Текст книги "Голодное сердце"

Глава 4

Проснулась я оттого, что ко мне кто-то прикасался – нежно водил пальцем по щеке. Я открыла глаза и уставилась в самые красивые синие глаза, какие только видела. Рантаир полулежал рядом и смотрел с такой нежностью, что у меня внутри от счастья запорхали бабочки. В подобные моменты понимаешь: этому мужчине можно простить все на свете. Через несколько секунд он ласкал мое лицо ладонью, а я от удовольствия едва не мурлыкала, прикрыв глаза. Наклонившись ко мне чуть ближе, Рантаир прошептал:

– Если вы еще согласны стать моим пилотом, то вы приняты.

Окутанная его теплом, вкусом и запахом, я не сразу поняла, что он сказал. А когда смысл наконец дошел до меня, резко подскочила на колени, завопила от счастья и кинулась обниматься. Мой капитан лежал и не шевелился, а в глазах застыло удивление: наверное, не ожидал подобной выходки.

Выплеснув первую порцию радости, я села рядом и начала выплескивать вторую:

– Я очень быстро освою управление вашим кораблем! Вы не пожалеете, что взяли меня пилотом! Я, конечно, и техник очень хороший, и, если потребуется, могу бесплатно работать, но летать люблю больше, чем копаться в механизмах. На нашем корабле я и техников заменяла, и пилотом была. Так что я со всем справлюсь. – Потом неожиданная мысль меня немного напугала, и я схватила его за руку: – А как быть с вашим языком? У вас есть какие-нибудь обучающие программы? Ведь переводчик есть только у вас и Дара и, наверное, у Дира, потому что он вроде бы понимал, когда я с ним говорила. Но вы не волнуйтесь, я очень быстро выучу язык.

С большой надеждой уставилась на капитана, ожидая решения. Он же смотрел на меня с непонятным выражением лица, держа мою руку и поглаживая большим пальцем ладонь. А я только сейчас заметила, что на мне чересчур тонкая блузка, которая ничего не скрывает, а лишь придает пикантности моим округлостям. С одного плеча рубашка и вовсе сползла, и завершала картину полного безобразия его ладонь у меня на коленях.

Я залилась краской, выпустила чужую руку и медленно отодвинулась подальше. Потом быстренько слезла с кровати и, надев кафтан и застегнув все липучки вдоль груди, почувствовала себя увереннее. Пока не повернулась к Рантаиру лицом и не увидела довольную усмешку. А мое лицо, наверное, сейчас напоминало спелый помидор.

– Извините, я снова забылась, эльтар. Не знаю, что со мной творится в последнее время… – виновато, почти шепотом пролепетала я.

Он поднялся одним движением и, пальцами приподняв мой подбородок, тихо сказал:

– Не стоит извиняться, Аттойя. Ты как океан пресной воды в песках Крап-чага: столь же желанна и живительна, но абсолютно нереальна. Я даже представить не мог, какое сокровище найду, когда от скуки приказал подобрать твой шлюп. Но хочу, чтобы ты знала – то, что я нашел, я никогда не потеряю и никому не отдам! А насчет языка не волнуйся: рил, который у тебя в ухе, не только переводит, но и постепенно обучает и тебя, и нас. Двустороннее обучение. Можешь уже пытаться говорить на нашем языке, это ускорит процесс обучения. Просто подумай о том, как будет звучать фраза на моем языке, и произноси слова, которые уже слышала. Рил поможет.

Я еще переваривала первую часть его монолога, вторую – решила обдумать позже.

– А сколько мне будут платить, эльтар?

Он опять улыбнулся, и мое сердце, как подкошенное, ухнуло вниз.

– Сколько ты захочешь, эльтарина, столько и получишь!

Я недоверчиво присмотрелась к Рантаиру, а потом все-таки решила уточнить:

– На лишнее не претендую, поэтому пока не выучу ваш язык, рассчитываю на полставки пилота, а как освою в приемлемом объеме – переведете на полную. Ну и, надеюсь, питание за ваш счет. Это будет справедливо, – я хитро улыбнулась, – думаю, не у каждого судовладельца на Рокшане служит женщина-пилот. Наверное, вы первый в истории, поэтому я заслуживаю некоторых льгот. Согласны, эльтар?

