Текст книги "Не родной, не чужой"

Глава 13

Рабочие укладывались в оговоренный график. Ремонт подходил к концу, ещё неделька – и помещение будет полностью готово. Я была всем довольна, отчего настроение немного улучшилось, и, пребывая в нем, отправилась в прежний салон.

Эльвира трудилась, собирая для ожидающего клиента букет, другая сотрудница, Катя, пробивала букет на кассе. Я поздоровалась с девочками и прошла в кабинет, нашла уже составленный список всего необходимого и принялась оформлять заказ. Потом позвонила в фирму по грузоперевозкам, договорилась на нужный день. После этого поспешила в зал, где меня ожидала постоянная клиентка, Светлана – заказывала у нас оформления для мероприятий, которые проводит ее фирма по организации праздников. Сегодня это был день рождения – совершеннолетие любимой дочери не самых бедных людей.

Мы листали каталог, выбирая композиции. Заказчики Светланы четко не озвучили, чего именно хотят, только попросили, чтобы цветы были розового цвета – его просто обожает виновница торжества. Вскоре композиция была выбрана и даже одобрена заказчиками.

Составив Светлане смету, я проводила ее до выхода. Эльвира в этот момент ушла обедать, а Катя принимала товар у черного входа, так что я временно осталась исполнять роль консультанта и заняла место за прилавком у кассы. Когда я поправляла разноцветные ленточки, услышала звон колокольчика, висевшего у нас на двери. Я тут же натянула на лицо улыбку и повернулась к выходу. Однако когда я увидела того, кто зашёл в салон, улыбка моментально сползла с моего лица.

– Вот, значит, где ты трудишься, – произнес Спасский, вальяжно подходя ближе. В салон он зашёл один, но я заметила спину в кожаной куртке на улице у нашей стеклянной двери. – Ничего так, миленько, – осматриваясь, заявил Даниил. – Цветочки, ленточки, горшки, блестяшки, – он подошёл к прилавку и, постукивая по столешнице пальцами, с усмешкой произнес: – Я думал, у тебя тут целая бригада, а на деле ты среднестатистический индивидуальный предприниматель, работающий сам на себя.

– Хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам, – ответила я.

– Тоже верно, – ехидно кивнул Даниил.

– Вы что-то хотели? – вежливо спросила я. – Помочь вам выбрать букет для дамы сердца?

– Да нет, спасибо. Считаю, что все цветы, которые не в горшках, мертвые. А дарить такое как-то противненько.

Я набрала в лёгкие побольше воздуха и спросила:

– Зачем тогда пришли?

– Посмотреть, – он обвел взглядом помещение. – Признаться, не ожидал тебя застать. Но это даже к лучшему. Я собирался тебе звонить.

– Неужели извиниться? – вырвалось у меня.

– За что это? – вполне искренне удивился он.

Едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.

– Мой адвокат предлагает не доводить дело до суда, – произнес Спасский, косясь в окно. – Он считает, что нам надо встретиться и все обсудить, втроём.

– Втроём? – уточнила я с усмешкой. – Вы, ваш адвокат и я?

Спасский кивнул, а я, сказав:

– Подождите минуточку, – направилась в подсобку. В кармане куртки у меня лежала визитка Павла Вячеславовича, как знала, что пригодится.

Я вернулась в зал и, протягивая Спасскому визитку, сказала:

– Пусть ваш адвокат свяжется с моим и обо всем договорится.

Даниил взял у меня из рук визитку нарочно или случайно, касаясь моей руки своими горячими пальцами. Внимательно посмотрев на маленькую бумажку, мужчина с усмешкой произнес:

– А ты далеко не глупая девочка, – он посмотрел на меня исподлобья, на секунду показалось, что с лёгким налетом уважения. – Наверное, и красный диплом получила сама?

– У меня не было денег, чтобы его купить, – развела я руками.

Спасский прищурился и заявил:

– Обманываешь. Были. У твоего отчима.

– За всю свою жизнь я у него и копейки не попросила, – процедила я.

– Да? – Даниил с усмешкой удивился. – Однако ты живёшь в его квартире.

– Эта квартира досталась мне по закону. По этому же закону она потом достанется Артемке.

– Ну да, конечно, а как же твои дети?

– У меня нет детей, – опять процедила я. – У меня есть только Артем.

– Это пока, – фыркнул он и поспешил к выходу.

Что Спасский имел в виду, сказав «это пока»?

