Текст книги "Благороднейший жулик, или Мальчишкам без башенки вход запрещен!"

– Как тетя Валя? – заплетающимся от слез языком спросила я, вытирая бумажной салфеткой растекшуюся тушь с лица.

– Сейчас уже лучше. Она в больнице, под наблюдением. Я был у нее около одиннадцати, она упала в обморок, я отвез ее в поликлинику. У нее подскочило давление, была аритмия. Через пару дней она может вернуться домой.

– Что насчет… – я сглотнула и заставила себя произнести это слово, – похорон?

– Ничего пока не готово. Но я разговаривал с Илоной Давыдовной, она решила все взять на себя – заказать гроб, оплатить землю и панихиду. – Я видела, что этот разговор давался Рафе с великим трудом. Он сам все еще не мог поверить, что больше никогда не станцует со Славкой на одной сцене. – Илона очень любит… любила Славу. Считала его самым толковым из нашего штата.

Он снова замолчал, а я не знала, что спрашивать. Да нужно ли было что-то спрашивать вообще?

Перед моим спутником появилось блюдо с запеченным лососем. Рая, заметно погрустневшая, с минуту постояла около нашего столика и положила руку на плечо Рафы.

– Я только что узнала, – проговорила она, и ее глаза наполнились искренней скорбью и печалью, – он был замечательным парнем. От нас уходят лучшие.

Она поколебалась еще несколько минут, придумывая, что бы сказать такое воодушевляющее в попытке подбодрить Рафу и меня, но покинула нас, не решив этой сложной задачи.

Мой собеседник так и сидел с локтями на столе, уставившись куда-то в космос. Лосось аппетитно дымился перед его носом, оранжевая жидкость игриво блестела в стакане в свете ярких ламп, но Бонд ни к чему не притрагивался. Он словно забыл, что был голоден, как белый медведь после спячки длиной в полярную ночь.

Мой пирог тоже остался нетронутым. Был бы тут Славка, он тотчас же проглотил бы эту порцию и заказал еще одну.

– Нужно будет разобрать его вещи, – почти не слышно, себе под нос пробубнил Рафа, – в гримерке найти все, что принадлежало ему. На его съемной квартире разложить все по коробкам и отвезти тете Вале. За аренду Слава заплатил за четыре месяца вперед, поэтому с его вещами ничего не случится. Можно будет заняться после похорон. Илона Давыдовна закажет памятник с его фотографией. Мне придется разобрать его фото, найти самую лучшую. Наверное, возьму ту, где он один в костюме, когда мы ездили на открытие ресторана «Ладога» в январе. Или где он с Кристиной месяц назад, когда мы отправились в Подмосковье на шашлыки на все выходные…

Я почувствовала, как заболело мое сердце от этих разрывающих душу счастливых воспоминаний, когда Слава был рядом с нами. Медленно я дотронулась ладонью до левого локтя Рафы. Он запнулся в своей бессвязной речи и растерянно заглянул мне в глаза.

Что я могла сделать, чтобы помочь ему пережить утрату друга? Что я могла сделать, чтобы помочь матери пережить потерю сына? Ничего. И это меня убивало.

Краем глаза я увидела Ларису, она медленно семенила к выходу. Формы на ней не было, и я предположила, что она уходила со смены. Растерянно оглядываясь по сторонам, она заметила меня. Пристально в меня всматриваясь, она пыталась вспомнить, откуда она меня знает. Тут ее взгляд стал осмысленным, и она неторопливо подошла к нам.

– Здравствуйте, – поздоровалась она со мной поникшим голосом, – привет, Рафа, дорогой. Не узнала тебя со спины.

Мой спутник кивнул в ответ, ограничившись сухим «привет».

– Мне Рая всего 10 минут назад рассказала. Сегодня я не работаю, забыла тут косметичку. Приехала забрать, а Райка меня усадила, чтобы я от шока не свалилась. Ей Миша рассказал, – она повернула голову ко мне, чтобы объяснить, кто такой Миша, – это наш Рэмбо из «Наимы». Какой ужас! Был такой лапочка, я его любила безумно. Вот так, раз – и не стало человека. Какой кошмар…

Рафа уныло откинулся на спинку стула и отхлебнул немного апельсинового сока.

