Текст книги "Тайна двух императоров"

– Отчего вы не спросите моего мнения? – обратилась она к Мари, вызвав на её лице смешанные чувства. – Я бы хотела поговорить с Михаилом Александровичем, если он об этом просит.

– Что ж, пожалуй, вы можете поговорить в беседке, но не слишком долго, – ответила Мари, немного удивившись тому, что Клэр не следует её указаниям.

Мишель долгое время ходил из стороны в сторону внутри ротонды, не произнося ни слова. Клэр внимательно смотрела на его суровое лицо и никак не могла понять, чем вызвано столь неоднозначное поведение.

– Прошу вас, мадемуазель, быть со мной предельно откровенной.

– Вы так долго ходили кругами, боясь попросить меня о такой малости? – улыбаясь, уточнила Клэр.

– Разве это малость? – серьёзным тоном заявил Мишель. – В наше время честность – величайший подарок, который дан отнюдь не каждому.

– Вы хотите упрекнуть меня во лжи? – настороженно спросила Клэр.

– Вовсе нет. Мне думается, до сих пор вы были честны со мной. Я лишь прошу быть честной и впредь.

– Говорите же наконец! К чему все эти бесконечные размышления?

– После того разговора, ночью, мне на мгновение показалось, что вы простили мне старые обиды.

– Конечно, простила, о чём речь?

– В ту ночь я так и не смог уснуть, всё представлял ваш образ.

От звука его голоса у неё щемило сердце, а его слова убивали в ней последние частички здравого смысла.

– Я в замешательстве… Что мне вам ответить? Мне никогда раньше не говорили таких слов, но я не могу быть столь безрассудной, чтобы в мгновение потерять от них голову.

– Ответьте, только так же честно, как я честен с вами.

Клэр внимательно следила за его губами, ловя каждое слово.

– Почему вы не ответили на мои письма?

– Письма? – удивлённо переспросила Клэр. – Но вы мне ничего не посылали. Напротив, я ждала каких-то вестей от вас, но все эти дни мне ничего не передавали.

– Не может быть, – скривившись, заявил он. – Я лично распорядился, чтобы его доставили прямиком сюда, но, когда вы не ответили первый раз, тут же написал новое.

– Увы, я ничего не получала, иначе дала бы вам ответ.

На лице Мишеля читалось подозрение. Оно не было вызвано словами Клэр. Скорее причина крылась в чём-то другом.

– Если так, выходит, я напрасно отнимаю у вас время?

– Разве? Мы выяснили, что дело не во мне и не в вас и что, возможно, ваши письма где-то попросту затерялись.

– Вы правы. Теперь хотя бы я не буду разрываться в догадках и мучить себя мыслью, что вы не желаете меня видеть.

– Почему вам могло прийти это в голову? После того, что произошло… – пару раз он ловил на своём лице её воодушевлённый мягкий голубой взгляд, но в попытках его рассмотреть Клэр тут же отводила глаза в сторону.

– Я достаточно прожил, Клэр Данииловна, чтобы хорошо разбираться в женских чувствах и помыслах.

– Видимо, сегодня вы ошиблись впервые, – шутливо отреагировала она.

– И рад этому. – Мишель вёл себя странно. Временами даже глупо. Он стоял напротив неё в модной для того времени позе. Его правая рука была согнута в локте и находилась на поясе, в то время как одна нога была слегка выставлена в сторону. Знай Клэр его достаточно долго, то сразу бы поняла, что такое поведение было ему чуждо. Однако на что не пойдёшь, чтобы завоевать женское сердце.

– Сегодня вы одеты не по форме. А я уж решила, что вы вечно на службе.

Мишель улыбнулся, не выражая слишком явно своего восторга:

– Вы наблюдательны. По правде сказать, я практически всегда облачён в мундир. В нём я чувствую себя… собой, – сказав это, он нахмурился и тут же сменил положение рук и ног. Выправился, сделался несгибаемой тростинкой.

– А я-то было решила, что вам необходим гусарский мундир, чтобы чувствовать себя увереннее.

– Разумеется, нет, – сдерживая смех, сказал Мишель. – Просто я отдаю всего себя службе, а вся эта штатская жизнь не по мне.

