Текст книги "Солнечный удар в сердце"

Голубев махнул рукой.

– Слушай! А может, нам пригласить сюда твоего шефа? Пусть помогает, если он такой нетерпеливый.

– Дело не в том, что он нетерпеливый.

– А в чем же?

– Он знает, что ты раскрываешь такие дела за несколько дней, вот и надеется на очередное чудо.

– А… Так это всегда пожалуйста! Надеяться ему никто не мешает! – и он подмигнул следователю. – А еще что-то новое есть?

– Есть. Доктор обозначил время смерти. Рамки, кстати, не очень широки. Видимо, свою роль сыграл тот факт, что нас вызвали практически сразу после того, как нашли тело.

– И во сколько преступление могло быть совершено?

– Он говорит, с восьми до десяти часов утра.

– Что ж, неплохо. И что нам это дает? Давайте прикинем. В восемь его убить не могли. В это время Георгия в саду видел охранник. Значит, минут на пять-десять мы это время можем сместить. А в половине десятого горничная обнаружила его уже мертвым. На все про все – полтора часа. А если учесть, что в это время в доме уже никто не спит, то под подозрение попадают все, кто находился в доме. Ладно, зови Ирину Владимировну.

Глава 6

Следователь вернулся вместе с секретаршей через пару минут. Она по-прежнему выглядела неприметно, и Голубев даже фыркнул, видимо пытаясь представить себе, что она может быть красивой.

– Проходите, садитесь, – пригласил ее Эрик, сделав широкий жест рукой.

Она коротко кивнула и уселась на диван.

– Прежде всего мне хотелось бы определиться со временем, когда вы в последний раз видели своего хозяина.

– Что-то около восьми тридцати, – четко проговорила она.

– В каком он был настроении?

– В самом обычном. Отдал мне распоряжения, и я пошла в свою комнату печатать документы.

– Припомните, пожалуйста, что он говорил, что делал, возможно, это прольет свет на его убийство.

Ирина сосредоточилась.

– Значит, так. Я пришла к нему в кабинет в восемь часов десять минут. Вообще-то мой рабочий день начинается ровно в восемь. Но в это время хозяина в кабинете еще не было. Я заглянула, увидела пустой стул и вернулась в комнату. Заодно захватила бумагу для записей. Ну, а через десять минут он уже был на месте.

– И что вы делали?

– Все, как обычно. Я сделала пометки к документам, просмотрела готовые договора и пошла в свою комнату выполнять свою работу. На пороге он меня остановил и напомнил, что я должна сегодня же отправить бандероль одному его партнеру. Я сказала, что сделаю это в ближайшее время, и закрыла дверь кабинета. Больше я его живым не видела.

– Вы прошли в свою комнату и сразу сели за работу? – уточнил Эрик.

– Да, дел было много, а мне еще нужно было съездить в город и отправить бандероль.

– А почему вы работаете в своей комнате? – вдруг спросил он.

– Георгия Семеновича раздражает звук клавиш. Он не любитель новшеств такого рода. Будь его воля, мы бы до сих пор работали по старинке – писали письма от руки и отправляли их по обычной почте.

– Вы не видели, кто-нибудь после вас заходил в кабинет к хозяину?

– Не знаю, – пожала она плечами. – Когда я выходила, видела Ольгу. Она шла по коридору в мою сторону. Но куда она пошла потом, я не знаю. Просто не посмотрела.

– А кроме Ольги, в коридоре еще кто-то был?

– Я не видела. Если бы мне было что сказать, я бы не промолчала, будьте уверены.

– А в комнату к Вере Николаевне вы, случайно, не заглядывали?

– Нет, да и зачем? Мы с ней не дружим, чтобы вот так запросто заходить к ней. Да и мои обязанности не предусматривали нашего общения.

– Теперь перейдем ко второй части нашего опроса, – продолжил сыщик и достал нож. – Посмотрите внимательно. Вы видели у кого-нибудь подобное оружие?

Ирина взяла в руки нож и внимательно оглядела его.

– Если я не ошибаюсь, – медленно сказала она, – то это игрушка Анатолия Черемнова.

– Черемнова? – подался вперед следователь.