– А ведь такой всегда вежливый был, галантный, – пустилась в воспоминания Лариса, – никогда грубого слова нам не говорил. Конечно, поклонницы эти частенько тут сидели, его караулили, да только я помню, он всего раз из себя вышел. Всего раз за все два года, что я работаю в «Техасе». Он был моим любимым посетителем. Всегда милый и приветливый. Я буду скучать, правда буду.

Рафа прищурился и недоверчиво глянул на официантку. Как будто мы забудем о Славе через три дня, выразительно говорил его взгляд.

– А почему он вышел из себя? – просто так спросила я, чтобы как-то сгладить реакцию Рафы на неудачно сказанную Ларисой фразу.

– Не знаю, – пожала плечами официантка и начала рыться в сумке, что висела у нее на плече, – вроде нормальная женщина была. Ухоженная. – Лариса замолчала на секунду и извлекла из сумочки пачку сигарет «Давыдофф». – Ребята, давайте выйдем на свежий воздух. Тут курить запрещено, а я терпеть больше не могу.

Я, подняв брови вверх, вопросительно глянула на Рафу, в состоянии ли он держаться на ногах. Он равнодушно пожал плечами и поднялся из-за стола. Мы вышли из кафе и отошли на пару метров от входа, пристроившись около окон кухни.

– Так что там была за поклонница? – еще раз поинтересовался парень, наблюдая за тем, как Лариса зажала между губ тонкую сигарету и поднесла к ее кончику пламя зажигалки.

Пятница второго мая выдалась теплая и удивительно приятная в отношении погоды. В отношении службы все было гораздо хуже. Люди начинали приходить в «Техас» еще с девяти утра, как будто специально ждали праздников, чтобы выйти из дома и пойти поесть. Лариса была на ногах с восьми, и ей казалось, что ее семичасовая смена не закончится никогда.

Обычно самыми шумными днями считались выходные, когда большинство граждан не работают и решают угостить свои вторые половинки вкусным обедом, завтраком или ужином. Но эта пятница была страшнее воскресенья перед Новым годом. Лариса проклинала этих несчастных коммунистов, решивших дать трудолюбивому народу отдохнуть первого и второго мая.

Официантка, на чьей совести было пять столов, только и успевала, что носиться из кухни в зал, по возможности выполняя каждое желание ненавистных посетителей. Единственное, что радовало глаз замученной девушки, – это Слава, в мире грез известный как Отец Луи, божественной красоты молодой человек, от взгляда на которого хочется вытащить платок, чтобы утереть текущие по подбородку слюни.

В «Техас» Слава наведывался часто, почти каждый день. Во-первых, он жил недалеко от клуба и от кафе тоже, во-вторых, парень явно любил вкусно поесть. Разумеется, он придерживался своей диеты, но мясо и овощи никогда не считались вредными продуктами. И в-третьих, готовить самостоятельно Слава не умел или не хотел, а голодать было просто глупо, когда под боком есть такое замечательное место, как «Техас». Чаще всего Калинин приходил пообедать перед ночными выступлениями, около двух дня. А когда у танцора случались выходные, приводил с собой подружек. В последние полгода только подружку – в единственном числе. Лариса терпеть не могла эту мымру, которой вечно ничего не нравится. Довольно часто эта истеричка заставляла официантку относить заказ на кухню, чтобы его «дожарили, доварили, доготовили и разложили на тарелке посимпатичнее». Лариса сжимала зубы и мило улыбалась, в мечтах представляя себе, как медленно вываливает избалованной девчонке на башку ушат с помоями. Сколько Лариса ни видела Славу и Кристину вместе, никак не могла понять, отчего Калинин все еще терпит эту стерву.

«Наверно, у нее богатая семья, – предполагала официантка, – или она похитила его родственника и шантажом заставляет Славку терпеть ее противное общество. Или она просто рисуется перед другими людьми, а когда они наедине, становится тихой, забитой и просто скучной».

Версию о том, что Слава мог любить Кристину, Лариса даже не рассматривала. Ну какой парень в трезвом уме (тем более с такой внешностью) мог влюбиться в такую мегеру?