– Ваши усы больше подходят к мундиру, чем к этому костюму. На мой взгляд, ваш образ становится более гармоничным, – поспешила Клэр объяснить свои слова. – Простите, я совершенно не имела в виду, что…

Мишель продолжил её мысль, неловко поправив кончик правого уса пальцем:

– Я полностью с вами согласен. Однако в первый раз моему внешнему виду даёт столь честную оценку девушка. Признаюсь, это весьма приятно, хоть и необычно.

– Зря вы попросили меня быть предельно откровенной.

– Тогда воспользуюсь вашей честностью и спрошу: кто вы, Клэр Данииловна?

Больше всего на свете она боялась услышать от него этот вопрос. Она мгновенно поменялась в лице и не знала, что ему сказать. Расскажи Клэр всё как есть, Мишель счёл бы её сумасшедшей. Вопреки своему слову она продолжила лгать.

– Что вам сказала графиня Миланова? – сперва уточнила у него Клэр, прокручивая от волнения кольцо на пальце.

– Она сказала, что вы её дальняя родственница из провинции. Но мне кажется, это не так. Стала бы её родственница облачаться в мужское платье и под видом солдата идти на дуэль?

– Мари хоть и обходится со мной как с родной, но, к сожалению, это не так. Я не помню, кто я. Тогда, на площади, её камеристка везла меня в имение уже с затуманенным разумом. Последнее, что я помню, – это то, как ко мне обращались по имени.

– Простите, что потревожил ваши воспоминания. Я даже представить не могу, как вам сейчас тяжело и одиноко. На вашем месте я бы очень страдал, не понимая своего происхождения и места в обществе.

– Для вас оно так важно?

– Безусловно.

Они не заметили, как оба в какой-то момент замолчали, и наслаждались лишь присутствием друг друга, в упоении глядя по сторонам.

– Нам пора, иначе Мари сочтёт меня бесчестным человеком. Я провожу вас.

Приближаясь к дому, Мишель кликнул расхаживающего рядом слугу и приказал, чтобы тот передал просьбу переговорить своему молодому барину. Услужливый посыльный тут же направился в дом к Петру Николаевичу.

– Простите мне мою бестактность, если таковая была, – оправдываясь, сказала Клэр.

– Ничего подобного я не заметил. Если бы все были настолько бестактны, как вы! – Он бережно взял её руку и уже знакомыми движениями прикоснулся своими губами к её коже.

Уходя, Клэр, следуя правилам приличия, старалась сдержать желание посмотреть назад, но, оказавшись на пороге, всё же обернулась. Ей хотелось сохранить в своей голове детальный портрет его лица, выражение глаз, чтобы ночью с необъяснимым трепетом и восторгом воображать его перед сном. В дверях она чуть не столкнулась с Петром, который вальяжно шёл навстречу. Он холодно встретился глазами с Мишелем, и это было последним, что видела Клэр, перед тем как дверь за её спиной закрылась.

Глава 6
По разные стороны

Клэр проснулась на рассвете с каким-то неприятным предчувствием. В попытках снова уснуть её одолевало волнение, которое липкой паутиной опутывало каждый сантиметр кожи. Пролежав некоторое время в постели, она решила выпить немного воды из графина, который всем своим видом притягивал её к себе. Она не страдала жаждой, но совершенно необъяснимо совершала последовательные действия одно за другим, словно ею кто-то руководил. Медленно наливая в чашку кристальную жидкость, Клэр невольно обратила внимание на затянутое серыми тучами небо. От окна тянуло холодом, а на стекло брызнуло несколько капель срывающегося дождя. Делая небольшие глотки, она подошла ближе к стеклянному порталу, который отделял её от внешнего мира, и с любопытством принялась смотреть, как в имении пробуждается жизнь.

Густое марево расползалось по двору и за его пределами. Бесцветное небо слилось с землёй, и невозможно было отличить то место, где оно кончалось. Во дворе бодро суетились крепостные, занимаясь каждый своим делом и, по всей вероятности, готовясь к пробуждению господ. Им совершенно не нужно было говорить, что делать. Казалось, они полностью самостоятельны и не нуждаются в дополнительных приказах со стороны Мари или Петра. К большому удивлению Клэр, эти люди вовсе не казались несчастными. Неволю они принимали так же покорно, как сам факт своего пребывания на службе у Милановых.