– Да, он хвастался им пару дней назад. Говорил, что привез его из Испании. Якобы этот нож продавался на ярмарке вещей знаменитых убийц – в Испании же люди горячие, часто выясняют спор не словами, а действиями. Этот нож остался после одной испанки, которая приревновала своего молодого человека и зарезала его самого, отца, мать и двух младших братьев. Анатолий очень гордился, что приобрел такую игрушку в свою коллекцию.

Эрик посмотрел на Голубева и поймал его мрачный взгляд. Сыщик сделал выразительное лицо, как бы говоря: вот так вот! Все-таки Черемнов оказался причастным к этому делу. Следователь отвернулся. Мариша даже пожалела мужчину. Вечно ему не везет с подозреваемыми. Что ни убийство, то замешано какое-то влиятельное лицо. И это при том, что у Голубева почти нет опыта работы с серьезными преступлениями.

– Скажите, а вы не заметили, что в последнее время ваш шеф несколько изменился? – поинтересовался Эрик.

– Изменился? – нахмурилась Ирина. – Что вы имеете в виду?

– Стал более рассеянным или задумчивым.

– Нет, ничего такого не заметила. Хотя… – секретарша задумалась. – Возможно, в последние дни он действительно стал несколько другим.

– В чем это проявлялось?

– Георгий Семенович иногда как бы уходил в себя и не слышал, что я ему говорю. Раньше за ним такого не наблюдалось.

– А с чем это могло быть связано?

– Представления не имею! В бизнесе все было в порядке. Это совершенно точно, – Ирина развела руками.

– А кто в этом доме носит линзы? – неожиданно спросил Эрик.

– Линзы? – изумилась она.

– Да, линзы.

– А при чем здесь это? Или у вас есть какие-то идеи?

– Вы просто скажите, и все.

– Не имею таких сведений, – покачала она головой. – Я знаю, кто носит очки. А вот насчет линз сказать не могу.

– А кто носит очки?

– В первую очередь я – у меня болят глаза от яркого света. Георгий Семенович носил, Вера Николаевна иногда надевает. Да еще Еремея Еремеевича видела в очках за просмотром телевизора. Вот вроде и все.

– А вы ведь постоянно в этом доме не проживали? – вдруг поинтересовался Эрик.

– Нет, только последнее время. Хозяин растянул ногу и вынужден был работать дома.

– Запишите вот здесь ваш адрес проживания и можете быть свободны, – сказал Эрик, подталкивая к ней листок бумаги.

Ирина кивнула и аккуратно написала несколько строчек.

– Я же говорил, что Вера врет, – сказал сыщик, едва за Ириной закрылась дверь.

– С чего ты это взял? – вскинулся Голубев.

– Секретарша сказала.

– Что-то я ничего подобного не услышал. Возможно, мои уши настроены на другую волну, отличную от твоей, – съехидничал следователь.

– Неужели? А как же утверждение, что Анатолий при всех хвалился своим ножом, привезенным из Испании?

– А, ты про это… Может, Вера этого и не слышала.

– Ага! Ирина слышала, а Вера нет. Наверное, Черемнов хвалился своим приобретением перед обслугой!

– Вера могла и не слышать, – упрямо повторил Голубев.

– А говорил, что непредвзято относишься к красивым девушкам! – хихикнула Мариша, сидя на подоконнике и болтая ногой.

– Ну вас! – обиделся следователь. – Кто у нас следующий?

– Зови Ольгу, – решил Эрик. – Она в интересующее нас время проходила по коридору.

Через десять минут в кабинет быстрой походкой вошла старшая дочь Георгия.

– Ну, что? – с нетерпением спросила она. – Уже есть какие-то сдвиги? Или вы топчетесь на одном месте?

– Какая вы торопыга, – заметил сыщик. – Такие дела быстро не делаются. Сначала нужно собрать информацию, а затем уже ее анализировать.

– Что вы хотели у меня узнать? – она села прямо, положив ногу на ногу, и не мигая уставилась на Эрика.

– Расскажите мне о сегодняшнем утре. Во сколько вы проснулись, чем занимались, в общем, все вплоть до десяти утра.

– Хорошо! – кивнула она. – Я проснулась в семь утра. Привычка, знаете ли.

– Но ведь сейчас лето, – ляпнула Мариша и тут же поймала на себе недовольный взгляд сыщика.