Наверное, официантка подсознательно испытывала к Славе нечто большее, чем просто симпатию. И признание того, что его сердце уже занято, стало бы непомерным ударом для нежного сердечка девушки.

В ту пятницу Слава был один. Он просматривал новый журнал Men’s Health, доедал стейк и готовился к десерту – своему любимому яблочному пирогу. Лариса уже на всякий случай положила на тарелочку второй кусок пирога. Она прекрасно знала, что все воскресенье Слава и Рафа проведут в «Джиме», поэтому в пятницу он мог позволить себе до отвала наесться сдобы.

Колокольчик на двери жалобно зазвенел, и Лариса вышла в зал, чтобы встретить посетителя. В «Техас» вошла женщина, высокая, с красивой осанкой. На вид ей было около тридцати пяти, но в наше время пластической хирургии вы никогда не можете быть уверены, в каком году родился ваш собеседник. Женщина была одета в легкое кашемировое пальто молочного цвета, в ушах поблескивали сережки с камнями размером с изюмину. Лариса не была ювелиром, но смогла догадаться, что серьги были отнюдь не с александритами. Ее светло-русые волосы волнами ниспадали на хрупкие плечи, а на ногах красовались туфли на шпильках шоколадного цвета.

Ларисе показалось, что вошедшая перепутала заведения, ей нужно было заехать в какой-нибудь «Версаль» или в «Богему», самый дорогой французский ресторан в Москве.

– Извините, свободных столиков в данный момент нет, – тактично начала Лариса, – но если вы подождете полчаса…

Женщина недовольно поморщилась и, отмахнувшись от девушки как от назойливой мухи, стала внимательно оглядывать зал.

Лариса с откровенной неприязнью следила за женщиной.

Нашлась тут, королева! Если я официантка, так что ж, я не человек, что ли, обиженно проносилось у Ларисы в голове, пока вошедшая не уцепилась взглядом за Славу и не направилась к нему.

Может быть, это новая Кристина, снова подумалось Ларисе, и она усмехнулась. Час от часу не легче! Хуже подруги он найти просто не мог. Она для него немного стара, но бабки-то у нее имеются, это совершенно точно.

Девушка захватила меню и зашагала к столику Калинина.

– Я вас знаю? – услышала она неуверенный вопрос Отца Луи.

– Нет, – томно ответила женщина, грациозно присев на стул перед парнем, – но надеюсь, сейчас узнаете.

– Меню? – услужливо, как могла, спросила Лариса.

– Не надо, – надменно ответила незнакомка, – будьте добры, оставьте нас одних.

Лариса на секунду задержалась около пары с непреодолимым желанием съездить тяжелой папкой меню по наглой морде этой стервы. Но профессионализм девушки взял свое, и она, нехотя кивнув, покинула посетителей.

О чем болтали Слава и эта избалованная богачка, Лариса, разумеется, не слышала. Она сидела за барной стойкой, рядом с Инной, барменшей кафе, и обозревала весь зал, чтобы ринуться к тому, кому понадобится помощь официантки.

Минут двадцать Лариса болтала с Инной о несправедливости жизни, о том, что одному достается все еще при рождении, а другие должны зарабатывать сами.

Внезапно относительная тишина, царившая в «Техасе», взорвалась недовольными криками Славы.

– Перестаньте! Оставьте меня в покое! – орал Калинин, поднимаясь со стула и накидывая ветровку «Найк» на широкие плечи. – Это вы мне никто, ясно вам? Никто!

Слава так быстро покинул заведение, что Лариса даже не успела понять, что произошло.

Было ясно, что они поругались. Видимо, эта надменная тварь обидела парня так, что тот больше не захотел находиться в ее компании.

То, что Слава не заплатил, заботило девушку меньше всего. Он обязательно вернется и заплатит, если не сегодня, так завтра. А эта состоятельная дама никогда не забудет унижения, коему она подвергла саму себя. Разумеется, Слава разозлился. Кому понравится, что вам сначала мешают обедать, а потом делают непристойные предложения?!