Внимание привлёк мелькнувший на аллее силуэт в чёрном. Спросонья Клэр не сразу поняла, что это был Пётр. Да и двигался он странно, словно скрывался от посторонних глаз. Не ожидая увидеть его бодрствующим в такое раннее время, Клэр тоже вмиг ободрилась и из любопытства стала рассматривать молодого графа, спрятавшись за шторами. Он направился в сторону конюшни. На поясе его висела сабля, которую он прятал под плащ каждый раз, когда та выглядывала при ходьбе. «Какая дисциплина! Я бы ни за что на свете не встала так рано ради стрельбы и фехтования», – подумала Клэр, решив, что он отправился упражняться. Однако всё это время в сердце закрадывалось неприятное сомнение. Что-то не так. Но что же? Пётр подвёл коня к воротам, возле которых его ждали двое всадников. Клэр вздрогнула. Неужели? Всё напоминало подготовку к дуэли. Вопреки стараниям, эта мысль прочно засела в голове. Юный граф вскочил на коня и что есть силы ударил его несколько раз по бокам.

Куда он направился? Действительно ли у него дуэль? Да и с кем, с Мишелем? Клэр не могла ждать. Пытаться заснуть было бессмысленно. Накинув шерстяной платок, который дала ей Майя, она решила выйти на улицу, чтобы расспросить прислугу о случившемся. Едва переступив порог спальни, она заметила обеспокоенную, едва не плачущую Майю.

– Майя? – растерянно позвала её Клэр.

– Вы не спите?! Слава богу! Я только что услышала от дворовых… – её голос прерывался, пытаясь вырваться из капкана скопившихся слёз. – Пётр Николаевич вздумали-с стреляться с господином Равниным.

– Что? – Клэр оцепенела от слов Майи. – Сейчас?!

– Поговаривают, что отправились за холм. Тут недалеко. Пешком можно быстро добраться. Только выйдешь за двор – и налево.

– Уверена, что они направились туда?

– Нет, но слышала от конюха, что больше идти им некуда. Святые угодники… Нужно разбудить Марию Павловну.

– Ты иди. Займись этим.

Клэр не понимала, что могло произойти вчера вечером, после того как она оставила Мишеля и Петра одних, но явно разговор принял неблагоприятный поворот.

Времени на раздумья не было. Клэр выбежала из дома в том направлении, которое указала Майя.

Боже! Два глупых, несносных гордеца! Что они затеяли?!

Клэр хотела ошибаться. Надеялась, что не застанет их вместе. Она бежала через весь двор в одном лишь белом ночном платье и платке. Крепостные женщины возмущённо сопроводили её праведными осуждающими взглядами, а мужики попытались что-то крикнуть вслед. Ей было плевать. По меркам её мира она не выглядела вызывающе.

После дождя земля за двором превратилась в бурую размякшую кашу. По дороге к месту дуэли тканевые тапочки Клэр слетели, и оставшийся путь она бежала босиком. Ноги вязли в грязи, чувствовали, как влажная трава щекочет их, едва касаясь. Шерстяной платок также вскоре потерялся, после того как девушка устала придерживать его руками.

Небо хмурилось, насмехалось над юностью и затягивалось громадными тучами, постепенно отдавая скопившуюся в них влагу земле. Клэр миновала холм, о котором ей рассказала Майя, и, обойдя его, заметила четыре фигуры на фоне желтеющего скошенного поля. Подол её рубашки был испачкан грязью, как и ноги, собравшие всю землю и траву по дороге. Волосы намокли, спутались, прилипли к лицу. Клэр была в отчаянии.