Рантаир долго смотрел на меня, потом все-таки не выдержал:

– Боюсь, я еще пожалею о своем решении, но мне трудно вам в чем-то отказать, эльтарина.

– Скажите, эльтар, а почему раньше я была несса, а теперь эльтарина?

Рантаир нахмурился, и мне даже показалось, немного испугался. Резко отстранившись, он направился к двери.

– Ева, когда будете готовы, присоединяйтесь ко мне в рубке. Можете уже сейчас начать обучение!

Я кинулась за ним, но потом вернулась к столику, на котором было так много вкусного. Мост от меня никуда не убежит, а вот потерянные килограммы лучше немного восстановить, а то меня любым сквозняком унесет.

Следующие два дня я провела, изучая корабль, звездные системы, известные рокшанам, их язык и просто тренируя нервы в попытках общения с другими членами экипажа.

Поначалу приходилось нелегко, а рокшанам было еще сложнее. Но Дар дал экапажу приказ объяснять мне все, о чем бы я ни спрашивала. Я объяснялась жестами, а потом старательно повторяла слова за ними. Меня терпеливо поправляли, несмотря на то что для рокшан-мужчин присутствие женщины в рубке военного корабля – немыслимо. И уж совсем нерадостно им стало после заявления капитана, что эльтарина Ева согласилась быть пилотом в устоявшемся, слаженном мужском коллективе. Многие бросали на меня мрачные косые взгляды. Но никто даже слова против не сказал.

Чтобы было не так страшно – вдруг кто-нибудь из них до меня случайно дотронется – я решила дополнительно себя обезопасить и попросила у Рантаира перчатки.

Вообще он себя странно вел в эти дни. То исчезал куда-то, то следовал за мной, словно тень. Сначала смущалась, потом настолько привыкла, что, принимаясь за очередное занятие, каждый раз молча искала его одобрения.

За время стажировки я многое узнала из разговоров с Даром и Рантаиром о жизни на Рокшане. Оказалось, империя Рокшан существует уже несколько тысячелетий и помимо одноименной планеты простирается на еще одиннадцать планет-колоний, входящих в империю, но управляются они родовыми кланами.

К одной из таких колоний мы сейчас и направлялись. Она называется Крап-чаг («горячий песок»), это небольшая, почти обезвоженная планета, богатая полезными ископаемыми. Там находится множество торговых компаний, есть высокоразвитая инфраструктура.

Коренные жители – шрахи – по описанию Дара похожи на кротов размером с крупную собаку; они весьма разумны и чрезвычайно неприхотливы. Их города находятся преимущественно под землей, это защищает их от жара горячей звезды. Кроме космопорта и огромного делового центра, на поверхности совсем немного зданий, и почти все они принадлежат роду Вайрис из расы рокшан.

Вайрис контролируют львиную долю добываемых на Крап-чаге ископаемых. Особенно руду, из которой делают топливо для кораблей империи.

Жизненный уклад рокшан и разделение на социальные слои тоже интересны и сохраняются многие столетия. Первая, самая низшая, ступень – ис и иса. К ней относится почти все население, независимо от сферы деятельности семьи или достатка. Исы могут носить волосы не ниже лопаток, причем чем старше род, тем длиннее волосы.

Вторая ступень – аристократы, чей род длится более трехсот лет, – несс и несса. Их достаток или профессия тоже не определяются статусом. Нессы носят волосы от лопаток до пояса.

Третья ступень – эльтары, аристократы, чей род старше пятисот лет, или наследники императора. Их волосы спускаются ниже спины, но не ниже колен. Ну а бедный император вместе с прямыми наследниками, имеющими право занять трон, носят волосы до колен и ниже. Более того, чтобы получить возможность стать императором, наследник должен стать лином.