Незнакомка посидела за столиком еще пару минут, смахнула с красиво накрашенного лица пару слезинок (то, что она умела плакать, стало для Ларисы настоящим открытием) и покинула кафе.

Как Лариса и ожидала, Калинин появился через пару часов. Он смущенно отдал деньги и попросил официантку забыть о неприятном случае.

– Всякое бывает, – легко махнул рукой Слава, – мало ли чего она себе напридумывала.

Девушка не могла не согласиться со Славой и взяла деньги, сразу же подсчитав, что чаевые составляли половину от счета за обед.

Я задумчиво смотрела перед собой. Лариса, в руках которой остался лишь фильтр довольно жалкого вида, запахнула кофточку и поежилась. Часы показывали почти девять. Солнце клонилось к закату, забрав с собой теплые лучики света.

– Ты когда-нибудь видела эту женщину снова? – подал голос Рафа, обдумав историю официантки.

Лариса отрицательно помотала головой и, нахмурившись, внимательно уставилась за наши спины.

– Если она снова придет в «Техас», ты не могла бы мне позвонить? – тактично попросил парень и стал рыться в заднем кармане джинсов, наверное, в поисках визитки.

– Не стоит, – пролепетала Лариса с изумлением и подняла руку, указывая пальцем перед собой.

Я и мой спутник обернулись и увидели, как к кафе уверенным, но легким шагом направляется дама средних лет. На ее плечах покоилась нежно-голубая пашмина, белая шелковая блуза подчеркивала ее осиную талию, а джинсы-дудочки зрительно удлиняли ноги, обутые в черные полусапожки на широких каблуках.

– Спасибо, – обратился Рафа к Ларисе, которая сама обалдела от увиденного, и направился ко входу.

Я засеменила за ним, словно была его личной гейшей, а он моим данной, и я не представляла без него своего дальнейшего бытия.

– Останься здесь, – бросил мне Рафа и зашел в кафе. Я, подивившись, как скоро мы перешли на «ты», послушно остановилась у дверей, наблюдая за его передвижениями через окно. Могу поспорить, сидящие внутри посетители подумали, что я умирающая бомжиха, которая лишь мечтает о еде и с завистью заглядывает в окна первых попавшихся ресторанов.

Но в ту минуту мне было все равно. Я вплотную прижалась к стеклу, и мое горячее дыхание оставляло влажное пятно после каждого вздоха.

Рафа галантно подошел к присевшей даме и спросил у нее разрешения пристроиться рядом. По недовольному выражению ее лица было видно, что незваных гостей она не хотела, но была человеком не столь испорченным, чтобы нагрубить такому милому и обаятельному парню. Она пробормотала какие-то извинения, не сводя глаз со входной двери, и натянуто улыбнулась моему новому знакомому.

Рафа несколько смущенно что-то пробормотал в ответ и все же примостился за ее столиком. Так как он сел ко мне спиной, я могу лишь догадываться, что все то время, что женщина сидела без слов, Рафа рассказывал ей про Славу.

Через минуту незнакомка прижала ладони к щекам, издала истерический вопль, который был слышен даже мне за стеклом, и обмякла. Ее тело повисло на стуле, превратившись в тряпичную куклу. Рафа ринулся к даме, подхватил ее за плечи и осторожно усадил так, чтобы она нечаянно не упала на пол.

К проблемной посетительнице сбежался весь персонал кафе, присоединилась и я.

– Похлопайте ее по щекам…

– Может быть, прыснуть ей на лицо холодной водой…

– Давайте отнесем ее в подсобку, пусть придет в себя.

Рафа переводил обескураженный взгляд с меня на стильную даму, которая покоилась в его объятиях, потому что постоянно сползала со стула, не в состоянии контролировать свое тело.

– Надо отвезти ее в больницу или вызвать «Скорую», – твердо предложил Рафа, не поддаваясь всеобщей панике.

Официанты и повара резво закивали, одобряя идею. Тут из сумочки, которая свалилась на пол, раздалась телефонная трель. Рафа уставился на сумку с желанием вытащить сотовый, но так как его руки были заняты упавшей в обморок дамой, этим занялась я.

