибо, что на природу, а так мне пришлось бы насиловать тебя в этой машине, прямо на вашей центральной площади, ну там, где статуя этой тёти с пикантным отростком, если смотреть сбоку.

– Тебе, я вижу, уже успели показать некоторые достопримечательности. Только такие половые гангстеры, как ты в этом изваянии усматривают всякие непристойности – всё так же смеясь парировала Женя – да и центральная площадь находится чуть дальше, как раз против мэрии, куда мне сегодня, кстати, нужно было идти. Так, что акт изнасилования был бы актом, сочетающим приятное с полезным.

– Ну что ж, тогда в мэрию? Или всё же в Булонский лес?

– Ты бы себя поберёг… для меня – она улыбнулась и быстро поцеловала меня в щёку – поехали на Куршский залив, только со стороны Полесска. Я там знаю одно место, оно меня приводит в изумление и истому. Это то место, которое, как принято говорить, возвращает к первоистокам, я там обретаю уверенность в себе, когда всё плохо, а также наслаждаюсь жизнью в моменты радости, когда земля плывёт под ногами. Правда я забыла, когда это было в последний раз, сегодня именно такой случай.

– Хоть сто порций, моя красота, но только для меня, что со стороны Полесска, что со стороны запольска, как бы все равно, ты пальцем покажи куда ехать.

– Поедем немного позже, лучше там оказаться на закате, поэтому давай пройдёмся по этой чудесной рощице, закрепим состояние счастья и наполненности.

– Я готов, у тебя есть какой-нибудь коврик? Для закрепления он не будет лишним.

– Не обламывай меня, Юра, не опошляй. Я тебе душу оголяю, а ты всё никак не угомонишься.

– Извини, я просто в какой-то горячке до сих пор, поэтому и бравирую, а вообще-то я часто забываюсь и продолжаю отпускать шуточки, когда уже не стоило бы, так что ты одергивай меня всякий раз, когда это переходит границы.

При этих словах я взял её за руку и нежно поцеловал в шею. Инцидент был погашен. Мы оставили машину на обочине и пошли в лес, где провели около полутора часов. Затем, поужинав по дороге в придорожном кафе, где кормили прямо-таки домашней пищей, отправились к «первоистокам».

Мы ехали где-то около часа и попали на берег залива, который очень напоминал декорации к фильму «Миллион лет до нашей эры». Повсюду из воды виднелись огромные валуны, зализанные водой и временем, очевидно следы ледникового периода. Солнце было на закате и багряный горизонт вносил свою лепту какого-то драматизма и грандиозности пейзажу. Конечно, картина была действительно великолепной и незабываемой, а главное рядом никого. Как-то даже странно, подъехать можно к самому берегу, такому красивому, необыкновенному месту, прямо, как север Камчатки, только в средине Европы – и ни души.

– Я думаю, что не так много мест на Земле, подобных этому. И дело даже не в красоте, а в какой-то мистичности, заколдованное оно, что ли. Во всяком случае, после его посещения у меня сил прибавляется в разы.

Она слегка поежилась от прохладного ветерка, а я стал сзади от нее и обнял за плечи, пытаясь согреть. Руки легли поверх груди. Через одежду прощупывался трепет отзывчивого тела и я понял, долго мне так не продержаться.

– Ты знаешь, по-моему и у меня силы прибавляются, да и тело, как-то странно реагирует, как будто в некоторых местах увеличивается и тоже в разы.

Евгения засмеялась.

– Ты неисправим. Давай помолчим, просто постоим и помолчим. Подпитаемся.