Рокшан оказался достаточно либеральным обществом с высокой долей патриотизма. Любой имеет то, что заработал, оплатив имперский налог. Помимо национальной императорской армии, каждый крупный аристократический род держит свою маленькую армию и космический мини-флот.

Но самое интересное – взаимоотношения мужчин и женщин. Мужчины работают, воюют, женщины занимаются собой и домом. Женщина, пока не выберет лина, имеет определенную свободу выбора, возможность делать любимое дело или работать, более того – вступать в интимные отношения с мужчиной, от которого может даже родить внебрачного ребенка, – это не является для рокшан криминалом или чем-то, на что косо смотрят. Но как только определяется с лином, ее судьбой и поступками начинает руководить он.

Наверное, поэтому их женщины все чаще предпочитают выбирать себе хранителя, а не проходить лианорию. Никто не может заставить силой или провести загадочную церемонию без обоюдного согласия. Даже более того, мужчина проявляет интерес к понравившейся женщине и ухаживает за ней, но только от ее решения зависит, будут они парой или нет.

Из-за специфики питания и жизнедеятельности у рокшан существуют только гетеросексуальные отношения. Для одиноких мужчин есть специальные дома кормления. По описанию вполне смахивают на бордели, но вполне легальны и поддерживаются императорским домом.

На Рокшане достаточно четкое разделение профессий на мужские и женские, чего придерживаются поголовно, причем добровольно, видимо, благодаря сильным традициям. Именно поэтому они удивились тому, что я пилот. Но больше всего меня поразило одно обстоятельство, на несколько часов выбив из колеи. Продолжительность их жизни в два раза больше нашей! Они преспокойно доживают до двухсот пятидесяти лет, и все благодаря постоянному обмену энергией. И самое интересное – пары, прошедшие лианорию и замкнувшие друг на друге свои обменные процессы, живут гораздо дольше, чем рокшане, так и оставшиеся одиночками.

Я сделала интересный для себя вывод об их жизни: мужики пашут как проклятые, чтобы обеспечить будущую лианэ, и полностью зависят от любой женщины – из-за необходимости питаться, а женщины живут за счет мужчин как трутни, но являются необходимой для выживания мужчины «кормушкой». Как говорится, любишь кататься, люби и саночки возить. Круговорот еды в природе.

На мой вопрос о любви мужчины ответить сразу не смогли, поскольку в рокшанском не оказалось аналога. Когда я, заикаясь и краснея, пыталась объяснить, что же это такое, мне ответили, что это «торвада», то есть предначертанная, и это слово имеет более глубокое понятие, чем наше слово «любовь». Потому что торвада – вторая половина, связанная с тобой не только физически, но и духовно.

Пока Дар философствовал, я вдруг вспомнила, как совсем недавно он обмолвился, что я торвада Рантаира. И похолодела! Интересно, врач заметил мои чувства к Рантаиру или имел в виду его самого? И не спросишь!

Второй «вечер» подряд мы ужинали вместе с Рантаиром и Даром, причем по моей просьбе, а они и не возражали. Если бы еще Рантаир не хмурился иногда, поглядывая на нас с Даром…

Я трещала, не закрывая рот, рассказывая интересные истории о людях, и мы все чаще смеялись вместе. В их присутствии было очень легко, и Дар разряжал напряжение, неизменно возникавшее между мной и Рантаиром.

Я часто ловила себя на том, что смотрю на него и не могу насмотреться, хотелось прикасаться к нему, но прошло уже несколько дней, а он больше не делал попыток вновь дотронуться. А самой липнуть к Рантаиру я стеснялась.

Как-то в разговоре возникла пауза, и я спросила:

– Эльтар, скажите, а в кого у вас такие красивые волосы?

Меньше всего я ожидала такую реакцию на безобидный вопрос: Дар сник, потух, а Рантаира словно подменили, он стал чужим, холодным, как мраморная статуя, затем с потемневшим от гнева лицом уставился куда-то в сторону. Извиняться не стала – молча ждала. Хватит с меня секретов! Он повернулся к Дару и прошипел:

– Не хочешь сам объяснить с научной точки зрения, что за урод сидит с ней за столом?