Нырнув под стол как заправский водолаз, я резво выудила из сумки от «Прада» серебристый сотовый и, машинально прочитав «Зая» на дисплее, поднесла трубку к уху.

– Да.

– Кто это? – настороженно произнес мужской голос. – Где Алла?

– Простите, Алла говорить не может, – ответила я с интонацией, до ужаса напоминавшей манеру телефонных операторов.

– Кто это? Что с ней? Дайте ей телефон! – настойчиво попросил (лучше сказать, приказал) мужчина. – Что происходит?

Я уже было хотела начать рассказ про то, как в пятницу вечером обнаружила у себя в гостиной раздевающегося Джеймса Бонда, как Рафа раздраженно выхватил у меня сотовый.

– Здравствуйте, к сожалению, Алла потеряла сознание, и она не в состоянии говорить, но, если хотите, я могу отвезти ее в больницу или вызвать «Скорую»…

Рафа замолчал, выслушивая инструкции невидимого, но не растерявшегося собеседника.

– Не стоит. Я сам. Конечно, конечно, о чем разговор, – резво закивал парень, – разумеется. Это был ее муж, – отключившись, известил нас Рафа, – ее машина должна быть где-то неподалеку. Темно-синий «Ниссан», номер 566. Он сказал, иногда такое бывает, когда Алла сильно разволнуется. Я предложил отвезти ее в отделение «Скорой помощи», но будет лучше, если мы завезем ее сразу домой. Алла скоро придет в себя, ей ни к чему ехать в больницу.

Сотрудники «Техаса», поняв, что шоу окончено, вяло разбрелись по своим местам, посетители тоже успокоились и вернулись к своим недоеденным блюдам и незаконченным беседам. Рафа же, подхватив недвижимое тело дамы будто килограмм конфет, осторожно понес ее к выходу.

– Найди в сумке ключи с брелоком от сигнализации. Как только выйдешь на улицу, понажимай на все кнопки. Когда сигнализация заорет, мы найдем ее машину.

Я одарила Рафу ледяным взглядом, который означал «кто это тебя сделал главным», но решила, что спорить в такой щекотливой ситуации не стоит. Я выбежала во дворик кафе вперед Бонда с женщиной в сильных руках и остервенело стала давить на все кнопки на маленьком черном пультике, что нашелся в кармашке ее сумки от «Прада» из змеиной кожи.

«Ниссан» завизжал где-то в десяти метрах от нас. Автомобиль был припаркован недалеко от трассы. Я, опять же потыкав на кнопочки, умудрилась открыть машину и услужливо распахнуть заднюю дверцу для тела хозяйки.

Рафа осторожно положил даму на сиденье, оценивающе ее оглядел, как будто удостоверяясь, все ли конечности на своем месте, и сел за руль. Я устроилась рядом с Бондом, стараясь не выдавать своего восторга по поводу его силы. Это же надо, некоторые женихи буквально надрываются, когда переносят пятидесятикилограммовых невест через порог шириной в десять сантиметров. А Рафа нес Аллу на руках не меньше двадцати метров, да еще и по собственной инициативе. На его лбу не появилось ни капли пота, и он не издал ни одного кряхтяще-шипящего звука. Вот это мужчина!

Я старалась сохранять ледяное спокойствие и сильно не восторгаться бицепсами Бонда, которые было видно даже через олимпийку. Все же Олеська была права: мы для таких парней, как этот новоиспеченный спаситель, практически никто. Если у нас нет модельной внешности или богатых родителей, нам не стоит предаваться мечтам о том, в каком месяце следует играть нашу с ним свадьбу.

– Подай, пожалуйста, телефон, – попросил Рафа после того, как мотор «Ниссана» взревел, готовый к бою с колдобинами на российских дорогах.

Аллина сумка была у меня на коленях. Я снова вытащила сотовый и передала его водителю. Рафа потыкал в кнопочки и приложил трубку к уху.

– Михаил Иванович, мы уже в машине, – информативно отчитался парень, – говорите адрес.

Мы выехали на шоссе и развернулись. Жилище нашей больной находилось не очень далеко по московским меркам – в сорока минутах езды от «Техаса».