Артем есть у меня пока? Или пока у меня нет детей? Что же получается, Даниил Алексеевич, покопавшись в моем прошлом, не нашел мое самое больное место?

– Кто это был? – с такими словами Эльвира впорхнула в салон. Она пересеклась с моим незваным родственником на крыльце и, видимо, осталась от этой короткой встречи под большим впечатлением, раз уж провожала Даниила таким заинтересованным взглядом.

– Никто, – бросила я.

– Почему ничего не купил? Такого можно было бы развести на дорогой букет.

– Потому что он приходил не за цветами.

– А за чем? – Эльвира повернулась ко мне, нахмурила свои идеальные бровки, а затем удивлённо предположила: – К тебе?

– Ну, можно сказать и так.

Эля облокотилась на прилавок и, заглядывая мне в глаза, поинтересовалась:

– Новый ухажёр?

– Козел один, – ответила я, нахмурившись, надеясь, что этого определения достаточно, чтобы у Эли пропал интерес.

– О, как, – усмехнулась моя сотрудница. – А мужик ничего такой, симпотный. И, кстати, сел в белоснежный «Лексус», я такую тачку впервые вживую видела. При больших деньгах явно.

– Большие деньги портят людей, – с улыбкой ответила я.

– Знаешь, а я вот совсем не против так «испортиться», – хмыкнула Эльвира, в этот момент колокольчик на двери зазвенел и Эля поспешила к новому клиенту. А я направилась в подсобку. Достала телефон и позвонила Сашке, чтобы рассказать о визите Спасского и попросить его дать мне номер адвоката. Стоило предупредить Павла Вячеславовича о предстоящем звонке адвоката Даниила.

Едва мы закончили с Сашей разговор, как мне пришло сообщение с номером, на который я тут же позвонила.

– Мореев, слушаю, – раздался голос адвоката в динамике телефоне.

– Здравствуйте ещё раз. Это Виктория, мы приходили к вам сегодня с Сашей… – после того как Павел подтвердил, что узнал меня, я пересказала ему разговор со Спасским.

– Вы все правильно сделали, – сказал мне в конце Павел. – Что ж, придется мне поторопиться со сбором информации. Если его адвокат позвонит в ближайшее время, со встречей лучше не затягивать.

Затем мы попрощались, и я устроилась за столом, чтобы ещё немного поработать на нашем сайте. Провозилась незаметно долго, из-за стола встала часов в шесть и тут же засобиралась домой.

Идти решила самой короткой дорогой, через парк. Сегодня ветер нагнал тучи, и они вот-вот должны были пролиться дождем. Но особо не торопились, даже солнце изредка проглядывало. Однако ветер был холодным, я куталась в куртку, скрестив руки на груди. Шла по асфальту вдоль парка и думала.

Опять судьба проверяет меня на прочность. Сколько всего в моей жизни было, и каждый раз казалось – уже ничего хуже быть не может. Но нет, может. Каждый удар я принимала грудью, никогда не поворачивалась спиной, стойко выдерживала пощёчины, иногда подставляя вторую щеку. И почти всегда выходила из разных ситуаций, хоть и побитой, но с гордо поднятой головой.

Может, я мазохиста? Или моя гордость пробуждается через боль и потери? И именно поэтому судьба продолжает меня бить? Но должно же это когда-нибудь закончиться! Где светлая полоса? А то вдоль черной идти уже, признаться, надоело.

И здесь, как назло, я споткнулась обо что-то, но на ногах устояла. Однако ступне было больно. Проклятые каблуки!

Я присела на ближайшую скамейку и начала щупать ногу. В какой-то момент я подняла голову и посмотрела в ту сторону, откуда шла… Показалось? Или мужчина в черной куртке резко спрятался за деревом? Я немного повернула голову в другую сторону, продолжая взглядом следить за деревом. Нет, не показалось. Из-за природного укрытия вышел мужчина и тоже присел на скамейку, что находилась от меня в нескольких метрах. Но самое интересное, я его узнала. Это был тот самый Антон, который повсюду сопровождает Спасского.

Случайно здесь Антон? Или ему велено за мной следить? А с какого?

Ноге резко стало лучше, я вскочила с места и пошла быстрым шагом к дому. На светофоре оглянулась, делая вид, что ищу что-то в сумке. Антон продолжал идти за мной, держа между нами дистанцию.

Свернув на углу дома, я бегом достигла подъезда и вошла. Зачем я это сделала – не знаю, Антон же прекрасно знает, где я живу. Но надежда, что мой преследователь засуетился, потеряв меня из виду, была. Пусть гадает, зашла ли я в свой подъезд или в какой другой.