Так мы подпитывались около часа, пока совсем не стемнело. Затем я увлек её назад к машине, где мы начали новое таинство, но уже без горячки, медленно, с расстановками, с ласковыми прикосновениями и пошлыми словечками, которые заводят ещё больше, делая секс ролевым и необычным. Но уже в конце всё было точь в точь по прошлому сценарию, включая слёзы, крики и стоны. Развязка была более длительная и я успел насладиться моментом истины всласть и вдоволь, потому что в этот раз сумел сохранить контроль над всем происходящим, отчего в мозгу моём навеки запечатлены всякие пикантные мелочи, которые каждый раз, когда их вспоминаю, заставляют сердце биться чаще.

Домой мы приехали поздно. Раиса Львовна была раздосадована, что мы её не предупредили, сказав при этом, что раз я у неё нахожусь, значит она за меня в ответе. Я извинился и пообещал, что впредь такого не повторится. Женя взяла всю вину на себя и попросила не судить строго, сославшись на машину, которая почему-то долго не заводилась.

– Нет, ну вы как маленькие дети, я же не спрашиваю, где и в какой позе вы заводили машину целый день. Я рада, что вы живы и здоровы, и хватит об этом. Тем более я сегодня напекла таких пирожков, целый день своих, как мух отбиваю от протвиня, вот и сейчас Николай на кухне, наверное заберлял ещё пару штук, куда они ему лезут?

– Мы флотские умеем еду в желудке распределять, что ближе к печени, что к почкам, ну а что к самому сердцу – сказал Николай Петрович, выходя из кухни – пойдемте к столу. Нет, Раечка, я не буду больше, я просто посмотрю, как они будут это делать.

– Послушайте, дорогие мои, я полетела, уже очень поздно, мои девочки наверное успели забыть, как выглядит их мать. Не известно, что они там сегодня «берляют». До чего же ёмкое слово, век живи – век учись.

И она словно птица вылетела из дверей, махнув на прощанье крылом. Я же прошёл на кухню, где Раиса вместе с Николаем начали меня расспрашивать, как продвигаются дела. Уплетая пирожки со сметаной, я поведал им, как сегодня практически решился вопрос с моим выходом в море. Что остались лишь мелочи, можно сказать, процедурные вопросы, такие, как собеседование на английском и пару штук переговоров, определяющих мой профессиональный статус, хотя может быть это будет три в одном.

– Ну и конечно же мани, лавэ, бабки, капуста, шайбочки-гроверы, тити-мити или как там их ещё.

– Вот сколько раз говорила Сережке, учи английский, учи, идиот. Ещё молодой, обязательно где-нибудь пригодится. Хоть в море, хоть в Америке, хоть в заднице, в конце концов – везде нужен иностранный язык.

– А там то, нафига язык? Хотя, как сказать – не вовремя вклинился Николай.

– Ой молчи, вам лишь бы ничего не делать, вечно его защищаешь, и что из этого вышло, ходит, как неприкаянный и через день пьяный. Сейчас явиться, сокровище.

Всё получилось, как в той пословице – вспомнишь сокровище, вот и оно. Сергей долго открывал дверь, и когда она всё-таки открылась, вошёл в коридор. Конечно термин «вошёл» в данном случае был неприменим. Он упал прямо у порога и потихонечку отползал в сторону своей комнаты, пытаясь избежать крика и брани в свой адрес. Но, как он ни старался, возмездие его настигло прямо влёт или правильнее сказать «вполз». Ещё бы, он здесь был, как никогда, кстати.

В общем и целом, началось такое, что я очень пожалел о том, что у Евгении не оказалось ещё какого-нибудь места силы, где мы смогли бы заряжаться до самого утра. Доставалось обоим по полной, с очень яркими раскрасками, эпитетами и сложно – подчиненными предложениями, а также образными выражениями и метафорами. И только один лишь Гордей ликовал. Он подпрыгивал вверх на задних лапках и повизгивал от восторга и гордости. Смотри, дескать, какой я, не то, что эти уроды, тебе повезло со мной!

– Да отвянь ты, Гордей! Без тебя тошно! – сердито прикрикнула Раиса.