Кажется, я тоже побелела, кровь отхлынула от лица, но я попросила эльтара:

– Может, вы сами попробуете мне объяснить?

Он в упор посмотрел на меня, а потом усталым и каким-то мертвым голосом начал говорить:

– Волосы в жизни рокшан имеют не только социальное значение, но и отражают градацию силы и вкуса своего носителя. Любая рокшанка знает, сколько может дать мужчина в зависимости от цвета его волос. Чем светлее, тем вкуснее и сильнее энергетический поток. Самые лучшие – золотистые блондины, а самые слабые, которые мало что могут дать женщине, – темноволосые. – Он усмехнулся, глядя на потемневшего лицом Дара. – Но есть такие, как я. Хотя сейчас, насколько мне известно, нас осталось всего одиннадцать, и я хуже всех. Белые волосы – проклятие для мужчины Рокшана. Мы как джа-аны высасываем жизнь из всего, к чему прикасаемся, и не можем дать женщине ничего, кроме боли, страданий, а при длительном контакте – смерти. Эта мутация может поразить любого ребенка в утробе матери. Наши ученые пока не нашли ее причину.

– А почему осталось всего одиннадцать? Это редкая мутация?

Ответ прозвучал жестоко:

– Нет, эльтарина. Просто выживают дети только очень, очень богатых рокшан, которые могут позволить себе нанять огромное количество кормилиц, а чем старше становится ребенок, тем больше ему требуется энергии. И очень немногие женщины решаются даже за очень большие деньги терпеть боль. К тому же такие, как мы, вообще долго не живут из-за постоянного голода, да и отношение окружающих нас не особо радует, поэтому многие не выдерживают и добровольно уходят из жизни.

Мне стало понятно все. Картинка суровой жизни беловолосого капитана сложилась, но это понимание стоило очень дорого – радости, счастья и тепла, его тепла. Боль разливалась у меня в груди, но я не могла не спросить:

– Скажите, Рантаир, вы спасли меня от скуки, а здесь оставили только потому, что я для вас – идеальная кормушка? – Я смотрела ему прямо в глаза, потому что именно сейчас решалась моя судьба.

Эльтар молчал, в его синих глазах застыли боль и обида на весь мир. Казалось, что между нами выросла стена. Наверное, он всегда так защищается от окружающих.

Ответил капитан глухо и какими-то рублеными фразами:

– Когда я увидел тебя, то меня поразил цвет твоих волос. У нас таких не бывает. Потом, когда ты пришла в себя, меня поразил цвет твоих глаз, живых и ярких. А когда ты раскрыла ладонь навстречу – от твоего вкуса. Словно живительный поток промчался по всему телу. И я решил, что ты будешь принадлежать только мне. Я не знал, надолго ли ты согласишься остаться, но придумал бы много причин. Думал, что никогда не смогу коснуться тебя… Ведь даже Дар едва не убил тебя, взяв за руку. Но я мог бы смотреть и чувствовать твой аромат. А ты сама подсказала выход из положения, предложив взять тебя на работу. Потом ты потрясла нас всех, когда взяла меня за руку. Никто другой не может сделать этого и не пострадать, даже когда я в перчатках. Когда я голоден и раздет, то даже на расстоянии смертельно опасен для окружающих. А ты сама коснулась меня. Сама захотела и взяла меня за руку! Если бы ты знала, что я почувствовал тогда, то умчалась бы, крича от страха. Но я сдержался… Видит Аттойя, чего мне это стоило! Никогда прежде ни одна женщина не прикасалась ко мне по доброй воле. Только за шурваны, за деньги, за очень много шурванов. А ты отказалась от них, хотя накормила так, как ни одна из них до сих пор. Я никогда не прикасался к женщине голой рукой. Но там, на тренировке, и потом, в этой каюте… Прикасаясь к тебе, я чувствовал, какая у тебя нежная кожа… Она как лепесток цветка.