Глава 14

Саши и Гули с Артемом дома не было. Заперев дверь, я сначала позвонила няне. Гуля сказала, что зашла с ребенком в детский магазин, у нас, оказывается, заканчиваются подгузники. Черт, а я и забыла, смотрела же вчера, что да, подгузников оставалось немного. Потом я набрала Сашу. Он был на работе, точнее заглянул туда по просьбе напарника, но обещал, что скоро будет. Закончив с ним разговор, я переоделась и принялась готовить ужин. Нам с Сашей поставила запекать мясо в духовку, Артемке варила пюре из овощей. Где-то на середине этих процессов домой вернулась Гуля. Она не стала раздеваться, отдала мне ребенка и пакет с подгузниками и тут же поспешила на свидание. Няня вся светилась на радостях, видимо, сегодня у нее с молодым человеком планировался приятный вечер. Даже завидно мне стало, совсем немножко.

Переодев Артема, я вернулась с ним на кухню. Посадила малого в прыгунки и принялась остужать его пюре.

Затем мы поужинали, точнее ужинал-то Артёмка, но и мне пришлось съесть пару ложек пюрешки, показывая ребенку, какое оно вкусное.

Когда пришел Саша, Артем уже сонно хлопал глазками. Я встретила мужчину в прихожей, а затем поспешила уложить ребенка спать. Артем не сопротивлялся, уснул и, я уверена, начал видеть красочные и сказочные сны. А я вернулась на кухню и, пока Саша был в ванной, накрыла на стол.

– Как же это здорово, – заметил Саша, заходя на кухню, – когда тебя встречает любимая женщина и на столе стоит еда, – он подошёл ко мне, а я заулыбалась, услышав «любимая», но стоило Сашке наклониться ко мне с поцелуем, как я резко нахмурилась:

– Ты опять пил?

– Всего лишь пиво, коллега угостил, – Саша попытался улыбнуться, но я видела, что его мой вопрос задел.

– Что-то часто в последнее время.

Саша нахмурился, присаживаясь за стол:

– Не я такой, жизнь такая, да и вообще, я взрослый мальчик и лишнего себе не позволяю.

– Вчера позволил, – напомнила я, нарезая мясо.

– Вик, прекрати! – чуть повысил он голос, но тут же смягчился: – Период такой у меня. Проблемы могут быть не только у тебя.

– Так расскажи, поделись, – я поставила перед ним тарелку и присела напротив. – Ты помнишь, о чем меня спрашивал Павел Вячеславович? Есть ли среди моего окружения зависимые люди…

– Нет у меня никакой зависимости!

– Конечно, нет, – не стала я спорить, – но любой мелочи, для нас незначительной, будет достаточно. Если Спасский узнает, может козырнуть этим, воспользоваться в своих целях.

– Откуда он узнает? – фыркнул Саша.

– За мной сегодня шли, по-моему, следили, – призналась я и рассказала про Антона. В конце Саша возмутился:

– Да какое право он имеет?

– А ты попробуй докажи, что он за мной следил, а не просто прогуливался рядом, – пожала я плечами. – Так что, видишь, Артемкин дедушка ничем не побрезгует.

– Да уж, принесло нечистого на наши головы, – произнес Саша и принялся за еду.

После ужина Саша стал намекать, что пора спать. Естественно, намек был далеко не на сон. Но я старательно сделала вид, что не понимаю и мне вообще надо ещё поработать. Даже ноутбук открыла, устроившись за кухонным столом. Сашка печально и демонстративно вздохнул и направился в одиночестве в спальню. А я, все-таки открыв сайт нашего салона, покопалась там немного, а потом загрузила фильм. Вот не хотелось мне идти в спальню, пока Саша не спит. Понимаю, мы, можно сказать, живём вместе, супружеский долг и все такое… Но, во-первых, мы друг другу не супруги, а во-вторых, мне этого сейчас совсем-совсем не хотелось. В самом начале отношений секс был каждый день, я дорвалась, так сказать, изголодавшись, до этого, а сейчас… Дело не в Саше, он хороший любовник, дело во мне. Вся ситуация вокруг Артемки лишает меня чувственности, а страсть направлена на дематериализацию соперника. Спасского Даниила Алексеевича, будь он неладен!

Когда Сашка уснул под включенный телевизор, я прошмыгнула в комнату. Выключила плазму и забралась под одеяло. Только я собралась выдохнуть, как на меня опустилась тяжёлая Сашина рука. Он любил спать, обнимая меня. А вот мне такое всегда не нравилось. Я отодвинулась от Саши, его рука легла на подушку, а я, прикрыв глаза, попыталась уснуть. И сон пришел быстро.