Бедный Гордей чуть не умер от расстройства, он буквально упал в угол и закрыл глаза от горя. Я подумал, что он сейчас заплачет. Это ж такой удар для человека!

Уснул я в третьем часу и последнее о чём подумал, что завтра – это уже сегодня и что поскорее бы это сегодня приходило иначе в море – только через психо-неврологический диспансер.

Так я не понял, это Кёнигсберг или Одесса?

Как ни странно, но встал я достаточно рано, когда ещё все спали. Было без четверти восемь, спать почему-то совсем не хотелось, вставать тоже не было смысла, разве что пирожками догнаться, но опять же, не хочется тихушничать, придётся ждать, пока все встанут. А пока я размышлял приблизительно в таком направлении:

«Калининград просыпается поздно, офис скорее всего работает с девяти, а то и с десяти, я почему-то вчера не обратил внимания. Пока Лена придёт, пока откопирует. Нет, наверное это дурной тон, начинать работу с работы. Пока заварит кофе, пока поговорит по телефону с подругами, а там и Тамара подойдет. Они вместе выпьют кофе и начнут…. Нет, после кофе, равно, как и в продолжение, пару сигарет, а то, что же это за кофе. Ну в общем на это тоже время, и потом уже …. Ух ты, совсем забыл, вчера же была гулянка и там теперь море чего убирать надо. Всё отменяется. Нет, кофе конечно же пьем, с сигаретой вприкуску, но на ходу и по-шурику, потому что с минуты на минуту могу прийти я, а я страсть, как не люблю беспорядок, да и ждать мне тоже не очень нравится.

Какие глупые рассуждения приходят в голову, хотя почему глупые, если их облачить в правильные стилистические и орфографические формы, то очень даже ничего. А если мне писателем стать? «Быть писателем хочу – пусть меня научат».

Нет, дорогой, ты слишком любишь деньги, а писатели, они что? Они же последний палец без соли доедают, значит не гони пургу и уходи в море…, если возьмут. А что потом, опять «вода, вода, кругом вода»? Ну ты дурак, еще не получил желаемое, а уже думаешь, что будешь с этим делать. В любом случае в бизнес ты не хочешь – наелся, да и насиделся, тогда что? Чем бы ты хотел заниматься, вернее, чем бы ты хотел зарабатывать себе на красивую жизнь, потому что заниматься вообще, ты хотел бы ничегониделанием.

Да, это вопрос вопросов. Тот, кто знает на него ответ, сейчас конечно же не гоняет у себя в голове подобный бред, а получает от жизни максимум удовольствия. Тогда скажи, ты что вчера не получал удовольствие или ты хочешь вечный кайф, как в том анекдоте про муху и слона, вернее про его хобот и задницу. Кстати, на счёт вчера, как тебе Женечка? Ты ведь был просто повержен её сексуальностью и одновременно непосредственностью, граничащей с детской. Да, конечно, но мало ли кто меня повергал в разные состояния. Хотя ты прав, – она одна из лучших представительниц женского рода, которые когда-либо у меня бывали. И это не смотря на то, что лет ей ненамного меньше, чем мне, про таких говорят – она, как дорогое вино, чем старше – тем вкуснее. Нужно посмотреть на её мужа, да и на любовника не мешало бы. Выпить с ними по кружечке пива, поговорить о семейных и национальных традициях в странах Скандинавии, например в той же Швеции.

Интересно, а что она обо мне думает? А кто сказал, что она думает о тебе. Ох, как ты любишь быть в центре внимания, пора менять привычки, не забывай, сейчас ты голодранец и изгой и пока это положение вещей не изменится, будь поскромнее и не высовывайся. Да ты с ума сошел! На вот, выкуси. Если бы ты не был мной, я бы тебе рыло начистил. Или ты мне? Уже и не пойму».

– Юра, ты уже проснулся? Если да, то гоу ту исты боорщ – это говорит Николай. Он вышел уже из кухни, а значит я опять вздремнул и не заметил, как он туда входил. Ох ты елы-палы, уже десять! Вот это вздремнул, так вздремнул!