Он замолчал, увидев, что по моим щекам текут слезы, потом резко встал, направился к двери и, обернувшись, выдохнул:

– Не волнуйтесь, Ева! Скоро мы прибудем на Крап-чаг. Я найму вам корабль, который доставит вас на Фабиус. Отдыхайте, вы сегодня много работали.

И ушел, оставив нас с Даром потрясенно смотреть друг на друга. Слишком невероятно звучали признания Рантаира. Его восхищение, отношение, мечты, желания… Хотел присвоить. А теперь решил отказаться и отправить домой.

Дар молча смотрел на меня, и я не могла понять, что означало выражение его лица.

– Я знаю, что не имею права… – Я вытерла слезы и неромантично хлюпнула носом. – Дар, по-вашему, можно сказать, что он меня любит или, ну, что я его торвада?

И замерла в ожидании самого важного ответа в своей жизни. А врач, пристально за мной наблюдавший, спросил:

– Как вы думаете, сможет ли тот, кто равнодушен, отказаться от всего, что имеет смысл в его жизни, лишь для того, чтобы не разрушать вашу?

Я молча кивнула и побежала искать Рантаира. Я нашла его не сразу. Он был в спортивном зале, сидел в кресле, откинувшись на высокую спинку, закрыв глаза и крепко сжав кулаки. Я неслышно подошла и села рядом на корточки, стянула с его рук перчатки и взяла его ладони в свои. И глядя Рантаиру в глаза, попросила:

– Пожалуйста, не отсылай меня на Фабиус. Я хочу остаться с тобой.

Он взглянул на наши руки и резко ответил, напугав меня:

– Ева, если ты останешься со мной, то это навсегда. Я больше не смогу проявить милосердие к тебе и отпустить.

Неужели он думает, что проявляет заботу, отпуская меня?!

– Рантаир, я хочу, чтобы ты тоже кое-что обо мне узнал! Ты как-то спросил, почему именно меня взяли на военный корабль, – я горько усмехнулась. – Понимаешь, мой род печально известен тем, что в нем из поколения в поколение передается мутация, которая поражает только женщин. Любой мужчина для нас – смертельная угроза, и хотя не такая опасная, как ты для своих, но длительный контакт с мужчиной для нас невозможен. А я – хуже всех. Если мои родственницы могли хотя бы несколько минут переносить близость мужчины, то я… – глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я закончила: – Я смогла только два раза поцеловаться, а потом меня долго и нудно рвало. Меня взяли на корабль, потому что людей не хватало, а я действительно хороший пилот. И к тому же морально устойчива, это записано в моем личном деле. Очень тактично, ничего не скажешь. Зато я не могу своим присутствием разложить моральный облик коллектива. Понимаешь, мы, Полянские, не такие, как все. Я думаю, что другие женщины с Земли смогли бы спокойнее перенести и Дара, и остальных рокшанцев. Твой врач наверняка прав насчет совместимости наших рас. Хотя насчет тебя я не уверена. Мои родители были учеными и после долгих исследований выяснили, в чем проблема нашей наследственности. Это незамкнутая энергетическая система. То есть все, что я произвожу, я тут же теряю. А как замкнуть эту систему, они выяснить не успели – погибли в аварии почти восемь лет назад. Подумать только, я пролетела половину Вселенной и нашла тебя – свою заплатку! Когда я очнулась и увидела красноглазого инопланетянина, то, признаюсь, я сначала очень испугалась. Но ты подарил мне столько тепла и удовольствия, что я сначала не поверила своим ощущениям, а потом мои догадки подтвердились.

Эмоции зашкаливали, в горле пересохло, и, наплевав на приличия, я устало опустилась на пол, уткнувшись лбом в его колени. Рантаир вздрогнул, но не отстранился, и я на одном дыхании призналась в самом главном:

– Я боялась рассказывать о себе. Думала: вам это не понравится, особенно после того, как вы так хорошо ко мне отнеслись. А потом… Потом ты стал для меня настолько необходимым и важным, что теперь мне трудно держаться от тебя на расстоянии. Честно говоря, я даже не мечтала, что, дожив до двадцати трех лет, наконец встречу такого, как ты.