Я следила за мелькающими огнями светофоров и собиралась с силами задать вопрос, который мучил меня с того момента, как я узнала, что у нашей хрупкой Аллы есть законный супруг.

– Ты думаешь, у нее был роман со Славкой?

Рафа какое-то время сохранял сосредоточенное молчание и, сузив глаза, не отрываясь следил за дорогой.

– Мы не можем быть уверены в этом на все сто процентов, – наконец-то ответил он, и мне показалось, что эти слова дались ему нелегко, – но этот вариант вполне возможен. Мы знаем, что чуть больше недели назад она нашла Славу и чего-то от него хотела. Он отказал ей при первой встрече, но кто знает, что было дальше? То, что друг ни о чем таком мне не рассказывал, не значит, что этого не было вовсе.

– У нее есть муж, – осторожно проговорила я.

Рафа быстро глянул на меня – «да, есть», говорил его настороженный взгляд.

– Выводы делать пока еще рано, – серьезно подытожил Бонд, и я замолкла.

Рано, но не лишне.

Что же получается?

Алла, красивая, видная супруга одного очень состоятельного человека (а то, что он состоятельный, видно из того, как одевается его жена), запала на стриптизера – молодого парня, у которого, кстати, уже имелась девушка. Алла сначала нашла Славу вне клуба, а потом попыталась с ним познакомиться. Славе такие нахальные притязания не понравились, и он быстро ретировался. Но потом у данной ситуации может быть два варианта продолжения: первый – Калинин так и не принял предложение Аллы, в чем бы оно ни заключалось. И второе – пара встретилась позже, на следующей неделе.

От таких мыслей у меня зашумело в ушах.

А мог ли богатый супруг Аллы узнать про молодого любовника его жены? Разумеется, мог. Сейчас столько устройств выдумано для того, чтобы проследить за своими домочадцами, – ручки-фотоаппараты, пуговицы-камеры и прочее. А частный детектив мог выявить наличие «друга» у жены клиента за два дня. Вот вам и плоды цивилизации. В Средние века пудрить супругам мозги было намного проще.

Я не знала, о чем думал в тот момент Рафа, но мне казалось, он проследил логическую цепочку до конца и пришел к такому же выводу, что и я.

Этому Михаилу Ивановичу невероятно повезло, что Алла больше никогда не увидится со Славой. Или тут сработало не одно простое везенье?

Пока я кусала губы от напрашивающихся вопросов, мы уже подъехали к высотному дому с элитными квартирами. Конечно, а разве могут состоятельные люди жить в какой-нибудь двухкомнатной хрущевке? Мне всегда было интересно, чем элитное жилье отличается от неэлитного. Теперь я могу удовлетворить свое любопытство.

Рафа припарковался недалеко от подъезда. Выбравшись на улицу, он небрежно кинул мне ключи вместе с этим ненавистным мне брелоком с тысячей маленьких кнопочек и, нежно обвив сильными руками нашу недвижимую Аллу, понес ее к дому.

Я, в душе завидуя этой психической даме, быстренько захлопнула заднюю дверцу, закрыла машину на замок и, резво потыкав на кнопочки в желании включить сигнализацию, пустилась вслед смуглому Бонду. Парень задержался на пару секунд у входа в подъезд. Большая железная дверь, которая на вид была внушительнее ворот Форт-Нокса[1]1
  Форт-Нокс – название банка в Нью-Йорке, где лежит золотой запас Америки и других стран.


[Закрыть], не могла отвориться, если вы не знали кода или номера квартиры, чтобы вызвать хозяев.

Рафа осторожно освободил одну руку, другой продолжая удерживать обмякшее тело женщины, и набрал пару цифр, которые, очевидно, супруг Аллы сообщил парню сразу после своего адреса. Дверь тихонько пискнула, как будто желая нам приятного времяпрепровождения, и радушно отворилась, чтобы впустить нас в здание.

Я обогнала своего спутника с тяжелой ношей в руках и подбежала к лифту. Лифт оказался на первом этаже через десять секунд. Пока Рафа подбирался к подъемной машине, я вовсю крутила головой. Это ж надо, в каких чистых, светлых и убранных подъездах живут люди! Не то чтобы у нас в доме воняло и всегда было темно, но в последний раз стены белили там, наверное, сразу после дуэли Пушкина.