Мы быстренько позавтракали и я полетел в офис. Очень хотел позвонить Жене, но Раиса Львовна ещё спала, измотанная вчерашними боями без правил, а сам я, по обоюдной договоренности, звонить не должен. По дороге мне неожиданно пришла коварная мысль, а почему это у меня появилось желание позвонить ей прямо с утра. Что мне больше нечего делать? Ну щас, всё брошу и буду звонить, что за блажь.

– Здравствуйте, Юрий. Я только сейчас зашла в офис и узнала, что Лена заболела и лежит дома с ключами от сейфа, где остались ваши документы. Звонила Евгении, что бы она Вас предупредила, но её дома уже не оказалось. Вы не расстраивайтесь, для продвижения нашего плана это вовсе не помеха, всё идёт своим чередом.

– Да я и не расстраиваюсь, ну во всяком случае в части сейфа и документов, немного волнительно за Лену. Надеюсь ничего серьёзного?

– Нет, обыкновенная простуда, два-три дня и будет в строю, я пока за это время порыскаю по вакансиям, кстати, Вы же на самом деле никогда не ходили матросом, тем более мотористом, откуда такая уверенность, что справитесь?

– Мне приходилось работать грузчиком баржи, ну то есть и матросом, и мотористом одновременно. Так вот если сравнивать ту работу с работой матроса или моториста на большом судне, то сравнения просто нет.

– Ну вот и хорошо, тогда у меня тоже больше нет вопросов и я сообщу через Женю, когда надо будет прийти. Хотя почему через Женю, там, где вы сейчас проживаете, есть телефон?

– Да, есть, но я его почему-то не знаю, аж самому смешно, но это так. Лучше иногда буду Вам позванивать, я ведь могу это делать?

– Да, конечно, вот Вам моя визитка – она протянула мне карточку и я увидел на ней номер, в котором были четыре одинаковые цифры на конце, что есть показатель престижности фирмы

– Вы узнайте на всякий случай телефон, куда Вам можно звонить. И ещё, уж извините, но всё-таки хотелось бы уточнить, как случилось, что вы успели поработать и начальником радиостанции, и грузчиком баржи. Поверьте, это не чисто женское любопытство, мне просто принципиально важно знать какие кадры я предлагаю тому или иному судовладельцу.

Меня как-то напрягла её принципиальность, что-то насторожило в этих словах, я тогда ещё не понял, что именно. Немного поразмыслив, я рассказал ей одну историю, хоть она и характеризовала меня не с очень хорошей стороны.

– На заре своей карьеры, когда я ходил ещё вторым радистом, мне чуть не закрыли визу. Вернее, её прикрыли, ну, то есть, закрыли в пределах пароходства, положили под сукно, как тогда говорили. И для того, чтобы вернуть утраченное доверие, меня оправили в ссылку на т/х «Саша Кондратьев», судно, которое перевозило ГСМ или проще говоря бочки с бензином, дизтопливом и мазутом, воякам на необорудованный берег. В течении лета, а на севере оно называется навигацией, было три рейса, один курильский, другой камчатский, и ещё один чукотский. Экипаж, сплошь состоящий из таких же добропорядочных членов, на время, пока идёт выгрузка на этот самый необорудованный берег, снимался с вахт, включая штурманов, механиков, весь рядовой состав, ну и второго радиста, то есть меня.

Судно на якоре, мастер со старпомом по двенадцать на мосту, в машине дед со вторым, в радиорубке начальник безвылазно. Мне досталось быть грузчиком одной из двух барж, которые вместе с двумя тракторами судно на себе и перевозило. Долго рассказывать не буду, но в философском плане за столь короткий период в масштабах жизни, человек начинает понимать, кто он есть и чего стоит на самом деле, а заодно и других видеть через такую символическую призму, от которой не спрячешься ни в какой шхере, всюду на виду. И горе, если выяснится, что ты себя уже не любишь, потому что полюбить себя заново очень трудно, в виду завышенных требований к кандидату. Я, кстати сказать, как пылкий юноша люблю себя безмерно до сих пор.