Утром, ещё будучи в полудреме, я слышала, как Сашка собирался на работу. Надевая форму, он тихо матюкался, потом долго искал ключи. Затем я слышала его на кухне – Саша гремел чашками, наверное, ища свою любимую. А когда за ним захлопнулась дверь, я поднялась с кровати. Как раз вовремя – Артёмка подал свой голос.

Я понесла Артемку в ванную, сегодня у нас будут длительные водные процедуры. Артем любит воду, может плескаться часами. В общем, из ванной мы вышли через полчаса, и если Артем был сухим, я как следует обтерла его полотенцем, ещё в одно укутала, то я была почти вся мокрая. Малыш окатил меня из душа и весело над этим смеялся.

В дверь неожиданно позвонили. Подумав, что это Гуля, она должна прийти лишь во второй половине дня, но, бывает, что она иногда заходит, оставив какие-то нужные ей вещи… В общем, я затормозила у двери – как раз мимо нее проходила с ребенком на руках – и, не посмотрев в глазок, открыла.

На пороге, черт его дери, стоял Спасский. В каждой руке по пакету. За ним, возвышаясь на полголовы, Антон, все в той же черной куртке и тоже с пакетами.

– Какими судьбами? – нахмурилась я.

– Навестить, – усмехнулся в ответ Спасский. – Внука и пока ещё его опекуна.

Мне захотелось послать его куда подальше. Но потом я вспомнила слова адвоката, что сейчас лучше не противиться встречам дедушки и внука.

– Вы проходите, – снизошла я, – а вот вашего Антона я не пущу. Второй раз отмывать пол с хлоркой желания нет, – приврала я немного.

Спасский обернулся, кивнул Антону, и тот, отдав Даниилу свои пакеты, развернулся и покинул холл общего коридора. Я сделала шаг назад, пуская незваного гостя. Он вошёл, тут же разулся, пристроил все свои авоськи возле стенного шкафа, после чего снял пальто. Сегодня оно было не серым, а цвета мокрого асфальта, а под ним надета белая, обтягивающая футболка. Мазнув по мужскому торсу взглядом, я нахмурилась, Спасский явно качается, пожалуй, даже излишне. Все мышцы выпирали на нем буграми. Вот честно, такое вживую я видела в первый раз. Вот какой из этого ходячего секс-символа дедушка?!

Я резко развернулась и молча пошла в детскую. Даниил последовал за мной. И только в комнате я заметила, что Спасский прихватил с собой пакет. Я положила Артемку на диван, на котором уже была постелена пелёнка.

Выпрямившись, я посмотрела на Даниила и заметила, как он внимательно меня разглядывает. И не сразу сообразила почему – одежда на мне местами мокрая, особенно майка, и соски, предатели, торчали двумя горошинами, да, дома я не надеваю лифчик.

– Не хотите надеть подгузник? – решив переключить его внимание, спросила я и сложила руки на груди.

– Что? – запинаясь, отозвался наш дедушка.

Я подошла к комоду, вытащила из упаковки подгузник:

– Надеть его, – тряся средством гигиены, с усмешкой повторила я. Спасский шагнул, оставил пакет на полу у дивана и буквально вырвал из моих рук подгузник. Да с таким видом, мол, ха, да я все смогу.

Я замерла на месте, внимательно наблюдая за тем, что делает Даниил. Он подошёл к Артемке, сначала нагнулся, но ребенок лежал слишком низко и мужчина понял – лучше и удобней присесть на корточки. Что он и сделал. А что было дальше… Спасский начал изучать подгузник. Вертел его так и эдак, напоминая мне мартышку с очками из известной басни Крылова. Не удержавшись, я усмехнулась. На что Даниил обернулся и тут… Мой славный мальчик, видимо не дождавшись подгузника, пустил струю, да под таким напором… В общем, белая футболка Даниила приобрела чудные жёлтые разводы.

Но отдать ему должное – Спасский не стал матюкаться и делать резких движений. Медленно повернулся обратно к ребенку, промокнул его углом пеленки, а затем приподнял детскую попку и просунул подгузник. Не с первого раза, но застегнул и с чувством собственного достоинства выпрямился.

– Здорово, – закивала я и, едва сдерживая смех, добавила: – Только неправильно, задом наперед.