Над головой загремело, завыло. Послышался удар. Такой сильный, что могло показаться, что серый купол вот-вот расколется надвое. На секунду Клэр решила, что это был выстрел. Раскат грома промелькнул яркой вспышкой и разбежался нитями по небесному полотну, а моросивший дождь обрушился сильнейшим ливнем. Белое одеяние Клэр окончательно промокло, очертив её обнажённое тело. Не заботясь о том, в каком неприличном виде ей придётся сейчас предстать, она неслась что есть мочи, не сводя глаз с уже сходившихся друг с другом мужчин. Она попыталась что-то крикнуть им, но звук предательски не хотел выходить из запыхавшейся груди. Взгляды соперников были настолько прикованы к цели, что они ничего не замечали вокруг. Но выражения лиц стоявших подле них секундантов резко изменились, как только Клэр приблизилась достаточно, чтобы её заметили. Она снова попробовала закричать, но иссохшее горло не издало ни единого звука. Всё, что ей оставалось, – обратить на себя внимание.

В момент, когда каждый из них готов был спустить курок, Клэр встала между ними, разведя руки в противоположные стороны. Лицо залило водой. Она облегчённо вздохнула и сама поразилась тому, что сделала. Откуда в ней было столько решимости и отваги, не могла ответить даже она сама. Ей удалось. Дуэли не суждено было случиться, а крови пролиться.

Подобно чёрно-серым, мрачным тучам в воздухе повисло молчание. Тяжелое. Долгое. Разрывающее грудь и непредсказуемо томящее. Клэр стыдилась своего вида, но прекрасно понимала, ради чего она это делает. Жизнь человека должна быть важнее гордости и предрассудков. Кажется, кто-то из них ошеломлённо произнёс что-то, но девушка этого не расслышала. Уж так сильно она была смущена. Слишком боялась стоять сейчас здесь, ничего не объясняя. Опустив голову вниз и безнадёжно уставившись на стекающую по ногам грязь, Клэр, набравшись сил, наконец сказала:

– Прошу вас не делать этого, тем более если причиной дуэли стала я.

Мишель в отличие от Петра по-прежнему не опускал свой пистолет, и даже застывшее тело Клэр не могло утихомирить его злость. Не видя с его стороны никакой реакции, Клэр подняла голову и, пристально глядя ему в глаза, медленным шагом стала подходить к нему. Всего пять шагов отделяли Клэр от Мишеля. Замерзая под порывами холодного ветра, она инстинктивно закрывалась руками, догадываясь, что её тело выглядит чересчур откровенно.

– Мишель! Не знаю, что произошло между вами, но, умоляю, опустите оружие. – Клэр взяла в свои мокрые дрожащие руки пистолет и, заметив, что пальцы Мишеля стали податливыми, медленно опустила его вниз.

– Клэр?.. – Мишель, наконец, обратил на неё свой взгляд и, заметив тонкое, озябшее от дождя тело, тут же очнулся. – Какой я осел! – Он принялся ругать себя, накрывая белоснежные плечи девушки своим гусарским ментиком.

Пётр, уже признавший свою вину, тяжело выдыхал тёплые пары воздуха. Наблюдая за тем, как Клэр продолжает мешать этому поединку, уберегая одного из них от неминуемой гибели, он из последних сил сдерживал свои чувства.

Мишель аккуратно усадил Клэр в седло и быстро повёл лошадь к особняку Милановых. Тем временем Пётр, не обмолвившись ни с кем ни словом, вскочил на своего коня и изо всех сил погнал прочь от этого места.

Невозможно было угадать, о чём сейчас думали эти двое.

Мишель вёл лошадь осторожно, но быстро. Он не смел поднять глаза на ту, что ценой своего достоинства и гордости спасла одного из них. Сверху было сложно разглядеть его мрачное, полное вопросов выражение лица. Клэр тоже не решалась начать разговор. Стыд подавил прочие чувства. Несколько раз девушка приоткрывала рот и тут же сдерживала свой голос. Дождь стих, но пронизывающий до костей северный ветер заставлял тело сжиматься.

– Скажите мне, Мишель, – пересилив саму себя, заговорила Клэр и стыдливо прикрыла оголившиеся ноги, – неужели этот мир так жесток, что без мщения и убийств людская жизнь не представляется возможной?

– Увы, я знаю только тот мир, где принято защищать свою честь и честь женщины, к которой испытываешь самые серьёзные и сильные чувства, – устало и почти равнодушно отвечал он, не поднимая на Клэр глаза, чтобы лишний раз не смущать её.