– Ну и что, что лето? – Ольга оглянулась на девушку. – От привычек очень сложно избавляться. Мы с детства просыпались очень рано. Папа в шесть утра уже на ногах, а в половине седьмого и мы поднимались. Умывались, одевались, а там и в школу пора было. Даже в выходные папа не разрешал нам долго спать. Так что мы приучены с детства к раннему подъему. – Она снова повернулась к сыщику. – В общем, проснулась я в семь, умылась, позавтракала, сделала зарядку и вышла в сад.

Мариша хмыкнула, а Голубев уважительно посмотрел на девушку.

– Что-то не так? – она, нахмурившись, посмотрела сначала на Маришу, а потом на следователя.

– Я вами восхищаюсь, – смущенно ответил он. – Зарядка с утра – это нечто, что для меня недоступно.

– Зря, – холодно отозвалась она. – День всегда нужно начинать с зарядки и плотного завтрака.

Теперь хмыкнул Эрик, и Ольга поджала губы.

– Не обращайте на нас внимания, – сказал Эрик, бросив быстрый взгляд на следователя. – Просто не все присутствующие в этой комнате придерживаются ваших взглядов. А зря!

– Я тоже так считаю, – кивнула она. – Так я продолжу? По саду я побродила минут десять-пятнадцать, встретила папу, перебросилась с ним парой фраз и поднялась к себе в комнату. В половине девятого мы договорились встретиться с Лианой, чтобы обсудить… один проект, – девушка споткнулась перед последними словами.

– А что, ваша подруга тоже встает рано?

– Лиана – ранняя пташка, – кивнула Ольга. – Эта привычка осталась у нее еще с прежней работы.

– А где она работала? – поинтересовался Голубев.

– Воспитателем в детском саду. Группа открывается в половине седьмого. Но ведь еще нужно доехать. Так что Лиана вставала в пять утра, чтобы на работу прибыть вовремя.

– Меньше всего представляю вашу подругу в образе воспитательницы, – хмыкнул Голубев.

– Почему?

– Ну, она такая…

– Какая?

– Красивая, – смутился следователь.

– А разве красивые женщины не могут работать воспитателями?

– Могут, конечно, но ведь для этого нужно специальное образование… наверное… – следователь совсем запутался и покраснел.

– Образование необходимо, – кивнула Ольга. – А у Лианы их два – педагогический университет и музыкальное училище по классу фортепиано. Мы, собственно, и познакомились с Лианкой в этой школе. Я училась на скрипке, а она на пианино.

Голубев покраснел еще больше.

– Или вы считаете, что красивая женщина непременно должна быть дурой? – и Ольга проницательно уставилась на следователя.

– Нет, что вы, – поспешно ответил он. – Конечно же, я так не считаю. Просто обычно такие женщины не работают…

– А радуют чей-то глаз, вы хотите сказать? – усмехнулась девушка.

– Ну… в общем… наверное… можно и так сказать, – наконец, выкрутился Голубев.

– Что ж, так в итоге и получилось. Лиана познакомилась с Толей, и он заставил ее бросить работу. Теперь она вьет из мужика веревки, а он ничего не может с этим поделать.

– А мне Анатолий не показался таким уж простачком.

– Так он и не простачок! Толя очень серьезный и хваткий человек. Но когда дело касается женщины… – Ольга улыбнулась, давая понять, как она в принципе относится к мужчинам.

– Спасибо, про вашу подругу мы все поняли, теперь расскажите про утро, – попросил Эрик.

– Ах да! – спохватилась девушка. – Значит, в половине девятого я направилась в комнату к Лиане. Из папиного кабинета как раз выходила Ирина. Папа ей что-то сказал, она кивнула, закрыла дверь и направилась в свою комнату.

– А что он ей говорил, не помните?

– Что-то вроде того, что нужно срочно отправить бандероль. Я не помню дословно. Ирина вошла в свою комнату, а я прошла к Лиане. Ее комната на этом же этаже, но в другом коридоре.

– А вы к отцу не заходили?

– Нет, до обеда мы его никогда не беспокоили. Это время было для него самым плодотворным. У него голова с утра хорошо соображала. Так он сам говорил.