Я подняла голову и посмотрела Рантаиру в лицо. Он сиял, в нем было столько надежды, радости и чего-то еще, во что я боялась поверить.

Эльтар наклонился и хрипло произнес:

– Я тоже даже мечтать не мог, что доживу до сорока семи и наконец встречу свою торваду.

Моя челюсть, наверное, отдавила ему ноги.

– Как это – сорок семь? Ты хорошо сохранился…

Он подхватил меня под мышки и, посадив к себе на колени, обнял.

– Не волнуйся, для рокшан – это самый расцвет жизни. И для меня, благодаря тебе, теперь тоже. Вот Дару уже шестьдесят один, но он по-прежнему одинок.

Рантаир осторожно погладил мою голову, снял резинку с волос и запустил ладонь в мою шевелюру. С улыбкой в голосе он признался:

– Я мечтал об этом с той секунды, как увидел тебя лежащей без сознания.

Я тоже запустила руки в его волосы.

– Знаешь, они действительно прекрасны: белые, как свежевыпавший снег, гладкие и мягкие как шелк. И такие длинные! – Я хитро взглянула на него. – И насколько ты близок к императорской семье?

Он немного помолчал, потом улыбнулся в ответ и, так же хитро прищурившись, проворчал:

– Довольно близко, моя Аттойя! Даже гораздо ближе, чем мне бы хотелось.

Я погладила его лицо, потом тихо и неуверенно спросила:

– Рантаир, ты станешь моим хранителем?

Он взял меня за подбородок и поднял его так, чтобы смотреть мне в глаза:

– Эльтарина Ева, стать твоим хранителем для меня большая честь. Надеюсь, со временем, когда мы станем ближе, ты согласишься стать моей лианэ!

Я смотрела на него, не веря своему счастью, а потом поцеловала. Сначала осторожно, затем, почувствовав его неуверенность, поняла, что для капитана это тоже новый опыт. Я пробовала Рантаира на вкус, ласкала его губы своими, пустила в ход язык. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять смысл поцелуя, и вскоре мы так увлеченно целовались, что я забыла, где нахожусь и что это мой третий в жизни поцелуй, а у него, судя по всему, – первый.

Я даже не заметила, как уже сидела на Рантаире верхом, а его руки сжимали мое тело. Мы горели и плавились вместе. Не знаю, чем бы это закончилось, но в тот момент, когда я начала расстегивать на нем кафтан, не в силах оторваться от его губ, а руки Рантаира находились у меня под юбкой и ласкали мои ягодицы, позади нас кто-то внезапно кашлянул. И голос Дара остудил наш любовный пыл лучше ведра холодной воды.

Он стоял, преклонив колено, и, низко опустив голову, говорил:

– Простите, эльтар, но эльтар Ронэр эран Карсу просит разрешения пристыковаться. Он хочет нанести визит вежливости второму наследнику.

Рантаир потемнел лицом, но смог взять себя в руки и спокойно посмотрел на Дара. Только потом он посмотрел на меня.

– Когда-то это должно было случиться. Лучше сейчас, пока не стало слишком поздно.

Тревожные и загадочные слова… Наверное, Рантаир почувствовал, как я напряжена, потому что прижал к себе и погладил по голове.

– Не волнуйся, все будет хорошо. Твой хранитель никому не позволит коснуться тебя. – Он поднялся с кресла и осторожно опустил меня на пол. – Ты моя, Ева. Ты сама дала мне это право. – Затем обычным тоном распорядился: – Ис Дар, проводите мою лианэ в каюту, чтобы она подготовилась к встрече.

Дар изумленно уставился на меня, поклонился и сказал, улыбаясь:

– Я рад, эльтарина Ева! Вы приняли правильное решение: наш эльтар сделает вас самой счастливой женщиной Рокшана.

– Спасибо, я тоже в этом уверена, ис Дар, – я обняла Рантаира за талию и крепко к нему прижалась, – ведь у него это уже получилось.

– Я никогда не устану благодарить Аттойю за щедрый дар, что мне так неожиданно достался. Иди к себе, тебя пригласят после стыковки.