– Какие чувства? Вы не можете говорить о чувствах так скоро, мы с вами совершенно не знаем друг друга, – произнесла она с женской нежностью и робостью, не отводя глаз от завораживающих капель дождя, которые медленно ползли по его лицу.

– Скоро? – слегка удивился Мишель. – Милая Клэр, наша жизнь мчится с невероятной скоростью. Порой мы не успеваем даже жить, не то что произносить какие-то слова. Поэтому мне всегда внушали, что лучше говорить о своих намерениях сразу, особенно если они чисты и искренни. Никогда не знаешь, что произойдёт завтра, а жалеть потом долгие годы, что не признался, когда была такая возможность, я не собираюсь.

– Я не могу ничего вам ответить, Мишель.

– А я не требую от вас ответа. Мне достаточно того, что видят мои глаза.

На подъезде к особняку их ждала взволнованная Мари. Её волосы были влажными, слипшимися. Видимо, она не раз выбегала из парадной, выглядывая кого-нибудь из них.

– Мишель, умоляю, объяснитесь! Что с Петрушей? Где он?

Позади неё стояла перепуганная Майя, вследствие чего можно было догадаться, что графине известно о дуэли.

– Не беспокойтесь, Мари, – спокойно, но чётко ответил Мишель, снимая с коня озябшую Клэр. – Дуэль не состоялась. Покорнейше прошу меня извинить.

– Что на этот раз? Он же ещё как дитя, – уверяла Мари Мишеля, тем самым оправдывая поступки Петра.

– Дорогая Мари, в следующий раз лучше занимайтесь воспитанием молодого графа. Потому как читать письма, адресованные не ему… гнусно!

– Какие письма?

– Те, что я посылал Клэр, но которые до неё так и не дошли.

Мари промолчала, но выражение её лица вмиг стало спокойнее.

– Можете не продолжать, князь. Теперь мне всё ясно, – она перевела взгляд на Клэр и, словно очнувшись, резко заявила: – Клэр, милая, пойдём скорее в дом! Что заставило тебя выйти на улицу в таком виде?

– Доброе сердце, я полагаю, – сказал Мишель, после чего низко поклонился и уехал, больше не сказав ни слова.

– Глупый Петя! Глупый… опять за старое, – повторяла с досадой графиня, в то время как Майя согревала горячей водой продрогшие ноги Клэр. – В этом нет ничьей вины! – успокаивала она себя.

– Так уж и нет? – произнесла Клэр, по-прежнему трясясь от холода.

– С Петром это не в первый раз, но, надеюсь, после сегодняшнего дня в последний. Никто не заставлял его утаивать от тебя письма, а уж тем более их читать. Я полностью понимаю злость Мишеля на него.

– И всё же… Разве только дуэлью можно решить все обиды и споры?

– Мужчинам так проще. Что нам, женщинам, об этом знать?..

Клэр показалось, что Мари слишком безразлична к этому вопросу. Графиня считала, что дуэль была делом исключительно мужчин, а женщины не могли этому мешать, несмотря на то, что исход таких дуэлей – гибель близких людей.

– Я не понимаю тебя. Неужели мне не следовало им препятствовать сегодня?

– Это был твой выбор. Конечно, я поступила бы так же, но, увы, в обществе это не принимают.

Мари ушла, оставив Клэр отдыхать в её комнате. Напоследок посоветовала ей не вылезать из-под одеяла, чтобы избежать простуды. До какого-то времени Клэр действительно прилежно исполняла наказ графини и не покидала кровать, но, заметив на столе два бумажных конверта, окрылённо вскочила, отбросив одеяло в сторону. Руки сами потянулись к письмам. Осторожно, бережно. Сначала Клэр просто ощупывала их пальцами, пытаясь почувствовать шероховатость желтеющей бумаги. Затем развернула первую бумагу, и глаза сами принялись читать едва разборчивый почерк. Это его письма! Видимо, Пётр вернул их перед дуэлью.