– А больше вам никто в коридоре не встретился?

– Нет. Правда, где-то жужжал пылесос, но Лену я не видела. Наверное, она убиралась в другом крыле.

– Скажите, а кто в вашем доме носит линзы?

– Линзы? – девушка сосредоточилась. – Линзы… А зачем это вам?

– Раз спрашиваю, значит, это важно.

– Да, конечно. Линзы… Не знаю даже, на ум ничего не приходит. Мы с Инной не носим. Лиана – тоже. У нее прекрасное зрение. Анатолий? Едва ли… Мама носит очки, если плохо видит. Не знаю, не могу сказать.

– Хорошо, оставим эту тему. Тогда скажите все, что знаете, об этом предмете, – и Эрик достал нож.

– Где вы его взяли? – девушка с любопытством посмотрела на сыщика. – Толя уже рвет и мечет. Спрашивает у каждого, где его нож.

– И что ему отвечают? – полюбопытствовал Голубев.

– Все отрицают, что брали его. А нож, значит, у вас. Постойте! – У Ольги даже перехватило дыхание. – Вы ведь не хотите сказать, что это тот самый нож, которым… – она замолчала, переводя дух.

– Значит, это нож Анатолия Черемнова. Странно, почему его не опознала ваша мачеха.

– Мама сказала, что не знает, чей он?

– Именно так.

– Возможно, она действительно его не узнала, – медленно протянула Ольга. – У нее не очень хорошее зрение, а очки она надевает редко. Скорее всего, когда Анатолий показывал нож, она его просто не разглядела.

– Возможно, – ответил сыщик, сверля Ольгу глазами.

Она ответила ему твердым взглядом.

– А когда у Анатолия пропал нож? – сменил тему Эрик.

– Вчера он нам его показывал, а сегодня после обеда ножа на месте уже не было.

– И Анатолий расстроился?

– Конечно! Он за этот ножик выложил кругленькую сумму!

Эрик замолчал. Ольга выжидательно смотрела то на него, то на Голубева.

– А вы не заметили, ваш отец не изменился в последнее время? – поинтересовался сыщик, прервав затянувшуюся паузу.

– Изменился? Нет, не заметила. Он был таким же, как всегда. Разве что более требовательным.

– Вот как? И в чем это проявлялось?

– Ну, не знаю… К маме стал больше придираться, Инну пилил. Даже Марте Игоревне один раз сделал замечание, что она никогда не спрашивает его совета при выборе блюд.

– И с чем вы это связываете?

– Да ни с чем! У мужчин иногда бывают такие всплески. Особенно если в работе не все получается. Кстати, в последние два-три дня он совсем загонял Ирину. То одно сделай, то другое. Она буквально позавчера отправляла бандероль с документами, так сегодня он опять ее погнал в город. А у Ирины, между прочим, машины нет. Ей приходится топать пешком до станции, а потом трястись на электричке. Я вообще не понимаю этой необходимости отправлять документы почтой. Вот прошла бы у него нога, и он сам бы все отправил из офиса. Службой доставки.

– Вам нравится Ирина?

– Нравится. Она очень собранная и деловая женщина. А больше всего мне нравится в ней то, что она не лезет в чужую семью, как это обычно делают девицы такого ранга. Многие специально устраиваются на работу секретарями, чтобы окрутить шефа. Особенно если он – еще вполне ничего!

– А вы не питаете иллюзий в отношении женщин!

– Конечно, нет! Ведь я сама – женщина!

Эрик незаметно подмигнул Голубеву, который уныло разглядывал Ольгу.

– А с отцом в каких вы были отношениях? – вступил он в разговор.

– В хороших. Правда, мы не всегда понимали друг друга, но в целом ладили очень неплохо.

– И с Верой Николаевной не ругались?

– С мамой? А чего с ней ругаться? Она никогда не лезет в нашу личную жизнь, не пристает с глупыми советами, не расспрашивает про парней. Она считает, что мы сами все расскажем, если будем нуждаться в ее мнении.

– Очень неглупая позиция, – заметил Эрик.

– Я тоже так считаю, – кивнула Ольга. – Вот только это не устраивало Инну. Ей хотелось, чтобы мама все время была рядом с ней.