– Да, интересная история, поучительная. А может заняться писательской деятельностью? Не приходило в голову? Хорошо излагаете.

– Не поверите, приходило – я сделал небольшую паузу – только вот не могу понять причину Вашего раздражения. Что-то изменилось? Если дело во мне, то, что я сделал не так?

– С чего Вы взяли?

– Ваш недобрый юмор, я услышал недовольные нотки.

– Всё хорошо, дорогой философ, всё в порядке. Просто я очень устала за последние дни, слишком много нагрузки, не хватает дельного сотрудника, желательно из морской среды. На простейшее собеседование надо приглашать людей со стороны, с моряками надо говорить на их языке, да и многое-многое другое. Вот и бывают такие срывы, не принимайте на себя.

Когда вышел из офиса, то первое, о чём я подумал, – это не очень хорошо, когда секретари уносят домой ключи от сейфов. Мой тихий и несмелый внутренний голос на этот раз говорил достаточно громогласно и практически на чистом русском языке: «ты влип, дружище, что-то нехорошее произошло в фирме и похоже в сейфе никаких документов нет, а Лену просто временно вывели из игры, что бы лишнего не наговорила. И что ты будешь делать дальше, баловень судьбы»?

Уже через час я заходил в квартиру, когда до меня донёсся тонкий аромат духов Евгении, хотя её самой не было, понятно, что она только-только ушла.

– Женя не приходила сегодня? – спросил я у Раисы.

– Нет, она звонила и сказала, что будет ближе к вечеру. Проходи на кухню, обедать будешь?

Всё, никаких сомнений, документов нет, они по каким-то причинам утеряны и Евгения уже знает об этом. Она скорее всего приходила посоветоваться с Раисой и Николаем, какую линию поведения выбрать сейчас. И потому, что все предпочитают об этом не говорить, можно сделать вывод, что какая то надежда на возврат ещё есть. Вот уж эта логика с интуицией. Все люди, как люди, живут себе и не ведают. Так нет же, этот Шерлок Холмс сам себе покоя не даёт, «и нюх, как у собаки, и глаз, как у орла».

– Ну что, Юра, как дела продвигаются? – спросила Раиса.

– Да пока никак. Мои документы оказались закрытыми в сейфе, а секретарь забрала ключи и срочно заболела. Так что ждемс, хотя, как говорит Тамара Никифоровна, собаки охрипли, караван идёт по расписанию.

– Ну, значит, так тому и быть. Ты не хочешь завтра смотаться с нами в Польшу, заодно и экскурсия будет. Бывал раньше в Польше?

– Нет, ни в Гданьск ни в Гдыню, ни в другие польские порты заходить не приходилось, да и в лихие девяностые только до границы доезжал, так что я с удовольствием. А вы, наверное, часто там бываете?

– Так это же, что на море съездить, такое же расстояние, а визы для жителей Калининградской области не нужны, равно, как и для хохлов, пардон, украинцев. Мы туда за продуктами ездим, как в соседний супермаркет, ну и всякие мелочи проталкиваем. Сливаем бензин на продажу, также сдаём водку и сигареты, если не конфискуют, ну и так далее. Если ты готов, то завтра в пять часов подъём и вперёд на границу, глядишь к девяти и пройдём.

Решили, что поедем мы с ней вдвоем. Сергей был на десятом небе от радости, что я его подменю, ему такой бизнес давно опостылел, как собственно и всё остальное, вообще на мой взгляд, он прибывал в серьёзнейшей депрессии. Я подумал, что если всё так и будет продолжаться в его жизни, то есть никак, то он или окончательно сопьётся, или станет наркоманом, или ещё что-нибудь непотребное сотворит. Он был слишком молчалив и угрюм, будто всё время злился, в глаза прямо никогда не смотрел, в общем и целом, любому психологу он был бы интересен, как вид.