«Любезная моя Клэр Данииловна. Не думаю, что смею писать вам столь рано, но всё же вы должны знать, что я благодарен судьбе за нашу скорую встречу и что вы всегда можете рассчитывать на меня. Верите, нет ли, но я до сих пор не могу простить себе ту дуэль, хоть и получил прощение из ваших уст. Я долгое время искал вас в пределах леса, где вы скрылись, но тщетно. А когда снова увидел на балу, то не мог поверить своему небесному счастью. Несмотря на то что вы были в маске, я почувствовал, что это именно вы, потому и смотрел на вас весь вечер, вздрагивая каждый раз, когда мы встречались взглядами. Чудно, право… Я молил Бога, чтобы под этой маской оказалось ваше лицо, Клэр. Если моё общество вам не наскучило, просто дайте знать. Достаточно пары слов.

М. А. Равнин».

– Это слишком честно и прекрасно, чтобы быть правдой!.. Так тонко и пылко объясняться в своих чувствах! – не удержав восторженного возгласа, произнесла она вслух. Сердце встрепенулось, сделалось мягче, легче.

Второе письмо было практически таким же по содержанию, за исключением слов о том, что Мишель не понимает причины, по которой так и не удостоился ответа Клэр.

Окрылённая, она лежала в постели и, прижимая двумя руками исписанную бумагу к своей груди, призналась себе, что влюблена.

Влюблена.

Влюблена!..

* * *

Прошло два дня. Петра так и не видели в окрестностях имения. Все вокруг, включая Клэр, жутко волновались из-за его отсутствия. Все, кроме Мари, которая была более чем уверена, что он отправился в Петербург на квартиру к своим друзьям из лицея, так же, как и в предыдущие его побеги.

Дни тянулись, казались пустыми и ничем не запоминающимися. Про такие дни говорят – серые, словно все краски смыл прошедший дождь. Клэр стала сокрушаться о своём появлении здесь. Невероятная скука всё сильнее одолевала её, не было никакого желания гулять по саду или вообще выходить из своей комнаты. Все попытки занять себя чем-либо заканчивались предложением Мари сыграть в шахматы или почитать вслух один из многочисленных романов, которые прятались на пыльных полках маленькой домашней библиотеки. Сначала Клэр с энтузиазмом отнеслась к такому досугу, но, увы, и он слишком быстро ей наскучил.

Наконец в один из дней слуги донесли, что ожидается приезд князя Равнина. Клэр будто пробудилась от многолетней дрёмы. В глазах снова заблестела жизнь.

Не соврали.

Мишель действительно прибыл в гости к Мари в середине того же дня. Он вёл себя не так, как прежде. Его глаза смотрели на Клэр с каким-то благоговением, словно и не Клэр перед ним вовсе, а княжна, статная, благородная и за руку которой ещё надо побороться. Скрывая пробивающуюся улыбку, он старался казаться серьёзным, достойным её внимания.

– Вы всё-таки приехали! – с облегчением произнесла Клэр, встретив его в дверях раньше занятой делами Мари.

– Разве я мог не приехать? К тому же вы так и не ответили ни на одно из моих писем.

– Я прочла их. И кстати… Мне прежде не писали таких слов, – Клэр вдруг расстроилась своему откровению. Застенчиво прикусила губу. Опустила глаза, боясь и бесконечно желая ответа. Какой же глупенькой она выглядела! Какой же неопытной!

Она заметила, как её оценка приободрила серьёзного гусара. Мишель с радостью бы не отрывал от Клэр глаз, но приличие и манеры диктовали ему правила поведения.

– Дома ли сейчас графиня Миланова? – отреагировав радостными морщинками у глаз, он тут же поспешил разузнать о хозяйке дома.

– О, конечно. Она сейчас в доме. Пройдём?

Мишель молча согласился, передав своего коня прислуге.

– Как ваше здоровье, Клэр Данииловна? Память ещё не вернулась к вам?

– К сожалению, нет… Всё как в тумане. Безумно неудобно пользоваться гостеприимством и добротой графини так долго. Но признаюсь вам по секрету… – Клэр перешла на шёпот и шутя прикрыла рот рукой, – здесь бывает очень скучно, князь. И вы не представляете насколько.

– А как же дамские занятия? Вышивание, пение, рисование? Разве вас это не занимает? Бытует мнение, якобы в наши дни девушка не считается достаточно образованной, если не умеет этого делать.