– Ее тоже можно понять. Материнская любовь нужна разным людям в разных дозах. Вам – чуть меньше, ей – немного больше.

– Если учесть, что до семи лет я вообще не знала, что такое мама, то и такой заботы для меня – за глаза.

– А вы не ревновали отца к Вере Николаевне?

– Когда Вера впервые появилась в нашем доме, я обрадовалась. Ревность появилась только после рождения Инны. Отец стал уделять ей много внимания, а обо мне как будто забыл. Но такое случается и в обычных семьях, где оба родителя свои, родные.

Эрик еще немного посверлил Ольгу взглядом.

– Вы не надумали, кто может быть убийцей вашего отца?

– Понятия не имею, – медленно покачала она головой. – А если учесть, что я даже представить не могу, за что его убили, то задачка становится в два раза сложнее.

– Напишите, пожалуйста, место вашей работы или учебы.

– А это еще зачем?

– На всякий случай, если потребуется проверить информацию.

Ольга покачала головой, но начеркала на листе свои координаты.

– Я могу быть свободна?

– Да, занимайтесь своими делами. Только из дома никуда не уходите.

Девушка кивнула и так же стремительно, как и вошла, покинула комнату.

– Темная лошадка, – протянул Эрик, вертя в руках листок бумаги. – Не могу понять, что у нее на уме.

– Тебе сегодня все кажется да мерещится, – проворчал Голубев. – То одна не такая, то другая… А по-моему, все они милые, открытые женщины.

– Ну, ну! – улыбнулся Эрик. – Хорошо, что тебя не оставили здесь одного. А то бы ты никогда не нашел преступника.

– Можно подумать, ты уже знаешь, кто убийца!

– Не знаю, но, по крайней мере, стараюсь это выяснить. А ты веришь всем на слово. «Она сказала то, она сказала это…» Эх! Учить тебя еще и учить!

Голубев недовольно глянул на сыщика. Его дико раздражало, когда тот начинал умничать и учить его, Алексея, уму-разуму. Как будто он сам – дурак и ничего в этой жизни не понимает. А он, между прочим, тоже много чего умеет!

– Кого звать? – так же недовольно спросил он.

– А давайте послушаем нашу невероятную красотку – Лиану! – произнес Эрик и подкрутил усы. – Как ты на это смотришь, Голубев?

– Замечательно, – произнес он. – Только я бы сначала пригласил Черемнова. А то обидится еще!

– Тогда иди и разговаривай с ним. А мы будем общаться с Лианой.

– Но почему она, а не Анатолий? Все-таки он – не последний человек в нашем городе. Нашепчет кому-нибудь, что мы с ним плохо обращались, и накроется моя квартальная премия!

– Забудь! Меньше всего меня сейчас волнует твоя премия.

– А что же тебя волнует? Красавица Лиана? – язвительно спросил Голубев.

– Да! Особенно тот факт, что она может пообщаться с Ольгой и выяснить, какие вопросы мы ей задавали.

Голубев помолчал несколько минут, а затем так же молча вышел.

– Тяжелый человек! – вздохнул Эрик. – И как только его определили в следователи? По-моему, это вовсе не его специфика. Ему бы в отделе кадров работать, где-нибудь на телевидении в отделе кастингов.

– Проходите! – довольно сухо произнес следователь, открывая перед Лианой дверь кабинета. – Садитесь на диван.

Мариша прыснула, глядя на сосредоточенное лицо Голубева. Очевидно, он решил себя перебороть и не обращать внимания на красоту этой противной Лианы. Нет, Маришу не раздражали красивые девушки. Ее бесило, если они начинали кичиться своей внешностью. Будто другие, менее броские девушки были какими-то жуткими уродками.

– Я вас слушаю, – томно произнесла Лиана, усаживаясь на диван и закидывая ногу на ногу.

Мариша с неприязнью заметила, что юбка на ней была еще короче, чем сегодня днем, а декольте еще более откровенным.

– К сожалению для вас, это я слушаю, – с улыбкой крокодила произнес Эрик. – А когда вы закончите, я тоже смогу вам что-нибудь сказать.

– И что я должна вам рассказать? – еще шире улыбнулась Лиана и поменяла ноги. – Как я провела это лето?

– Вот это нам как раз и неинтересно. Лучше расскажите про это утро.