Я спросил, необходимо ли что-нибудь покупать для поездки, Раиса ответила, что всё уже давно закуплено. Тогда я выразил намерение купить продуктов к столу и вышел из дома.

Настроение, скажем прямо, ни к черту. Ещё вчера появились радужные горизонты и вот от них, похоже, не осталось и следа. Я зашел в супермаркет и словил себя на том, что даже продукты не могу выбрать, до того подавленное состояние. Надо взять себя в руки и прикинуть, что же я в самом худшем случае теряю. Ну, во-первых – это мой радиотехнический диплом и рабочий диплом «Радиооператора первого класса». Для того, чтобы получить дубликаты надо ехать во Владик и находиться там достаточно продолжительное время. Короче, это то, что так просто не сделаешь, даже если будет материальная компенсация. Смотря, опять же, какая. Все остальные документы наполовину липовые, в том смысле, что выдавались настоящими службами, но на липовых основаниях. Тогда вроде бы и не липовые, во всяком случае, стоят не липовых денег. Если рассматривать только материальную компенсацию за утерянные доки, это будет не совсем правильно. Дубликатам у нас сейчас тоже практически веры нет, все сразу косятся и начинают цокать языком, дескать, знаем-знаем…, и сколько стоит знаем, и где взять знаем. Как бы там ни было, это сейчас, по сути, единственный источник существования для меня и моей семьи и всё ставится под удар.

О чем я думаю, ведь мне могут вообще ничего не предложить взамен. Кто я такой и кто видел эти мои ксивы? Ну, это я уже перегнул палку, вот негативист! Сейчас Леночка поправится, откопирует мои доки, и вперед, – по морям, по волнам. Эх, хороша сказочка, да не про нашего бычка. Скорее бы Женя объявилась, я бы её раскрутил на откровенность, и моё ожидание стало бы не таким гнетущим, во всяком случае, знал бы масштабы бедствия.

Накупив продуктов, я направился к дому и перед подъездом увидел знакомую машину. Значит Женя уже здесь. Сердце забилось быстрее, я ускорил шаг.

– Ну как дела, Юра? Хотя я уже знаю, что вышла заминка, Тамара мне недавно звонила – Женя держалась подчеркнуто отстраненно так, как дома был Николай, она не хотела афишировать наши отношения.

– Что ты такой невесёлый? По дому заскучал?

– Нет, пока не успел. А загрустил потому, что последнее время слишком многие пытаются меня обмануть, по пустякам и по-крупному – я посмотрел на Женю и она отвела взгляд.

– Ты смутилась, с чего бы это? А я тебе скажу – ты не умеешь врать. Да-да-да, и не поднимай так изумленно бровь, я тебе не рассказывал, что окончил ускоренные курсы по телепатии и ясновидению при Научно Исследовательском Институте Чародейства и Волшебства? Так что вижу все твои мысли, но предпочел бы их не считывать, а внимать из твоих уст. Ну как, начнём?

– Ой, не знаю, что сказать. Ну, во-первых, твои документы, вместе с другими такими же, были похищены или, вернее сказать, нагло забраны из сейфа ещё вчера вечером, при довольно запутанной ситуации. Как раз во время так называемого торжества, которое было и не торжество вовсе, а бандитские разборы между двумя крышами и учредителями фирмы. Я не совсем поняла, кто, кому и чего там задолжал, но окончилось тем, что ребята достали оружие и забрали всё, что было в офисе ценного, а это прежде всего деньги и документы, включая учредительные и твои. Это и всё, что я успела понять из короткого телефонного разговора с Тамарой. И теперь целый день не нахожу себе места и не знаю, как это всё рассказать. А тут ещё твоё ясновидение с телепатией. Ну что мне теперь делать?