Забравшись в лифт – тоже до неприличия чистый и отмытый, без единой корявой надписи внутри, я прижала сумку Аллы к груди как самое дорогое сокровище и подняла взор под потолок, к мигающим циферкам этажей. Ехали мы на 21-й.

Когда зажглось число 21 и лифт тихонько звякнул, сообщив о прибытии, его двери бесшумно разъехались, мы вышли на лестничную площадку.

– Квартира 67, – подсказал мне Рафа, казалось, нисколько не уставший от своей ноши. Ясное дело, ведь этот парень наверняка практически живет в тренажерном зале, по несколько часов в день поднимает штанги и гантели весом не легче среднего слоненка.

Не успела я нажать на пупочку звонка, как на пороге показался высокий мужчина с обеспокоенным выражением лица. Его темные, седые на висках волосы были взъерошены, как будто в последний раз он расчесывался на прошлое Рождество. Светло-голубая рубашка немного вылезала из-за пояса черных шерстяных брюк и тем самым создавала неопрятный вид. В обычной жизни мужчина казался бы довольно милым и представительным, если бы не его затравленный взгляд и вспотевший лоб.

– Наконец-то, – нервно, но с радостью заговорил он, – пожалуйста, проходите.

Я пропустила Рафу вперед, потому что именно он доставлял ценный груз домой.

– Будьте добры, вот туда, в ее спальню, – засуетился хозяин, бегая кругами вокруг Бонда и показывая направление комнаты, – вон туда, налево, снова налево…

Рафа, Алла и хозяин потерялись у меня из виду, пропав в недрах нескончаемых апартаментов.

– Лида, кофе! – заорал откуда-то мужчина с седыми висками.

Я же, пройдя несколько метров в первую гостиную (не сомневаюсь, что это была лишь одна из десяти гостиных, которые имелись в этом скромном жилище), медленно осматривала помещение. Квартира была невероятно стильная, видимо, над ней поработала команда опытных дизайнеров. Никакой помпезности, кичливых золотых королевских кресел и тяжелых рамок, обрамляющих портреты, где хозяин дома позирует в образе Наполеона и т. д. Квартира походила на оживший каталог «Икеи» – строго, но со вкусом. На книжных полках стояли многочисленные рамки с фото Аллы. Фотографироваться дама любила и получалась довольно мило. Сама она почти никак не менялась, кроме прически, лицо женщины всегда оставалось юным, незагорелым и нежным. Но фон фотографий всегда был разный – то египетские пирамиды, то римский Колизей, то Великая Китайская стена. В свои сорок (или тридцать пять, как уж тут определить?) Алла объездила весь мир. Волей-неволей позавидуешь счастливой путешественнице.

– Здравствуйте, – услышала я сзади себя вкрадчивый женский голос и обернулась. Передо мной стояла низенькая женщина в белом платье до колен и бирюзовом переднике, – пожалуйста, следуйте за мной.

Я безропотно повиновалась и пошла за идущей впереди меня Лидой. Мы миновали коридор, где через каждые три метра появлялась дверь в новую комнату, и наконец-то пришли на кухню – просторное помещение, в центре которого стоял большой дубовый стол, а около стены разместился гарнитур цвета молочного шоколада.

Рафа и хозяин «икейного» дома уже сидели на изящ-ных стульях с шелковыми подушками на сиденьях, отдаленно напоминавших те самые, за которыми охотились Киса и Остап Бендер.

Я тихонько присела рядом с Рафой и оказалась напротив супруга Аллы. Он размеренно помешивал ложечкой черный кофе и казался гораздо спокойнее.

– Спасибо вам большое, – сердечно произнес хозяин и поднял на нас усталые глаза, – давайте еще раз познакомимся. Меня зовут Юсупов Михаил Иванович, я муж Аллы Андреевны.

– Варя, – чуть заметно кивнула я и положила в свою чашечку две ложки сахара.