– Про утро… – девушка задумалась. – Что же я делала сегодня утром?

– Ваше утро было насыщенным? – усмехнулся сыщик.

– Почему вы так решили?

– Ну, если так сложно вспомнить, чем вы занимались, значит, я делаю вывод, – вы были очень заняты.

– Вообще-то я ничем таким не занималась… – Лиана томно закатила глаза. – Дайте мне припомнить… Я проснулась в половине восьмого. До восьми валялась в кровати. Потом эта лентяйка Елена принесла мне завтрак. Затем я встала, приняла душ, накинула на себя пеньюар – такой короткий прозрачный халатик, – Лиана хитро посмотрела на следователя. – Ну, вы знаете, чего я вам рассказываю! В нем совершенно нельзя выйти из комнаты. Все видно, как на ладони. Особенно если под халатиком ничего нет.

Голубев судорожно вздохнул, а Лиана довольно рассмеялась.

– Значит, под вашим халатиком ничего не было, поэтому вы и не выходили в коридор? – холодно уточнил Эрик, не обращая внимания на следователя.

– Именно так! – кивнула она. – Как вы все здорово улавливаете!

– Работа такая, – развел руками сыщик.

– В половине девятого ко мне пришла Оля, – продолжила Лиана. – Мы с ней кое-чем занимались – не буду уточнять, чем именно. Это секрет. Но не то, о чем вы подумали, – добавила она, посмотрев на побледневшее лицо следователя.

– Вам нравится разводить мужчин на эмоции? – прищурив глаза, поинтересовался Эрик.

– Очень! – кивнула она. – Надеюсь, я этим не доставляю вам неудобств?

– Нисколько, – покачал он головой. – Расскажите лучше, что вы видели или слышали после Ольгиного прихода?

– Да ничего, – она пожала плечами. – Мы около часа провели вместе и не прислушивались к посторонним звукам. Ленка, правда, корова безрукая, до этого чуть не вышибла мне дверь, но это не считается, я думаю?

– Как это произошло?

– Я ждала Олю, а Ленка пылесосила коридор. Это жужжание действовало мне на нервы, и я ждала, когда оно наконец-то закончится. Только я обрадовалась, что этот гадкий звук стих, как Ленка практически влетела ко мне в комнату.

– Как влетела?

– Очень просто. Эта дура запуталась в проводе и не удержала равновесие. А если бы дверь была заперта? Тогда бы она ее точно вышибла!

– Странно. С чего бы Елене запутаться в проводе пылесоса?

– Вот и я думаю… Хотя одна идея есть. Верка ее постоянно пилила. Вот Ленка и торопилась. Ей нужно было пропылесосить коридор на втором этаже и убирать комнату Веры.

– Вы знаете, чей это нож? – Эрик достал орудие убийства.

– Где вы его взяли? – осторожно спросила Лиана, повертев в руках ножик.

– Я первый задал вам вопрос.

– Действительно? – брови девушки выгнулись в дугу. – Тогда я вам отвечу. Где-то я этот нож видела, но вот где… – и она изобразила усиленную мозговую деятельность.

– Не хотите говорить – не надо. Нам уже известно, что это нож вашего жениха.

– Моего – кого? – чуть не поперхнулась Лиана.

– Вашего жениха, – Эрик пристально поглядел на девушку. – Или вы будете отрицать этот факт?

– Факт того, что Толя – мой жених? Конечно, буду отрицать! То, что он сделал мне предложение, ни о чем не говорит! Я еще не дала своего согласия. Вот если вы, например, сделаете мне предложение руки и сердца, а я вам не отвечу и буду думать, это же не будет значить, что у нас скоро свадьба, правда?

– Какие отношения были между Верой Николаевной и Георгием? – шумно вздохнув, спросил сыщик.

– Между прочим, вы поступаете не очень красиво, – надулась Лиана. – Я честно отвечаю на все ваши вопросы, а вы меня игнорируете.

– Так какие? – не обратив внимания на ее реплику, вновь спросил Эрик.

– Нормальные, – пожала плечами девушка. – Мне всегда казалось, что они исполняют некий контракт.

– Какой контракт?