– Женя, а что ты можешь сделать, не от тебя, я так понимаю, зависит дальнейшее течение событий. Хотелось бы знать, зависит ли оно хоть как-то от Тамары, да и вообще, каков план на ближайшее десятилетие в отношении меня.

– Она говорит, что чехи должны разобраться с азерами, но сколько это займёт времени, не известно, тем более, что последние уже уехали в Москву на другую стрелу, где намерены использовать учредительную документацию, как разменную монету.

– Мои доки для них не имеют никакой ценности, их то зачем взяли?

– Думаю, их просто сгребли в сумку, не глядя и потом никто эту сумку не открывал. Сейчас надежда только на то, что их не выкинут, а отдадут при разрешении спорных вопросов. Но когда это будет…?

– Ну хорошо, а что, если не вернут? Есть у неё какие-нибудь мысли на этот случай?

– Я думаю, тогда она тебе их возместит, но это совсем уж вряд ли, всё должно быть хорошо.

– Не понимаю, зачем надо было мне лапшу на уши вешать, вот не люблю, когда меня лохуют.

– Тамара боялась, что ты прямо там закатишь скандал, а это, при натянутых до предела нервах, ей было уже не под силу. Сам понимаешь, какую ночь она пережила.

– И всё-таки, мне надо ещё раз с ней увидеться прямо сейчас и услышать, что она намерена предпринять в ближайшей перспективе. Не могу сидеть здесь и ждать пока кто-то что-нибудь изменит и тогда моя жизнь вновь обретёт смысл. Надеюсь, ты будешь на моей стороне баррикад при этом разговоре.

– Да, конечно, поехали прямо сейчас, хоть я и обещала, ничего тебе пока не говорить, но кто же знал про твоё НИИЧАВО.

Когда мы садились в машину, Женя всё ещё не смотрела на меня. Сев на этот раз справа, пока не тронулись, я притянул её к себе и поцеловал. Она закрыла глаза, а когда открыла их, по её щекам обильно полились слёзы, я был немало удивлен.

– Знаешь, я весь день убитая хожу, даже не знаю, как это выразить. Не то потому, что я себя виню, или просто реально за тебя переживаю. Скорее всего, я боюсь, что ты от меня отвернёшься и станешь чужим и далёким.

– И ты была бы этим очень расстроена? – с улыбкой, ехидно спросил я?

– Да, представь себе, для меня вчерашний вечер не прошёл так бесследно, как, наверное, он прошёл для тебя.

– Глупая девочка, я ведь сказал тебе, что ты никуда теперь от меня не денешься, а это значит, что я тоже запал на тебя, уж не знаю, хорошо это или плохо. Так что по плану после Тамары, очередное место силы. Она немного успокоившись, доверчиво посмотрела и спросила:

– Ты действительно на меня не злишься? И если нет, то поцелуй меня ещё раз.

Да, события набирали ход, было видно, как они захватывают меня в какую-то очередную круговерть. На секунду я подумал, что может стоит расслабиться и довериться судьбе, глядишь и вывезет. Но это была лишь секундная слабость и в следующее мгновенье я уже рисовал план мероприятий по выходу из создавшейся ситуации.

– Лена, Вы как всегда очаровательны – сказал я, когда мы вошли в знакомую приемную.

Женя быстрым взглядом оценила меня и не найдя в этих словах ни тени искренности спокойно открыла двери кабинета.

– Юра, подожди, пожалуйста, две минуты, я сначала зайду сама.

Елена испуганно прятала взгляд, боясь моих вопросов, на которые у неё, естественно, не было бы ответов. Ничего лучшего не придумав, она сказала, что выйдет и через несколько минут вернётся, как будто я учитель географии, а она нерадивая ученица, которой срочно захотелось по-маленькому, лишь бы не идти к доске.