– Тогда я предпочитаю всю жизнь прослыть невеждой, – по-простому отвечала ему Клэр. – Хотя я люблю рисовать, но всё же лучше пробегусь по полю или прокачусь верхом, чем буду сидеть в заточении.

* * *

Мишель засвидетельствовал Мари своё почтение, но о Петре так и не спросил. Клэр показалось это странным, но Мари понимала, что к чему, и даже поблагодарила князя Равнина за то, что всё закончилось миром.

– Дорогой друг, отчего вы не рассказываете нам о своём визите к государю? – с плохо скрываемым любопытством поинтересовалась Мари, теребя в руках кружевной веер. – Об этой новости говорит весь Петербург, наши общие знакомые с восторгом обсуждают причины этой встречи.

– Графиня, поверьте, ваши женские уши устанут слушать столь утомительный рассказ. Мы с государем обсуждали расположение и состояние готовности наших войск.

– Неужели это правда, и Бонапарт совсем скоро объявит России войну? – Мари слегка нервничала, но от этого её интерес только разгорался. Она оживилась и всецело приготовилась слушать.

– Увы, мадам, всё крайне непредсказуемо. Однако излишние бдительность и готовность нам не повредят. Ах да! – оглянувшись на Клэр, заметив её тихое и светлое выражение лица от его слов, он выдержал лёгкую паузу, словно хотел любоваться ею вечность: – Государь пригласил меня на небольшой приём в честь прибытия дипломатических гостей. Приём очень серьёзный, и есть одно «но»… император велел, чтобы я наконец пришёл не один.

– Вы хотите пригласить Клэр? – удивлённо уточнила Мари.

– Так как своих родственников мадемуазель не помнит, и вы являетесь её временным опекуном, прошу вас дать согласие.

– Князь, но как это будет выглядеть? Молодая особа, будучи не замужем, выходит в свет с вами, да ещё и на глазах у императора Александра.

– Я не хочу возражать вам, но тот факт, что вы до сих пор не сообщили в министерство полиции об обнаружении Клэр живой и невредимой, выглядит не менее непорядочно и вызывающе, чем один невинный приём в моём сопровождении, – спокойно отреагировал Мишель. Более того, он был уверен в своих аргументах и чётко их излагал. – Кстати, почему вы не сообщили о том, что нашли её?

– Я как раз занимаюсь составлением её словесного портрета для наших бравых сыщиков, – Мари утаила от Мишеля истинную причину своей привязанности к Клэр. Она солгала старому другу, глядя ему прямо в глаза.

– И ваш ответ? – для Мишеля было принципиально важным получить согласие Мари лично из её уст. Для этого он готов был ждать сколько угодно.

– Если сама Клэр согласна, то я не стану препятствовать.

Оба взглянули на растерянную Клэр, стоявшую рядом, ожидая её решения.

– Я с радостью составлю вам компанию на этом вечере. Вот только платья ещё не готовы, – она застенчиво покосилась на Мари.

– На какой день запланирован сей приём? – уточнила графиня.

– Восемнадцатого числа, в следующую пятницу, – успокоил их Мишель.

– Чудесно, твои платья будут готовы уже к субботе. – Мари принялась гладить Клэр по плечу, как маленькую девочку.

– А теперь, с вашего позволения, Мари, я бы хотел сделать круг вокруг сада с Клэр. Если сама она изъявит такое желание.

Клэр, улыбаясь во всё лицо, положительно кивнула.

* * *

Прогуливаясь под осыпающимися медными листьями, среди шепчущихся кленовых веток, слабо плясавших в небе, Клэр замечала, как в присутствии Мишеля всё вокруг делалось другим. То, что выглядело на первый взгляд вполне обычным, сейчас представлялось ей сказочно красивым и даже волшебным. Она ощущала середину осени и то, как эта осень ещё пропитывает всё вокруг своими багровыми ароматами. Холодный ветер отчего-то сейчас не казался таким уж холодным. Небо больше не давило своими тяжёлыми тучами. Взгляды крепостных не были такими осуждающе-кислотными. На душе был мир, спокойствие и влюблённость.