– Рафа, – медленно проговорил парень. Наверное, он уже привык к тому, как необычно звучит его имя на бескрайних российских просторах, поэтому старался произнести его очень понятно, чтобы собеседник не переспрашивал «как, как?» по тридцать раз.

– Очень приятно, – душевно отозвался хозяин, – как это случилось?

Мужчина имел в виду состояние своей супруги. Я притихла, не зная, что сказать. Пусть лучше говорит Рафа – у него, мне кажется, аналитический склад ума (как и у всех мужчин), а я ограничусь наблюдением.

– Она упала в обморок в кафе «Техас», – после секундной паузы ответил парень, – мы хотели вызвать «Скорую», но тут удачно позвонили вы и попросили привезти ее прямо домой. Вы уверены, что это было верное решение?

– У Аллы плохие сосуды, – с тяжелым вздохом объяснил Михаил Иванович, – когда она волнуется, сосуды сильно сужаются, кровь не поступает к головному мозгу, вследствие чего ему не хватает кислорода, и она теряет сознание. Врачи ей ничем не помогут, разве что надают разных таблеток. Но и они не в силах устранить причину – расширить сосуды нельзя никак. Только относительно спокойный режим и правильное питание. Сейчас с ней Лида, сделает ей холодный компресс, Алла придет в себя через час, максимум два. Я знаю. Мы все уже к этому привыкли.

Мы помолчали, обняв ладонями горячие чашечки с кофе.

– Она была одна? – ровным тоном спросил хозяин, и я машинально повернулась к Рафе.

Мой спутник пристально глядел на Михаила Ивановича.

– А с кем она должна была быть?

– Разве с ней не было пацана? – подняв бровь, удивился Юсупов.

– Пацана? – снова ответил вопросом на вопрос Рафа, блеснув черными глазами.

– Станислава Калинина, – холодно проговорил хозяин и, сложив руки в замок, положил их перед собой, – вы ведь с ним знакомы, верно?

Рафа и Юсупов смотрели друг на друга, как два быка на корриде, и я поняла, что под словом «вы» Михаил Иванович имел в виду не меня и Рафу, а только Шахниярова. Славу и Бонда объединяли не только похожие атлетические фигуры, но и то, что они являлись друзьями и коллегами.

– Почему вы так считаете?

– Потому что вы тоже стриптизер из «Наимы», разве не так?

Юсупов поднялся из-за стола и плеснул в пустую чашечку еще немного напитка из кофеварки.

Мне подумалось, что нам пора перестать играть в кошки-мышки и следует выложить карты на стол, раз супругу Аллы обо всем известно.

– Не могли бы вы сообщить мне то же самое, что рассказали моей жене, – с интеллигентной вежливостью попросил Юсупов, облокотившись на столешницу около раковины, – это, должно быть, довольно неприятная новость, раз она упала в обморок.

Рафа опустил глаза в стол и с силой сжал чашечку с недопитым кофе так, что та могла хрустнуть в любой момент.

– Слава умер.

Михаил Иванович устало прикрыл глаза.

– Как?

Рафа воспроизвел то же самое, что услышала от него я пару часов назад.

Пять минут мы сидели молча, и каждый думал о своем, пока я не нашла в себе силы заявить следующее:

– Это ведь не такая плохая новость для вас, Михаил Иванович. Почему вы выглядите таким разбитым?

Потрясенному Юсупову потребовалось какое-то время, чтобы понять, к чему я клоню.

– Вы считаете, Калинин был любовником моей жены? – совершенно искренне полюбопытствовал хозяин, таращась на нас во все глаза.

Мы с Рафой непонимающе переглянулись. Похоже, мужчина принял нас за идиотов, потому что смотрел с крайним изумлением и толикой жалости.

– Мы не уверены, – Рафа пожал плечами, – но возможно все.

– Вы правы, молодой человек, – подтвердил Михаил Иванович, – на этом свете возможно все. – Он снова присел напротив нас, уронил голову на руки, положенные на стол, и печально засмеялся.

Я поежилась и осмотрелась вокруг в поисках каких-нибудь лекарств или аптечки. Кто знает, может быть, Юсупов медленно сходил с ума и ему нужна была срочная медицинская помощь?