Глава 15

Исправив оплошность Даниила, я взяла Артема на руки. Ребенок улыбался, внимательно приглядываясь к Спасскому. А тот, делая вид, что неожиданная, хм, уринотерапия его ничуть не огорчила, демонстративно встал, вытягиваясь по стойке смирно, и снял с себя футболку. Ох, зря…

Зря я уставилась на его голый торс. Помимо мышщ на нем красовалась несколько татуировок. Череп с сердцем на рельефной груди и большой крест на плоском животе. Я отвела взгляд, думала несколько секунд, а затем вышла в коридор и почти сразу же вернулась в комнату, протягивая Спасскому черную футболку, которую я, не глядя, достала из шкафа. Даже не помню точно, чья она. Может, от отчима осталась или от Валеры. Не важно, главное, чтобы наполовину обнаженный мужчина ее надел.

Даниил нахмурился, принимая из моих рук ткань, а затем прошел в ванную. Вернулся быстро, уже в футболке. Н-да. Маловата минимум на размер, хорошо, что со стрейчевой ниткой, это и не позволило футболке разойтись по швам.

Я усмехнулась, Спасский тоже, после чего он нагнулся к принесенному им пакету и достал из него цветную упаковку с детской игрушкой. Я пригляделась и произнесла:

– Какая прелесть! – на лице Даниила мелькнула быстрая улыбка. – Жаль, что Артем сможет играть в нее только через полгода, – я взяла игрушку и указала Спасскому на ограничение по возрасту. Лицо Даниила приняло довольно неприятное выражение. – Ну, ничего, полежит пока на полочке в коридоре, дождется своего часа.

– Нет уж, – фыркнул Спасский, забирая игрушку. – В моем доме полочек побольше будет.

– Что ж, вы можете подарить игрушку на день рождения ребенка, я буду не против.

Он язвил, и я не уступала. Игра «Кто кого»? Мне она даже начинала нравиться.

– Подержите? – спросила я, кивая на Артемку. – А я пока кашу сварю.

И, не дождавшись ответа, я всучила ребенка дедушке. Клянусь, тот даже слегка испугался, застыл на месте, не зная, как лучше держать малыша.

– Н-да, – качнула я головой, – вижу, что у вас совсем нет опыта с детьми, – покачала я головой. – С Егором вы, видимо, не занимались?

– Слишком занят был, работал. С ним сидела жена… – ответил он.

– Понятно, папам и дедушкам обычно не до детей, – фыркнула я и, не желая слышать ответ на эту фразу, поспешила на кухню.

Там, надев фартук, я начала заваривать Артемке кашу. Спасский появился через пару минут, держа Артема уже более уверенно. Мужчина устроился на стуле и молча наблюдал за тем, как я, стоя у плиты, помешивала кашу.

– Я там детское питание ещё принес… – произнес он тихо, поставив Артемку себе ножками на колени. Удивительно, но ребенок вполне комфортно себя чувствовал рядом с этим человеком. Обычно с посторонними он насторожен, и я, признаюсь честно, рассчитывала, что Артем начнет капризничать и кричать. Но нет. Неужели мой мальчик почувствовал родство?

– Они-то по возрасту, надеюсь, подходят? – спросила я, Спасский с сомнением кивнул. – А вообще, я за натуральные продукты, стараюсь не кормить ребенка питанием из баночек, все делаю и варю сама. Ещё получаю продукты на молочной кухне. Так что спасибо, – я развела одной рукой, хотя в идеале надо было сделать это двумя, но другая рука все ещё была занята, – нам всего хватает.

Даниил громко фыркнул. А я отвернулась, выключила плиту и сняла кастрюльку с конфорки.

– Не хочешь ты идти по-доброму на контакт, – заявил вдруг Спасский, – а я ведь собирался предложить тебе дружбу. Даже хотел разрешить навещать ребенка.

Наполняясь праведным гневом, я обернулась. Но делала это так медленно, что всю злость я выразила лишь взглядом, не сквернословить ума хватило. А так хотелось.

– Я вроде вежлива с вами, в дом пустила, ребенка доверила… Аккуратно, он сейчас уронит на себя стакан! – я успела подлететь к Спасскому, прежде чем шаловливые ручки Артемки дотянулись до одного из стеклянных стаканов, стоящих на полке прямо над Даниилом. Подлетела я слишком быстро, буквально упираясь грудью в лицо Спасскому. Он слегка отстранился от меня, и, опустив Артема, посадил его на колени, а я подвинула подальше стаканы на полке.