Их беседа лилась неторопливо и была застенчивой, неловкой, но такой искренней. Темы сменялись одна за другой. В какой-то момент Клэр даже показалось, что Мишель что-то подозревает относительно её мнимой потери памяти. То ли она слишком точно рассказывала о событиях в своей жизни, которые вряд ли бы помнила при амнезии, то ли явно демонстрировала отсутствие страха за своё будущее и прошлое.

Они проходили мимо конюшни, когда Клэр заметила в густых смолистых волосах Мишеля крохотную ветку с пожелтевшим сухим листком. Смех вырвался из сдержанной милой улыбки и заразительно увлёк за собой серьёзного гусара. Его глаза изобразили непонимание. Клэр не спешила отвечать на вопрос, молча подошла к нему и осторожно запустила руку в волосы. Мишель не шевелился, покорно и неподвижно стоял, пока Клэр высвобождала пряди его волос.

– Вот, – наконец она протянула ему сохранившийся кусочек листа и ветки на ладони. Мишель умилился, о чём-то задумался и поблагодарил за заботу. Затем взял её за руку и потянул в конюшню прямиком к своей лошади.

– Вы осмотрели все окрестности этого поместья, мадемуазель?

– Если бы. Мы только раз выезжали на прогулку с Мари и Петром, в тот день, когда встретили вас у ворот.

– Тогда вы не откажете мне, если я захочу вам их показать.

– Но Мари? – прощебетала она, оглядываясь на дом, словно страшась рассердить Мари.

– Я скажу, что похитил вас! Пусть все упрёки за случившееся ложатся на мою лихую голову, – сверкнув глазами, Мишель вывел к ней лошадь.

Он улыбался! Боже, как же он был прекрасен с этой своей лучезарной улыбкой! Как пело от счастья его лицо! Было невозможно ему противиться. Было невозможно отказать.

– Вот досада! Нигде не вижу дамского седла.

– Оно мне ни к чему, князь. Более того, я не умею в нём сидеть. – Клэр наблюдала восторг на его лице. Восхищение глубокое и безграничное, которому Клэр и сама обрадовалась. Ей нравилось, когда она превосходила его ожидания. Нравилось, что несмотря на отсутствие знатного происхождения, она могла быть Мишелю равной.

Клэр не стала дожидаться, когда князь окажется в седле. Взобравшись на лошадь, она тут же направила её к воротам. Стоило ей выехать за пределы поместья, как Клэр подалась вперёд и, стукнув несколько раз животное по мохнатым бокам, помчала вперёд.

– Ну же, догоняйте! – кричала Клэр скачущему позади неё Мишелю.

Князь погонял своего коня, бил его нещадно в бока. Животное брыкалось под своим наездником, дико фыркало от ударов хлыстом, но бежало, бежало всё быстрее, нагоняя цель.

– Догнал! – по-ребячьи провозгласил Мишель будто мальчишка, ухватив Клэр за локоть.

– Это нечестно, вы жулик! – Клэр попыталась высвободить свою руку, но его хватка была цепкой и никак не позволяла ей этого сделать.

– Это я жулик? Вздор! Неправда!

– Правда!

Казалось, что именно так выглядит истинное счастье. Глаза обоих были переполнены чувством… тем самым, которое способно спасти и погубить в одночасье. Они не могли не замечать того тепла, которое всё сильнее возникало между ними. Осознание, что они влюблены, делало их всё нерешительнее в общении друг с другом. Слова путались, говорились невпопад.

– Вперёд! Я покажу кое-что.

Мишель неспешно стал уходить влево, постепенно обходя лес. Клэр доверилась и даже не спросила, куда он ведёт её. Она дёрнула поводья и последовала за ним. Весь путь занял совсем немного времени, но сама Клэр ни за что не нашла бы туда дорогу. Едущий впереди спутник своей статной и крепкой спиной закрывал весь вид, и ей приходилось отклоняться в стороны в надежде рассмотреть хоть что-то. Но в какой-то момент Мишель сам отвёл своего коня в сторону, предоставив Клэр возможность наконец полюбоваться поистине осенним пейзажем.

Перед ней возникло озеро с жёлтыми берёзами вокруг. То самое место, рядом с которым у них была дуэль. Жёлтые листья, кружась, медленно опускались на ещё тёплую землю к своим облетевшим братьям.