– Семейный. Не знаю, права я или нет, это мое личное мнение, но мне кажется, что Вера и Гоша заключили своего рода брачный договор, только в устной форме – она выполняет домашние обязанности, так, как он их видит, а Гоша обеспечивает семью всем необходимым.

– На мой взгляд, в любой семье есть подобные правила, особенно если люди живут совместно уже долгое время.

– Это другое, – не согласилась Лиана. – Вы слышали про предыдущую жену Гоши? Нет? Я вам сейчас расскажу. Я не знаю, как ее звали, – Гоша никогда не говорил. Но, похоже, у нее были проблемы с алкоголем. Из-за этого их совместная жизнь и разрушилась. Гоша послал ее далеко и надолго и нашел Веру, которой пообещал, что будет заботиться о ее матери.

– О матери? – удивилась Мариша. – А при чем здесь мать?

– Вера очень мечтала о богатстве. Но не для себя, а для мамы. Но у нее все не складывалось. А потом подвернулся Гоша. Верка забеременела, и он на ней женился. Правда, она сначала поартачилась, даже грозилась сделать аборт, но потом они договорились – Вера становится хорошей матерью, а Гоша обеспечивает ее родительницу. Сначала у них все было замечательно, а потом Верина мама умерла, и Верку понесло. Гоша даже хотел выгнать ее, как предыдущую жену. Но Вера взялась за ум – снова стала заниматься девочками. А вот до Гоши ей, по-моему, уже дела не было. Да Гоша, видимо, не очень переживал. У него была работа. Больше, на мой взгляд, его ничего не интересовало.

– А откуда вы так хорошо знаете эти подробности? – Мариша даже подалась вперед в ожидании ответа.

– Так Ольга рассказала, – развела руками Лиана. – Она в то время была уже не маленькая. Ей то ли десять, то ли одиннадцать лет было. Как-то она проходила мимо кабинета и слышала, как ссорились родители. Она остановилась и послушала. Ольга чуть не умерла, когда Верка вылетела из кабинета, пообещав, что подумает. Ей казалось, что Вера побежала собирать вещи. Представляете, какая трагедия для ребенка? Сначала одна мать сбежала, а потом и другая собралась драпать! Но в итоге все обошлось. Родители помирились, и Ольга успокоилась. Правда, она никогда никому об этом не рассказывала, кроме меня. Даже Инке. Но Инке нельзя рассказывать о таких вещах. Она очень привязана к матери. Для нее это известие, о том, что мать могла ее оставить, стало бы главной трагедией ее жизни!

– А Ольга любит Веру?

– Любит! – уверенно заявила Лиана. – Оля мечтала о матери, а когда появилась Вера, привязалась к ней, как к родной. Да и Верка ее не обижала. Никогда не делала разницы между ней и родной дочкой. Правда, мне иногда кажется, это все потому, что она не любит ни ту, ни другую.

– Что вы такое говорите! – возмутилась Мариша.

– Что думаю, то и говорю! Вера никого никогда не любила, кроме собственной мамы.

– С чего вы это взяли? – подключился к разговору Голубев.

– Девочки могут кричать до хрипоты, звать ее, спрашивать ее мнения, а она сидит, словно не в этом мире, и глядит на фотографию мамы. Вы считаете, это нормально?

– Не знаю, у меня нет детей, – покачал головой Эрик.

– Нет детей? – удивилась Лиана. – А может, и жены нет? – и ее глаза призывно заблестели.

– И жены нет, – кивнул сыщик. – Я социально одинок.

– Как жаль! – произнесла она оживленно. – Это нужно обязательно исправить! Я готова вам помочь! Какие женщины вам нравятся?

– Немые, – ответил Эрик, досадуя на себя, что позволил дать Лиане тему для разговора.

– Значит, я с этого момента буду молчать! – и она демонстративно закрыла рот.

– Тогда я буду вынужден передать вас в руки моего коллеги, – и Эрик кивнул на Голубева. – Ему все равно, немая девушка или разговорчивая… Самое главное, чтобы она была красивая.

Лиана оценивающе посмотрела на следователя, потом повернулась к сыщику и спросила:

– Так о чем вы меня спрашивали?

– Вам не кажется удивительным, что женщина, у которой двое детей, всю свою любовь перенесла на маму?