Мое сердце уже давно так не ухало в пятки. Я привыкла реагировать быстро, подмечая раньше малыша, что он может взять, чувствуя, что он может сделать в следующий момент… И тут вовремя среагировала. Хотя испугаться успела. За что одарила невнимательного дедушку осуждающим взглядом. Под ним Спасский совсем не смутился, но внимание точно обратил.

А я вернулась к плите. Мешала, остужая кашу, и думала, спросить ли у Даниила, какого черта вчера за мной следил его здоровяк Антон. Наверное, не стоит, пусть и дальше думают, что я ничего не заметила. В конце концов, осведомлен, значит вооружен.

Когда каша остыла, я предложила дедушке покормить внука. Уж если проверять на прочность Спасского, то по полной. Пусть, пусть прочувствует, каково это – воспитывать маленького ребенка, раз уж он так хочет забрать его к себе.

Через пять минут каша была везде: в Артемке, на его лице, одежде, ручках. На Спасском тоже была, почти везде там же, где и на Артемке. Я не мешала процессу кормления лишь наблюдала за этим, весело хихикая. Подумаешь, обои тоже теперь в каше, ничего, отмоем.

– Довольная, да? – поинтересовался Даниил, получив от ребенка в глаз пальцем, измазанным кашей.

– Не буду скрывать – очень, – кивнула я.

– Ну, ладно, – он резко встал, передал мне ребенка. – Не умею я обращаться с детьми, это да. Но все равно ребенку будет лучше у меня.

– Да кто это сказал? Кто так решил? – возмутилась я, провожая Даниила взглядом в сторону входной двери.

– Я решил.

Вот тут я разозлилась как никогда.

– Ох, ты ж, пуп земли, хозяин жизни с тугим кошельком, – начала я сыпать ненужными словами, которые просто приходили мне в голову, зачем? Сама не знаю. – Заявился, такой важный, такой… Такая высокопоставленная жопа, которая решила, что ей можно все? – я выдохнула и уже спокойней добавила: – Мы прекрасно жили без вас и проживем.

Даниил, который в этот момент обувался, резко выпрямился и язвительно сказал:

– Когда у тебя появятся свои дети, похер тебе будет на чужого.

– Он мне не чужой! – рявкнула я.

– Но мне все равно ближе, – бросил Спасский и, схватив пальто, покинул мою квартиру. Козырнул неоспоримым фактом. Но не всегда биологическое родство лучше и крепче. В конце концов, у меня с Артемкой оно тоже есть.

Докормив ребенка, а потом отмыв его от каши, я усадила малыша в прыгунки и приступила к небольшой уборке. Это обычно помогало, когда нужно выпустить пар.

Честно скажу, домашние дела я жутко не любила, потому что в детстве и в юности мама перекладывала на меня свои эти обязанности, а уж тем более это стало чаще, когда родилась Луиза. Любимая дочь, от любимого человека… Ненавидела? Конечно. Но больше не сестру, а маму. Ее ласки мне как не хватало, так и продолжало не хватать, ее мне старалась возместить бабушка, но… Это совсем другое.

Луизку баловали, одевали, игрушки дарили, и у меня волей-неволей просыпалась детская ревность. С таким удовольствием я однажды «случайно» прожгла утюгом новое платье сестры. Мне было потом ужасно совестно.

Нет, меня, конечно, тоже одевали, и вполне неплохо. Но не как куколку. И подарки мне дарили, но в основном это были книги, я ж взрослая уже, в четырнадцать лет учиться надо, а не в куклы играть. А так хотелось… Так хотелось такого же беззаботного детства, как у сестры, с любящими мамой и папой.

В отместку этому я, наверное, пыталась быстрей повзрослеть. Раз уж я не ребенок, то и вести себя надо соответствующе. Мамины шмотки, косметика – я начала этим пользоваться, без ее разрешения, разумеется. Она злилась, крик стоял на весь дом, и тогда неожиданно повел себя отчим – он начал мне дарить, скажем так, взрослые подарки. Серьги и колечки из золота, одежду и обувь из бутиков. Чем он баловал маму, тем и стал баловать меня… Как она только не замечала? Даже, наоборот, нахваливала мужа за такую щедрость, проснувшуюся по отношению ко мне.

«Ты когда его папой начнёшь называть?» – возмущённо спрашивала у меня мама. А я смотрела на нее гневным взглядом. Каким папой? Это Луизке он папа, а мне – никто.

Но последней каплей в чаше ненависти к маме стало то, что она мне не поверила… Или старательно делала вид.