– Не кажется, в жизни много чего бывает странного… Вот и Инка в нее. Любит Верку безумно. Все крутится около нее, спрашивает советы, а самое главное – слушает их! А Верке хоть бы хны! Вот Ольга – та другая. Ей самое главное, чтобы к ней не лезли. А еще она очень обидчивая. Раньше я и слова ей сказать не могла просто так – на все обижалась. А теперь исправилась, старается держать себя в руках. Говорят, ее мать была такой же. Какие, бывало, скандалы устраивала Гоше! Вот и доскандалилась. Теперь живет где-то за границей. То ли в США, то ли в Канаде. В общем, где-то далеко.

– Все это очень интересно, – кивнул Эрик. – Значит, отношения между Георгием и Верой были хорошими?

– Да. Я бы даже сказала, более чем! В большинстве российских семей о таком и не мечтают!

– А в тратах Георгий свою жену не ограничивал?

– Да вы что! Для него было великим счастьем, если его женщины могли позволить себе все, что пожелают. В разумных пределах, конечно.

– А что вы называете разумными пределами?

Лиана пожала плечами.

– Ну, например, в прошлом году Ольга хотела спонсировать проект, в котором должны были соревноваться в рисовании люди, далекие от этого искусства, – спортсмены, певцы, ну, и прочие. Предполагалось, что она станет ведущей этого проекта, а певцам и прочим станет платить из собственного кармана, чтобы они согласились участвовать в нем. Так вот, Гоша категорически отказал. Он сказал, что готов кормить, поить и одевать членов своей семьи, но никак не посторонних людей, которые вполне могут позаботиться о себе сами. Ольга очень на него обиделась. Но потом успокоилась и больше на эту тему не заговаривала.

– Ольга хотела стать телеведущей? – уточнил Эрик.

– Очень! И Гоша мог этому поспособствовать, но не хотел. Считал, что человек либо должен быть очень талантливым, чтобы ему помогать – а в Ольге он таких талантов не видел. Либо сам пробиваться сквозь дебри шоу-бизнеса. А к этому не была готова Ольга.

– А чем она вообще занимается?

– Кто? Ольга?

– Да, ваша подруга.

– Получает третье образование. А чем еще заниматься? Гоша был готов дать ей денег на собственный бизнес, но она пока не решила, чем ей хотелось бы заниматься. Телеведущей стать не получилось, а больше она себя ни в чем не видит. Вот и учится, чтобы в какой-то момент ее душа дрогнула, и она поняла, чего ей в этой жизни хочется.

– И на кого она учится?

– Лучше не спрашивайте! Все равно не поверите!

– И все же?

– Она хочет стать инженером-механиком. Конструировать автомобили.

– Кем?! – Мариша чуть не упала с подоконника.

– Я же говорила, не поверите!

– А на кого она училась до этого?

– Сначала мы вместе с ней окончили музыкальное училище. Ольга очень неплохо играет на скрипке. Затем выучилась на детского психолога. А сейчас ее понесло в техническую сторону. Моя подруга уверена, если бы отечественные автомобили конструировали женщины, то они были бы гораздо более конкурентоспособными.

– Конкуренто… что? – переспросил Голубев.

– Конкурентоспособными, – повторила Лиана и широко улыбнулась.

– А… – протянул следователь и замолчал.

– А вы, случайно, не заметили, когда отец вашей подруги изменился? – вдруг спросил Эрик.

– А он изменился? – удивилась Лиана.

– Все говорят – да.

– Странно, я ничего подобного не заметила. На мой взгляд, он был таким же, как всегда.

– Вы уверены?

– Ну, да… Разве что он стал более задумчивым. Гоша мог застыть на половине фразы, глядя в одну точку, а потом так же неожиданно вернуться к беседе.

– А вы знаете, с чем это могло быть связано?

– Понятия не имею! – пожала плечами девушка. – Наверное, с работой. Для Гоши только это имело значение. Все остальное было обыденным и понятным.

– Может, у вас есть версии, кто мог его убить?

– Вы серьезно спрашиваете меня об этом? – Лиана с интересом уставилась на сыщика.

– Конечно. Может, у кого-то есть версии произошедшего и вы поделились ими друг с другом?

– В этом случае, я уверена, вам никто ничего не скажет.